Карта ролевой игры "Однажды в Шато де Гесдьер"

Париж. За день до отъезда в Шато де Гесдьер.

Тонкий солнечный луч разбудил меня, щекоча теплом лицо. Я перевернулась на спину, чувствуя, как рядом заворчал Кристоф. Улыбка появилась на моих губах вместе с ощущением приятной истомы, растекающейся по телу. Мышцы болели, но до чего же это приятная боль. Такая, которая бывает только, когда ты проверяешь на прочность ножки кровати.
Скоро надо будет выезжать в Шато. Жанна уже несколько раз писала, грозя всеми грехами, если мы не успеем до свадьбы Марии появится у них. Вчера прибыл её личный слуга и не уехал, пока Кристоф не подписал приглашение, лишь бы поскорее избавиться от незваного посетителя.
С другой стороны, в то неспокойное время было намного лучше уехать из столицы. Вокруг зрело недовольство, народные волнения. Выходить из дома без охраны стало невозможно. В деревне же было ещё не так всё обостренно. Или же Жанна приукрасила истинное положение вещей.
“И вздумалось их детям пожениться! Неужели Антуан не понимает, что им всем придется покидать свои дома, если это не прекратится. Но это их дело, моя же девочка замуж выйдет за английского аристократа, и таким образом оборвет замкнутый круг.”
Усмехнулась сама себе. Хлое только пять лет, а я уже мысленно подбирала ей мужа. Уверена, Крис будет сопротивляться такому выбору до последнего. Повернула голову на подушке, рассматривая любимые черты.

Так странно, что наш брак начинался так быстро и резко, не дав нам даже познакомиться как следует. Три дня и меня уже передали с рук на руки совершенно чужому мужчине. И всё потому, что отцу надоело, что я перебирала и выбирала. Но откуда ему было знать, что я искала того единственного, который смог бы любить меня.
Всю мою сознательную жизнь перед глазами был пример брака по расчету. Отдельные спальни, за столом, во время завтрака обеда и ужина, словно мумии. Никто никогда не смеялся и не шутил. Но я читала книги и знала что всё должно быть не так. В отличии от своих сверстниц, таких как Жанна, Антуанетта, Луиза, я искала любовь. И доискалась до двадцати двух лет. Когда у моих знакомых было уже по двое детей, я ещё даже не была замужем.
И вот, в один прекрасный день, я вернулась домой после прогулки по магазинам, и встретила там гостя. Первое впечатление о Кристофе было - слишком самодоволен. Во всём читалось это. То, как он смотрел, как ходил по комнате, пока отец сидя за столом выкладывал мне условия брачного контракта. В сущности, они меня просто продали чужому человеку. Я три дня не выходила из своей спальни, объявив голодовку.
Свадьба была в такой спешке, что у всего высшего света сложилось четкое впечатление, что я жду ребенка. И не от маркиза. К тому же, я не смотрела оленьими глазами на жениха, а значит он просто вызвался спасти репутацию. Это был ещё один способ отца наказать меня за неповиновение. Гораздо позже все убедились, что я не беременная, или, по крайней мере, не была в начале брака.
В самом начале отношения с Крисом складывались просто ужасно. Он, несмотря на то, что дома его ждала молодая жена, продолжал вести себя так, словно и не был женат вовсе. Были слезы, были истерики, пока в один прекрасный день мне это не надоело. Да, тот день навсегда изменил мою жизнь, и теперь я жалела только о том, что не додумалась до этого раньше.
Это был прием в самом Версале, когда Антуанетта ещё могла их устраивать. Весь свет Парижа, и естественно маркиз. Но без супруги, как и было до этого много раз. Однако, какой его ждал сюрприз, когда я явилась в почти прозрачном платье, и даже не надев маски для карнавала. Греческая богиня с фамильными бриллиантами в волосах и в тонком шифоне на одно лишь плечо. Даже Людовик потерял дар речи, а с ним этого никогда не случалось. И я хорошо помнила ту гробовую тишину, которая наступила в зале. И помнила искаженное бешенством лицо супруга.
Погулять на том балу мне не удалось. Закутав, как гусеницу, в свой аби, Кристоф буквально выволок меня из дворца. Зато какое было примирение в карете. От Версальского дворца до нашего три часа быстрой рысью. И два из них мой муж доказывал, к чему может привести подобный наряд. И там же он узнал, что взял в жены девственницу, а не как говорили все прочие.
С того времени всё изменилось. Но славу скандальной маркизы я себе заработала. После того маскарада, старые жабы ещё долго перемывали мне косточки. Ну а муж - стал настоящим мужем.

Крис перевернулся на бок, притянув меня к себе, и прижался горячими губами к шее.
- Утро, любовь моя.
- Доброе, родной… - погладив его по щеке, я запустила пальцы в мягкие волосы мужа, перебирая их. - Как тебе спалось?
- Неплохо, даже очень, - поцелуй снова, на этот раз в плечо. - Но я вижу, ты не спишь уже. Что разбудило тебя, Мелли?
- Мысли. Я думала о свадьбе Марии, о том, что скоро и нам придется устраивать свадьбу для нашей малышки.
- Милая… - муж перевернул меня на спину и, глядя сверху вниз прямо в глаза, проговорил: - Тебе не кажется, что этот разговор преждевременен? Хлоя еще слишком юна, чтобы даже думать об этом. У нас будет время обдумать это позже. Намного позже. - Тон его голоса сменился: - Сейчас же...
- И чем же нам можно заняться сейчас? - усмехнулась я, на что муж только поиграл бровями и накрыл мои губы своим ртом, унося в страну наслаждений.

Мы спустились вниз к обеду, когда Хлоя уже вернулась с няней с прогулки. В городской парк мы уже давно не выбирались, ограничиваясь только личным садом за домом. Наличее меха и драгоценностей моментально делало нас мишенями для простолюдинов.

Крис никогда не держал прислугу в черном теле, и жалованье они своё получали регулярно, в отличии от большинства слуг в других домах. В это трудное для страны время нас спасала торговля с Англией и Америкой. И пока король Франции и колонии в Америке занимались революцией, кое-кто обогащался за этот счет. За последние пять лет состояние мужа увеличилось в три раза. Мы купили дом в Италии на берегу моря, потом в английском графстве Суррей приобрели поместье. И даже один небольшой остров в Карибском море, размером всего пятьсот с небольшим гектаров, с прекрасным названием Мона.

Обед прошел спокойно, не считая взрывов смеха, когда Хлоя рассказывала про охоту на соседского кота. Многие родители предпочитали не обедать вместе со своими отпрысками. Я же не могла так надолго расставаться со своей дочерью, отдавая её на попечение нянек и мамок. И меня мало волновали пересуды за спиной. Куда важнее было видеть светящееся счастьем глаза Хлои, когда она что-то рассказывает.
- Завтра утром мы все вместе едем за город.
- Ура! - Для Хлои любая поездка была грандиозным событием, а из-за того, что в последнее время мы вообще не вывозили дочь, данная поездка станет веселой.
- Вот поэтому кто-то сейчас кушает и идет ложиться отдыхать. И чтобы никаких игр в прятки по дому!
- Ховошо, маман, - уже меньше энтузиазма в голосе, но обычно озорная мадемуазель послушно встала и пошла вместе с няней в свою комнату. Мы же остались вдвоем, не считая приходящих и уходящих дворецкого и лакея, что прислуживал за столом.
- Неужели рано придется ложится? - Крис пытался сделать серьёзное лицо, изображая на нем удивление, но глаза… глаза его горели той неподдельной страстью, что находила отклик во всех уголках моей души.
- Ты имеешь что-то против постели? - я обожала эти легкие пикировки с двусмысленными словами.
- Никогда! - он расхохотался, поднимаясь со своего места. - Идем, любимая, я уложу тебя в кровать.

