Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

«Цыгане — совершенно особые люди.
Для цыган существуют только деньги, любовь, семья.
И все. Ничего лишнего».

Возможно, у цыган не самая лучшая репутация, но я всегда гордился тем, кто я есть. Какой ребенок может похвастаться вольным детством? Кто может сказать, что он сам себя воспитал? Да, определенные рамки существовали, куда же без этого? Я видел мир в его первозданной, чистой красоте: тысячи оттенков ночи, сотни скал, расщелин и скрытых долин, я видел полный спектр людских пороков и чистоту нетронутых душ.
Но пустынный пляж покрытый черным, как смоль, песком, где скакали дикие кони - занимал особенное место в моей памяти. Именно там отец впервые позволил мне не просто сесть на коня, но сделать это первым. Мир, как будто остановился. Я сразу выделил жеребца, которого буду объезжать, самый высокий, иссиня-черный, его темный глаза сверкали, а грива развевалась на ветру.
Подойдя ближе, я разглядел, что глаза неукротимого подобны изумрудам, такие же холодные и строгие. Я встал в стойку: ноги на ширине плеч, руки за спиной, от напряжения губы сжались в тонкую полоску, я неотрывно следил за конем.
У меня за спиной раздавались крики, вопли, ругательства, семья делала ставки. Я слышал всех их и никого конкретно, все сливалось в фоновый, ненужный шум.
Маленький шаг вперед, и конь мгновенно среагировал, начиная яростно метаться, пугая весь табун.
- Тихо! - крикнул я коню и тот замер, хотя, кажется, шум позади меня тоже затих.
Я сделал еще шаг, конь стоял неподвижно, лишь тяжелое дыхание выдавало его недовольство.
Главное - не показывать страх, всплыло наставление отца и я, спокойно и непринужденно подошел к коню. Медленно поднял руку и погладил широкий лоб.
- Красавец, какой же ты красивый, и сильный... - шептал я коню, расхваливая его, а другой рукой преподнес лакомство.
Конь, вроде успокоился, даже разрешил подойти к нему сбоку, но как только я рискнул забраться к нему на спину, он тут же встал на дыбы, стараясь меня скинуть. Когда понял, что не получается - конь рванул со скоростью стрелы и понес меня вглубь леса, как специально выбирая тропинки с самыми низкими ветками, которые периодически хлестали меня по лицу.
Конь меня, таки скинул, хорошо, хоть не на глазах у всего табора...

Я, наконец, закончил свою часть работы по благоустройству лагеря и посмотрел на Тагара. Родители оставили нас слишком рано и, хотя мы уже давно не дети, я продолжал приглядывать за младшим братом. Оставалось немного времени до похода в ближайшую деревню, где придется продемонстрировать часть своего мастерства, посеять интерес в мыслях селян, возможно, удастся продать пару кинжалов... Ну а пока, есть время позаботиться об Изумруде и других лошадях, да и самому, не мешало бы искупаться.

Я едва поспел к моменту, когда все выдвинулись в деревню.

Тагар завел свою любимую песню, я закатил глаза, в этом весь мой младший брат. Легкая улыбка заиграла на моем лице, может, он и не самый лучший певец табора, но судьба не обделила ни одного из нас, в танце ему нет равных.

Я с трудом подавил желание подпеть Тагару, этого бы уши Романа точно не пережили, но, если от моего брата могла разбежаться все гаджо - то от нашего дуэта сбежал бы весь табор...

От неожиданности чуть не споткнулся. Это Тагар то старый, что уже тогда обо мне говорить?

Голос Виты меня заворожил, а когда Роман подхватил её псню, их голоса слились воедино: его - высокий, немного резкий, и ее — низкий, мягкий, грудной. Была бы у меня в руках гитара, а не факелы с саблями - я бы обязательно им подыграл, не одному мне пришло это в голову и в такт их пению зазвучали гитары, скрипка, бубен...

Рустем активно разогревал толпу.

Рубина привычно зазывала гаджо, предлагая погадать. В каждом селении находились желающие узнать свою судьбу и эта деревня не исключение...

