Карта ролевой игры "Святая жатва"

Вальсдорф

- Девон, просыпайся, тебе пора возвращаться к жене, - Авианна толкала в бок очередного любовника,- да просыпайся же ты!

Следующий толчок был, пожалуй, слишком сильный, и мужчина скатился с кровати как с горки, замер на самом краю и с грохотом повалился на пол. Щурясь осмотрел комнату, освещенную алыми закатными лучами, затем его взгляд упал на обнаженную Авианну, лишь слегка прикрытую простыней. Он выглядел довольно причудливо с всклокоченными волосами, отпечатком складки одеяла на щеке, а его глаза блуждали по стройному телу. Девушка улыбнулась, нагота давно перестала её смущать.

- Уже закат, жена будет волноваться, - охрипшим голосом напомнила Ави.

Но мужчина и не думал уходить, он забрался на кровать и начал нежно целовать девушку, становясь все более страстным, доводя Ави до грани, когда невозможно сдерживать сладострастные стоны. Он шептал что-то бессвязное о том, что будят в нем её прикосновения, что он никогда и ни с кем такого не испытывал, как это чудесно, что Ави создана только для него, что она идеальна. Он ласкал её разгоряченное тело, а она раскрывалась ему как цветок, расцветший от внезапного тепла. Снаружи начался дождь. Его шум был похож на шуршание занавеса.

- Ты пахнешь жасмином и летним ветерком, - блаженно улыбаясь и принюхиваясь мужчина не заметил, как вздрогнула девушка, и как потух огонек в её глазах. Тогда она в третий раз напомнила о существовании жены, и Девон стал торопливо собираться, осыпая Ави извинениями, и тихонько выскользнул из комнаты.

И снова чуда не произошло. Сколько надежд она возлагала на этого мужчину? Ей казалось, что он может быть именно ТЕМ…

Спустя несколько дней.

- Ты… ты меня бросаешь? – выдохнул Девон. В его голосе смешалось все: обида, изумление, негодование и боль, - Ты, ты…
- Девон, - устало перебила его Авианна, - Я просто предлагаю тебе все забыть. Представить, что это было не с нами, что ты не изменял своей жене и счастлив рядом с ней.
- Ты нашла себе другого? – в его голосе была слышна неприкрытая угроза.
- Я не ухожу к кому-то, я просто хочу закончить наши отношения. Я прошу отпустить меня. Мне нравятся эти места, но ежели ты не оставишь мне выбора – я уеду, без сожаления. Если ты сказал все, что хотел, то я бы в свою очередь хотела остаться одна.
- Да… все. Пойду к жене, она уже, наверно, заждалась. Я возьму её за руку и отведу в нашу спальню и постараюсь стереть из памяти тебя, раз за разом буду заглаживать вину, стирать из памяти ту боль, что причинил…

Авианна бесстрастно смотрела в зеркало и видела как Девон впился взглядом в её отражение, ища там реакцию на свои слова, но девушка продолжала расчесывать пышные волосы. Она была подавлена, но не речь Девона была тому причиной, его слова больше не имели значения. Поняв это, он удалился, громко хлопнув дверью, а Авианна обдумывала, кто же станет её следующим любовником.

Вальсдорф

В маленькой таверне воздух пропитан запахами пива и крепкого табака. Дым из очага ест глаза посетителям. За большим столом крестьяне играют в карты. Другая немалая группа собралась возле мишени и бросала дротики. Все здесь было немного чуждым Авианне. Грубые фигуры крестьян были словно вырублены топором из того же дерева, что и аляповатая мебель. Улыбки на их лицах скорее были похожи на гримасы, а глаза у всех какие-то выцветшие, круглые и пустые. Азартные игры в любой момент могут перерасти в пьяную драку, к которой могут присоединиться и зрители, и могут быть задеты все остальные посетители. Однако это совершенно не отталкивало девушку, скорее наоборот, они привлекали её внимание своей простотой и бесшабашностью. Она с любопытством наблюдала за ходом игры. Авианна с легкостью читала по их лицам какая у кого карта, без труда предсказывала, кто выйдет победителем…

Интересный посетитель появился в таверне «Северная звезда» далеко не сразу. Когда он откинул капюшон с лица – она смогла разглядеть симпатичное лицо, правая часть которого была исполосована длинными белесыми шрамами. Красивый рот искажала зловещая улыбка. Хриплый голос, дерганая походка, агрессивные движения рук. Мужчина с аппетитом съел луковую похлебку, затем присоединился к игре в карты.

