Карта ролевой игры "День Благодарения в Лас-Вегасе"

Все так зыбко, и кажется рассеется с ночной мглой. Выйдет солнце, осветит их лица и станет ясно, что он принимает желательное за действительное; что в глазах ее не влечение, а вежливое участие человека, узнавшего о нем чуть больше других. Эрнесто замыкается, сам не понимая что отравило недавнюю эйфорию. Дело точно не в Элизабет - ее глаза по-прежнему сияют на спор со звездами. Проблема в нем. В том, что он в своей жизни ничего не добился и не может удержать стоящее. Внутри крепнет уверенность, что потерять ее будет очень больно, что не стоит даже начинать. Он все испортит, а страдать будут все. В том числе Рауль и Изабелла.
Ее уже сейчас трудно отпустить. Даже просто представить, что Элизабет улыбается и делится впечатлениями с кем-то другим, а он смотрит на них издалека неприятно.

Он не отпускает ее руку, потому что нужно сделать именно это. Эрнесто всегда был упрям. И сейчас решает не надеяться и не строить планы, а просто провести этот день с Элизабет. Он гонит мысли, пожимает тонкие, такие белые пальчики в его смуглой руке и улыбается.
Они останавливаются на смотровой площадке, чтобы наблюдать восход единственно настоящего Светила, царствующего над миром. Восход прекрасен. Оранжевые, розовые и бледно-желтые лучи окрашивают ребристые склоны каньона, ласково гладят щеки Элизабет, вспыхивают пламенем в ее волосах. Эрнесто забыл, что хотел сказать, переведя взгляд с пейзажа на девушку. Он сглатывает и отводит взгляд.

Элизабет пожимает его руку, Эрнесто возвращается взглядом к ней. Она тянется к нему, он - замирает. Мягкие губы нежно прижимаются к его губам. Смешивают дыхание, заставляют замереть сердце. Он едва успевает ответить, как все кончается.

- Подожди, - говорит ей вслед, но Элизабет торопится покинуть площадку. Наверно, жалеет. Эрнесто колеблется всего несколько секунд, а потом идет за ней. Элизабет плачет. Это так... необычно. Женщины давно берут инициативу в свои руки, не испытывая при этом стыда или сомнений. Она такая чистая, что от этого щемит сердце. В проклятом вертолете слишком мало место, чтобы опуститься на колени у ее ног. Эрнесто садится рядом, берет ее руку в свою и целует тыльную сторону.
- Элизабет. Лиз, - он мягко обхватывает пальцами подбородок девушки и поворачивает ее лицо к себе. Нежная, молочно-белая кожа покрылась красными пятнами, как случается только с рыжими. Красный кончик носа, блестящие от слез зеленовато-карие глаза. Такая молоденькая и трогательная, что он с размаху получает еще один разряд понимания, что она не для него, - прости меня. Я худший из всех, кого ты могла выбрать, и ты будешь об этом жалеть. Но это сильнее меня.
Губы ласково касаются девичьих, рука скрывается в водопаде волос, удерживает. Он не торопится, интуитивно понимая, что Элизабет оттолкнёт попытка залезть под юбку. Он был прав, когда думал, что она будет похожа на мед. Такой же тягучий и очень сладкий. Он не может оторваться, собирая сладость ее рта. До головокружения и нехватки воздуха. Но ее не становится меньше, и он снова приникает к губам Лиз в еще одном поцелуе.
- Лиз, - опаляет горячим дыханием влажные, припухшие губы девушки, - останови меня. Нам нужно вернуться к остальным.
Эрнесто гладит пальцами щеку и шею девушки, сквозь пальцы другой руки скользят огненные пряди ее волос. Он снова целует ее. Почти невинно. Пытаясь успокоиться, но не находя силы оторваться.

Держаться за руки или прогуливаться под ручку было неправильным. Эрнесто не хотел, чтобы об Элизабет сплетничали. Они шли рядом, с неровно бьющимися сердцами и вкусом друг друга на губах. Различив знакомые фигуры, они прибавили шаг и догнали Рейнальда с Андреей.

- Банджи? - Уточнил Эрнесто, глядя как вниз летит человек очень похожий на Хуго Валентайна. Вообще, Эрнесто бы прыгнул, но... Этих "но" было много. Еще и Лиз боялась высоты. - Нет, я - пас.

