Карта ролевой игры "Сказка - ложь... или две Феи и палочка"

Да уж, это только внешне скромно выглядит, а на самом деле, при желании можно такое устроить, что стены покраснеют - пол тёплый, в чане на двоих места хватит да ещё останется.
Пока Макс разбирался с огнём и водой, я отобрала несколько травок из богатого арсенала - добавить в воду, пару мочалок и мыло с шампунем.



- Марш в предбанник, - скомандовала я, очень стараясь не покраснеть. - На скамейке всё оставь. Я с домовым договорилась, он грязную одежду заберёт и постирает.

Благополучно выпроводив Макса – потрясающий мужчина, даже не стал спорить! – я быстренько разделась: помыться ведь его пригласила, а не стриптиз показывать. Одежду запихнула под лавку, завтра банник опять ворчать будет, что правила нарушаю, нырнула в воду, уже восхитительно благоухающую розой, и едва не растеклась блаженной лужицей.
Вот оно счастье!
При виде возникшего на пороге Макса в одном полотенце из головы вылетели все приличные мысли, и осталась только одна: «Это не мужчина, а оружие массового поражения. Яна, если ты его упустишь, будешь последней идиоткой».
- Не стой на пороге, замёрзнешь, - спокойно произнесла я, стараясь не слишком на него пялиться, приподнялась из воды и протянула руку. – Залезай, коленками стукаться не будем.

Не испугалась, просто смутилась малость. Так всегда бывает, если знать, что должно случиться – знаешь, а опыта нет. Ведьме быть с мужчиной до двадцати одного года нельзя, иначе силу потеряешь – а кому охота потом всю жизнь только травки собирать для зелий, да молча другим завидовать. Зато и своего мужчину ведьма сразу узнаёт, сердцем чует.
Так что даже не надейся, милый, никуда ты сегодня не уйдешь.
Ладони у Макса горячие, кажется, вот-вот обожгут. И смотрит на меня так, что больше никаких слов не надо.
- Останься, - прошептала я, подалась вперёд и накрыла губы Макса своими, даря поцелуй.

Я глотнула воздух, отчаянно цепляясь за Макса и почти не понимая, что он говорит. И зачем, вообще, ему вздумалось что-то говорить – неужели он не чувствует, что со мной творит?!
В теле от его прикосновений запылал такой жар, что казалось, ещё чуть-чуть и я сама стану огнём. Но так и должно быть – отдать всё и взять всё – и никак иначе.
Дыхания хватило всего на одно слово:
- Твоя…

Только бы это был не сон! – единственное, что успело промелькнуть в голове до того, как Макс снова меня поцеловал. А дальше не осталось ничего, кроме его губ и рук, сводящих меня с ума. И я знала, чувствовала, в каждом взгляде, в каждом прикосновении, что сегодня ночью, я для него - единственная. Как и он – для меня.



- Нет, - я ласково провела ладонью по его щеке, глядя прямо в глаза. – Раньше мне было нельзя. Будешь первым.

Когда чувствуешь себя по-настоящему счастливой, очень трудно о чём-то говорить. Мне хотелось только лежать рядом, чувствуя на виске прикосновение губ Макса, а под щекой, сумасшедшее - в одном ритме с моим – биение его сердца, обнимать его и знать, что это – навсегда, на всю нашу жизнь. Она у нас теперь тоже – одна на двоих.
Но Макс не спросил бы, если бы для него это не было очень важно и я попыталась вникнуть в смысл его слов, а когда поняла…
- Совсем чуть-чуть, сначала, - абсолютно честно ответила я, вскидывая голову. – А потом… - я запнулась, ощущая, как щёки становятся горячими: нет у меня слов, чтобы описать то, что между нами было, да и не нужны они. – И ты меня не напугал, потому что я тебя люблю.

- Наверно, ты прав, - я завернулась в полотенце – как мы выбрались из чана и оказались на полу, хоть убей, не помню! - подождала Макса и мы вышли в предбанник. На скамье аккуратной стопочкой лежала одежда: его джинсы – чистые и отглаженные, и мой любимый халатик – жёлтый и пушистый, как цыплёнок.
Едва я успела завязать пояс, как Макс подхватил меня на руки и прижал к себе:
- Показывай дорогу, сердце мое.
- Направо, до розовой клумбы, потом прямо. Там будет дверь – чёрный ход. Я с бала собиралась вернуться домой, так что должно быть открыто. По коридору налево и вверх по лестнице. Моя комната третья по правой стороне.
Дав исчерпывающие указания, я устроилась поудобнее, уткнулась лицом Максу в шею и сама не заметила, как уснула.

