Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

«Массы никогда не знали жажды истины. Они требуют иллюзий, без которых не могут жить».(с)

Замок Фалам Кнок, ноябрь 1835 года
вечер накануне приезда гостей.

Оттенки зелени и охры повсюду, насколько хватает глаз. Не так уж уныл ноябрь в здешних местах. И в умирании природа сохраняет краски, которые радуют глаз, напоминая о былом цветении, о жизни. Даже, когда дождь поливает притихшие пустоши, будто слезами, и пахнущие горькой прелью ветра овевают их.
И когда выпадет снег и покроет землю словно остывшим пеплом, в этом все равно будет присутствовать надежда на возрождение и воскрешение. Таково уж свойство пепла.
- Сэр, милорд спрашивает, не желаете ли вы занять другие покои. Возможно, вам будет удобнее в северной башне. Там теперь провели уборку и хорошо протопили. К вашим услугам изумрудная спальня. – Дворецкий стоя л у двери и произносил слова, не глядя на Ремо.
- Что за изумрудная спальня, милейший? - Ремо отошел от окна и сделал шаг к дворецкому.
Тот едва удержался, чтобы не отступить. Качнулся едва заметно, но устоял на месте, сохраняя невозмутимость.
- М…миледи так назвала те большие покои в северной башне, которые вы по ее просьбе отделали в зеленых тонах, - пояснил дворецкий, явно желая поскорее ретироваться.
И Ремо не станет его задерживать.
- Передайте миледи и милорду мою признательность, но я останусь здесь. Меня все устраивает, как есть.
Его все здесь немного опасаются. Встречая в коридорах замка, прислуга кратко и учтиво приветствует и спешит исчезнуть. Члены семьи Кэмерон до сих пор не поймут, как к нему относиться – как к наемному рабочему, как к гостю?
Сегодня, когда его долгая работа в Фалам Кнок почти завершена, он побудет гостем на торжестве, устроенном в честь новоселья. Сегодня он чуть ли не главный гость, создатель мечты лэрда Кэмерона и его семьи.
Ремо со всеми спокоен и учтив. Соблюдает правила, помнит, что здесь он временно и не делает попыток перейти границы, сближаясь с хозяевами замка. Милорд и миледи, а также их дети относились к нему с теплом и уважением, и он отвечал им тем же. Но за то долгое время, что он провел в Фалам Кнок, руководя реставрацией и строительными работами, ди Кьезо остался тем, кем и был – Архитектором. И никем иным.
- Вам что-нибудь нужно? – вежливо поинтересовался дворецкий.
- Нет, милейший, мне ничего не нужно. Можете идти.
Не глядя больше на прислугу, Ремо подошел к столику возле кресла. Из стоящего на нем хрустального графина налил половину стакана виски и сделал глоток. Темно-золотистая жидкость прокатила знакомо обжигающей волной по языку и горлу, растеклась теплом в груди.
Можно сходить в купальни, которые ди Кьезо спроектировал на нижнем уровне замка по просьбе лэрда Кэмерона. Сейчас там никого нет, а завтра прибудут гости, замок наполнится шумом и суетой и в купальнях тоже, наверняка, будет довольно многолюдно.
- «Вы же итальянец, сэр ди Кьезо, сделайте здесь купальни, по примеру римских».
- «Великолепная идея, милорд! Даже не будь я итальянцем, я все равно сделаю так, чтобы Фалам Кнок стал примечательным местом. Римские купальни? Прекрасно! Сан-Суси будет по сравнению с вашим замком унылой подделкой».
Фалам Кнок непременно станет примечательным местом и очень скоро. Для этого все уже готово.

