Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Тонкая золотая нить скользит вслед за острой иглой по нежной ткани платья, оставляя причудливый узор.  Яркая и блестящая она плотно стелется по юбке объемным кованым швом, крепко цепляет воланы по подолу, продолжается в диковинных цветах, украшая их мелкими ажурными петлями и витыми шнурами. Работа близится к завершению, и  Рубина уже видит  узор, осталось лишь добавить золота побольше, чтобы отражало оно само солнце да зарево костра. Рука бережно обводит искусную вышивку, а губы изгибаются в довольной полуулыбке. Неведомо откуда достался дар матери, но его Рубина унаследовала с красотой и прочими уменьями, ведь лучшее её в таборе никто не плетёт нити по ткани. Она снова берёт в руку иглу, слегка поддевая ткань, захваченная мыслями о  грядущем, накалывает палец. Маленькая алая капля появляется почти сразу, опасаясь испачкать платье кровью, девушка подносит палец к губам и крепко прижимает. Рубина внимательно смотрит на свою работу: ни у кого в таборе не будет платья лучше, ни одно не будет так искриться золотом, никакое не украсит девушку лучше. Оно заставит каждую цыганку кусать губы от зависти, и это её, Рубины, заслуга. Девушка перебрасывает тяжелую косу через плечо и слегка приподнимает подбородок. Неважно, что родителей нет в живых, и мать не может сшить платье для новой дочери, Рубина позаботится о чести семьи - свадебное платье для Зоры лишний раз докажет мудрость выбора Бара и умения рода.

Лишь одно огорчает девушку - нити осталось слишком мало. Золото манит цыган, приковывает взор, заставляет желать его, не бывает его много или достаточно. Именно поэтому Рубина решилась нагадать богатой глупой гаджо жениха. Да непростого, а того, что стоит в отдалении, но всё же видит трон. Много звонких монет обещала ей доверчивая мать девушки, но Рубина лишь попросила золотых нитей - чтобы связать пророчество, чтобы исполнилось оно, как на судьбе написано. Нити были куда дороже обещанных монет, но и замуж за важного гаджо очень хотелось выдать дочь. Получила загаданную плату Рубина, получит и Зора платье, достойное жены Рустэма.

Вышивку Рубина откладывает, дел поперёд свадьбы много и сватовство вперёд всех. Надо плоску подготовить, некуда тянуть. Ткань Рубина давно с отданного гаджо платья оставила, большая часть на юбку для фламенко ушла, уж больно хорош и ярок алый красный, - достоин танцовщицы, как она. После раздумий золотую нить Рубина всё же убирает к платью, неизвестно успеет ли достать ещё, а наряд невесты куда важнее. Но монета на плоску нужна особая, абы какую пусть другие семьи дарят.
Руина задумывается на секунду, вздыхает глубоко, прикрывает глаза, но всё же достаёт монисто, что мать для неё плести начинала. Здесь монеты разные, наизусть каждую Рубина знает, пальцами на ощупь помнит. Она сжимает губы, не давая себе передумать, резко дергает плотную нить, чтобы освободить желанную монету. Монисто себе Рубина сама сплетёт, нельзя призраков для памяти держать, неважно, что тоскуешь. Сноровисто девушка пришивает к плоске яркую монету. Не даёт слезам и тоске в душу пробраться, лишь плечи распрямляет. Теперь бутыль осталось подобрать, но это Рустэма выбор - с каким вином идти к Бару, какой бутылью подивить. Хорош брат да молод. Кому, как не сестре, помочь ему советом и верным словом?

Громкий оклик напоминает, что на промысел скоро, некогда рассиживаться, пора монеты добывать да гаджо дивить. Рубина снова перекидывает косу и быстро расплетает её. Волосы - одно из главных богатств девушки, в свои Рубина ночь поймала. А кто же ночь не любит? На руки браслеты звонкие да юбку поярче, чтобы взоров не сводили и лишь завистливо вздыхали. Рубина кивает соседям и выше поднимает подбородок. Не любят её старые цыганки, но то не беда, им дочерей замуж выдавать, а Рубина - помеха большая. Губы снова изгибает улыбка.

Новая стоянка табора Рубине по нраву. Рядом лес с разноцветьем трав, речка недалеко, воду на стирку и готовку таскать близко. Деревня недалече, можно с завтрашнего дня ждать крестьянских дочек, что погадать забегут да с монетой звонкой расстанутся. От Рустэма Рубина слышала, что добро на стоянку дал хозяин местных земель - барон с чудным именем, да дочка у него на выданье. Вот бы ей погадать! Не поскупится мисс, если пообещать ей жениха подле трона. А там уж гаджо сами себе женихов вольны толковать.

Рубина бросила снисходительный взгляд на маленькую цыганочку, что училась танцевать. Девчушка старательно крутила руками, поглядывая на Рубину, но слишком уж вольно делала махи юбкой.
- Нет, не так, - Рубина усмехнулась, откинула волосы назад, подхватила юбку и сделала пару па, - прижимай юбку крепче и бей о земь пяткой - не носком. Ты не гаджо, огонь в крови у каждого рома - выпусти его. Пока же учись, и тогда, когда-нибудь ты будешь сможешь танцевать почти, как я.
Рубина слегка опустила подбородок, выслушав благодарность за совет. Ей льстил восторг, с которым малышка смотрела на её танец, если день будет хорошим, может, и монетку ей Рубина подарит за старание.