Поездка была утомительной. Меня всю дорогу до Шато клонило в сон, потому как перед отъездом мы с Крисом так и не уснули. К тому же, приходилось объезжать все главные дороги, дабы избежать столкновения с недовольными простолюдинами. А учитывая, что с нами едет ещё и Хлоя, пусть и в другой карете, то меры предосторожности вдвойне уместны. Но вот экипажи обогнули небольшой холм и, в последний раз вильнув, дорога вывела нас к кованым воротам поместья, означающим, что мы достигли места назначения без каких либо происшествий.

Шато де Гесдьер всегда поражал своим великолепием, а тут уж Жанна расстаралась к свадьбе дочери, украшая замок и сады вокруг. Гирлянды из живых цветов словно переносили в экзотическую страну. Вышколенная прислуга встречала гостей у ступеней замка, а дворецкий провожал в дом, объявляя вновь прибывших.

Карета качнулась в последний раз и остановилась перед входом.
- Готов, любимый?

Муж всегда мог вызвать подобные ощущения, когда внизу живота пархают бабочки. Вот и сейчас, стоило ему только коснуться меня, как все связные мысли покинули разум. Семь лет прошло с нашего скоропостижного брака, и пять из них я чувствовала себя так же, как сейчас. От одного взгляда возбуждалась, от прикосновения - плавилась, как сыр на солнце. И его двусмысленные намеки только подливали масла в огонь. Но мы приехали, и надо выходить, дабы не задерживать другие экипажи.
Поднимаясь по ступеням в замок, я всё ещё чувствовала дрожь в коленях, и даже когда подошли поприветствовать Жанну и её мужа.
- Жанна, ты восхитительна, как всегда, и даже не скажешь, что сегодня именно твоя дочь выходит замуж.
Крис повернулся к Антуану, и мне достаточно было только присесть.
- Месье, - я протянула руку графу для поцелуя и снова повернулась к подруге: - Дорогая, а где же наша невеста? Где Мария?

Но в этот момент меня отвлек муж, представляя нашу Хлою хозяевам замка.

Он души не чаял в девочке, а та обожала своего отца с не менее сильной страстью. Наблюдая за самыми дорогими мне людьми, я улыбалась.
- Хлоя, поприветствуй Её Светлость графиню д'Атруа, - я поманила дочь к себе и улыбаясь мужу, продолжила: - Может быть она и тебе найдет жениха, как для своей дочери.
Кристоф нахмурился, я же подавила улыбку, продолжая перебирать темные локоны, жавшейся к бедру девочки.

Я слушала подругу, которая расписывала прелести брака дочери, и думала: “Неужели это никогда не поменяется? Неужели для выгодного союза на алтарь готовы положить собственного ребенка?”
Хотя, судя по тому, что рассказывала Жанна, молодая девушка действительно может быть очарована своим эпатажным женихом.
- Дай Бог, Жанна, чтобы у девочки всё сложилось замечательно.


- Спасибо, дорогая, я желаю того же и вашей девочке. И спасибо за удобства, я действительно утомилась в дороге. -
О причине своего сонливого состояния я умолчала, но не удержалась и кинула взгляд на супруга. Кто бы мог предположить, что спустя каких-то семь лет я буду души не чаять в Крисе? Особенно, если учесть обстоятельства нашего знакомства.

- Мама, есть хочу, - Хлоя потянула меня за подол платья.
- Конечно, дорогая, - Жанна отправилась на поиски своей дочери, а я позвала гувернантку и передала ей дочь, вложив маленькую ладошку в руку женщины. - Лакей проводит вас в комнату, покорми, пожалуйста, Хлою. И, думаю, не лишне будет дать ей отдохнуть.
Мэри кивнула и повела малышку вверх по лестнице, а я же подошла к мужу и кокетливо погладила его по руке веером.


- Всё верно, Ваша Светлость, - и легкая улыбка расцвела на губах при воспоминаниях о безрассудных попытках привлечь внимание и своей скандальной выходке, которая всё-таки сломила лед между нами.
Муж повернулся и прижался губами к виску.


- Крис, - он взглянул на меня вопросительно. - Я тоже очень утомилась после долгого путешествия. Ты не проводишь меня до покоев?
Невинный вопрос, но блеск в глазах мужа прекрасно дал мне понять, что он не повелся на хлопанье ресниц и жалобный тон.
- Конечно, дорогая, дорога и правда была утомительной. - И он взял под руку и повел в левое крыло замка, к гостевым покоям.
Я скрыла довольную улыбку за веером, шагая рядом с мужем. Лицо его не выражало абсолютно ничего, пока мы шли по коридорам, но стоило только оказаться в спальне, как он накинулся с поцелуями, прижимая меня к стене и сминая губы в жадной ласке. Я застонала в его губы, прижимаясь всем телом. Одежда, и без того тесная, теперь просто не давала вздохнуть.
"Или это крепкие объятия Криса?"
И только он начал задирать подол, как я рассмотрела, пусть и замутненным вожделением взглядом, на столе конверт. Черный с золотой печатью.
- Крис… постой.. - уперлась в его плечи.
- Я хочу тебя, - муж запустил руку за корсаж, сжимая и без того ноющую грудь.
- Подожди! - это слово далось мне с огромным трудом. Хотелось послать всех куда подальше и отдаться во власть наслаждения. Но, если здесь сам Мастер, то пренебречь нельзя. - Прошу, остановись… - голос прерывается на стон, однако всё же удалось привлечь его внимание.
- Да в чем дело?!
- Письмо, любовь моя.
Я понимала его раздраженный тон, потому как и сама дрожала от возбуждения, но надо хотя бы прочитать прежде, чем продолжить.
Выскользнув из его рук, взяла черный конверт. Герб ВВФ украшал тыльную сторону, скрепляя подобно печати восковой.

“Уважаемый брат, сегодня в 16-00 состоится церемония инициации Венсана де Рошфора, графа де Леграна, и принятие его в братство. На тебя возложена важная миссия. Необходимо найти чистую девушку с родимым пятном в виде сердца и привести её в назначенное время в назначенное место. Можешь обратиться за помощью к графу д’Атруа, он также уведомлен мной в подобном письме о срочности дела. Л.”

“Занимательно, а что же теперь делать мне?”
- Крис, и где же нам найти эту девушку? Не можем же мы раздевать всех подряд девиц, да и где гарантия что они окажутся девственными?

