Карта ролевой игры "Нет на Земле такого места"

Грандвилль встретил меня ослепительным блеском солнца, веселым гомоном и фирменным туристическим хаосом: древние строения гармонично соседствовали с новыми постройками, повсюду пестрели вывески магазинов и гостиниц. Откуда-то издалека долетали мелодичные звуки саксофона. Легкий ветерок поднял немногочисленные сухие листья, закрутил их в спираль и бросил под ноги. Воробьи и голуби суетливо скакали по газону в ожидании лакомого угощения.
Всю дорогу из дождливой Праги я слушала лязг, стук, грохот сцеплений поезда и никак не могла выбросить из головы мрачные мысли: что ждет впереди – угроза или освобождение? Но сейчас, стоя на перроне, вдыхая сложный запах поездов, я замерла. Трепетное волнение поселилось в сердце. Радость, немного тревоги и предчувствие чего-то незнакомого, непонятного, но такого притягательного и… правильного. Откуда-то взялось знание, что я на верном пути. Потускневшие осколки прошлых обид, пепел вчерашних радостей – все позади. Жизнь подарила мне второй шанс, и я просто не имею права его упустить.
Все началось с обычной простуды. «Как это не кстати, самое время квартальных отчетов» - думала я, лежа в постели и кутаясь от озноба в пуховое одеяло. Температура и кашель, что может быть обыденнее? Однако время шло, а лучше мне не становилось. С каждым днем расплывчатый диагноз, обретал все более четкие очертания, и чем больше было плохих новостей я получала – тем сильнее во мне просыпалась неизбывная жажда жизни. Мне пришлось упорно отвоевывать у судьбы каждый день, час, минуту, вплоть до секунды. Наверно, всякий, кто столкнулся с гранью, перешагнув которую, можно никогда не вернуться – уже не будет прежним, мне же довелось познать эту черту слишком хорошо. Я не ценила время, мне всегда казалось, что я все успею, потом, когда-нибудь, а сейчас можно оставить и так… Легко быть рядом с человеком, когда ваш путь освещает сияющее солнце, но истинную красоту человеческой души можно познать лишь когда воцарится тьма, именно в этот момент можно увидеть свет, идущий изнутри… или не увидеть рядом с собой ничего.
Выходя из больницы, мне хотелось жить прямо здесь и сейчас, не откладывать ничего на завтра. Я медленно брела по городу, знакомому с детства, но он мне казался каким-то иным. Как будто я раньше не замечала каких-то деталей, не видела картины целиком. Кажется, пережив весь тот ужас, я наконец вдохнула полной грудью, смогла расправить плечи. Мир вокруг стал казаться совсем другим, более ярким и красочным. С нелюбимой работой я рассталась в тот же день.
Счастливая и беззаботная, я шла домой, без зазрения совести поедая большую порцию мороженого, когда заметила между домов и витрин большое витражное окно и плакат с приглашением посетить экскурсию в город призрак. Теперь не в моих правилах оставлять что-то «на потом», так что я смело зашла в туристическое бюро.

