Карта ролевой игры "Пейзаж в тонах любви и смерти"

Из воспоминаний барона Филиппа де Сент-Эрмина.

По дороге к шато Доре де Грамон.

Утро 3 июня 1775 года не предвещало мне, посланнику Его Величества, ничего особенного, кроме начала осуществления поручения, ради которого я покинул блистательный Париж. За окном кареты мелькали однотипные пейзажи виноградников Аквитании, отчего к этой красоте природы мой глаз скоро привык, как и к великолепию озера Уртен. Мне было свойственно быстро привыкать к чему-то новому. Новый ветер подул во Франции с коронации Людовика XVI. Новый король, новые лица при дворе, в числе которых оказался и я.
Новое царствование всегда выводит на авангард власти людей разных пород. К какой когорте людей моральной породы относился я, мне не досуг было размышлять. Я просто шёл к своей цели доступный мне способом. Приблизиться к королевской чете и поправить своё финансовое состояние мне удалось по средству удачной женитьбы. Мне удалось скомпрометировать мадмуазель Клод Дюбуа, одну из любимых фрейлин королевы Марии-Антуанетты и дальней родственницы герцога де Фуа. Я не буду описывать обстоятельства этого и давать оценку своему поступку, ибо некоторые вещи не подлежат изложению. Скажу только, что мадам Дюбуа оказалась довольно щепетильна в отношении правил приличий, и Клод довольно быстро стала моей супругой. Упрочило мою связь с Клод появление на свет нашей дочери Луизы.
Итак, за моей спиной остался Париж, новорожденная дочь и поправляющаяся после родов жена, имевшая хрупкое здоровье. Пожалуй, в эти солнечные минуты утра мне стояло думать о своей семье. Но я был полностью поглощен своей миссии или теми дивидендами, которыми она мне сулила. Раньше вопросами поставки спиртных напитков к королевскому двору занимался мой тесть. Но в виду его почтенного возраста и ухудшающегося здоровья этот вопрос был перепоручен мне. Начать я решил с визита к вдовствующей маркизе Селин де Грамон. Свой выбор могу объяснить данью элементарной вежливости. Как многие мужчины того времени, я считал, что знатной даме не положено заниматься винным делом. Женщина при всей своей природной красоте и остроте ума должна, кроме своих материнских обязанностей и домашних хлопот, либо украшать светский салон или блистать в спальном алькове достойного мужчины. Но эти свои думы я всегда держал при себе. У меня имелись сведенья о том, что маркиза де Грамон довольно преуспела виноделии. Оставалось убедиться в этом. Также посетив первой маркизу, я имел возможность не давать ей заверений относительно того, что она непременно войдёт в число поставщиков двора Его Величества. Принять решение можно было после того, как я посещу всех производителей из своего списка.
Моя карета плавно въехала в ворота шато Доре де Грамон. Выйдя из экипажа, я велел доложить о приезде барона Филиппа де Сент-Эрмина, посланника Его Величества.

Я вошёл под сень старинного и величественного шато Доре де Грамон, ещё не ведая о том, что стану невольно участником неких событий. О великолепии убранства шато Доре де Грамон мои современники в свое время сказали много лестных слов. По праву этот особняк заслужил их похвалу. Дом подчеркивал величие и богатство семейства де Грамон. В тот момент я подумал о том, что дом де Полиньяков, известных врагов де Грамонов, должен быть не менее восхитителен. В дом графа я планировал нанести свой следующий визит. О вражде двух почтеннейших семейств шептались даже при дворе. Мне, как представителю короля, следовало сохранять нейтралитет и блюсти в первую очередь интересы Его Величества. Хотя о собственных делах не стоило забывать. В том году через поверенного я приобрел на Мартинике плантацию. Мой кровный интерес заключался в том, чтобы договориться с кем-то из дворян Аквитании о возможной поставке сахарного тростника с моей плантации.
Первое, что мне бросилось в глаза, это царящая суматоха. Вокруг меня суетились слуги, бегая туда-сюда с различными вещами в руках. Жан-Батист, мой расторопный камердинер, успел выяснить, что семейство де Грамон собирается на бал к герцогу де Фуа. То, что мой визит совпал со сборами семейства и мог причинить некоторые неудобства меня, как посланника короля мало волновало. Мне доводилось слышать о знаменитых балах де Фуа. Тем более с недавних пор я сам породнился с семейством герцога, и у меня появилась возможность посетить родственника, тем более на бал съедутся знатные виноделы Аквитании.

