Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Велик и богат дом у гаджо, и сад красив, хоть и не идёт в сравнение с живым разнотравьем полей. С интересом осматривается Тагар, примечая что где. Где двери, где окна. Не укрылось от цыганского глаза, что у всех входов в дом маячат люди в ливреях. Ой, глупые, глупые гаджо. Неужто в самом деле полагают, что если цыган захочет войти, его остановят запоры? Но не полезет цыган в дом, не ту ценность охраняют гаджо, но не знают они об этом, и хорошо, что не знают.

Закончился номер брата, загасил Златан свои факелы, убрал железо. Опять свой любимый трюк выполнил, вызвал желающего из зрителей. Спору нет, зрелищности это придаёт. Но рискует брат всегда, ведь случись что... Вышли Арсен и Роман, ударили по струнам, запели-зарыдали скрипка и гитара, полилась огненная мелодия огненного танца. Закипела кровь в жилах у Тагара. Выбежал он в центр площади, впечатал в пол каблук. Встали напротив него танцовщицы гибкие, взлетели к небу руки, будто птицы крылья. И словно неуправляемый огонь вспыхнул на площади. Танцоры, подобные языкам пламени кружатся под волшебную музыку, отбивая ритм каблуками да ладонями, так что искры летят. Огненными расшитыми золотом всполохами летают яркие женские юбки, обнажённые руки и ноги мелькают с такой скоростью, что и не поймешь, как такое вообще возможно. Стали стягиваться ближе зрители, притоптывая от возбуждения. Но не вызовут танцоры в свой круг желающих, слишком прекрасен и горяч их танец, чтобы допускать в него неумелых подражателей.

Быстрее, ещё быстрее летает смычок в руках Арсена. Гитарные струны рвутся под пальцами Романа. Танцоры уже не танцуют, они сами горят в разожжённом ими огне, сжигая своё сердце до пепла. Музыка достигает своего пика и резко обрывается, оглушающая тишина наваливается на всех, и только судорожное дыхание замерших танцоров нарушает её, пока не взрывается апплодисментами.

Тагар усмехается и смотрит в толпу, отыскивая знакомое лицо.

Чёрные глаза впиваются в серые, словно спрашивая - Ну что, мисс, понравился тебе танец?

в танце

Танцует вокруг него Вита, вьётся в танце, опаляет огнём глаз, Тагар только шире улыбается и с большей страстью рвётся в танце, вслушиваясь в звон маленького бубна, что словно наговаривает чарующие слова, которые губы девичьи сказать не могут. Кружит Тагар вокруг Виты, сам признаётся в танце в том, чему сам ещё названия не нашёл. Ещё пуще воспламеняется кровь, как будто мало она и так горит-полыхает. Когда же отходит Вита от него, уступая солирующее место Рубине, Тагар провожает её глазами и только потом переводит горящий взгляд на новую королеву танца. Громче, музыка!

после

Хвалят гости гаджо цыганский танец, мужчины особенное внимание красавицам цыганкам уделяют, а женщины - восторженно ахают и руки для поцелуев Тагару протягивают. Особенно пожилые матроны, неужто думают, что целовать их потёртые прелести - такая желанная награда? Эх, если бы не законы гостеприимства, то пара-тройка этих рук после всего пары-тройки колечек точно не досчитались бы. Тем временем на площадку вышел Джанго со своим Вардом, и всё внимание гостей переключилось на него. Ревущий медведь, выделывающий фокусы - надёжное прикрытие. Тагар подошёл к молодой мисс, что восхищённо хлопала его танцу и взяв её ладонь в свои руки, поднёс к губам. Девушка уже привычно вздрогнула всем телом, пытаясь выдернуть свои пальцы. Тагар так же традиционно удержал их, пока целовал. Но провоцировать скандал не стал, поцеловал жарко и выпустил, слишком уж много гаджо было вокруг, пусть даже никто и не смотрел в их сторону.
- Красивый у вас парк, мисс. - Тагар практически не кривил душой, парк в самом деле был красив, только его было почти не видно в наступившей темноте. - Жаль, что нам можно увидеть так... мало. - Жаркий взгляд скользил по лицу, плечам.
Вард с Джанго прочно удерживали на себе всё внимание.

