Карта ролевой игры "Тайна Хэддон-Холла"

Ранее
- Я не могу ехать один! Ты как никто другой должен понимать причины... - Уильям нервно прохаживался по комнате, ерошил волосы и выказывал почти паническое настроение. Только рядом с самым близким другом - сэром Чарльзом Паркером, он мог позволить себе не скрывать эмоции под маской. - Я понимаю, что позвав тебя с собой, ставлю под удар дружеские отношения между моей семьей и семьей герцога Ратленда, но уверен, что в итоге мы сможем договориться. Мне необходимо твое присутствие в Хэддон-Холле.
Маркиз Вустер наконец-то перестал мерять кабинет шагами и присел на кресло, продолжая буравить взглядом собеседника.
- Отец, похоже, что-то планирует, по крайней мере, мне не удалось под предлогом мнимой болезни остаться дома. Да и сколько можно прятаться? Я порой так зол на себя, что тогда не смог... А впрочем, ты верно говорил, что моей вины в том нет, разве что стечение обстоятельств. Я не могу вечно скрываться, рано или поздно мы все равно увидимся...
Несколько часов назад
Уильям терпеть не мог закрытые кареты. Ему нравилось самому управлять лошадью, чувствовать ее движение под собой, ветер, норовящий скинуть шляпу и чувство свободы, наполняющее грудь. Пока же приходилось трястись по не самой ровной дороге и настраивать себя на то, что эта поездка успокоит его. Возможно, что все эмоции, которые он прячет от посторонних, всего лишь надуманы, возможно, что на ужине он сможет освободиться от состояния неудовлетворенности, которое камнем лежит на сердце, и не дает двигаться дальше. Хотелось в это верить...
Хэддон-Холл встретил их потемневшими от времени стенами, увитыми зеленью. Ветер донес запах роз и Уильям отвернулся, чтобы не чувствовать его. Посаженные по периметру деревья, которые уже обросли листьями, тянули свои ветви-пальцы к укрытому тучами небу.
- Похоже, что будет дождь, - ни к кому не обращаясь, пробормотал маркиз и двинулся в сторону двери.
Настоящее время
Дом был огромен и прекрасен. Настоящий семейный особняк с роскошной мебелью и вышколенной прислугой. Но маркиз, который с детства привык находится в подобной атмосфере, не обращал внимания на окружающие предметы. Все его силы были направлены на то, чтобы создать впечатление хорошего гостя, а сам он пребывал в состоянии смятения и предчувствий, которые подобно тучам над Хэддон-Холлом, не желали расступаться.

Уильям переоделся с дороги в один из своих лучших костюмов. Хотелось выглядеть превосходно, ведь на него будут смотреть, о нем будут думать и говорить. Но даже не это столь важно, как встреча с женщиной, о которой думал он сам. Той, кто казалась практически идеальной, кого он не успел узнать, поселившей в его душе сомнения.

Другу не терпелось пообщаться с обитателями дома и другими гостями и маркиз его поддержал, надо было отвлечься. Обе девушки были необычайно хороши собой и беседа с ними должна была скрасить время.

Маркизу показалось, что леди Энн несколько нервничает, но это было ожидаемо. Неискушенная в светских раутах, она представляла собой образ милой и застенчивой девушки, неиспорченной и свежей, как утренняя роса на траве. Уильям прикрыл глаза, чтобы окружающие не сделали ложных выводов, к которым он сам был не готов.
- Благодарим вас. Поездка выдалась на удивление приятной. Уверен, что пребывание в Хэддон-Холле пройдет так же.
Его губ коснулась легкая вежливая улыбка. Пусть он соврал по поводу поездки, ему лишь не хотелось показаться грубым.

Чем больше дом наполнялся гостями, тем больше маркиз тратил сил на то, чтобы держать марку и сохранять лицо. Он уговаривал себя оставаться спокойным, не позориться и соблюдать этикет. Наверно, было бы неплохо снять напряжение бокалом шерри, но страсти к алкоголю маркиз не питал, предпочитая трезвый ум и контроль над своими действиями.