Голос Зоры раздался совсем рядом, Рубина приветливо кивнула девушке, которая должна стать женой брата:
- Зора, - Рубина взмахнула рукой, позволяя браслету звякнуть о другой и поиграть на солнце, - Рустэм подарил, мой брат щедр. Думаю, невесте это будет по нраву.
Невеста брата была нежной и милой, даже довольно красивой. Как на ту заглядывались холостые рома, Рубина видела прекрасно. Зора неплохо танцевала, пусть и не ровня в этом самой Рубине. Неплохо зарабатывала на промысле, что тоже говорило в пользу выбора. Но важнее, что она была воспитана вайдой в соответствии с традициями, в послушании. Большой почёт - согласие Бара на свадьбу, это прибавило уважение к семье самой Рубины.

Рубина сверкнула глазами, не ему ей указывать. Куда лучше Романа ей известно, когда и как просить, кому и с чем гадать. Не будет она оправдываться или снимать браслет. Рубина приподняла брови и свысока кивнула цыгану:
- Роман. - Затем отвязала с пояса платок, поднялаа к талии и обернула вокруг рук, скрывая браслеты. На её лице появилась лукавая улыбка, - и как я справлялась раньше, без советов?

Зора опускает глаза в землю, пальцы нервно теребят уже её браслеты. Рубина смотрит внимательно, хорош Рустэм и красив, и ловок, и руки у него золотые, да только сердечные дела странные. Часто не на тех смотрят глаза, на кого стоило бы, не по тому сердце замирает. Просто скромная невеста брата, вот и волнуется. Рубина кивает своим мыслям. Как иначе?

Рубина бросает взгляд из-под ресниц. "Королева" звучит издевкой, но девушка не позволит над собой смеяться. Она приподнимает подбородок и легко кивает:
- Можешь не извиняться в следующий раз.

О жеребенке Рубина слышала от брата, то что тревожит тот его мысли тоже знает. Хоть и равнодушна к лошадям девушка, но ради брата слово в молитве замолвила. Даст Всевышний и поправится жеребенок, порадует брата. На вопрос Роман не отвечает, отговаривается у брата спросить.

Рубина хмыкает, высокомерно приподнимает бровь, да юбку отряхивает.
- Как я учиться долго надо, ты слишком стар, Тагар, будешь, чтобы рядом танцевать.

Рубина кивает словам вайды, и подхватывает знакомый мотив.

Хотя селяне и делали вид, что цыган они недолюбливают и опасаются, а все же с их приходом все дружно высыпали на улицы. То тут, то там слышны оклики мамаш, которые велят не подходить близко. Слышен шепот девчонок-гаджо, что восхищенно смотрят на рома. Взгляды их мужчин следят пристально за цыганками. Как бы не кривили носы и не закатывали глаза деревенские жители, а все же ждали приезда табора и на представления ходили, и за зельем прибегали, и на монеты не скупились.
Их звон уж слышен был, когда кочевали не монеты из кошелей крестьян в ладони к рома.

- Молодой, красивый, позолоти ручку, - Рубина привычно обратилась к молодому мужчине, который стоял неподалеку. - Я не каждому гадаю, лишь, когда ясно вижу, что ждет впереди. Я ждёт тебя - приобретение крупное. - Рубина провела пальчиком по мужской ладони, словно подтверждая свои слова. Но мужчина не отрывал взгляд от её лица. Она вскинула горделиво голову и плечи распрямила. Эх, жаль, что руки у неё не так быстры, как у Симзы. Да коли у всех, кто с Рубины глаз не сводит по монетке взять, уже бы богатой стала. - Молодой, я ведь правду говорю, не скупись.

Мужчина молчал, Рубине захотелось топнуть ногой или щелкнуть пальцами перед носом. Рука его была без кольца, а значит, как и всем холостым гаджо нагадать тому невесту и дело с концом. Уж когда-нибудь он непременно женится. И точно вспомнит предсказание цыганки, решив, что именно об этой девушке и толковала ему Рубина. Мама учила её такому "гаданию". Обещать любовь неведомую можно лишь женатым, ведь у англичан по любви женятся единицы. а оправдание неверности искать все любят. Холостым же - лишь невесту, да потуманее, чтобы любая в описание сгодилась. Если рука мозолистая да натруженная, то надо обещать успех в делах и покупку крупную. Не даром же человек трудится - явно купить что-то хочет. Вот и у гаджо мозоли были на руках. Значит, привык инструмент держать или возжи.