- Нет, пожар, это плохая идея, - Тагар криво усмехается, не отводя взгляда от капелек, медленно скользящих по груди и пропадающих в ложбинке, оставляя за собой влажный след, - Не стоит так рисковать. Обойдёмся без факелов, раз есть на что посмотреть... я это и так увижу. Конечно, если мисс будет так добра и не откажется показать хотя бы ближайшие дорожки.

Сверкнул глазами Тагар, отступил в темноту. Эх, жаль, но не привык отступать от задуманного цыган. Не вышло так, выйдет иначе. Глаза прислуге он и так отведёт, без хозяйки молодой, чуть больше времени лишь это займёт и только. Отступил Тагар, растворился в темноте, пользуясь, что всё внимание гаджо на Джанго обращено. Вард за спиной рявкнул свирепо, ахнула испуганно толпа, а потом засмеялась довольно. Отлично, Джанго, дружище, держи их, подольше держи.

Тенью скользнул через двор Тагар, мимо дома господского богатого, под стеной прокрался, за спинами слуг, что вышли хоть краем глаза на представление цыганское посмотреть, да к окнам прилипли. Никто цыгана не увидел, да и кто из гаджо тень в ночи разглядеть способен, особенно если эта тень сама не хочет, чтобы её увидели? Свернул за угол, на задний двор, к конюшням. А тут и вообще никого нет, только луна одиноко пустынный двор освещает. Неужто всю прислугу гаджо согнал дом охранять? Вот это удача так удача. Бесшумно ступая, Тагар засов с ворот снял, да в конюшню скользнул. Маленький огонёчек в углу теплится, едва-едва освещая, но и этого света хватает Тагару. Тихо дышат в темноте лошади. В одном из стойл пустующих храп раздаётся. Всё-таки не все слуги в доме, сторож и на конюшне есть, да храпит он, вокруг себя запах крепкого эля распространяя. Видимо и он себе праздник устроить решил, на прочные засовы полагаясь.

Хороши у гаджо кони, ох и хороши, все как на подбор. Прям хватай и беги. Но не всё равно Тагару, какого брать, запали ему в душу те гнедые, что в двуколку молодых гаджо были впряжены, ох как запали. Молодые да горячие, благородная кровь в них играет. Отыскал их наконец, в крайнем стойле стоят, погладил по бархатным мордам, знакомясь. Фыркнули лошади, незнакомца учуя, да быстро признали за своего, ещё бы цыган да конь общего языка бы не нашли. Нашёптывает Тагар успокаивающие слова, а сам попоны мягкие, что на стенах висят, ножом на полосы быстро режет, ноги конские оборачивая как онучами. Хорошо обматывает, плотно, чтобы копыта во дворе о камни не стучали, чтобы ни малейшего предательского следа от копыт на мягкой земле не осталось. Одного обмотал, потом другого. Проверил, убедился, что крепко, не спадут башмаки, и накинув повод, осторожно повёл коней к выходу. Заволновались животные, пришлось ещё пару мгновений потратить, чтобы успокоить их.

Выглянул Тагар из конюшни, внимательно двор осмотрел, лошадей вывел, засов на место поставил, запирая как было. Тени ночи коней увели, не иначе. И быстро через двор их повёл, чутко прислушиваясь к шагам, но нет, тишина стоит, да покой. Не слышно ни человеческих шагов, ни цокота копыт по камням, только шорох еле различимый. Вывел Тагар лошадей за ворота, одному гнедому без седла на спину вскочил, коленями бока крутые сжал, направляя, и, ведя второго в поводу, в сторону табора припустил. Пока по имению скакали, Тагар ещё придерживал коней, стараясь в спасительных тенях держаться, а как в чисто поле выбрались, ударил пятками, понукая. Ох и хороши кони, неудержимым ветром летят! Быстрее, быстрее!