Блестящий комфортабельный автобус поджидал своих пассажиров в условленном месте. Многие уже успели занять свои места и оживленно о чем-то беседовали. Складывалось такое впечатление, что все здесь были знакомы друг с другом целую вечность, и только я одна чувствовала себя неуверенно на этом празднике жизни. Хотя, один мужчина в конце автобуса так же не поддавался всеобщему веселью. Молодой, красивый, но уже сломленный. Я не бралась гадать, что послужило причиной его угрюмости, но нарушить его личное пространство, буквально пропитанное отчаянием, побоялась.
Веселая компания балагурила и шутила, обсуждая предстоящее путешествие и, надо же, среди нас был мужчина, умеющий читать руны. Интересно, что бы руны сказали мне? Но я не отважилась прерывать их оживленную беседу.
Закинув сумку наверх, я села между шумной компанией и угрюмым мужчиной, который, казалось, едва сдерживается, только вот непонятно, что он может сделать…
Как же хотелось скорее очутиться в старом городе, история которого окутана таинственным туманом. Я никогда особенно не увлекалась мистикой, не могу с уверенностью сказать, верю ли я, что существует что то потустороннее или отрицаю даже возможность подобного, но девушка, продавшая мне путевку, рассказывала про Амапалу с таким запалом, что я действительно ожидала, прямо выйдя из автобуса, увидеть призрака или даже несколько.
Дорога вилась стремительной лентой, мы проезжали причудливые волнистые горы, тихие болотистые озера, бескрайние равнины… В конце концов все слилось в одно неразличимое целое и я уснула.
Амапола.
Что же, мои ожидания не оправдались и, как бы я не смотрела по сторонам – призраков видно не было. Однако, это ничуть меня не расстроило, в городе царила непередаваемая атмосфера, которая присуща всему тому, что связно со стариной.
После речи смотрителя, первым делом захотелось нарушить правила и проникнуть хоть в одно закрытое строение, но благоразумие взяло верх, по крайней мере пока.
Все пассажиры стали медленно разбредаться по городу, а странный мужчина буквально сорвался с места и помчался куда-то вперед с такой скоростью, будто за ним гналось нечто ужасное.
«Зря бежишь… То, что мучает тебя, находится не позади, а внутри».
Когда мужчина скрылся из виду я, побрела следом, осматривая узкие улочки и полуразрушенные дома из грубого пористого камня. Здесь было так тихо и пустынно, что если бы я не была абсолютно уверенной, что где-то здесь разгуливает толпа туристов – я бы испугалась звенящей пустоты. Все дома были похожи друг на друга как братья и все одинаково зияли темными провалами окон.
Наугад выбрав первое попавшееся здание, я решила войти внутрь и оказалась на почте.

Это было одно из самых странных мест, в которых мне доводилось побывать.
Сколько же тайн хранят эти безмолвные, потрескавшиеся стены? Интересно, как здесь все устроено: оставлены ли эти вещи намеренно для туристов или же все в действительности так, как оставили пропавшие люди?
Вдруг, где-то за стойкой раздались странные звуки.

- Привет, - вымолвила я, когда сердце перестало выпрыгивать из груди. – Если честно - не ожидала, что здесь кто-то может быть. Я – Власта.
Это был единственный мужчина, с которым я бы хотела встретиться, но которого опасаюсь. Пусть это была всего секунда, но там, в автобусе, я взглянула в его глаза и увидела там боль. Знакомое чувство, за последние пару лет, оно стало мне родным. Глупость какая-то, но почему-то именно ему мне хотелось помочь, рассказать, что однажды боль уйдет. Она не исчезнет бесследно, просто она спрячется в самый дальний уголок души и сделает тебя сильнее.

- Нашли что-то интересное? – спросила я, отбрасывая глупые мысли.
Наконец, я смогла оторвать взгляд от мужчины и осмотреться. Помещение было буквально пропитано промозглой сыростью, стены были расписаны узорами плесени, а паркет покрыт пылью.
У дальней стены стоял большой деревянный стол на нем возвышалось пять палочек, с которых свисали пять наконечников. Под каждой стрелкой находились катушки с проволокой. Справа лежал большой картонный диск и, кажется, там была какая-то надпись… Проведя пальцем по рельефу букв, я вздрогнула от внезапного треска и отскочила от стола поближе к мужчине. Щелк, щелк, щелк и все снова стихло.
Спрятав руки за спину, отвела виноватый взгляд и в поле зрения попал сверток.
Конечно, вскрывать чужие посылки не хорошо, но, с другой стороны, получатель либо пропал без вести, либо умер, к тому же, вдруг там находится нечто, способное пролить свет на произошедшее с этим городом много лет назад? А что вообще могли пересылать друг другу люди в восемнадцатом веке?
- Как вы думаете, мы можем открыть этот сверток и посмотреть, что внутри?

