Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

Над снежными вершинами
Мы все еще летим, и я, как и другие, уже понимаю, что наш полет бесконечен. И бесконечность может стать одним из двух: вечной прогулкой в облаках, легким парением, во время которого у нас не иссякнут шампанское и фрукты. Или превратится в нескончаемое падение, непреходящие страх и панику, превращающие нас в диких запуганных зверей, готовых съесть друг друга.
В нашем случае - выбросить за борт в виде балласта.
И мы падаем - стремительно, рассекая воздух, который воет в ушах, как ночное привидение, предвещающее гибель. Но я боюсь только за нее, за Кэри, мою маленькую нимфу. Мне мерзко от того, что не смогу выполнить обещанное. Не смогу защитить от выбора, который явно означает больше, чем просто принять решение, какой мешок самый тяжелый...

...Незадолго до падения

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в которых отражается чистое небо и искрится солнечный свет. Я строю безумные планы, глядя на эту малышку, начиная с того, как раздену ее и смогу убедиться, что обворожительна и грациозна, как мне и показалось там, на озере, когда намокшая одежонка облепила все ее изгибы и прелести.
Хочу держать ее в объятиях и не выпускать, но не потому что сильнее и упрямее, а потому что и она захочет того же и только со мной.
Хочу научить тому, что заставит ее поверить в себя. Сам я умею не так уж много, но жить, зарабатывая своим талантом и трудом - это мне по силам. А у Кэри есть все, чтобы добиться многого, не воруя и подвергая свою жизнь опасности из-за безделушек.
Легкая, грациозная, гибкая и подвижная. А еще отважная и упрямая. Она может танцевать, а не шарить по чужим карманам. И должна стать счастливой.

- Я не думаю, а знаю, что у тебя все получится, - ответил я. - И тогда ты уже не захочешь таскать ничьи кошельки. - Я усмехнулся, легонько щелкнул Кэри по аккуратному носику и добавил: - А если вдруг уж очень захочешь вспомнить старые денечки, то стащишь мой кошелек. Он все равно будет твой, как и все, что у меня есть.
Я обнял мою нимфу и приподнял ее, невесомую и тоненькую, поцеловал в удивленно приоткрытые губы.
- Ты сама не понимаешь, как хороша, - прошептал, глядя в ее глаза.
Она взмахнула длинными ресницами и покраснела. А я, глядя на ее покрытые нежным румянцем щеки и яркие, сочные губы, представил, как она раскраснеется, если я стану любить ее часы напролет.
Что за странное создание человек? Даже когда его занесет в преисподнюю, он все равно думает о любви.
Любви? Я посмотрел на Кэри, одевая ее в это слово, как в самый прекрасный наряд и задаваясь вопросом, а захочет ли она его принять?
Но даже если и не захочет, для меня это ничего не изменит.
И будто в ответ на мои мысли, Кэри сама прижалась губами к моим губам, и я замер, давая ей целовать себя, как ей того хотелось. И ведь ей точно хотелось.
...Все это случилось за мгновение до того, как нас понесло прямиком в кошмар. Поднялась суета, в которой все делали выбор, надеясь на спасение. А мне больше всего хотелось избавить от этого Кэри, но если я что-то и мог сделать, то точно не это.

Я видел только ее, мою Королеву, и к своему удивлению она стала превращаться именно в королеву. В изящную белоснежную шахматную фигуру, выточенную из слоновой кости. Я не чувствовала ничего, просто знал, что тоже исчезаю, становлюсь чем-то иным, но боялся одного - потерять Кэри навсегда, так ничего и не сделав для нее, так и не сказав самого главного.
Подо мной оборвался канат, и я полетел в пропасть, пытаясь удержаться за единственную страховку, которая у меня была когда-либо - за воспоминание о ней, моей Королеве.

...И когда остановилось движение, смолкли звуки ветра и погас свет, черный веер со стальными краями развернулся, пытаясь приблизиться и закрыть собой фигурку белого ферзя. Но пространство не позволило им сблизиться, оставив лишь тлеющую надежду на то, что когда-нибудь, в какой-то из жизней или в одном из миллионов миров они все же смогут воссоединиться