Она отстранилась, закрылась, стоило им выйти на люди. Сколько ни пытался, он так и не смог поймать ее взгляд. Эрнесто злится, хоть и сам понимает, что выдавать себя им не стоит. С него, как с гуся вода, а Элизабет может здорово достаться за связь с разведенным мексиканцем. Разве он хочет, чтобы ее ранили за то, что ему так хорошо с ней? И все равно неприятно.

- Лиз, ты что? - вырывается у него на слова девушки. - Не надо, слышишь.
Забыв о благих намерениях, Эрнесто пытается поймать ее за руку. Остановить. Но она не позволяет и оставляет стоять одного, как дурака. Зачем она это делает? Ей же страшно. Он думает еще раз попытаться остановить, но останавливается сам. Он не имеет право лезть в ее жизнь. Несколько поцелуев его ему не дают.
Развернувшись на пятках, Эрнесто деревянным шагом уходит с моста. Спрашивает как спуститься вниз. Он хочет быть там, когда ее спустят живую или мертвую.
Он все еще надеется, что она не прыгнет, когда стоит внизу и смотрит вверх, пытаясь понять, что происходит на мосту. Она же боится. Боится. Внутренности скручивает холодным узлом. Он безмолвно просит ее не делать этого.

На просьбу уйти, не мешать Эрнесто реагирует словами, что его невеста очень боится высоты и прыгает, чтобы перебороть в себе это. Но когда она окажется внизу, он должен быть рядом. Ему позволяют остаться, но не мешать. На всякий случай, вызывают еще одного санитара.
Рыжие волосы хрупкой фигурки, заставляют его сердце сжаться. Ему страшно от ее крика. А еще он очень зол на нее и на себя.
Когда ее тело перестает подпрыгивать, как кукла на веревочке, Лиз спускают вниз.
Он ругается на испанском, прижимает ее к себе, а когда страховка снята подхватывает на руки. Она может сколько угодно кричать, отталкивать, он пережил слишком большой страх, чтобы сейчас отпустить ее.
Ему показывают куда пройти, задают Лиз вопросы, чтобы убедиться что она в порядке. Ему хочется перевернуть ее попкой вверх и отшлепать, потому что из-за нее он чуть не поседел.

Водоворот слишком быстрый. Он не успевает ни остановиться, ни подумать. Торопится взять от момента все, потому что в следующий Лиз может опять "прыгнуть". Он целует ее со всем отчаянием пережитого страха. Взахлеб. Ругает на испанском дурочкой, успокаивающе гладит, и снова целует. Обо всем остальном он будет думать потом, когда закончится эта безумная поездка.


реал до 21:00
Лиз, нам очень надо в казино. Тушкуй меня

То, что он хотел избежать все же случилось. Их увидели целующимися если не все, то почти все коллеги. Эрнесто понимал, что это его вина. Он должен был позаботиться об Элизабет, не дать поползти о ней слухам. Но об этом теперь уже поздно. Они подошли к столу и Эрнесто взял себе большую кружку кофе и сэндвич. Запоздалый завтрак был очень кстати! С другой стороны, в том, что им не нужно больше скрываться были свои плюсы. Его рука на талии Лиз, шепот на ушко, поцелуи не вызывали ни у кого вопросы, чем он стал умеренно пользоваться.

Ещё больше красот Гранд-Каньона и улыбок Лиз на обратном пути не могли отвлечь Эрнесто от услышанного за столом - вечером вся биллингская труппа собирается в казино "Golden Nugget". С этого момента Эрнесто стал сам не свой. Его мысли метались между "пойти в другое казино" и "как объяснить это Лиз?". Нельзя, что бы все узнали о его игре на автоматах. Да и Элизабет это знать не надо. Так, что же делать? Держаться. Не играть, чтобы не выдать себя. Но ведь играть будут все, он не будет выделяться. А когда сорвет куш никто вообще ни о чем другом думать не сможет. Он рассеянно перебирает пальцы Лиз, чувствует на себе ее взгляд, целует костяшки пальцев и откидывается на спинку кресла.

Под ними "Подкова". Эрнесто достает телефон и быстро делает один кадр для Изабеллы. Он же обещал.


Вечером в Лас-Вегасе.