Ох и раззява этот гаджо, такую даму с собой взял, а смотрит на наших женщин... Я повнимательнее вгляделся в мисс. Не дурна собой, а украшений хоть и мало, но сделаны искусно, мне всегда нравились диковинные побрякушки, остальные я безжалостно переплавлял в кинжалы.

Мне казалось, что на центральной площади, куда мы, наконец добрались, собралась вся деревня, от старого до самого малого. Тем лучше для нас.

Любопытство влекло гаджо как мотыльков к пламени. Зора искусно двигалась, завораживая зрителей, не позволяя отвлекаться,
Кто бы смог ей возразить? И гаджо без промедления расстается с золотом.

Я встал в центр небольшого пространства между гаджо, извлек огниво из кармана штанов и спокойно зажег факелы. Народ вокруг меня быстро всполошился и сделал пару шагов назад. В толпе я заметил ту самую мисс с изысканным украшением. Мелькнула мысль попросить одну из цыганок обязательно её обокрасть, все таки тонкая работа по их профилю, а уж я позабочусь о том, что бы она была очень невнимательна к окружающему миру...
Первый факел полетел в небо, за ним второй и третий. Я с легкостью ловил их и вновь отправлял в объятия небес. Гаджо держались настороженно, некоторые и вовсе отступали все дальше, и правильно, огненная стихия коварна и робких жалеть не станет. Я словил все факелы и сложил их в один. Огонь вспыхнул, объединяясь в единое пламя. Огонь никогда меня не пугал, я сам огнедышащий, приближаясь ты рискуешь обжечься. И никакого раскаяния и жалости. Взгляд то и дело возвращался к маленькой мисс, кажется, её увлекла моя игра со смертельно опасным жаром. Я вскидываю руку вверх и без страха касаюсь самого пекла. Толпа ахает, кажется, кто-то упал в обморок, но тем, кто жадно прильнул взглядом к моему действу - я продемонстрировал смуглую, безупречную кожу, без единого следа.
Я резко опускаю руку с факелами к земле и пламя гаснет. Представление окончено.
Гаджо постепенно разошлись, увлекаемые иными представлениями, все, но не маленькая мисс. Я подошел к ней почти вплотную, и впился взглядом в её глаза и мне показалось, что передо сной открытая книга и я с легкостью могу её прочесть, но потом, странный огонек мелькнул там и я не успел понять, что это. Она попыталась что-то сказать, но я опередил её.
- Это давняя традиция цыган, здороваться таким образом, кому нужны рукопожатия, когда ты можешь сразу заглянуть в душу? Что же, представлением ты насладилась, но разве ради этого, маленькая мисс, ты сюда явилась? Хочешь судьбу свою узнать?
Есть у нас в таборе та, о ком ты говоришь. Докажи, что смела духом, что готова бороться и цену заплатить высокую. Ты должна явиться в табор, одна, и захвати с собой плату.

Брат решил последовать моему примеру и "поздоровался" с белой мисс. Вот с самого детства так, всем с ним приходилось делиться, уступать, как младшему...
Отступил, давая возможность брату завлечь гаджо.

Что, не по нраву пришлось внимание цыгана?
Я напрягся. Запрет на хозяев земли я чту, но и брата в обиду не дам...

Жизнь свою гаджо ценит, а богатство не очень. Никто и никогда не позволял себе такую надменность по отношению к нам. Я тебя запомнил, гаджо...


Неподалеку я заметил еще одну белую мисс, что выделялась из деревенской толпы. Она постоянно посматривала на маленькую мисс и на её кузена, но одета была иначе. Может, через неё можно будет проучить высокомерного гаджо?
Как кстати Симза пригласила её в табор. А девка не промах, по глазам вижу, что придет. Прислушался к разговору. Суженый значит... Испытания... Не веришь на слова цыганке? Ничего, я тебе помогу поверить...

Еще немного покуражившись, все цыгане отправились в обратный путь. Я видел довольные лица и слышал позвякивание монет. Славная деревня и люди не жадные, мое выступление окупилось с лихвой.
Я огляделся в толпе, брат снова куда-то пропал. Кабы не натворил делов с этой маленькой мисс... Может, с Баром поговорить, что бы невесту ему хорошую подобрал? Будет о своей семье заботиться, может поймет, какого это, а то все танцует, да танцует, потом пропадает не весть где...