Фалам Кнок
вечность спустя

Возвращаться больно, когда сознаешь, что встреча с тем, кто дороже всего на свете почти невозможна и все равно ждешь и надеешься. Ожидание длится вечность, и надежда превращается в непрерывную боль.
Первое, что ощущаю, обретая вновь себя, это болезненную надежду вновь увидеть Кэри. Хотя бы увидеть, узнать, что с ней все в порядке. А потом готов отпустить, если она решит, что без меня ей будет лучше.
Зрение и слух возвращаются, но я еще не дышу и не чувствую биение собственного сердца. Первое, что вижу - мужчину и женщину в непривычной одежде, смотрящих на меня с удивлением, написанным на их молодых красивых лицах. Удивительных лицах, словно у волшебных существ, вышедших из снов и фантазий о том, чего еще не было.
Между нами пролегло пространство и время, словно пропасть, через которую перекинут зыбкий мостик - спасение, связавшее нас навсегда. Я киваю им, благодаря, и тут же смотрю по сторонам - ищу ее.
Замечаю знакомый силуэт, ничуть не изменившуюся легкую походку, летящий плащ и ясные глаза на милом личике. Я бегу к ней, ещё не чувствуя тела, протягиваю руки, сам не зная пока для чего - поздороваться или попрощаться. Но она здесь и с ней все в порядке.
- Кэри! - выкрикиваю я, не узнавая собственный голос. Он звучит будто в полной пустоте, и тут же растворяется в пространстве, не долетая до моей нимфы.
Моей ли? Но пусть не в этой жизни, так в другой, она все же будет моей
- Кэри... - шепчу я, чувствуя ее руки в своих.
И в следующий миг нас словно затягивает в омут. И мне плевать, потому что я знаю, что она рядом со мной и ощущаю ее прикосновение.
...Мы оказываемся посреди дымящегося пепелища Фалам Кнок. Ночной осенний воздух врывается сквозь проломы разбитых окон и сгоревших дверей. Ветер не может развеять густую вонь пожарища - удушающую мокрую гарь, от которой слезятся глаза.
Стены бального зала покрыты копотью, повсюду обломки черных камней, рухнувшие балки, а посередине - остов люстры, похожий на скелет поверженного монстра. И меня охватывает дрожь, когда я понимаю, сколько погибших погребено под еще не остывшими развалинами.
И от нашего цирка осталось, судя по всему, не так уж много.
А Девона... Я все же не ошибался на ее счет. И вряд ли мы когда-нибудь еще увидим Самозванку.
И узнаем ли мы когда-нибудь, что со всеми нами случилось. Да и надо ли знать это. Стоит ли пытаться еще раз заглядывать по собственной воле туда, где мы чуть не остались навечно. Надо ли дразнить неведомую силу, способную с легкостью играть людским сознанием.
Я каждый день становлюсь на канат и танцую с судьбой опасные танцы. У меня нет желания искушать ее еще больше. Особенно, когда есть ради кого жить.

Время спустя

По крыше фургона стучит затихающий дождь, и я, как всегда, слышу в стаккато падающих капель ритм танца.
Лежу без сна, глядя на пламя горящей в углу лампы, и думаю о том, что стал другим, поняв и прочувствовав, что значит заново родиться. И вовсе не пережитые приключения послужили тому причиной, а та, что лежит рядом со мной и ровно дышит во сне.
Я поворачиваюсь, привстаю, опираясь на локоть, и смотрю на мою Кэри. Маленькая нимфа и шустрая воришка больше не таскает чужие кошельки, ее глаза больше не загораются плутовскими огоньками, когда она видит какие-то безделушки, которые плохо лежат. Её глаза теперь сияют от того, что она каждый день открывает все грани огромного реального, не иллюзорного мира, и видит в нем себя настоящую.
Она танцует, словно невесомая нимфа, и люди смотрят на нее и восхищаются легкостью и гибкостью ее движений. А еще Кэри научилась балансировать на шаре и осваивает азы жонглирования. Теперь временами я начинаю ревновать мою нимфу к ее упорству и настойчивости, желая, чтобы она больше времени проводила со мной.
Когда вижу ее, грациозно танцующей на шаре, думаю, как же она похожа на фигурку стойкой и изящной белой королевы.
Я тихонько целую Кэри в уголок губ, она что-то бормочет, вздыхает и закидывает руку за голову. Одеяло немного сползает, открывая грудь, и я осторожно, чтобы не разбудить, стягиваю одеяло еще ниже, обнажая девушку до талии. Кэри чуть ворочается, с ее губ слетает что-то неразборчивое. Я наклоняюсь и приникаю губами к нежному бледно-розовому соску. Посасываю слегка, играю языком с быстро твердеющей вершинкой и чувствую, как все тело Кэри отзывается на эту ласку. Она выгибается мне навстречу и открывает глаза.
- Нат… - тихо шепчет нимфа, протягивая ко мне руки.
Я обнимаю и прижимаю к себе стройное обнаженное тело, зарываюсь лицом в пахнущие весенним дождем волосы.
- Знаешь, что я хочу? – тихо шепчу ей на ухо. – Хочу сделать тебя беременной. И поскорее.
Она ворочается в моих объятиях, что-то говорит, но это не протест, не возражение.
- Люблю тебя, моя белая королева, - говорю я и целую ее с тем же волнением, с тем же желанием и нетерпением, что и первый раз.