Пейзаж в тонах любви и смерти

 » Пейзаж в тонах любви и смерти

Творческая студия "Креатив-квест" приветствует всех любителей ролевых литературных игр, выполненных командой настоящих профессионалов!
Приглашаем вас окунуться в незабываемое путешествие и написать вместе с нами "Пейзаж в тонах любви и смерти"!

Франция, Аквитания, июнь 1775 года.

Совсем скоро в летнем замке герцога де Фуа, расположенном близ городка Мон-де-Марсан, состоится ежегодный званый ужин, открывавший сезон балов, салонов и прочих развлечений. Шумные и роскошные празднества знатного дома де Фуа были широко известны по всей стране, и оказаться в числе приглашенных считалось особой привилегией. Каждый год среди почетных гостей непременно присутствовали представители королевского двора, а бывало, что и сам король вдруг надумывал почтить своим появлением пиршество, поучаствовать в охоте, а то и заглянуть на салонный вечер какой-нибудь мадам из числа местной аристократии.
Вступивший на престол в прошлом году Людовик XVI подобных развлечений не жаловал, посему его появления среди гостей герцога де Фуа не ждали, зато ходили слухи, будто королева Мария -Антуанетта обмолвилась, что не прочь совершить поездку до Мон-де-Марсан.
Кто-то лишь мечтал быть приглашенным в замок де Фуа, а кто-то давно заслужил престижное право зваться постоянным гостем празднества. И два знатных семейства Грамон и Полиньяк уже много лет значились в числе именно таких, постоянных и неизменных гостей.
И столь же постоянной и неизменной была неутихающая полтора столетия вражда между этими старинными родами.
Замок Пон Блан, принадлежавший роду Полиньяк, и шато Доре де Грамон, которым владело семейство Грамон, располагались по соседству, в окрестностях озера Уртен, среди зеленых лесов и лугов, золотых океанских пляжей и обширных виноградников.
Уже не одно поколение члены семейств делали все, чтобы раздор не утихал. Они бы охотно выстроили вокруг своих поместий стены до небес, вырыли глубокий ров и заполнили его ядовитой водой, чтобы обозначить границу между фамильными землями, но никто пока не решился на столь радикальные меры, дабы не нарушать невообразимой красоты местности, в которой располагались замки. Зато в ходу были другие, менее затратные, но весьма действенные методы поддержания постоянного накала в отношениях. Всяческая демонстрация презрения и ненависти, ругань и взаимные оскорбления оставались самыми ходовыми способами общения представителей родов Грамон и Полиньяк на всех уровнях, от хозяев до многочисленных слуг.
Тем не менее, в июне оба семейства начали готовиться к путешествию в Мон-де-Марсан, на бал к герцогу де Фуа. Им предстояло проехать по одной дороге, в одном направлении, и пробыть несколько недель под одной крышей в резиденции де Фуа. Но это все, что могло объединить на какое-то время враждующие семьи.
А с чего началась вражда, спросите вы? С крайне печального и трагического события. Давняя история, произошедшая более ста пятидесяти лет назад, превратилась в жуткую легенду, которую ныне пересказывали лишь шепотом, а представители родов Грамон и Полиньяк предпочитали и вовсе не вспоминать.
Но все меняется. Быть может, какой-нибудь непредвиденный случай вдруг положит конец вражде двух семей. Только какой ценой?

...Третьего июня 1775 года с раннего утра в поместьях Грамон и Полиньяк царит суматоха: идут активные сборы в дорогу. Званый ужин у герцога состоится восьмого июня. За оставшееся время гостям следует преодолеть около ста семидесяти километров пути, заблаговременно прибыть в резиденцию де Фуа и подготовиться к празднованиям.
Так уж вышло, что отъезд в обоих семействах намечен на завтра, четвертое июня. Маркиза де Грамон планировала выехать еще первого числа, но непредвиденные обстоятельства вынудили задержаться. Винодельня, принадлежащая маркизе де Грамон, являлась одним из самых крупных поставщиков Его Величества и знати. Маркиза заблаговременно отправила крупную партию вина герцогу де Фуа, но оказалось, что груз до места назначения не добрался: фургон с бочками был разграблен, а сопровождающие жестоко избиты. Де Грамон была уверена, что это дело рук ненавистного соседа и конкурента («Этот их арманьяк - мерзейшее пойло!»), графа де Полиньяка, «подославшего головорезов».
Долгая дорога до Мон-де-Марсан пролегала через протяженный лес Ландов, а с учетом того, что в пути придется заночевать на постоялом дворе, недруги рисковали оказаться в одном месте в одно время.
Однако умы путешественников были полностью заняты сборами в дорогу, а возбуждение от предстоящих светских событий не оставляло места прочим переживаниям.
... А некая непреодолимая сила уже рисовала для семей Грамон и Полиньяк этюды их будущего.
Каких же краски предпочтут почтенные аристократы - оттенки любви или смерти?

Рейтинг: 18+
Место и время действия: Франция, Аквитания, июнь 1775 года
Жанр: исторический любовный роман, мистика
Продолжительность игры: 6 дней в комфортном темпе
Когда: с 25 февраля по 2 марта, до логического завершения сюжетных линий

1.В нашей игре будут присутствовать элементы квеста.
2. Для продвижение по сюжету и локациям игроки ориентируются на специальные посты,
в которых будет дана ключевая информация.
3. Начало игры открывает пост ведущего.
4. Все игровые локации имеют лишь общие описания, игроки могут прописывать необходимые им подробности сами,
и также самостоятельно выстраивать сюжет и конечную цель своей игры (не идущие в разрез с преамбулой).
5. Допускаются описания откровенного характера, однако просим воздерживаться от излишней натуралистичности.

Персонажи, требующиеся в игру (вы можете как взять персонажа из представленного списка, так и придумать своего)

Семья де Полиньяк

- граф Эрман де Полиньяк - глава семейства, 43 года, овдовел четыре года назад, гордится родовым замком Пон Блан (белый павлин) и одноименным арманьяком «Пон Блан де Полиньяк», поставляемым к королевскому двору. Персонаж зарезервирован
- Рауль де Полиньяк - 22 года, сын графа де Полиньяка, мастерски владеет искусством верховой езды и фехтования. Персонаж зарезервирован
- шевалье Жан дю Лавини - 25 лет, состоит на службе в замке Пон Блан, преданный камердинер, учитель фехтования и телохранитель Рауля де Полиньяка, влюблен в некую особу, имя которой скрывает. Персонаж зарезервирован
- Бертран Тюрьи - возничий с бравым военным прошлым, точного своего возраста не знает, силен, ловок и немногословен.
- Изабелла де Реоль - 28 лет, мачеха Иоланды, вторая жена погибшего кузена графа де Полиньяка, родом из Испании, после смерти мужа сердечно принята в замке Пон Блан, увлечена верховой ездой, дает детям графа уроки испанского языка. Персонаж зарезервирован
- Аделин Бюффо - 21 год, камеристка, ее семья много лет прислуживает в замке де Полиньяк. Персонаж зарезервирован
- Жюльетт де Полиньяк - 19 лет, младшая дочь Эрмана де Полиньяка, увлечена рисованием и модой, мечтает выйти замуж по любви. Персонаж зарезервирован
- Иоланда де Реоль - 20 лет, племянница Эрмана де Полиньяка, дочь недавно погибшего кузена графа, некоторое время живет в замке дяди, решительно отвергает всех женихов, мечтает стать путешественницей. Персонаж зарезервирован