…Время в Иволах было плотным и тягучим, как расплавленный янтарь, а все имихе жили внутри него, оставаясь неизменными сущностями.
Ска-имихе верили, что незыблемость сохраняет и защищает, называли ее совершенством и не хотели делиться этим ни с кем. Н'имихе считали, что подобное постоянство медленно убивает, брали клинок и резали границы своего мира, задевая плоть человеческого мира вместе с его обитателями.
Люди, подчиняясь иллюзиям, которые сами же и создавали, умели рождать демонов. Блуждали в выдуманных ими мирах, полных бесплотных мечтаний и самых невероятных страхов и верили, что стремятся к свету.
Среди людей есть мудрецы, которые утверждали, что между временем и светом есть зависимость. Что свет существует вне времени. И если люди научатся достигать скорости света, то сами превратятся в свет. И когда это произойдет, то время исчезнет.
Н’имихе готовы помочь им в этом, стать Несущими Свет. Для некоторых избранных, которые станут участниками Игры, время на самом деле исчезнет, а сами люди превратятся в свет, который будет сиять вечность, освещая мрачный уголки мира Иволах.

…В чертогах Владыки время не исчезало, а замирало. Здесь стиралась грань между светом и тьмой, исчезали силы и умирали оттенки.
Колышущаяся бурая пелена, пахнущая пылью, расступилась, пропуская в Запретный зал, и он шел вперед, не слыша звука своих шагов, не видя того, что видеть не полагалось.
- Станешь Посланником. Условия прежние: твое поражение там станет поражением и здесь. И не только для тебя, для всего твоего рода.
- Да, Владыка.

***

Фалам Кнок,
7 ноября 1835 года

…Его искали долго, и наконец нашли. Ремо понял это еще вчера, когда стоял у окна. Знал, что никого не увидит, но вглядывался в сумерки, чувствуя приближение противника.
Больше года по земному времени – более чем достаточный срок, чтобы все подготовить. И в течение этого времени он знал и ощущал, как неизвестный противник идет за ним, выискивая по миру. Теперь это уже не имеет значения, Ремо полностью готов начать Игру.
Первый ход при любом раскладе будет за Архитектором. Н’имихе, как Несущие Свет, играют белыми фигурами, начинают и выигрывают.
Ска-имихе все лицемерны, а в поединках участвуют самые отъявленные из лицемеров и хитрецов. Посмотрим, кого определил жребий ему в соперники.
…Ремо поправил сюртук, притопнул ногами, обутыми в высокие сапоги для верховой езды, и вышел из комнаты. Несмотря на ранний час, коридоры замка наполнились суетой, вызванной последними приготовлениями к приезду гостей.

Спустившись на первый этаж, Ремо, испытывал приятную дрожь предвкушения. Стремясь продлить состояние таинственной неизвестности, неторопливо прошел в холл и остановился, рассматривая стоящую посередине помещения молодую женщину.
Она. Прекрасна. Неповторима. Какой приятный сюрприз. Такой противник сделает их игру еще более острой.
- Миледи? Мадемуазель? Сеньорита? Вы явно не из этих мест, - проговорил он, медленно приближаясь к незнакомке. – Позвольте поприветствовать вас в Фалам Кнок. И разрешите представиться – Ремо Ди Кьезо. Архитектор, заново отстроивший замок. Надеялся на нашу встречу, и теперь вижу, что ждал именно вас.
Он оглядел незнакомку с ног до головы. И обратно. Наслаждаясь увиденным, и не желая отныне отпускать соперницу от себя ни на шаг.
- Смею предложить вам верховую прогулку. Конюшни лэрда Кэмерона к нашим услугам. Прямо сейчас. Что скажете, миледи?

Ремо почувствовала, как с появлением Алхимика старые мощные стены замка ожили, зазвенели, напряглись, словно приготовились к осаде.

- Не правда ли, какая неожиданность, - улыбнулся Ремо. – Мы с вами незнакомы, но нас явно тянуло друг к другу. Сквозь все преграды и расстояния. И вот мы здесь.
Он чуть наклонился к ней, вдыхая тонкий аромат каких-то изысканных духов и ее собственный, завораживающий, соблазнительный, ни с каким другим не сравнимый запах. Скользнул взглядом по безупречной коже, алым губам, на которых играла непринужденная улыбка.
До чего хороша. Без всяких "но".

