Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Сноровистыми движениями помогал Бар натягивать большой полог на стоянке, веревка в его руках мелькала быстро. Мужчина утер пот со лба, крикнул старшему сыну, чтобы тянул сильнее. Младший увел лошадей и тоже вот-вот вернется помогать, Зора с женщинами готовит еду. Каждый в таборе знал свое место. Хоть гаджо и кривили носы, считая всех цыган лодырями и бездельниками, но в таборе своё место у рома, никому не доводится бездельничать. А то что отдыхать цыгане умеют лучше всех - это уж заслуга романипэ. Нет лучшей танцовщицы, чем цыганка, нет лучшего табунщика, чем цыган. Бог подарил им всю землю и талант, грех ими не пользоваться.

Вот и сейчас табор жил своей привычной жизнью, детвора гоняла по стоянке, мужчины ставили шатры, сгоняли коней, часть женщин занималась обедом для всех. Вот вот ити на промысел - гадать да звать на представление гаджо, чтобы несли они монеты. Нет повода быть недовольным у вайды - всё в таборе по цыганскому закону живет и дышит, лишь, как отец, Бар беспокоится о семье. Зора сговорена, сватать пора, но и Рустэма торопить Бар не хотел до поры - тому на свадьбу деньги нужно собрать. Но терпение небезгранично, вот и дал срок до новой луны мальчишке, некуда время тянуть. Да и у самого Бара двое сыновей, которым отец невесту подыскать должен, но все на их отговорки покупается. Не дело это. Не дело!

Табор уже обстроился на новом месте, то тут, то там мелькали огоньки разожженных костров. Девушки надели яркие юбки и о чём-то шептались, поглядывая на мужчин. Дочь стояла рядом с Рубиной, которая о чем-то спорила с Романом. Что-то причитала Эйш, рядом крутилась внучка - ещё одна девка в самом соку, эту бы тоже замуж отдать. Ведь, когда все в таборе женаты, то и проблем нет - цыганкам на глупости времени не остается, покуда своя семья есть, то и забот хватит. Некогда сплетничать да юбками крутить станет.
Громко свистнул Бар, привлекая внимание табора:
- Пора на промысел! Нечего заставлять гаджо ждать да позволять монетам уходить из наших рук. Запомните наказ мой. Кошель барона не прикосновенен, пока мы на его земле, что крестьяне порастеряют - дело их да наше. А как гости мы у хозяина брать не станем. А то ещё законников позовёт, будь они трижды прокляты. Симза, девочка, у тебя руки золотые и проворные, тебе прежде всего говорю! Джанго, возьмешь медведя, порадуй местных. Скорее, рома, не будем заставлять монеты ждать!!!

Бар задумчиво ходил по стоянке. Громким голосом раздавал он команды, то воды лошадям да на стирку принести, то дров нарубить и хвороста из лесу натаскать. Девчонок помладше, что в селенье не пустили отправили за травами для Эйш. Мальчишки помогали чистить лошадей. Надо бы у сына спросить, как там хворый жеребенок. Рустэм ходил уж много раз, но видно и его талантов мало. Может, порчу кто навёл, али слово злое в путь сказали? Вздохнул Бар и почесал бороду. За всем глаз до глаз нужен, ничего укрыться не должно.

Сегодня и спорщики к нему подтянутся, в дороге да до того, как раскинется стоянка, Бар запрещал все ссоры и споры, а кто ослушался, вне зависимости от вины, штраф платил, ну иль кнутом да по ногам. Кто язык удержать не может, тому и в ногах покоя не будет! Опять же надо свадеб до холодов сыграть, чтобы холодными зимними ночами каждый с кем пригреться нашел. А то знает он горячих да молодых, слюбятся без брака, позора не оберешься потом!

От дума важных отвлек его голос скрипки вдалеке. Возвращаются цыгане с промысла, уж игру сына Бар из тысячи тысяч признает. Как и нежный голос Зоры. Хоть и не сомневался Бар в умениях рома, но всё ж спокоен был, когда все под присмотром. Уж мало ли что гаджо удумают... да и сами рома с горячей кровью подсобят.
Бар остановился и скрестил руки на груди, ожидая прибывших, он свистку мальчонке, что ходил за вайдой по пятам:
- Эйш позови, дележка ждёт!