Семья де Грамон:

- Селин де Грамон, 41 год, вдовствующая маркиза. После смерти мужа взялась за управление делами, в чём весьма преуспела. Семья де Грамон владеет обширными виноградниками и производит вино. Персонаж зарезервирован
- Надин де Грамон, 19 лет, дочь Селин де Грамон. Любимица отца, смерть которого переживает до сих пор. По заверениям матери, не повзрослеет никогда. Персонаж зарезервирован
- Шанталь Бертран, 21 год, сирота. После того, как ужасная трагедия унесла жизни её матери, отца и братьев, которые были очень дружны с семьёй де Грамон, Селин и маркиз де Грамон дали девочке кров. А она всегда отвечала им преданностью и любовью. Персонаж зарезервирован
- Леони Руссо, 20 лет. Дочь старинной подруги маркизы де Грамон. Романтическая особа, обожает чтение и постоянно придумывает самые разнообразные истории. Прибыла в шато де Грамон с матушкой.
- Реми де Грамон, 23 года, сын Селин де Грамон. Сестра дразнит его «букой» за то, что Реми редко улыбается. Много читает, увлекается охотой. Персонаж зарезервирован
- Огюст Готье, 23 года. Племянник Селин. В детстве, как и его младший брат Дамьен, был неразлучен с кузиной Надин. Увлекается лошадьми и фехтованием.
- Дамьен Готье, 26 лет. Увлечённый изобретатель. Считает, что науку можно и нужно применять всегда и во всём. Не верит в любовь, считая её лишь химическим процессом.
- Стефан Ларивьер, 28 лет. Вдовец. Личный помощник и секретарь Селин. Молчалив и замкнут. В шато де Грамон ходят слухи, что Стефан скрывает какую-то тайну. Персонаж зарезервирован

По всем вопросам обращайтесь к Ведущей игры.


  Добавить тему в подборки

Даже невзначай брошенного слова достаточно, чтобы разразилась ссора. От одной искры займется огонь. Для бури хватит одного порыва ветра. А для смерти – одной любви.
Не стоит гадать, какое из семейств более знатное, древнее и благородное. Мало какой род может сравниться с Грамонами и Полиньяками в чистоте родословной или богатстве. Наверное высшие силы благоволят этим семьям. От года к году они становятся лишь богаче. В их руки стекаются золото и власть. Они наделены хитростью, умом и красотой. Что еще нужно, чтобы жизнь играла всеми красками?
Конечно же, любовь... Яркая, юная, всепоглощающая. Любовь, которой отдаешься без остатка. Любовь ради которой готов умереть. Любовь, которая преображает весь мир. Именно такая любовь настигла Антуана Грамона и Элен Полиньяк. Прекрасная и нежная Элен. Сильный и храбрый Антуан. Они не смогли совладать с чувством, которое нахлынуло сметающей волной. Слишком молодые и слишком влюбленные, чтобы смотреть по сторонам. Их любовь, их красота, их положение – предмет зависти для тех, кому повезло меньше. Клод, пятнадцатилетняя кузина Антуана, без памяти влюбленная и одурманенная завистью... Она наблюдала со стороны за двумя влюбленным. Вынужденная оставаться в тени, не замечаемая любимым, она была готова на все, чтобы получить его. Зависть и ненависть в неокрепшем молодом сердце развязали войну, окрасившую кровью руки нескольких поколений. Хоть и молодая, но коварная Клод оболгала Элен. Она опоила соперницу, а ее пособник обесчестил девушку. Но судьба обладает странным чувством юмора. Ее игры с людьми жестоки, и вызывают смех лишь у нее.
Антуан пытался спасти Элен. Но не успел. Клод хотела избавиться от соперницы, но в ее злодеянии обвинили Антуана. Элен хотела лишь любви...
Момент, когда ее семья встала на защиту ее чести, стал началом войны. Элен прослыла блудницей. А Антуан – жестоким насильником. Грамоны обвинили Полиньяков в том, что их блудница пыталась совратить юношу, гордость рода. Полиньяки винили во всех своих бедах Грамонов.
Антуана приговорили к казни. Спустя день после его смерти, бедняжка Элен, осуждаемая и затравленная, утопилась в озере. А Клод... Клод всего лишь желала взаимности...
Так началась война Грамонов и Полиньяков. Закончится она лишь тогда, когда в живых не останется никого. Или же нет?..

Третье июня 1775 года. В поместьях Пон Блан и шато де Грамон царит суматоха - все заняты сборами в дорогу. Выехать к герцогу де Фуа планируется на рассвете 4 июня. Ни семейство де Грамон, ни семейство де Полиньяк ещё не знают, чем окончится их путешествие. Однако непреодолимая сила уже наносит свои штрихи на судьбы каждого из тех, кто отправляется в путь...

Дорогие игроки! Мы начинаем нашу игру "Пейзаж в тонах любви и смерти".
Первый день игры - 25 февраля - в игре у нас 3 июня 1775 года. Оба семейства собираются в путь и выезжают рано утром 4 июня к герцогу де Фуа, чтобы заблаговременно прибыть на бал. В пути у семейства де Полиньяк ломается карета и семейство де Грамон вынуждено помочь недругам, чтобы добраться до постоялого двора, где решено заночевать. На отыгрыш этого эскиза вам отведено два дня - вплоть до вечера 26-го февраля. Внимательно следите за рисунком игры - вас ждёт множество сюрпризов...

- Этот их арманьяк - мерзейшее пойло!
Этот их арманьяк - мерзееееейшеее пойлоооо!

