Карта ролевой игры "Архитектура Страха"

По дороге в замок.

Каждая маленькая ямочка на дороге вызывала во мне адские головные боли,словно я был внутри колокола. Я, человек, который не просто редко напивался, а вообще пил, совершил страшное, будучи в пьяном угаре. Мы с Крисом поспорили, публично, чтобы все видели. И каков был наш спор! Одна мысль об этом вызывала во мне спазмы желудка.

- Давай поиграем в игру, - прошептал я, поднимая на него глаза, - Ты охотник, а я раненый олень. Добей меня, молю.
Ответом на это мне было сказанное непонятно что. Не желая вслушиваться в слова этого предателя, а я был уверен,что спор возник именно из-за него, я откинулся на кресло, сжимая руками голову.

-Я буду молиться на это, друг мой, - прошептал я, закрывая глаза.
Один вечер и моя жизнь пошла под откос! Как низко я пал в своих глазах. Боюсь подумать, что будет с моим отцом, когда слухи о нашем пари дойдут до него. Удар его не хватит, но вот свой страшный ремень он снова использует. При одном лишь звуке щелканья этого ремня я до сих пор вздрагивал, хотя с последней порки прошло не мало лет. Представив себе лицо моего отца, я застонал словно от боли, а затем улыбнулся: пожалуй его старший сын единственный из детей, кто не преподносил ему подобных подарков. Но все бывает в первый раз, как говорится.
Выпрыгнув из кареты, мы, как обычно оно и бывало, переглянулись с Кристофером, и понеслись к замку, остановившись недалеко от ворот. Трудно пересчитать сколько раз мы вытворяли подобное даже в заполненных людьми местах. А с виду казались взрослыми людьми. Недостаточно ремня я в детстве познал, не всю дурость из меня выбили.

Договорившись встретиться с другом спустя полчаса, я не отправился к себе в комнату а прямиком пошел на кухню: я был уверен, что там я получу не только необходимую мне воду, но и получить ценные сведения. Помирать, так с музыкой: я должен выиграть это пари! Любой ценой. Но все же заставлять кого-либо идти на такой шаг мне не хотелось, поэтому, открывая дверь кухни, я молился всем богам на успех своих действий.
Лишь приоткрыв дверь, я едва не получил метлой в нос, вовремя от нее отвернувшись. Женщины, работавшие на кухне, явно не ожидали здесь увидеть кого=либо из гостей, но мне это и было на руку.
- Извините за беспокойство, милые дамы, - я вошел в кухню, медленно прикрыв за собой дверь, - но мне очень нужна ваша помощь. Видите ли, мы прибыли издалека с моим другом, но он меня бросил. Я почувствовал запах вкусной еды и пришел сюда. Не дадите ли вы мне стакан водички?
Через минуту я уже сидел за столом со своим столь желанным стаканом, еще через пять узнал список всех гостей, а через сорок минут знал про каждого все, что успели узнать слуги этого замка. К каждому гостю также прилагалось описание внешности и комментарии по этому поводу, что только пошло мне на руку.
Естественно, я опоздал. И естественно, Крис ушел без меня, так и не дождавшись. Я пошел к конюшням, и как раз вовремя:

Еще не дойдя до друга, я хмыкнул от удивления: а ему не занимать сообразительности. Вот только он не знал всего, а я знал. Улыбнувшись, я пошел обратно в дом: теперь моя очередь действовать. Зайдя к себе в комнату, я переоделся, привел себя в порядок и отправился вытворять задуманное. Перво наперво надо достать розы, кучу роз. Как вовремя один молодой человек нес вазу по коридору, полную роз всех возможных оттенков.
- Молодой человек, давайте я вам помогу!
Получив в ответ испуганно-удивленный взгляд, я сделал к нему еще шаг, буквально прижимая к стене. Он открыл было рот, чтобы закричать, но вовремя приставленный к шее нож исправил ситуацию.
- Молодой человек, мне нужна ваша ваза. И ответа "Нет" я не приму. Скажите, что вас ограбили, - с улыбкой добавил я, отпуская юнца бежать по коридору. Найдя нужную мне комнату, я постучался, нот ответа не было. Ничего, будем импровизировать: подождав, пока все из коридора исчезнут, я достал предварительно взятую с кухни проволоку, что привязывала цветочек, стоящий в горшке на окне, и попытался открыть дверь. Безрезультатно. И со второй попытки ничего не вышло, и с третьей. И вот когда я уже начал думать, что меня сейчас схватят, приняв за вора, я услышал долгожданный щелчок: замок все же открылся.
Войдя внутрь, я быстро прикрыл за собой дверь и осмотрел комнату. Милая комната у милой дамы. Поправив краешек покрывала на кровати, я достал часть роз из вазы и рассыпал их лепестки на все, что только смог: на пол, тумбочку, кровать. На шкаф тоже насыпал, для полноты ощущений. Поставив вазу в центре комнаты, я встал на колени за ней, взяв при этом одну розу в зубы и стал ждать. Но этого мне показалось мало: в какой-то момент я достал кольцо из коробочки и положил его на розу, стоящую в центре вазы. Это не было обручальным кольцом, но мой друг этого не знал. Я надеялся, что хозяйку комнаты мне хотя бы удастся вывести на диалог, а не получить этими самыми розами по голове как только она войдет. Внимательно смотря на дверь, я стал отсчитывать минуты до прихода хозяйки, готовый в любую секунду выхватить изо рта розу, доползти до нее на коленях и упасть ей в ноги, умоляя выслушать меня.
Хозяйкой комнаты была Мадемуазель Амалия Моро

