Карта ролевой игры "Туманы острова Кэррис"

29.10.1962

Новая миссия. Новый город. Новые знакомства. Я люблю свою работу, ведь она никогда не позволяет мне скучать. Врожденное любопытство и настоящий азарт подгоняют к поставленной цели, а смелость и решительность на грани с безумием делают каждую из операций особенно незабываемой. Не в количестве оружия или же боевых навыков мое главное превосходство - хотя и в этом мне нет равных, - а в уме. Не искать, а оказаться рядом и сделать так, чтобы объект сам пришел к тебе - вот мой принцип.
Взгляд снова опускается на стол, где пару часов назад лежало досье. Сейчас от него остался только пепел в камине, но написанные там слова остались в памяти:

Изабель Гарсализ
26 лет
родилась 11 мая 1936 года
Отец - Рафаэль Гарсализ
Мать - Даниэлла Гарсализ
Цвет волос - “светло-русый”
Цвет глаз - “зеленый”

И ниже - фото девушки с изящной фигуркой и длинными волосами цвета поспевающих колосьев пшеницы. Густые пряди впитали в себя солнечные лучи и словно сами стали небесным светилом. Не совру, если скажу, что данную особу Господь своими дарами совсем не обделил. Сознание сразу рисует высокую грудь, осиную талию и крутые бедра, к которым не грех пристроиться сзади.
Не думаю, что в отдаленном городке Уинстон будет много женщин с подобным цветом волос и фигурой, а потому спрятаться от меня милой Изабель не удастся. Я не питаю иллюзий, что все пройдет гладко и легко, информация о том, что Гарсализ завербована нашими сразу после колледжа, говорит о незаурядности моего противника. А уж факт, что две группы, направленные за девушкой, вернулись ни с чем, добавляет желания познакомиться поближе.

Опасна.

Одно слово. Ни перечисления личностных характеристик, ни сухих фактов о пройденной спецподготовке. Ничего, что может навести на мысли о том, что скрывается за миловидным личиком. И пусть на предоставленном разведкой фото Изабель заснята сбоку и в солнцезащитных очках, мое воображение дорисовывает все необходимое: зелень глаз и едва заметную усмешку на пухлых губах - соблазнительное сочетание ангельской внешности и внутренней силы. Но тем интереснее.
- Поиграем? - проговариваю негромко вслух, предвкушая встречу с незнакомкой.
Пока ходы Изабель для меня - лишь запутанная вереница действий. Да, захолустный Кэррис, как ничто иное, подходит для передачи информации КГБ: малонаселенный остров на границе с Шотландией в канун праздника, когда увеличением количества приезжих никого не удивишь. К тому же, передаваемые из уст в уста слухи о чертовщине, происходящей здесь каждые десять лет, дают возможность объяснить все “случайные” смерти мистическим туманом и оставить скрытым лик настоящего убийцы.
Просыпается сожаление, что любимый Aston Martin DB4 пришлось оставить на “большой земле”. Привлечь к себе внимание, будучи на черном автомобиле с откидным верхом, намного проще, ведь все женщины от мала до велика мечтают о “принце на белом коне”. И пусть принц таковым совсем не является, а его конь - всего лишь творение рук человеческих, попытать удачи в любви и выбраться из островного заточения захотела бы, по крайней мере, каждая вторая. А та, которую ищу, была бы приятным исключением. Но иначе, как паромом, на Кэррис мне не добраться, а потому планы о приезде на остров в роли богача в поисках невесты приходится отбросить.
Достаю из бумажника свои документы, проверяя все ли в порядке, и еле слышно проговариваю вслух:
- Дерек Смит, отставной военный, от которого, не дождавшись завершения экспедиции, ушла жена. Куча наград и пустота в сердце.

