Карта ролевой игры "Началось в колхозе утро..."

– Пооошта! – звонкий, переливистый голосок пролетел над улицей, опережая свою хозяйку. Шура отбросила на спину тяжелую косу, убирая со лба выбившиеся из прически пряди волос. Утро в станице опять было солнечным, жарким, как всегда в это время года. Август вышел знойным. Большая часть народа сейчас в поле. Сенокос, жатва. Старики и малыши копаются вокруг погребков – перебирают картошку. В такие дни на улицах всегда безлюдно.
Дорога ее ждала дальняя: через всю станицу, вдоль полей, на которых во всю уже шла жатва. Это на машине кажется, что близко, а на Шурочкином стареньком велосипеде трястись полдня точно. Но она не жаловалась: любила свое дело, понимая, насколько оно важно. Маленькое, незначительно вроде, но без него никак. Каждая утро Шура рассматривала вывешенные ею над кроватью слова товарища Калинина: «У нас, в СССР, труд и в городе и в деревне – от самого простого до квалифицированного – приобрел глубокое содержание, одухотворился великой идеей социализма, стал тем творческим началом, которое обновляет людей, воспитывает их в духе коммунистической нравственности». Читала и улыбалась, осознавая, что и она трудится на благо Советского государства.
Работа не мешала мечтать о том, как она поедет учиться. В город, на инженера. А потом вернется сюда, в родной колхоз, с новыми знаниями и идеями, которые наверняка придутся к месту. Сразу после школы уехать в город не получилось: сначала ухаживала за больным отцом, а потом, когда его не стало, перебралась к тетке, которая тоже уже была в возрасте. И по хозяйству помогала, и часть ее работы на почте на себя взяла. А потом и вовсе все обязанности почтальона приняла: ну куда тете Вале, с ее ревматизмом на велосипед взбираться? А Шурочке одно удовольствие: с утра объедет всю станицу, а потом за хозяйство принимается. И вечером еще силы остаются в библиотеку зайти, книжку интересную взять, да и в клуб заглянуть.

К бабе Нюре Шура спешила в первую очередь, зная, с каким нетерпением та ждет весточки от сына, уже много лет работающего в городе. И вот он, заветный конвертик, на самом верху в ее сумке.
Шурочка соскочила с велосипеда, несколько раз дернув бряцающее колечко на калитке.
– Баб Нюр! Вам письмецо из города!
За забором послышались торопливые шаги – старушка спешила, да так, словно Шура могла куда-то деться, еще и письмо прихватить с собой. На морщинистом лице заиграла улыбка.
– Девонька моя, вот спасибо-то. А я все жду, да жду, а он не пишет. Совсем заработался Ванечка мой, не приезжает давно.
– Приедет, баб Нюр. Вот начнется отпуск – и сразу он к вам. А вы не скучайте. И не болейте, главное.
И снова на велосипед – и дальше по улице, привлекая внимание и голосистых собак, и местных ребятишек, вылетающих навстречу в надежде заполучить в руки или газету, пропахшую свежей типографской краской, или (что намного приятней) письмо от кого-то из родни.
Девушка свернула на соседнюю улочку, самую старую в станице, узкую, с двумя рядами бревенчатых хат, а через нее выехала снова к полям. Дорогу здесь размыло дождем, а жаркое августовское солнце высушило серые колдобины, на которые старенький велосипед то и дело подбрасывало вверх. Поначалу после таких поездок у нее страшно ныли все мышцы, даже в тех местах, о которых порядочные советские девушки и думать себе не позволяют. Теперь привыкла, и только когда колесо попадало в большую выбоину, тихонько охала, тут же отвлекаясь на что-то более интересное, чем собственное неудобство.
Вот и сейчас: засмотрелась на курицу, ковыряющуюся в придорожной траве с выводком цыплят. Потешные такие, словно пушистые комочки, неловко переваливающиеся на слабых еще лапках. Тетя Валя таких всегда в дом заносила, стоило им только вылупиться, и Шурочка, даже уже став взрослой, могла целый вечер просидеть возле них.
Велосипедная цепь звякнула, когда в нее врезался отскочивший из-под колеса камешек. Шура растерялась, резко крутнув руль в сторону. И не удержалась в седле. Соскочила в придорожную пыль, путаясь в подоле собственной юбке. Повезло, что не свалилась, вот бы ребятишкам потеха была! А сумку не удержала – и множество желтоватых конвертиков, словно голуби, разлетелись по траве.
Шурочка вздохнула, ругая себя за неаккуратность, и принялась собирать письма, искоса наблюдая, как со стороны домов уже летит навстречу кто-то из ребятни.