А вот и стоянка их, пустующая. Пролетел через неё Тагар не останавливаясь. Только около реки осадил коней, где цыганские лошади пасутся, да у небольшого костерка Богдан сидит, на звёзды смотрит, о чём-то мечтая. При виде коней на ноги вскочил. Соскользнул на землю, Тагар, поводья Богдану кинул.
- Богдан, доставай краску свою, волшебную! Надо успеть до утра коней перекрасить, пока их искать не начали. - Быстро разматывает ноги лошадям Тагар, кидает обрезки попон в костёр, чтобы и следа от этих тряпок не осталось. - А где Рустэм? На представление не пошёл, так пусть поможет, а мне надо в имение вернуться поскорее. Дай мне Зимнего, брат!

Если удивился кто из рома, что Зимний почему-то их на выходе из баронского имения ждёт, то виду не подал. Кто-то просто за повод его подхватил, да за собой повёл, словно так и надо. А Тагар на голос знакомый поспешил, слышит он, как Вита песню выводит, под скрипку Арсенову.

Встревожился Тагар отчего-то, слишком уж говорящий взгляд у Арсена. И Вита на него добром смотрит, неужели он ей более люб? Решительно шагнул Тагар вперёд.
- Ты опять грустишь, птичка певчая? Не грусти, ясноглазая, не тумань своих глаз слезами. Хочешь, я для тебя одной танцевать буду? - Руку протянул девушке Тагар, смотрит ей в глаза, ждёт, что ответит.

Убежала Вита, выкрикнув обиженные слова, озадачив Тагара, но всё равно её "хочу" в ушах звучит, сердце согревая. Рванулся было Тагар вслед за ней, но скрылась девушка в вардо, за спиной бабки. Не дело это, силой в женское вардо врываться, даже если туда тебя душа зовёт. Завтра. Завтра он с обидой девичьей разберётся, уговорит, неужели не сможет уговорить? А уж там... ждёт его разговор с Эйш.


Не покладая рук Тагар с Богданом гнедых жеребцов со звёздами на мордах в вороных превращали, когда прибежал малец голоногий, с приказом от вайды Тагару к нему прийти. Смыл Тагар краску с рук, на берег вышел. Знал он, зачем Бар его призывает. Чего уж там скрывать. Знал, что виноват в том, что приказ вайды нарушил. Но не смог устоять перед страстью этой. Теперь за страсть ответ держать придётся.

Вышел Тагар к вардо вайды, встал у входа. Слышит голоса внутри громкие, гневные. Сердит Бар, на своих детей, и он, Тагар, сейчас ему под горячую руку попадётся. Ну да чему быть, тому не миновать.

Стоит Тагар, ждёт.

Голос женский за спиной раздался, вздрогнул Тагар, обернулся.
- А, это ты Донка, - пожал он плечами, признаваясь, что не очень-то сам понимает, что происходит сейчас в вардо Бара. - Гневается Бар на всех. Сорванное сватовство, видимо, до сих пор нам аукается. Достанется всем, и правым и виноватым. А ты бы, Донка, не показывалась на глаза вайде, на всякий случай. - Усмехнулся Тагар, понимая, что самому ему этот совет не годен.

- Все делом заняты, прямо посмотреть любо дорого. - Рассмеялся Тагар, присел на ступеньку вардо. В этот момент Роман вышел, к костру пошёл. Значит кончается разговор семейный. Тагар выпрямился от напряжения и ожидания. А Роман гитару в руки взял, к огню сел, струны перебирая. Добрый знак или наоборот? Поднялся Тагар, стукнул пару раз в стенку.
- Ты звал меня, Бар?

Кричит Бар, шумит, проклятьями на него сыпет. Тагар только голову опустил. Всё правильно, виноват. Заслужил. Стоит глаз не поднимая. Боится Тагар, что если посмотрит прямо в глаза вайде, поймёт тот, что хоть и признаёт Тагар себя виновным, но нет в нём должного раскаяния. Ни капли нет.