Настроение Грегори менялось со скоростью света, причем я не заметила ровным счетом ничего, что бы этому способствовало. В одну минуту он был доброжелательным, а в другую уже злился. На меня? Но, разве я успела что-то сделать не так?

Сказал, словно обжег холодной учтивостью.


Мимолетное прикосновение и он тут же одергивает руки, словно теперь я обожгла его.

Я тихонько наблюдала, как мужчина разворачивает сверток.
Грегори высокий, привлекательный, брутальный, с легкой, наверняка трехдневной, щетиной на лице, острый взгляд пронзительных глаз. Грубость и нецензурная лексика – его фирменная визитная карточка. Больше, чем уверена – девушки рядом с ним не задерживаются, но их было много, очень много. Следы недавней драки все еще видны на его руках. Если бы мама увидела меня рядом с таким мужчиной – ни за что бы ни одобрила. Но когда я прислушивалась к её советам?
О чем ты думаешь, Власта?! Вы всего лишь случайно встретились на почте, а ты уже гадаешь, какого быть рядом с таким мужчиной. Глупо бежать впереди паровоза, может, ты вообще не в его вкусе… Наверняка щеки окрасил предательский румянец, а я поблагодарила небеса, что люди не умеют читать чужие мысли.
- Спасибо, - только и смогла вымолвить я и приняла красивую резную шкатулку из его рук.

Когда мы вышли из почтового отделения – вокруг стояла еще более зловещая тишина, чем раньше. Не было видно ни одной птицы, все деревья стояли словно сонные, их ветки не шевелятся, впрочем, как и первые опавшие листки. Чувство безотчетной тревоги охватило меня и я поежилась. Запахнув куртку, я прижала шкатулку к себе.
Вдруг, по верхушкам деревьев промчался верховой ветер. Внизу все оставалось таким же неподвижным, как и прежде, а сверху доносился свирепый свист.
- Мне не нравится, как изменилась погода. Давайте вернемся к автобусу, возможно, на этом наше приключение закончится, - предложила я.
Мы поспешили назад, но автобус исчез.
- Как это возможно?! Не могли же они уехать без нас?!
Ветер ураганной силы налетел внезапно. Небо заволокли грозовые тучи, все вокруг потемнело, как в каком-нибудь страшном фильме.
Кажется, вот-вот хлынет рьяный ливень. Деревья раскачиваются с невероятной силой, ветер уже гуляет во всю, приминая кустарники к земле.
Вдруг, в паре метров от нас раздался страшный треск. Я испуганно схватила Грега за руку. Это одно из сухих деревьев не выдержало напора шквального ветра. На нас обрушился град из сломанных веток и щепок.
Все закончилось так же внезапно, как и началось, но на долго ли?

Я смотрела на Грега и не могла выдавить ни слова, словно онемела от страха. Это должен быть сон, просто кошмар, я, наверняка, уснула в автобусе и все это мне только снится.
Там, на улице, меня сковал страх, он заставил застыть, оцепенеть, не давал шевелиться. Я словно утопала в черной яме безумия, происходящее никак не хотело укладываться в голове. Не знаю, чем бы все закончилось, не будь со мной рядом Грегори.
- Мне страшно, - еле слышно прошептала я дрожащими губами.