За день Шурочка устала. Пока развезла почту по всей станице, солнце уже начало клониться к закату. Тетка охнула, покачав головой, когда увидела, как девушка закатывает во двор велосипед да отрясает запылившийся подол юбки.
– Долго ты сегодня, Шура. Лица на тебе нет, пташенка моя.
– Ничего, теть Нин. Вот покушаю сейчас да в баньку схожу, а потом в клуб. Может, и ты пойдешь? Замминистра приехала, слыхала, аль нет?
– Слыхала, а то ж… – тетка только отмахнулась. – Да куда мне в клуб-то идти, людей смешить. Ты собирайся, а я уж сама управлюсь. Беги, беги, негоже опаздывать.

Шурочка помчалась наряжаться. Обычно тете почему-то не нравилось, когда она собиралась в клуб, порой и вообще ругалась, настаивая, чтобы девушка осталась дома. А сегодня, надо же, сама отправляет. Ну как такой возможностью не воспользоваться? Тем более, что Шура и номер для самодеятельного выступления уже приготовила. Плясать еще отец научил, он в этом деле мастак был, еще по молодости первым парнем на деревне слыл. Да и голосок был неплохой, когда Шурочка пела, все заслушивались. Только случалось это все реже, то дела, то теткино недовольство не позволяли развлекаться так, как хотелось.
Но сегодня наконец-то ей повезло! Девушка напоследок глянулась в зеркало, полюбовавшись хоть и стареньким, но вполне еще ладным платьем, поправила косу и отправилась в клуб.
Идти было совсем недалеко, здание клуба располагалось на соседней улочке. Шура подивилась множеству народу и стала высматривать в толпе подруг.

Как же много народу собралось в клубе! Шурочка растерялась слегка, хотя бывала здесь уже столько раз. Все гудят, веселятся, песни рекой льются. И такие лица у всех счастливые, словно то будущее, что они сообща строят в колхозе, уже наступило. Аж сердце занялось восторгом, как в детстве бывало, когда отец с райцентра приезжал с гостинцами, а она босиком неслась навстречу по утоптанной тропке, повизгивая от радости.



Завидев подругу, Шура обрадовалась еще больше.
– Клава, скажешь тоже! – смешливо покачала головой. – Вот кто у нас красивый здесь, так это ты, подружка. Вон как парни на тебя заглядываются! И платье к лицу!



Шурочка кивнула в ответ.
– Заготовила. Песню батюшкину любимую спою, больно он любил, когда в нашей станице рожь колосится.
Она незаметно смахнула набежавшую на глаза при воспоминаниях об отце слезинку.
Как раз в этот момент заиграл гармонист, и началась пляска. «Вот и повод отвлечься от грустных мыслей», – подумала Шурочка, выходя в круг к остальным девушкам. Тряхнула длинной косой и запела.
Хоть и напоминала песня о батюшке, сейчас легко и спокойно на душе стало. Шура пристукнула по полу каблуками стоптанных туфель и полностью отдалась мелодии, выводя хорошо знакомые слова.

Шурочка не сразу поняла, что обращаются именно к ней. Задрала голову, изумленно рассматривая высокого мужчину, тронувшего ее за плечо.
Это ведь она – Александра. Ну конечно… Ее так назвали, папа выбрал для своей любимицы красивое имя. Только было оно настолько солидным, что почти никогда не использовалось в жизни с самого детства, когда девчушку ругали за проделки, называя полным именем.
А еще она иногда мечтала, что однажды вернется из города, такая вся взрослая и солидная. И звать ее будут как раз Александрой. Еще и добавлять важное: Степановна. Она обязательно выучится на инженера, и такое звучное сочетание будет как нельзя кстати.
А пока была просто Шурой, Шурочкой, Шуриком… И ее все устраивало. Но когда услышала обращение из уст смутно знакомого мужчины из бригады лесорубов, и растерялась, и обрадовалась. Девушка так привыкла, что ее в колхозе почти все считают ребенком из-за маленького росточка и просто по привычке, многие помнили, как она бегала к отцу на работу совсем крошкой. А он, кажется, думал совсем по другому. И это было волнительно, настолько, что Шура ответить сразу забыла. Так и замерла, с приоткрытым ртом, глядя на мужчину снизу вверх. Потом спохватилась, поняв, как забавно, наверно, смотрится со стороны. И заулыбалась, прислушиваясь к медленной музыке, под которую уже танцевали многие вокруг.
– Мой голос самый обычный, но я рада, что тебе понравилось. И потанцую с удовольствием, хоть и не очень хорошо это умею. Простишь, если случайно наступлю на ногу?