P.s. Не серчайте, Амалия, я делаю это из чистых побуждений

До переноса.

И все же судьба оказалась ко мне добра, решив повременить с моей женитьбой. Поняв, что время уже много, я встал, взял розу в руку и покинул комнату, отправившись на бал. Счастливая улыбка украшала мои губы, счастье же отражалось и в моих глазах. Нет ничего страшного в том, что я потерпел поражение в этом споре. Покрутив розу в пальцах, я вдохнул ее запах - запах свободы. Своего друга, Кристофера, я заметил буквально как только вошел на территорию праздника. Мне казалось, что он странным образом изменяется: по крайней мере я был уверен, что с этой девушкой он ведет себя не так, как с другими. Неужели столь глупая вещь, как спор, смог хоть что-то в нем изменить? Знай я об этом раньше, давно бы накинул себе на шею петлю. Не меньше моего счастья, если и не больше, было для меня счастье Криса. Я искренне надеялся, что он его обретет.
Пару часов я провел за беседой с гостями, пару раз потанцевал, но все это не сильно мне нравилось: мне по душе были близки уединение и спокойствие. Честно говоря, большую часть мероприятий, на которых мы с Крисом засветились, я посещал только для контроля моего друга. Я знал, что дальше дозволенного он не дойдет, но все же лучше убедиться в этом самому. Вот и сейчас, удовлетворившись, что мой друг в надежных руках, я отправился обратно в дом, на кухню. Пусть там и творилась суета, но там было спокойнее, чем здесь.
Постучавшись в дверь, я заглянул, выставив вперед руку. К моему счастью, на кухне почти не было людей, лишь пара слуг, косо посмотревших на меня. Объяснив, что я ненадолго, я на какое-то время удовлетворил их этим ответом, создав себе тем самым уединение. Налив чашечку чая, я стал в окно наблюдать за творившимся на пустоши. О, как же прекрасно это было. Выступления циркачей заставляли кипеть кровь от чувства прекрасного, душу рваться навстречу творившейся магии. Я впитывал каждый миг волшебства, проникаясь особой любовью к происходящему. Впервые в жизни я видел столь захватывающее выступление и лишь об одном я жалел: что нахожусь не так близко к этой магии. Затем все вошли обратно в замок, а я все так же прятался ото всех на кухне, погруженный в свои мысли. И лишь развернувшись, чтобы провести остаток вечера с людьми, я понял, что попал в ловушку: дверь мне отрезала стена огня. И пусть эта стена была не особо высокой, жар чувствовался даже в нескольких метрах. Решившись на прыжок, я покрепче сжал розу и прыгнул в огонь, молясь, чтобы он меня не задел.

В погоне за големом.
Почувствовав дуновение ветра на своей коже, я открыл глаза и понял страшную вещь: я был где-то, но не в замке. Что за странный поворот судьбы перенес меня сюда, что за странная петля окрасила мою жизнь в краски неизвестного, мистического. Оглядевшись, я понял, что попал в словно другой мир. В мир, где нет ничего живого в городах, в мир, словно созданный не руками человека, а чьей-то прихотью. Не было слышно звуков ночного города, кипевшего жизнью и бурлившего страстями, не было видно теней, прыгающих по стенам и оставленных какой-нибудь влюбленной парочкой. Ничего, словно во всем мире был лишь один я. Сжав кулак, я почувствовал как шипы розы врезаются мне в руку, пуская кровь. Разжав кулак, я посмотрел на розу, а после сжал ее нежные лепестки в руке, распуская их останки по ветру. А ветер с радостью подхватил их, закружил в безумном танце их умирающие тельца, словно смеясь над их краткой жизнью. От мысли о том, что это может быть знаком, холодок пробежал по моей спине. Мотнув головой, я пошел вперед с твердым намерением найти хотя бы одну живую душу. Проходя мимо театра, смотрящего на город своими мертвыми глазами-лампочками, я посмотрел на афишу. Из всего ряда в глаза особенно бросалась афиша с изображением ключа: красный, будто высеченный из застывшей крови, он притягивал взгляд, будучи окруженным таинственным мраком. Но это не было приглашением посетить спектакль: это был призыв посетить таверну "Красный ключ". В моем мозгу словно отпечаталось это название и я искал его всюду: на листовках, прижатых стаканом к столу, на вывесках, на стенах. Что-то подсказывало мне, что нужно туда попасть любой ценой. Я бродил по всему городу, следуя таинственным "указателям", в стремлении получить хоть один ответ на терзавшие меня вопросы. Я крался, полностью потерявшись в лунном сиянии, следуя чьей-то невидимой руке, указывавшей мне путь. Редкие облака прикрывали небо словно тень, скрывающая женские округлости, звезды были подобны алмазам, рассыпанным вокруг тела любимой. А луна, полная луна, цветущая в своей силе, была подобна лику той единственной, ставшей для тебя жизнью.
Все же дойдя до этого места, я посмотрел в окно: там были люди, гости Фалам Кнока!

