Карта ролевой игры "Последний шанс"

Это дикая охота на тебя.

Два с половиной года назад, выставка автосалона, Турин

- Так это и есть твоя женушка? - чарующе мягкий голос с грудными нотами.
Если Фабрицио и напрягся, то обернулся совершенно спокойно.
- Что не понятного в том, чтобы не появляться там, где моя семья, Симона? - в его голосе не изменилась ни одна интонация, но женщина перед ним заметно побледнела и потому еще выше вздернула подбородок.
- Я здесь с братом, Марелли, - так небрежно, как она еще только могла. - А твоя малышка совсем не плоха.
Фабрицио только чуть склонил голову набок, внимательно изучая лицо женщины, с которой делил постель. Будто впервые видел.
- Возвращайся к брату, - его совет был лучшим, который можно было дать.
Фабрицио уже отвернулся, Лаура смотрела прямо на него. Даже на таком расстоянии он видел, как дрогнули губы жены, но она спокойно отвела взгляд. Мужчина подошел и обнял ее за плечи, мягко поцеловал в волосы. Лаура была еще на раннем сроке, потому выходила вместе с ним. Его вина, он не должен был это допустить.
Это был последний раз, когда Симона Баглиони разговаривала с Фабрицио Марелли.

Настоящее время, Милан.

В Альфа Ромео снова сбои трансмиссии, то и дело "выпадали" передачи. Конструкторы возились с двигателями в попытке сообразить, как же справиться с тем, что им выдали, уложиться в бюджет и заставить машину работать.
Но дело упиралось не в это, пока они не заключат договор с немцами, с мертвой точки все не сдвинется. Им нужны были их комплектующие. Нужны. Разработать свои и обойти их патент Фиат не мог уже пять лет. Больше так продолжаться не могло, иначе придется снимать целые линии с производства или ждать, когда клиенты обрушатся с коллективными исками. Компания с их именем не могла себе такое позволить. Несмотря на беспечные слова Пауло, что в итоге Фиат позволял себе и не такое. Провозившись с этим весь день, Фабрицио заехал к Анджеле развеяться и выгнать прочь все мысли из головы. Все же двигатели были лучше того, чтобы сидеть по восемь часов с финансистами, что предстояло на следующий день. Но и с Анджелой как-то не пошло.

Вернувшись домой, загнал машину в гараж, в другой день можно было бы бросить ключи водителю Лауры, но когда она не выезжает, он старается не мельтешить перед глазами. Который год жена пытается отстоять свое право водить самостоятельно. С маленьким Джино водитель никогда не будет лишним.
Коротко поцеловав жену, Фабрицио поднялся в спальню принять в душ, чтобы после спуститься в столовую.
На Лауре легкий светлый сарафан, она расставляет тарелки с разноцветьем свежих салатов на столе. Рядом обжаренное в соусе мясо, свежий хлеб.
Он так и не понял, что его задело. То, как маленькие ладони обнимали дно светлых мисок с салатом, или беззащитность тонких ног с босыми ступнями, но вот он уже притянул Лауру за талию к себе на колени и провел носом вдоль шеи за ухо, втягивая свежий запах ее кожи. Огладил покатые плечи, стягивая лямку сарафана, коснулся губами у сгиба шеи к плечу.