Все это время Авианна пристально наблюдала за ним. Тогда она впервые не смогла предугадать исход игры, незнакомец внес сумятицу в предсказанную развязку.

Забрав куш со стола, незнакомец подошел к Авианне.

- Я татуирован, исполосован шрамами и чертовски огромен. Я не противен тебе?

Улыбка, заигравшая на губах девушки, была именно тем ответом, который он ждал.
Воин быстро достиг хозяина таверны, передал ему пару звонких талеров, вернулся к девушке, взял её за руку и повел наверх, в комнату.

Он загонял свою плоть глубоко в её лоно, они терзали кровать, совершая всевозможные непристойности. Это не было любовной встречей и мало походило на плотские утехи. Это было позорное, грубое действо, но ей было ничуть не стыдно.

Между Вальсдорф и Бамбергом

Пробуждение было неожиданно тяжелым. Приятная истома и нега не разливались по телу. Не было возможности сладко потянуться на кровати. Хотя крепкое мужское тело прижимало девушку к себе. Лошадь шла ровной рысью точно по тропе. Лошадь… И Авианна была верхом. Попытка убрать со лба непослушный локон провалилась, а так же дала понять, что руки связаны.

Болезненный стон вырвался из груди девушки. Её начал бить озноб, а кожа покрылась холодным потом. Пот – это хорошо, значит та гадость, которой её усыпили выходит наружу.

- Что ты подмешал мне в вино? – хрипло поинтересовалась Авианна.

Слишком много сил ушло на эти слова, легкие жгло огнем, и вдыхать новую порцию воздуха было тяжело.

- Воды, - просипела девушка из последних сил.

Но мужчина, имя которого она так и не удосужилась узнать, не реагировал на просьбы, хотя она практически обнимала его, сидя на лошади за его спиной, а руки были связаны спереди…

Погода словно грустила вместе с ней. Небо хмурилось, а ветер обдавал оголенные участки кожи серым, безжизненным дыханием.
Отвратительный день, что бы умереть!

- Солнца сегодня не будет, - решила завести светскую беседу девушка.

И снова молчание.

- Ты будешь со мной говорить? Зачем ты меня похитил? Тебе было мало вчерашнего? Так я и не отказывалась от продолжения. К чему такие сложности? – на языке вертелось еще много вопросов, но спутник оборвал их все разом одной единственной фразой:

- Молчи, ведьма, иначе я вырежу твой язык, и ты не сможешь покаяться Всевышнему перед очищением!

Ведьма, он обозвал её ведьмой! Охотник! Эта новость так её ошарашила, что она не сразу поняла, что мужчина просто воспользовался ей! Как она могла так влипнуть? Нужно было что-то решать, как-то действовать, но как? Она связана. И прочно, судя по всему…

По-настоящему страшно Авианне стало, когда они проскакали всю длинную вереницу повозок, её похититель предъявил стражнику пергамент и их без слов пропустили в ворота вне очереди…

Ну ничего, мы еще повоюем!

Бамберг

Авианна решила усыпить бдительность охотника и не делать резких движений. Ей нужно было всего лишь дождаться подходящего момента и сбежать.

Что бы не смущать местных жителей, ее похититель накинул плащ на руки. Всем встречным будет казаться, что она просто несет его таким образом... Вся романтическая чепуха по поводу этого экземпляра быстро выветрилась из головы. Он крепко, до боли, сжимал ее руку выше локтя, ведя по запутанным улочкам города.