После того, как леденящий холод, словно иглами пронзал кожу, я перестала думать, что это игра.
Иней покрыл стены и постепенно подбирался к нам. Не знаю, почему, но мне совершенно не хотелось, что бы это серебро коснулось нас. Остался малюсенький пятачок, единственное темное пятно в комнате и мы стояли в его центре. Теплые мужские руки обвили мою талию, крепче прижимая к себе. Это вызвало восторг и мурашки по коже, но уже совсем не от холода. Я больше не дрожала, дыхание участилось, а холод перестал ощущаться так остро, как раньше.
Иней был повсюду, куда бы я ни глянула. Вдруг, мне почудилось, что кто-то позвал меня по имени. Но голос принадлежал не Грегори. Я прислушалась, и вновь, уже более четко услышала женский голос. Тогда я увидела перед собой тонкую тропинку, вьющуюся от наших ног вглубь дома. Неведомая сила тянула меня туда, ухватившись за каждую клеточку тела, сопротивляться я не могла, поэтому, взяв Грегори за руку, повела за собой.
Выйдя из кухни, мы попали в парадный холл с лестницей в стили модерн. Я была уверенна, что нам нужно наверх. Быстро взбежав по скрипящей и стонущей лестнице, мы преодолели длинный коридор с множеством дверей, пока возле одной из них я не почувствовала облегчение. Невидимая нить, натянутая, словно струна, исчезла. Похоже, мы там, где должны быть.
Это оказалась спальня, скорее всего мужская, слишком сдержанными были цвета, там, где их можно было рассмотреть, и массивной мебель. Когда-то все это было роскошной обстановкой, но сейчас выглядело обветшалым и облезлым. Обивка на большом, разлапистом диване была порвана, словно кто-то со злостью распорол её ножом. Почти вся наружная стена, поросла мхом. Тяжелый балдахин над деревянной кроватью покрыт толстым слоем вековой паутины.
Сильный порыв ветра распахнул окно. Остатки штор заплясали в диком танце, а на пол, медленно кружась, опустился лист бумаги.

От удивления я не могла ничего сказать, отступила на шаг, сжимая в руке без того хрупкую записку и открыла рот. Потом закрыла его.
«Как будем коротать время?!» Он это серьезно? Несмотря на ситуацию, в голове услужливо мелькали картинки того, чем бы мы в действительности могли заняться, особенно если учесть, что Грегори уже сидит на диване, а я могла бы… Нет, не могла! Что за мысли?! Этот мужчина каким-то странным образом влияет на меня. Его видение жизни ужасает, но, тем не менее, почему же тогда так хочется наплевать на все, выбросить дурацкую записку-ребус и усесться к нему на колени, обвить руками шею, прижаться всем телом и забыться.
- Значит ли это, что ты не боишься если не умереть – то пропасть без вести? Что если легенда правдива? Не кажется ли тебе, что здесь слишком много совпадений и история повторяется? - пыталась я привести разумные доводы и привлечь мужчину к поиску таинственной вещицы.
Если бы я только знала, что от того, насколько внимательно я слушала ту легенду, будет зависеть моя жизнь – я бы точно слушала исключительно смотрителя, а не пялилась на загадочного незнакомца из дальнего угла автобуса…
Там было что-то про кольцо, портсигар и … черт, не помню!
Что же, у нас, хотя, окинув взглядом отдыхающего Грегори, скорее только у меня есть цель. Найти некий предмет, который должен сохраниться спустя столько времени. К тому же, этот предмет муж подарил жене на юбилей, а хозяйка носила вблизи сердца. Скорее всего, это украшение…
- Ты помнишь, какими предметами пара расплатилась с городом? – уточнила я у Грегори, возможно, хотя бы он был более благоразумным и внимательно слушал смотрителя.
Я решила начать поиски самостоятельно. Первым делом осмотрела все ящики комода, который уже успел пострадать от вспыльчивости Грега. Ничего, совершенно пусто. Обе прикроватные тумбочки тоже оказались пусты. Под кроватью так же ничего обнаружить не удалось. Зато в шкафу были найдены старая пара брюк, куча тряпок, которые, как я подозреваю, когда то были постельным бельем и один ботинок. Не густо…
А, пошло оно все к черту!
Я подошла к дивану и укоризненно посмотрела на мужчину.
- Ты вообще собираешься мне помогать?!