Я всегда восхищалась способностью своего супруга быстро сконцентрироваться и собраться с мыслями выдавая решения. И в этот раз было так же, пока мои мозги ещё пребывали в вакууме, он уже придумал план.
.
- А я уверена, что Жанна поможет нам, иначе я просто не представляю где искать эту девушку и как заманить её вниз…
Стук в дверь прервал мои измышления. Что же это было ожидаемо. Без д’Атруа нам не обойтись в любом случае. Слуга ушел, а Крис повернулся ко мне:

Вздохнула и подошла к нему, стараясь привести в порядок съехавший вниз корсаж платья, и взяла его под руку чуть вздрогнув от ощущения его пальцев на своих. Как всегда, дрожь пробежала по телу, заставляя соски напрячься под корсажем платья.
Мы спускались в кабинет молча, и когда вошли там уже были супруги д’Атруа.
Я прекрасно понимала их, срыва не должно случиться. Наказание за срыв будет срыв самой свадьбы. Если Венсан по какой-то причине не сможет до свадьбы инициироваться, потому как в противном случае свадьбы не будет. И когда ещё Жанна и её муж смогут собрать гостей в это неспокойное время.

Не только я почувствовала напряжение, Крис тоже, и его движение за графином с коньяком было бы воспринято мной с воодушевлением, которое длилось не долго. Графин оказался пустым.
Супруг не долго пребывал в замешательстве по поводу отсутствия коньяка, позвав служанку, а я сделала себе заметку, следить в своём доме всегда чтобы графины были полны.
Никогда не знаешь, когда может пригодиться рюмка бренди.
С появлением служанки, Антуан обрел дар речи.

- А у вас остались ещё девственные служанки для ритуала?
Я сказала не подумав, что служанка ещё раз вернулась с наполненным графином, и вместо коньяка в бокалах, в кабинете раздалось “Ох!” и звон битого стекла.
Совсем не молодая женщина грохнулась в обморок прямо на пороге кабинета. Пряный запах крепкого алкоголя распространился по комнате, добавляя напряженности обстановке.
Женщина не долго пребывала в отключке, потому как поднявшись со своего места, Жанна похлопала служанку по щекам.
- Мадам, - взмолилась та, - Мадам я умоляю не надо! Я сделаю всё, что захотите, но не трогайте мою девочку.
- Ваша дочь ещё девушка? - спросила я, внимательно рассматривая и прикидывая, сколько надо будет заплатить этой женщине, чтобы откупиться в случае несчастья. - А она блондинка? - служанка кивнула. Осталось только уточнить маленький, но решающий нюанс: - А нет ли у неё пятна родимого на плече?
Почему Мастер предпочитал именно таких девиц я никогда не задумывалась, и, несколько раз присутствуя на не очень удачных инициациях, я благодарила Господа Бога, что у меня темно-каштановые волосы и нет никаких отметин, кроме родинок.
Служанка, которую звали Ангель, только кивнула, заливаясь слезами и продолжая ползать в ногах у графини.
- Жанна, у нас нет времени на поиски, но прежде чем вести девушку, необходимо убедиться в её чистоте.
Крис уже раскрыл рот возразить, но я прижала пальцы к его губам.
- Мы, любимый, сами с Жанной проверим эту девушку, и подготовим её так, чтобы не было осечек.
Я внимательно посмотрела ему в глаза, без слов намекая, что нам понадобится настойка. А после поднялась с места. Жанна тоже подошла к двери.
- Дорогая, с тебя девушка, с меня всё остальное. Получится ли её привести в мою спальню? И ещё, лучше чтобы девушка не знала до определенного момента, что от неё хотят.
Я многозначительно замолчала и собралась подняться в свою комнату, оставляя мужчин, но в дверях задержалась.
- Надо бы найти нашего жениха.

Это был не первый ритуал, на котором я присутствовала. Но каждый раз дрожь пробирала до костей, заставляя нервничать.
Дверь открылась, и появилась Жанна с девушкой. Молоденькая совсем, лет пятнадцать от силы. Будет жаль, если она погибнет. Но для того, чтобы девушка меньше сопротивлялась и не напрягала тело, дабы не усилить потом кровотечение, ей просто необходим опий. Я заранее достала из сундука Криса маленькую бутылочку с опием и смешала настойку с молоком. Так она почти не заметит привкуса.
Девушка выпила безпрекословно, что радовало хоть немного. Мы с Жанной принялись раздевать её, пока не убедились, что сама судьба благоволит нам. Родимое пятно на плече. Так, как и должно быть.
“Дева Мария, пусть она окажется невинной,” - мысленно просила я, наблюдая как Жанна осторожно проверяет. И от её вскрика я подпрыгнула на месте, так глубоко задумалась.

Я, наконец, смогла выдохнуть. Дело осталось за малым. Мы, надев черные накидки, вместе переодели служанку и распустили ей волосы, наблюдая, как бледное золото рассыпается по плечам.
Потом был недолгий путь до комнаты графини и далее вниз по лестнице. Скрип, и вот открылась дверь, являя нам собрание братства. Двенадцать братьев застыли между ионическими колоннами, словно у каждого из них был свой личный альков.
Мы с Жанной подвели девушку к алтарю и передали её с рук в руки.
Муж. Кристоф. Я узнала его касание, пусть оно и длилось всего секунду. Только этот мужчина гладил впадинку на ладони. Улыбнулась, а после мы с Жанной спустились с постамента и отошли в тень.
Мужчины приступили к ритуалу, и у меня снова мурашки побежали по телу. А когда Мастер порезал девчонке бедро, мои ноги непроизвольно сжались. И в этот момент мне было непонятно от возбуждения или от жути. Пришлось прикрыть глаза, чтобы побороть вскрик, но, сделав два глубоких вдоха, мне немного полегчало.
Окончание прошло, как в тумане, для меня. И когда пришла в себя, Жанна подтолкнула меня к девушке.
Перетянув шелковым чулком её бедро чуть выше ранения, я таким образом остановила кровь, которая и без того испачкала её платье и алтарь.
Теперь, главное, отвести её в комнату, дать горячего шоколада и оставить отдыхать. На утро малышка и не вспомнит, что с ней было, и я надеялась, что тугая повязка на бедре не вызовет особых подозрений.
Подойдя к алтарю, мы вместе подняли её, но тут же девушку подхватили сильные руки, а даже сквозь накидку я узнала Криса.
- Любовь моя, - тихий шепот, - поторопись, надо её уложить и обработать рану. Жаль будет, если эта малышка умрет. - Продолжала свою речь я уже в коридоре, спеша и подстраиваясь под широкий шаг супруга.

Рану девчонки обработали быстро, чистой тканью обмотав туго бедро, так, чтобы кровотечение остановилось. Девушка совершенно впала в беспамятство, и тому способствовала значительная потеря крови и наркотическая настойка. Если до утра она не отдаст Богу душу, значит выживет. Мне не то, что было жаль эту девочку, мне было жаль, что она может умереть такой молодой. И почти ничего в этой жизни не успев посмотреть.
- Надеюсь ты доживешь до завтра, девочка, - я поправила тугую повязку и вернулась в комнату Криса, оставив служанку на своей кровати.
Показывать матери её дочку, находящуюся под наркотиком мы не могли, дабы избежать скандала. Жанна успокоит, сказав что я взяла девчонку себе в услужение.
А если всё-таки случится трагедия, у нас было готово объяснение, что девушка поранилась и не решилась сама позвать на помощь. Челядь не имеет ни средств, ни прав звать медицинского эксперта, чтобы он выяснил, отчего именно умерла девчонка.