29.10.1962

Морской бриз веет прямо в лицо, пока мощный двигатель толкает большое судно по водной глади. Я стараюсь держаться в стороне от толпы, просто наблюдая и отмечая для себя повадки местных жителей. Не в одежде скрывается истина, а в жестах, мимике и особом говоре, характерном для здешней суровой действительности. Что-что, а для того, чтоб стать своей этим островитянам, Изабель придется потратить время, которого нет. И пусть даже с головы до пят оденется, как та миловидная девица с двумя детенышами, но мисс Гарсализ не сумеет передать гордость, с которой жители Уистена носят одежду из твида, сотканного собственноручно, или же безотчетный страх в глазах перед “туманными” годами.
Я внимательно вслушиваюсь в разговоры вокруг, делая вид, что поглощен красотой скрытого за тяжелыми тучами солнца и сине-зеленым морем, разбивающимся об обшивку парома. Три дня до Самайна и три после будет длиться праздник на площади у ратуши для взрослых, а каникулы - для детворы. Большой поток туристов принесет с собой немалую прибыль отелям, питейным заведениям и сувенирным лавкам, а оттого гостям на острове будут искренне рады.
Быстро прикидываю, что отказывать себе в радостях комфорта моя милая незнакомка вряд ли станет, а потому мне для начала нужно попасть туда, где могут хорошо накормить и обогреть. Да и завтрак мой уже давно переварен, и набить желудок чем-нибудь горячим и вкусным я и сам не прочь.
- Прошу прощения, дамы, - поворачиваюсь к разговорчивой группе женщин и склоняю уважительно голову, стараясь улыбаться, как можно более доброжелательно. - Меня зовут Дерек Смит, и я невольно стал свидетелем вашего разговора. Полагаю, вам не составит труда подсказать приезжему издалека путнику, где в Уистене можно плотно отобедать и заночевать.
Спустя час, возможно, чуть больше - дорога от пристани занимает больше времени, чем я планировал, да и швартовка в возникшем густом тумане дело не двух минут, - передо мной оказывается вывеска “Рискового моряка”. И яркие огни из окон служат неким подтверждением слов заботливой миссис Кэрролл о том, что вкуснее, чем в “моряке” меня нигде не накормят.
Стоит мне толкнуть дверь, и теплый воздух окутывает приятным коконом. Сырость и капельки воды, что словно застыли в воздухе, мне порядком надоели. К тому же, вкусные запахи с кухни не позволяют возникнуть даже мысли о необходимости снова выходить на улицу. Пара посетителей, как раз расплачиваются, покидая гостеприимство заведения, и я, не задерживаясь в проходе, подхожу к барной стойке.
- Доброго вечера вам, мисс. Мне первое, второе и компот - я не знаком с вашей кухней, а потому знакомство, как таковое, состоится с вашей легкой руки, - заученная улыбка сводит скулы, но я уже разворачиваюсь, окидывая взглядом свободные столики. Не буду врать, причина подсесть к укутанному в теплую одежду пареньку одна: выудить информацию у подростков легко. Сами того не понимая, именно тринадцати-пятнадцатилетние дети видят многое и знают многое. А подкрепив их любопытство и внимательность парой монет, можно найти в их лице хороших информаторов.
- Пойду присяду, хозяйка, - бросаю молодке за стойкой, запоздало отметив, что имени ее я даже не спросил, и иду к дальнему столику, откуда хорошо просматривается входная дверь и весь зал. - Не против, если присоединюсь к тебе? - сходу перехожу на ты и только тогда понимаю, как ошибся. Отнюдь не подросток передо мной, а сильно удивленная моей наглости девушка. Но идти на попятную не мой принцип, а потому делаю непроницаемое выражение лица и сажусь на стул рядом. - Ужасная погода, не правда ли?

29.10.1962

Ожидать, что моя новая знакомая в мальчишеской одежде будет кривляться и попытается убедить меня в своем слабом уме, я не мог. Но выглядит это, право слово, очень забавно, и благодаря неумелому актерскому мастерству девушки, несколько минут меня сотрясает искренний смех. Забывая о холоде за дверьми этого паба, внимательно гляжу, как мисс напротив негромко хмыкает и открывает красоту своих длинных волос, которые теплым каштановым шелком опускаются ей на плечи.
“Кхм… без нахлобученной на лоб шапки с мальцом эту особу уж никак не спутать.”
Теперь я более внимательно присматриваюсь к собеседнице, подмечая белизну рук, которые мало знакомы с тяжелым трудом, а уж подавно - с ткацким станком.
“Не местная”, - делаю вывод и перевожу взгляд на принесенное мне “чудо”, представленное в качестве второго блюда.
“О том, что я заказывал еще и первое, видать, забыли.”
На ковре из свежих овощей и зеленого салата возлежит нечто, похожее на раздутую до невообразимых размеров кишку. В свету пламени камина натянутая поверхность “упаковки” слегка блестит, и ощущение, что она вскоре лопнет, меня не покидает.