- Мадам Дюпре, - удовлетворенно повторил он. Качнул головой в учтивом приветствии, продолжая разглядывать своего очаровательного антагониста. – С вашим появлением это место заиграло мириадами огней. И то ли еще будет.
Взял мягкую гладкую ручку мадам Дюпре, поднес к губам и запечатлел на ней поцелуй, задержавшись чуть дольше дозволенного.

- Как вы проницательны, мадам! – воскликнул Ди Кьезо. – Именно на «и». И, конечно же, Италия. Так что, я не напугал вас предложением прокатиться со мной верхом?

- Хочу заметить, мадам, что для меня истинный праздник начался с вашим появлением, - проговорил Ремо, предлагая мадам Дюпре руку и направляясь с ней к выходу. – Что касается того, насколько хороши обитатели замка, то смею вас уверить – они бесподобны. Сами не догадываются насколько, но истинно бесподобны. Скоро и вы убедитесь в этом. Не уверен, что у самих обитателей замка будет возможность оценить себя по достоинству, но мы с вами это сделаем за них.
Он открыл перед ней тяжелые двери, пропуская вперед и добавил:
- Что касается моих предпочтений, то у них практически нет пределов. И прокатиться верхом с первых нот знакомства – это ли не самый лучший способ узнать друг друга чуточку ближе? Предлагаю не просто совместную прогулку по живописным местам, а прогулку в одном седле, так сказать. Зачем нам гонять двух лошадей, если можно ограничиться одним, самым резвым? Да и вам будет безопасней. а мне спокойней. Я пригляжу за вами, чтобы вы не упали, не отстали и не сбились с пути.
Они дошли до недавно отстроенных конюшен лэрда Кэмерона. Чистых и просторных. Ремо попросил конюха подготовить лошадь и под его изумленным взглядом, подсадил в седло легкую и проворную мадам Дюпре, и сам устроился позади нее.
Обняв девушку руками, взялся за поводья.
- Ну-с, мадам, вы готовы отправиться со мной в путь?
Тронув бока скакуна шпорами, направился в сторону пустоши. Всем телом ощущал присутствие ска-имихе, как никогда еще за все свое существование не чувствовал близость противника – настолько живо, настолько остро, столь истинно и неотвратимо.

«О, меня тянуло к вам весь последний год. А год - это так много по меркам людей. Когда ты человек, время тянется бесконечно долго. Хотя, некоторые заверяют, что оно летит и летит. И остановить и замедлить его нет ни единой возможности».
Их тянуло друг к другу. Он бы и сам отправился искать ее, если бы не был прикован к определенному месту. Но связь между представителями расы имихе, находившихся вне своего мира, столь сильна, что они чувствуют друг друга, невзирая на расстояние и обстоятельства.
И связь эта неизбежна, как неизбежен конец всего, что имеет начало.
Такова суть Игры, когда приходится играть по непреложным правилам. Он начнет, она завершит. Только пока неизвестно, чем станет это завершение – его или ее победой.

***

…Гнедой скакун из числа лучших в конюшне Кэмерона легко нес всадников на своей спине. Пустив коня рысью через луг, Ремо свернул в сторону видневшихся неподалеку холмов. Небо низкое и серое нависало над нагорьем, тишина окутала округу. Ранее осеннее утро казалось застывшим. Совсем как в Иволах, где время продвигается медленно, а кое-где и вовсе замирает.
Архитектор думал о себе по-земному. Даже то, что он именовал себя Архитектором стало для него неожиданным открытием, о котором до появления мадам Дюпре он и не задумывался.
Как и не задумывался о многом другом. О людях, например.

- Личности? Как интересно, мадам Дюпре, - задумчиво проговорил Ремо без доли иронии. - Как бесподобно откровенны вы со мной. Я заинтригован. Вы покажете мне этих ваших особенно дорогих личностей?

- Какие прекрасные и какие точные слова, - согласился Ремо. - Я только накануне задумался о том, что остается после разгула огненной стихии – о пепле. В нашем мире он основная составляющая всего. Для людей это, прежде всего, символ смирения и печали. А нас с вами, мадам, чужаков в этом мире, забросали бы пеплом как духовную нечисть.