Когда я вошла, Кристоф только скинул с плеч черную накидку, оставаясь в одних кюлотах. Подойдя к нему со спины, прижалась губами к гладкой и теплой коже спины межу лопаток.
- Ты знаешь, что я люблю тебя, муж мой? - руки же мои гладили и ласкали его живот и грудь, а после стали медленно расстегивать пуговицу. - Безумно люблю.
Он хмыкнул, позволяя моим пальцам забраться под гульфик и накрыть его твердеющий член пальцами.
- И я сделаю всё для того, чтобы ты был счастлив.
Пальцы пришли в движение, а дыхание Криса сделалось тяжелым. Улыбнулась и чуть прикусила кожу на лопатке у мужа, продолжая работать обеими руками. И наслаждаясь звуками его удовольствия. Именно муж научил меня, как ему особенно приятно, и сейчас я хотела максимально быстро подарить ему экстаз.
Обойдя его я, всё ещё оставаясь в ритуальной накидке, опустилась на колени перед супругом и вновь стала ласкать его плоть, услаждая свой слух его хриплыми стонами. А после наклонилась и взяла в рот его член, медленно обводя языком головку. Пальцы мужа тут же запутались в моих волосах, притягивая голову ближе и заставляя глубже вбирать плоть, но мне нравилось чувствовать на языке его наслаждение. Каждое неконтролируемое сокращение во рту.
- Мелли-и-и-и… - его хриплый выдох только подстегнул меня быстрее двигаться, так, чтобы он кончил.
Подняла руки, чуть царапая его живот и бедра, пока губы двигались по всей длине. И вот он подал бедра вперед, задвигая так глубоко, что я почти задохнулась. Ещё одно резкое движение, и любимый кончил, позволяя мне проглотить всё, что мог отдать.
Моё лоно нещадно пульсировало, но времени на ответный раунд уже со мной не оставалось. Отодвинувшись я напоследок ещё лизнула головку и поднялась с колен, скидывая накидку с плеч.
- Думаю, панталоны мне сегодня не понадобятся. Слишком жаркий вечер нынче.
Муж только кивнул, и я даже не уверена, что он меня расслышал.

Я направилась в свою комнату, где снова обратила внимание на неподвижную девочку на кровати. Но кровотечение вроде остановилось, и дышала она ровно, может и выкарабкается. Повернувшись к шкафу, я поняла, что самой застегнуть платье у меня вряд ли получится.
- Констанция! Констанция! - крикнула я, и спустя минуту в комнату вошла моя горничная.
Её глаза непроизвольно расширились, когда она увидела блондинку в моей постели, но задавать каких-либо вопросов не стала, видимо, списывая всё на мою экстравагантность. Пусть думает, что это любовница, главное, чтобы болтать не начала.
- Помоги мне переодеться. Совсем скоро церемония свадьбы, а я ещё не готова.
- Да, мадам, - и она разложила на софе верхнее белое парчовое платье с шелковыми оборками, а после поднесла ко мне корсет, помогая натянуть на себя эту адскую конструкцию, и начала затягивать шнуровку. Несмотря на рождение Хлои моя талия оставалась во вполне себе приличном виде, и затягиваться до ощущения, когда задыхаешься, мне не нужно было. Потом Констанция помогла надеть панье и только затем стала одевать нижнюю юбку и платье из парчи, застегивать корсаж платья и поправлять все оборочки, чтобы они не закрывали соблазнительную грудь, которая почти вываливалась из выреза. Крис опять будет всех убивать взглядом, но мне так нравилась его ревность, что порой я осознанно шла на такие невинные провокации.
Через сорок минут я была готова. Осталось только вставить в волосы бриллиантовую диадему, ту, что на рождение Хлои подарил мне муж.

Мой супруг за это время успел прийти в себя и одеться. И сейчас никто в импозантном маркизе не узнал бы мужчину, что трахал мой рот меньше часа назад. Да и я тоже ничем не выдавала своего возбуждения. Разве что горящими щеками.

Церковь находилась во дворе Шато де Гесдьер. Наряженные гости сходились и занимали свои места на резных скамьях.

Гости. Брачующиеся и священник. Родители, которые лучились счастьем. Или хорошо его имитировали. Я прекрасно знала отношение супруга к церемонии бракосочетания, вспомнить хоть нашу. Невеста на негнущихся ногах, жених мрачнее тучи грозовой. Не то, что эти. Я взглянула на красавицу-невесту, которая, если бы не держалась за руку отца, уже наверное парила бы под куполом церкви.

Я только улыбнулась в ответ, позволяя супругу отвести меня в укрытие. Всё то время, с возвращения после ритуала, меня не отпускало возбуждение. Я успела соскучиться по его ласкам, по губам, которые обжигали, но он на людях только ласкал, подогревая моё желание оказаться в его объятиях без сжатия китового уса. И, заведя меня в скрытый от посторонних глаз альков, муж, не теряя времени даром, дал понять, зачем мы оказались здесь.
Пока играла музыка и невесту вели к алтарю, Кристоф задрал мне юбку и поглаживал ногу, едва касаясь кончиками пальцев.

Я улыбнулась, удобнее устроившись на мягкой софе, и взглянула на него из-под ресниц.
- Вам не показалось, Ваше сиятельство. Вечер, действительно, выдался жарким, - я поёрзала чуть на софе, задирая рукой подол и приподняв одно колено. - Я вся пылаю.
- Позвольте убедиться в этом лично, любовь моя? - и его рука оказалась у меня между ног, дотрагиваясь до промежности в откровенной ласке, так, что я резко выдохнула. Но любимый не остановился, просунув пальцы меж набухших от желания нежных складок. Касание, и я прикусила губу, сдерживая стон, но не отводя глаз от его лица.
Муж улыбался, а его темные глаза пылали той неподдельной страстью, которую я так любила.
- Крис-с-с, - мой стон заглушен его губами, но любимый продолжал откровенно ласкать пальцами. Да так, что моё тело начало мелко дрожать, а бедра совершенно бесстыдно раскрылись.
- Ш-ш-ш, любовь моя, мы же не хотим прервать церемонию? - я почти не поняла, о чем говорит супруг. Все мои мысли были сосредоточены на нем. На том, чтобы он не остановился, не дав мне кончить, и довел до финала то, что начал.
Муж перебирал пальцами нежные складки, гладил, пощипывал пальцами клитор, и мои бедра пришли в движение, стремясь к его прикосновениям и ласке. И вот он. Такой долгожданный и яркий оргазм.
Мой крик слился с высокими нотами органа, которыми и завершаются клятвы новобрачных. Легкие поглаживания мужа продлевали наслаждение от растекающегося по телу тепла.
Поцелуй, забирающий дыхание, и Крис опустил подол платья. В церкви раздались бурные аплодисменты и выкрики поздравлений.
- Подождем, пока все выйдут? - прошептала я, потираясь носом о его шею. Муж кивнул и чуть сильнее сжал руки, крепче меня обнимая.
Спустя некоторое время последние разговоры и смех стихли, оставляя нас одних. И мне не хотелось идти в общую толпу к гостям.
- Прогуляемся, любимый? Вечер сегодня необыкновенно теплый.
Мы дошли до пруда, остановились на берегу и целовались под вековым раскидистым дубом, слушая пение цикад. Но в какой-то момент мне стало неспокойно. Настоятельная потребность вернуться в замок начала зудеть в мозгу.
- Крис, давай вернемся. Мне неспокойно.
Интуиция меня никогда не подводила, и в этот раз я не собиралась игнорировать её. Муж нахмурился.
- Пожалуйста, - предчувствие беды стало ещё сильнее, заставляя сердце биться где-то в горле.
Мы направились к замку, но не успели дойти даже до сада, как небо и всё вокруг осветилось взрывами фейерверков, а восточное крыло дома оказалось объято пламенем.
- Хлоя, - я покачнулась, и если бы не супруг, уже упала бы. Моя дочь. Моё маленькое сокровище. Именно в том крыле комната, где мы оставили дочь и гувернантку. - ХЛО-О-О-Я-А-А!!! - закричала я и, подхватив юбку, побежала вперед.