Разве она красиво поет? Шурочка рассмеялась, услышав такое заявление. Просто Павел пришел позже многих и не слышал, какие чудесные песни здесь уже прозвучали. Но если ему понравился ее номер, то это просто замечательно. Так приятно, что у нее никак не получалось перестать улыбаться. А когда задумалась о том, что он сравнил себя с медведем, развеселилась еще больше. Нисколечко Павел не походил на этого хищника. Совсем не был злым или опасным, как раз наоборот, от него веяло каким-то уютом и очень хотелось, чтобы музыка подольше не заканчивалась.

- Я и думала о многом. О папе, который очень любил ту песню, что я пела. О том, что ты назвал меня Александрой, а я всегда считала, что до этого имени еще не доросла. Вот когда выучусь... - она снова мечтательно обратилась в своих мыслях к тому будущему, что так отчетливо рисовалось в голове. - А еще о том, как я рада, что пришла сюда сегодня. Хоть и устала за день, но пропустить такое событие просто невозможно! И не думала, что буду танцевать, а вот ведь как получилось!

Разумеется, Шурочке и раньше приходилось танцевать на клубных вечерах. Не очень часто, но все-таки это случалось. Только все было как-то совсем по другому. И чувствовала себя она по другому. Мальчишек, бывших одноклассников, что приглашали ее на танцы, хорошо знала с самого детства, почти наверняка представляя, когда и что скажет каждый из них. Это были друзья, приятели, с которыми нравилось проводить время, забавляться, шутить. И ни один из них не относился к ней с такой серьезностью, как сейчас Павел. И не только серьезностью. В глазах мужчины Шурочке виделось что-то еще, но понять смысл этого незнакомого взгляда она не могла. Просто радовалась тому, как проходит вечер, слушала музыку и наслаждалась красивым танцем, в котором сама (ну разве такое можно представить!) оказалась участницей.



У Шурочки даже в носу защипало от удовольствия. Значит, ей идет взрослое, красивое имя? И для этого совсем не обязательно сначала закончить институт? Девушка снова заулыбалась.
– Спасибо тебе. Так приятно это слышать. А стать я хочу инженером.
Она мечтательно прикрыла глаза, вспоминая большое, просторное здание института, мимо которого они с тетей не раз проходили, когда гостили в городе у родственников. Шура тогда не могла оторвать глаз от важных молодых людей и девушек, спешащих на занятия. И завидовала им, конечно, по-хорошему. Когда-нибудь и она обязательно станет одной из них.
– Мне очень хочется выучиться и вернуться сюда. У нас ведь в Красном богатыре мало своих инженеров, а они ой как нужны! Столько изобретений напридумывали, а до нашей станицы они так медленно добираются. А я мечтаю, чтобы наш колхоз на всю большую страну прославился!

Шура так увлеклась собственным рассказом о будущем, которое непременно наступит, что забыла вовремя правильно передвигать ноги. И Павла запутала. Он даже оступился, чуть-чуть задевая ботинком носок ее туфли. Шурочка смутилась. Вот ведь болтушка какая! Нет бы думать о танцах, так она опять в мечты свои погрузилась, еще и Павла отвлекла. А он растерялся, кажется, и виноватым себя почувствовал.



Шурочка торопливо замотала головой.
– Никакой ты не неуклюжий! Это я столько болтаю, что про танцы и думать некогда, пришлось меня слушать. Не расстраивайся, мне не больно совсем. И очень нравится с тобой танцевать…
Девушка резко умолкла, понимая, что сболтнула лишнего. Павел точно подумает, что она совсем невоспитанная. Хорошо, что как раз в этот момент музыка стихла, они остановились, и Шурочка начала усиленно соображать, как же правильно выйти из такой неловкой ситуации.