Она замирает неожиданно, так, что он даже понимает не сразу, упирается ладонями ему в плечи.
- Не трогай, - стараясь выбраться из его объятий.
- Лаура, - подавив желание сжать ладони на ее пояснице. Отпускает только, чтобы не билась. Понять причины внезапной перемены, совсем не свойственной его жене.
- Не трогай меня, - она делает шаг назад, тихо, едва выдавливая слова и глядя с такой ненавистью, что он ее не узнает. - Слышишь, не трогай. Тебе обязательно после нее...сразу после.., - она не выговаривает, задохнувшись. Впервые позволила себе сказать. Хотя бы упомянуть о том, что знает, что есть другая. - Ты...тебе что все равно с кем?! - она бросает это с таким презрением, что он удерживает себя от того, чтобы поднять руку в ударе, только усилием воли.
Вместо этого делает к ней шаг, и когда она отступает, второй и третий следом. Ладонь слитно ложится на ее горло. Лаура вздрагивает под его рукой, прижатая его телом к стене, к которой отступала. Пальцы на мгновение сжимаются чуть сильнее на нежной, золотистой коже. Чувствует, как она сглатывает. Жена раскрывает губы, чтобы поймать глоток воздуха, и этого достаточно. Он накрывает ее губы своими, толкнувшись языком в теплую глубину рта, не позволяя закрыться, сжаться и оттолкнуть. Чуть сдавив беззащитное горло, гладит пальцами, раскрыв ладонь, навязчиво, нежно. Она еще бьет его в плечо, когда он ведет ладонями по ее спине, сминает платье на бедрах, подтягивая подол вверх, и только сдвигает в сторону тонкую полоску белья. Когда его пальцы толкаются в горячую глубину меж ее ног, жена застывает и все же, не выдержав, мелко вздрагивает в его руках и подставляет горло, уперевшись макушкой в стену.
Ее стон ему на ухо, рваный, вымученный, когда он, наконец, одним толчком заполняет ее до упора. Она неотрывно смотрит ему в глаза, чуть раскрыв губы, пока он с каждым толчком сильнее вдавливает ее в стену и дергает на себя - обратно, ближе, безраздельно. Вновь накрывает ее губы своими, крепко притянув ладонью за затылок. Лаура принадлежит ему. Всегда принадлежала. С самой первой ночи. И это не изменится.
Сжавшись вокруг него и впившись тонкими пальцами в плечи, она смотрела все так же не отводя взгляд - в глаза. Он прижался к ее губам, отнимая короткий вздох. Невесомой дорожкой поцелуев от горла к груди - снять губами испарину с ее кожи. Шептал что-то, бессмыслицу, пока гладил ее по волосам, помогал оправить одежду, снова гладил ладонями по лицу и не отпускал. Надо успокоить девочку, стереть все мысли о том, что свернулось в груди маленькой жены и не дает ей вздохнуть. Он физически ощущал, что она застывает в его руках.
Не отпустил с колен даже, когда вернулся к столу. Она же все сидела и смотрела перед собой, пока он ужинал.

Той ночью, убирая золоченную темную прядь от щеки спящей жены, Фабрицио поймал себя на том, что смотрел на нее бессмысленно долго. Кажется, его маленькая Лаура выросла.
Мужчина вздохнул и вновь подумал о том, что же делать с проклятыми двигателями и как заменить узлы соединений, не меняя всю конструкцию.

Когда неделю спустя охрана передала ему, что синьора исчезла в торговом центре, он подумал, что ослышался. Они допустили, чтобы кто-то причинил ей и его сыну вред?! И все еще их не нашли?
Два часа спустя адвокат семьи положил перед ним на стол переданные ему представителем Лауры бумаги.
- Она не получит развод.
То, что мужчина свободно выдохнул впервые с момента ее исчезновения, не имело значения.
- Поэтому все, что ты можешь передать, это то, что я, так и быть, приму ее ради сына, которого ей лучше бы вернуть мне немедленно.
Эндрю, их адвокат, только покачал головой и вынул из портфеля вторую папку. Лаура слишком хорошо знала мужа, чтобы понадеяться, что тот ее отпустит. В папке были билет и приглашение.
Сразу после этого разговора Эндрю получил два предельно простых задания: первое, узнать, благодаря чьей поддержке Лаура смогла уехать и забрать ребенка; второе - найти Джино.

