Карта ролевой игры "Любой обманчив звук..."

Эпилог
На острове, что стал домом.
Год спустя

Ему снилось детство, полное солнечного света, радужных мыльных пузырей, теплых улыбок родителей, счастливого смеха малышки Лоры, что улыбалась во весь ротик. Она делала первые несмелые шаги рядом со светящейся от счастья матерью и протягивала к ней пухлые ручонки, неустанно лопоча что-то на своем непонятном языке и пытаясь поймать пузыри, что надувала мама. И Саша на пару с отцом, в глазах которого сияли озорные смешинки, сидел на скамье неподалеку и завороженно любовался младшей сестрой. Он словно со стороны наблюдал за всем, плотно сжимая упрямые губы, сцепив в замок напряженные пальцы. И смотрел на Лору, которая так мило и смешно заваливалась в стороны, гулко топая ногами даже по траве и то и дело падая. Любовался матерью, которая, почувствовав его взгляд, обернула к Саше свое лицо и тепло улыбнулась, подбадривая. Как раз в этот момент Лора не удержалась на некрепких еще ножках и шлепнулась на попу, вновь привлекая к себе внимание мамы, и задорно рассмеялась, отчего милые кудряшки на ее голове весело запрыгали, переливаясь в лучах солнца.
- Такая забавная, - Саша бросил в сторону отца.
- И милая, - с улыбкой в голосе послышалось в ответ.
- Макс! – мать, снова повернув голову в их сторону, помахала рукой. – Идем к нам!
Отца не нужно было просить дважды. С обожанием глядя на своих девочек, он поднялся со скамьи.
- Ты как хочешь, сын, а я пойду. И знаешь, она все поняла... - почти невесомо коснувшись плеча сына и подмигнув Саше, отец двинулся на лужайку парка, где на пушистом пледе резвилась Лора, громко приветствуя любимого папочку веселым криком, полным счастья.
И Саша понял, что прошлое отступило, освобождая из удушающих тисков горечи и сожаления о том, что довелось сделать тогда, в то страшное утро, когда он смотрел на Лору, что корчилась в странных судорогах.
- Иди, сынок, тебе пора...

- Саша, нам пора, - мягкий толчок в бок заставил вынырнуть из объятий сна. – Саша, проснись же...
Тихий нежный голос, который так любил слушать Чернецов, сейчас звучал странно. Все еще не придя в себя, Саша приоткрыл один глаз и поморщился от света, что ударил по зрачку тонкой полоской света из приоткрытой двери коридора. Бросил быстрый взгляд на электронный циферблат будильника – часы показывали ровно три часа ночи.
- Саша, ну проснись же, - растерянно прозвучало в тишине, выдавая тревогу, отчего Саша мгновенно очухался, резко приподнимаясь на кровати.
- Что случилось, любимая? - в полудреме шаря в поисках Марины, наткнулся непослушными пальцами на тепло ее руки. – Мне такой сон приснился...
Вздохнув, Чернецов переплел свои пальцы с пальцами любимой женщины и сделал попытку придвинуться к ней, чтобы обнять и поцеловать. Но сделать этого не удалось. Не понимая, в чем дело, Чернецов уставился на Марину, которая сидела на кровати и куталась в пушистый махровый халат.
- Расскажешь потом, ладно? – напряженно сказала Синеглазка, а после встала и тяжелой поступью прошлась к двери. – Вставай, нам пора ехать.
- Куда? – спросони не понял Саша, хмуря густые темные брови, пока спускал на пол ноги. Кожи подошвы ног коснулся толстый ворс ковра.
- Чернецов, по-моему, ответ очевиден, - Марина приподняла красиво очерченные брови в немом вопросе, покачала головой и улыбнулась ему в полумраке, поглаживая ладонями свой живот. – Я рожаю.

Спустя несколько долгих и томительных часов, в течение которых Чернецов намотал по холлу медицинского корпуса не один десяток километров, на свет появился новый человек, жизнь которого началась на острове, где теперь обитали те, кто выжил после багровой волны и кому посчастливилось поймать сигнал «Авроры».
Глядя через окно в палату, где сейчас лежала спящая Марина и бережно обнимала их сына, Саша понимал, что судьба преподнесла ему самый удивительный подарок в жизни: хрупкую, но такую сильную Синелазку, которая стала его верной спутницей жизни, и маленький комочек счастья, что сейчас мирно посапывал в уютной колыбели рук матери, морща во сне свое припухшее розовое личико и забавно причмокивая губками.