Муж буквально тащил меня за собой, не давая осматриваться вокруг. На второй этаж, туда, где мы оставили нашу дочь с Мэри, и где огонь уже во всю свою силу лизал стены и потолок. Кристоф распахнул дверь, продолжая звать дочь, и я рассмотрела свою девочку, вжавшуюся в стену.
- Хлоя-я-я-а-а!!! - закричала я, протягивая ей руки, и малышка кинулась в мои объятия.
- Мама, мама, я не смогла разбудить Мэри. Она не хотела вставать. А потом стало жарко, и я не смогла быть возле нее.
- Малышка моя, - я прижимала своего ребенка к груди. И вскрикнула, когда ещё одна балка рухнула совсем рядом, обдав искрами меня и дочку. - Крис!
- Давайте выбираться отсюда! - муж подхватил дочь на руки, и мы выскочили из объятой огнём комнаты.
Спускаясь по лестнице, мы пытались, как могли, укрываться от горящих гардин и обоев, и, выскочив на улицу, начали озираться в поисках своего экипажа, которого нигде не было видно. Забежав за угол дома, я увидела, что наш кучер пригвожден шпагой к стенке кареты.
- Крис! - закричала, подзывая супруга и указывая ему на наш экипаж. - Надо выбираться из этого Ада. И поскорее.
Кристоф усадил малышку в карету, сам забрался на облучок, а я пристроилась рядом с дочерью. И только мы собрались тронуться, как в дверях появилась страшная рожа, вся в язвах и с гнилыми зубами.
- Кто это у нас тут? - он облапал меня глазами и протянул свою грязную ручищу в карету, заставляя дочку вскрикнуть.
- Убери руку, грязное отребье, иначе я отрублю тебе её! - прошипела я, уже заметив шпагу супруга прикрепленную к стене кареты.
Подлый скот только расхохотался и попытался открыть дверь, на что получил удар в живот, когда я ногой толкнула дверь наружу и, быстро схватив шпагу супруга, выбралась из кареты. Я навела острие клинка прямо на противника, но быдло настолько было далеко от искусства фехтования, что просто ухмылялось мне в лицо. Краем глаза заметила, что супруг тоже отбивается шпагой, вынутой из груди нашего кучера, от троих сразу.
- Неужели благородная мадама может обращаться с клинком? А с "петушком" ты умеешь? А то могу научить, - и он противно загоготал, а после, раскинув свои лапы в стороны, сделал шаг навстречу.
Я отступила и тут же совершила выпад, как учил меня супруг. Грязная тварь только крянуть успел, ухватившись за сердце, и между его грязными пальцами проступила кровь. Он повалился сперва на колени, а потом и вовсе рухнул лицом в гравий. Я же забралась обратно в экипаж, и Кристоф тронул лошадей, унося нас подальше от замка и смерти, поселившейся в нём.

Бешеная гонка обратно в Париж прошла почти незаметно, пока я покачивала дочь на руках, рассказывая ей фантастические истории об острове Мона. Я обещала, что она обязательно увидит необычных попугаев. И разных рыб. А ещё медузу.
Я говорила и говорила, чувствуя, что ребенок постепенно успокаивается, но тем сильнее дрожать начинала сама. И прежде, чем своими трясущимися руками разбудила бы Хлою, я уложила её на противоположное сиденье, подоткнув подушками со всех сторон. Сама же уставилась на проносящийся за окном пейзаж. Луны не было, и только вдалеке мелькали точки огней городков и селений. Я надеялась, что это свет в окнах, а не зарево пожара, что сотворили одичавшие и потерявшие всякий моральный облик недочеловеки, которые оказались настолько ослеплены своей идеей свергнуть аристократов, что убивали без разбора всех, от мала до велика. Карета сделала поворот на дороге и въехала в кованые ворота, и только тогда я смогла выдохнуть.
Однако, как показали события в Шато де Гесдьер, озверевшую толпу не остановят ни гвардейцы, ни высокие заборы. В их глазах явственно читалась жажда. Крови. Наживы. Любыми путями растерзать и уничтожить то, что никогда не могло достаться им.
Теперь стало окончательно ясно, что пришла пора покинуть страну. И, слава Всевышнему, нам было куда поехать.
Экипаж качнулся и остановился, затем дверь отворилась, и появился мой супруг. Моя любовь и защитник. В окровавленной рубашке. Я не успела спросить, чья кровь, как оказалась в его объятиях, слушая встревоженный голос любимого.


- Уснула. И мне совсем не хочется ее будить. Она, - горло перехватило от одного только взгляда на нашу маленькую дочь в прожженном платье с испачканным сажей милым личиком, - столько натерпелась. И Мэри… - Крис не дал мне договорить, прижав свои губы к моим. Это было как дыхание свежего воздуха, который помог ощутить жизнь.


Любимый подхватил малышку с сиденья и понес в детскую. Я же старалась не отставать, поднимаясь по лестнице и входя в детскую следом за Кристофом с Хлоей на руках. Пока муж укладывал дочь в кровать, я отошла к столику у окна, намочила там мягкую ткань и вернулась к кроватке. Аккуратно вытерла щеки дочери, покрытые разводами сажи и пыли, стараясь не разбудить Хлою, потом расстегнула пуговицы на платье малышки и стащила с неё эту прожженную тряпку.
- Мама… мама… - захныкала дочка, так и не проснувшись до конца.
- Всё хорошо, моя маленькая, всё хорошо, - я накрыла её одеялом и прижалась губами к пропахшим гарью мягким волосам. - Мама любит тебя, малышка, и папа любит тебя, - ещё один поцелуй и выдох, когда дыхание дочери выровнялось.
“Такая маленькая и уже столько пережила всего за один вечер.”
От голоса мужа я вздрогнула, так глубоко ушла в свои мысли.