Вдоволь перепачкавшись и научив сестру отличать "газ" от "сцепления", Фабрицио стоял хмуро глядя то на "панду", которую чудом удалось вытолкать из грязи, то на пансион чуть выше за поворотом горы. Оттерев пятна с ладоней отрывистыми движениями, потеснил сестру, получавшую от любого приключения удовольствие, и занял водительское место.
Остаток пути они преодолели без происшествий.
Пока оставив багаж в машине, Фабрицио зашел в холл, вслед за сестрой, виртуозно обходившей попадавшиеся на ее пути ведра и даже пару глиняных кувшинов.
И Лаура, правда, верит, что кто-то тут способен их развести? Разве что на деньги. Но с женскими фантазиями он разберется после регистрации.
Фабрицио огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог бы выдать им ключи от номера. Сориентировавшись, подошел к группе женщин, кто-то из них забирал ключи, кто-то негромко переговаривался.
- Доброе утро, синьоры, - в надежде, что английский в ходу в гостинице. - Номер для Марелли, пожалуйста, - меньше всего ему хотелось показывать, что он понятия не имеет, где его жена, но. - Синьора Марелли, полагаю, прибыла раньше нас?
Сестра осторожно дернула его за рукав куртки.
- Скажите, у вас не найдется и одиночная комната для синьорины Марелли? Если это возможно, рядом с нашим с женой номером.

Получив ключи, Фабрицио отнес вещи Неллы в ее комнату, посоветовал не выходить, не предупредив его, и отправился убеждать свою жену в том, что если уж они все так удачно собрались в одном месте спустя месяц, то пора бы и возвращаться домой.
У двери в комнату поднял и поставил рядом упавшее ведро, обошел разлитую воду и толкнул дверь.
Мысль, что он не хотел бы ее напугать странно не вязалась с желанием потребовать возвращения Лауры немедленно. Объяснения его волновали ничтожно мало, их можно выслушать и дома. "Его" комната была пуста, бросив сумку у кровати, Фабрицио направился в смежную, полагая, что найдет жену там.

Она спала. Невероятно, но она заснула. От нервного напряжения или просто усталости после перелета, но Лаура так и спала, как упала на кровать, в одежде. Волосы разметались, и снова, как и всегда, падали на лицо жены.
Из-за нее он целый месяц не видел сына, она сбежала, ни слова ему не сказав и выставила его посмешищем перед их семьями. Теперь же требует развод. О чем, вообще, она только думает?!
К нему ведь должно было вернуться прежнее желание вытрясти из нее душу. Но Фабрицио видел только девочку, без сил заснувшую на кровати.
Потому пробормотав сквозь зубы ругательство, предпочел отправиться в душ и смыть грязь.
Когда он вышел, на ходу вытирая полотенцем шею, она все еще спала. Фабрицио бросил полотенце на спинку стула и опустился на кровать рядом с ней. Ладонь слишком верно легла на тонкую щиколотку, вверх по теплой коже. Она потянулась сквозь сон, мягко, как кошка, и мужчина невольно сжал пальцы.
Желание сжать так же пальцы на ее шее боролось с совершенно другим.
Просыпайся, дорогая жена. Объяснения он все же начнет выслушивать еще в пансионе.
- Как путешествие, синьора Марелли? Ваш отдых? Надеюсь, вам хорошо спалось? - вежливый тон, от которого она вздрогнула, быстро оборачиваясь к нему.

Слова рефреном из недавнего прошлого, заставили сжать пальцы ладони, спокойно лежавшей поверх одеяла, в кулак.
- Ты повторяешься, - то, как стремительно она рвется прочь от него, выдавало ее. Сохранять спокойствие было проще, глядя на то, что бушует в ней. Проще, но терпение не беспредельно.

Он вынужден разговаривать с ее макушкой, но она надеется его одолеть. Желание поднять ее подбородок, коснувшись пальцами, пробуждается так естественно. Но Лаура снова дернется от его рук.

Сколько, оказывается, страсти скрывалось в ней, пока она тихо следовала за ним и была тем, что он хотел видеть все эти годы. Хотел ли?
- К чему это представление, жена, - не по имени, подчеркивая ее статус и принадлежность ему. - К чему побег? Развод в глуши. Ты не могла сказать мне о том, чего тебе не хватает? Или ты просто решила так устроить для нас отдых вместе?
Конечно, не могла. Ему ведь только сейчас стало хоть немного интересно, что же творится в ее голове.
- Что ты будешь делать, если дам тебе развод? Ты полагаешь, я оставлю Джино тебе? Ты ошибаешься, милая.
Он не поднимается, наблюдать за ней стоящей над ним, давая ей хотя бы иллюзию физического превосходства, так занятно, что Фабрицио сам не отдает себе отчета, что чувство, просыпающееся в нем...самый настоящий азарт.