Заданный вопрос прерывает мои расчеты, когда же раздастся характерный треск и из “утробы” появится “детеныш”.
- Наверное, я очень сильно похож на того, кто этот хаггис просто обожает, - настраиваюсь на то, чтобы вкусить вершину кулинарного мастерства повара данного заведения, но со всем благодушием, какое могу выразить, предлагаю: - Быть может, желаете попробовать? - отрицание даже малейшей возможности отражается в насыщенной зелени девичьих глаз. - Нет? Как хотите, - пожимаю плечами, разрезая покрывающую еду “пленку”, и накалываю на вилку содержимое, чем-то схожее с рубленым мясом. И неожиданно даже для самого себя, настолько поглощаюсь этим весьма аппетитным блюдом, что даже готов попросить добавки.
- Начинаю любить Шотландию, - наконец откладываю приборы и ищу взглядом салфетку, но не найдя таковой, достаю из кармана свой носовой платок и вытираю им губы. - Вы уже покидаете мое общество? - вижу, что мисс с неизвестным мне именем и очаровательной улыбкой ищет что-то в своем кармане. И как только замечаю уголок купюры с Томасом Джефферсоном, опускаю ладонь на женскую руку и слегка сжимаю. Ответная дрожь мне не понятна, но делаю вид, что это не привлекает мое внимание, и с улыбкой прошу: - Позвольте бывалому в боях солдату заплатить за вас. И если бы я узнал ваше имя, то это было бы лучшей благодарностью.
- Д-да, мне пора, - пугливая девушка отдергивает руку и поднимается со стула, - мистер? - вопросительная интонация в конце предложения не оставляет сомнений, что именно мне необходимо добавить.
- Дерек Смит, к вашим услугам, - также встаю из-за стола, приветствуя на манер заправского вояки.
- Давина Кэмпбэлл, - мисс говорит едва слышно, то и дело поглядывая на камин, но разобрать слова мне все же удается. - Хорошего вечера, - слегка припадая на левую ногу, Давина идет к входной двери. Но стоит девушке пройти мимо огня, как пламя вздымается на пару секунд вверх, быстро превращая нечто легкогорючее в пепел.
Хмурюсь. Теперь попытки избежать знакомства не кажутся мне неуклюжими детскими выходками, и легкая нервозность и нежелание данной особы задерживаться здесь надолго выглядят подозрительно. Совсем непонятно, что за вещица брошена в камин, почему так важно, чтоб она бесследно сгорела в пламени. И меня одолевают смутные сомнения, что мисс Кэмпбэлл была бы рада тому, что я стал свидетелем ее попытки замести следы.
Пока мои гипотезы ничем не подкреплены, но ничего не мешает мне их проверить.
- Было очень вкусно, хозяйка, - чуть повысив голос, бросаю в сторону кухни и сыплю монеты на стол. Думаю, что семь фунтов стерлингов должно хватить и за ужин, и за чай.
Выхожу на улицу и успеваю заметить, как Давина Кэмпбэлл по тропинке шагает в сторону пустыря. Оглядываюсь, чтоб убедиться, что огни жилых домов в совсем другой стороне, и увиваюсь следом, стараясь держаться на границе видимости.
“Куда же ты припустила на ночь глядя?” - качаю головой, кутаясь в теплое пальто. На улице заметно холодает, а от уюта “Рискового моряка” остаются только воспоминания.
Спустя полчаса ходьбы вижу заброшенное здание фермы. Окна и двери кое-где заколочены досками, и лишь в паре мест виднеются просветы для входа. Притормаживаю у одной из небольших пристроек, чтоб не привлечь к себе внимание любительницы погулять у черта на куличках. Тем временем она заходит внутрь, и мне не остается ничего другого, как ждать. Вопросов у меня больше, чем ответов, но терпение - главная составляющая успеха.
Заглядываю внутрь бывшей некогда конюшни. Заброшенность и разруха отпечаталась и здесь: деревянная крыша местами обвалилась, и от полусгнившей соломы в стойлах распространяется отвратный запах. Но делать нечего. Выбираю себе место, откуда хорошо просматривается и сама ферма, и ход, в который нырнула мисс, затем сдвигаю в кучу труху, в которую превратилось от времени сено, и размещаюсь с сомнительным комфортом поверх.

30.10.1962

Сон все же морит меня, и даже отвратный запах гниения и пронизывающий ветер, который не особо останавливают хлипкие стены, не мешает моему сознанию взять небольшую передышку. До утра. Слишком скучное занятие на протяжении нескольких последних часов, отсутствие полноценного отдыха пару дней и вот итог: вместо того, чтоб незаметно наблюдать за подозрительной девицей, эта самая девица целится в меня из “мелкашки”. И с весьма грозным видом, стоит отметить.