Она была здесь. Рядом. Его сон. Его мечта. Его наваждение.
Она была здесь, но совершенно не обращала на маркиза внимание. Потому что вблизи нее стоял тот, кто отнял у Уильяма возможность выразить свою симпатию леди Амелии. Ее муж. Проклятый Гоури. Именно ему удалось каким-то неведомым маркизу способом заполучить в жены совсем юную девушку. Ему, графу, выпала честь стать супругом, подарить титул и фамилию, каждый новый день начинать с ее улыбки... Уильям незаметно для остальных сжал кулаки, но понял, что скоро его спокойствие может дать трещину. Выдохнул, расслабил руки. Бросил взгляд на друга. Тот так же сдерживал эмоции, только глаза выдавали истинные чувства. Наверно, неприязнь к графу стала тем катализатором, которая сделала их дружбу еще крепче. Они оба ненавидели Гоури. Оба мечтали о том, что есть у него, но нет у них. С той лишь разницей, что Уильям мечтал об Амелии, а Чарльз о состоянии и титуле. Для обоих мечты оставались мечтами.
Маркиз вежливо поздоровался с новоприбывшими, надев уже привычную маску.
Никогда не упускай свой шанс. Так говорил ему отец. А он упустил. Приехал из-за границы на одно из светских мероприятий слишком поздно. Когда она ещё не была ему представлена, но уже была замужем за графом. Когда он ничего не смог сделать. Когда пришлось "играть" на публику. Когда запах расставленных букетов из белых роз стал ненавистным.

Вечер

Маркиз искренне удивлялся тому, что мужчины принялись провожать к столу не своих жен, а других свободных и не очень дам. Можно ли это было списать на суматоху, он не знал. Зато искренне порадовался тому, что оказался рядом с леди Амелией и не мог не воспользоваться ситуацией, чтобы сесть рядом.
За светской беседой, которая навевала тоску, Уильям практически не следил. Все, что он мог делать - любоваться длинными тонкими пальчиками, держащими столовые приборы с достоинством королевы, время от времени поднимать глаза на любимое лицо, пытаясь отыскать в нем хоть какие-то признаки неудовольствия жизнью и браком, очерчивать взглядом линию груди и плоского живота. А еще дышать. Старательно и спокойно дышать с ней одним воздухом, наполненным ее запахом с раздражающей примесью ароматов подаваемых блюд. Они были лишними. Ему не хотелось есть, но он тщательно пережевывал мясо, как и подобает этикету, не чувствуя его вкуса, мечтая о другом - вкусе ее кожи около бьющейся на шее жилки, сладких губах и том, чтобы эти пальцы вминались в его спину, о ее стонах и криках наслаждения...
Он молчал. Не смел сказать и слова рядом с объектом своих желаний. Не потому что им не о чем было говорить, а потому что он не мог себе позволить выразить свой интерес, раскрыть свои чувства перед другими. От этого все внутри мелко подрагивало. Уильям не верил в чудеса, но сегодня особенно остро захотелось, чтобы чудо свершилось - чтобы исчез окружающий мир, остались только он и Амелия, чтобы она смогла увидеть в его жадном взгляде не только похоть, но настоящее чувство, пожирающее его изнутри, сдерживаемое голосом разума, бьющееся раненой птицей.
После ужина мужчины собрались в кабинете. Уильям не хотел покидать Амелию, но правила хорошего тона и друг, который был рядом, подгоняли его устроиться в одном из кресел, пригубить из стакана. Алкоголь не спасал. Не дарил ощущение праздности и веселья, он лишь добавлял горчинку и дарил надежду на сон этой ночью.
Холодная постель приняла Уильяма в свои объятия. Он обнял подушку, представляя на ее месте графиню, и уткнулся в нее носом. Пахло свежим постельным бельем и одиночеством.
Утро
Начало нового дня не предвещало ничего хорошего. Уильям не дождался своего слуги и оделся сам. Умылся холодной водой и постарался придать своему лицу обыкновенный вид.

Маркиз вышел из комнаты и наткнулся на друга.
- Доброе утро, Чарльз. Нас уже звали к завтраку? Мой слуга так и не явился...

Хозяин особняка разговаривал слишком громко, чтобы его было не услышать. Молебен? Полиция? Что здесь за чертовщина творится?

- Не стоит беспокоиться на мой счет. Я чудесно провел вечер.Герцог в полном здравии, благодарю вас. Неотложные дела помешали ему быть здесь с нами. Но так что же случилось сегодня ночью?
Герцог Ратленд вскоре дал ответы на все вопросы.

Что?! Этого не может быть. Просто не может!
Если граф мертв, то графиня... вдова... Эту мысль надо было переварить. Нельзя делать поспешных выводов. И действовать нужно с умом.

В столовую стали приходить другие гости поместья. Среди них был известный в Англии детектив. Уильям почувствовал как по спине пробежали мурашки и подумал, что от этого цепкого взгляда ничто не укроется.

Мысль о смерти Гоури никак не хотела укладываться в голове маркиза.