Упражняясь в музицировании на все лады, подыгрывая себе на старом дубе, по которому Надин увлечённо била палкой, младшая дочь Селин де Грамон занималась тем, что сама вдовствующая маркиза именовала не иначе как "ты никогда не повзрослеешь, Надин...". И последняя была решительно с этим согласна. Что толку от этого взросления, если впридачу к нему идут совершенно скучные вещи, такие как замужество, рождение и воспитание отпрысков и бог ведает что ещё?
Впрочем, на скором окольцевании дочери маркиза не настаивала, что весьма устраивало Надин, которая не собиралась тратить годы своей жизни на брак. Она и вовсе рассчитывала остаться старой девой и посвятить всю себя чему-то более интересному, чем необходимости всюду следовать за мужем бесплотной тенью и потакать ему во всём.
Отъезд к герцогу де Фуа был назначен на раннее утро завтрашнего дня, и Надин, которой было свойственно подходить ко всему со здравым практицизмом, не намеревалась сегодня ложиться спать вовсе. Предоставив слугам собирать скарб в дорогу, она то разгуливала по саду, где и предавалась исполнению весьма фривольных песен, то возвращалась в дом. Что и говорить, всеобщая суматоха, которая царила кругом, закружила и её в своём водовороте.
- Леони! - Надин, начиная скучать, забредала к своей подруге, что активно участвовала в общих сборах, и намеренно отрывала её от дела. - Ну что за желание забрать с собой если не всё шато де Грамон, то его львиную часть? Будто бы мы едем к герцогу де Фуа на целый год, а то и на два.
- Ты не понимаешь, Надин, - качала головой Леони, сверяясь со списком, в который она попеременно что-то вносила. - Это очень важное событие. И ты бы уже шла и тоже собралась в дорогу!
А после Леони снова увлеклась тем, чтобы упаковать бог весть какой по счёту саквояж, и Надин, надев на лицо кислую физиономию вновь отправилась в сад.
Подумать только! Ради сборов было даже решено пренебречь ужином! На кухне слуги раздавали всем, кто проголодался, холодное мясо, хлеб, пироги и напитки, а вот о том, чтобы в этот прекрасный летний вечер собраться всем вместе в малой столовой даже речи не шло!
Надин нахмурилась, взяла у служанки румяное яблоко и отправилась к пруду, что находился в дальнем углу сада, по пути напевая себе под нос слова, которые матушка повторяла с завидной регулярностью:
- Этот их арманьяк - мерзейшее пойло, этот их арманьяк - мерзеееейшеееее пойлоооо...

Пон Блан де Полиньяк, ранее утро 3-го июня 1775 года
Солнце едва позолотило горизонт, по углам замка еще пряталась тишина и отголоски снов, а ветер доносил из сада аромат ночных цветов.
Зарождающаяся заря, этот волшебный миг перехода от тьмы к свету столь же краток, как счастье, которого долго ждешь, а оно ускользает, едва наступив.
Изабелла тихо вздохнула и отошла от окна. Взяв в одну руку шляпу и туфли, в другую лежащий на кровати сверток, покинула спальню, плотно прикрыв за собой дверь.
Босиком, совершенно бесшумно, пробежала по коридорам спящего поместья и выскользнула через дверь для прислуги, ведущую на внутренний двор. Задержалась, чтобы надеть туфли и шляпу, и направилась на конюшню.
Помощник конюшего, с трудом сдерживая зевоту, уже ждал мадам, держа под уздцы Шираз - стройную медногривую кобылку, подарок мужа, графа де Реоля, сделанный им незадолго до гибели. Изабелла дала лошади имя в честь загадочного персидского города, славящегося красотой женщин и вином.
Шираз пританцовывала на месте, нетерпеливо перебирая изящными ногами. Изабелла уложила сверток в седельную сумку и погладила лоснящуюся шею лошади, чувствуя приятное волнение от предстоящей прогулки.
Конюх привык к постоянным выездам мадам в ранние часы, но к чему никак не мог привыкнуть, так это к тому, что графиня де Реоль упорно усаживалась в мужское седло и отказывалась от сопровождения. И все же лицо парня оставалось невозмутимым, когда Изабелла, придерживая расходившуюся спереди юбку верхнего распашного платья, легко запрыгнула на лошадь. Стоило заметить, что под верхним платьем нижнее отсутствовало, вместо него мадам предпочитала надевать мужские панталоны.
Стараясь не коситься на стройные женские ноги, обтянутые белым шелком, конюх вывел Шираз из конюшни, запер ворота и отправился досыпать. В такую рань даже из слуг мало кто вставал, только неугомонной графине не жилось спокойно, и она почти каждое утро испытывала судьбу, в полном одиночестве покидая территорию поместья.
Мало того, о чем шептались за ее спиной, называя «черной вдовой». Графиня упорно искала приключений, даже зная о соседстве с ненавистными Грамонами. Эти способны на что угодно, уж будьте уверены. Каждый из них, от сопливого дворового мальчишки, сгребавшего навоз, до самой маркизы де Грамон только и ждали момента, как бы напакостить соседям. А ту кислую, воняющую плесенью бурду, которую они именовали вином, не стал бы пить даже самый распоследний нищий.
Конюх осуждающе покачал головой и зевнул от души.