Взгляд мужчины прошелся по её фигуре, и Рубина сщурила глаза. Неужто этот гаджо решил, что он лучше её? Неужто думает, что коли она цыганка, то неровня таким, как он? Она хмыкнула и хотела было сказать, что покупка будет дурной и принесет с собой много горя. Но услышав предложенную сумму замолчала. Девушка недоверчиво хлопнула ресницами и снова пристально посмотрела мужчине в лицо, ожидая, что он рассмеётся. Затем, окинула взглядом карету и ожидающую его девушку в богатом английском платье. Холостой и богатый, эх, ну зачем же она сказала о приобретении. Благо у Рубины мысли острые да смелые:
- А привезешь ты, молодой, в свой дом приобретение матерью долгожданное. Девушку, что украдёт твои думы, - про сердце Рубина молчала, ведь сердце - любовь, а думы и о жене быть могут. Она сжала его ладонь в кулак, слегка повернула своей рукой, пальцем указала на линии, что при сгибе получились. - Видишь? Это вам детей отмерено сверху. А коли захочешь ты больше узнать, приходи к нам в табор,и свою мисс приводи...
Рубина тряхнула волосами и вытянула ладошку, ожидая платы.

Заученные слова уже готовы сорваться с губ, о том что имя суженной называть нельзя. А то приедет к ней цыган на вороном коне и увезет красавицу. И не цыганки то вина будет, ведь предупреждала она.
Улыбается Рубина в ответ на слова мужчины, недоверие в его глазах читает. Бесенята в глазах её пляшут пожалуй, сверкают, как монеты на монисто в свете солнца.
- Хороша она будет, ты сразу признаешь. В твоих глазах от её взгляда пламя разожжётся. Пусть не веришь мне, но слова мои помни. - Рубина смотрит на девушку, которая стоит чуть поодаль, снова на мужчину, чуть приподнимает подбородок, кивая в сторону, - но не она.

Рубина снова посмотрела на девушку, та, похоже, тоже хотела услышать о будущем или спросить, но словно опасалась чего-то. Ничего, так или иначе, но все незамужние девицы гаджо будут в таборе ещё до завтрашнего дня. Кому погадать, кому приворотного зелья, а кому цыган песни послушать.
Серебряная монета опускается на ладонь, Рубина проводит по ней пальцем, словно опасаясь, что от касания серебро сотрётся. А затем проворно опускает монетку в вырез платья. Там ей куда надежнее, чем в кошельке у гаджо на поясе. Она снова улыбается мужчине, который обещает прийти вечером и согласно кивает в ответ на его слова. Люди верят цыганам не только потому что рома хороши во вранье, но и потому что гаджо самим это нужно - вера в чудо.
Мотив скрипки зазывает, уже и номер Тагара начался, Рубина кивает мужчине :
- Приходи, молодой, - она вскидывает подбородок и подхватывает юбки. - Да заодно на танцы наши посмотри, ведь лучше цыган никто в целом свете не танцует.
Недалеко танцует Тагар, выбивая каблуками искры, Рустэм и Зора кружат рядом. Рубина хлопает в ладоши и кивает Арсену, скрипка в его руках начинает петь. Скоро мелодию подхватит Роман, чьей голос трогает сердца цыган и кошели гаджо. Сама Рубина довершит картину танцем.

Этот номер они разыгрывали каждый раз. Красавец-цыган и добивающиеся его внимания кареокие да яркие, что так не похожи на холодных англичанок. Девушки привычно заигрывали со зрителем, шутливо строя козни друг другу - вызывая смешки мужчин, а иногда почти сражаясь в танце - тут уж в дело шли советы бывалых женщин. Тагар подмигивал девчонкам гаджо и дарил наглые улыбки замужним.
Быстрые хлопки в ладони, вторящие им босые ступни. Выпад, ещё один поворот, в ворохе юбок и сразу не угадать, где Зора, а где Рубина. Ткань прикрывает ноги лишь до колен, приковывая стыдливые взгляды. Зора бросает бубен, Рубина намеренно ловит его у самой земли, изгибаясь и заставляя всех вокруг затаить дыхание. Громкий выдох облегчения вызывает довольную улыбку на губах Рубины. Она хороша и знает это, всё с той же улыбкой подмигивает она Рустэму.

Танец у них яркий, смешной да радостный, громко хлопают крестьяне. Пусть и трудом, но расстаются с медяками, когда Рубина мимо с бубном проходит. Женщины скупы, лишь те, кто к цыганке вопрос имеют, что-то бросают. И всем Рубина говорит в табор идти. Неужто лишь за одну монет и танец, и гадание? А гадают цыганки знатно, всю судьбу наперед поведают. Не забывает Рубина рассказать о средствах приворотных девкам, о тех, что силу мужскую дарят, замужним. Тихо наухо шепчет и обещает сама проводить к Эйш, чтобы средство верное дала та.
Мужчины же куда щедрее, они бросают монеты, подмигивают, обещаниями манят. Глупые гаджо, словно кроме танца их что-то может ждать от цыганки! От жадных мужских рук Рубина уворачивается ловко, пальцем грозит да кары страшные обещает тому, кто против воли тронет. Брат рядом, приглядывает, конечно, взор его всё на Зору больше обращен. Невеста та, её и беречь надо, но о сестре побеспокоится, если необходимость будет. Да и Джанго с Романом недалече - не оставят в трудности.