- Не слишком хорошо, герцог Ратленд. Встречались несколько раз на различных мероприятиях, но близко не общались. Вы же помните, что я уезжал на какое-то время, чтобы получить образование.
Уильям смотрел на хозяина дома, на то, с каким достоинством он держится, и думал о том, что не хотел бы оказаться когда-либо на его месте. Званый ужин превратился в ужасную трагедию. Дом стал территорией убийства, самого тяжелого преступления, которое только можно представить. И виновник всего до сих пор находится с ними под одной крышей. И нет возможности поскорее покинуть особняк, чтобы вернуть себе спокойствие и забыть обо всем как страшный сон.
Амелия... Как же она теперь?

Друг тщательно скрывал свои эмоции. Даже Уильяму не удавалось пробиться через плотную стену, которой он себя оградил. Понятно почему. Теперь он стал первым кандидатом в убийцы, но маркиз понимал, что это ложь, Чарльз никогда бы не лишил другого человека жизни ради денег. Это было абсолютно не в его характере.

Уильям даже привстал, так ему хотелось пойти следом за другом. Но он не мог себе этого позволить. Он никто для графини Гоури. И утешить ее вправе лишь стандартными фразами и взглядом. И все же он не мог не сказать вдогонку:
- Если нужно что-либо, зови. И передавай графине наши искренние соболезнования.
Маркиз надеялся, что Амелия сможет взять себя в руки и выйти к гостям в ближайшее время. Ему необходимо было увидеть ее и поддержать.

Поддерживать вежливую беседу за завтраком, когда все мысли были о случившемся ночью, было непросто.
- Я учился в Оксфорде. Очень доволен своим выбором. Да и отец горд тем, что я пошел по его стопам.
Завтрак несколько затянулся. Или это только казалось маркизу. Ему очень хотелось увидеть Амелию, но, судя по голосам за дверью, ее уже опрашивает детектив. Поэтому Уильяму ничего не осталось как проследовать на молебен. Запах горящих свечей был тяжелым, забивал ноздри. Темные одежды, темные мысли, темные пятна на стенах, куда не попадал свет. Маркизу было неприятно здесь находится, но он терпел церемонию ради девушки в темно-зеленом платье. Ради нее он мог многое вынести. Даже ждать два года.

Панихида закончилась спустя несколько часов. Время тянулось гораздо медленнее, чем облака над поместьем. Хорошо, что не было дождя. Можно было сбросить напряжение, оседлав одного из скакунов герцога и проехав несколько акров. Он бы очень этого желал, но не мог себе позволить сейчас. Не тогда, когда нужно подставить крепкое мужское плечо любимой девушке.
Маркиз наблюдал, как один за одним гости особняка подходили к Амелии и выражали ей свои соболезнования. Он ждал, пока этот поток иссякнет.
- Графиня, позвольте и мне выразить свою скорбь в связи с кончиной вашего супруга. Теперь его душа пребывает в другом, лучшем мире. - Возможно, это было и не так, но маркизу было все равно. Главное, что граф покинул этот мир. - Если вам понадобится моя помощь, любая, можете смело ко мне обращаться. Помните, что вы не одиноки в это ужасное время.
Уильям не мог себе позволить сказать больше, но его взгляд выражал столько любви и уважения, что только слепой мог это не заметить.

Колмс, я к вашим услугам.

Оставлять Амелию не хотелось, но он не имел права дольше находиться рядом с ней. Да и в обществе женщин, наверно, ей было бы сейчас спокойнее. Уильям нашел взглядом друга и понял, что тот что-то задумал.

- Конечно, Чарльз. Я как раз хотел предложить прокатиться верхом по усадьбе после обеда. Уверен, что герцог не откажет нам в просьбе позаимствовать на время его лошадей.
Маркиз направился на поиски герцога, но не обнаружив его, вернулся.

Именно тогда к нему подошел лакей с просьбой остаться. Уильям мгновенно напрягся, но заверил, что будет ждать детектива сколько необходимо. Ему не хотелось говорить об убийстве, но это было неизбежно.