Когда Павел заговорил о еде, Шурочка поняла, что проголодалась. Да так сильно, что вкус этого самого пирожка во рту почувствовала, и очень захотелось его попробовать. Она улыбнулась в ответ.
– Очень хочу. И сидр, и пирожок, – сказала и тут же подумала, как нескромно звучат ее слова. Но зато это правда, а обманывать она ой как не любит. Привыкла всегда говорить то, что думает, хоть тетя иногда и ругает ее за это. «Ты, Шура, со своей прямотой попадешь однажды в историю! Нельзя так правду-матку людям в глаза лепить!» А почему нельзя-то? Шурочка не понимала. Если она что-то чувствует или хочет, для чего притворяться, будто все иначе? И самой тошно, и перед другими стыдно.



– Ты правда так думаешь? – Шурочке аж подпрыгнуть от радости захотелось. Почему-то мнение этого мужчины казалось важным, как будто то, что он говорил, обязательно должно было сбыться в ее жизни. – Мне хочется быть полезной. Об этом папа мой всегда мечтал, и я с самого детства. Иногда даже во сне вижу, как заканчиваю учебу и возвращаюсь в родной колхоз. И столько идей в голове, что сон сразу убегает. Лежу потом до утра, мечтаю…
Девушка заставила себя умолкнуть, внезапно подумав о том, что Павлу могут быть не интересны ее полудетские фантазии. Не хотелось бы, чтобы он слушал только из вежливости.



После этой фразы вдруг стало горячо щекам. Шурочка изумленно заморгала, как-то слишком ярко представив себя на руках у Павла. И почему-то эта картинка ей понравилась. Девушка тряхнула головой, стараясь отвлечься. Устала она просто, вот и лезут глупости всякие в голову.



– А давай! – идея прогуляться Шуре пришлась по душе. Как бы хорошо и весело не было в зале, пройтись по прохладной улице ночью, слушая цоканье сверчков, она бы не отказалась. Еще и с таким спутником.
– Пойдем. Только тогда и ты мне расскажи, о чем мечтаешь. А то мои секреты выведал, а о себе ни слова не сказал.

Слышать такое о своем отце Шурочке было приятно. Очень-очень. Она прикрыла глаза, и показалось, что папа снова рядом, сильный, добрый, готовый всегда ее поддержать. Он ведь тоже всегда верил в свою девочку. Как сейчас Павел. Шура не могла не сравнить этих двух мужчин – своего любимого папочку и этого человека, хоть и почти незнакомого, но тоже понимающего ее.
Потом они вышли на улицу, и Шура закинула голову к звездному небу, счастливо улыбнувшись. Все-таки их станица – самое лучшее и красивое место на земле! Девушке очень нравилось идти рядом с Павлом, говорить с ним, слушать. Это было необыкновенно интересно и чуточку нереально. Как будто не с ней происходило, а с кем-то другим. Но все равно легко-легко становилось на душе. Особенно, когда Павел заговорил о своей мечте.



Девушке было приятно, что он так открыто говорил с ней о своих желаниях. Такая красивая и правильная мечта у него была, что Шура заулыбалась, мысленно желая Павлу счастья в ее достижении. Он заслуживал счастья и замечательной семьи. А другие мысли, проснувшиеся при этом разговоре в ее голове, Шурочка постаралась отодвинуть подальше. Они и незнакомы почти, почему это она вдруг начала представлять себя той девушкой, о которой рассказывал Павел? Это все замечательный вечер голову вскружил!




Когда Павел спросил про ее мечту, Шурочка задумалась. Как признаться, что и она мечтает о большой и счастливой семье? О куче детишек, о добром, трудолюбивом муже, таком, каким был ее отец? Но она все-таки решила не лукавить.
– Наши мечты с тобой похожи. Я считаю, что семья для человека очень важна. Когда между людьми мир и понимание, им любой труд в радость, и любое испытание по плечу. Я хочу, чтобы моя семья была такой. Когда душа в душу живeт, и один за другого горой.



