Карта ролевой игры "Пейзаж в тонах любви и смерти"

- Этот их арманьяк - мерзейшее пойло!
Этот их арманьяк - мерзееееейшеее пойлоооо!

Упражняясь в музицировании на все лады, подыгрывая себе на старом дубе, по которому Надин увлечённо била палкой, младшая дочь Селин де Грамон занималась тем, что сама вдовствующая маркиза именовала не иначе как "ты никогда не повзрослеешь, Надин...". И последняя была решительно с этим согласна. Что толку от этого взросления, если впридачу к нему идут совершенно скучные вещи, такие как замужество, рождение и воспитание отпрысков и бог ведает что ещё?
Впрочем, на скором окольцевании дочери маркиза не настаивала, что весьма устраивало Надин, которая не собиралась тратить годы своей жизни на брак. Она и вовсе рассчитывала остаться старой девой и посвятить всю себя чему-то более интересному, чем необходимости всюду следовать за мужем бесплотной тенью и потакать ему во всём.
Отъезд к герцогу де Фуа был назначен на раннее утро завтрашнего дня, и Надин, которой было свойственно подходить ко всему со здравым практицизмом, не намеревалась сегодня ложиться спать вовсе. Предоставив слугам собирать скарб в дорогу, она то разгуливала по саду, где и предавалась исполнению весьма фривольных песен, то возвращалась в дом. Что и говорить, всеобщая суматоха, которая царила кругом, закружила и её в своём водовороте.
- Леони! - Надин, начиная скучать, забредала к своей подруге, что активно участвовала в общих сборах, и намеренно отрывала её от дела. - Ну что за желание забрать с собой если не всё шато де Грамон, то его львиную часть? Будто бы мы едем к герцогу де Фуа на целый год, а то и на два.
- Ты не понимаешь, Надин, - качала головой Леони, сверяясь со списком, в который она попеременно что-то вносила. - Это очень важное событие. И ты бы уже шла и тоже собралась в дорогу!
А после Леони снова увлеклась тем, чтобы упаковать бог весть какой по счёту саквояж, и Надин, надев на лицо кислую физиономию вновь отправилась в сад.
Подумать только! Ради сборов было даже решено пренебречь ужином! На кухне слуги раздавали всем, кто проголодался, холодное мясо, хлеб, пироги и напитки, а вот о том, чтобы в этот прекрасный летний вечер собраться всем вместе в малой столовой даже речи не шло!
Надин нахмурилась, взяла у служанки румяное яблоко и отправилась к пруду, что находился в дальнем углу сада, по пути напевая себе под нос слова, которые матушка повторяла с завидной регулярностью:
- Этот их арманьяк - мерзейшее пойло, этот их арманьяк - мерзеееейшеееее пойлоооо...

3 июня 1775 года
Утро
Шато Доре де Грамон

Надин как раз перешла к наиболее активному пению, когда случилось то, что заставило её остановиться. К ней направлялась Изабелла де Реоль собственной персоной. Подумать только! И каким, интересно, образом она оказалась здесь?

Надин едва успела прикусить язык, чтобы не ответить так, как совсем не подобало леди. А ведь зарифмовать арманьяк она могла с чем-нибудь таким, от чего мерзейшее пойло показалось бы божьей благодатью.
- Доброго утра, мадам де Реоль.
Надин насупилась. Ей, разумеется, стоило просто удалиться, но в крови уже взыграла потребность показать Изабелле, насколько она ошибается в своём лимонном суждении.

Надин едва удержалась, чтобы не хихикнуть. Вот именно - матушка очень пыталась вложить в свою Надин хоть толику хороших манер, но получилось не сказать, что очень хорошо.
- Слушаюсь, мадам де Грамон! - откликнулась она, после чего подалась к Изабелле и шепнула заговорщицким тоном:
- Ждите меня здесь. И не шумите. Я сейчас!
После чего развернулась и, насколько то позволяли приличия, направилась едва ли не бегом к кухарке.
- Я очень хочу пить! - с порога заявила Надин. В кухне все с ног сбились - близилось время обеда. - Дай мне, пожалуйста, кружку воды. И немного сыра - яблоко я уже съела.
Полная Тэрезе нахмурилась, но когда Надин одарила её лучезарнейшей улыбкой, смилостивилась.
- Вот. - Кухарка сунула ей в руки ломоть сыра, после чего наполнила кружку водой и кивнула на выход из кухни: - А теперь ступай!
И Надин, нимало не смутившись таким обращением, побежала обратно к Изабелле.
Воду выплеснула по пути - не без пользы, в кадку с каким-то растением. А когда достигла мадам де Реоль, поджала губы - Изабелла была не одна.

- Месье Ларивьер, - Надин изобразила нечто вроде книксена. - А мы с мадам де Реоль собираемся отправиться в небольшое путешествие к погребам.
Она поспешно спрятала сыр и кружку за спиной и уточнила будничным тоном:
- Изволите пойти с нами?

- Месье де Сент-Эрмин.
Надин сделала неуклюжий книксен, за который матушка наверняка уже четвертовала её мысленно три тысячи раз. Что ж... это было не впервой. Она готова была пережить и три тысячи первое четвертование.
Надин хотелось присовокупить к этому что-нибудь ещё, но слова "посланник Его Величества" благоразумно лишили её всяческих желаний.

- О! С превеликим удовольствием, - отозвалась Надин, так и прячущая за спиной сыр и кружку. - Негоже вам ошиваться... то есть, я хотела сказать, пребывать там, где вы пребываете.