- Не вижу смысла мечтать о несбыточном, также как горестно вздыхать о неизбежном, - улыбнулся Ди Кьезо, натягивая поводья и замедляя ход коня. Теперь они ехали по подсыхающей после дождя дороге, вдоль пустоши. Ремо чувствовала, как изящное легкое тело мадам Дюпре, касается его тела, тепло проникает в него сквозь все слои одежды, смешивается с его собственным теплом, делая его словно бы сильнее. - Я знал, что вы придете, не знал лишь, что это будете именно вы. И теперь я ни за что не допущу, чтобы вы сбились с пути или отстали. Теперь путь мы проложим вместе. Ведь так?
Ему казалось, что им вместе удивительно… комфортно.
Что являлось еще одним признаком идеального соперника, с которым Игра может стать не просто поединком.

Ее головка с дивно пахнущими шелковыми волосами склонилась на его плечо, и он, не колеблясь ни мгновения, наклонился и прижал губы к виску мадам Дюпре.
Эта ска-имихе либо лицемерна вне всех пределов. Либо только что судьба совершила какой-то странный кульбит, вынуждая Архитектора увидеть то, о чем он не имел никакого представления.
- Мадам назовет мне свое земное имя? – спросил он, приближая губы к ее ушку. - Думаю, оно также прекрасно, как и ваш облик.

Алхимик говорила о людях так, словно замечала в них что-то. Но что можно заметить, глядя на пылинки, проносимые мимо ветром?
Архитектор не умел смотреть на людей и видеть в них больше, чем существ, истлевающих с невероятной скоростью. Они рождаться не успевали, а уже начинали умирать. Для Ремо Ди Кьезо, притворявшегося человеком, но прочно связанного со своим миром главной артерией, дававшей ему неуязвимость и сохранявшей его сущность и способности, год по земным меркам равнялся часу. Физически он прожил именно год, но восприятие его всячески сопротивлялось этому, по-прежнему меряя время по законам Иволах.
Алхимик же успела за этот период не просто отыскать его, но и понять и почувствовать что-то, что не увидел и не почувствовал Архитектор.

- Мне нравится Игра такой, какая она есть. Мы играем по правилам, которые, казалось бы, слишком просто нарушить, но всегда находится что-то, - он склонился и заглянул в лицо мадам Дюпре, - или кто-то, - многозначительно приподнял бровь, - что привносит в игру элементы неожиданности.
Он взял поводья в одну руку, вторую обвил вокруг талии своей спутницы, и с удовлетворением отметил, что изящество сложения мадам было природным, а не являлось заслугой туго стянутого корсета. Корсет мадам не носила вовсе.

- Пока вы были заняты тем, что разглядывали в безликой массе личности, я убедился, что люди сами порождают своих демонов, сами их боятся и сами же с ними сражаются. Все, что они могут нам сделать, это объявить еще одними исчадиями ада.

Ремо скользнул взглядом по завитку темных волос, выбившихся из прически и трепетавших возле маленького уха его спутницы. Такое беззащитное местечко и так доверчиво повернуто к нему. Он мог бы сжать пальцы вокруг тонкой нежной шеи и закончить Игру только по своим правилам. Ведь никто пока не знает, что Посланник ска-имихе обнаружила его.
Но он не мог причинить ей вреда, потому что с того момента, как она вошла в двери Фалам Кнок между ним и мадам Дюпре возникла прочная незримая связь, от которой не избавиться ни ему, ни ей, пока весь их путь не будет пройден, и Игра не будет завершена.

- Как бы вы не назвались, Девона, это звучало бы как самая прекрасная музыка, - отозвался Ремо, соприкасаясь губами с губами соперницы. Их дыхание смешалось, как смешались их силы, их сущности. Как и тесно сплелись судьбы.
Остановив скакуна, он спрыгнул на землю.
Поймав вопросительный взгляд Девоны, протянул к ней руки и снял с седла. Поставив ногами на землю, сразу не разомкнул объятий. Какое-то время они стояли, глядя в глаза друг другу. Потом взял руку мадам и устроив ее на сгибе своей руки, повел свою спутницу по дороге вдоль зарослей молодого ельника, от которого в холодном воздухе разливался насыщенный смолистый аромат.
- Почему цирк, Девона? – спросил он. – Вы могли стать, кем угодно. Почему именно цирк?

