Карта ролевой игры "Алхимия Крови"

- Джейн, отец желает тебе только добра. Дастин – отличная партия. Через десять лет он займет место в парламенте рядом с Генри.
Вместо ответа, я послушно кивнула, продолжая смотреть в запотевшее окно. По стеклу вниз стекала прозрачная капля, пересекая неровным следом мое блеклое искаженное отражение. В сущности, какая разница? Не Дасти, так кто-то другой. Генрих найдет, кому продать меня подороже. С Бедфордом мы хотя бы знакомы сто лет. Аж не верится , что так долго, и умудрились не поубивать друг друга. Боже, я терпеть его не могу. Не-на-ви-жу. Всякий раз, когда мы встречаемся взглядами, внутри все переворачивается и к горлу подступает тошнота. Раздражает его голос, отвратительная манера растягивать слова, прикусывать нижнюю губу, держать руки сцепленными за спиной.
Моя неприязнь взаимна. Дасти даже не пытается скрыть ужаса от перспективы прожить остаток жизни с «принцессой несмеяной». Отлично. Ненавидеть в одиночку – скука смертная.
Оглянувшись на дверь, я облизнула пересохшие губы. Голова раскалывалась, словно ее зажали в стальные тиски и медленно, с расчетом подарить самую мучительную боль, миллиметр за миллиметром вбивали длинный стальной стержень. С каждым ударом , с каждым новым оттенком боли, голос Элизы отдалялся, пока не потонул в глухом стуке ошалевшего сердца. Кажется, я схожу с ума. Нужно выпить. Срочно. Вчера Элиза перевернула комнату вверх дном, перетряхнула гардероб до мельчайшей тряпицы. Не успокоилась, пока не обнаружила последнюю бутылку виски из моих запасов, чем спровоцировала очередной приступ истерики. Сегодня придется быть изобретательней.
Сил больше нет. Каждый божий день одно и то же. Жажда, боль, страх.
Я барахтаюсь в этом, жалкая и беспомощная. Задыхаюсь от одиночества среди чужих безразличных людей, запертая между реальностью и сладким беспамятством после очередной дозы сомнительной радости.
- Генри просил передать, что не может принять приглашение Дугласов. Поедешь вместо него? Развеешься немного, увидишься с Кестером и Фридой.
Я вздрогнула. Выпрямленная спина напряглась , как перетянутая гитарная струна. Ладони заметно вспотели, будто сейчас, мысленно произнося его имя, я делала что-то неприличное, недостойное дочери сэра Генри Эгертона. Преступница. Греховодница.
Не возжелай скарба ближнего своего.
Я желала. Жадно. Безумно. Смелая в своих мыслях, была готова на отчаянный шаг. Обворовать чужую семью. Разбить чужое счастье. Причинить боль каждому, кто посмеет встать на моем пути.
В реальности все было гораздо проще – тихая, меланхоличная Джейн послушно шла туда, куда ее направляла властная родительская рука. Я заслужила это. Давным-давно. Ибо нет греха страшнее, чем молча переложить свою вину на плечи единственной родной души.
- Хорошо, Элиза. Если ты не возражаешь, я пойду укладывать вещи.


Водитель распахнул дверцу лимузина и я охнула от восхищения. Не осталось и следа от прежнего запустения и уныния, царившего в Фалам Кнок еще недавно. Я была в замке всего один раз, еще до реставрации и мысленно пообещала себе больше никогда сюда не возвращаться. Место зачаровывало и пугало. В его пустых стенах я испытывала странное возбуждение и ощущение, что за мной наблюдают из-за каждого темного угла. Сейчас Фалам Кнок дышал, и дыхание его больше не было леденящим душу и навевающим старые страхи, в обновленных стенах бурлила жизнь. Опираясь на руку водителя, я неспешно покинула комфортный салон и закуталась в теплую кашемировую шаль, наброшенную поверх меховой куртки. На моем лице, обращенном к главному входу, впервые за долгое время появилась искренняя улыбка.
Аккуратно промокая полотенцем влажную кожу, я вошла в спальню, в очередной раз восхищаясь абсолютно мистическим дизайном своего номера. В Фалам Кнок прошлое гармонично переплелось с настоящим и современные элементы интерьера удивительным образом подчеркивали монументальное величие серых стен.
Горничная уже успела разложить мои вещи в идеальном порядке. На кровати лежало выбранное мной для вечера оранжевое платье от Дольче, подаренное маэстро после фурора последней коллекции модного дома в Милане. Рядом в коробке лежали туфли в тон.
«Ты сведешь с ума всех мужчин»
Произнося простые слова ободрения, Элиза даже не представляла, насколько сильно мне этого хотелось. Закружить голову единственному, о ком тосковала моя душа. Стать для него чем-то большим, чем дочь старого знакомого, чье имя он не забыл только потому, что оно было самым незамысловатым из всех имен на земле.

Через полчаса я спустилась к ужину, пряча истинное лицо трусишки Джейн за маской дочери известного политика и успешной фотомодели, смелой. уверенной в себе светской штучки.
И только привычка теребить половинку золотого солнца на витом шнуре – единственное украшение, которое я сегодня надела и с которым не расставалась с 11 лет - выдавала охватившее меня волнение.

Вытянув шею, как гусыня, я поворачивала голову из стороны в строну. Старательно растягивала губы в надменной усмешке роковой леди и нервно крутила в руке бокал шампанского. Я искала…искала неприятностей на свою дурную голову. С чего вдруг я решила, что мне найдется место на чужом празднике?
Гости окружили появившихся в зале Дугласов плотным кольцом и я потеряла из виду высокую фигуру Кеса. Оно и к лучшему. Что я скажу ему при встрече? Здравствуй? Как дела? Передам привет от Генри и Элизы? Что дальше?
А дальше мы вновь разбежимся в параллельные реальности: он окунется в свой праздник, я - погружусь на самое дно упиваться горечью неразделенного чувства.
Необходимо смириться и жить дальше. Прекратить разыгрывать обиженную девочку, которой отказали в покупке дорогой куклы с витрины. Откровенно поговорить с Генри и уехать во Францию, как планировала сразу после окончания колледжа.
«Ты сможешь все»
Прикрыв глаза, я вновь сжала в ладони свою половинку солнца, сильно, чтобы острые грани отпечатались на коже. Глубоко. Как воспоминания о прошлом, прочно засевшие в памяти.
Извинившись перед новыми и старыми знакомыми , я допила шампанское и удалилась из каминного зала, чтобы вернуться к себе в номер.
Дверь оказалась приоткрытой.
- Эй, здесь есть кто-нибудь? – осторожно заглянув внутрь, пожала плечами. Наверняка горничная неплотно захлопнула дверь, когда убирала ванной.
В номере все оставалось точно так же , как и до моего ухода, с той лишь разницей, что я не могла отделаться от настойчивого ощущения, будто на меня смотрят. Внимательно следят за каждым движением, каждым шагом.
Когда я нервничала, воображение могло сыграть со мной злую шутку, особенно в грозу, я часто отчетливо слышала тихий шепот.
Вот и сейчас, когда окно было плотно закрыто, мне показалось, что тяжелые занавеси колыхнулись, как от сильного сквозняка.
Может кошка забрела? Я видела в замке парочку.
-Кис-кис. Иди сюда, не бойся.
В двух шагах от окна я остановилась, чувствуя, как неприятный холодок ползет по позвонкам сверху вниз. Рядом находился кто-то еще. Теплые чуть шершавые ладони опустились на плечи и слегка надавили, окончательно пригвоздив к полу…