Месье Ларивьер взглянул на матушку Надин так, словно от её решения зависела судьба как минимум нескольких миров, и Надин быстро проговорила, уже предвидя очередной нагоняй от маркизы де Грамон:
- Мы тотчас отбываем туда, где нашу гостью можно будет отпустить восвояси!
И она развернулась, теперь уже перемещая кружку и сыр перед собой, после чего последовала в ту сторону, где находился выход из шато де Грамон.
Изабелла и Стефан, хвала всем святым, последовали за ней. Но когда Надин оказалась вне досягаемости матушкиного взгляда, дотронулась до рукава мадам де Реоль и кивнула в сторону сада:
- Идёмте же за мной.
Они миновали несколько фруктовых деревьев, после чего, обогнув поместье, очутились возле старинного погреба, куда она с братьями-Готье лазала за вином, едва Надин сравнялось тринадцать.
- Надеюсь, вы не выдадите мой секрет, - торжественно проговорила Надин, после чего отвела в сторону низко нависшие ветви кустарника, обнаруживая за ними узкий лаз аккурат на углу погреба. Здесь строение обрушилось от времени, что до сих пор так и оставалось незамеченным маркизой де Грамон.
Надин протиснулась в лаз, следом за нею - мадам де Реоль и секретарь маркизы.
- Подержите, - она вручила сыр последнему, после чего открутила кран на самой ближайшей бочке вина, предварительно подставив под него кружку. И когда та наполнилась до краёв, вручила её Изабелле и со свойственной ей горячностью присовокупила: - Пробуйте же, мадам де Реоль. Пейте до дна! Сыр вы найдёте у месье Ларивьера.
И принялась ждать того, что Изабелла отведает их вина.

4 июня 1775 года. Уже лес)

У Надин не шли из головы слова Изабеллы, сказанные в погребе, тайный вход в который теперь не был для матушки тайным. Дочь Селин была молчалива, только смотрела в окно кареты и размышляла. И вправду, что за привычка воевать с Полиньяками? Хотя, нет, не привычка. Всё шло из глубины давних времён, когда двое молодых влюблённых не смогли быть вместе. Так может, вся суть в том, чтобы теперь двое молодых влюблённых, только на этот раз из нового поколения, смогли бы составить пару?
Надин мрачно посмотрела на первые дождевые капли. Начиналась гроза. Лес был мрачным, несмотря на то, что уже рассвело. Она хотела поделиться своими мыслями хоть с кем-то, но подозревала, что матушка вместо этого сообщит ей, что она "никогда не повзрослеет". Впрочем, желание исчезло, когда их карета резко затормозила.
И снова начался хаос.

Надин задержала дыхание. Похоже, сама судьба сводила два семейства, чтобы та давняя вражда канула в Лету. Ну, или судя по настрою матушки, не канула.

- Я тоже! Я тоже хочу поехать верхом! Можно распрячь лошадей из кареты Полиньяков и выдать мне скакуна, - воскликнула Надин, тоже высовываясь из кареты. - И место в нашей карете освободится...
Она покосилась на мать. Нет, видимо, быть обладательницей прекрасных манер Надин де Грамон было не суждено.

"Лучше уж на плаху!" - хотелось выкрикнуть Надин, но она лишь буркнула что-то вроде "слушаюсь" и снова скрылась в карете. Никакого замуж и уж тем более в монастырь она не желала. Вот ещё баловаться!
Надин устроилась у окна и снова принялась смотреть на дождь.

Мужчинам! Ну надо же!
Можно подумать, сама матушка не пыталась принять во всём участие!

К постоялому двору они прибыли уставшие и голодные. Да ещё и эта разыгравшаяся стихия...
Надин поселилась вместе с Шанталь, у которой был весьма взволнованный вид. Но расспрашивать у неё о чём бы то ни было Надин не стала - что толку лезть туда, где твоё присутствие нежелательно. А если захочет - расскажет. Надин умела хранить секреты.

- Ну... должна же она хоть кого-то пугать, - расплывчато ответила Надин. Она сменила платье при помощи горничной и была готова к тому, чтобы отужинать и готовиться обустроиться на ночлег.

- Вот и зря ты так думаешь! - с жаром откликнулась Надин, подходя ближе к Шанталь. - Ты красивая, изящная... обученная манерам.
"Совсем не то, что я", - хотелось ей присовокупить, но она не стала.
- Ты обязательно найдёшь того, кто не просто обратит на тебя внимание, но и... вообще от тебя не будет никуда отходить, - с горячностью закончила Надин и, улыбнувшись, уточнила: - Ты не голодна?

- Твоё главное достоинство совсем не в этом! - горячо заверила Надин. - А в том, что ты - это ты. Даже если бы и была не настолько красивой. А ведь ты красива и очень. Но что толку рассуждать об этом? Дождёмся же бала!
Надин повертелась на месте, будто бы и впрямь уже готова была танцевать.

- Идём, - кивнула Надин и они с Шанталь направились вниз.
Здесь уже располагались возле очага и Грамоны и Полиньяки, и надо было сказать, эта картина навевала на Надин умиротворение. Ровно до тех пор, пока не случилось странное...

Надин не понимала, в чём причина того, что творилось в "Золотом петухе". Главы семейств вдруг получили послания... Это было чьей-то шуткой?
Надин нахмурилась, когда из послания матушки выпала миниатюра, и со свойственным ей нетерпением подхватила ту и повернула к свету:
- Смотрите, маман! Здесь что-то есть.
Она не успела ничего сделать. Миниатюра вдруг показалась ожившей, словно изнутри её подсвечивал огонь, а после... Надин почувствовала, что её переносит куда-то неведомая сила. Стены постоялого двора растворились, и она оказалась окружена тьмой и ароматами затхлости, как со старого холста, что был сбыт матушкой на чердак.
- Святые угодники, где я? Где все? - выдохнула Надин и понадеялась, что ей ответит хоть кто-то.