До ужина и выступления цирка

Ремо накрыл лежащую на его предплечье руку Девоны своей рукой, затянутой в тонкую кожаную перчатку. Они касались друг друга так просто и естественно. Шли рядом, просто прогуливаясь, вдыхали влажный, насыщенный ароматами земли осенний воздух, и говорили, выслушивая и отвечая.
Они вели себя как люди.
И Ремо дал себе слово сегодня же вечером попытаться увидеть людей. Если, конечно, успеет это сделать.

- Правила нарушает тот, кто знает ход Игры, - ответил, пожимая пальцы мадам Дюпре. – И тот, кто готов стать кем-то, кем раньше никогда не был. Например, вы, прекрасная Девона, искавшая меня, колеся по странам в разбитых повозках. Это так неожиданно и так…волнующе.

- Если бы вы знали, насколько я польщен, - улыбнулся Ремо. – Теперь понимаю, все не зря.

- Труд. Пот. И кровь. – Повторил, вглядываясь вдаль и продолжая увлекать куда-то Девону. – Да, вы правы. Все это слишком похоже на нашу игру. Только у нас с вами не будет притворных улыбок, а слезы наши просто не имеют смысла. Наших слез никто не видит. Мы даже плачем все тем же перегоревшим пеплом, который тут же разлетается.

- Достаточно было сказать только, что вас это возбуждает, - склонил голову Ремо, улыбнувшись уголком губ. – И я хотел бы разделись с вами это… возбуждение. Обещаете мне, что покажете то, что вас так возбуждает? Поможете мне понять, может быть, - задумчиво произнес он.
Он остановился, повернулся к Девоне, беря обе ее руки в свои. Поднес к своим губам, и, целуя кончики пальцев, проговорил:
- Я заскучал здесь. А вам, как я вижу, не было столь одиноко, как мне. Так давайте же вернемся в Фалам Кнок. Мне не терпится увидеть представление вашего цирка, мадам Дюпре. А потом я продемонстрирую вам свое представление. И искренне надеюсь, что вам оно понравится и заставит испытать возбуждение.
Он мягко взял ее под локоть и повел обратно к лошади, терпеливо ожидавшей их на дороге. До ужина оставалось не так много времени.
- Вы позволите сопровождать вас на ужин, а затем на бал, Девона? – спросил Ремо.

"Что наша жизнь? Игра!"

Ноябрьской ночью 1835 года по человеческому времяисчислению древний шотландский замок Фалам Кнок ярко освещен огнями.
Именно сюда привел Архитектора тайный расчет Владыки.
Именно здесь будет разыгран очередной перформанс с участием непревзойденного Алхимика.
И те, кому суждено оказаться на месте проведения игры, не смогут отказаться участвовать в ней, как не смогут избежать своей участи.
Цирк откроет свои тайны и покажет самые невероятные чудеса.Случайные жертвы передадут эстафету избранным.
Исполнители будут заинтригованы и готовы пойти на отчаянные шаги.
Выверенная игра превратится в азартную гонку.
А огонь до поры до времени скроет и защитит то, чему суждено пропасть навсегда или спастись во всех временах.

***

…Звуки музыки наполняют зал, расцвеченный огнями тысячи свечей. Укрепленные в десятках канделябров на стенах и на огромной хрустальной люстре под сводами каменного потолка, свечи заливают помещение теплым золотистым сиянием. Кажется, что солнце проникает откуда-то и наполняет все вокруг своим светом.
Только что завершилось представление циркачей и начался бал.
Гости танцуют, разговаривают, смеются. Воздух насыщен эйфорией праздника, которая наполняет каждого присутствующего.
Здесь собрались все из семейства хозяев замка, приехавшие на торжества гости, бОльшая часть прислуги и артисты цирка Дюпре.
Ремо и Девона смотрели на танцующих и молчали, особенно остро чувствуя близость друг к другу именно здесь, среди скопления людей.