...А мадам де Реоль, после смерти мужа принятая вместе с падчерицей в замке семьи де Полиньяк, близких родственников мужа, менее всего думала о соседях, хотя и слышала о них постоянно. Поневоле оказавшись в одном из враждующих лагерей, она вскоре привыкла к несмолкающим разговорам об «отвратительных Грамонах». Первое время пыталась держать нейтралитет - ведь лично ей соседи ничего плохого не сделали. Однако со временем оказалось, что оставаться в стороне от давнего конфликта не получается.
Лошадь перешла с легкой рыси на галоп, унося хозяйку в сторону океана. Каждый раз, скача по хорошо знакомой дороге в ранний час, Изабелла уносилась мыслями в прошлое. Наедине с собой можно не притворяться, не держать лицо, как перед слугами и родственниками, а окунуться с головой в омут, из которого не могла выбраться до сих пор.
И поплакать вдоволь, позволяя встречному ветру осушать слезы.
«Женщина без спутника, труд без надежды, корабль без руля не многого стоят», - утверждала некая известная дама. Она права лишь отчасти: одиночество вовсе не так страшно. Худший из уделов - это бесцельное существование.
Но когда тебе всего девятнадцать и ты ведешь беззаботный образ жизни в доме любящих родителей, кажется невозможным, что жизнь может быть бессмысленной, а однажды все изменится настолько, что превратится в кошмар .
...Выезжая на луг, Изабелла вспоминала, как девять лет назад выходила замуж за барона Галистео, состоявшего на службе у самого герцога Альбы. За неполные два года первого брака Изабелла полюбила мужа, оказавшегося достойным человеком, и родила ему дочь. Сеньора Галистео успела ощутить себя по-настоящему счастливой, но длилось это недолго.
...Скача по дороге, ведущей сквозь пронизанную светом сосновую рощу, Изабелла заметила между деревьев фигуру, двигавшуюся словно в каком-то замысловатом танце - каскад быстрых шагов, взмахов рукой, резких выпадов, ловких уворотов, где каждое движение неуловимо переходит в другое. Это был Жан дю Лавини, искуссный фехтовальщик и телохранитель сына графа де Полиньяка и еще один из тех, кто предпочитал встречать рассветы вне стен поместья.
Махнув ему рукой, хотя и не думала, что он успел заметить ее жест, графиня промчалась дальше.
На этом отрезке пути на память неизменно приходило все то, что радовало и давало надежду, а потом в одночасье разрушилось.
В то время нарастало противостояние, позже приведшее к Фолклендскому кризису: политики занимались войной, строили козни и плели интриги, подчас крайне жестокие, не оставалась в стороне от текущих событий и светская жизнь.
Но далекая от всего этого юная Изабелла была просто счастлива ощущать себя матерью прелестной малышки и преданной женой любящего супруга.
А затем был Мадрид, куда Галистео отправился с «деликатным поручением» герцога Альбы. Барон взял супругу с собой, а маленькую дочь они оставили на попечение родителей Изабеллы, тогда и не подозревавшей, что видит родных последний раз.
...На этом отрезке пути сосны росли гуще, они раскачивались на ветру, шумели и скрипели тревожно, и мадам де Реоль вспоминала ту роковую ночь в Мадриде, когда ее муж был жестоко убит.
Потерявшую связь с реальностью, напуганную Изабеллу обвинили в смерти мужа. И когда уже казалось, что мир окончательно рухнул в бездну, из которой нет спасения, появился он - граф де Реоль, прибывший в Испанию по делам. Каким-то невероятным образом, используя связи и дипломатические каналы, он помог молодой вдове избежать суда инквизиции.
При условии, что она навсегда покинет Испанию и прервет все контакты со своей семьей.
Изабелла заплатила эту цену ради безопасности родных, а им пришлось отречься от нее.
Де Реоль, на тот момент уже вдовец с маленькой дочерью на руках, предложил Изабелле брак и свое покровительство. Пребывавшая в каком-то непроглядном тумане, наполненном призраками и неутихающим отчаянием, не желая верить, что все происходит на самом деле, Изабелла согласилась и вместе с графом уехала во Францию.
Со временем де Реоль вызвал в сердце графини чувство, схожее с любовью. Он называл ее Изабо и мечтал о ребенке, которого она так и не смогла подарить ему...
И думая об этом, графиня вспоминала личико своей дочери, оставленной в Испании. Ей уже семь лет, и она живет, не зная своей матери.
Образ ребенка стирался из памяти, но невыносимая тоска лишь усиливалась с годами.
...Выезжая на берег океана, Изабелла думала о том, что, несмотря на все нечеловеческие усилия, порвать с прошлым невозможно. Оно темными пятнами клеймит жизнь, тянется следом как длинные тени от исполинских сосен, лежащие на золотом песке.
Привязав Шираз к стволу дерева, Изабелла осмотрелась - как и всегда, в этот предрассветный час на берегу не было никого. Да здесь вообще редко кто бывал.
Вытащив из седельной сумки сверток, она развернула его. В свертке была полотняная простыня и тонкая батистовая сорочка. Быстро раздевшись, Изабелла накинула сорочку и пошла к океану.
В начала июня вода еще холодная, но она омывала тело, очищала душу, помогая забыться. Хоть и совсем ненадолго.

Утро 3 июня 1975

Рауль бросил поводья подбежавшему слуге. Сегодня Граф был особенно хорош. Молодой человек спрыгнул с коня и одобрительно похлопал животное по лоснящейся шее. Конь прянул ушами и скосил на Рауля вопросительный взгляд, а затем повернул голову и ткнулся мягкими губами в руки.
-Э, нет, приятель, свою порцию лакомств ты съел еще утром, - рассмеялся мужчина. – Смотри, хорошенько его прогуляй и не вздумай сразу поить, - обратился он у груму. Тот понятливо кивнул и неспешно повел Графа к конюшне.

Да, с кличкой коня получилась знатная шутка. Чертовски удачная, - поправил он сам себя, ухмыльнувшись. Обычно граф де Полиньяк не обращал внимания на выходки сына, ничем не выдавая своего недовольства или одобрения, и не мешал развлекаться своему сыну.
Рауль направился к замку, отмечая несвойственную хозяйству суету слуг. Семейство собирается в дорогу и вот уже неделю поместье ходит ходуном. Жюль, наверно, с ног сбилась, упаковывая наряды. «Может подложить сестре в сундук лягушку, чтобы поменьше зазнавалась? Вот визгу будет.»

Молодой Полиньяк вспомнил сегодняшнюю прогулку. Граф шел медленным шагом и Рауль не понукал его, давая отдых после быстрой скачки. Сегодня они удалились на значительное расстояние от замка Пон Блан и пора было возвращаться. Солнце давно встало и уже ощутимо припекало на открытых пространствах, но в лесу пока сохранялась прохлада, а в низинах стелился туман. Рауль увидел впереди себя женскую фигуру. Она вышла на просеку и, не заметив его, стала торопливо удаляться. Лица он не разглядел из-за полей шляпы, но судя по грациозным движениям женщина была молода. Рауль дернул поводья и конь пошел быстрее. Граф не выдал его неуместным ржанием, и когда до женщины оставалось совсем немного, молодой человек пронзительно свистнул и пришпорил коня, переводя его в галоп. Женщина вскрикнула и, кажется, что-то уронила, а Рауль, расхохотавшись, направил Графа вперед, привстав на стременах и упираясь руками в гриву. На повороте мужчина оглянулся, незнакомая селянка отряхивала юбку и смотрела в его сторону. Руль еще раз задорно свистнул и направил коня домой.

"Можно было остановиться и познакомиться с ней поближе", - запоздало сообразил он. – "Кажется, она была миловидной."
Но сделанного, вернее не сделанного, не воротишь, и Рауль, выкинув мимолетную встречу из головы, отправился в свои комнаты.
- Жан! Жан!
"Куда запропастился его телохранитель? Ему что, самому придется снимать ботфорты?" Впрочем, в военной школе приходилось делать и не такое.