Озвучено наконец наказание. Плети. Вздрогнул Тагар, стиснул зубы, но смолчал. Подумал ещё, что вайда своей рукой наказание отмерит. Но когда имя брата прозвучало так и вскинулся Тагар. Его вина, спору нет, но Златану за что? Хоть и ссорятся они часто, но всё же родная кровь. Но спорить с вайдой сейчас - бесполезно, только хуже будет. Развернулся на выход Тагар, уже на ступеньках обернулся.

- Бар... А ты не хочешь взглянуть на них? На коней-то?

Поднял бровь Бар с интересом, хмыкнул... и пошёл к реке. Не может душа настоящего цыгана остаться равнодушной к лошадям и даже не полюбопытствовать. Погладил Бар по холкам великолепных, чёрных как вороново крыло коней, в ноздри подышал, пошептал, родную масть уточнил, и явно подобрел. Махнул рукой Тагару, что мол и двенадцати плетей хватит с него, но проверить лично опять пригрозился.

Поднял Тагар плеть и пошёл брата искать. Знает он с малолетства норов вайды, если сказал, то сделает. Обещал проверить, проверит. И если не будет выполнено... Не за себя переживает Тагар, не так и сильно его наказание оказалось, всего двенадцать вытерпит как-нибудь, заживёт. За брата сердце болит. Прошёл через стоянку, ловя взгляды женские, озабоченные, любопытствующие, равнодушные, и чёрные колдовские - перепуганные. Улыбнулся слегка, краем губ, словно молча всё сказал - всё будет хорошо, ясноглазая.

Нашёл он брата около их вардо, тот опять над своим железом колдовал. Плеть на порог бросил. Всё рассказал, не тая. Знал, что поймёт брат. И про лошадей, и про плети, и про то что Златану свершить наказание придётся, иначе на него тоже вина Тагара падёт. Снял рубаху, в которой на празднике отплясывал, и опустился на колени, руками в землю опираясь. Хоть бы свидетелей не принесла нелёгкая.

осмотр краденных коней и облегчение наказания с Баром согласованы, не самовольны

Утро пришло вместе с болью в спине, не давая повернуться, даже на бок лечь. Хоть и недостойно мужчины это, и малодушно - стонать, но хотелось Тагару. Особенно когда Златан мазь какую-то, травами пахнущую, в его исполосованную плетью шкуру втирал. Сквозь зубы шипел на него Тагар и ругался, а брат огрызался только, и одно повторял, что сам Тагар виноват. Виноват, кто ж спорит, но можно было бы и понежнее с братом-то. Эх, не женские руки. А мазь-то и впрямь помогла, прохладой по горящему легла. Откуда только взялась она Златан сказать не смог. Говорит, на пороге вардо оставили. А кто, что - неведомо. Хотя и подозревал Тагар, кто это нежданную заботу о нём проявил, точнее, надеяться на это хотел.

Сел Тагар на лежанке, за рубахой потянулся. Отобрал одежду брат, как несмышлёныша какого-то обругал непотребно. Пригрозил и штаны отобрать, если дурить не перестанет. Да что делать, когда душа горит сильнее чем спина? И хочется выбежать из вардо, найти её. Опустил Тагар голову на руки, глаза закрыл, лицо внучки старой Эйш вспоминая. Как в глаза её смотрел, да губ касался.

- Златан, - хрипло голос сел, - как думаешь, отдаст Эйш Виту за меня?

Стук тихий, похоже, гости в вардо у них. Никого ему видеть не хочется, Тагар нехотя глаза открыл, от мечтаний своих отрываясь, и увидел её перед собой. Стоит ясноглазая, губы кусает, в глазах боль такая, что сердце рвётся из груди. Рванулся встать, но брат опять его сесть заставил, проворчав что-то про дураков, что головы расшибить готовы. Смотрит на девушку Тагар, глаз ответи не может. Даже не сразу заметил, что не одна девушка пришла, а с бабкой.