Архитектор наблюдал за мелькавшей перед глазами многоцветной толпой и силился разглядеть хоть что-то волнующее. Хоть кого-то, кого мог бы выделить среди всех лиц, которые не различал. Не понимал, на что, куда и как нужно смотреть, чтобы увидеть.
Может быть, если войти туда, где двигаются все эти фигуры и включиться в ритм, то он почувствует что-нибудь?
- Позвольте пригласить вас на танец, Девона, - Ди Кьезо протянул мадам Дюпре руку.
Сжал тонкие пальцы Алхимика и повел ее за собой, вливаясь в массу танцующих. И тут же отключился ото всех и всего. Видел только лицо Девоны, безупречную гладкость кожи, сияние ее глаз, открытый взгляд которых устремлен на него. И губы, приоткрытые в легкой улыбке.

Она единственная, кто воздействовал на него, заставляя что-то чувствовать.
Она узнала, где Архитектор начнет Игру.
Ей известно, с чего начинаются подобные Игры.
И Алхимик ждала этот момент. Она чуть запрокинула голову и отдалась кружению в объятиях врага. Не могла сделать пока ничего, ведь первый ход в Игре предопределен. Его должен сделать Архитектор, а она не в силах ему помешать.

- Я увидел твое представление, и оно в самом деле возбудило мой интерес. Твои циркачи бесподобны. А теперь настало время мне показать тебе то, что я так тщательно готовил. Для нас, - прошептал Ремо, прижимая Девону к себе, чувствуя каждый изгиб ее великолепного тела. Губами тронул мочку ее ушка, скользнул к приоткрытому рту и легко коснулся поцелуем. - Начнем, дорогая.

И в этот самый миг…

Тысячи свечей, ровно и мирно горевших в огромной громоздкой люстре над головами людей, вдруг вспыхнули все разом. Словно сила огня мгновенно возросла, вырвалась на свободу, ликуя, что может не сдерживаться и делать все, что пожелает.
Сияющий кристаллами светильник превратился в гигантский пылающий шар и сорвался вниз, рухнув на головы танцующих. Пламя издало рев, слившись со страшным грохотом падения, звоном миллионов разлетавшихся осколков и пронзительными, полными ужаса и боли, воплями людей.
Жидкий, ослепительно пламенеющий огонь мгновенно разлился по зале, охватывая все вокруг, взбираясь по стенам к каменным сводам потолка.
И поглотил всё и всех.
В этой точке пространства возникла брешь, взрезанная могущественной энергией массовой жертвы, словно беспощадным клинком.
Страх, кровь и боль.
Те же самые труд, кровь и пот, о которых говорила Алхимик.
И время стало замедляться. Исчезла грань между мирами, открывая портал, отныне питающийся нескончаемым ужасом, страданиями и смертью. Тем, что не даст порталу закрыться никогда.
Осталось лишь расставить источники этого излучения в нужные точки пространства, заставить их там затеряться, испытывая вечные страх и уныние. Но не позволить им умереть.
И победа в Игре будет за Архитектором.

…Ремо и Девона все еще кружились в танце среди наполненной мраком пустоты и тишины, в сиянии парящих в воздухе свечей.
- Вот мы и на месте, мой прекрасный враг. Начнем же нашу Игру, - сказал Архитектор. – Взглянем на участников. На тех избранных, которым суждено затеряться в бесконечности, души которых, излучая боль и страдания, будут держать портал между нашими мирами открытыми.
Ремо Ди Кьезо остановил их танец и развернул Девону к себе спиной, обхватив ее за талию.