Элизабет совершенно преобразилась в вечернем платье. Эрнесто делает комплимент и просит быть его дамой на этот вечер.
Он почти не замечает великолепия заведения. Проходит мимо золотого слитка, мимо аквариума с акулами и дальше, пока не оказывается в зале с игровыми автоматами.
Их много. Очень много. Настоящий рай. Над тремя колесами Фортуны миигает "Джекпот". Решено. Эрнесто оббегает глазами зал и идет к кассе.

Сначала Элизабет стоит рядом и комментирует выпавшие картинки, потом замолкает, и, в конце концов, предлагает идти дальше.

- Лиз, ты иди, у меня осталось еще несколько жетонов. Я сейчас быстро, а потом догоню вас.
Эрнесто не смотрит на Элизабет, его взгляд прикован к ярким дорожкам барабана автомата. То, что она ушла он замечает только спустя десять минут, когда жетоны закончились. У него не возникает мысли идти искать коллег и Элизабет, он о них даже не помнит. Покупает еще на сто долларов жетоны и снова встает перед Колесом Фортуны.
Три одинаковых. Две. Две. Две. Три. Три. Выигрышные комбинации образуются с трех одинаковых, но это мелочь. Он хочет рекламируемый джекпот. Две. Три, четыре, три перемежаются бонусными играми. Две. Две. Жетонов снова нет. Эрнесто пересчитывает деньги, сейчас он даже не помнит сколько уже потратил и сколько еще осталось. Оставляет на кассе еще одну сотню и торопливо возращается к автомату. Может сменить? Он смотрит на такой же слева - может он более удачливый - и переходит к нему. Три, две, две, четыре. Пятая дорожка крутится чертовски долго. Замедляется, повисает на ребре слитков и виноградной грозди. Эрнесто задерживает дыхание. Если выпадут пятые в ряду слитки - он станет богат. Его бросает в жар и снова в холод, когда дорожка откатывает назад и открывает виноград. Нет. Черт возьми, нет! Он упирается в края автомата, вешает голову и несколько раз повторяет "нет".
От девятисот долларов осталось только сто тридцать. Нужно остановиться, пока не поздно. Эрнесто крутит головой, ищет Элизабет. Ее нет, она не узнает. Никто не узнает сколько он проиграл. Эрнесто потирает бровь и смотрит на автомат. Джекпот три миллиона. Удача капризна, но ему повезет. Он обменивает последние деньги на жетоны, а вернувшись видит, что его автомат заняли. Эрнесто встает к первому. Его руки подрагивают, когда он закидывает жетон и жмёт на кнопку.
Сейчас ему повезет. Обязательно.

- Лиз, - Эрнесто вздрагивает, увидев за плечом девушку. Он хочет и не хочет спросить как давно она вернулась. А может не уходила совсем? Он не мог не заметить...
Мысль об Элизабет исчезает, вытесненная четырьмя лайнерами в ряд. Пятый. Ну же. Нужен пятый! Картинка с лайнером проскакивает на замедляющемся барабане и перед слепыми от понимания проигрыша глазами Эрнесто замирают треклятые вишенки. Эрнесто оцепенело смотрит на экран. Автомат рядом победным звоном оглашает о выигрыше. Он переводит взгляд на табло. Пять виноградный гроздей. Не джекпот, но штук пять черномазый, занявший ЕГО автомат выиграл. Эрнесто сжимает кулаки. Так хочется втереть счастливую улыбку вместе с зубами в пасть поганцу. Перед глазами темно. В руке последний жетон. Он проигрался, черт возьми.
Эрнесто резко оборачивается и хватает Элизабет за плечи. Отчаянно улыбается и сует жетон в ее ладонь.
-Лиз, давай ты? Я верю, ты принесёшь мне удачу. Давай?! Ты же поможешь мне?
Он ставит ее перед собой и сжимает подрагивающими руками девичью талию. Стараясь не дышать слишком шумно, переводит дыхание, но взять себя в руки не получается:
- Давай, детка, - говорит на ухо, не сводя глаз с яркого экрана, - принеси мне удачу.

Лиз, я Эрнесто, но если ты уйдешь к Энрике - я пойму)
Я рассчитываю на то, что ты ушла играть в рулетку.