Сначала я хотела сказать, что нет никакого парня и некому хранить верность, но потом решила промолчать. Стало обидно. За кого он меня принимает? И что значит, что он ему не скажет? То есть подразумевает, что я способна на предательство? Теперь обида сменилась злостью.
- На что ты так злишься, Грегори? Разве я в чем-то перед тобой виновата? Разве я заслужила, что бы ты срывал свою злость на мне? Те проблемы, что пожирают тебя изнутри, не дают права так себя вести. Запомни, нельзя исправить только смерть. Если смерть не при чем – есть два выхода: упиваться своей болью или пережить её и идти дальше. Что не так в твоей жизни, Грегори, что тебя не устраивает? Тяжелое детство, сложные отношения с родителями или всему виной девушка, разбившая тебе сердце?
Я отвернулась и обхватила себя руками за плечи, ежась от пробежавших по спине мурашек, просто боялась увидеть, какой эффект произвели мои слова на Грегори. Зря, я все это ему сказала, ох зря. Однако, теперь ничего не изменить. Остается только надеяться, что ему хватит благоразумия и сдержанности не убить меня за это.
Теперь пришла моя очередь злиться на саму себя. Я была грубой, не сдержала злость, поступила точно так же, как ведет себя Грегори.
Возможно, стоило бы уйти, оставить его одного. Но страх одиночества был сильнее страха реакции Грегори. Пусть ругается, кричит, грубит, только не оставляет меня одну…
Я сосредоточенно смотрела из окна вдаль, игнорируя то, что происходит в комнате за моей спиной. Возможно, Грегори, тебе может показаться, что я понятия не имею о том, что говорю, но это не так. Возможно, я понимаю это слишком хорошо.

Я ничего не хочу от тебя, я просто хочу тебя. Хочу что бы твоя душа больше не болела. Что бы беды и страхи потеряли главенствующую роль в твоей жизни, что бы ты перестал хмуриться, как сейчас, что бы перестал постоянно испытывать гнетущее чувство одиночества… - подумала я, а вслух сказала:
- Я хочу выбраться отсюда, Грегори. Что бы мы оба отсюда выбрались.

Я осторожно приняла рекламный проспект из его рук. И прочла. Один раз, другой, третий, но так и не смогла ничего понять.

- Спасибо, - машинально ответила я и заправила непослушную прядь за ухо. Наверно, правильно было бы сказать ответный комплимент, но разве я могла признаться, что мне нравятся его руки, что я мечтаю ощутить их прикосновение этих к моей обнаженной коже…
Мне кажется, или тут стало жарковато?
Скрип половиц вывел меня из задумчивости.

Кажется, Грегори нашел что-то, но свою находку он бесславно бросил на кровать, даже не думая разворачивать. Что же, тогда это сделаю я.
Развернув сверток, я обнаружила старинную брошь в виде многолучевой звезды из из белого метала, с лучами, усеянными прозрачными камнями, в центре звезды сиял алый камень. Жаль, я не разбиралась в ювелирном деле и не могла с уверенностью сказать, были ли это бриллианты или обыкновенное стекло.
Кажется, это то, что мы искали.

- Не знаю, как ты, а я однозначно предпочту подземные переходы, прогулке по улочкам Амаполы…

Все, что было в прошлом – может там и оставаться, должно там оставаться. Важно то, что я здесь и сейчас стою рядом с тобой и не хочу уходить, - собиралась сказать я, но не успела.
Грегори притянул меня к себе и впился в мои губы полноценным, жадным, грубым поцелуем.
Его прикосновения были как огонь, они воспламеняли всю меня, разжигали пламя внизу живота. Внутри все таяло и плавилось. Грегори коснулся губами моей нижней губы, чуть оттягивая, не сильно, но ощутимо прикусывая зубами, позволяя почувствовать идеальный баланс наслаждения и боли.
Грегори не просто целовал, он властно требовал, а я и не думала оспаривать его право на свое тело. Последние мгновение блаженства и мужчина отстранился, оставив возбужденную и растерянную меня.