Утро 3 июня 1975

Чужой дом никогда не станет родным. Шанти слишком рано уяснила, что самообман - не выход. Пусть в Шато ее не обижали, но основное внимание всегда было приковано к родным наследникам, а сиротке доставались лишь крохи. Каково это расти, не имея ни приданного, ни защитников, ни уверенности в завтрашнем дне? Шанти была благодарна чете де Грамон за кров, за воспитание и крышу над головой, но сколько еще продлится их доброта? Тем более, после смерти маркиза, у вдовствующей мадам столько дел, что забота о будущем Шанталь отошла на последнее место в списке.
С раннего утра, чехарда из шагов и выкриков, заполняла тихие уголки Шато. Сборы в дорогу всегда имели волнительную природу. И Шанталь, будто бы заразилась всеобщим воодушевлением, потому что с радостью укладывала свои скромные платья в небольшой саквояж. Да, она знала что на нее будут смотреть как на тень благородного семейства, но ведь и у тени есть преимущества. Например, можно затеряться в толпе, гулять в свое удовольствие, вместо новомодного шитья, заняться вязанием или чтением книг - и никто слова поперек не скажет, пока ее персона не понадобиться мадам или кому-либо из семейства де Грамон.
Закончив с багажом, Шанталь решила прогуляться по лесу и нарвать свежих ягод в дорогу. Сейчас как раз время цветения ранней брусники.
Она попросила дозволения у поварихи, взять с собой в качестве сопровождающей, ее пятнадцатилетнюю дочь. И вместе, они направились в лесную чащу. Путь был не близкий, но как раз к отъезду они успеют вернуться. Шанталь отличалась нетерпеливостью, не любила сидеть на одном месте подолгу и уж тем более, томиться ожиданием. Ее энергия требовала высвобождения. Натянув поверх медовых локонов шляпу и плотнее укутавшись в шаль, вооруженная маленькой корзинкой, она бодро, почти вприпрыжку шла к веренице деревьев, что возвышались на линии горизонта.

***

За поиском ягод, Шанталь не сразу заметила, как Анна (дочь поварихи), отстала от нее.
-Ох, не хватало мне потерять ребенка посреди леса. Мадам это не понравится. - Шанталь окинула взглядом корзинку, ягод набралось мало, но если повезет и Анна найдется, может быть они успеют ее наполнить. Внезапно, ей показалось, что кто-то за ней наблюдает. Она ускорила шаг.



Шанталь не на шутку испугалась! И без того малочисленные ягоды, рассыпались по тропинке, на которую она уронила корзину, а наглец лишь рассмеялся. Она узнала этот смех. Выскочка! Ее щеки запылали. Самодовольный павлин! Что он вообще забыл в их лесу?! Надо оповестить мадам. Де Полиньяки думают, что им все дозволено?
- Анна! Анна! - громко позвала она девочку, и присела на корточки, чтобы вернуть уцелевшую бруснику обратно в корзинку. Настроение было испорчено.

Из воспоминаний барона Филиппа де Сент-Эрмина.

По дороге к шато Доре де Грамон.

Утро 3 июня 1775 года не предвещало мне, посланнику Его Величества, ничего особенного, кроме начала осуществления поручения, ради которого я покинул блистательный Париж. За окном кареты мелькали однотипные пейзажи виноградников Аквитании, отчего к этой красоте природы мой глаз скоро привык, как и к великолепию озера Уртен. Мне было свойственно быстро привыкать к чему-то новому. Новый ветер подул во Франции с коронации Людовика XVI. Новый король, новые лица при дворе, в числе которых оказался и я.
Новое царствование всегда выводит на авангард власти людей разных пород. К какой когорте людей моральной породы относился я, мне не досуг было размышлять. Я просто шёл к своей цели доступный мне способом. Приблизиться к королевской чете и поправить своё финансовое состояние мне удалось по средству удачной женитьбы. Мне удалось скомпрометировать мадмуазель Клод Дюбуа, одну из любимых фрейлин королевы Марии-Антуанетты и дальней родственницы герцога де Фуа. Я не буду описывать обстоятельства этого и давать оценку своему поступку, ибо некоторые вещи не подлежат изложению. Скажу только, что мадам Дюбуа оказалась довольно щепетильна в отношении правил приличий, и Клод довольно быстро стала моей супругой. Упрочило мою связь с Клод появление на свет нашей дочери Луизы.
Итак, за моей спиной остался Париж, новорожденная дочь и поправляющаяся после родов жена, имевшая хрупкое здоровье. Пожалуй, в эти солнечные минуты утра мне стояло думать о своей семье. Но я был полностью поглощен своей миссии или теми дивидендами, которыми она мне сулила. Раньше вопросами поставки спиртных напитков к королевскому двору занимался мой тесть. Но в виду его почтенного возраста и ухудшающегося здоровья этот вопрос был перепоручен мне. Начать я решил с визита к вдовствующей маркизе Селин де Грамон. Свой выбор могу объяснить данью элементарной вежливости. Как многие мужчины того времени, я считал, что знатной даме не положено заниматься винным делом. Женщина при всей своей природной красоте и остроте ума должна, кроме своих материнских обязанностей и домашних хлопот, либо украшать светский салон или блистать в спальном алькове достойного мужчины. Но эти свои думы я всегда держал при себе. У меня имелись сведенья о том, что маркиза де Грамон довольно преуспела виноделии. Оставалось убедиться в этом. Также посетив первой маркизу, я имел возможность не давать ей заверений относительно того, что она непременно войдёт в число поставщиков двора Его Величества. Принять решение можно было после того, как я посещу всех производителей из своего списка.
Моя карета плавно въехала в ворота шато Доре де Грамон. Выйдя из экипажа, я велел доложить о приезде барона Филиппа де Сент-Эрмина, посланника Его Величества.

Шато Доре де Грамон, 3 июня 1775 года. Несусветная рань.

Я ненавидела это утро. Громко и со вкусом! Потому что вчера поздно легла, а до этого рано встала, а еще до этого поздно легла - продолжать можно долго.
- Дорогой мой, - я откинулась в кресле, - на кой черт ты поперся за этим оленем? И как ты умудрился свернуть себе шею? Посмотри, на кого я похожа! Раннее утро, я уже на ногах, как и последние много дней. Вместо салонов и сплетен у меня виноградная лоза, бочки, рабочие, подвалы, винокурня и еще пара миллионов мелких дел. Твоя дочь не собирается замуж, не то, чтобы я сильно настаивала, но все таки! Это же такие сплетни! Воспитанница напридумывала себе всяких ужасов. Может ее выдать замуж? Столько женщин в одном доме - это перебор... Знаешь, еще завтра рано утром отбываем на дурацкий бал. Тащиться туда совершенно не хочется, но необходимо поддерживать добрососедские отношения и заключать контракты на вино. Этот гадкий Полиньяк просто жаждет все залить своим арманьяком! Пришлось на бал отправить бочки с самым лучшим вином - не могу же я уронить нашу честь?! Не могу. Хотя иногда хочется...