Судя по счастливым и лукавы улыбкам, по шутливым песням да задорным танцам, промысел немало монет принёс.
- Ну что, рома, есть вам чем порадовать сегодня табор? - Бар дождался кивков и улыбнулся. - Медяки в тот таз, если кто умудрился серебро выклянчить - туда. Продукты на общий стол, а тряпки сразу относите к вардо Эйш. После стирки она сама поделит кому и что. Джанго, ты со мной и Эйш считать останешься.

Всегда цыгане заработанное с промысла делили ровно, каждому доля, незамужним - половина, стариков никто не обделял - их мудростью табор жил, своими силами его они воспитали.

Внимательно Бар на монеты смотрел, то одну, то другую на ладонь брал да вверх подбрасывал. Пусть медь и блестела на солнце, как золото, но всё же цыганское сердце радовала. Мелкие медальоны, дешевые колечки и ворох тряпья тоже довольство вызвал.

На зов его Эйш явилась, она стояла недалеко и мяла платок в руках, поди что хотела старая. Кивнул Бар Джанго:
- считай монеты, покуда мы с Эйш совет держать будем, - обернулся к женщине, - говори, что хотела, по глазам всё видать. Вите жениха углядела?

Равнодушно Бар проводил взглядом бумажку. Что у гаджо рисованные деньги, знал он и давно. Да только что цыгану толку с тех денег? Уж лучше б медяков отсыпали. Теперь ещё возись, меняй да в село егай за покупкой важной. Надо до отъезда обменять, чтобы мыслей худых у людей не было. Бар кивнул своим думам, отправит он кого из таборных в село, чтобы бумажку разменяли и детишек сладостями порадовали.

Согласно кивнул Бар, вытащил кисет с табаком и протянул его Эйш. Когда жениха дочери ищешь, не до торопливости, тут думу думать надо. Уж сколько ночей не спал Бар, пока не согласился Зору сговорить за Рустэма.
- Но не затягивай, Эйш, - Бар выпустил табачный дым в него, - не молодеет Вита, да и ты уже стара, как мир, правнуков успела бы поняньчить.... А Симза, у девчонки к рукам монеты липнут, знатная добытчица для дома будет.
Заговорила Эйш о штучках своих знахарских и закручинился Бар,зевок подавил - ну дело ли мужику бабские дела сказывать? Вот коли бы про лошадей... Но слово верное всё ж уловил:

Ох и с памятью у Эйш дурно, не сын Джанго Бару. Хотя... все рома сыновья и дочери, за любого Бар готов голову положить, за любого правую руку отдать.
- Права ты, Эйш, не дело это, что Джанго никак хозяйку в вардо не приведет, что девчонку его родня воспитывает. Да и Симза, глядишь, и ребятеночков народит. Вы ж бабы народ пугливый, только увидели что и на смертный одр направляете. - кашлянул Бар в кулак и кивнул. - Любо мне твоё слово, Эйш, дорог твой совет. Ты посиди, старая, я пока с Джанго словом переброшусь.
Бар поднялся на ноги и пошёл к цыгану, тот считал монеты, словно бы и не слышал разговор старейшин. Не любил Ббар долгих речей.
- Пора тебе жену в варго привести, дочери мать найти, Джанго. Вайда тебе время душу успокоить дал. Сейчас с тобой поговорить хочу.

Зора пошла к вардо, за ней говорливой стайкой устремились подружки. Нет для женщины радостнее и тревожнее дня, хотя и свадьба вот ещё. Ох и любят женщины покудахтать, посплетничать, понаряжаться и цыганам глазки построить. Ну дело это молодое да Богу угодное. Вот бы всех к зиме переженить и не было бы забот у вайды. Лежи себе да внуков поджидай, а покуда их пора женить придёт, будет у табора новый вайда - ему у мучиться.

- А то от Рустэма зависит, что Рубина наготовила, что он накупил, тем табор сегодня и угощаться станет, - Вардо кивнул Эйш и принялся вытряхивать табак из трубки, - ты вот, старая, тоже подумай есть у нас Арсен - сын вайды, Богдан - тоже всем хорош, есть Златан, что огнём повелевает, Роман - чьё пение душу вынимает, есть Тагар - в танце равных нет. Надо срочно Виту замуж выдать... Да и остальных не помешает. Ты там зелье покрепче завари, да в будущее глянь, может, увидишь что?