Упрек настолько детский, что он поражается тому, как это приходит ей в голову.

Он все же поднимается так же, как и она, и когда жена отступает на полшага, несмотря на свое же упрямство выстоять, резко тянет ее на себя обратно, но убирает руку.
- В тебе говорит что-нибудь, кроме вдруг проснувшейся оскорбленной гордости?! Ты подумала о чем-нибудь? О том, что мы все думали, когда ты исчезла в тот день? - он не собирается ей рассказывать, что чувствовали не "мы", он сам. - О том, что это сейчас все тихо и гладко, потому что официально ты решила отдохнуть у родителей. Ты ведь не думаешь, что паршивые газетенки обглодают это событие до мельчайших деталей, которых и быть-то не могло?

Наш. Но от ее крика "мой" исправление становится ненужным.

- Где? - он пропускает упрек в невнимании к сыну, спрашивает, поражаясь спокойствию в собственном голосе. Пусть выскажется, если хочет говорить, закончится все равно так, как скажет он.
И пока он ждет ее ответа слова бьют по ней, хотя он этого совсем не хотел.
- Ты не знаешь жизни, Лаура! - он все же повышает голос, но тут же берет себя в руки. - Ты всегда жила под опекой, своего отца или моей. И никогда не задумывалась о том, чтобы ценить это. Что ты будешь делать, если твой собственный отец не поддержит тебя?! Что ты, вообще, можешь?
Если ее не поддержит отец, возможно, есть кто-то другой...и мысль эта как тонкой и хлесткой плеткой по нервам, одновременно сжигает и отрезвляет.
- Так значит, все это время ты меня ненавидела? Не испытывала ничего, только страх? - он смотрит на нее, склонившись, физически вместе с ней ощущая то, как ее колотит.

Раздается стук в дверь.

Эта женщина начинала доводить его до бешенства, что он никогда не ожидал от своей жены. Она стояла перед ним, дрожала от страха, от гнева, впадала в ярость, сверкала своими темными кошачьими глазами и еще смела его в чем-то обвинять!

Он никогда не думал, что для нее это имеет хоть какое-то значение. Всегда старался сделать так, чтобы ее это не задело. Она хотела от него еще чего-то, кроме семьи и спокойствия?
Да, должна была подумать. Потому что ты женщина, - хотел ответить он ей, но какой смысл в чем-то убеждать сошедшую с ума женщину?
- Что ты сделала для того, чтобы было иначе? - следом за ней играя с теми словами, которые она пыталась противопоставить ему. Обвинить. Да, у него были любовницы. Она хотела любви? Зачем? - Ты обвиняешь, будто я никогда не думал о тебе. Ты сама понимаешь, чего хочешь?

- Тогда что в нем? В твоем сердце. - глядя на нее пристально, пытаясь понять, что же все это время скрывалось в его жене, которую он узнает только теперь.
А ты не знаешь меня, если думаешь, что твоя семья будет решать судьбу моего сына.
Но слова не были произнесены из-за вмешательства Тони.

Фабрицио вместе с сестрой спустился вниз, отложив разговор хотя бы на время ужина. Но стоило ему отвлечься на поиски хозяйки пансиона...
- Тони, с кем ты разговариваешь?! - поражаясь тому, что сестра за полминуты уже умудрилась первая заговорить с незнакомым мужчиной.