Элизабет отказывается помочь, говорит что-то о том, что шансов нет и зовет к рулетке. Эрнесто забирает из ее пальцев жетон и говорит "Иди". Он не собирается идти к столам - там все их сослуживцы, а он не в том состоянии, чтобы предстать перед ними, с безмятежной улыбкой на губах.
Он долго смотрит на автомат, словно пытается угадать когда лучше всего закинуть последний жетон. Чернокожий отходит от соседнего, собираясь забрать свой выигрыш, и Эрнесто, не долго думая, бросает жетон в более удачливый аппарат. Всего две одинаковых. Он, покачиваясь, отступает на шаг, смотрит, а потом со злостью пинает машину. Два молодчика из службы безопасности настойчиво отводят его в сторону и требуют покинуть заведение. Эрнесто мотает головой, кается, что сорвался, и обещает, что больше не повторится.
Он стоит у стены, и со стороны смотрит на то, как играют другие. В любой момент раздастся "сирена" выигранного джекпота. Он верит, что так будет. А он будет смотреть на это со стороны, а не считать зеленые.
Наличных больше нет. На карточке меньше сотни - он проигрался в Биллингсе. Можно пустить ее в минус, скоро придет зарплата и перекроет задолженность. Его кредитный максимум - пятьсот долларов. Если он их проиграет, то о подарках на Рождество можно будет забыть. Вообще, свести концы с концами будет опять очень не просто. Но он же не проиграет. Он сорвет джекпот. Три миллиона. Три гребанных миллиона. Планшет и курс танцев для Изабеллы, новый велосипед для Рауля. Тот крутой, который он так хочет, за шестьсот баксов. Он даст им все, что они хотят, и даже сверх того. Он может это сделать.
Его бьет крупная дрожь сомнений, но он кладет кредитку перед кассиршей и просит жетонов на три сотни.

Эрнесто снова вздрагивает, услышав голос Элизабет за спиной, и машинально накрывает кредитку рукой. В голове шумит кровь, тело сковал переизбыток адреналина. Но он вдруг понимает во что для него может вылиться сегодняшний вечер. Эрнесто улыбается кассирше, забирает карту и поворачивается к Элизабет.
- Ты права, Лиз, пустая трата денег, - Он растягивает губы в улыбке и кладет руку на поясницу Элизабет. - Я уже говорил, что ты сегодня сама красивая?
Понимая, что может быть отвергнут, тянется к ее губам. Целует.

Черт. Возьми. О чем он только думал, когда позволил себе потерять голову? Хвала Господу, на карте есть около девяносто долларов. А если бы не было? Как бы он объяснил, что не может пригласить ее на бокал вина? Он, кто зарабатывает заметно больше самой Элизабет. Если в банке станет известно о его зависимости - ему перестанут доверять, а потом найдут причину уволить. Если он перестанет зарабатывать, у него заберут детей и... он сможет хоть за раз просадить все их имущество или разбогатеть. Эрнесто стало страшно от этой мысли. Изабелла - его лучик солнца. Всегда улыбчивая, доверчивая, она так боится его потерять. Рауль - маленький он сам. Амбициозный, неглупый, тренер по футболу говорит, что из мальчишки вырастет новый Марадона. Он не может потерять их. У Эрнесто наворачиваются слезы. Он переворачивает в рот стопку текилы и закрывает глаза, чтобы не выдать себя. Жмурится, не давая пролиться предательской влаге. Смотрит как Элизабет крутит между пальцами ножку бокала, спрашивает:
- О чем ты хотела поговорить?

Он не наивен, чтобы не понимать. Но не ожидал услышать подобное от Элизабет. Он смотрит на нее, впитывает сказанное. Она краснеет, как все рыжие, ярко, с головы до пят. Эрнесто хочет сказать, что она ошибается, он не удивительный, и в то же время думает промолчать и заняться сексом. Почему нет? Лиз предлагает сама, считает, что это должно помочь разобраться в чувствах. Он сам так не думает, но не имеет ничего против секса с ней. Он не успевает ответить, их уединение нарушают Прайс и Эва.

Эрнесто прищуривается, глядя на фишки. Должно ли это означать, что его проверяют? Он смотрит на Девена и кивает.
- Не беспокойтесь, мы справимся с задачей, - шутит, молниеносно подсчитав стоимость фишек. - И вам доброго вечера.