Долго идти не пришлось, они вышли на оживленную площадь. Это было ей на руку. В толпе затеряться гораздо легче, чем на пустынной улице. Охотник явно кого-то выискивал, наверняка собирается передать ее рыцарю. Ищет кого-то конкретного? Заметив высокого брюнета с ангельским лицом, похититель немного ослабил хватку, словно подумал, что все уже закончено и он выполнил свою часть.

Авианна тоже засмотрелась на мужчину, отмеченного знаком принадлежности к Ордену Святого Креста. Она бы даже сказала, что мужчина был непозволительно красив. Это противоречит всем правилам! Один взгляд на него и тебе кажется, что в сердце холодно и неумолимо входит клинок.

Она сама производила на мужчин подобное впечатление. Этот Ангел определенно не с небес, он убийца, раз состоит в Ордене. Авианна знала таких мужчин. Чем привлекательнее снаружи - тем больше гнили внутри.

Мы двинулись по направлению к рыцарю. Всего несколько метров отделяли нас, когда он неожиданно свернул и подойдя к какому-то мужчине, начал что-то говорить. До нас долетели лишь обрывки фраз, но Ави четко расслышала слово 'арестован'. Они что, затеяли глобальную охоту на ведьм?

Эта заминка сбила с толку охотника, он застыл в ожидании, пока рыцарь освободится. Что же, кажется, время настало...

Девушка резко пихнула похитителя в бок локтем, его рука разжалась, отпуская пленницу. Не удержалась и стукнула его коленом в пах, за то, что использовал прежде, чем поймать.

- Вор, - вскрикнула девушка, стараясь привлечь внимание к охотнику людей вокруг. При этом не слишком громко, что бы не услышали церковники и побежала сквозь толпу в противоположную от Собора сторону.

Бамберг

Пришла беда откуда не ждали. Ведь Ави все правильно рассчитала! Народ набросился на ее похитителя, а рыцарь был занят иным вопросом, если бы не этот проклятый мужлан... Она легко разобралась с охотником, ей даже удалось выхватить у него нож и на ходу разрезать веревки. Но девушка кое-кого не взяла в расчет, поэтому пропустила тот момент, когда он подбежал сзади и до боли заломил руки.

Тихое ругательство вырвалось изо рта.


- Не твоего ума дело! - грубо ответила Авианна, не оставляя попытки вырваться. Но мужчина позади был слишком силен. И откуда только взялся на ее бедную голову?!


Он что, принюхивался к ней? Очередной охотник, помешанный на добыче или это делал мужчина плененный ее красотой?
Она не знала, что ему сказал ее запах, но руки сжали сильнее, чем прежде.


- Авианна, - промурлыкала девушка, перестав вырываться. Силой его не возьмешь...

Она прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на мужчине позади. Маленький шажок назад и вот, она уже прижимается к нему всем телом. Девушка откинула голову, положила ее на сильное плечо, призывно раскрыла губы. Они больше не были похожи на охотника и добычу, скорее на влюбленная пару. В сущности, он был довольно хорош собой, начиная от глаз и заканчивая упрямым подбородком, твердыми мускулами на груди и... Ее руки находились, как нельзя ксати, между его ног. Удобно, очень удобно.

- Отпусти меня, - прошептала она ему в губы, - я обещаю найти тебя позже, если назовешь свое имя.

Вечер, ночь второго дня. Бамберг

Это какое-то фатальное невезение! Убегая от одного мужчины, Авианна тут же попадает в лапы другого.


- Надо будет – и его соблазню, - огрызнулась девушка.


А ведь свобода была так близко… Девушка отчаянно цеплялась за мужчину, ведь чем дольше он рядом – тем сильнее будет попадать под её чары, еще чуть-чуть и он передумает…
Но тот как будто понял это и стремительно передал её в руки нового мужчины.