Сидеть в своем будуаре было просто замечательно, особенно пока не надет корсет. Жаль, что минуты уединения кратки - уже пять раз прибегала экономка с круглыми глазами вещая о том, что то ли багажа слишком много, то ли багажа слишком мало. Либо и то и другое, вместе взятое, но каким образом - я понять не могу. Необходимо закончить дела - и на воды! Одной. Надоели все!

- Почему изверга, придумавшего корсет не казнили? - так, просто мысли в слух. - Это же пыточный инструмент.
- Мадам, корсет делает вашу талию тоньше, а грудь соблазнительнее для взгляда мужчины, - в который раз пыталась убедить меня горничная.
- Вот пусть сами их и носят, а я дышать хочу! - снова возмутилась я. Корсет доводил меня до бешенства.

А сколько нервов было потрачено на то, чтобы научить горничную шнуровать меня как нужно мне - не сосчитать. Вот ей-то какая разница? Не болтай, никто и не узнает. Пришлось пригрозить отрезать язык. Со временем все устоялось, и жизнь потекла своим чередом. Во всем этом благолепии была только одна бочка дегтя - Полиньяк. Мерзкий глава мерзкого рода, от которого одни сплошные неприятности. Наглые, спесивые, пренебрегающие всем и вся - только королевская семья достойна их общества! В который раз я бессильно сжала кулаки - проклятый Эрман разгромил обоз с вином. Не сам, конечно, но точно по его приказу! Десяток бочек изумительного вина были сломаны! Цену урона даже подсчитывать было страшно. А сами бочки? Да таких бочек во всей Европе не найти - их делает один-единственный бондарь по 10 штук в год. Да за ними очередь на десятилетия! Прямо руки чешутся расцарапать его самоуверенную морду! Но вот, опять, только вспомнила Полиньяка, и киплю сильнее котла. Вот как вытерпеть присутствие его и его семьи так долго?

- Дорогой мой, как же не вовремя ты свернул себе шею! Не мог свернуть ее Полиньяку? - собственно, почему мне есть дело до древней вражды, я никогда не задумывалась, хотя я же не урожденная де Грамон.

Так вот кипя и на нервах, вышла из своих покоев - островка спокойствия в доме буйнопомешанных. Прошлась по комнатам других домочадцев, отчего расстроилась еще больше.

- Тихо! - странно, остановились только двое слуг. Ну ладно, как там братец учил - складываем пальцы так и .... по замку разнесся лихой свист. Из каждой комнаты кто-то да выглянул, так то лучше. - Молчать всем!!!!
Тишина упала тяжелым пологом. Отлично.

- Итак, дорогие мои и любимые домочадцы, - кажется, народ перестал дышать, - мне надоели гвалт и суматоха. Я понимаю возбуждение - бал у Фуа это событие государственного масштаба, но... КАКОГО ЧЕРТА ВЫ УСТРАИВАЕТЕ КАЖДЫЙ ГОД ОДНО И ТО ЖЕ?!!!! Как переспелые дебютантки?! Значит так, на каждую даму и мадемуазель, включая меня, два сундука и два саквояжа. На каждого мужчину - один сундук и один саквояж. На всех сопровождающих слуг - два сундука и каждому по саквояжу. Проверю лично, считаю я хорошо. Выезжаем завтра в пять утра, проспавшие и прокопавшиеся со сборами - останутся дома. Возражения не принимаются. Выполнять, - так вот и живем. Совсем не берегут материны нервы.

У подножия лестницы ждала верная экономка - она служила со времен детства покойного супруга, и была спокойна и непоколебима как скала.
- Мадам, завтрак накрыт в вашем кабинете. Управляющий винокурней будет через час.

- Мадам, к вам от короля. Изволите принять?
- Изволю, проводите в мой кабинет. И принесите еще приборы, - кого там принесло? Даже если я не изволяю его принимать - сути это не меняет. Как не вовремя!

Я вошёл под сень старинного и величественного шато Доре де Грамон, ещё не ведая о том, что стану невольно участником неких событий. О великолепии убранства шато Доре де Грамон мои современники в свое время сказали много лестных слов. По праву этот особняк заслужил их похвалу. Дом подчеркивал величие и богатство семейства де Грамон. В тот момент я подумал о том, что дом де Полиньяков, известных врагов де Грамонов, должен быть не менее восхитителен. В дом графа я планировал нанести свой следующий визит. О вражде двух почтеннейших семейств шептались даже при дворе. Мне, как представителю короля, следовало сохранять нейтралитет и блюсти в первую очередь интересы Его Величества. Хотя о собственных делах не стоило забывать. В том году через поверенного я приобрел на Мартинике плантацию. Мой кровный интерес заключался в том, чтобы договориться с кем-то из дворян Аквитании о возможной поставке сахарного тростника с моей плантации.
Первое, что мне бросилось в глаза, это царящая суматоха. Вокруг меня суетились слуги, бегая туда-сюда с различными вещами в руках. Жан-Батист, мой расторопный камердинер, успел выяснить, что семейство де Грамон собирается на бал к герцогу де Фуа. То, что мой визит совпал со сборами семейства и мог причинить некоторые неудобства меня, как посланника короля мало волновало. Мне доводилось слышать о знаменитых балах де Фуа. Тем более с недавних пор я сам породнился с семейством герцога, и у меня появилась возможность посетить родственника, тем более на бал съедутся знатные виноделы Аквитании.

Впервые я увидел маркизу Селин де Грамон в её кабинете. В свои годы вдовствующая маркиза была восхитительной и грациозной. Не каждая дама при дворе могла похвастаться такой благородной красотой. Но не это поразило меня в Селин де Грамон. От неё исходили неуловимые флюиды властности. Может годы вдовства сделали её такой, когда маркиза де Грамон взвалила на себя хлопоты виноделия. Но при этом непостижимом образом эта дама сохранила свою женственность, что я как мужчина не мог не отметить, когда склонился над рукой маркизы, и мой взгляд мельком скользнул по аппетитному вырезу платья. При каждом вдохе грудь маркизы соблазнительно опускалась и поднималась.
- Ваше сиятельство, позвольте засвидетельствовать моё почтение, - произнёс я, целуя ладонь маркизы. Выпрямившись, я продолжил свою речь. – Я барон Филипп де Сент-Эрмин, посланник Его Величества.
Маркиза изящным жестом предложила сесть за сервированный стол на две персоны. Поистине она была предусмотрительной хозяйкой.
- Мне поручено найти новых поставщиков винных напитков ко двору Его Величества, как известно королева обожает балы и празднества, - продолжил я. – Вы можете стать одним из них, - выдержал секундную паузу, чтобы дальше подчеркнуть важность своих слов. – Но решение будет принято после того, как я изучу ассортимент других виноделов. По результату поездки будет принято решение о том, кто останется поставщиком Его Величества, а кто удостоиться этой чести.
Я налил себе и маркизе вино. У напитка был изысканный аромат.
- Я слышал, что вы собираетесь на бал к герцогу де Фуа, - произнёс я. – Вы позволите мне сопровождать вас?