Услыхал голос Романа Бар, крякнул довольно, вот и сваты. А то уж живот урчать начинал, видно специально тянули, чтобы выкупом не мучили Рустэма.
- Арсен! Богдан! А ну быстро сюда! - громко крикнул сыновьям Бар, - и для Эйш стул поближе поднесите, глуховата она, чтобы лучше слышала!
- Здравствуй, Роман, смотрю с Рустемом мимо шли. Иль по делу какому? Что купец купить готов в моём доме? У меня для него товар один. но уж больно молод и прекрасен. Не знаю достоин ли Рустэм такой награды...

Довольно кивнул Бар, увидев бутылку, та была запечатана, значит, и налито в ней было вино, монеты украшали бутыль. Хотелось вайде понюхать и пригубить, но то лишь после времени возможно. Поставил он бутыль перед собой и кивнул сватам, давая своё дозволение говорить.
- Подумать мне надо, Роман, ведь добытчицу из дома отдаю и заменить её мне не кем. Да ты не спеши, расскажи чем же хорош ваш жених?

С началом сватовства и англичане появились, слышал Бар от женщин, что щедры молодой лорд и дочь барона, что сами в гости звали их цыгане. Кивнул им Бар и крикнул Рубине, что в вардо к дочери шла
- Рубина, забери девиц-гаджо в вардо. А ты проходи, как гостя дорогого примем. Раздели радость нашу.

Согласно кивнул на слова сына Бар. Придется Роману и Джанго попотеть, ведь дочь единственную вайда отдаёт

Согласно кивал каждому слову Бар. У будущего зятя голос громкий да слова, словно из бездонного сундука - всегда хоть парочку да найдётся. И руки искусные - любую заразу с лошади сведет. ну а что дерзок и смел, то и вовсе каждому известно. А уж как вином потешил! Любил Бар всякие напитки дорогие, а уж у барона, поди, дешевых и не водится. И снова Бару ответ держать.
- Да уж больно молода Зора, хватит ли крепости руки Рустэму. Тут не только лаской жену удерживать придется... Может, обождать нам время? А по весне опять придёте!

увидел младшего сына Бар, кивнул довольно:
- Вот и Богдан думает, что рано, по глазам вижу... Хоть за жеребенка он Рустэму выкуп любой отдать готов, но всё ж рано думает...

- Ох и сладко говорите вы, рома, и каждое слово в душе моей отзывается и согласивем и уверенностью. И желанием вам дочь отдать. да только как уж тут решить? как решиться? Зора наша хорошо, каждый в таборе слово доброе для неё найдёт и по красоте равных не сыскать. - Бар взял бутылку со стола и снова покрутил её в руках, примериваясь. - Как решить отцу? Как дочь от сердца отпустить? Ох, не знаю. - Бутылка снова опустилась на стол. Громко Бар вздохнул. - И сыновья мне вторят, не знаю... Уж не у Зоры ли спросить?
Понятно всё гостям уж стало, раз за невестой отец с братьями пошли.
В вардо дочь с подругами наряжалась, песни запевали, но уж больно заунывные.
- Симза! праздник у нас, такой жених пришёл! Такие дары принёс. А ну веселоё нам спой.
- Зора, дочь моя любимая, согласна ли ты за Рустэма пойти, прийти в его вардо полноправной хозяйкой, рожать ему детей и беречь честь?

Улыбнулся довольно Бар. Вот это песня Громкая, вот это ладная да весёлая.