Всю дорогу по мрачным туннелям, я думала о словах Грегори, что он не хочет покидать Амапалу. Я не задала вопрос «почему?», ведь и так знала на него ответ. Потому что здесь и сейчас все просто, есть он, я, взаимное притяжение и этого достаточно. А за пределами Амаполы?
Мы медленно брели по запутанным тоннелям, а я в который раз мысленно благодарила судьбу, что она не оставила меня одну в этом мрачном и таинственном месте.

Я не думала, что нас выманивают на убой, но в словах, Грегори была доля истины, ведь дорожная станция давно заброшена, откуда тут появиться поезду?

- Потому что я побывала у неё в гостях. Мое сердце не билось две минуты и сорок секунд, - не вдаваясь в подробности, ответила я.
Этим вопросом мужчина застал меня врасплох. Не смотря на то, что прошло достаточно времени с момента операции и шрам почти невиден, но мне все еще кажется, что он – доказательство моей неполноценности. Впрочем, я понимаю, что этот след чуть ниже ребер – незначительная плата за возможность жить дальше. Воспоминания о болезни все еще живы в моем сознании, иногда я просыпаюсь в холодном поту от кошмаров, в которых все перепутано. В них выздоровление – это и есть сон, а продолжение болезни – реальность. Мне снится, что я так и не покинула больницу, что продолжаю каждый день посещать диализ и остальные процедуры, нескончаемый поток разнообразных анализов кружит голову.
Тот, кого я любила, покинул меня, едва узнав о болезни, но я никогда не винила его за это, хотя мне и было безумно больно.
Однако, рассказать об этом Грегори и увидеть жалость в его глазах? Ни за что. Кто бы мог подумать, что мы можем быть так похожи… Вот уж чего Грегори ни за что не потерпит – так это жалости. Стоит ему лишь заподозрить, что я могу руководствоваться именно этим чувством, и он никогда этого не простит. Жалость – это грех, которому нет прощения, для нас обоих.
Когда-то мне тоже казалось, что я разрушаю жизнь близких, что дарю им лишь бесконечные страдания. Но это не так, ну или не совсем так. Все мы люди и все можем ошибаться, да, моя болезнь принесла много боли моим родителям, но вместе с там, она принесла счастье, когда я выздоровела.

- Я не знаю, Грегори. Можно раскаяться и попросить прощение, иногда этого достаточно, что бы все исправить. Иногда, нет. Все зависит от самого предательства, наверно…

- Не говори ни слова, - оборвала я его, ведь сквозь мутную оконную раму видела поезд, что пришел за нами.
Я взяла Грегори за руку и направилась на перрон. Там уже собирались пассажиры автобуса и смотритель станции. Один из пассажиров вручил ему какой-то предмет и, кажется, я знаю, что нужно сделать с брошью.
Обстановка двухместного купе была не только шикарной, но и уютной: широкая кровать и выдвижной столик, есть ниши под вещи и одежду. В углу стоял небольшой шкафчик, где наверняка можно будет найти воду и легкий перекус. Стены обиты синим бархатом с золотистым узором, на полу ковер с незатейливым орнаментом, на окне занавески с вензелями.
Беглым взглядом оценив купе, я повернулась к Грегори, притянула его к себе.
- Я хочу тебя, - вернула ему его же слова.
Новый поцелуй был желанный и горячий, он не был похож на тот, предыдущий, в нем не было злости и упрека.
Больше не было ни сил, ни желания сопротивляться безрассудной страсти.
Кажется, я услышала щелчок, - он запер дверь. Страсть обжигала с новой силой. Мои руки блуждали по широкой, мужской груди, но что то было неправильно. Одежда, она лишняя. Я взялась за края рубашки и с силой дернула. Маленькие кругляши пуговиц поскакали по полу и разбрелись по углам.
Руки Грегори скользили по моему телу, лаская и поглаживая, пока не спустились к ягодицам. Он крепко сжал их и усадил меня на выдвижной столик. Как только он оказался в плену моих бедер – я почувствовала как сильно он меня хочет. Я стонала и извивалась, лихорадочное возбуждение накрывало с головой и в этот раз ничто нам не помешает, пусть хоть наступит конец света.