Он так и знал. Так и знал, что стоило лучше скрывать свои эмоции, что еще не время, слишком рано для того, чтобы о чем-то говорить...
- Мистер Колмс... Я... Давайте пройдемся по саду, не хочу, чтобы наш разговор кто-то услышал, - маркиз направился к выходу с уверенностью, что детектив последует за ним. - Понимаете, мы с графиней Гоури познакомились совсем недавно. Ее только вывели в свет, а я закончил обучение и вернулся в родовое поместье, однако... Когда я увидел ее впервые, то она уже была помолвлена. Это может показаться эгоистично, но наличие в ее жизни другого мужчины не помешало мне перестать желать эту девушку.
Маркиз перебирал ногами, мысленно окунаясь в прошлое. Ему было тяжело выносить собственные чувства напоказ, но он не мог и не хотел давать детективу повод думать, что он причастен к убийству.
- Я хотел откровенно поговорить с покойным графом, но отец воспротивился этому. Он в отличие от меня довольно неплохо его знал и убеждал, что своими импульсивными действиями я только наврежу и ей и себе... Мне пришлось смириться с тем, что брак состоялся, а затем они уехали. Я надеялся, что смогу забыть графиню, но чем больше проходило времени с нашего расставания, тем больше я ощущал пустоту внутри себя, - маркиз горько хмыкнул. - Вы сейчас, должно быть, думаете, зачем я все это рассказываю, ведь это лишь приближает меня к званию убийцы. Однако, я хочу, чтобы вы сразу узнали правду и от меня, а не слухи и от других. Я не убивал графа. Невозможно построить свое счастье на несчастье других. Я ехал сюда с желанием убедиться, что графиня ни о чем не жалеет. Хотел убедить себя, что у нее прекрасная жизнь, которую я никогда не смогу ей подарить... И снова попал под ее очарование. Закрытые чувства вспыхнули с новой силой. Это убивает меня... То, что я не могу открыто заявить о них, то, что мне приходится их прятать. Не очень удачно, как вы подметили...
Дорожка сделала круг. Чем больше маркиз говорил, тем горше была улыбка у него на лице.
- Амелия стала вдовой всего несколько часов назад. Я понимаю, что ей предстоит два года траура, но затем... Я буду просить ее стать своей женой. Не сейчас, когда все еще так остро и зыбко, а спустя время. Мне даже не важно, если под сердцем у нее растет ребенок. Я готов признать его своим. И пусть это говорит во мне юношеский максимализм и вера в лучшее, но я верю в то, что все наладится рано или поздно. В то, что убийца будет найден, а графиня обретет новое счастье. Со мной.

- Что?! О каких побоях вы говорите? Я не видел никаких следов, разве что сегодня ее лицо было... Я думал это от слёз... Так вы утверждаете, что граф бил Амелию? Боже! Ну, почему я узнаю об этом только сейчас?! Я бы не позволил ему жестокое обращение с ней, увез бы, спрятал, но не дал бы ее обидеть.
Маркиз был подавлен этой новостью.
- Знаете, я бы никаких денег не пожалел, чтобы отмотать время назад. Все бы поставил на карту, лишь бы смог вернуться на год назад. Но это невозможно и остаётся только смотреть в будущее, тешить себя надеждой... Я ведь так и не смог признаться ей в своих чувствах, не хотел скомпрометировать в глазах общества... Не знаю до сих пор, как она ко мне относится и не смогу узнать до окончания траура, наверное...
Уильям потер виски. Он был расстроен.
- Я могу поклясться, что не убивал графа. Даже если бы знал, что Амелия несчастна, не посмел бы отобрать чужую жизнь. Я искал бы другой способ вырвать ее из неудачного брака. Не знаю какой, но что-нибудь придумал бы... Вы можете мне не верить, но я правда ничего не знал. Незнание не освобождает от ответственности, я это понимаю, но кроме моих слов, у меня нет доказательств непричастности к убийству. Всю ночь я провел в своей комнате...
Мысли. Тяжелые и горькие не переставая крутились в голове.
- Я бы хотел закончить нашу беседу, если позволите. Я вымотан. То, что вы сказали, выбило меня из колеи. Если вас еще что-то интересует, спрашивайте сейчас.

- Кто мог желать графу смерти? Я не знаю. У меня абсолютно нет версий. Но я уверен, что вы найдете ответ на этот вопрос.
Просьба показать платок вызвала удивление. Маркиз достал белый кусочек ткани, украшенный фамильным гербом и его инициалами.
- Прошу вас, - Платок опустился в руку детектива. - Если вы позволите, я откланяюсь.
Маркиз проигнорировал обед, но не мог не подойти к хозяину дома с просьбой о возможности покататься на лошадях с Чарльзом. Когда согласие было получено, он нашел друга и отправился с ним к конюшням, а затем они выехали за территорию особняка, где смогли поговорить.
- Чарльз, он бил ее. Чарльз, я даже не мог представить, что такое возможно. Ты знал? Почему ты не сказал мне, ведь был в курсе моих чувств с самого начала?