Расставаться не хотелось. С Павлом было весело и интересно, они говорили о множестве вещей и никак не могли наговориться.
И уже на пороге своего дома, куда Павел проводил ее, Шурочка все никак не могла зайти внутрь. Помахала вслед уходящему мужчину, а потом еще долго смотрела вслед, пока не стало прохладно от выпавшей ночной росы. Только потом отправилась в дом, но и засыпая, продолжала улыбаться, вспоминая события прошедшего вечера.

Утро. «Локация «Хорошо в лесу»

Утро началось для Шурочки как обычно, только настроение было намного лучше, чем всегда. Она так широко улыбалась, что даже тетя во время завтрака то и дело подозрительно поглядывала на нее. Но ничего не сказала, лишь поцеловала на прощанье, провождая девушку на работу. И почему-то сильнее привычного охала ей вослед.
Снова пыльная дорога, кочки, выемки, шумные ребятишки, несущиеся навстречу велосипеду. Шурочка зачем-то торопилась справиться с почтой побыстрее. Вдруг ей повезет, и они с Павлом и сегодня увидятся? Это было бы здорово.
Девушка доехала до кромки леса, когда заметила, что там собралось несколько человек, что-то бурно обсуждая. А когда услышала, не поверила своим ушам. Ключи пропали? У замминистра? Да как такое возможно вообще в их чудесной станице, где и двери можно было в домах не закрывать? Никогда никто чужой не входил! Ключи украсть не могли, разве что замминистра их случайно сама где-то обронила. Кто-то сказал, что ее в лесу видели? Ну так они сейчас дружно соберутся и проверят каждый кустик. И если ключик здесь, обязательно его найдут.

Шурочка порадовалась от души, что в лесу она оказалась не одна. И встрече с Павлом порадовалась, хоть и невеселыми были обстоятельства, снова столкнувшие их. Но рядом были и другие люди, и Шурочка заулыбалась, видя Макара – одного из строителей в их «Красном богатыре» и Люду – секретаря комсомольской ячейки. И Леночка Беленькая была здесь. Все такие старательные, ответственные, что им обязательно должно повезти.

Павел подошел совсем близко, остановившись возле Шуры. Он еще не успел ничего сказать, а ей стало приятно при воспоминании о вчерашнем разговоре. И очень понравилось, как серьезно и рассудительно он планировал поиски, обсуждая с Макаром, как лучше действовать.





Ее никто не спрашивал, конечно, но Шура не удержалась.
– А мне тоже кажется, что лучше идти всем вместе. Или хотя бы в пределах видимости друг друга. Чтобы никто не заблудился.

Когда увидела у Макара еще и пистолет, сначала испугалась, ведь никогда не приходилось видеть оружие так близко. Но потом поняла, что это им на руку только, в случае появление какой-то опасности или диких зверей, они смогут спастись.
И тут как раз вспомнила про старого егеря, который знал лес, как свои пять пальцев. И обратилась к Павлу:
– А что если нам навестить Акакиевича? Вдруг он видел что-то или заметил необычное? И поможет нам наверняка.

Чудесные были белочки. Шурочка и не знала, что в их лесочке столько милых зверушек водится. И доверчивые такие, повыскакивали навстречу, совсем не пугаясь шумной толпы. А уж так забавно они лапками перебирали, семечки собирая с пенечка! Нельзя было не улыбнуться, глядя на них.
Шуре так понравилось это зрелище, что она тут же решила, что в следующий раз после работы обязательно заедет сюда. И орешки прихватит, чтобы угостить рыжих красавиц. А вдруг они осмелеют настолько, что захотят орешек у нее с ладони взять? И погладить себя дадут? Она с детства любила всякую живность, а уж мимо такой красоты пройти точно не могла. Украдкой бросила взгляд на Павла, пытаясь понять, о чем он сейчас думает. Он ведь лесоруб, место это как свои пять пальцев должен знать. И белочек каждый день может видеть. Вот бы вместе с ним прийти сюда! - мелькнула в голове мысль, что неожиданно так по душе пришлась, что Шурочка растерялась. Может, он и не захочет с ней прогуливаться. Еще и белок кормить. Но почему-то думалось, что ему вся эта красота не может не нравиться. Нашлось же у них вчера так много общего, вдруг и в этом сойдутся?
Шура так увлеклась своими мечтами, что и про ключ, что они искали, забыла. А когда опомнилась, устыдилась. Вот ведь чуднАя! Все делом заняты, важным и ответственным, а она в облаках витает! Хорошо, что никто мысли читать не умеет, а особенно Павел, а то сгорела бы она со стыда!
Но никак не хотели мечты ее оставлять. Как увидала, что Макар Люду на шею усадил, чтобы той удобнее было до дупла добраться, так и снова задумалась, представила себя на месте девушки, а вместо Макара - Павла. И опять начала журить себя. Ай, Шура, вот ведь о чем думаешь, вместо того, чтобы дело делать. Точно от безделия! Папа всегда говорил, что когда человек не занят чем-то нужным, ему и лезут глупости всякие в голову.
И никакие это не глупости! - самой себе заявила девушка, но мечты свои смелые все-таки прогнала, и начала оглядывать все кустики, да густую траву под ними. Вдруг ключик где-то там затерялся.
Но сколько они не искали, и в траве, и на деревьях, так ничего и не нашли. Как сквозь землю провалился ключ! Шурочка даже расстроилась немного, что ничего у них не выходит. А тут вдруг Людмила идею подала, что пора им воротиться, да узнать, вдруг кто-то проворней оказался.