Из открытого окна, выходящего в сад, до нас долетело нежное девичье пение. В свою холостяцкую бытность я слыл любителем не только оперного пения, но и в часы досуга прелестные обладательницы этих голосов скрашивали моё общество. Поэтому различить пару фальшивых ноток в этом исполнении мне не составило труда. Но что-то было в этом пении было дерзкое и вызывающее, бросающее вызов общественным нормам. Я вопросительно взглянул на маркизу.

Жан проснулся еще до наступления рассвета. Все вокруг было окрашено в голубые, серые и темно-зеленые краски.
Когда он вышел из поместья, в небе все еще висел яркий полукруг луны. В воздухе мерцала туманная морось, которая тут же оседала крошечными кристаллами на коже и щеках. Жан поежился. Влага неприятно холодила шею. От нее намокала одежда и липла к телу, стесняя движения.
Чем больше Жан удалялся от дома, тем свободнее дышалось. Шпага в ножнах привычно стучала о ногу. Слегка бряцал металл.
Каждое его утро начиналось одинаково. Разной была лишь погода. Представляя вокруг себя толпу противников, Жан отрабатывал удары и защиту. Земля слегка задрожала, и мимо промчалась всадница. Кажется, мадам Реоль.

Она махнула, и Жан кивнул в ответ. Но приветствие улетело в пустоту.
Возвращался в поместье Жан, когда солнце уже встало над горизонтом. В воздухе слышалось пение ранних птиц, разливался цветочный аромат. Скоро станет совсем жарко. Крадучись, Жан проник на кухню в надежде, что удастся стащить что-нибудь съестное. Но, как и накануне, да собственно, как и каждый день до этого, ему не удалось скрыться от всевидящего ока кухарки. Сейчас ее око (точнее, сразу оба) были направлены на него. Жан едва успел выхватить из огромной корзины сочное яблоко, как ему вслед тут же посыпалась отборная ругань. О приличном завтраке не стоит и мечтать.
На ходу дожевывая яблоко, Жан вернулся на улицу. Он споро вылил на себя два ведра холодной воды, чтобы хоть немного смыть пот и пыль после тренировки.
Он едва успел обтереться, как прибежал запыхавшийся мальчишка, помощник конюха, и доложил, что молодой граф вернулся с утренней прогулки.
Приведя себя в порядок, Жан поспешил в покои графа. И как раз вовремя.

Он бесшумно возник спиной юноши и спокойной сообщил:
— Чего изволите, Ваша милость?
И, спустя секунду добавил то, что не позволили бы другому слуге.
— Не стоит так кричать, месье. У меня хороший слух.
_________________

Уходить с берега не хотелось. Босые ноги утопали в мелком прохладном песке и мысль о том, что придется снова натянуть тесные туфли, вызвала досаду.
Изабелла свернула мокрую сорочку и простыню, затолкала сверток в седельную сумку и, запрыгнув на Шираз, отправилась в обратный путь.
Солнце вставало над горизонтом, ярким оранжевым светом заливая прибрежный песок и верхушки сосен. Пустив лошадь неспешной рысью, Изабелла двигалась через рощу, глядя по сторонам, прислушиваясь к пению птиц. Признаться честно, возвращаться в замок совсем не хотелось.
Выехав из рощи на усыпанный летними цветами луг, графиня свернула к озеру Уртен, решив немного проехать вдоль берега. Уже хотела спешиться, как услышала жалобный писк, разносившийся в утренней тишине. Казалось, пищит какой-то зверек, угодивший в силки. Жалобный, протяжный звук все повторялся и Изабелла направила Шираз в сторону, откуда писк доносился.
- Боже, что случилось? - воскликнула Изабелла, спрыгивая с лошади. В траве сидела девочка лет восьми-девяти, одетая в невзрачное коричневое платье с белым фартуком и простой чепец. Явно из прислуги, но Изабелла не могла припомнить, чтобы видела ее. Малышка самозабвенно рыдала с закрытыми глазами, издавая жалобный скулеж, она, кажется, и не заметила приближения Изабеллы. На коленях девочки лежала охапка полевых цветов.
Услышав голос, малышка вздрогнула, в испуге распахнула наполненные слезами глаза и уставилась на незнакомку.
- Не бойся, - Изабелла наклонилась к девочке. - Скажи, что произошло?
- Ногу поранилаааааа... - она снова заскулила. - Идти не могууууууу...
- Понятно. А зовут тебя как?
- Мариииии...
- Послушай, Мари, сейчас мы с тобой вот что сделаем. Я помогу тебе сесть вот на эту чудесную лошадку, и мы с ней отвезем тебя домой. Хорошо?
Девочка в ужасе уставилась на лошадь.
- Я... боюсь, - прошептала малышка, всхлипывая.
- Не бойся, Шираз очень смирная. А как ты здесь оказалась? - спросила Изабелла, помогая девочке подняться.
- Ц-цветы собирала для мадемуазель. Она любит полевые цветыыыы...
- Мадемуазель?
- Да, мадемуазель Шанталь. Она хорошая, я хотела сделать ей сюрприз.
- Так, и где же живет чудесная мадемуазель Шанталь? - Изабелла, занятая тем, что усаживала девочку в седло впереди себя, не сразу поняла, о ком идет речь.
- В замке Грамонов.
Изабелла замерла на мгновение.
- Ах, ну да, конечно, - пробормотала, усмехнувшись.
Тронула бока лошади, и они ровным шагом двинулись в сторону шато Доре де Грамон.
Во двор поместья соседей-недругов Изабелла въезжала со странным смешением чувств: какая же глупость эта вражда между семьями. Утомительная и нелепая, и все же заразительная, как холера.

- Любезный, возьмите-ка ребенка, - обратилась Изабелла к первому попавшемуся на глаза человеку.
Она передала Мари в протянутые руки, сама спрыгнула с лошади и под сопровождение ошалевших взглядов прислуги Грамонов, сновавших по двору, двинулась на звук занятной песенки.
- Мадемуазель Грамон, доброго утра! - выкрикнула, увидев возле пруда в саду Надин, дочь "той самой" маркизы. - Какая занятная у вас песенка. Похожую поют и у нас, только звучит она так: "Вино де Грамон, как тухлый лимон".
Изабелла подошла ближе и добавила:
- Знаете, я не привыкла верить сплетням и слухам. Предпочитаю во всем убеждаться сама. Не угостите меня глотком вашего вина, несмотря на ранний час?