Появление молодой женщины за столом привлекает внимание. На какое-то время отвлекая его от расспросов сестры. Зачем женщине с такой эффектной внешностью стараться забиться в угол? В этом пансионе у всех что-то не так с психикой. Даже его собственную жену будто подменили, и его самого, видимо, попытаются "вылечить".
- Фабрицио Марелли, - произнес он твердо, представляясь. - Полагаю, мы с вами товарищи по несчастью здесь оказаться? Моя сестра, Антонелла. Не хотите немного вина, - роль главы стола была привычна, женщинам с ней немного сложнее. Легкий кивок синьоре Фареа. Что ему за дело до того, справилась ли она с последствиями бури, но все же...
- Как вы, синьора? Рабочие все отремонтировали?

Спокойный ответ, улыбка сестре и благосклонный взгляд вернули ощущение реальности. Нормальности происходящего. Еще не все женщины обезумели, и это не могло не радовать.
Фабрицио кивнул, запоминая имя и потянувшись за бутылкой без этикетки. Он и не обратил внимание, есть ли у них тут виноградник. Чуть маслянистое красное вино заполняло бокал.

- Остается надеяться только на то, что мы скоро покинем это место, - Фабрицио не сдержал усмешку. - Образумив супругов, - у него почти не оставалось сомнений в том, что не его собеседница была инициатором развода.

- Прошу, - он мягко улыбнулся, протягивая бокал. - Нелла, красное? - обратился он к сестре.

Фабрицио перехватил быстрый взгляд девушки на дверь. На мгновение даже стало интересно, каков он, тот, кого она ждет.
- Вы впервые в Греции? - поддерживая начатый разговор.

Память заботливо подбросила образ дрожащей от гнева Лауры, стоящей перед ним.
- Непременно, - произнес он, отвлекшись на собственные мысли, и почему-то улыбнулся им.

- Нет, я бывал здесь раньше, в молодости. Но Нелла впервые в этой стране и по наивности надеялась на приятные впечатления именно от этой поездки, - взгляд на сестру.

Фабрицио тихо рассмеялся, откинув голову. Какой идиот, в конце концов, будучи в здравом уме решил отпустить эту женщину?
- Развожусь каждый год, - поддержал он ее шутливый тон. - Постоянный клиент синьоры Фереа. Она даже настаивает на том, чтобы я бывал у нее почаще.
Отсмеявшись, Фабрицио взглянул на женщину, скрывавшую улыбку за бокалом вина, тревогу за мечтательностью, мелькнувшей в глазах.
- Совершенно необязательно жениться каждый раз, когда хочешь получить женщину. Тогда не нужно будет разводиться. Но думаю, вы не обманываетесь на этот счет. Зачем вам объяснять, - Фабрицио отпил вина.

Фабрицио только покачал головой, но решил не опровергать слова сестры при новой знакомой. Хотя с Тони поговорить следовало бы.

Еще одна, более сдержанная, ухмылка. Острота ума у женщин всегда притягательна.
- Если да, вы могли бы задуматься о роли Мины? - простой вопрос, поддерживающий шутку. - Все потому, что это, действительно, было очень давно. Я был немного старше Неллы.

- Вы все еще спрашиваете, почему я ощущаю себя старцем, предпочитающим спокойную жизнь? - со смешком глядя на сестру и соглашаясь с выводами Суэлен. Имя ласкалось на языке, как вино. Такое же мягкое.

Фабрицио только чуть повернул голову и мягко усмехнулся, но не стал озвучивать вопрос. Значит, синьоре Фереа он мог приглянуться. И только ей. Безусловно.
- Все может быть, - небрежно бросил он. - Думаю, с первым вы не ошиблись. Проворачивают же они дела с разводами даже, если один из супругов не согласен, - помрачнев продолжил Фабрицио. - Что само по себе чушь, - произнес он, взглянув на Суэлен, - нет такого закона и не может быть.

Перемена была едва заметной, но столь ощутимой, что он взглянул на нее внимательнее и снова покачал головой.
- Почему женщины так сильно хотят верности? - вопрос он озвучил, не особо надеясь на ответ.