- И правда, - закивала Шурочка. - Если бы ключ в лесу был, мы бы уже отыскали его. Пойдемте на ярмарку, там новости и узнаем.

Все-таки Шурочка угадала, предположив, что Павел хорошо знаком с местным лесом. Мелочь, а такая приятная. И дорога в обратном направлении показалась намного короче. Шура переживала из-за ключа, который так и не нашелся. Но это все-таки не могло полностью отвлечь от любования лесом и понимания того, что совсем рядом по тропинке вместе с ней идет Павел.


Скоро меж деревьями замелькали крыши домой крайних улиц, и Шура увидела свой велосипед. Она оставила его под деревом, а сейчас как раз на нем можно было добраться до ярмарки. Но тут она услышала предложение Павла.



Шурочка так растерялась, что не сразу ответила. Но остановилась у дороги и стала внимательно слушать.



Она удивилась. Потом обрадовалась. Потом удивилась еще сильнее, рассматривая лицо Павла. Он не шутил. На самом деле хотел прогуляться с ней по лесу. Словно угадал ее мечту. На губах девушки расплылась улыбка.
– Конечно, Павел. Я буду очень рада увидеть твои любимые места. И белочек мы могли бы еще покормить, нужно будет только взять для них орешки.

После этого ей пришлось удивиться еще больше, потому что Шура увидела, как в руках Павла появился чудесный букетик.



Цветы были такие милые, похожие на крошечные пушистые солнышки с белыми лучиками, что Шурочка не удержалась и спрятала в них лицо. А потом смешно чихнула, когда пыльца забралась в нос. И опять улыбнулась Павлу.
– Спасибо. Они очень красивые. И очень приятно получить такой подарок от тебя.
Шура не стала добавлять, что держать свою рeку в его ладони ей тоже приятно. Просто стояла и радовалась тому, что происходит между ними. Только не знала, как правильно это назвать. Но и неважно, главное, что на душе светло и тепло.
Они постояли так, рядом, наслаждаясь красотой момента, а потом Шурочка тихо сказала, потянувшись к своему велосипеду.
– Нам все-таки пора. Увидимся на ярмарке, хорошо?