- Я рад, что оказался тут не один, - улыбнулся я, проходя внутрь и довольной улыбкой показывая все свое облегчение.

Надеюсь никто не в обиде, что я опишу лишь последнюю локацию. Время и реал поджимает. За прохождение первой локации всех благодарю! Спасибо, что тушковали меня!

Фабрика игрушек.
Оказавшись на фабрике, я слегка растерялся: я ожидал чего угодно за черной дверью, но не этого. Может быть нас тут будет ждать убийца? Я стал осматриваться, стараясь привыкнуть к этому месту. Прошелся вдоль конвейера, надеясь найти что-нибудь полезное, но нет - ничего. Зато это место словно оживало и приглашало творить. Кто-то уже сидел и занимался созданием маленького шедевра, не замечая ничего вокруг. Здесь же была и Амалия Моро. Я слегка замедлил шаг, наблюдая за ее руками. порхавшими над куклой.

Сначала она сделала одну кошку, прекрасно отражавшую состояние мастерицы: во время процесса творения было видно, что Амалия будто лепит с себя, сбрасывая невидимые оковы. Я сел на свободное место и стал наблюдать за ней, за тем, как она творит. Это вдохновляло меня, а ее довольная и веселая кукла вызвала у меня улыбку. Я встал, не в силах молчать.
- Амалия, - улыбнулся я, - вы прирожденная мастерица. Ваша кукла вызывает во мне восторг и радость, что переполняют меня.
Вздохнув и мысленно радуясь за Амалию, я принялся за свою куклу. Не с первого раза у меня получилось то, чего я добивался: плавность линий и гибкость тела. С одеждой все обстояло еще хуже, но мысли о цветущем саде, растущим за моим домом, принесла мне капельку вдохновения, необходимого для творения. Оставалось раскрасить ей лицо, придать индивидуальность. Еще раз посмотрев на Амалию, осторожными движениями я стал превращать куклу в законченный вид, словно оживляя ее своими руками. У куклы были ее глаза: светлые, будто два зеркала души. Глубокие, будто были двумя озерами ее мыслей. И очень выразительными. Печальные, но с зарождающимся в них счастьем. Губы слегка изгибались в улыбке, привлекая к себе взгляд. Чуть вздернутый нос вызывал улыбку и желание легонько щелкнуть по нему, чтобы губы еще больше растянулись в улыбке. Длинные ресницы пушились вокруг глаз, придавая им еще больше выразительности. Само выражение лица выражало интерес к чему-то, к чему-то, что было известно ей одной.

Украсив волосы цветами, я осмотрел полученную работу и остался доволен. Кукла олицетворяла именно то, что я хотел: нежность, отражению во всем облике, красоту души, светящуюся в глазах, и чувство удовлетворения, вызываемого чуть приподнятыми уголками губ. Осторожно, будто это было самое дорогое сокровище в мире, я отнес куклу к коробке, в которой собирались наши создания. У всех были совершенно разные куклы, выражавшие, как мне казалось, саму душу создателей. Мы все отражали в куклах то, что бурлило внутри нас, грозясь вырваться наружу.
Я смотрел на куклу каждого, запоминая свои чувства: радость, некую печаль, восторг. Все это переполняло меня, хотя я старался и не показывать виду. Нам нужно было решить чью куклу оставить здесь навсегда, как память о нашем приключении.
- Я выбираю куклу Донны, - сказал я, кладя свою куклу в коробку.
Немного отойдя ото всех, я принялся рассуждать о жизни, о ее неведомых тропах. Если взмах крыльев бабочки способен вызвать ураган на другом конце земли, то не стоит удивляться, что какое-нибудь маленькое решение привело меня сюда, в это место. Легка улыбка появилась на моих глазах: странно, но стоя сейчас здесь, в окружении людей, я все же был счастлив. Я был счастлив не смотря ни на что и вопреки всему. Лишь легкая печаль поселилась в моих глазах: я не нашел той, кто мог бы разделить мою печаль. Но всему свое время. Я верил, что обязательно встречу свою половину, с которой смогу поделиться всем дорогим мне и моей душе. С этими мыслями я повернулся к остальным, еще раз посмотрел на Амалию и стал ждать общего решения, словно завороженный смотря на коробку с куклами.