- Я приготовил тебе небольшой сюрприз. Сохранил некоторых из тех, кто стал тебе дорог. Прости, что не мог оставить всех, к кому ты успела проникнуться. Но таков уж расклад. Надеюсь, теперь за ходом игры ты будешь наблюдать с особенным интересом.
Его слова послужили сигналом к тому, что перед ним и Алхимиком прямо в воздухе повисла слегка колышущаяся пелена, и за ней среди мрака, словно паря над бездной, возникла группа ошеломленных, застывших на месте людей.
Извлеченные из времени и своего пространствав тот миг, когда успели осознать собственную гибель, эти люди были перемещены Архитектором на изнанку реальности. В пустоту, из которой нет выхода.
- Немного Кэмеронов. К сожалению не сам милорд Дуглас и его супруга. Их кровь должна была пролиться и напитать камни замка, - заметил Архитектор без грамма сожаления, о котором только что упомянул. - Кое-кто их гостей и прислуги. И горстка циркачей – такой вот расклад, - Ремо кивнул в сторону тех, кому суждено было стать фигурами на шахматной доске. – Неправда ли, безумно интересно смешать их, а потом разделить и разбросать по отдельным мирам.

- Объявляю наше увеселение открытым, - произнес Архитектор. - У тебя лишь мгновение, чтобы придумать, что добавить к моему первому ходу, мой восхитительный Алхимик.

Подтверждаю. Да что там космический, у меня лично вселенский экстаз от всех участников и ваших невероятных постов.
Замечание мимоходом - ищите и находите подсказки о том, что и как делать. Вы это умеете.
Дев, пошли, пошарим в погребах Кэмерона. Разопьем бочечку чего-нибудь)

Девона решила, что он пребывает в иллюзиях?
А не она ли сейчас создавала иллюзии для себя самой, веря, что сможет вывести своих "особенных" из тьмы?
Ремо не сомневался, что Алхимик способна на многое. Возможно, на все. Но имея в своем арсенале слабость в виде того, что питала к людям, которых считала своими, на все она уже не пойдет.
Ди Кьезо был почти уверен в этом.
Он с интересом посмотрела на Девону, безотрывно следящую за блужданиями людей, заброшенных в призрачные миры.

- Да, я наслышан о чудесных человеческих качествах, в том числе и о том, что они проявляют чудеса изобретательности, силы и самопожертвования, когда им или их близким грозит опасность. Но я ведь могу сделать так, что они сами захотят там потеряться навсегда, - отозвался Ремо.
Он понял, что в Игре с Девоной может случиться что угодно, кроме одного. Она не станет блефовать. А то, что надумает совершить, сделает открыто, бросая ему вызов.

-Что ж, я почти восхищен, - заметил Архитектор, кивнув головой на развернувшиеся перед ними иллюзорные картины. - Молния в виде ключа, вывески, надписи, свет на маяке. Что там еще? Ты подложила ключ в одну из могил? И вручила призраку? Я поистине сражен твоей изобретательностью. Но у меня в запасе еще один ход. Стоит ли устраивать людям такие испытания? Может быть во имя того, чем ты там к ним воспылала гуманнее было бы дать им остаться там, не переживать лишних мук и физических страданий? Лично я им этого не желаю.
Сам он по-прежнему не видел в людях абсолютно ничего, что могло вызвать какие-то эмоции. Разве что задумался, наблюдая за тем, как они находят друг друга и изо всех сил стараются сохранить нечто хрупкое, что между ними существовало. Даже в таких обстоятельствах, когда впору подумать о себе, а не о том, промокли ли у дамы туфельки, достаточно ли она сыта и не так ли сильно напугана.
Ремо скучающе вздохнул и задержал взгляд на нескольких лицах, вдруг привлекших его внимание. Чем именно, он пока не понял, но стал наблюдать за ними пристальней.

Где-то...

Она ничем не выдавала своих чувств, оставаясь все той же великолепной мадам Дюпре. Разве что в ее глазах теперь мелькал едва заметный блеск, которого он прежде не замечал.
Бывая на земле и раньше, Архитектор считал мир людей лишь полигоном для действий, предпринимаемых в интересах Иволах. А на людей смотрел как на безликий расходный материал. Алхимик, носившая здесь имя Девоны Дюпре, за тот же срок умудрилась узнать больше, чем Ремо Ди Кьезо. В том числе, и о людях. Значит ли это, что теперь в ее руках была карта, масти которой Архитектор не знал, как ни старался просчитать ходы и запомнить все уже выпавшие в Игре карты?
Совсем немного, но это вызвало волну раздражения.
Он снова напомнил себе, что Девона не станет блефовать. С ее-то прямотой и мастерством встраиваться в ходы в игре, не нарушая правил. Но все же было что-то еще, что он пока не мог понять, и это начинало его тревожить.
Но на такой случай Архитектор припас козырь. Он знал (как, впрочем, знала и могла бы сделать Алхимик), как можно завершить игру, не испытав поражение. Тогда будет что-то вроде ничьей. Его не устраивала ничья, но если придется...
Если придется, он использует ход противника против нее же самой.