Пока представление продолжалось, Рубина отошла чуть в сторону напевая, почти сразу к ней потянулись женщины со спросом. На монеты богаты селянки не были, но несли гостинец - кто ломоть хлеба, кто яичко, кто крынку молока. Никому Рубина в слове иль совете не отказала. Одной сурьмой брови довела да щеки пощипала, другой наказала до Эйш идти, третьей бородавку завязала да заговор нашептала.

Наконец, гадания закончились и представление подошло к концу. Пора на стоянку возвращаться да за дело приниматься. После дороги тех дел всегда в достатке: вещи постирать да вардо вымыть. С продуктов, что собрали сегодня, ужин хороший будет, да и промысел немало монет принёс. Доволен будет Бар.
Рубина вскидывает подбородок, хлопает в ладони и с шутливой песней идёт в сторону стоянки. Слова напева быстро подхватывает ветер, доносит до других цыган, вот и скрипка Арсена, вот и сильный голос Романа, даже тихий рык медведя. Рубина смеётся и крутится, чуть приподняв юбку, пальцы щелкают громко да задорно.

Рубина вытаскивает из корсажа серебряную монетку, крутит ей перед цыганками хвастливо:
- А я у богатого гаджо выпросила серебро, обещал в табор прийти и, коль гадание по сердцу будет, ещё одну дать, - удачлива была Рубина, пусть деньги и не как к Симзе сами шли, но в промысле всегда одной из лучших слыла. Она снова спрятала монетку в вырез платья и расправила плечи. - Я обещала, что правду скажут, Симза, - кивает Рубина девушке, пусть и хороша сама она да всё ж знает, что и посильнее гадалки будут, - погадай ему или к Эйш сведу. Но монету сама заберу, надурит гаджо ещё.

Хотя и знает Рубина, что сватовство уж скоро, но всё ж на брата злится, что не ей вперёд всех сказал, что уже вечером пойдут. Или не семья она ему? Или не приносит больше всех монет на промысле? О Симзе думать Рубина не станет, не до её талантов в семейных делах! А вот и не будет она брату помогать, раз сестра после друга идёт. Платок сожжет, вышивку распустит. До слёз обидно Рубине, но она лишь приподнимает подбородок - не дело это при таборных ссору устраивать!

По возвращении с промысла встречает цыган вайда. Общая дележка принята не ими, цыганский закон никто нарушить не смеет, и Бар зорко следит. Но всё же поблажки делает порой. Когда родители погибли, всё же отдал одну долю Рустэму, чтобы тот для невесты выкуп собрал. На своё приданное Рубина с половины сама собирала.
Медяки быстро падают в таз, лишь серебра да золота всё ещё нет. Довольная Рубина вытащила монетку, единственная та пока. Пусть и говорят, что горделива, так ведь есть чем!

В вардо она ходит из стороны в сторону. То злится на брата, то прощает. Наверно, тоже перед сватовством разволновался, вот и не подумал, что сестре знать надо. И ведь единственный он у Рубины, любимый, дорогой, кровь у них одна на двоих и никого пока в мире ближе нет. Молод брат ещё, не подумал, что сестре сердце рвёт. Не может Рубина на брата долго злиться.

Брат, зайдёшь за сестрой, слово напутственное выслушать?

Уже и позлилась на брата Рубина, по дощатым полам ногами потопала, руки в боки поупирала. А нет Рустэма до сих пор! Вот так ему и надо, придёт, а сестра о сватовстве и слухом не слышала и тесто каравай не замесила, и мяса копченного не сняла, сыру стечь не дала, пироги, что вчера наготовила, раздала, конфет да сластей не запасла, кур варить не поставила. Куры! Хватается Рубина за голову, ох же глупая! Варить-то поставила, пену сняла и приправ добавила, даже луковицу бросила, но со злости забыла о них. Лишь бы не переварить. Взвились юбки яркие, шустро из варго Рубина выскакивает. Даже платок на земь падает. Да и чёрт бы с ним! В котелке бурлит, запах разносится такой, что всех кругом слюни глотать заставляет. Не было же обеда ещё. Табор весь гудит, что сватовство сегодня ждёт. Снова на губы Рубины улыбка возвращается. Выдыхает она успокоенно, сама не замечает, что дышать боялась.

Слышит смешок за спиной, разворачивается резко, одним взглядом цыганок умолкнуть заставляет. Хоть и шепчут те, что не просила помощи, потому что гордая, хоть и надеются, что не сладится у Рубины. Ну и что, что гордая, не такой уж и порок это, а что до седых волос дожили, да готовят паршиво - вот и не просит она. Но молчит Рубина, просто взглядом смиряет. Да и гордости в том, что просьб нет не так уж и много, сватовство ведь - все к Зоре спешат, чтобы выкуп послушать и нарядиться помочь, чтобы на женихов посмотреть и себя показать. Да и на столы всё накрывать вместе станут.
Уж кур порезала, каравай на столе, ленты с монетами, чтобы плоску украсить уж десяток раз перебрала Рубина. Платок, который забрала у богатой гаджо, вышивкой поверх украсила да монеты вплела. Нет, уж в вардо нет мочи сидеть. Вдруг сестре не только сказать позабыл, но и сам сватать пойдёт!