Растягиваю губы в широкую улыбку, не делая лишних движений - вдруг отважная мисс не умеет толком пистолетом пользоваться, и случайно сделает во мне одну маленькую дырочку. Перезарядить это чудесное приспособление оружейного мастера грозной противнице явно не успеть, но хлопот даже легкое ранение добавит.
- Доброе, - проговариваю охрипшим ото сна голосом, осматривая девушку с головы до ног. Как бы ни было, сон дал мне преимущество - чистое сознание и незамутненную различными предположениями и мыслями голову. Теперь я, словно заново, оцениваю сложившуюся ситуацию и складываю все улики против возвышающейся надо мной особы в одну кучу. Мисс Кэмпбэлл скрывает от зевак свою принадлежность к женскому полу, сжигает нечто подозрительное в огне камина, затем мчит на ночь глядя на пустынную ферму и вот теперь умело пользуется оружием - слишком много для обычной туристки, заехавшей поглядеть, как островитяне празднуют Самайн. - Давина, дорогая, вы всегда так будите своих знакомых мужского пола? Тогда я не удивлен тому, что вы до сих пор не замужем, - киваю на правую руку без обручального кольца. - Да и привычка проводить ночь на заброшенной ферме вас, как добропорядочную мисс, совсем не красит.
Вижу, как девушка поджимает губы, и ствол слегка дергается вверх, словно бы она пытается сдержаться. Но невозмутимость ее, как говорят моряки, дает течь, и наружу показывается горячий темперамент.
- Хватит болтать, мистер Смит, - Давина пошатывается, будто стоять ей на моей груди неудобно. “Или больно,” - скользит в сознании мысль вместе с воспоминанием о неуклюжей походке девицы.
Мне не понятна причина этой слабости, но раз я о ней знаю, то не воспользоваться не могу. Скольжу ладонью вверх, по своему животу, а после резко обхватываю левую ногу девицы в области бедра, лишая опоры. И стоит только мне прикоснуться, как над ухом раздается смесь крика, визга и ругательств, не присущих воспитанной леди, и звук спущенного курка. Несмотря на шум и ярое сопротивление мисс Кэмпбэлл - если это действительно ее имя, в чем я уже не уверен, - мне быстро удается изменить положение наших тел. Сверху теперь я, а пышущая злостью девушка подо мной в куче грязной соломы.
- Слезь с меня, животное! - попытки девицы оттолкнуть меня не приводят к должному результату. - Слезай! Мне больно, черт тебя дери! - в последней фразе проскакивают просящие нотки, но недооценивать противника - главная ошибка новичков, и я давно избавился от излишней жалости.
- Нет, моя норовистая, - зажимаю ногами бедра Давины и для верности еще и женские запястья ладонями обхватываю. - Сначала ты успокоишься и все-все мне расскажешь.
Какое-то время мы прожигаем друг друга взглядами, но капля крови оказавшаяся на девичьей щеке свидетельствует о том, что пуля-таки меня задела. И напряжение, сковавшее женское тело, как перед атакой, намекает мне, что это еще не все сюрпризы, которые мисс Кэмпбэлл может преподнести.
- Да кто ты вообще такой? - продолжает возмущаться она, пока я использую свой мягкий шерстяной шарф не по назначению, связывая им своей пленнице руки.
- Я? Мужчина, который в благородном порыве хотел проводить понравившуюся девушку до дома. Кто же знал, что это захолустье и есть ее дом, а вместо благодарности наградят пулей, - еще один крепкий узел для надежности, так что Давина резко втягивает в себя воздух, и поднимаюсь на ноги. Некоторое время смотрю сверху вниз на тщетные попытки встать и с показной галантностью все же помогаю даме. - А вот кто ты такая? - поворачиваю за подбородок голову девушки к себе, чтоб посмотреть в глаза. - Кто ты?
Вместо ответа на свой вопрос получаю категоричный взгляд, который не предполагает желания сотрудничать. Не контролируя, что делаю, поглаживаю пальцами нежную кожу и раздумываю, с каких методов воздействия начать. Причинять боль и мучать я умею хорошо, но всегда избегаю пыток до последнего. А в случае с этой мисс - надеюсь, до этого не дойдет, и запугиваний хватит с головой. Доброжелательность и улыбки не прокатили. Но тем хуже для Давины.
Приняв решение, молча поднимаю пистолет с земли и засовываю за пояс. Затем разворачиваю девушку и грубо подталкиваю к выходу, всем своим видом показывая, что шутки закончились. Возвращаться в город ни при каких раскладах нам нельзя, пока я не узнаю, с каких пор у “туристки” появилась “беретта”, а потому другого выхода, как занять на ближайшие сутки заброшенный дом, не вижу.
- Куда ты меня ведешь? - первая прерывает молчание девушка. - Да осторожнее же! - мой бессловесный ответ последующим толчком в направлении входа в главное здание фермы провоцирует еще больше возмущений. - Язык проглотил, что ли? - допытывается Давина. Неизвестность, наверное, ее напрягает, но так и должно быть.
- Сядь! - не слово, а отрывистый звук, похожий на щелчок хлыста, и девушке ничего другого не остается, как подчиниться.
Держа Давину постоянно под присмотром, изучаю свои временные владения. Изнутри дом давно потерял свой обжитой вид, но после ночевки на конюшне наличие камина, стола, стульев и таза с кувшином кажется вершиной комфорта. Холод мне порядком надоел, потому камин разжигаю в первую очередь. Затем заглядываю на полки, находя там только пыль и пауков. Память подбрасывает воспоминания о вкусном вчерашнем ужине, и понимаю, что сегодня такого не светит. Максимум, что здесь можно найти - овсянку. И то, нужно надеяться, что ее не сожрала всякая мелкая живность.
- Развяжи меня, у меня затекли руки, - приказной тон слабо вяжется со сложившейся ситуацией, но все развивается закономерно. И после очередного подъема эмоций, будет снова спад.
Не обращая внимания на высказанную просьбу, заглядываю в кувшин, но лишь паутина колышется на его дне. Вспоминаю о колодце на улице в паре метров от дома, и понимаю, что раз мы задержимся здесь на продолжительное время, то сходить и набрать воды придется. Без нее долго не проживешь.
- Без глупостей, - окидываю строгим взглядом девушку, которая с насупленным видом следит за каждым моим действием, и выхожу на улицу. Покинуть помещение с заколоченными окнами можно только через дверь, а уж там сбежать не дам пленнице я.
Шаг за дверь, и понимаю, что погода кардинально меняется. Поднимающийся с низин туман движется в мою сторону, словно живое существо, и обволакивает, оставляя ощущение липкости и гадливости. Звук скольжения железной цепи при повороте ручки словно разносится на километры вокруг, подкрепляясь эхом от каменных стен колодца. “Белая стена” приближается, поглощая все на своем пути. Ни деревьев, ни холмов вдали, ни отдаленных пристроек для хранения урожая уже не видно. Ни день, ни ночь, молочного цвета полотно покрывает землю.
Вздрагиваю, сбрасывая наваждение, и набрав воду, быстро достаю ведро, чтоб вернуться скорее в дом. Но стоит мне пересечь порог, седьмое чувство начинает вопить об опасности, но списываю это на увиденное только что. “Привидится же…” - мысленно корю себя за несвойственную мне впечатлительность и ставлю на пол ведро с водой. Взгляд по сторонам, но не успеваю сообразить что-либо. На затылок обрушивается удар, так что искры сыплются из глаз.