Его дочь любимая посреди повозки стояла, глаз от отца не отводила. Слегка подбородок подняла. Правильно это, гордо согласиться должна.
Нет не к месту сейчас, улыбку с губ отца согнало оно в миг,песня оборвалась, как сердце у отца. Как в глаза теперь людям смотреть? Как спину держать, как совет давать? но вайдой уж долго на своём веку Бар был. голос не дрогнул:
- Вон все пошли, вы - кивок сыновьям, - остались оба. Рубина, - Бар запустил ладонь в волосы и глубоко вздохнул. - Ты останешься с девицами гаджо, не подойдёшь к мужчинам, пока я не велю. Это моё тебе слово, как вайды, не как родича. И если я хоть слово услышу от кого о том, что здесь было...
Бар замолчал предпочитая, чтобы каждая додумала кару сама и пострашнее.
Когда в комнате остались только Зора и сыновья, Бар схватил дочь за косу:
- Как ты посмела, Зора! Ты отца опозорила, братьев опозорила, Рустэма ославила! О чём ты думала?! Мало того, что я не мог воспитать тебя достойно, мало того, что братья ума не дали, так всего этого мало тебе! Ты дождалась, пока сватать придут, пока часы под кибиткой простоят и нет сказала! - Бар снова дернул дочь за косу. - в платье вырядилась, побрякушек нацепила и в лицо семье своей плюнула! О том, что ты Рустэма денег лишила, о том, что гордость его ногами потоптала, при всех опозорила, не подумала?! Нет?! Нет сказала! Если бы ты пришла, как любящая дочь, я бы выслушал! Если бы ты с утра, уже зная, что к тебе сваты идут пришла, я бы больным сказался. Но тебе спектакля захотелось! Чтобы все вокруг кручинились и песни слагали?! Что отцу теперь голову не поднять не думала! Что у Рустэма за спиной смеяться станут? не как о женихе, как о друге мысли бы имела! Теперь, ты подчинишься, Зора, ты пойдёшь замуж. Такое моё слово. Как отца и как вайды последнее тебе. Вы двое, - Бар отпустил косу Зоры, слегка толкнув ту к братьям,сами решайте, кто позор прикроет и Рубину заберёт. Винитесь, что сестра пристыдила, негоже, что в семье холостые мужчины, а сестру мужа сговорить не сдюжили.

У Бара кровью сердце обливалось, дочь всё ж одна , любил её Бар поперед сыновей. Вот любимица нож в спину и воткнула, провернула хорошо и вытаскивать не спешит. Взмахом руки Бар сына остановил. Покуда отец он своим детям, он им наказание определяет.Неведомо детям его, что себя Бар больше Зоры ранит. Что его слезы её огнём жгли. Не её он за волосы таскал сейчас, сердце свое по полу кибитки.

На коленях перед ним дочь, голова её опущена, и не осталось у Бара сил смотреть. Опустился он на стул, уши бы заткнуть, в них словно гвозди втыкались, каждое слово дочери в голове отдавалась.Хоть и много миль исколесил Бар, хоть и родичей схоронил, но такого и врагу в круге адовом не пожелает.
Не сдержал вайда слёз, утирал грубой ладонью их, бегущие по щекам. Жену хоронил не плакал, а тут не сдержался.
- Зора, моё слово было тебе единое. Коли ты не брюхата, то пойдёшь за Рустэма замуж. А молить до сватовства надо было. Слово отцу сказать, ведь не зверь я лютый. Но побрезговала ты к семье прийти, лишь перед подружками ославила и нас, и Рустэма. Лишь они тебе важными, перед ними показать, как ты нос отцу и вайде утираешь. Хоть и дочь ты мне, а поступку твоему прощения не найду я.

Тяжело поднялся Бар, сил нет ни в ногах, ни в руках. ему бы бежать попред всех, команды давать, не может он.
- Молись, чтобы сгорел я заживо, такая молитва вернее будет.
Снова ладонью лицо утёр вайда и ушёл помогать людям своим.

- А ты кого, кроме себя любишь, Зора? - Тяжело отцу признавать правду такую. Думал он, что воспитал хорошо. Думал, что его любовь ей жизнь греет, что чтит его дочь в ответ. Ошибался Бар, а ошибки такие судьба не прощала. - Ты ведь о себе одной только думала. Ни о братьях, ни обо мне, ни о матери покойной. Я тебе слово своё сказал уже. Ты выйдешь замуж за Рустэма и точка.