Уже и землю возле вардо смела и утоптала, уже и пару кругов обошла, и лишь тогда брат появляется.
Ох и хочет всё Рустэму высказать: что сестру не уважает, что законы не чтит, что она у него одна и что на жену да друзей её брат променять торопится. Да только родной Рустэм, искренний, сам ещё боится того, что ждёт впереди. Праздик брату омрачать нельзя
- Я всё ещё злая! - предупреждает Рубина и идёт к вардо, - чай попьёте, я плоску пока завяжу. Галби(традиционные монеты для выкупа), что за мать давали, я приготовила и на платок посмотри.
Рукой взмах делает на стол, где тот украшенный лежит.
- Ох, Рустэм, - Рубина оборачивается быстро, в свои ладони лицо его берет, всматривается пристально, - я знаю, что не женское это это дело, братик, советы давать. Зора хорошая, я думала, что злиться буду, что тебя у меня она забирает и главнее всех теперь в твоей жизни станет, что о сестре позабудешь совсем. Глупые мы женщины и завистливые. Но у неё сердце доброе, братик, и улыбка чистая, много детей Всевышний вам подарит, а я его просить не забуду. Только бы ты счастлив был.
Рубина приподнимается на цыпочки, целует брата в лоб, прикрыв глаза:
- Храни тебя Господь.
Была бы мать жива, прижала бы к сердцу, совет верный дала, успокоила. Но теперь у Рустэма только Рубина, которая на что право имела, уж сделала. Она отходит на пару шагов, улыбается несмело. Юбки поправляет да подбородок вскидывает:
- Зовите второго свата и продукты забирайте, все приготовлено уж сестрой, о которой брат позабыл.

По традиции в вардо невесты сватов и не ждут вовсе, ни накрытых столов, ни песен, просто родня рядом крутится. Да только вот пусть попробует жених не прийти! Это кровная обида на всю жизнь. Не будет ему покоя, ни одна цыганка после замуж не пойдёт. Сейчас мужчины будут торговаться, а девушки менять наряды и подводить глаза. Хоть и интересно на выкуп посмотреть, но Рубине места среди мужчин да замужних цыганок нет. Лишь до вардо проводит Рубина брата, потом уйдёт она к Зоре.

Рубина взмахивает руками, ну конечно, как платок вышить иль приготовить, так ей и место найдётся. А теперь и не нужна она вовсе. Джанго подхватывает напев брата, помогает забрать продукты, что на стол сегодня приготовлены. рубина и сама несет тяжелое блюдо с пирогами. Нет, ну зачем Джанго тренирует медведя, коли на него все составить нельзя, как на лошадь? Поднимает Рубина глаза к небу и плечами жмёт.

Мужчины заводят разговор, Рубина ставит пироги в сторонке и направляется в сторону вардо. Там слышны уж голоса девичьи, каждая цыганка на сватовстве надеется судьбу свою встретить, родителям жениха приглянуться. В вардо Зоры против ожидания не было веселого хохота и подглядываний в щели.
Рубина на правах будущей сестры обнимает Зору. В подарок тянет бусы, что с камней игристых.
- Боишься, Зора? Но ведь лучше Рустэма во всём свете не сыскать, - Рубина мягко улыбается. - а вы притихли, запевайте песню да побойче! праздник у нас!

Оклик Бара остановил Рубину недалеко от вардо, хоть и хотела она мышкой незаметной проскользнуть, но всё ж от взора вайды не укрыться. Правду люди говорят.
Лишь на минуту голову опустила в знак, согласия, и девиц гаджо за собой в кибитку потянула. Слова Бара она слышала - гости девицы, почёт и уважение. Лучшие места за столом, полные бокалы.
И ещё взгляд на брата и сватов его себе позволяет - улыбались все да и Бар доволен. Хорошо хвалят говорливо, лукаво улыбается она друзьям брата губами - спой, не откажет произносит. Все знали, что любит Бар песни цыганские, сердце они ему бередят.
Но задерживаться нельзя, не место незамужним девушкам на торге, так и свою судьбу проторгуют. Торопит она гостий, под крышу вардо ведёт.

рубина приподняла бровь. Привыкла гаджо, что все её слушают и отвечать спешат. Но Рубина ей не служанка, потому не спешит и говорит лишь, что положено:
- Ты наша гостья, мисс, вы пришла в табор, когда сватовство идёт. - Она кивает в сторону цыганок, которые крутятся рядом с Зорой. - Все незамужние девушки ждут решения отца невесты внутри.
- Эй, рома! Вайда гостей к нам отправил, не обидьте и привечайте. - Снова обернулась на девушек, - когда вы тут мы будем говорить на вашем языке, но не серчайте если вдруг собьёмся.

- Это Зора - нареченная моего брата, - поясняет она гостьям и нахваливает невестку - Краше девушки в таборе не найти, и добрее, и приветливей. Сейчас сватовство пройдёт и свадьбу назначат, станет Зора мне названной сестрой.
- Полагается, но Рустэм добр будет, - Рубина берёт руки Зоры в свои, - и жизнь вас долгая и счастливая ждёт. За братом, как за каменной стеной от бури жизни укроешься.