31.10.1962

Засыпать я не спешу, доверять Изабель Гарсализ оснований у меня нет. Ее фантазии по поводу моего участия в судьбе ее связного не имеют никаких подтверждений, а сказка о продажных бюрократах была бы правдивой, если б отсутствовали улики против этой “честной женщины”. Но скупые слова досье подтверждаются, как маленькой “береттой” за поясом мисс даже во сне, так и громко озвученным желанием “вывести всех на чистую воду”, которое в случае успешной реализации, как я знаю, приведет к смерти разоблаченных агентов в тылу противника. И годы жизни на острие клинка для внедрения в государственные структуры других стран будут потрачены впустую, а родственники этих людей получат только безэмоциональную денежную компенсацию, которая близких не вернет. Я не могу позволить этому случиться, как, впрочем, и не буду нарушать приказ. И пусть Гарсализ не добила меня, когда у нее была такая возможность, списывать эту оплошность на внезапную доброту не стоит. Трое агентов на больничной койке, а четвертый - на небесах после встречи с девицей. Присоединяться к ним нет никакого желания. Но временное перемирие, заключенное негласно, пока меня устраивает. Плотный туман не дает и шага ступить, а потому покинуть остров, чтоб откомандировать Гарсализ в Лондон, сейчас вряд ли удастся: паром ходит только один раз в день, но сомневаюсь, что в такую погоду. Когда слышу медленное и глубокое дыхание девушки, прикрываю глаза.
Перед внутренним взором - белизна женской кожи с алыми каплями крови. Старые швы разошлись, и рана сочится, пачкая одежду.
- Раздевайся, - бросаю устало. Не хватало, чтоб моя миссия была сорвана от халатного отношения к здоровью объекта.
- Да не пошел бы ты… - ярое возмущение во взгляде, но перебиваю, не дослушав гневную тираду:
- Заражение крови хочешь? Что ж, не думал, что чувство самосохранения у тебя откажет полностью из-за желания сохранить сомнительную добродетель, - демонстративно складываю руки на груди, ожидая, когда до мисс Изабель дойдет смысл сказанных слов.
В зелени глаз словно сверкают молнии, но девушка все же снимает куртку и, задрав свитер, приспускает штаны. Края раны уже покраснели и припухли, а потому ни слова не говорю, а то эта скромница снова взбрыкнет, и угроза заражения будет отнюдь не наигранной. Усаживаю девицу на стул и, не боясь испачкать руки в крови, промываю рану. Постепенно вода в тазу розовеет, а после и вовсе становится бордово-мутной. Не понимаю, что происходит, и замираю, рассматривая воду, быстро меняющую свой цвет на черный. А после раздается истошный крик:

Сначала не могу понять, что происходит: глаза раскрыл, но видимость почти нулевая. Сон ли, явь, где их границы не ясно. Дым стелется по полу, заполняя комнату смрадным туманом до потолка. Только очертания стоящего напротив дивана помогают понять, что чертовщина реальна.
- Де-е-ерек! - снова слышу испуганный голос Изабель, а следом черная тень мелькает в дыму справа. В два шага преодолеваю расстояние до девушки и, прижав к своему телу, опускаю ладонь ей на рот, предупреждая тем самым последующий крик.
- М-м! М-м-му! - зажимаю рукой грудную клетку громкой мисс, пытаясь рассмотреть угрозу. Все мое естество вопит об опасности, подталкивая покинуть гадский остров, где все не слава Богу. Начиная от непонятного тумана и заканчивая безумицей, которая сейчас впивается зубами в мою ладонь. - Отпуст… - на пару мгновений отдергиваю руку и снова прижимаю к женским губам.
- Да замолчи же ты, здесь кто-то есть… - шепчу едва слышно, и вдруг сквозь дым показывается рука. Черная, словно обугленная, с огромными трещинами в кожном покрове - если его можно так назвать, - сквозь которые видна пульсирующая лава. - Твою мать! - с губ неконтролируемо соскальзывает ругательство, и я тяну Изабель на себя, чтоб затем толкнуть себе за спину.
- Я хотела тебе сказать, чертов придурок! - в голосе Гаргализ слышится паника, но я почти не слушаю. Мерзкая тварь, издавая рычащие звуки из острозубой пасти, намеревается прыгнуть в нашу сторону, и времени терять нельзя. Выхватываю из чехла, прикрепленного к ноге, штык-нож из дамасской стали и нападаю на существо, слабо похожее на человека, больше - на восставший из могилы труп. Клинок мягко входит в черное тело, но три быстрых удара в живот почти никак не влияют на желание адской твари сомкнуть челюсти на моем плече.
- Что ж ты такое? - едва успеваю отскочить, полоснув существо по шее. Иссиня-черная жидкость сразу брызгает мне в лицо, обжигая, а после твердеет, превращаясь на коже в камень.
- Пригнись! - слышу сзади, оборачиваясь, и только это и спасает меня от выстрелов в голову. Крепко сжимая двумя руками “беретту”, Изабель выпускает в существо едва ли не всю обойму. Но тварь не отступает, продолжая преодолевать даже выстроенные мной препятствия в виде сломанных предметов мебели.
Шаг, еще шаг делаю назад, следя, чтоб девушка или была в зоне видимости, или прижималась телом к моей спине. И когда кажется, что ход на лестницу совсем близок, к существу присоединяются еще с десяток сородичей. Они движутся с первого этажа и разделяются, заключая нас в кольцо. Девушка давно вытащила нож, готовая защищаться наравне со мной, но силы явно неравны. А погибать сегодня мне отнюдь не хочется.
- Окно! Это наш единственный шанс! Прыгай! - кричу, бросая в тварей кресло, но это почти не останавливает мертвое воинство.
- Что? А ты? - непонятное мне промедление девушки злит.
- Прыгай, кому говорю! - почти рычу, поворачиваясь, как есть, измазанный в обжигающей крови существ, что придает моему виду безумства.
В этот момент сзади раздается шипение, и рядом с девушкой в мгновение появляется тварь и хватает Изабель, за ногу подтягивая к себе. Момент для побега упущен, но пусть жрут меня заживо, но эту строптивицу я с окна выброшу. Со всей силы, на которую способен, ударяю ножом по черному запястью. Затем еще раз и еще, пока руку мертвеца не отделяю от тела.
Но отцепившись от одной твари, схватить нас хотят еще трое.
- Прыгай! Ну! - отбиваюсь от наступающих адских существ, предоставляя хоть пол минуты форы. - Да чтоб тебя! - не понимаю причин задержки, но не придумав ничего лучше, обхватываю Изабель двумя руками и прыгаю в окно с ней, стараясь подгадать так, чтоб при ударе об землю вся сила притяжения обрушилась на меня.