Где-то...

Он построил, разрушил и построил заново.
Воздвигал миры, которые казались огромными, но на самом деле были лишь иллюзиями. И лишь те, кто по его прихоти оказывался в этих измерениях, оставались реальными.
Они могли думать, что умерли и бродят где-то в потустороннем мире, ища последнее пристанище. Могли решить, что сошли с ума, и теперь навсегда обречены видеть то, чего нет на самом деле. Искать то, что невозможно найти.
И все же не сдавались. И оставались самими собой.
Архитектор понял это, потому что его противником была именно Девона, которая помогла ему разглядеть то, о чем он не имел представления.

И он создал миры, из которых нет выхода. Замкнутые пространства, где они оставались бы навсегда, делая лишь то, к чему их принуждала иллюзорная реальность.
Безостановочно изготавливать уродливых или прекрасных кукол, заканчивая одну и тут же принимаясь за другую.
Вечность парить над горами, без шанса понять и узнать, что их ждет впереди – мягкое приземление или крушение. И ждет ли вообще.
Или же разыгрывать разные варианты пьесы с одними же и теми действующими лицами, не имея возможности прийти к общему финалу.
Вечные Странники Пустоты, не позволяющие порталу между нашими мирами закрыться.
Архитектор в одном шаге от победы.
Но та, что звалась мадам Дюпре и знавшая то, чего так и не понял Ремо Ди Кьезо, опять смешала ему карты, виртуозно встраивая в его ход свои следы.

Где-то...

Алхимик не имела возможности помешать напрямую. Она делала свой ход, манипулируя созданными Архитектором мирами. Мастерски творила внутри иллюзий искажения, которые нанизывала как звенья в цепи, не позволяя этой цепи прерваться. И каждое звено удлиняло путь к победе Архитектора, отдаляло финал игры. Или, наоборот, стремительно приближало его. Но вовсе не тот финал, который устроил бы н’имихе.
Проиграть он просто не мог. Видя, как мадам Дюпре пристально следит за своими циркачами, не давая им заблудиться и пропасть в пустоте, решил поместить всех туда, где им не придется блуждать, они просто останутся там навсегда.
Но Алхимик и здесь умудрилась обойти выстроенную н’имихе ловушку, сотворив возможность выбраться.
Ремо сделал людей безвольными куклами, персонажами несуществующего романа, грузом, тянущим аэростат к верной гибели, но Девона подарила им шанс на спасение.
Они могли отправить кукол с фабрики под видом готовой продукции.
Дописать роман, открыв героям пусть к прощению и избавлению от гнетущей тайны.
Путешественники благополучно приземлились бы, сбрасывая мешки с балластом по мере необходимости.
Необъяснимые порывы Девоны Дюпре, стремившейся любой ценой спасти циркачей, основательно пошатнули выдержку Ремо. Упорство, с каким эта женщина вела своих «особенных» к спасению, окончательно вывело из себя.
Не понимая и не желая больше даже пытаться понять, что ею движет, Архитектор отбросил бессмысленные попытки разобраться и просто пошел ва-банк. Он воспользовался методом своего же великолепного противника, и изменил условия, созданные Девоной. Не имея возможности уничтожать пленников самому, вынудил их делать выбор.
Возведи Девона хоть межзвездные мосты, проложи дороги между временами и пространствами, Архитектор ни за что не позволит ей спасти всех.
Сами того не ведая, они теперь выбирали жертву, которая останется в мире иллюзий навсегда.