- Мы с сестрой родились в Палермо, и хотя, она была еще совсем маленькой, когда мы уехали оттуда, конечно, я люблю море, - и все же так давно не выбирался из Милана. Фабрицио понимал, что стоит подождать жену и убедиться в том, что у нее все в порядке. Но и отказываться от прогулки не видел смысла.
- Если вы захотите спуститься к морю после ужина, позволите составить вам компанию?
Он "просил" о том, что она могла бы предложить им и сама. Но почему бы нет? Если только синьора не откажется от своих намерений, как только появится ее муж.
- Вы не рассказали нам, где родились вы сами. У моря? - бросив короткий взгляд на раскрошенный на тарелке хлеб, Фабрицио потянулся за блюдом с мясом и тушеными овощами. - Кое-что из греческой еды вполне сносно, попробуете?


Появление жены не ускользнуло от Фабрицио, как и то, как неестественно выпрямилась на своем стуле Тони.
Несмотря на то, что все было так, как и всегда, всего за секунду до ее появления, стоило ей сесть и, он знал, усилием воли выверенными движениями приняться за еду, отпить из бокала, как пространство нагнеталось до нее одной.
- Позвольте представить, моя жена, - произнес он с мягкой улыбкой, не отрывая взгляд от Лауры, решившейся смотреть на него так открыто. Не позволяя ей опустить глаза. - Лаура, - видишь, дорогая, я помню твое имя.

.
Небрежный жест рукой и насмешливый взгляд.
- Еще пара дней знакомства, и Нелла расскажет вам еще и не такое. Советую ей верить. Тираны ведь никогда не закрывают глаза на подработки младших сестер под носом у их отца?

- Вы верите в стереотипы? О том, каких женщин предпочитают мужчины? - Фабрицио с трудом сдерживает смех, потому мясо приходится прожевать нарочито спокойно и запить вином. Когда их знакомство успело перерасти в разговор об отношениях полов. - Ваша рассудительность ранее подсказывала, что это не так.

- Только в перечень романтических фантазий Неллы, - спокойно парирует он. - А вы любите спокойную жизнь? Или предпочли бы смешивать ее со страстью, о которой говорили?

В сумерках ее светлые глаза казались дымчатыми, колдовскими. И то, что Суэлен старалась говорить с ним открыто, сбивало привычное. Фабрицио потер подбородок и подпер его кулаком, прислушиваясь к тому, что она говорит. Его вели в своей борьбе далеко не романтические мотивы.

Слишком много мыслей для такой красивой женщины. Она была права, мужчины часто не любят "думающих".
- Только потому что мир не черно-белый, Суэлен, - проговорил он тихо и достаточно спокойно, забывая о том, как они обменивались репликами ранее. - Каким бы глупым ни казалось это объяснение, на все могут быть разные причины.

- Значит, решено, - проговорил он, выбирая мясо для своей собеседницы и возвращая ей тарелку.

- Добавьте к ним вино и неплохую компанию, и вечер можно будет считать сносным, как и кухню, - усмехнулся Фабрицио.

Бросив взгляд на Суэлен, тем самым в порядке вежливости спросив разрешения, он удовлетворил желание жены:
- Синьора Эльдерман составила нам с Тони компанию за ужином.
Следующие слова жены в который раз за день заставляют его задуматься о тех запасах силы духа, которые таились в ней все это время.
- Что привлекает тебя больше: путешествие или его окончание? - взгляд на жену, не далее, как полчаса назад она сама являла собой разгневанную Медею.

Слова Суэлен напоминают о необходимости обсудить с хозяйкой пансиона процедуру предполагаемого развода. Возможно, это убедит Лауру в тщетности ее предприятия.
- Вы плохо знаете Неллу, если она решит с вами подружиться, вы, синьора, не избавитесь от нее ни через два дня, ни через десять. Даже, когда мы с вами перестанем видеться, - про себя отмечаю крохотную победу сестры, по крайней мере, в Элладе теперь ее будут звать Тони.

В сущности так уж ли важно, что говорит женщина, если она смеется.
Упустил

Чуть более долгий, чем нужно взгляд Фабрицио и слова, которые эта женщина заслуживала:
- Возможно, вашему мужу еще выпадет последний шанс понять, как ему повезло. Хотя, признаться, надеюсь, что нет, - слова жестокие и слышит их только она, пока Фабрицио смотрит перед собой.
Что если он ничем не отличается от мужа Суэлен. Никогда даже не пытался разглядеть Лауру. Кажется, пансион все же оказывает свое тлетворное влияние.