Гейлел… Теперь она была в руках рыцаря, час от часу не легче.
По тоскливому взгляду на рыженькую девушку, Ави поняла, как некстати её передали мужчине. А внутри разгорался огонь азарта, как же ей нравились именно занятые мужчины, сколько наслаждения она получала на званых балах в темных нишах, когда законные жены были в соседней комнате…


Он определенно нравится мне больше всех провожатых в тюрьму.


А обращается так же грубо, как и остальные, грустно отметила девушка. Что же, пора учиться на своих ошибках.

Чем дальше мы удалялись от многолюдной площади – тем внимательнее она смотрела на рыцаря, тем больше, мысленно, дарила ему комплименты, звала, объясняла, как он необходим, как нужны его объятия…

Пустынный переулок и вот, Гейлел страстно прижимает её к холодному камню, даря те самые объятия, о которых она просила.
Авианна и сама не заметила, как её игра стала чем-то большим, а ответная реакция больше не была притворной. Она действительно хотела этого мужчину.


Такое фиаско было впервые в её жизни. Трое мужчин за один день и ни одного в её постели. Более того, вечер завершился шикарным душем… После такого никому бы не хотелось её обнимать, самой противно…


- Если я обещаю вести себя прилично и добровольно зайти в камеру – мы можем хотя бы окунуться в речке по дороге? - умоляюще посмотрела она на рыцаря.

К утру Авианна уже была в камере.

3-й день. Замок Гайервёрт. Подземелье.

Вид камеры навевала на Авианну печаль. Когда-то, очень давно, ей доводилось ночевать и в более ужасных условиях. Но сама она еще никогда не чувствовала себя так удручающе. Гейлел отказался проводить её к реке, как она его не уговаривала. Этот день вымотал её до предела. Она чувствовала себя грязной не только снаружи, но и внутри.

Разве есть её вина в том, как мужчины на неё реагируют? Или ей стоило запереться дома и не высовываться на улицу никогда? Или уйти в женский монастырь?

Девушка горько усмехнулась. Помолиться что ли о достаточном количестве воды, что бы смыть с себя этот день?

Дверь в камеру отворилась.

Камера в подземелье. 4 день

Нет в мире справедливости. Никакой воды и тем более еды ей не дали. Наоборот, грубо обыскали и забрали все мало-мальски ценное: сережки, колечко с сапфиром…
Паразиты боялись её как огня и, меняясь через каждые пару минут, выскакивали как ошпаренные.

Потом все закончилось и меня оставили в покое. В полной темноте и пустоте.

Она уже не знала, чем себя занять. За время пребывания в камере он узнала, что в ширину помещение ровно двенадцать обычных шагов, тридцать четыре маленьких, восемь больших, примерно столько же в длину. По диагонали четырнадцать больших шагов.
На левой стене шестьдесят три кирпича вдоль пола и двадцать один в высоту. Если к шестидесяти трем прибавить шестьдесят три двадцать раз – то получится…

Дверь снова отворилась, когда Авианна рассматривала пейзаж, открывающийся из окна её нового пристанища. Мужчина зашел один, дверь за ним тут же захлопнулась на засов. Он неторопливо оглядел её, хотя… скорее ощупал взглядом.

Странный. Разве ему не рассказывали, как тяжело было её сюда запихнуть?

Факел освещал его лицо. Красивое. Но знал бы он, сколько этих красивых лиц повидала Авианна, и сколько из них её разочаровали.

- Кто ты? – задала вопрос девушка.

Камера в подземелье. 4 день


Этот мужчина был каким-то другим. Нет, он смотрел на девушку с такой же похотью и вожделением как остальные. Но было что-то еще. Он как будто изучал её… Ему хватало сил не поддаваться, но он играл с ней.


Что же, сейчас власть целиком и полностью в его руках, но посмотрим, что будет через час, другой. У кого тогда будут поводья судьбы, и кто кем будет управлять.
Он сжал запястье с такой силой, что казалось, сломал руку. Но вскоре я поняла, что это не так, а так же поняла, что возбуждает этого мужчину. Боль, страх в глазах жертвы, отчаяние, возможно, ему нравятся мольбы о пощаде…


Палач… Что же, ему подходит.
Теперь я поняла еще кое что: как бы жертва не молила, что бы не обещала, его рука никогда не дрожала, он всегда исполнял то, что задумал и в его планы никогда не входила пощада.