Уильям негодовал. Даже поездка на лошадях не могла его успокоить.
- Что ты такое говоришь, Чарльз? Зачем мне говорить, что ты меня видел, если я действительно не выходил из комнаты? Ты не веришь мне? Считаешь, что я мог убить? - голос маркиза дрожал от сдерживаемой злости. - Никогда. Слышал? Никогда я не очернил бы честь своего рода. Я бы просто не смог смотреть в глаза отцу после такого!
Уильям пришпорил коня и поскакал во весь опор, резко затормозил и поскакал обратно.
- Почему ты предлагаешь мне действовать в отношении Амелии сейчас? Ты разве не понимаешь, как это будет выглядеть со стороны? Это же тоже самое, что объявить о том, что мы - любовники! Тебе ли не знать, что это не так? Я как мальчишка робею, когда ее вижу, боюсь выдать себя и словом, и взглядом... Я не могу так подставить ее и себя. Нет. Я не готов говорить с Амелией сейчас. Она даже слушать меня не будет!
Уильям задыхался. Ему не хватало воздуха, хотя в поле гулял ветер.
- Я-то хотел просить тебя как друга, чтобы ты просмотрел за ней в период траура, чтобы она ни в чем не нуждалась... Я хотел, чтобы она продолжала жить с компаньонкой в особняке Гоури, пусть не посещая мероприятия, но в безопасности и достатке... Как твой друг я навещал бы вас и постепенно, слышишь? постепенно она привыкла бы ко мне, смогла бы довериться... Вся эта ситуация сводит меня с ума...
Уильям посмотрел вдаль, но ничего не увидел. Его сердце рвалось к Амелии, но разум говорил о том, что ещё не время. Не сейчас.

Кукловод не уверен, что в те времена случались разводы, поэтому если что - поправьте меня.


- Убийство - это всегда убийство, Чарльз! Это самый страшный грех! Это поступок, которым ты никогда не будешь гордиться, за который ты будешь гореть в аду! О чём ты вообще говоришь?! Я бы мог защитить Амелию, не убивая ее мужа! Увез бы, спрятал, да что угодно! Я бы добился того, чтобы их брак был призван недействительным.



Уильям тоже соскочил с лошади и принялся рассаживать по траве, то и дело запуская руки в волосы.


- Чарльз... Мой дорогой друг... Я не знаю, что такое бедность, ты прав, но я знаю, что такое честь и совесть. Ты боишься снова оказаться ни с чем, это понятно, но это не повод для паники. Ребенка может не быть. За время брака он уже мог бы родиться.

Уильям обнял друга в ответ. Он ценил их отношения и не хотел терять.


- Я женюсь, Чарльз. И ребенка усыновлю, если он есть. Но только если она сама этого захочет. Я не могу стать вторым Гоури в жизни Амелии. Все должно быть добровольно и по любви. А если нет... То я смирюсь, постараюсь забыть и уеду на поиски другого счастья.
Уильям посмотрел в глаза друга.
- Все будет хорошо. Поверь мне. Каждый в итоге получит то, что заслуживает. А теперь нам пора возвращаться в особняк, нас могут искать.
Маркиз вскочил на коня и направил его в сторону поместья.

Они вернулись к концу обеда. Уильям приехал вторым, его не интересовали сигареты, а вот подумать над словами о возможности брака между Амелией и Чарльзом стоило.
- Я буду у себя. Надо написать отцу, что я задерживаюсь здесь.
В комнате маркиз сел за стол и взял в руки перо, макнул его в чернильницу и начал писать:
Дорогой отец. Вчера в поместье случилась трагедия - был убит граф Гоури.
Пока расследование не будет завершено, я не смогу покинуть это место. Есть еще одна причина этому и ты знаешь ее имя. Знаю, что ты отсылал меня сюда с целью знакомства с дочерью герцога. Я не настолько наивен, как ты думаешь. Однако леди Энн не смогла затронуть мое сердце так, как это сделала графиня. Она станет идеальной женой, но не для меня. Амелия же... Она теперь вдова, и я мог бы попробовать предложить ей свою кандидатуру в качестве мужа, но мне не хотелось бы делать это сейчас, поспешно. Но я боюсь. Боюсь, что меня могут определить. Я в растерянности, отец. Что мне делать? Промолчать и не воспользоваться шансом или поговорить с ней и, возможно, этим спугнуть ее?
В ожидании совета, твой сын Уильям.
Запечатав письмо, маркиз отдал его одному из слуг.