- Любовь?! Да что ты о любви знаешь, Зора?! - Не выдержал Бар, слов таких, словно мало ему дочь разбила сердце, так и затоптать решилась. - Я расскажу тебе про любовь. Когда мы женились, то мать твою я и не видывал. Не любил её, но слово отца держал. Вас, детей своих, воспитывал, душу в вас всю вкладывал. И мать ваша, хоть и не любила, но верна была. Ни один из нас о себе не думал, в ночь звездную о других, если и мечтали, то лишь молчком, только вам любовь дарил. Отплатил нам Господь, дал детей, дал дом и уважение друг к дугу. Бывает ли большая любовь? Нет, Зора.
Утер лицо Бар и поднялся:
- я тебе, как отец приказываю. И как вайда раньше приказал. Ни один ром не нарушит приказ вайды.

Кивнул Бар старшего, признавая, что слова его верны:
- Жаль мне, сын, что не сложится. Уж думал сам, к Вите сватов засылать. Неужто думал, что не видит отец? - Усмехнулся Бар и снова помрачнел. - У Рубины спроси поперёд, она девка дурная, чтобы не опозорила, как дочь моя..

Пожар был потушен, усталые люди уж с ног валились. Не до разговоров сейчас, хотя и ждут люди. Сорвал полоску Бар с бутылки, пробку вытащил. Налил в стакан вина душистого. Не радует оно больше сердце, но с улыбкой выпил он полный стакан. Бар своё слово держит. Обещает он Зору Рустэму в жёны.

Стар стал Бар, кости ломят, дух уже не так крепок. Сердце стрелами прошибло. Дочь не воспитал, семью позором покрыл. Слово своё верное он вчера сказал. Как бы каждый вайда поступил. По утру кошмары рассеивались, его лишь реальностью стал.

Не вспоминали цыгане мёртвых, не дело это призраков тревожить. Не сдержала вчера Бар, жену помянул. Вот нынче ночью и свиделись. Не солгал он вчера Зоре, не любил он мать своих детей, покуда лишь встретились. Отец сам девчонку в таборе выбрал, а Бар смирился. Лишь со временем понял, как наградил его Бог. Жена его опорой была и добыдчицей знатной, хозяйство на ней, дети на ней, Бар всегда одет да накормлен, всегда ему в доме почёт.
Жена всегда молчалива была, вот и во сне пришла бессловесная. Улыбкой ласковой встречала. Как улыбка Зоры на её похожа, вот и не думал, что дочь не в мать пошла... Руки её нежные успокаивали боль, утирали слёзы, что вчера пролил. Подумал Бар, что пришла его пора за женой уходить. Улыбнулась жена на прощение, долг мужа почитала всегда. Снова за ним придёт она, скоро свидятся.

В таборе жизнь гудела и шла чередом. Пусть шепотки и любопытные взгляды все же слышались, но почтительно головы склоняли рома. Наконец пришёл Бар на середину, его голос звучный над людьми разнёсся:
-Рома, не могу я быть вам добрым вайдой. Слово моё вес утратило, а глаза уж видеть перестали. Нового вожака, рома, вам искать.

Голоса родни да таборных цыган Бар слушал в полуха. Голос Рустэма тоже громок. Простил, значит, старика, а там и дочь его простит. Пусть злился на Зору Бар, но ей всегда желал только счастья. Рубина в вардо Арсена войдёт, и снова будет мир в его семье и таборе.
Бар поднял руку, призывая всех к молчанию:
- Как вайда я решил, что не достоин больше следить, чтоб закон цыганский соблюдали. Потому слово моё верное. Найдите себе нового вайду, рома. Таков мой вам наказ.
Развернулся Бар и пошёл к своей кибитке. Душа болела, вот и тяжесть с неё снять хотел сразу. забыл, что людям посплетничать нужно и к мнению прийти.

Ссутулив плечи пошел Бар в вардо. Столько лет рома верой и правдой служил, а уходил теперь с позором. Но его решение верное, не сказали вчера гости , но по глазам всё Бар видел - что он за вайда такой, коли свою дочь воспитать не сумел? Каму знаний даст, какой закон защитит? Тяжело у Бара на душе, за дочь сердце болит, за Рустэма, которого любил, как сына. Они ведь оба его дети, как и Арсен, Богдан, Рубина и Вита, что сбегала от отца к нему. И ежели за одного душа болела, так за двоих и вовсе сердце разрывалось.