Брата я так и не увидел, но небывалое оживление в таборе напомнило, что сватовство назначено на эту ночь.
Вечер выдался ветреный и холодный. Большие тучи нависли над стоянкой, грозясь каждую минуту разразиться грозным дождём. Не к добру это.
Повсюду горели костры, сновал народ туда-сюда, но больше всего столпилось у вардо Бара. Туда я и направился.
В толпе, наконец, заметил Тагара, куда он постоянно пропадает? Встал рядом с братом, который как-то подозрительно косился в сторону гнедых, на которых приехали гаджо...
- Ты что задумал, брат?

Ожидая ответа, руки сами потянулись к гитаре. Каждый цыган играл хоть на каком-нибудь инструменте. Я сразу выбрал гитару, просто чувствовал её как живую, как-будто в ней была душа, в тоже время, лишь ей подвластно обнажать чужие души. Только в окружении живой природы гитара будоражит, разрывает тишину с первым ударом о струны, растапливает лед отчуждения, рождая чуткую, доверительную беседу между играющим и слушателем.
Тайна и магия лежат в родстве гитары и женщины. Грациозность линий, длинная, гладкая шея, чарующий голос... Но истинное звучание обретает лишь тогда, когда находит своего музыканта, мастера, который будет умело перебирать её струны, ласкать стройный гриф и не позволит ей расстраиваться. Гитара похожа на гордую, независимую женщину, которая полюбит только равного.
Гитару можно завоевать преданной любовью и рыцарской отвагой, как своенравную цыганку или гордую царицу...
Мысли уносили меня все дальше, а пальцы перебирали струны, извлекая чарующую музыку...

И так всегда. Сначала сделает, а мне его потом из передряги вытаскивай... Судьбу он смешить боится, а на моих нервах фламенко вытанцовывает...


- Не время богов поминать, пожар тушить надо!
Как на зло под рукой было исключительно вино... Был в арсенале Златана один хитрый способ, как огонь мигом потушить, но рассчитан он был на очаг размером с факел, а не полыхающий бендер...
Златан зло сплюнул на землю, так и знал, что вечер сегодняшний не принесет ничего хорошего, отложил гитару и прихватив оставленный кем-то ведра кинулся к реке.

Пожар тушили, казалось, всем табором. Рома с лопатами копали землю и засыпали ей огонь. Остальные резво бегали к реке с ведрами. Благодаря слаженной работе, справились мы быстро и пожар не успел набрать сил.
Я устало опустился на мягкий мох у большого дерева.Чувство опустошенности заполнило меня, ведь я знаю, как никто другой, каким коварным может быть огонь...

Я поздно вернулся в вардо. Никак не мог отмыться, нет, не от сажи и грязи, я пытался смыть с себя этот странный день. Сватовство, пожар... Не к добру все это, либо боги против этого союза, либо люди, близкие люди, а тут уже не знаешь, что хуже... Не мог тот бендер сам по себе загореться...
Тагар уже спал. Я был спокоен за брата, видел, как лихо он орудует лопатой, да и не было погибших.
Я мгновенно провалился в сон, но и тут не познал покоя. Повсюду были братья и сестры мои, не по крови, но по жизни, но отделен я был от них, пламя разгоралось все выше и сильнее, последнее, что я увидел - было лицо родного брата...
Проснулся в холодном поту, мыслями все еще находясь в странном сне. Нет, не осужу, если теперь свадьба отменится, поддержу молодых в любом их решении...

***

Увидел я в таборе двух белых мисс и их провожатого. Помню, как Тагар смотрел на одну из этих гаджо и на коней её...
Поискал взглядом брата, не зная, то ли обратить его внимание, то ли постараться развести, что бы не пересекались они с этим гаджо...

Как раз в это время гаджо отвлекся на яркую юбку цыганки, зацепила она его. Я, с усмешкой на устах, отправился к дамам.