Рауль как раз раздумывал, а не наплевать ли на приличия и не отправиться на завтрак в костюме для верховой езды, как за спиной раздался негромкий голос.

- А также неслышная походка,- воскликнул Рауль, быстро оборачиваясь. – Как тебе удается так передвигаться? И почему у меня не получается?

Молодой де Полиньяк знал, что он довольно быстр, обладает неплохой реакцией и мастерством, но превзойти своего учителя пока не удавалось.

- Ты тренировался? - Рауль обратил внимание на влажные волосы телохранителя. – В следующий раз поедешь со мной? Устроим скачки! Спорим, я тебя обставлю.
Рауль воодушевился было, но поймав насмешливо-вопросительный взгляд Жана, осекся.
- Ты с утра не в духе? Или тебя Граф укусил? "Милость" я только при посторонних.

- Да, я тебя искал. Помоги мне сменить костюм, и пойдем завтракать. Ты уже собрался в дорогу? Опять бал у Фуа: аппетитные дамы и достойная выпивка – повеселимся.

Жан хмыкнул:
— С кухаркой натренировался.

— И обставите, и обскачите, Рауль. Спорим, конечно. Но я ставлю на вашу победу.
Жан открыл дверь в покои, пропуская Рауля перед.

— Вы же про коня? – Жан покачал головой. – Все никак не привыкну.

Жан снял с молодого графа запылившийся сюртук и выставил рядом начищенные до блеска сапоги. Отличные сапоги! Надо брать!
— Чтобы получить достойную выпивку, нужно наведаться в наши погреба. А вот аппетитные дамы… – Жан перевязал шейный платок Рауля. – Учтите, в мои обязанности входит ваша охрана. – Жан сделал небольшую паузу. – В том числе и от дам. Я намерен блюсти вашу честь… пуще своей!
Жан смахнул несуществующие пылинки с сюртука Рауля.
_________________

3 июня 1775 года родовой замок Пон Блан де Полиньяк

Ранее утро. Ноющее плечо разбудило задолго до рассвета - давняя травма так не вовремя напомнила о делах давно минувших дней. Но граф не из тех, кто жаловался на здоровье и либо позволял себе всякого рода поблажки. Мужчине престало выносить все тяготы с холодным сердцем и острым умом.
Невзирая на незатихающую боль, граф сделал неизменную утреннюю разминку, окатил себя ледяной водой и, начисто выбритый, спустился в свой рабочий кабинет. Слуг он не тревожил, поскольку твердо полагал, что это удел слабого пола и стариков. А стариком он себя не считал, впрочем, как и дамой.

Полумрак кабинета встретил его не разобранными с вечера бумагами на столе. И остывшим камином. С неодобрение окинув взором документы, которые так и не дождались его внимания вчера, граф Полиньяк растопил камин. В его привычку не входило оставлять не разобранные бумаги на следующий день, но весть о том, что фургон с вином маркизы де Грамон не достигло адресата вынудила его отойти от неизменных привычек. Граф не мог допустить, чтобы званный ужин герцога де Фуа остался без достойного напитка. Де Полиньяк предпринял все от него зависящее, чтобы отправить фургон со своим самым лучшим арманьяком пятилетней выдержки, который трепетно хранил для свадьбы своих детей.

И вот теперь, когда сделано все возможное и невозможное чтобы честь герцога де Фуа была спасена, граф мог позволить себе вернуться к делам. Завтра отъезд на званный ужин. А сегодня в замке последние приготовления. Граф даже не допускал и мысли, что что-то может сорвать его планы, и посему был спокоен. Сборы - это удел женщин.

Плеснув в пузатый бокал немного янтарной жидкости, граф насладился чудесным букетом выдержанного спиртного. Не даром его арманьяк хранится в качественных дубовых бочках. Подойдя к окну, граф распахнул его, впуская в кабинет утренею прохладу.
Из конюшни выпорхнула графиня де Реоль на своей красавице Шираз. Причудам свояченицы граф уже не удивлялся, лишь с неодобрением в очередной раз отметив ее фривольный наряд не подобающий даме ее положения.


Но открыто перечить не пытался, допуская право Изабеллы на некоторую эксцентричность. А как иначе можно относиться к желанию графини низменно плавать по утрам в океане практически нагишом? Что могла скрыть от опытного мужского глаза намокшая сорочка? Разве это надежная преграда? Глупости!
Посему граф давно распорядился, чтобы эксцентричную графиню охраняли на ее утренних прогулках. Семейство де Грамон не дремлет. И граф не желал им давать лишней возможности в очередной раз уколоть де Полиньяк, сделав больно кому-то из членов семьи.

Погрузившись в неприятные размышления о подлости соседей, граф сделал большой глоток. Янтарная жидкость всегда возвращала ему четкость мышления.
За окном уже начало светать, когда во дворе появился юный Рауль.

Графу было любопытно, где был его сын, а также причину его явно приподнятого настроения. Возможно в ближайшем времени семейство де Полиньяк ждут новые члены? Что ж. Это хорошо. Это правильно.

А сейчас время заняться делами. До отъезда следует утрясти все срочные дела и оставить еще несколько распоряжений, не терпящих отлагательства. И как знать, быть может стоит обновить гостевые комнаты?

- Очень приятно познакомиться, - я протянула руку барону. - Скажу без ложного кокетства, что некоторые наши сорта никто не смог превзойти по вкусу и качеству. Прошу к столу. Сейчас вы пробуете легкое белое столовое вино, как нельзя лучше подходящее к жаркому летнему дню. Этот купаж составил мой муж лично, и нескромно назвал в честь меня. В состав входят два сорта белого и один розового винограда. При всем уважении, пропорции раскрыть не могу, - я развела руками притворно вздохнув. - Но как только вы отдохнете с дороги, с удовольствием покажу Вам мое скоромное винодельческое хозяйство. У нас тут немного суматошно, но комнату вам приготовят через пол часа.


- Буду польщена. Путь неблизкий, будет приятно скоротать время с интересным собеседником.

Надин, опять ты горланишь как деревенская баба, - но вслух я этого не сказала. Девчонка упряма и своенравна, надо же было унаследовать такое неудачное сочетание родительских характеров.

- Моя дочь, - на слове "дочь" я сделала акцент, чтобы сразу было понятно - шутки возможны только при серьезных намерениях.


- Девушки, - я немного высунулась из окна, - в одну из вас я точно пыталась вложить хорошие манеры, поэтому крайне возмущена вашим поведением! Ведите себя тише, иначе отправлю на дальний склон. Обоих!

- Прошу простить, - повернувшись к барону, улыбнулась как можно лучезарнее. - Молодежь иногда бывает несдержанна.

Да и не молодежь тоже, пусть свекрови земля будет пухом.