31.10.1962

Сказать, что Изабель Гарсализ меня удивляет, это ничего не сказать. Эта забота обо мне, на которую рассчитывать я никак не мог ввиду сложившихся обстоятельств нашего знакомства. Эта идея на грани безумия обмазаться кровью трупа, чтоб скрыться от адских тварей, и решительность в исполнении задуманного. Затем поцелуй, слабо похожий на простую необходимость в попытке отвлечь мое внимание от тварей. И теперь честность, приправленная виски, в рассказе о себе и своих планах.

Молчу и, опустив руку на плечо девушки, слегка поглаживаю в раздумьях. Я был бы давно трупом, если бы верил на слово и всем раскрывал свое настоящее имя. И хоть к словам Изабель не придраться, и значительная доля правды в них есть, бросаться в пропасть без должных доказательств не буду. Перед внутренним взором возникает приказ, который выдали мне перед началом операции.
“Поступила информация, что 1 ноября 1962 года где-то на границе с Шотландией Изабель Гарсализ передаст русским нашу агентурную сеть за пределами Великобритании. Ваше задание - помешать ей и доставить в нашу штаб-квартиру.”
- Если бы все было, как ты говоришь, то мне приказали бы тебя убить. Рисковать своими должностями не захотел бы никто из руководства, - хватаю бутылку за горлышко и делаю большой глоток обжигающего напитка. От него по всему телу разливается тепло, но сознание остается предельно чистым. - А тебя, дорогая, мне нужно всего лишь доставить в штаб.
- Ты что, не понимаешь? - девушка отстраняется и заглядывает мне в глаза. - Стоит только мне попасть к ним, и меня убьют. Удостоверятся, что больше никто не узнает об их грязных делишках, и прикончат!
Звонкий голос девушки эхом разлетается по округе, и в ответ слышится характерное рычание вдали. Сразу начинает казаться, что в полуметре от нас что-то движется. Какие-то тени мелькают в “белой стене” тумана, но различить ничего не удается.
- Молчи, безумная! - двумя руками привлекаю девушку к себе. В душе раздрай: сердце отчего-то хочет верить словам, а разум твердит, что это может быть обман. - Я должен увидеть бумаги, удостовериться, что ты говоришь правду. Тогда мы и решим, что делать с ними, - озвучиваю свое решение и чувствую, как Изабель тут же замыкается в себе, но хотя бы меня не отталкивает и не бежит прочь, криком привлекая внимание сверхъестественных существ.
Я оказался в ситуации, когда эмоции берут верх, и все идет по чьему-то идиотскому сценарию, а не по намеченному плану. Не покидает ощущение, что я до сих пор сплю на ферме или даже раньше - на конюшне, а все остальное - мне просто снится. “Нужно просто открыть глаза”, - крутится в сознании мысль в такт пульсирующей боли в затылке.
От виски вскоре не остается ни капли, время словно замирает в одной точке.
- Ты - плохой… - едва слышно шепчет захмелевшая мисс в моих объятиях и тычет пальцем мне в грудь. - Пло-о-охой…
- Что? - усмехаюсь, приподнимая голову Изабель за подбородок. Ее лицо в красных разводах на щеках и лбу выглядит странно, но и забавно одновременно. Особенно, когда она так дует губы и хмурит брови.
- Ты - плохой, - повторяет девушка, - ты не веришь мне.
- А ты не умеешь пить, - поглаживаю большим пальцем пухлые губы, радуясь, что их не коснулась кровь трупа. За задворках сознания возникает вопрос о том, кто же убил Майкла, если это не я и не Изабель, но отбрасываю любые мысли, просто “плывя по течению”. Бессонная ночь и мощный впрыск адреналина при встрече с зубастыми тварями вытянули все силы.
Какое-то время мы смотрим друг другу в глаза, и расстояние между нашими губами уменьшается. Наверняка, в другое время, в другом месте и в других обстоятельствах этого бы не произошло, но сейчас нет ограничений. Теплота и безграничная мягкость поцелуя, осторожность и взявшееся словно из ниоткуда влечение. Будто знакомы давно, будто пережили бок о бок многое, будто не по разные стороны баррикад мы.
Стоит нашим губам разомкнуться, девушка засовывает ладони под ворот моего пальто, пытаясь согреться, и я расстегиваю его, укутывая им Изабель. Она доверчиво жмется ко мне в полусне, а я растерян. Все мои предположения о том, что из себя представляет агент Гарсализ, рушатся. И даже сам не понимая того, начинаю верить, что в рассказе этой иногда решительной, сильной и дерзкой, иногда мягкой, заботливой и забавной девушки нет лжи.
- В прошлой жизни меня звали Дэн Эванс, - понимаю, что Изабель вряд ли слышит меня, но продолжаю: - Это было так давно, что людей, знающих меня под этим именем, совсем не осталось.
- Дэн от Даниэль? - все же девушка не так хочет спать, как мне казалось.
- Да, - киваю, слыша почти забытое имя из чужих уст. - Но сокращенный вариант мне нравится больше.
- Я на чуть-чуть прикрою глаза, Дэн, - зевок прерывает просьбу Гарсализ. - Разбуди меня, если усну.
- Конечно, - говорю вслух. “Нет”, - добавляю про себя. - Отдыхай.