Его ласки были безумны: потрясающие, дивные ощущения, пронизывающие тело, словно электрический ток.
Когда Грегори подсадил меня на стол и поставил на колени – я слегка растерялась, что он задумал, но долго гадать не пришлось. В ход пошли губы и пальцы, а меня накрыл экстаз. Два пальца грубо скользнули внутрь меня, я вскрикнула, познавая неожиданно новую грань удовольствия. Его пальцы выскользнули из меня, что бы снова ворваться, вырывая очередной громкий стон. Грегори творил со мной нечто невообразимое, он заставлял меня умирать от наслаждения, затрагивая неведомую точку внутри и одновременно лаская языком клитор. Никогда ни один мужчина не прикасался ко мне так.
Низ живота приятно ныл в предвкушении развязки, однако её не последовало.
Всего на мгновение пальцы покинули лоно, вызывая разочарованный стон. Грегори помог мне слезть со стола, и тут же припал губами к шее, целуя и покусывая. Одной рукой я обвила шею мужчины, кажется, я буквально впилась в него ногтями, стараясь сдерживать звуки удовольствия, другой продолжала держаться за стол, сохраняя равновесие. Жестко запустив руку в волосы, он больно дернул за них, заставляя развернуть к нему лицом, и впился мучительно-сладким поцелуем.
Воздух в купе разогрелся, стекла запотели, дышать становилось все труднее. Мужчина резко и полностью вошел в меня. Он действовал напористо, жестко, быстро, но мне это нравилось, и я подавалась навстречу, желая отдаться ему как можно больше. Грегори сводил с ума: двигаясь то мучительно медленно, то срываясь на бешеный темп. Неистовые волны страсти перерастали в бурю, с которой я уже не могла совладать. Напряжение достигло предела, и тогда сильнейший спазм оргазма взорвался во мне, заставляя выгибаться в томном наслаждении.
Обессиленные мы упали на удивительно мягкую постель. Постепенно приходя в себя, я думала о том, что никто и никогда не сравнится с этим мужчиной. Он словно знал мое тело лучше меня самой, ласкал так, что сама бы я никогда не подумала, что мне это понравится. А затем пришел страх.
Что если это никогда больше не повторится? Что если для него это просто хороший секс, приключение, которое закончится вместе с экскурсией? Что будет, когда поезд остановится?
- Скажи мне, Грегори, зачем ты поехал на эту экскурсию? – тихо задала я вопрос.
От страха внутри все сжалось. Сказать напрямую о том, что я хотела продолжить эти отношения – струсила. Просто побоялась услышать хрипловатый смех и то, что это слишком сложно, что игра не стоит свеч. Потому я решила зайти издалека, пусть даже настолько, что сама не вижу связи. Грегори не был похож на рядового туриста, которому интересны старинные города-призраки, я скорее представляла его в каком-нибудь баре, со стаканом чего-то крепкого, а рядом определенно должна быть женщина. Я невольно поморщилась, испытав острый укол ревности. Нет, никаких женщин. Но то, что он пошел на шаг, который ему не свойственен – вселял надежду, что он тоже устал от привычного образа жизни и хочет что-то изменить.
В глубине души, мне хотелось верить, что я та, что поможет выбраться ему из мрака, поможет не чувствовать страхов и одиночества, та, в ком он увидит свое спасение. Я надеялась, что он примет мое тепло, защиту, что вместе у нас получится собрать воедино все то, что когда-то разбилось вдребезги.
Я готова была бороться со всем, что может встать у нас на пути. Однако, нужно ли это ему? Готов ли он оставить прошлое в прошлом и хотя бы попробовать посмотреть в будущее не сквозь призму боли и отчаяния?
Кто бы мог подумать, что всего за сутки мой мир сузится до одного единственного мужчины, чье решение поможет мне обрести крылья или низвергнет в пучину нового отчаяния.
Скажи хоть что-нибудь, помоги понять, что у тебя в голове, есть ли хоть крохотная надежда на то, что ты не уйдешь, не испугаешься… Черт возьми, ведь именно ты знаешь, как сделать меня счастливой, пусть сейчас совсем в этом не уверен.
Собственные мысли пугали, но я уже решила для себя, что лучше буду блуждать в сумраке ночи с ним, чем одной при свете дня.