- Только если душа страдает от любви, синьора. В любом другом случае - панацею от уязвленной гордости, - поправил Фабрицио, бросая салфетку на стол.
Разговоры начинали утомлять, он подозревал, не только его одного.

- Не стоит благодарности, удовольствие от общения взаимно, - легкость исчезает, остается привычная сеть из непонимания, напряжения и еще чего-то, во что он не желал вникать.


Он слушает ее и выдыхает почему-то устало. Возможно, потому что не может на нее не смотреть. Не переставая удивляться тому, что она говорит с наивной верой в каждое свое слово.

Переводит взгляд с жены на заговорившего с ней мужчину, мимоходом отмечает то, что сестра тоже обратила на него внимание.
- Полагаю, самое время откланяться. Синьора Фереа, - легкий кивок хозяйке, - прошу нас извинить.
Логичнее было бы обсудить все сейчас, в том числе с хозяйками пансиона и уговорить Лауру уехать. Но Эндрю ему так и не позвонил. Значит, в спешке пока нет смысла.
- Синьора, - взгляд на Суэлен, - если вы все же пожелаете прогуляться к морю, мы с Тони будем ждать во дворе. Спуск даже по тропе довольно крутой, готов предложить свою помощь, если к нам решат присоединиться другие дамы. Спасибо за ужин.

- Хорошего вечера, дорогая, - ладонь ложится на ее плечо, легкий поцелуй в волосы, от которого, скорее всего, передергивает.
Зачем он разыгрывает этот фарс. Хотя он знает, зачем. Ему нужно время. Пусть он и заверил сестру и жену в том, что это не так.

Эльдерман совершенно не выглядел "идиотом". Так почему же его женщина в пансионе одна и не находит себе места? Себе Фабрицио мог задать те же вопросы.


- Марелли, - произносит Фабрицио, наблюдая за реакцией Эльдермана на жену, протягивает раскрытую ладонь, останавливается в дверях, чтобы дождаться Суэлен.

- Ее имя тоже Марелли, и это все, что вам нужно знать, - раньше, чем сестра надумает что-нибудь ответить.

Пока Фабрицио решал, за что именно лучше бить винодела: за то, что он коснулся его жены или за то, что смотрит на его сестру, Тони рядом недовольно зашипела, жалуясь на боль. Мужчина выпустил ее ладошку из своей руки и посмотрел на сестру.

- Синьора, - с улыбкой подавая ей согнутую в локте руку. Он прекрасно понимал, в какой клубок они сплетают происходящее, так же хорошо, как видел неравнодушие во взгляде Суэлен.

Фабрицио удержался от того, чтобы закатить глаза. Вовремя, его сестра решила добавить ему головной боли.
Да что же происходит с женщинами, когда они ступают на землю Греции?!

Фабрицио остановился и обернулся, осклабившись.
- Мне даже интересно, - проговорил спокойнее и тише обычного, - а что вы будете делать, синьор, если муж синьоры Марелли будет против?
Отвечать мальчишке ударом на удар было смешно. Любой ответ на этот вопрос выглядел бы нелепым, но Фабрицио ждал.

За Ферро ответила жена. Ответила так, что Фабрицио услышал, как хрустнули костяшки его пальцев сжатых в кулак в кармане брюк.
Совсем немного времени, дорогая, и мы будем говорить иначе.
Она встала и за стола и направилась к себе. Он мог остановить ее, сказать ей что-то. Зачем? Женщине, которую он не знал? Все эти три года он думал, что все, чего она может хотеть благосостояние и семья. Он даже был с ней нежен. Чего она хотела? Любви? Но ведь она сама не любила его. Была слишком юной, чтобы полюбить. А теперь они заперты в этом безумии, которое он сам усугубляет.
Фабрицио потер переносицу и зачесал волосы к затылку.