1.11.1962

Смыть с себя грязь и отпечатки безумной ночи приятно, но еще больше удовольствия приносит восхищенный взгляд зеленых глаз. Демонстративно провожу мокрой тканью по своим плечам, по рукам ручейки воды пуская, а после грудь протираю, ощущая щекоткой спускающиеся по животу капли. Недолгое промедление, и Изабель подходит ко мне, шаг за шагом уменьшая расстояние между нами. На ней до сих пор лишь нижнее белье, а длинные каштановые волосы перекинуты через правое плечо, так что они спускаются к груди, едва прикрытой майкой. Мокрая ткань почти не скрывает полные полушария и напрягшиеся вершины сосков. Девушка опускает ладонь на мое плечо, скользит к шее и затем тянется губами к моим губам - большего разрешения мне и не требуется. Я тут же обхватываю женскую талию двумя руками и прижимаю Изабель к себе, словно пытаясь впечатать в свое тело. Осторожный поцелуй быстро становится страстным и немного диким. В нем нет любви, но есть желание взять от жизни все, что она предлагает. Опускаю ладони на упругие ягодицы и стискиваю, приподнимая их и раздвигая. Тонкий хлопок натягивается до треска, и я сталкиваю ненужную деталь одежды вниз.
Секс - прекрасный способ втереться в доверие и выведать нужную информацию. Улыбки, знаки внимания, соблазнение и чувственные прикосновения, переходящие в ритмичные соединения тел в горизонтальной плоскости. Каждый из нас, я уверен, прибегал к этому приему не раз. Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, кто кого соблазняет и каких целей пытается этим достичь, но сейчас я не думаю об этом. А вот какой предмет разбитой мебели можно использовать, как опору, меня волнует.
- Да-а! - протяжный выдох с женских губ, стоит мне прислонить девушку спиной к стене и наполнить своей плотью. Обхватывающая теснота и жар лона встречают меня, подталкивая ощутить это снова и снова.
Многие из людей считают, что лучшее всегда впереди. Они оставляют деньги, одежду, порой самую любимую и удобную, на “белый” день, живут надеждой, что еще будет “тот самый” правильный момент и спешить не нужно. Но я видел много смертей, так что могу сказать, что такой подход - ошибка. Зачастую, быстрее наступает “черный” день. Ведь знак “стоп” может появиться на вашем пути и остановить жизнь в любую минуту. Моя работа связана с опасностью, каждая следующая миссия может стать последней. И зная это, страха перед смертью нет. Я ловлю все самое лучшее, что имею сейчас: искрометные впечатления, удачные возможности, яркие или же полезные знакомства. Максимум от жизни беру за отведенное мне время. И никаких сожалений.
- Какая горячая мисс, - хрипло шепчу, подводя девушку к краю. Ее стоны, переходящие во всхлипывания, мне в ответ. - Изабель, - замираю, чтоб запечатлеть в памяти этот момент, как один из самых лучших в жизни. Искреннее сладострастие на лице девушки и томная поволока в глубине зелени глаз подкупают. - У вас бездна талантов, - еще один глубокий толчок, и ощущая судорожную дрожь женского тела в момент наивысшего наслаждения, при следующем качании бедер покидаю мягкий обволакивающий плен.
Еще толчки семени не прекратились, и тело наполнено яркими красками удовольствия, как за спиной раздается мужской голос:
- Дерек, а ты прямо жеребец, как я погляжу. Вот только скорострел, - Стефан Крейг начинает хохотать от своей же шутки, и я понимаю, что связной Изабель погиб от руки этого подонка. - Мисс Кэмпбэлл, или лучше называть вас настоящим именем, мисс Гарсализ, - продолжает звучать противный каркающий голос, но не могу даже повернуть голову, ведь знаю, что этой твари ничего не стоит выстрелить. Он давно хотел занять мое место, и теперь, когда я переметнулся на сторону своего объекта, Крейгу сделать это значительно проще - просто меня сдать. - Придется прервать сей процесс, уж простите. Мне нужны бумаги. Где они? И без глупостей, иначе одной дыркой в даме станет больше.