Рука скользнула по бедру девушки. Что же, эта его цель тоже ясна…


Многое я бы могла стерпеть, жизнь меня подготовила. Я бы даже могла подарить этом суровому мужчине наслаждение, которое он так жаждет, но не может утолить. Не потому, что не хочет, просто он сам не знает, что ему нужно, а я знаю. Но вот подобное отношение, задевающее мою гордость, выводило меня из себя. Что же, мы еще посмотрим, кто из нас двоих будет ползать на коленях!


- Тебя? Нет, не боюсь, я тебя презираю! – в довершение слов я плюнула ему в лицо. Вызов принят, Палач.

Покои палача, вечер 4 дня, плавно перетекающий в ночь пятого

То, что в ответ на плевок он улыбнулся, а не ударил, говорило о многом. У мужчины есть выдержка… Один - один.


Тоже мне новость! Хотя, она почти забыла о том маленьком инциденте. Запах просто приелся, и девушка перестала улавливать зловонные ноты.
Хам запихнул меня в какую-то комнату, но это оказалась далеко не пыточная. Вполне нормально обставленная комната. Кровать, стол, шкаф…


Проклятие! Мерзавец усыпил её бдительность, стоял так безмятежно, давая возможность осмотреться, привыкнуть, а потом…
Стоит ли говорить, что силы были не равны? Да, Ави осталась совершенно обнаженной, зато на лице палача появились длинные, глубокие царапины от её ногтей.
Вдоволь налюбовавшись плодом своих делов, Палач вновь схватил девушку за руку и осмотрел острые ноготки.

- Ничего, мы это исправим, - а в словах неприкрытая угроза.

Она хотела выдернуть свою руку из его железной хватки, но ничего не вышло. Вместо этого, он с легкостью закинул её в ванную с водой, словно несмышленого котенка. Брызги разлетелись по всей комнате, намочив и самого Палача с ног до головы.

Что же, разве не молилась она в ту ночь о достаточном количестве воды, чтобы смыть с себя грязь? Желание исполнилось, но внутреннее чутье подсказывало, что лучше бы она сидела грязная, в порванной одежде и в сырой темнице, чем с этим опасным зверем.

Покои палача, вечер 4 дня, плавно перетекающий в ночь пятого


Вода была чертовски холодной, но с этого станется довести до кипения и искупать Авианну в кипятке.

- Тепло, - огрызнулась она в ответ.

Нет, мало того, что он смотрел на её купание, так еще решил принять самое активное участие! Для неё не было в новинку принимать ванную с мужчиной, но ТАК её никогда не мыли… Авианна пыталась сопротивляться, но руки постоянно скользили, а Палач крепко держал её, не давая ни малейшего послабления, вытворяя с её телом все, что ему только заблагорассудится. Перестав хаотично вырываться, она старалась улучить момент и выцарапать эти темные глаза, в которых читала наслаждение от ей мук.


А вот это уже была издевка. Большинству было все равно на их тела и кто паразитировал на их телах, но девушка была довольно чистоплотной, просто не могла себе позволить не мыться и быть вонючей, иначе мужчины переставали так остро на неё реагировать. А ей ужасно нравилось их провоцировать.
Хотя, сейчас бы она не отказалась от толстого слоя грязи, даже от вшей, лишь бы садист выпустил её из своих лап.

Но, когда её запах станет чистым, Палач должен будет реагировать сильнее... Тогда ей стало действительно страшно. Что если он не будет себя контролировать, но захочет её в излюбленной им манере? Он же может не рассчитать силы и убить её раньше времени, что категорически её не устраивало. Хоть в этом их мнения совпадали, она тоже не собиралась умирать такой молодой.