- Иди в дом, дочь, - глухо сказал Бар, сел за стол да руки перед собой сложил. Вздохнул Бар тяжело, глаз от стола не отрыва, но все же с дочерью разговор завел, - ты молода ещё, Зора, не понимаешь ты, что законы цыганские написаны уж сотни лет и важнее того закона в жизни цыгана ничего нет. Родители выбирают для детей судьбу, и мудро подошёл я к выбору, Зора, будет тебе Рустэм отличным мужем. Подарите вы мне внуков и сама признаешь мудрость отцовскую. не перебивай и не спорь с отцом! - Хотя Зора и молчала, но Бар предупредил, не всё он сказал ещё, - ты перед Рустэмом повинись, хоть я слово и сдержал, но всё же обиду затаить на тебя может, а с обидой в семье житьё худо. Ну, принеси отцу стакан чачи, он никак не вайда больше, может себе позволить.
Зора поставила перед отцом маленький стаканчик, Бар налил в него огненной жидкости и пригубил, удовлетворенно крякнул.И снова о жизни семейно дочь напутствовать стал.

Кивнул Бар на стол, чтобы располагался Роман и пригубил с Баром рюмку чачи. Друг лучший жениха, ему в доме Бара всегда рады, всегда почёт, примут с распростёртыми объятьями. Сам, однако ж, пришёл, без Рустэма. Странно даже.
- Я рома не бросаю, пусть в головах уляжется пока. Как старейший мой совет всегда вам принадлежит и принадлежать будет. В помощи ни разу не отказал я никому и не откажу. Ну а трудный день мы переживём, родит Зоры внуков и забудут всё люди.

- Ах ты! - Что есть сил громыхнул Бар по столу, - слово отцовское нарушил?! Бабьей дури наслушался?! Одна девка разума лишилась, так семью свою позорить можно! Смелости в глаза мне сказать не хватило, дружка подослал? !
Подскочил Бар со стула, опрокинул тот.
- Заберет Рустээм невесту или от вайды наказание за слово порушенное примет. На всю семью его позор ляжет! Мальчишка! Такой позор на обе наши семьи! Зови его в кибитку вайды, Роман, пусть мужчиной будет в глаза мне всё скажет! Зови Эйш, Зора. Коли слово отца нарушил, пусть готов будет платить.... Если раньше смешки за спиной слышал, то теперь плевков ждать будет!

Бушевал Бар, только уж подумал, что дело сладилось, новые черные вести! Слово отца Рустэм рушил, закон цыганский попирал. Вина Зоры в том, вина Бара, что не воспитал.

Тяжело вздохнул Бар, устало кивнул своим мыслям:
- Ты достойный рома, Роман, любой тебя своим зятем видеть рад был бы. Но не так, не позор прикрыть. Я не только отец, но и вайда. Нет на тебе вины, что я детей не воспитал. Нет вины, что дочь послушанию и уважению не учил. Что опекая Рустэма позволил мысли зародиться, что может он слово отца нарушить. - Обхватил Бар голову, руками, сжал, что есть мочи.

Ушли Зора за Эйш, а Роман за Рустэмом, сердце Баро все не успокаивалось. Уже и чача в рюмочке закончилась, а его печали всё нет. Вышел он из вардо воздуха вдохнуть и снова печаль - забота. На крыше Симза и Джанго любовались, хорошо, хоть спускались уже, а то стар Бар стал сам стаскивать
- Симза! Куда скверну занесла! Вон все с кибитки! совсем голову потеряли, пока вайда на покой ушёл?! Руки вам твердой не хватает. А ты, Джанго, что себе позволил? Девку стыдить? Или ты уже уже сватов заслал, да Бара не звал, чтоб цену обсудить? ! Нет! Вот и я говорю, чтоб сватов сегодня же слал и монету невесте подари! Сговорена ты нынче, Симза! А теперь оба с глаз моих долой! Да в разные стороны!

- Златан, Тагар! Вы почто девиц-гаджо пугаете? али слова моего не слышали?! Аль закон вам не писан? - Посмотрел вайда на девиц слегка голову склонил. - Вы простите их, красоты такой не видывали, вот и глупости говорят. С табором зовут уехать на рассвет, кочевать. Талэйта, погадай молодым мисс и присмотри за девицами!