Он смахивает фишки в раскрытую ладонь, как только они отходят, и подает руку Элизабет.
- Идем.
Эрнесто быстро находит нужную стойку и кладет на нее фишки перед женщиной в униформе заведения.
- Нам нужна комната на ночь.
Ста семидесяти пяти долларов должно хватить. Он надеется, что их хватит. Служащая говорит, что нужно доплатить еще двадцать долларов. Он подает кредитку и ждет. Наконец, они получают ключ-карту от номера на шестом этаже. Эрнесто ведет Лиз к лифту, а когда двери за ними закрываются, поясняет:
- Я не хочу заниматься сексом, окруженный коллегами, в доме Биг Билла.

Закрыв за собой дверь номера, Эрнесто подходит к Элизабет и касается губами обнаженного плеча. Ее упругие ягодицы прижимаются к его окаменевшей плоти и он втягивает воздух сквозь зубы. Расстегивает платье на спине, поворачивает Лиз к себе лицом. Ее кожа такая белая, нежная. Он начинает с губ и с каждый поцелуем спускается ниже.
Эрнесто ласкает без стыда и скидки на скромность самые чувствительные местечки девичьего тела, получая в награду стоны и нетерпеливое "пожалуйста" Элизабет. Когда нетерпение достигает критической отметки, широко разводит ее ноги и входит. Качнув бедрами, чувствует как волна наслаждения родившая в его теле, отозывается эхом в теле Элизабет. Рвано дыша, Эрнесто наваливается сильнее, двигается яростнее, выбивая из нее стоны, догоняя оргазм. Она как мед, а он влип.

- Нам осталось познакомиться с Элвисом, - шутит, перекатываясь на бок, - и поездка в Вегас станет классической.

Эрнесто отвечает не сразу, пытается понять к чему относится характеристика "такой". Ему легче подумать, что это осуждение, чем принять за одобрение.
- Нет, не жалею, - говорит просто, не пытаясь выяснить что почем. - А ты? - Он хмыкает, зная что если Лиз жалеет, то в этом виноват только он сам, и все же лезет нарожон. - Не говори, что проба не удалась и ты хочешь оставить все случившееся в Вегасе. А то мне все-таки придется сводить тебя к Элвису.

Шепчет Лиз. Он чувствует себя в тупике. Перебирает в уме варианты, трет бровь, думает, что день был слишком длинным.
- Давай поговорим завтра.
Ему не хочется терять ее уже сейчас. Пусть у них будет хотя бы эта ночь.
Он прижимает Лиз теснее, гладит, запоминая какая она, целует, и снова подминает под себя. А потом не дает отстраниться и засыпает, крепко обняв. Ни разу не вспомнив, что утром хотел пойти в другое казино, где не будет столько глаз.

Утро пахнет свежесваренным кофе и тостами. Эрнесто открывает глаза и вспоминает прошедшую ночь. Приподнимает голову, видит завтрак на столе, и снова роняет ее на подушку, счастливо улыбаясь. В душе шумит вода, подсказывая место нахождения Лиз, а вот ему вставать совсем не хочется. Эрнесто потягивается, предвкушая кофе в постель.

Элизабет такая домашняя в халате и без косметики, и нравится ему такой. Видя, что мечта о кофе в постель принимает реальные очертания, улыбается и пододвигается, освобождая место рядом.

Элизабет снова "прыгает", не давая ему опомниться. Эрнесто принимает к сведению опыт с женихом, отмахивается от последних слов (она просто его не знает), холодеет от услышанного:
- Как это не скажешь? - Он садится, сминая простыню на бедрах и поворачивает лицо Элизабет к своему. - Ты считаешь, что это весело, предложить заняться сексом одному, а на утром рассказать, что вообще-то хотела другого? Ты хорошо повеселилась, Лиз? И как я, в качестве замены, пойдет?
Он спускает ноги с кровати и ищет трусы. Душ придется принять у Биг Билла. Эрнесто пытается отгородиться от Элизабет. Не видеть ее и не слышать. Но так быстро одеться не получается.