- Не напугало вас произошедшее вчера, - скорее утвердительно, чем вопросительно обратился к ним я, - или то, что вы хотите получить от нашего народа сильнее страха?
Кажется, мой вопрос испугал Мисс, а вот вторую, служанку по видимому, мое обращение скорее разозлило... Смотрит на меня своими глазищами, а взгляд колючий, осуждающий... Не забыл я своих планов на тебя, Колючка...

Улыбка приклеилась к моему лицу. Оказывается, гаджо могут быть очень забавными...

Храбрится, страх пытается скрыть, но от меня, разве скроешь? Глупая маленькая Колючка, я душу твою в глазах вижу, мечется она там, места себе не находит...
- Мы можем предложить целый мир, но не каждый способен оценить дар этот. Хоть и не ведомо в тебе уважения к нашему народу, я тебя ему научу... Приглашаю тебя посмотреть на выступление мое, посмотрим, одними ли песнями да плясками цыгане славятся...

Услышал я более тихий голос маленькой мисс, перевел взгляд на неё.
- Показать? Я тебе не гадалка и не травница. Не мужское это дело. Но, могу подсказать к кому лучше всего обратиться, только, что ты можешь взамен мне предложить?

- Каждый цыган от части колдун. Но не в этом дело. Разве можно самого себя бояться, руки соей или глаз? Пламя - это я, продолжение меня самого, не может оно мне зла причинить, но обжечь другого легко может... Не один козырь припасен в моем рукаве... - лукаво посмотрел я на гаджо...

Как заметил нас Тагар, сразу поспешил к разговору. Что-то определенно влечет его к этим гаджо... А сам то? Отчего я сам постоянно возле них оказываюсь?

Не успел я ответить на вопрос маленькой мисс, напугал её Тагар своим появлением, но не видел я в его глазах злости... О душах говорят...


Если бы оторвал ты столь пристальный взгляд от маленькой гаджо - заметил, какие желания отражаются в моих глазах... Ни о каких законах я уже не помнил, кроме одного... Покорить, приручить непокорную...
Вот не собирался я делать ничего такого, но Колючка просто напрашивалась... Схватил её за руку да притянул к себе, шепча на ухо:
- Ну что теперь? Кричать будешь?
Я чувствовал напряженное тело, глаза в которых смешалось столько всего... Страха, переживания, ярости и что-то еще и именно это мне понравилось... Если бы не бледная кожа, я бы сказал, что в этой гаджо течет горячая цыганская кровь...

- Ступай одна мисс, а Мегги свою у того костра найдешь... - ответил я за Колючку,пользуясь её молчанием, проводя рукой вдоль напряженной спины, казалось, что рядом со мной не девушка, а каменное изваяние, прекрасное, но неподвижное и холодное.

Наивная грозная колючка, думает, что может спрятать что-то, скрыть от меня? Самодовольная улыбка играет на моих губах.

С виду такая маленькая, легенькая, а как на ногу наступила - так заставила улыбку с лицо сойти... Вырвалась колючка, не побоялась...

У кого-то еще голосок прорезался? Что то плохо ты Тагар голову девушке кружишь...

Так и потащила юная мисс мою Колючку к своей двуколке... Костьми лягу, а сорву поцелуй с этих прекрасных уст...
Зря бежите, девы, договор есть между рома и вашим бароном, ждите теперь нас к себе в гости...

Попытался пристыдить нас Бар, да только в этот раз его слова в одно ухо влетели, в другое вылетели...

Я проводил взглядом уходящую двуколку и пошел готовиться к выступлению.