Хоть и хороша песня, но не к месту сейчас, не ко времени.Им бы песни радостные про любовь да веселье петь, а завыли словно уж хоронят. Снова Рубина на Зору смотрит. Нет улыбки в глазах, лишь на губах и та неискренна. Разве просмотрела что? Разве, кто в таборе Зоре люб? Смиловалась с кем уже? Аж озноб по спине бежит, словно кто-то на её будущую могилу наступает сейчас, да топчется, что есть сил

Рубина улыбнулась задорно, чтобы грусть прогнать. Мысли глупые, волнуется Зора, вот и страшится. Да такой жених, как Рустэм лишь во сне достаться может, вот и боится, что не удержит рядом!
- Мы родителей почитаем, их слово закон средь нас, - Рубина пожимает плечами, - чтим мы старость, мудрость и опыт. Ведь советы молодым не просто так даются, для блага их. Вот старейшие и порешили, что мужья промеж себя о цене договорятся лучше, коли на красивых дев отвлекаться не станут. - Щелкает Рубина громко пальцами.

- Откажу, - удивленно смотрит на гаджо Рубина, - опозоришь отца, семью, жениха своего? Если сговор был и отец слово дал, не рушимое оно. - Рубина жмёт плечами недоуменно, - это как... волос его лишить.

Ну хоть кто-то сказал, что с такими песнями в гроб кладут, а не замуж провожают! Смолчала Рубина, чтоб среди подруг сестры будущей злюкой не слыть. Промолчала, чтоб с семьей не ругаться, да только ум остёр, вайде тоже не по душе их вой.

Улыбнулась Рубина Зоре, вот и вопрос традиционный, скоро войдёт в вардо Рустэма Зора хозяйкой, скоро станет сестрой для Рубины. И все её мысли - лишь глупости, много мыслей было, поездка долгая да стоянка новая, вот и привиделось то, чего быть не может.

Рубина чуть глаза не закатила.Чтобы сразу так не спеть! Чтобы задорную да плясовую! от которой сердце стучит, и ноги сами рвутся впляс.

За секунду до ответа подмигивает ей Рубина. Ведь решено всё, отец, раз за ответом пришёл своё слово дал, пора на столы накрывать. Заждались рома ужина.
"Нет" звучит громко, на будущей могиле Рубины черти бьют чечетку. В глазах темнеет резко. Это сон дурной всё и в село им идти, как проснётся. Дурной, глупый и злой сон, потому что Рубина брата гневит и не слушает. Вот ей призраки и показывают, что беречь им друг друга надо. Одна кровь у них, лишь Рустэм о ней печется, лишь ему верить можно. А чтобы поняла глупая девчонка, прямо в сердце его ранят, на её глазах, чтобы неповадно было. Чтобы те раны, что сама она глупостью и гордостью нанесла мелочью казались, чтобы на себе их чувствовала. Вот только сон всё никак не кончался, вырваться не давал.
Ногти до крови в ладони впились, пусть стекает, вся пусть вытечет, как из брата сейчас Зора кровь выпускает. Полюбить сестру названную Рубина готова была, да возненавидит теперь со всей силою. За позор, за боль, что брату причинила. Не заслужил Рустэм такого, не давал Зоре права на оскорбление.
Высоко Рубина голову вскинула, плечи себя расправить заставила, лучше Рустэма в целом свете не сыскать - любой свистнет и прибежит. Ногти в ладони всё сильнее впиваются, губы кусает Рубина, чтоб не расплакаться. Им в глаза никто не засмеется, а к шепокам за спиной привычна Рубина. Голову выше вскинь да вид, что не ранят тебя делай - легка наука. Да только как теперь голову поднять, когда сердце брата в ногах лежит? Брат работал не покладая рук, деньги копил да откладывал. Нити да ткани выменивал, чтобы Зоре дар был по сердцу. Да ей лишь всё равно, посмеялась Зора над Рустэмом. Над её родным братиком...
Хватает юбки Рубина, чтобы выскочить из вардо. Чтоб нога её больше за этот порог не ступала, чтобы глаза её Зору не видели.грубый оклик Бара останавливает

- Слово твоё закон, вайда, - зло чеканит рубина, лишь крепче юбки сжимает. Вот только, что ты за вайда, если дочь воспитать не можешь? Обидные слова с губ не срываются, кусает губы Рубина, чтобы смолчать. - Вот только навсегда вдали от брата тебе меня не удержать.
Вихрь юбок кружит быстро, и Рубина выскакивает из вардо. Она смотрит на брата, на Романа рядом. Те отвечают недоуменными взорами. Ей бы подойти, обнять брата. Не сказала Рубина важных слов, что любит брата она крепко, что рядом всегда будет, что с любой невзгодой справятся. Не хватило мудрости и понимания, теперь лишь издали на брата смотрит.

Чуть раньше

- Конечно, - усмехается Рубина, кудрями темными трясет, глупые гаджо, простого не понимают, - чем дороже достанется, тем больше жену ценить будет. За Зору брат щедрый выкуп платит, не один год собирал. И приданное за девушкой дают, как иначе? Ведь её вардо будет, ей хозяйничать.