P.s. Извиняюсь за краткость, но реал беспощадно гонит меня от компьютера.

Услышав звук ее голоса, я отвлекся от своих мыслей. Она решила оставить мою куклу? Но почему мою? Неужели она поняла, кто был моим вдохновением? Засунув руку в карман, я внимательно посмотрел на Амалию, явно смущая своим взглядом. Улыбнувшись, я вернулся к столу и написал на листке то, что она могла не захотеть слушать. Вернулся ко всем, нервничая. Я знал, что она подходила к своей комнате, когда я был там. Она побоялась заходить или не захотела? Слишком много вопросов роилось в моей голове, но я сам не мог на них ответить. Сам не зная чего боюсь: того, что она меня отвергнет или, наоборот, поверит в мои слова, я сжал свое письмо в кармане, сминая его.
Подойдя к Амалии, я взял ее руку в свою, положил на раскрытую ладонь письмо, прикрыв все это сверху цветком, созданным для нее одной, и сказал:
- Амалия, прошу, выслушайте меня, - мой голос был тих, чтобы услышала только она, - Я напугал вас своей выходкой? Признаюсь, я искренне не хотел так делать. Мои намерения абсолютно чисты и искренни. Прошу, примите это в подарок от меня.
Сжав ее кулак, я отошел в сторону, стараясь не смотреть на нее. Что отражалось в моих глазах сейчас? Беспокойство? Удивление? Восхищение? Страх? А может быть все вместе?



Когда выбор был сделан, словно сам воздух застыл в ожидании. А затем все мы стали распыляться, превращаясь в пыль. Не было боли, не было страшно. Прощальный взгляд на Амалию, в надежде, что где-то еще я увижу ее: я должен. И мир перестал для меня существовать. На том месте, где я стоял была золотая клетка, по котороым блуждала моя душа в надежде скорейшего освобождения...

Блуждая по тонким коридорам своей темницы, я чувствовал благоухание цветов. Прикасаясь пальцами к стенам этой клетки, я мог бы поклясться, что на ощупь они были как нежные лепестки цветов. Я был в темноте, окруженный звенящей пустотой, но для меня был лучик света в этом непроглядном мраке. Амалия... Одна лишь мысль о том, что я снова ее увижу, смогу взять ее руку в свою и запечатлеть на ее ладони нежный поцелуй. А если позволит, то и испить счастья ее поцелуем. Эти мысли не давали тьме окружить меня, забрать с собой навсегда. Эти мысли поддерживали жизнь в золотой клетке, окружая ее едва заметной аурой тепла, создавая тем самым иллюзию, что нечто живое, заключенное в ней, обрело долгожданную свободу. Я хотел вкусить эту свободу, распробовать ее, но больше этого я жаждал лишь еще раз посмотреть в глаза той, что захватила мое сердце. Взять ее руку в свою. Даже поцеловать ее в кончик носа - я многое хотел сделать, но не мог. Пока что. Я верил, что когда-нибудь мы станем обратно людьми и тогда я дождусь от нее ответа на терзавший меня вопрос: захочет ли она поцеловать меня или отвергнет?..

Позже, через целую вечность, когда клетка снова стала телом, я в трепетном волнении посмотрел на ту, что стояла рядом со мной, прижимая к себе мой подарок. Мы снова были в замке, но для меня это не играло никакой роли. Было важно лишь ее присутствие рядом. Неизвестность и волнение расползались по моему телу, но я заставил себя улыбнуться:
- Позвольте мне небольшое ребячество, Амалия, - сказав это, я встал на колени и, взяв ее руки в свои, продолжил:
- Как вы рассматриваете предложение встретить вместе рассвет за чашечкой теплого ароматного чая?
С последним сказанным мной словом, я опустил взгляд на ее губы, надеясь на положительный ответ. Простое "Да" стало бы для меня самое прекрасной композицией в мире, ее улыбка - самой невероятной картиной. Она вся была для меня как очень хрупкое, но сказочно красивое произведение искусства. В ее глазах хотелось утонуть, к ее губах хотелось прикоснуться в поцелуе, а в ее руки хотелось положить свое столь сильно трепещущее сердце. Кто бы мог подумать, что я так быстро потеряю голову? Но это свершилось и теперь я словно ждал приговора. Что же будет со мной: помилуют ли меня приятным "Да" или же отправят прямиком в ад грозным "Нет"?