ПОМЕСТЬЕ. ВЫСТУПЛЕНИЕ

Я – артист, нет, не так, я – искусник, всего лишь манипулятор, у которого вся работа построена на ловкости и проворстве его собственного тела. Я санжирую огнем, металлом, самим собой… Со стороны может казаться, что мне не составляет никакого труда, глотать все эти предметы, огонь, но на самом деле это достигается путем длительных тренировок.
Но для начала – огонь, зрителя нужно подготовить к тому, что увиденное сегодня – останется в его памяти навечно.
Я проталкиваюсь сквозь толпу зрителей к месту, где лежат заготовки для моего выступления. Народ волнуется, да, кое-кто видел, на что я способен, но так же они должны понимать, что на выступление я оставил самые шокирующие, будоражащие сознание трюки.
Скинул я рубаху, жаль, если прожгу, распалил в двух посеребряных плоских чашах огонь, да расставил их по бокам от себя, за спиной стол с горящей свечой и клинками разных размеров. Блики багряного пламени играли на смуглой коже, придавая и без того острым чертам мистическую завершенность. Расставив руки, в каждой из которых было по факелу, поджег их пламенем из чаш. Через мгновение огонь уже отгонял сгущающиеся сумерки на несколько метров вокруг.
Даже полная, ослепительная луна вышла из-за облаков посмотреть на дикую пляску пламени в очах цыганских. Языки огня завораживали, успокаивали Златана.
Заиграла мелодичная музыка.
- Каждому дана сила огня, искра жизни, что живет в каждом, но не вся сразу, а по вере. Кто больше верит – тот сильнее, кто сомневается – тот оступится, - с этими словами сунул руки в костер факелов, что с силой вонзил в землю перед собой. И не одернул.
Несмотря на некое повторение, мои движения по-прежнему пугали зрителей, заставляли зажмуривать глаза и охать. Все ожидали, что кожа на руках пойдет пузырями и слезет, а я стоял спокойно и наблюдал за реакцией, ища в толпе ту, кого лично позвал посмотреть на себя. Я дотронулся до пытающей головешки, Я видел, как с замиранием сердца Она смотрела на это действо. Я вынул руку из огня, протягивая руку к народу, в Её сторону, показывая, что кожа ни капли не пострадала.
- Все дело в вере, нужно верить в свои силы, породниться с чистой энергией пламени, тогда все по плечу будет. Кто-то хочет попробовать, испытать свою веру?
Обычно смельчаков не находилось… Но не в этот раз. Кто бы сомневался, что моя Колючка ничего не боится. Смело шагнула вперед, протягивая руку, я коснулся её той самой рукой, что недавно в пламени побывала. Подвел к факелам и встал напротив.
От раскаленных углей шел сухой жар, и они яростно трещали.
- Коснись его смело, пусть страх тебя не тревожит, это тот самый огонь, что живет в твоем сердце, его же он не обжигает, так почему должен руку обжечь?
Я цепко следил за её глазами. Малейшее сомнение и она обожжется. Малюсенькая слабость и ужасный ожег украсит её руку на вечно.
Блики пламени отражались в двух омутах как в зеркале.
- Скажи мне, во что ты веришь?
Медленно, без страха, но с верой в свои силы, она протянула руку в огонь. Встревоженные охи послышались с разных сторон. Но ни я, ни она не обратили на это внимание. Я смотрел в её глаза и видел не с чем несравнимое удовольствие. Казалось, её душу омыло огромной волной энергии, в эту секунду ей подвластно все, даже горы свернуть, радость переполняла и выплескивалась через край.
Я выдернул её руку из огня:
- Для первого раза достаточно, - сказал я громко, - иди, я найду тебя после и верну, - уже шепотом, что бы услышала лишь она.
Подтолкнув её к месту, откуда взял, а на прощание стянул шаль, укрывающую её плечи.
Пришел черед клинков.
Я прошел по кругу, предлагая каждому осмотреть длинный клинок, один из гостей барона, даже изъявил желание потрогать его, за что расплатился небольшим перстнем, не удержался, уж больно надменно выглядел вельможа.
Я вернулся в центр и несколько раз быстро провел по лезвию шалью Колючки и медленно стал вводить его в глотку.
Далеко не каждый способен смотреть на это. Мое выступление – это барьер, ассоциируемый с барьером между жизнью и смертью, динамика равновесия между внешним и внутренним телом. Внимание зрителей буквально притягивалось ко мне, вызывая сильнейшие эмоции: восторг, ужас и отвращение одновременно.
Многие не выдержали, отвернулись, но, раз не все…
Я достал кинжал с горла, вернулся к столу и взял еще два точно таких же, все около 50 см в длину. Сложив их пирамидкой – я заглотил их все.
Повернувшись вокруг своей оси с раскинутыми руками – я вынул кинжалы. Театрально закашлялся и вновь вернулся к столу. Раскрутил флягу и жадно припал к ней губами, осушив до капли.
Я повернулся к зрителям и подошел к центру, выхватил факелы, что крепко держались в земле и начал вбирать в себя воздух, вместе с которым пламя тянулось к моему рту. Как только алый язычок коснулся губ, я рефлекторно сжал желудок, выдыхая чистый огонь на ошалевшую публику.
Занавес.