Я обернулась и шагнула в единственное место, которое дарило мне спокойствие. Объятия мужа, как нерушимый бастион, оставались рядом, и только в них я могла почувствовать безопасность.
- Мы чуть ее не потеряли, - эхом повторила я, утыкаясь ему в шею. Страх и полнейшая беспомощность смешались со злостью на ложу, которая позволила свершиться этой грязной революции, на корону и всех иже с ними за то, что допустили подобное. Здесь нас больше ничего не держит. И муж, словно прочитав мои мысли, ответил на них.


- Да, любимый, уедем в Англию, там ещё остались цивилизованные люди. Или на остров, но это очень далеко, к тому же, пока мы сможем отправиться, пройдет много времени, а потом станет опасно путешествовать через океан.
Снова поцелуй, на этот раз голодный, и оторвавшись от его губ:
- Пойду распоряжусь, чтоб слуги собирали вещи. Я хочу как можно скорее покинуть эту страну, - ещё один поцелуй, и мы вышли из детской комнаты. - Франция уже никогда не будет прежней.
Муж только кивнул, и мы разошлись в разные концы дома, чтобы распорядиться о сборах. Наши слуги всегда себя хорошо чувствовали и вряд ли заразились этим революционным недугом. Но, на всякий случай, надо взять самых проверенных с собой.
Через полчаса мы встретились уже в нашей спальне и, не говоря ни слова, улеглись в постель. Я смотрела в потолок и, судя по сжатым кулакам мужа, он тоже не спал.
- Как думаешь, мы сможем вернуться когда-нибудь домой?
Сильная ладонь накрыла мою руку и сжала пальцы.
- Париж не единственный наш дом, любимая, - я придвинулась ближе, и Крис обнял меня, укутывая своей силой и уверенностью со всех сторон.
- Знаю, но именно здесь родилась наша малышка, и для неё Франция точно является домом.
Кристоф согласился и сильнее прижал меня к себе, согревая и успокаивая своими объятиями. Я же продолжала размышлять о новой жизни вдали от привычного круга.
Лондон, конечно, не сильно отличался от Парижа, и знакомых у нас там было предостаточно, но расставаться с привычной жизнью тяжело. Мы не могли забрать всё с собой, а, значит, мебель, картины и прочее останется здесь. Конечно, можно найти управляющего, но где гарантии, что он не продаст с молотка нашу историю? Однако жизнь, а тем более жизнь ребенка, не стоила никаких нажитых богатств.
С этой мыслью я и уснула, прислушиваясь к ровному дыханию супруга.

Мы покинули дом, ещё только рассвет занимался, фиолетовыми красками освещая небо, с кучерами, лакеями и десятком слуг, включая личную горничную, камердинера и няню Хлои, которая, на своё счастье, осталась в Париже, когда мы уехали в Шато. Всего четыре экипажа, которые, словно конвой, выехали из кованых ворот и направились на север. В Кале.
Сидя рядом с Крисом, я смотрела в окно на исчезающий за холмами замок и понимала, что больше никогда его не увижу. Откуда пришла эта уверенность непонятно, но я всё время, пока шпили острых башен были видны, прощалась с домом, который принес мне слезы и боль. А так же самое великое счастье, какое только можно пожелать - рождение Хлои.
Один из кораблей компании Криса ждал нас уже в порту. Пока слуги грузили экипажи и багаж, я спустилась в каюту. Муж назвал корабль именем дочери. Как символично. Я только надеялась, что когда малышка подрастет и начнет задавать вопросы, она оценит всю иронию сегодняшнего дня.
Каюта дочери располагалась рядом с нашей, поэтому, как только я услышала шаги, тут же вышла и направилась к Хлое и нянюшке.
- Мама, мама! - малышка тут же кинулась в объятия. - Я не знала, где ты и папа, и мне снова было страшно.
Я почувствовала укол вины за это опрометчивое решение - ехать раздельно. Но в тот момент мне казалось, что с нянюшкой ей будет веселее, чем с молчащими и пребывающими в глубоких раздумьях родителями.
- Ну, милая, теперь мы рядом. Наша каюта вот здесь, - и указала на открытую дверь.
- Мама, а можно я теперь всегда буду спать с тобой?
- Конечно, моя радость, - хотя я знала, что это пока мы не ступим на твердую землю, и пока дочь не заведет себе друзей. Но сейчас её необходимо было успокоить, и пусть оставлять её на ночь никто не собирался, но уснет она со мной, а потом Кристоф отнесет её к себе.
После моих уверений ребенок немного повеселел, и Хлоя начала раскладывать игрушки по каюте.
- А завтра мы уже будем в нашем новом доме, где у тебя будут новые игрушки и целая куча друзей.
Я говорила и сама пыталась поверить своим словам. Дети намного легче принимают изменение обстановки, чем взрослые.
- Маме нужно переодеться, милая, ты поиграешь сейчас с Амелией?
Дочка кивнула, продолжая заниматься своим серьёзным делом, а именно - заплетать косы любимой кукле.
Я улыбнулась и вернулась к себе в каюту, позвала горничную и с её помощью освободилась от платья и корсета. Накинув легкий пеньюар, я подошла к небольшой тумбочке, на которой стоял тазик и кувшин с водой, налила немного воды и стала умываться, обтирая влажной фланелью шею и грудь.

Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто нарушил тишину, царившую в каюте. Всегда, каждое мгновение, я могла с легкостью сказать, что это мой супруг. Будь на нем дорожный костюм, как сейчас, черный шелковый плащ с капюшоном или совсем без одежды… Где-то на краю сознания я чувствовала его. И этот раз не стал исключением. Он вошел и закрыл дверь каюты, отсекая нас от остального мира.

- Моя любовь, - скорее выдох, чем слова. Но теперь и не нужно было кричать на весь Париж или Лондон о своей любви. Теперь мы общались даже без слов. И так же без слов понимали друг друга и испытываемые чувства.
Шаг, или просто тело качнулось навстречу и, словно магнитом, притянулось в объятия супруга. Я замерла, чувствуя силу его рук, тепло от груди всей спиной, его губы на затылке. Прижимала фланелевую тряпицу, даже не замечая, как капли стекали по сорочке, так, что та прилипала к телу, четко обрисовывая напрягшиеся соски.

От его хриплого голоса по спине побежали мурашки предвкушения, и я разжала пальцы, отдавая ему эту незамысловатую вещицу. Но он не взял, напротив, накрыв мою ладонь своей, продолжил с того момента, на котором я замерла при его появлении. Прикрыв глаза, я наблюдала сквозь ресницы, как Крис водил ею по моему телу, всё ниже и ниже спуская шелк сорочки и заставляя груди болезненно ныть, а дыхание моё сбиться. Муж так и продолжал водить, пока не показались напряженные от желания соски. Касание, и полустон-полувздох сорвался с губ. Но, казалось, он только сильнее распалил супруга. Кристоф окончательно забрал у меня клочок ткани и, намочив его в небольшом тазике, просто приложил к груди, заставляя сделать судорожный вдох, когда уже остывшая вода потекла меж грудей и по животу.