Скользят девичьи пальчики по его спине, нежно, осторожно, словно не лечат, а ласкают. А может так и есть? Не кажется же ему это. Или всё же... Чтобы не видеть ехидно-насмешливый взгляд брата, Тагар снова глаза закрыл. Нет, не кажется ему, точно лаской касаются его её руки. Горячая волна затопила всё тело, дошла до сердца, опалив, дыхание перехватила и вдруг всё прекратилось, встала Вита, отошла от него, только взглядом обожгла. Вышел Златан из вардо на шум, а Тагар откашлялся неловко.
- Спасибо, Вита, тебе за лечение. - Благодарит Тагар, а сам думает, что жаль ему будет, если от этой мази в самом деле к вечеру раны подживут. Может ещё раз тогда пришла бы Вита, сама свою мазь наложить, и снова бы порхали по его телу её пальцы. Насмешливо смотрит на Тагара старая Эйш, словно знает, о чём думает он. А может и знает в самом деле? Она же ведьма настоящая. Нервно сглотнул Тагар и на девушку посмотрел.
- Эйш, ты отдашь Виту мне в жёны? - Спрашивает знахарку Тагар, а сам глаз пылающих с девушки не сводит. - Не отдашь, украду.

После того, как все покинули вардо, Тагар вытянулся на лежанке, да усмехнулся, угрозу знахарки вспоминая, а потом невольно поёжился. С этой старой ведьмы станется и осуществить свои посулы, если что не то ей померещится. Не дай бог, конечно же, но... Да нет, вряд ли Эйш посмеет. Хотя не думать о Вите не получалось. Конечно, какой из него сейчас жених, но коли в самом деле мазь поможет, да и если не поможет, всё едино, завтра, крайний день послезавтра, поговорит Тагар с вайдой, да с братом своим старшим и зашлют сватов к Вите по всем правилам. Куда вообще Златан пропал? Вышел на шум, и с концами сгинул. Выглянул из вардо Тагар, женщины на стоянке суетятся, бегают, в сторону пастбища с опаской поглядывают. Что там происходит? 

Потянулся за рубахой Тагар, оделся кое-как, нож в голенище сапога засунул. Если случилось чего в таборе, то ему надо быть там, что бы ни было. Но только вышел он, видит, бежит Вита, юбки подхватив, чтобы не мешали, а глаза сияют так, что солнце на небе за облако спряталось, пристыженное. К нему бежит девушка. Поймал её Тагар в объятия, смотрит в лицо, улыбки ответной сдержать не может. 
- Что так обрадовало тебя, ясноглазая?  

Порозовела девушка смущённо, сказала, что пришла ещё раз с лекарством помочь. Да слова бабки пересказала, поглядывая на него настороженно, словно и верит, и опасается, что пошутил Тагар, когда про женитьбу говорил. Усмехнулся цыган, потянул девушку в вардо, подальше с глаз любопытных. 
- Ох и требования у Эйш, - смеётся, - всё будет, как она захочет. Я не ангел, Вита, но в жёны тебя по всем правилам хочу взять. Так что и сватов зашлём, и все клятвы, что Эйш потребует, дам. - Наклонился Тагар, губами к обнажённому плечу девушки прижался, скрепляя своё обещание. Выпустил трепещущую девушку из рук, повернулся к полке резной, взял монету-подвеску на шнурочке, протянул Вите на раскрытой ладони. 

Скрипнули ступени под чьими-то ногами. Обернулся Тагар, ожидая увидеть Златана, но в вардо Арсен вошёл. Серьёзный как никогда. Глаза отводит, словно весть дурную принёс. 


Выслушал Арсена Тагар, перевёл взгляд на руку свою, что до сих пор монету на шнурке кожаном сжимала, потом на Виту глаза поднял. 
- Да я вроде как уже... - Не договорил, на лежанку опустился, ноги не держали. - Передай Бару, Арсен, что слово его будет... Нет, не надо, сам я ему скажу.
Тяжело ступая вышел из вардо Тагар, не глядя ни на кого.
Упала с лежанки монетка, покатилась по дощатому полу к босым ногам Виты.