1.11.1962

Хмурюсь, глядя на красные разводы на своих чреслах, потом снова поднимаю взгляд на нервно собирающуюся девушку, и стираю отметины. Я не думал, что будучи на службе, Изабель Гарсализ могла остаться невинной, но факты говорили сами за себя. И не понятно, что изменилось после неожиданного появления Крейга, но она словно с цепи сорвалась. И теперь натягивает на себя вещи, дерганно шнурует ботинки, кажется, на полном серьезе собираясь сбежать. И сбежать не от МИ-6, а от меня лично.

- Я никуда не пойду, - становлюсь напротив девушки, сложив руки на груди. Я даже не тружусь одеваться, так и оставаясь в трусах и носках, ведь знаю, что на улицу никто из нас сейчас не выйдет.
- Значит, уйду я, - она надевает куртку и, даже не застегнув, двигается к выходу. Точнее пытается - я стою на пути.
- И ты не уйдешь, - бросаю коротко. Долгие речи мисс Нервозность не приемлет сейчас, а потому перехожу на лаконичные фразы.
- Что ты из себя строишь, Дэн? - Изабель подходит вплотную, но роста не хватает, чтобы смотреть на меня сверху вниз. - Свали. С моей. Дороги. - Ее голос звучит отрывисто, но нет в нем хладнокровия и сдержанности, а вот истерические нотки присутствуют.
- Иначе что, дорогая моя? - намеренно вывожу девушку из себя для того, чтоб прозвучали те слова, которые распирают ее изнутри. Обрывки обвинений и недосказанность меня не устраивают.
- Иначе, - мисс Гарсализ взводит курок и наводит на меня свое маленькое, но смертоносное оружие, - я просто переступлю через твой труп.
Смотрю в зелень женских глаз, думая о том, что же привело нас к такому положению дел. Документы я в глаза не видел, и рассказала мне о них она сама. А считать Крейга моим другом это вообще за гранью реальности.
“Какие же мысли кружат в твоей голове?” - звучит в сознании вопрос, но делаю шаг вперед, уменьшая расстояние между нами. Теперь дуло “беретты” упирается в мою грудь.
- Стреляй, - мой голос спокоен, - раз поговорить по нормальному не хочешь.
- Я не шучу, слышишь? - давление стали усиливается.
- Слышу, - наклоняю голову, едва не касаясь пухлых женских губ.
И в это мгновение раздается тихий щелчок холостого выстрела. Сказать, что я удивлен - это ничего не сказать, но улыбка расползается на моих губах.
- Выстрелила. Умница, - обхватываю талию девушки левой рукой, а правой - вытягиваю из ослабевших пальцев бесполезный пистолет. Видимо, считать количество выстрелов не вошло в привычку у Изабель Гарсализ, а вот мне это не раз спасало жизнь. Как сейчас.
Не дав мисс прийти в себя от шока, накрываю ее рот своим и терзаю поцелуем за мои обманутые ожидания. Помутнение ли рассудка или напрасная надежда на ответные чувства тому виной, но я не думал, что девушка нажмет на спусковой крючок. Совместное нахождение этой ночью перед лицом опасности и последующие разговоры за бутылкой виски изменили восприятие, но только мое. Недолгое сопротивление, и девушка сама набрасывается на мои губы, отвечая с не меньшей страстью. Но кислород нужен нам обоим, а потому зарываюсь пальцами в густую копну каштановых волос и оттягиваю их, разрывая сладкий контакт.
- Что привело тебя к мысли, что я с Крейгом за одно? - вижу, что напряжение снова появляется в зеленых глазах, и мягкие женские губы складываются в линию.
- Вы прекрасно сработали вместе. Так, что я утратила бдительность, - девушка не пытается оттолкнуть меня, но во взгляде застывает вопрос.
Смотрю прямо, пытаясь передать без слов, что говорю без экивоков и надеюсь, что повторять не придется.
- Крейг всегда шел по трупам для достижения своей цели. Расчетливый, жестокий и беспринципный - его всегда посылали, чтоб зачистить неугодных, и мусорщиком называли за глаза, - и до того, как Изабель спросит зачем ей вся эта информация, продолжаю. - В последнее время он стал меня подсиживать: брал задания, которые планировали отдать мне, выезжал на операции, словно ожидая, когда я совершу ошибку. Да, ты права в том, что нас двоих послали за тобой. Но, хочешь верь, а хочешь нет, мне приказано всего лишь доставить тебя в штаб для допроса. Найти и отконвоировать в Лондон.
- Ты… - обвинение звучит в одном слове, потому перебиваю:
- Лгу? Нет, - массирую кожу головы девушки у корней, бездумно, просто потому что мне приятно прикасаться. - Напомню, что о документах я узнал от тебя. И для того, чтоб отвезти их тем, кто очень жаждет их получить, ты не нужна. Но почему-то мисс Гарсализ жива, и я еще что-то ей доказываю. Не подскажешь почему?