Его поцелуй, как всегда, вызывал томление, след оставшийся на шее, чуть покалывал, но теперь мне хотелось, чтобы всё тело дрожало от его ласк.

Я ещё пребывала в вакууме наслаждения, когда оказалась в одной полупрозрачной сорочке. Крис прижался сзади, продолжая ласкать, гладить и возбуждать так, что через минуту я уже и сама терлась о его твердую эрекцию, стремясь хоть как-то ощутить его рядом. Всё это муж проделывал, пока скидывал с себя одежду. И вот спустя вечность или миг мне посчастливилось ощутить его горячее тело. Почувствовать спиной, даже через прилипшую мокрую сорочку, как он прижимался ко мне. Я прислонилась теснее и положила голову на его плечо, открыв шею для новых ласк, и продолжила тихо стонать ему в губы.

Кристоф развернул к себе лицом, продолжая крепко обнимать и демонстрируя своё нетерпение полной боевой готовностью. Моя рука потянулась к его члену, и я, коснувшись пальцами горячей плоти супруга, едва не задохнулась от жадного поцелуя в ответ. Он словно сбежал с голодного края, где его не целовали и не ласкали. Но мне нравился этот голод, и я находила в этом отклик своей дикой потребности чувствовать, что нам больше ничто не угрожает и никогда не будет угрожать. Что ужас, который мы пережили всего сутки назад, не вернется в нашу жизнь больше.
Мои губы открылись под натиском супруга. Я охотно поощряла его чуть грубоватые ласки и принимала его всего в себя, когда подхватив под бедра, Кристоф прижал к стене каюты и ворвался на всю длину в мою жаждущую плоть. Стоны и хрипы, что смешавшись, превращались в восхитительную музыку любви. Единение. Тел, душ и сердец, которые с каждым проникновением плоти бились всё быстрее в унисон. Мгновение напряжения, и протяжный стон-имя слетел с моих губ, и их тут же накрыли губы супруга, которые словно выпивали весь мой кислород.
Мы ещё долго стояли, прижавшись друг к другу и сплетаясь телами, прежде чем перебраться на кровать. Только тогда, ощутив его силу, мне внезапно стало чертовски страшно, что я могла его потерять, что я могла всех потерять в том кошмаре.
Мы успели только прилечь, восстанавливая дыхание, как в дверь каюты постучал матрос и сказал, что уже через двадцать минут мы причалим к берегу Англии.


Дорога в Суррей заняла больше времени, чем из Кале в Англию. В итоге, мы добрались до поместья только поздно ночью. Насладиться красотами нашего английского загородного дома не было никакой возможности, ночь и накопившаяся усталость не позволили по достоинству оценить пейзаж, освещенный лунным светом.
Кареты остановились перед главным входом. Сонный дворецкий открыл дверь и, после распоряжений Кристофа, проводил прибывших с нами слуг в их комнаты, что были заранее подготовлены. А малышку Крис сам подхватил на руки и понес в детскую на втором этаже. В дороге Хлое опять снились кошмары, и, чтобы хоть как-то её успокоить, мне пришлось задержаться с ней. Покачивая дочку, я тихо напевала песенку, которую любила слушать в детстве от нянюшки:

La lune brille au-dessus de notre toit,
Le soir est tombé dans la cour,
L'heure est venue pour les oiseaux
Et les petits enfants de dormir.
Demain tu te réveilleras et le soleil brillant
Se lèvera à nouveau au-dessus de ta tête.
Dors, mon petit moineau, dors, mon fille chéri,
Dors, mon petit réveil.

Dors, mon petit, mon joli petit oiseau,
Dodo, l'enfant, do,
Qu'aucune peine n'inquiète
Ton âme d'enfant.
Tu ne verras ni malheur, ni tourment,
Tu ne connaîtras pas de mauvais sort,
Dors, mon petit moineau, dors, mon fille chéri,
Dors, mon petit réveil.[1]

Когда я закончила петь, Хлоя прижималась к моему боку и, засунув в рот пальчик, сладко спала. Аккуратно переложив её на подушки, я поднялась с кровати и, обернувшись, едва не вскрикнула, увидев супруга в дверях. Крис как-то странно смотрел на меня. Подойдя ближе, я заглянула в его глаза, но вместо ответа получила поцелуй.
Мы только и успели, что закрыть дверь в спальню малышки, и, не переставая целоваться, продолжили путь к супружеской опочивальне. Одной на двоих. И так будет всегда. Страсть, приправленная стрессом, не давала уснуть спокойно, и прежде, чем провалиться в объятия морфея, мы любили друг друга дважды.

_____
[1]прим. фр.
Месяц над нашею крышею светит,
Вечер стоит у двора,
Маленьким птичкам и маленьким детям
Спать наступила пора.
Завтра проснешься и ясное солнце
Снова взойдет над тобой.
Спи, мой воробушек, спи, моя доченька,
Спи, мой звоночек родной.

Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий,
Баюшки-баю-баю.
Пусть никакая печаль не тревожит
Детскую душу твою.
Ты не увидишь ни горя, ни муки,
Доли не встретишь лихой,
Спи, мой воробушек, спи, моя доченька,
Спи, мой звоночек родной.

Эпилог

Лондон. Англия. 1806 год. Май.