Звонко смеётся Рубина, лицо запрокидывает, серьгами слепит. Долго гаджо взрослеют, в сказки разные верят. И детям своим позволяют. Ну неужто думает, белая мисс, что позови её завтра сын короля, то откажет отец, хоть трижды не любим он девчонкой будет?
- Семья не на любви держится, а на уважении и традициях, - словно маленькой втолковывает Рубина , - родители детям больше всего счастья хотят, всегда мудр их выбор. Правда, мне Рустэм позволит выбрать, если кто сговаривать придёт.
И пусть "если" лишь для красного словца, но ведь спросит у неё Рустэм, как иначе, а коли не спросит, так сама Рубина скажет и не единожды.

Сейчас

Пожар дело страшное, весь табор выгореть может. Все кибитки огонь съесть готов, все что в них и подле, человека не жалеет он - вечно голоден, ненасытен. Большей для табора нет беды. Не привыкла Рубина отсиживаться, ей бы кинутся да топтать скорее, но наказ вайды помнит, поэтому она бежит с другими женщинами к реке. Набирает воду и через других передаёт.
Видит, как Вита детей уводит дальше, они для рома главная ценность. Брата глазами Рубина выискивает, он впереди всех с огнём борется. Рядом Роман и спокойней ей, они с братом с детства рядом, не разлей вода. Коли Рубина подойти не может, пусть он присмотрит, а как скажут брату, то и опорой будет.

Пожар затушили быстро, пока работали и мысли отступили. А теперь снова гнетут они Рубину. Как же быть теперь? К Рустэму подойти нельзя, коли скажет брату все узнают, что нарушила она приказ вайды. Сверкают глаза Рубины, быстро взглядом людей, что вблизи осматривает. Одно лицо ищет. Кому, как не другу лучшему, брату верному сказать? А что то Рубина наказ нарушила и не узнать никому, все подружки Зоры, что ей песни грустные пели да в уши отказать шептали!
Оглядывается Рубина по сторонам, не смотрит на неё никто, все уж от пожара ущербы выискивают. Берет она Романа за руку, чуть выше локтя, быстро на ухо шепчет слова важные:
- Отказала Зора, скажи Рустэму. Прикажет Бар и пойдёт замуж, но пусть знает он. - Только делать что теперь? Не откажется брат, не нарушит родительское слово. Станет легче ли от знаний таких? От жены, что другого предпочла? От той, что слово отца не сдержала? Смотрит внимательно в лицо Романа Рубина, руку отпускает, сама себя ненавидит и всё же говорит. - Нет, не говори. Пусть не знает, ничего не говори ему.
Подхватывает Рубина юбки, бежит в сторону леса. Пусть все скорее закончится, пусть Бар отдаёт дочь. Придёт Зора в вардо брата хозяйкой - так тому и быть. Смирится Рубина и гордыню ради брата смирит.

Вечер

Юбки в руках горят, так крепко их Рубина в ладонях сжимает. Не может пока в табор вернутся, знает, что брат искать станет. Беспокоится ведь Рустэм, чтобы не пострадала сестра, когда трава горела. А другим в целом свете до Рубины и дела нет. Вот так исчезнет однажды и не вспомнит никто, слова доброго не скажет. Зора в подругах утешение найдёт, Бара сыновья поддержат, у Рустэма есть Роман, а у Рубины никого нет. Поднимает она подборок, вдыхает воздух ночной и сама себе указывает - никто ей и не нужен. Рубина сама такую судьбу приняла, сама подругам слезы не льет об обидах и не подпускает близко, чтобы ран не нанесли. Так легче, убеждала Рубина себя долгие годы. Нет, не легче - знает она теперь, брата затронули, вот и её сердце ножом расковыряли, но некому утешить, некому ей слёзы лить, не от кого объятия и утешение принимать.

Она бежит через лес, чтобы от мыслей скрыться, так издревле цыгане поступают. Нет у них своей земли, потому что вся она цыганам принадлежит. Свободны они, подобно ветру несутся, сейчас Рубина тоже ветер. Даром, что ветки за одежду и руки цепляют. Острые эти ветки, полосы оставят, разукрасят. Но не боится Рубина пораниться, как ветер не боится. Льют слезы девицы сегодня в кибитках, песни поют о несчастной долюшке, напиваются мужчины, чтоб забыться, дерутся, злость свою вымещая, но не дано этого Рубине. Она может быть лишь ветром. Она на секунду замирает, выбегая на поляну и грустно улыбается. Ветер, что танцует ночью под луной.

Нет сегодня жадных глаз гаджо, нет музыки звучащей так сладко, нет голосов рома, трогающих душу. Её танцу они не нужны, как Рубина не нужна никому. Она вскидывает руки, громко щелкает пальцами, звенят браслеты в ночной тиши, сумасшедшим вихрем с полосками красного юбки её крутятся вокруг ног. Пусть заберет этот танец боль её, пусть затопит та боль поляну, чтобы отпустила уже Рубину, разлилась из сердца вон. Шаги босых ступней всё бойче,все быстрее и быстрее, юбка кружится неистово, красный в одно сливается словно кровью заливает подол, звенят браслеты музыкой громкою, кудри по плечам рассыпаются, в ночь её волос лунный свет вплетается, звезды отражаются в глазах. Быстрее кружись, Рубина, быстрее, быстрее, ещё скорей уходи боль, покидай её. Быстрее, быстрее, ещё быстрей.
Девки слёзы льют, мужчины напиваются, а Рубина в ночи танцует под луной.