Обычно, проходило около недели после первого контакта с мужчиной до того момента, как его воля потихоньку подчинялась Авианне, а все мысли были только о том, как сделать ей приятно, хоть чем-то, как подарить наслаждение именно ей. Только вот теперь она боялась, что может не дожить до того дня, когда Палач покорится и поможет ей бежать..


Не дав произнести ни слова, Палач впился в её губы своими, и, как оказалось, умел не плохо целоваться, чередовал эту неожиданную приятность с болью. На зло ему девушка не отвечала на поцелуй, стараясь изловчиться и укусить его. Но как только она пустила в ход зубы - все изменилось, и уже ей нужно было цепляться за Палача, предусмотрительно набравшего в легкие побольше воздуха. Её он о предстоящем погружении предупредить наверняка забыл…
Что же, выход из положения она видела только один – замереть, притвориться, что больше не выдерживает, взять от поцелуя столько воздуха, сколько сможет и отпустить, погрузиться на дно ванной и не шевелиться, расслабить руки, перестать сопротивляться и молить Бога о том, что бы Палач принял все за чистую монету…

Покои палача, вечер 4 дня, плавно перетекающий в ночь пятого


- С хрупкими ценностями так не обращаются, - ответила девушка, когда, наконец, отдышалась.


Хриплый смешок раздался в комнате.

- И перестать получать «удовольствие» от того, что ты со мной делаешь? – с сарказмом ответила она. – А мне интересно, как ты узнаешь, что я сказала тебе правду? Что, если я скажу, что сама спланировала свое попадание сюда, потому что хочу соблазнить нового епископа? Что, где касается самых грязных секретов – то у всего есть своя цена. Каждый мой секрет стоит одного твоего самого темного и грязного секрета!

Она несла какой-то бред, но это было гораздо лучше пыток… Разговоры, вот, что ей поможет. Чем больше времени они проведут вместе - тем быстрее Палач будет целовать пол подземной тюрьмы, где ступала её нога.



Возможно, хорошей девочке выдадут одежду? Глядя Палачу прямо в глаза, ожидая подвоха в любой момент, она встала из ванной, толстое корявое полотенце тут же коснулось её нежной кожи. Естественно, вытереться самостоятельно ей не позволили, даже в этом, казалось бы галантном жесте, Палач не отступал от своих принципов. Грубая ткань оставляла красные отметины на теле, заставляя кожу гореть.

- Теперь пообедаем? – задала я вопрос, невинно глядя в глаза мужчины, будто и не было всех этих странных истязаний, которые были на грани боли и удовольствия.

Покои палача, вечер 4 дня, плавно перетекающий в утро пятого


- Ожидания, герр Палач? А чего вы ждали изначально? Мольбы о пощаде? Простите, но не появился еще мужчина, способный заставить меня умолять.


Авианна сморщила носик. Этот странный мужчина заставлял её то бояться, но насмехаться над ним, играть, злить… Похоже, в этот раз у неё достойный противник.


Интересно, он услышал её заливистый смех? Невозможно соблазнить? Вы так уверенны в этом, Палач. Точнее, Кипп? А если я докажу вам обратное? Чем закончатся наши отношения, если вы меня выпустите, а я сбегу? Кто тогда окажется на костре? Мысли, мысли, вслух она ничего не успела сказать.

Изучив комнату и надежные решетки на окнах, а так же массивную, слишком толстую дверь, и не найдя ничего полезного, Авианна улеглась спать. Конечно, постель была не её, но определенно, это было лучше, чем сырая солома камеры.


Победная улыбка озарила лицо девушки. Если после вчерашнего осмотра, она была уверенна, что Палач часто приводил сюда девушек и оставил её легко и без сожаления, как и остальных, до нее, потому как точно знал, ничего полезного для побега они тут не найдут. Но вот одежду, интересно, скольким из них посчастливилось получить?

Авианна пленница или содержанка? Завтрак, платье?

- Где мои драгоценности, Кипп? – спросила она уже у закрывшейся двери.

Позавтракав и одевшись, Авианна посмотрела в окно при свете дня. Ну, и чем прикажете ей тут заниматься?