Карета медленно двигалась по улице вдоль Гайд - Парка, всё наше семейство направлялось на бал герцога Нотинхилла. Я переводила взгляд с замкнутого лица Хлои на суровые черты Криса. Перед самым выездом они снова разругались из-за очередного ухажера дочери. Теперь жертвой стал лорд Пембрук, младший сын графа Сауджа. Милый юноша двадцати пяти лет, но слишком уж мягкий. Такой мужчина просто не справится с характером Хлои. И через год, максимум два, она будет несчастна с таким мужем. Поэтому про себя я соглашалась с супругом в этом решении. Но вот спускать беднягу с лестницы - это уже были излишние меры.
- Теперь все будут сторониться меня! - возмущалась дочь, продолжая смотреть в окно. - Спасибо, папа, из-за тебя я останусь никому ненужной старой девой!
- Не мели ерунды! - отозвался супруг.
- Милая, ты такая прелестная девушка, что тебе меньше, чем любой из дебютанток, грозит стать старой девой.
- Но, мама, это мой второй сезон, а он, - кивок на отца, - не разрешает мне даже танцевать вальс, словно я несмышленая девчонка.
- Рано тебе танцевать вальс! Тем более со всеми этими проходимцами, которые только и мечтают залезть в наш карман!
- Найджелу не нужны были твои деньги! - казалось, то, что дочь назвала последнего ухажера по имени ещё больше вывело Кристофа из себя. Губы супруга поджались, сигнализируя о буре, что вот-вот разразится, но юная леди даже внимания на это не обратила. - У него предостаточно земель и денег, чтобы не “лезть к тебе в карман”! - передразнила она его высокомерный тон.
- Хлоя д`Отранд! Я сказал своё слово. И ты мне подчинишься, хочешь ты этого или нет.
- Мама! - вскричала дочь, требуя поддержки.
- Крис! - я вмешалась в перепалку, потому как дальше могло быть только хуже. - Мы же говорили уже с тобой об этом!
- У девчонки ни ума, ни чутья совершенно нет!
- Крис, - положив ладонь на его рукав, я пыталась изо всех сил разрядить обстановку в карете. - Пусть она танцует, сколько хочет. Ведь Хлоя ничем не отличается от десятка других юных леди, которые танцуют вальсы.
- Он не понимает, мама, - тяжело вздохнула дочь и поправила платье так, что квадратный вырез ещё больше оголил нежные округлости груди. Глаза супруга сузились при виде такого жеста неподчинения, но он благоразумно промолчал. Я сжала его ладонь пальцами, показывая, что я с ним и благодарна за сдержанность.
Спустя десяток минут наша карета остановилась перед особняком герцога Нотинхилла, что сверкал огнями и зазывал музыкой, льющейся из открытых окон. Вышколенные слуги тут же кинулись открывать дверь и опускать подножку. Сперва из кареты выбрался супруг, развернулся и подал руку дочери, которую та приняла с показным равнодушием. Муж нахмурился, но не стал устраивать сцен. Пока Хлоя, подхватив свои юбки, начала подниматься по ступеням в холл особняка, я выбралась наружу, сжав локоть Криса и, привстав на цыпочки, прижалась губами к его губам, на мгновение давая почувствовать мою любовь.
- Отпусти малышку, любовь моя, - я прижала палец к его губам, когда муж собрался возразить. - Она уже готова влюбляться и ошибаться, и сделать свой выбор, с которым ей жить. А мы поддержим её.
- Но, Мелиса, все её ухажеры - сплошное отрепье.
- Согласна, однако я слышала, что сегодня на балу герцога должен появится недавно вернувшийся в Англию граф Ратерфорд. Кумушки уже давно пытаются заманить графа в свои сети, подсовывая ему своих дочек, внучек и племянниц, однако Маркус Гришем ловко избегает этого.
- И что?
- Крис, я считаю, что граф просто идеальная пара для нашей Хлои.
- Не уверен, - пробормотал супруг и прервался на приветствие хозяина и хозяйки бала.
- А я уверена, - шагая рядом с любимым в бальную залу, я искала глазами дочь и обнаружила её в кружке юных сопливых воздыхателей.
- Видишь? - Крис кивнул на молодого Пембрука, которые уже упал на одно колено, по всей видимости, цитируя стихи. - До чего мерзкий тип!
- Абсолютно с вами согласен, - раздался рядом низкий голос. - Позвольте представиться, Маркус Гришем, - и мужчина протянул руку Крису, который не смог пренебречь приличиями и отклонить рукопожатие.
- Лорд Ратерфорд, приятно познакомиться с вами лично и с возвращением в Англию, - я улыбнулась, представляя, как уже знакомлю дочь с этим мужчиной.
Всё в облике графа говорило, что он получает всё, что хочет, и всегда добивается своих целей, не размениваясь по мелочам. Именно такой супруг и нужен Хлое, чтобы обуздать ее страстную натуру и подарить счастье взаимной любви. И судя по тому, что граф с неприкрытым интересом смотрел на малышку, всё складывалось, как нельзя лучше.
- Пойду позову Хлою, чтобы вы могли познакомиться, - и я отошла от мужчин, буквально отрывая дочь от назойливого поклонника.
- Мама, куда ты меня так тянешь, - она еле поспевала, чтобы не запутаться в юбках.
- Не понимаю, что тебе может нравится в этом Пембруке.
- Он довольно забавный. И часто веселит меня своими пылкими излияниями.
- Девочка, ничего хорошего от подобных ему ждать не приходится. Тебе нужен мужчина, который знает, чего хочет, как твой отец.
- Не нужен мне такой тира...
- Хлоя, позволь представить тебе лорда Ратерфорда. Милорд, наша прелестная дочь - Хлоя д`Отранд.
- Очарован, - проговорил граф, целуя руку Хлои под нахмуренным взглядом Криса. - Позвольте попросить вас о чести и оставить для меня один танец в вашей бальной карточке.
- Посмотрю, что можно оставить для вас, - порозовевшие щеки дочери свидетельствовали, что ей понравился граф, и я уже мысленно потирала руки, представляя, как нам будут завидовать все эти старые вороны, когда их пригласят на свадьбу.

Два месяца спустя. Графство Суррей.

- Не могу поверить, что я согласился на это! - Крис ходил по спальне, пытаясь завязать галстук.
Я только улыбалась, продолжая наблюдать, как горничная завивает горячими щипцами мои локоны.
- А, по-моему, всё, как нельзя лучше, сложилось. Все кумушки подыхают от зависти и злости, понимая, что нам удалось то, чего они так и не смогли сделать.
Муж остановился в центре комнаты и взглянул на меня в зеркало.
- Ты, правда, думаешь, что он подходит нашей дочери?
- Больше, чем кто-то другой, иначе я не была бы так счастлива в этот день. И, любовь моя, - усмехнувшись я взглянула на супруга в зеркало, - я всё же победила в нашем споре. Сегодня наша малышка выходит замуж за английского лорда.
Супруг только хмыкнул на это, а я же продолжала гадать, как сказать ему ещё одну новость.
После рождения Хлои у меня не получалось забеременеть, как бы активно мы не предавались занятиям любовью, и тут совершенно неожиданно оказалось, что я снова ношу ребенка.
“И как лучше сказать Кристофу?”
- Крис, у меня новость. Вот только я не знаю, время ли сейчас её озвучивать. Всё же свадьба нашей дочери.
- Что случилось? - супруг нахмурился, остановившись рядом.
Кивком головы я отослала горничную и развернулась к мужу.
- Я беременна, Крис, - тихо сказала и взглянула на супруга, когда тишина стала невыносима.
- Что? - прохрипел муж.
- У нас будет ещё один ребенок.
- Мелли… - муж опустился на колени обнимая меня и прижимая к себе. - Не могу поверить, что после стольких лет…
Я запустила ладонь в его волосы, поглаживая пряди и прижимая его голову ближе к, пока ещё плоскому, животу.
- Да, любовь моя, - глаза защипало от слез счастья, глядя на радостное лицо любимого. Кто бы подумал каких-то пару лет назад, что у нас может появиться ещё один малыш. И вот этот день настал. Свадьба Хлои и новость о прибавлении в семействе.
Спустя пару минут я поцеловала Криса в макушку, а затем поторопила:
- А теперь давай собираться, негоже опаздывать на свадьбу собственной дочери.


Крик малыша огласил огромный особняк в графстве Суррей шесть месяцев спустя. Через двадцать два года после свадьбы мне всё же удалось подарить Крису наследника. И когда за окном неиствовала зима, заметая всё вокруг белым снегом, в моей спальне ярко пылал огонь.
При свете камина мне было хорошо видно сморщенное личико Стефана Кристофера д’Отранта, будущего маркиза Дампьер, который жадно пил молоко, громко причмокивая и сжимая маленькими пальчиками мою грудь.
Крис сидел рядом с кроватью, и на его лице читалась такая гордость, что я не решалась прервать кормление.
“Нет на свете большего счастья, чем быть рядом с любимым и прижимать к сердцу плод нашей любви.”