Утро

Не спит Рубина эту ночь, не может просто. Как в глаза брату смотреть не может, решения вайды страшится. Ходит она по вардо туда и обратно, в кибитке пылинку не найти не сыскать, уж за ночь раз пять убрала. Нельзя от людей прятаться, нельзя сплетням литься по табору позволять. Надевает Рубина юбку красивую, что из лоскутов свежих шила себе, да всё случая не представилось. Серьги в уши и браслет на руку, потеряла второй, оплатила свой танец ночной. Собирает вещи, стирку затеяла. Вот и радуйся, что не подруга другим она, никто близко не подойдёт и на сердце, что не спросит. Высоко Рубина голову несёт, не опустит, кивает на приветствия лишь слегка, да шепот за спиной слышит. Главное, ровнее спину держать, тогда и не ранит шепот. Всё равно ей, всё равно.

Таз огромный на камнях стоит, скидывает Рубина одежду рядом. Юбки отдаль, как и водится. Привычная работа, мыслей она не уносит, но не хочет Рубина думать. Пусть Бар слово сдержит и дело с концом. Она берет большие вёдра и идёт к реке, слегка подтыкает юбку, чтобы не замочить. Набирает полное ведро, лишь тогда чуть дальше замечает брата и Зору. Говорят они. Видно, сладилось. Пусть и не простит никогда Рубина Зору, не сможет за столом в их вардо сидеть. Но её счастье - это брата счастье.
За кипятком Рубина идет к центру лагеря. Юбку цветастую придерживает да улыбается. малышку, что танцевала вчера так задорно замечает, та снова крутится. Отставляет Рубина ведро, а малышка лишь того и ждала, тут же крутится да умения показывает.

Девчонка танцует, Рубина стирает. От всей души цыганка белье трет, молотит кулаками. Коли больше негде злобу выразить, как уборка и стирка всегда сгодятся. Кипяток рубина почти не разводит, ойкает малышка, когда от яростной стирки на неё капли попадают, но не уходит. Пляшет всё. Над тазом пар стоит, руки от воды красные, но от этого жара легче становится. Слизывает он отчаянье, как в огне горит оно.

На берег Арсен приходит, смотрит внимательно. Вроде и на Рубину, но не её глаза видят. Мысли до кучи собирает. Пока девчонкой была, думала, что суженный он ей. Ведь цыгане в одну семью детей отдают, с одной и забирают. Коли сговорили Рустэму Зору, то Богдан или Арсен к ней свататься должны. Потому и не сговаривали рубину, кто ж рискнёт прийти, коли сам вайда за сына просить должен. Но время текло, а сговора не было. Не Рубина ли на промысле лучшая?! Нет, о Симзе не будет думать! Не она ли пригожая? А уж в танце и вовсе равных нет! Пусть не желала сговора Рубина, но что пренебрегли ею досаду вызывало. Сама бы отказала.
Видела она, что разговор Арсен начать всё пытается, но не хочет она помочь. Не скрыть уж неловкости за фразами любыми.

Угадала вчера в ночь Рубина, как будет вайда мира искать. Всё же решил, что сгодится Рубина, коли позор прикрыть надо. Стряхивает она воду с ладоней, косу быстро заплетает да смеётся звонко:
- Неужто вайда прислал? Отказала Бару мудрость, - Рубина волосы все ж вились от жара, да к лицу липли, не помогает коса. - Оскорбила вчера Зора нашу семью, в лицо плюнула мне и брату. Но слово Бара верное, пойдёт дочь замуж, куда денется. Покуда мой брат твою сестру женой видеть хочет, так тому и быть. Но я не простила, Арсен. И предложение твоё вынужденное, что ты даже не попытался прикрыть словами, не хочу слышать. - Рубина резко наклоняется, приподнимает тяжелый таз и намеренно льет кипяток в сторону Арсена, не попадёт, конечно, не глупая она, но отношение своё выскажет. - Передай вайде, если придёт он просить, то ославлю на весь табор, так как Зора ваша с нами постаралась.
Разворачивается резко Рубина, гнев глаза застилает. Дождалась предложения - за позор семьи к ней пришли, словно заразная она иль убогая, что лишь так прикрыться могут и радоваться станет.

Щедрый гаджо, который дел ей серебряный в селенье, появляется словно неоткуда. Рубина смотрит внимательно и кивает:
- Здравствуй, молодой, - от злости девушка все слова проглотила да позабыла, а ей ведь с гаджо разговоры вести. - Рада, что пришёл. Я же обещала тебя к гадалке свести, чтобы всё наперед узнать. - Поправляет Рубина косу, перекидывает через плечо, белье в тазу полежит пока. не каждый день монетку заработать можно. Улыбается Рубина, хоть и на душе тоска, -ну пойдём, молодой, сведу тебя к самой лучшей, что гадает так, что сама к ней бегаю