***

- Что здесь происходит?
Голос разбудил меня мгновенно и сразу захотелось забраться с головой под одеяло и просидеть там пару недель, пока не утихнет буря под названием «Ксандра Властимировна».
Я испуганно пискнула и прижалась к уже проснувшемуся Максу, которого моя мама испепеляла взглядом. Она у меня классическая, можно сказать, эталонная, ведьма: жгучая брюнетка, с чёрными глазами и мраморно-белой кожей. Нас с ней иногда за сестёр принимают.
- Молодой человек, потрудитесь объяснить, какого чёрта, вы делаете в спальне моей дочери? Да ещё в совершенно возмутительном виде. Впрочем, чего ещё ждать от драконов – никакого воспитания!

Макс, ты с ума сошёл! Мама ни за что не согласится, - хотела сказать я, но слова застряли в горле и я вцепилась в него изо всех сил, предчувствуя настоящий ураган, после которого придётся восстанавливать весь этаж – и хорошо, если не дом – из развалин.
- Яна, а ты что скажешь? – вдруг совсем другим тоном спросила мама, глядя на меня со смесью лёгкой грусти и нежности.
- Я люблю Макса и я согласна, - не веря своему счастью, выдохнула я.
- Обидишь мою девочку, - мама снова посмотрела на будущего зятя, - обезглавлю лично, тупым ножом. И не вздумайте опаздывать к обеду.
Я посмотрела на закрывшуюся за мамой дверь и обернулась к Максу:
- До обеда ещё три часа, можно начать медовый месяц прямо сейчас.

Эпилог.

- Эй, дракон! Выходи на смертный бой! – отголосок воинственного клича донёсся до спальни приглушённо, но достаточно ясно. Видимо, у очередного идиота-рыцаря была лужёная глотка.
Как же они все мне надоели! Читать, что ли, не умеют? Ведь специально же табличка перед входом в пещеру поставлена: «Опасно для жизни – охраняется Бабой Ягой! Руками не трогать – отсохнут напрочь!» Сама лично печатными буквами написала (сначала хотела готическим шрифтом, но передумала) и любимому мужу подарила, когда месяц со дня свадьбы отмечали. Про отсыхание рук я специально, для желающих раздобыть чешуйку, добавила.
- Дорогой, не отвлекайся, - промурлыкала я. Расстегнув рубашку Макса, укусила мужа за плечо:
– У нас всего два часа: дольше мама за двойняшками смотреть не сможет – идёт на свидание, - и щёлкнула пальцами, отдавая приказ.
Снаружи боевой настрой очень быстро сменился паническими воплями: моя метёлочка прекрасно исполнила на шлеме рыцаря знаменитый марш композитора Пендельсона: «Пошёл вон!»
Ну вот, теперь нам никто не помешает… А если даже что-то и будет снаружи слышно – наплевать, местная живность уже привыкла: не в первый раз мы с Максом в его пещере уединяемся.

***

- Осторожно, не урони стул, надо было фонарик с собой взять, - пробираться по кухне в полной темноте было делом нелёгким. – Ай, ты что делаешь? Не сходи с ума, - но едва шеи коснулись обжигающие губы, как я сдалась. – Ма-акс…
- Какой пример вы подаёте детям? - кухню залил свет и я быстро переместила руку с пояса джинсов мужа, на его шею.
- А при чём здесь дети? – ответила я вопросом на вопрос, взглянула на маму и едва не свалилась со стола: её причёска превратилась в наглядную иллюстрацию поговорки – «Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан». – Мама, посмотри в зеркало.
Небрежный жест и в воздухе перед мамой повисло изящное зеркальце в серебряной оправе:
- Драные демоны! Как они это сделали?! - Ксандра Властимировна исчезла мгновенно.
- Пойдём, - я слезла со стола и одёрнула рубашку – если муж в порыве страсти платье порвал, обязан одеждой поделиться. – Это всё-таки чересчур. Ты Алексу и Сандре краски подарил, вот и объясняй теперь, что нехорошо раскрашивать бабушку.
Да, быть родителями дракончика и ведьмочки очень нелегко, но муж и дети – счастье всей моей жизни, и ничего другого мне не нужно.