Закончилось мое представление, дальше заиграла музыка веселая, да в пляс кинулись почти все.

Я, может и какой-то неправильный цыган, но пляски не любил. Смотреть - да, а самому... Но как бы призывно не махали цыганки цветастыми юбками, но алая шаль, что в руке держал, ясно напоминала, куда я идти должен.
Быстро собрал все свои атрибуты и бросился через сад к повозке, отчаянно меня что-то подстегивало спешить.

У самого первого дерева заметил я брата с маленько мисс. Даже притормозил, хотел в обход кинуться, что бы не мешать им, хоть и на виду они у всех были, но чуть в сторонке, разговаривали о чем-то.


Тут я увидел Колючку, что быстро приближалась к своей хозяйке, явно намереваясь головомойку брату устроить, да и мисс, наверняка бы влетело за поступок необдуманный.
У самой кромки кустов ухватил я её за руку, так и не дав добраться до цели...

Какой занятный лабиринт из кустов высоких, полностью скрывающий человеческий рост.
- Я же обещал, найти тебя, - прошептал я на ухо вырывающейся девушки, а когда она возмущенно открыла рот, явно с намерением вобрать в легкие побольше воздуха и отчитать меня - поцеловал.

До возвращения.

Не прогадал я с девою, со всей страстью ответила она на поцелуй мой, а вместо пощечины вопрос задала.
- Видел я твою душу, когда рукою огня касалась, горит там пламя тысячи костров, но давишь ты его, затушить пытаешься, в рамки строгие загоняешь, только не понимаю, зачем? - коснулся я рукою щеки нежной и поцеловал снова. Иным на этот раз поцелуй был: мягкий, безгрешный... Губы едва касались губ, грели теплым дыханием, легкая ласка коснулась изгиба шеи. Не укрылось от меня, как тяжело вздымалась её грудь от ласки поцелуя. Может цыган нежным быть, коли захочет. Но зря я заглянул в глаза девичьи, пылало там пламя похлеще моего. Сильнее прижал тело податливое к своему и впился в губы жадные, лаская их разгоряченным ртом. Я уже и сам не понимал, смогу ли обуздать то пламя, что разжег внутри...

Бар! Златан в глубоком шоке!


Удивили слова девы, спорить вздумала на поцелуй цыгана.


Думаешь, смогла победу одержать? Я лишь развел руками, улыбнулся хитро и многозначительно, должна была понять девочка, что её пламя только разгорается, угли её души я оживил. Смотрел в глаза её и понимал, знаю я о ней все, слов мне никаких не надо.
- Я - цыган, всегда свободный и никогда не одинокий. Скоро табор покинет это место и буду все дальше и дальше от тебя, Колючка. Кто знает, может, буду вспоминать тебя... А ты? Ты будешь лежать в своей маленькой комнатке в холодной, одинокой постели и вспоминать вкус моих губ, жар тела, сильные руки, обнимающие тебя за шею, вот так...- пальцем медленно провел по вздымающейся груди, вверх по ключице и добрался до шеи, нежно проведя пальцами по затылку, оставил там шаль,что следовала за рукой, - Может, когда-то решишься выжечь эти воспоминания из своей милой головки, заменить на другие... Но поверь, ничего у тебя не выйдет и целуясь с другим ты все сильнее будешь тосковать обо мне... - от шеи пальцы последовали выше, очертили мягкие губы. Я видел как тает Колючка от моих прикосновений, как глаза её закрылись, как тело, совсем немного подалось вперед, но не заслужила ты большего на сегодня...
Шаг назад.
- Передумаешь - приходи в табор, - тихо сказал я её и, не поворачиваясь, ушел в сторону удаляющихся песен.