Она хочет сказать, что по итогам поездки первым к финишу пришел он, а не тот, о ком она мечтала днями и ночами. Победителю полагается приз, и этот приз, надо так понимать, она сама.
- С чего мне жалеть о сексе? - Улыбается нарочито бездушно, сдерживаясь, чтобы не заорать. Ему лучше уйти до того, как падет последний барьер, сдерживающий его взрывной темперамент. - Тем более, когда девица готова раздвинуть ноги, не дожидаясь предложения.
Он хлещет больно, возвращая ей то, что чувствует сейчас сам.
- Уикэнд еще на закончился, попробуй повторить предложение попробовать тому, о ком мечтаешь.

Он громко захлопывает дверь. Не может дождаться лифт и бежит вниз по лестнице. Чтоб она пропала! Только на улице понимает, что в Лас-Вегасе. Ясное небо и горячее солнце на городом грехов не поднимают настроения. Эрнесто спрашивает дорогу и отправляется на виллу Джобса пешком. Там принимает душ, выпивает кружку кофе и просит одного из слуг отвезти его в аэропорт.
Билет в два конца. Ближайший вылет через семь часов. Ничего, подождет в аэропорту. Неудачник.

Эрнесто просидел все часы ожидания на одном месте. Он ничего не хотел, никуда не спешил, в отличие людей вокруг. Аэропорт жил своей жизнью, а он думал о своей. Думал о том, что во всех своих неудачах виноват сам. Он быстро увлекался, горячился, упрямился, не желал признавать ошибки, а в конце всегда проигрывал.

Он встретил Кристу, когда ему было двадцать один. Они учились на разных курсах, и сами были разными, но в чем-то очень похожими. Вспыхнувшее между ними чувство было сродни пожару - жаркое и всепоглощающее. Любовь с первого взгляда и на все времена. А через три месяца Криста сказала, что забеременела. Поддержки от родителей Кристы ждать не приходилось, а его обещали помогать с ребенком, пока оба не закончат учиться. Сомнения были развеяны и они поженились. Скромная свадьба, счастливые молодожены.
Все изменилось, когда Криста съехала от родителей и они стали снимать комнату. Начинать с нуля тяжело, а она оказалась к этому не готова. Ей нужно было то одно, то другое, причем срочно и все сразу. Эрнесто думал, что во всем виноваты гормоны. Терпел, потакал, насколько получалось, и ждал, что все пройдет, когда родится малыш.
Не прошло. И в какой-то момент, который он упустил, стремясь все успеть, жена стала во всем винить его. Мало места, мебель с магазина секонд-хенд, необходимость экономить - во всем виноват Эрнесто. Они стали отдаляться. Потому что он брался за любую работу, а она стала чаще выходить с подругами, лишний раз оставляя Изабеллу на его мать. Шли годы, а изменения были слишком незначительными, чтобы считать, что жизнь налаживается.
А потом ситуация взорвалась недовольством сразу всех сторон. Мать призналась, что смотрит за внучкой почти круглосуточно, Эрнесто устроил скандал Кристе, а она обвинила во всем его, назвав неудачником. Хуже всего было то, что именно так он себя чувствовал. Изабелла испуганно плакала в своей кроватке, а они стояли друг на против друга, красные от злости и несбывшихся мечтаний.
И все же, ради своей любви и Изабеллы, они решили попробовать наладить отношения. Результатом стала вторая беременность. Криста подумывала абортировать, Эрнесто был против.
На шестом месяце беременности стало ясно, что их брак не спасти. Они подали на развод и стали ждать рождения ребенка, чтобы расстаться окончательно. "Ты хотел этого ребенка - вот и забирай его себе. Мы с Изабеллой уедем, как только он родится". Эрнесто не спорил. Он не хотел терять Беллу, но не знал, что будет делать с двумя маленькими детьми. До момента, когда родился Рауль, он перебрал все варианты, но понял, что не сможет отдать своего ребенка в приют.
Криста отказалась даже просто посмотреть на сына, потребовав во время родов, чтоб его сразу унесли. Эрнесто посчитал, что она не хочет, потому что так ей будет легче сделать вид, что малыша никогда не было, и был прав. Он навестил Кристу в больнице и попросил о разговоре после ее выписки. Она согласилась, а в день выписки, Эрнесто нашел на столе в кухне листок бумаги со словами "Начну все заново" и ключи от квартиры. Шкафы были пусты, Изабелла - у бабушки. Эрнесто понял, что рад такому исходу, и не стал пытаться связаться с ней даже по телефону.
Если бы не Мария-Антония Браво, он не знал бы как справился. Мать практически перебралась к ним, уходя домой только ночевать, чтобы он мог зарабатывать. И Эрнесто работал. Вкалывал. Не только в банке, а везде где получалось по времени. С уходом Кристы денег в семейном бюджете стало задерживаться заметно больше. Через пару лет они сменили жилье на более комфортабельное. Он мог бы быть счастлив, но слишком вымотался, чтобы испытывать хоть что-то. Он был на грани срыва, долгие пять лет не видя ничего кроме работы, детей и урывочного ночного сна. Ему была нужна отдушина, что-то что радовало бы, придавало сил идти дальше. Именно в тот год у отца случился удар и мама не смогла больше бывать у них так часто, как раньше. Именно тогда он перестал хвататься за подработку, чтобы успевать все то, что до этого перенимала его мама. Именно тогда он узнал от знакомых, что Криста живет в каких-то ста двадцати километрах от них, родила еще двух детей и воспитывает их одна. Все-таки дело было в нем. Эрнесто отпустил бороду и впервые оказался в казино.