Стих стук усталых колес старого поезда. Наш путь закончен. Впереди новый, один на двоих или два разных…

Мне стало грустно. Да, так бывает, когда близкие люди не понимают нас, не принимают и пытаются переделать. Мне повезло с родителями, хотя будучи подростком, я этого совсем не ценила, хлопала дверями, запрещала заходить в мою комнату и до хрипоты ругалась с матерью, о чем сейчас жалею.
С момента нашего знакомства, у меня сложилось такое впечатление, будто Грегори отгородился от всего мира стеной, лишь изредка забывая о её существовании. Он никому не дает даже шанса достучаться, докричаться… Однако, сейчас, мужчина сделал шаг мне навстречу, не стал юлить, а приоткрыл завесу тайны, подпустил меня на дюйм ближе.
Я слушала его историю и мне отчаянно хотелось прикоснуться к нему: к щеке, провести пальчиками по шее, спуститься ниже и прикоснуться к груди, над самым сердцем. Мне хотелось узнать все его тайны, разделить его боль и забрать часть её себе, освободить его… Мужчина, что лежал рядом, был восхитителен: красивый, рассудительный, возбуждающий, загадочный, манящий… Сколько бы времени мы не провели вместе – мне никогда не будет достаточно.
Каждый новый стук колес поезда, все сильнее приближал нас к расставанию, заставлял сердце сжиматься от предстоящей боли. Шипя и пыхтя, будто от натуги, поезд подполз к перрону, и устало остановился.
Кажется, сегодня подошел к концу последний теплый осенний день.
На перроне нас обдал пронизывающий влажный ветер. Совсем рядом появилась пестрая толпа людей, жадно всматривающихся в диковинный поезд. Еще по инерции откуда-то звучал звонкий смех, кое-где виднелись небольшие компании туристов, зябко кутающихся в воротники и теплые шарфы.
Сумерки застилали город, одно за другим зажигалось разноцветье вечерних окон в уютных домах, разом вспыхнули уличные фонари. Однако, разве сможет помочь холодный тоскливый свет человеку, чье сердце тронуто грустью расставания…
Мне не хотелось покидать Грегори, но и навязывать себя я тоже не посмела. Этому мужчине удалось зажечь в моем сердце искру, но, возможно, стоит уйти, пока эта искра не переросла в пожар. Сердце бешено стучало в груди, отбивая в мечущейся душе неровный ритм.

Радость, мгновенную и искреннюю что поселилась во мне, скрыть было невозможно. Счастье – всего лишь миг, миг длинною в жизнь, а ожидание его – вечность. Моя вечность подходила к концу. Я смотрела в бездонные, прекрасные глаза мужчины и видела, что он уже все решил.
- Я с огромным удовольствием поеду с тобой, - наконец сказала я.
Взяв его за руку, я переплела его пальцы со своими. Мне едва удавалось сдерживать дрожь от переполняемых чувств.
Мне не ведомо, что произойдет в будущем, далеком или близком. Но, когда-то давно, а сейчас мне казалось, что это было в прошлой жизни, я ждала от этой поездки чего-то особенного, способного перевернуть мой мир. И, кажется, судьба таки преподнесла мне самый лучший подарок из всех возможных - счастье.