Недалеко совсем до вардо вайды, но долго шёл Тагар, словно кандалы тяжёлые ноги сковали. Пусть даже не кандалы то были, а мысли, но лёгкости шагу никак не добавляли. И злость в душе закипала, на несправедливость человеческую. Свою кару он уже принял вчера, беспрекословно принял за свою вину. До сих пор спина горит. За что же позор ему теперь? Вместо желанной жены мало того что нежеланная, так ещё и порченная. Да так, что все в таборе знают об этом. В лицо ему смотреть не будут, глаза отводить, за спиной шептаться. Стиснул зубы Тагар, в глазах потемнело.

И как же Вита? Вита, его мечта нежная, ясноглазая. До сих пор стоит перед глазами её лицо. Глаза сияющие, губы нежные улыбаются, на поцелуй напрашиваются. Если бы Арсен не пришёл так не вовремя... так чертовски не вовремя...
Он бы сам, своей рукой монету на шейку Вите повесил, обещание давая. И губами бы к этой шее прильнул, лаская нежно. Обнял бы крепко, к себе прижал хрупкую фигурку. Целовал бы малиновые губы, пока девушка совсем бы себя не забыла в его руках, на одеяло мягкое увлёк бы её...
Остановился Тагар, головой встряхнул, мысли несвоевременные отгоняя, борясь с желанием вернуться, в охапку её схватить, украсть, увезти силой, как Эйш обещал. И гори оно всё огнём.

— Тагар, — голос раздался за спиной, оглянулся Тагар, взглядом с Баром встретился. Отступил вайда, качнул головой, молча в вардо приглашая. Поздно. Поднялся в вардо Тагар, слова мучительно подыскивая.
Опустился Бар за стол да рюмку чачи уж вторую налил Тагару кивнул молча, призывая выпить:
— Под счастливой звездой, Тагар, тебя мать родила. Слышал уж поди, что признал гаджо коней? Знаешь кару за то, и как избежали мы... Думал, что достаточно наказал вчера с ночи... А Бог вон как распорядился. Но не только наказывает, но и милует... По моей воле бы вести тебе Рубину в своё вардо, уважать и почитать, как жену выбранную. — С усмешкой Бар посмотрел на цыгана и снова чачу пригубил, — что голову повесил? Не люба да плоха? Так в следующий раз бы думал, как приказ нарушать... На всю жизнь поперёд думать бы научился... Но и ты не так хорош, упросила Рубина приказ отменить. Не по нраву и порченной девке рома, что приказы рушит. Нет на тебе слова ей.
Поднялся на ноги Бар, давая понять, что разговор закончен дождался пока Тагар голову склонит, да за грудки схватил:
— То что дура-девка отказалась тяжести не снимет. Ещё раз ослушаться вздумаешь, жалеть не стану, Тагар, порка ласкою покажется..
— Спасибо, Бар, — словно камень упал с души Тагара, легко-легко стало, хоть в пляс пускайся. Словно и не было никаких чёрных мыслей и ничего не стоит больше преградой на пути. Остановился у выхода Тагар, обернулся, — Бар, хочу я сватов в вардо к Эйш засылать. За Витой. Окажи честь, вайда, вместо отца сходить.

Около вардо Эйш горит костерок. Сидит на ступеньках старая ведьма, внучку по голове гладит. Дрогнуло сердце Тагара, улыбнулся он счастливо. Раз переживает так его ясноглазая, значит в самом деле не равнодушна она к нему. Поднял Тагар с земли камешек маленький, кинул в костёр. Взлетели искры в тёмное небо, обернулась испуганно Вита. Приложил Тагар палец к губам, поманил за собой за вардо.
Подошла к нему девушка, в глаза настороженно заглянула, словно спросила безмолвно. Рассмеялся Тагар, Виту в охапку схватил, закружил, целуя лицо, глаза, губы.
— Завтра жди сватов, ясноглазая.