Объявили посадку на его рейс. Он не двинулся с места, выжидая когда рассосется очередь, а потом, не задерживаясь ни на одном из пунктов, прошел весь путь до кресла в самолете.
Он узнал ее сразу. Рыжие волосы Элизабет горели, как факел, на светлом подголовнике. Место Эрнесто было в следующем ряду и хочешь-не хочешь, ему нужно было пройти мимо. Поравнявшись с девушкой, он увидел красные пятна на лице и шее, красный кончик носа под солнцезащитными очками. Она плакала. Долго. И снова из-за него. Там, где вчера было тепло и радостно, от ее заботы и зарождающегося чувства, опять что-то дрогнуло. А он думал, что сгорело дотла.
- Скажи кто он, Лиз. Мне нужно знать. - Он садится рядом, на пока еще свободное место, и смотрит прямо перед собой, - Ты любишь его?

Она говорит, что не хочет ничего скрывать, но скрывает имя.
Трудно принять, что ты - второй сорт от человека, для которого надеялся быть всем. Она не понимает, что ему не будет покоя? Что он день за днем будет следить за ее реакцией на каждого, кто был на празднике. Не для того, чтобы набить морду, как она выразилась, а для того, чтобы... понять мог ли тягаться? Было бы ему под силу сделать так, чтобы Лиз забыла. Не вспоминала. Не сравнивала. Смог бы?
Он хочет попросить прощения, но молчит. Слишком упрям, чтобы признать, что был не прав.
Он оскорбил ее. Испачкал то, что она ему подарила. Опять его вспыльчивость. Ревность. Шлюх не ревнуют. Глупая. Он же это от боли, от обиды.

Эрнесто закрывает лицо руками, когда Лиз оставляет его одного. Мысли вихрем, чувства - в комок, и не понять какого из них больше. На душе скребут кошки. Он сидит, пока его не окликают. Проходит на посадку, во время полета смотрит между креслами на локоть и часть руки Лиз. Он знал, что Лиз не для него. Предупреждал. Но надеялся.
Все, что происходит в Вегасе - остается в Вегасе. Так, кажется, она говорила. Возможно, так лучше.

Самолет идет на посадку. У него всего несколько минут, чтобы решить, что делать. Пассажиры встают со своих мест. Лиз тоже. Эрнесто понимает, что не готов сейчас с ней разговаривать.

В Биллингсе холодно и никто не улыбается ему, целуя в губы. После двух дней с Лиз, он чувствует себя особенно одиноким. Ежится, застегивая куртку до конца, вешает сумку на плечо, сует руки в карманы и, немного втянув голову в плечи, шагает по знакомым улицам.

Дверь ему открывает Изабелла. Виснет на шее, жалуется что фотографий было очень мало. Эрнесто целует дочь в щеку, крепко обнимает сына и идет в кухню, на зов матери.
Он дома. В своей старой привычной жизни.

Элизабет сбежала. Не дала шанса исправить, попросить прощения. Не захотела видеть даже мимолетно, пересекаясь в холле. Уволилась. Наверное, вернулась в Чикаго. Почему-то Эрнесто был в этом уверен. Решила отказаться от них. Забыть. И как бы ни было больно, ему тоже придется.