5 день. Бамберг. Замок Инквизитора. Покои палача

Целый день она сидела в запертой комнате. Мысли сводили с ума. Как ей повлиять на волю палача, когда его самого нет рядом. Никогда раньше её дар не поддавался контролю. Кто-то влюблялся быстрее, кто-то умело сопротивлялся или скрывал свои чувства, но все и всегда заканчивалось неизменно. Как только мужчине казалось, что она пахнет жасмином – для девушки был знак, что пора уходить. Ей слишком дорого далось это знание.
Все началось с её отчима, которого сводила с ума её, еще довольно юная, красота. Мать просто перестала для него существовать, она приносила ему пищу, которую он делил за столом с Авианной, стирала его одежду, закрывала глаза, когда ночью вместо их спальни, он направлялся в спальню дочери.

Воспоминания не самые приятные, но продлилось это не долго. Своими действиями, он пробудил в ней нечто неправильное и мерзкое, такое, как и он сам.

С тех пор ни один из мужчин не выдерживал её долго, что бы не сломаться. Это давало власть, но слишком быстро наскучило. Разве интересно говорить с рабом? Желающим только угодить тебе, сделать приятно, валяться в ногах, только бы не прогнала. Это совсем не весело, это противно. Видеть, как разум угасает, как все потребности уходят на второй план, этот заискивающий взгляд…

Погруженная в свои мысли, девушка не слышала, как отворилась дверь, как Кипп вошел и устало упал в кресло. От звука его голоса она вздрогнула.


Улыбка, появившаяся на нежданную заботу, моментально угасла. Сапоги… Выставленные ноги…

Хлесткая пощечина разорвала тишину комнаты.

- Никогда, слышишь, никогда я не прикоснусь к твоим сапогам!

Кипп вскочил, хватая девушку, но она вырывалась с небывалой ранее силой. Боролась так, будто не успокоить он её пытался, а убить. В ход шло все: зубы, руки, ногти, колени, она извивалась всем телом, продолжая повторять: "Никогда, слышишь, никогда!!!"

5 день. Бамберг. Замок Инквизитора. Покои палача


Возможно, будь на месте палача кто-то другой, менее опытный – ей бы удалось… Удалось что? Она не знала. Пелена ярости накрыла её с головой. Девушка не видела перед собой палача, она видела своего отчима, который, приходя в её комнату, каждый раз заставлял снимать с него сапоги, затем одежду и этим обслуживание никогда не ограничивалось.
Она бросала проклятия одно за другим, останавливаясь только для того, что бы набрать в легкие побольше воздуха.


Нестерпимая боль в районе живота её отрезвила. Алое марево исчезло, и она смогла рассмотреть перед собой палача. Мужчину, который умеет справляться с женскими истериками по-своему. Дикий крик, наполненный болью вырвался из груди. Она кричала когда что-то горячее касалась её кожи, кричала и когда это что-то исчезло. Кричала, пока не осипла, и тогда крики сменились тихими жалобными стонами.

Она сильная, со всем справится, но даже у самых сильных есть свои болевые точки. И Кипп, сам того не подозревая, нашел одну из таких точек.

Этот раунд определенно за ним, он доказал, что не побрезгует причинить истинную боль, что не так ему важна совершенность молодого тела и бархатистость кожи. Его вполне устроят зажившие шрамы и ожоги… Зажившие ли? Им определенно нужны правила.

- Кипп, - тихо позвала она, избегая смотреть палачу в лицо, - что будет дальше? Сколько ты продержишь меня здесь, прежде, чем вернуть обратно в камеру?

Услышав ответ, девушка вздохнула и задала новый вопрос:

- Помнишь, ты хотел узнать самые грязные тайны? Если я поведаю тебе одну из них – ты можешь пообещать никогда не просить меня снять твои сапоги, – а подумав, добавила, - и одежду?

Авианне совершенно не хотелось впредь срываться на палаче, но теперь это целиком и полностью зависит только от него.