Шура обрадовалась, услышав от Павла такие слова. Он не посчитал ребячеством ее желание покормить белок. Не увидел в этом ничего смешного или глупого. Даже предложил покормить кого-то еще. Шурочка задумалась, представляя, кто из лесных жителей может встретиться им на пути при прогулке. Но так никого и не придумала. Ну что же, значит это останется для нее сюрпризом. Девушка почему-то была уверена, что приятным, если прогулка действительно состоится.
Она попрощалась с Павлом, усаживаясь на свой велосипед и аккуратно убирая букетик из ромашек в почтовую сумку. Писем там уже не было, а Шурочке хотелось довести цветы до дома целыми. Поставить в вазу в своей комнате и любоваться ими. Ромашки в воде стоят долго, так что эти маленькие солнышки и завтра, и позже напомнят ей о добром подарке.
Шурочка собиралась на ярмарку, так тщательно выбирая наряд, как никогда не делала этого раньше. Ей хотелось сегодня выглядеть особенно красивой. На ярмарке будет много народа, нарядно одетого. И ей не хочется выделяться в худшую сторону. Девушка думала именно так, а в глубине сердца скрывалась мысль о том, что на самом деле она одевается, чтобы понравиться одному человеку. Только одному. Чтобы он так же, как в лесу, или вчера в клубе, смотрел на нее и улыбался. Как будто она ему нравится.
Такие мысли даже испугали немного. Шура поругала себя за слишком бурную фантазию. Как всегда, увлеклась больше, чем нужно. Напридумывала всего. А на самом деле Павел может вообще о ней и не думать. Видный парень, работящий, серьезный, для чего ему интересоваться такой обычной девушкой, как она? Лучше Шурочка постарается поменьше фантазировать. Увидится с Павлом на ярмарке, а потом и решит, что делать дальше. И о чем мечтать. Почему-то ей казалось, что сегодняшний вечер многое прояснит.
На ярмарке людей было так много, что Шура растерялась. Для чего она сюда пришла? Поглазеть на товары? Так ведь покупать девушка ничего не собиралась. Побродила между пышными рядами, посмотрела на вещи, которые там продавались, а потом решила отойти в сторонку и немного отдохнуть от толпы. И тут заметила Павла, стоящего под деревом и о чем-то размышляющем. Он был один, и Шура не удержалась, чтобы не подойти – так обрадовалась встрече. Если Павел кого-то ждет, тогда она быстренько поздоровается и уйдет, не станет мешать.
Девушка приблизилась к Павлу и улыбнулась:
– Привет. Красивая ярмарка, только очень шумно. А ты почему стоишь в стороне? Ждешь кого-то?
Шурочка тут же прикусила язык, поняв, как невежливо звучит ее вопрос. Разве можно так прямо спрашивать? А если Павел и правда ждет девушку, что он сейчас подумает про болтушку Шуру?
Она почувствовала, как щеки заливает румянец.
– Извини, я так много болтаю опять. Можешь не отвечать...

Ее ждал? Шурочке показалось, что рука, которую взял Павел, задрожала. Разве такое может быть? А ведь и она ждала. И так хотела увидеть его! И значит, их желания опять совпали. От этого стало так радостно, что Шура не сдержала улыбку.
– Конечно, пойдем.
Ей хотелось погулять с Павлом. Все равно где. Здесь, на ярмарке, по улицам родной станицы. В лесу, среди белок, или где-то еще. Услышать о его мечтах, узнать о желаниях и планах. Рассказать о своих. Сердцу опять стало тепло.



Девушка ахнула, прижимая ладони к лицу, а потом осторожно взяла хрупкую чашечку в руки. Она не ждала никаких подарков, еще и таких чудесных.
– Как красиво.
Она не смогла бы сказать, что ей нравится больше: сама чашка или то, что это подарок Павла для нее. Или то и другое вместе. Скорее всего, так и было. Шурочке было очень приятно, что он думал о ней, выбирая этот подарок. Хотел порадовать, и ему это удалось.
– Спасибо тебе. Я буду пить из нее с удовольствием. И думать о тебе.
Шура тут же прикусила язычок, понимая, что опять сболтнула лишнего. Выдала свои чувства. Осознание этого ошеломило. Чувства? У нее? К этому мужчине? А ведь и правда…
Девушка отвела глаза, надеясь, что Павел ничего не заметит, и снова вложила ладонь в его руку, когда он потянул ее за собой на ярмарку. И так хорошо было ходить вместе с ним. Раньше ее утомлял шум, а теперь Шура и не замечала окружающих, поглощенная общением.




А потом, когда они смотрели на большущих гусей, смешно хлопающих крыльями на зеленоватой воде пруда, Павел окликнул ее. И Шура поняла, что он скажет еще до того, как услышала его слова. Выдохнула с облегчением, потому что сердце переполнила такая радость, которую нельзя было сдержать.
– И я… – обычная говорливость вдруг подвела. Шура что-то лепетала, не зная, как выразить то, что чувствует. – Влюблена. Да. Тоже… – она рассмеялась, понимая, как забавно выглядит со стороны. И пусть, зато ей только что признался в любви такой замечательный мужчина. И он и не думает смеяться над ее заплетающимися словами. А выглядит очень даже счастливым. Как и она сама. Ведь люди всегда счастливы, когда чувства взаимны. И нет ничего на свете дороже этого счастья.