Вернувшись из Лас-Вегаса, Эрнесто ни разу не пошел играть. Хотел, до ломки, но не поддался. "У нас еще остались фишки, проиграйте их за нас". Слова Прайса, там в казино, прозвучали так уверенно, как-будто ему было доподлинно известно, что выиграть невозможно. И он проиграл. Опять. Он всегда проигрывал. Только в этот раз Эрнесто проиграл больше, чем деньги, он проиграл доверие небезразличного ему человека. Он не мог проиграть еще и доверие своих детей. Ближе него у них никого нет, а он раз за разом ставил их благополучие на кон. Он был отвратительным отцом. Никакие извинения и слезы раскаяния не окупят вину. Он спрятал их, когда Рауль спросил получит ли на Рождество новый велосипед. Ему стыдно ездить на грубо перекрашенной розовой "Газели" Беллы. Он должен измениться ради них и ради себя.

Его била дрожь, так хотелось забыться, закинув в автомат жетон, и несколько секунд представлять, что выиграет. Несколько секунд предвкушения, волнения и трепета, делавших его счастливым. Болезненная дрожь желания почувствовать себя счастливым.
В один из вечеров, когда его опять скрутило, Эрнесто пошел в казино, заставив себя оставить бумажник дома. Он сел в углу и смотрел как играют другие. Хозяин местного игорного бизнеса, решив, что Эрнесто проигрался, предложил заём, чуть не пошатнув его решимость. Но Эрнесто отказался, а через несколько часов ушел со знанием, что никто не выиграл больше пятидесяти долларов. Картинка перевернулась. "Сыграть" теперь отзывалось "проиграть", а не "мне повезет", как было прежде.
Ему не стало лучше. Наоборот, из жизни ушло то единственное, что было только его и доставляло радость.
Пустота. Ее стало слишком много наедине с собой. Пустоту спешили наполнить мысли, воспоминания, сожаления, усугубляя и так отвратительное до отчаяния.
На счету было непривычно много денег. Одна зарплата, за вычетом коммунальных услуг – всего несколько сотен, но это куда больше привычного минуса. Большой соблазн. Эрнесто поспешил купить дочери новый планшет – спасибо предрождественским скидкам! – и наведался в магазин, где стоял велосипед-мечта семилетнего Рауля. Внушающая доверие работа мистера Браво послужила залогом кредитоспособности. Он смог забрать велосипед, заплатив всего тридцать долларов, остальное должны будут снять в течении полугода с его счета.
Эрнесто был рад, что смог пересилить себя. Даже если потом сорвется, в это Рождество дети получат то, о чем мечтают. Они заслуживают, чтобы их желания сбывались. А он будет счастлив их радостью и своей маленькой победой над собой.

Близилось Рождество. Город вплел красно-зеленые ленты, украсился бусами лампочек, припудрил улицы снегом. Рождественские базары – наследие европейских предков, подогретое вино и улыбки на лицах детей и взрослых.
Эрнесто идет по одной из центральных улиц, засунув руки в карманы и ссутулив плечи. Смотрит на праздничные витрины и, дольше, чем следует, на целующуюся пару у коммерческого банка. Парочку, бросив короткий взгляд, обходит женщина, в приталенном сером пальто и рыжими волосами по плечам. Сердце Эрнесто пропускает удар. Лиз. Она подхватывает конец длинного шарфа, закидывает его на плечо, прячет в складках нос. На ходу смотрит через плечо, словно чувствует взгляд, скользит глазами по фигурам и лицам, пересекается взглядом с Эрнесто. Элизабет замирает на полушаге, глаза распахиваются чуть шире, выдавая узнавание. Оборачивается, перехватив скользнувшую с плеча сумку. Рука неосознанно касается шарфа, волос, поправляя и наводя порядок. Эрнесто пересекает парковку и останавливается напротив. Ловит ее руку – она красивая и так, и сразу отпускает. Сказать хочет так много. Молчит, не зная с чего начать. Гладит личико взглядом, не верит, что она не уехала.
- Прости меня, - просит глухо, - я дурак. Вспыльчивый, упрямый и очень ревнивый. Но мне плохо без тебя, Лиз. – Эрнесто снова берет ее руку в свою, - Прости, что обидел. Я сам не понимал, что говорю. Пожалуйста, дай мне еще один шанс.