Впервые я увидел маркизу Селин де Грамон в её кабинете. В свои годы вдовствующая маркиза была восхитительной и грациозной. Не каждая дама при дворе могла похвастаться такой благородной красотой. Но не это поразило меня в Селин де Грамон. От неё исходили неуловимые флюиды властности. Может годы вдовства сделали её такой, когда маркиза де Грамон взвалила на себя хлопоты виноделия. Но при этом непостижимом образом эта дама сохранила свою женственность, что я как мужчина не мог не отметить, когда склонился над рукой маркизы, и мой взгляд мельком скользнул по аппетитному вырезу платья. При каждом вдохе грудь маркизы соблазнительно опускалась и поднималась.
- Ваше сиятельство, позвольте засвидетельствовать моё почтение, - произнёс я, целуя ладонь маркизы. Выпрямившись, я продолжил свою речь. – Я барон Филипп де Сент-Эрмин, посланник Его Величества.
Маркиза изящным жестом предложила сесть за сервированный стол на две персоны. Поистине она была предусмотрительной хозяйкой.
- Мне поручено найти новых поставщиков винных напитков ко двору Его Величества, как известно королева обожает балы и празднества, - продолжил я. – Вы можете стать одним из них, - выдержал секундную паузу, чтобы дальше подчеркнуть важность своих слов. – Но решение будет принято после того, как я изучу ассортимент других виноделов. По результату поездки будет принято решение о том, кто останется поставщиком Его Величества, а кто удостоиться этой чести.
Я налил себе и маркизе вино. У напитка был изысканный аромат.
- Я слышал, что вы собираетесь на бал к герцогу де Фуа, - произнёс я. – Вы позволите мне сопровождать вас?

Из открытого окна, выходящего в сад, до нас долетело нежное девичье пение. В свою холостяцкую бытность я слыл любителем не только оперного пения, но и в часы досуга прелестные обладательницы этих голосов скрашивали моё общество. Поэтому различить пару фальшивых ноток в этом исполнении мне не составило труда. Но что-то было в этом пении было дерзкое и вызывающее, бросающее вызов общественным нормам. Я вопросительно взглянул на маркизу.

Блюда были изысканы. Пожалуй, до и после того дня я встретил мало дам, которые могли сравниться с гостеприимством и непосредственностью маркизы. Она была очаровательной хозяйкой в своём доме.

Каждый глоток изысканного вина подтверждал слова маркизы. Поистине напиток был достоин Её Величества. Так думал я тогда. С тех пор мне довелось выпить ни одну бутылку этого вина. Но тот первый раз отпечатался на долго в моей памяти.
- Изумительный букет, - подтвердил я, ставя на стол пустой бокал. – Благодарю вас, ваше сиятельство, но свежий воздух и ваше общество восстановит мои силы быстрее. Но, пожалуй, не откажусь сменить свой дорожный костюм.

Как было сказано выше, наш завтрак был нарушен девичьей проказой в виде озорной и задиристой песенки. Но вскоре ему вторил второй женский голос про вкус вина де Грамон. Итак, впервые я стал косвенным свидетелем вражды между двумя семействами. Пожалуй, оба семейства были не правы в отношении спиртных напитков друг друга. Со вкусом вина де Грамонов я уже имел первое знакомство. Арманьяк де Полиньяков мне приходилось пробовать при дворе Его Величества. Но больше меня в тот момент поразила материнская мощь чувств маркизы. Без всплеска эмоций, с чувством полного достоинства в двух словах она выразила своё отношение к дочери. Одним этим своим тоном она могла без пушек и кровопролития взять штурмом Бастилию. Наверное, тогда впервые я подумал о том, что Бастилия не вечна, ещё не зная, как через много лет жизнь подтвердит правоту моей тогдашней мысли.[quote="Селин де Грамон"]

Следующая изящная тирада вдовствующей маркизы заставила меня подумать о том, что подобные вещи ей приходится говорить каждый день. Похоже, поведение домочадцев способствовало выработки той нотки неуловимой властности в её характере.

- Недавно я сам имел счастье стать отцом, - ответил я, чтобы сгладить неловкий момент. – Мне ещё предстоит познакомиться со всеми прелестями воспитания собственной дочери.
Затем мы вернулись к обсуждению цели моего визита. Думаю, многие из вас знакомы с историей виноделия де Грамонов, с различными сортами их вин. Добавлю только, что у меня вышел содержательный и деловой разговор с Селин де Грамон. Наша беседа была прервана стуком в дверь. Слуга известил о том, что комната для меня готова.
- В таком случае я покину вас ненадолго, - произнёс я, вставая. – Итак, мы с вами прогуляемся немного по саду, после чего поедем уже на винокурню?
Слуга сопроводил меня в комнату. Когда я поднимался по лестнице, то на меня налетела юная девица. Я едва успел подхватить её, чтобы она не упала. Мадмуазель зарделась, прошептав еле слышно благодарность и поспешила вниз.
- Кто это? – произнёс я, провожаю молодую особу взглядом.
- Мадмуазель Леони Руссо, подруга госпожи Надин де Грамон, дочери её сиятельства, - пояснил.
Мой взгляд проводил миловидную девушку, и я молча продолжил подниматься в свою комнату. В мои планы не входило соблазнять незамужнюю девицу или потискать в углу какую-нибудь служанку вдовствующей маркизы. Но, пожалуй, я не откажу себе в возможности пофлиртовать с какой-нибудь знатной вдовушкой, после того, как окажусь у герцога де Фуа. Мне отвели одну из самых лучших гостевых комнат. Жан-Батист помог сменить мне дорожный костюм, и вскоре я был готов для прогулки и посещения винокурни. Перед тем как спуститься вниз я написал небольшую записку для жены и велел немедленно доставит её баронессе де Сент-Эрмин. В ответ велел осведомиться о её здоровье. После родов Клод не спешила идти на поправку.
Покончив со всеми делами, я спустился вниз, где встретил мадам де Грамон. Я предложил руку маркизе, и мы вышли в сад.
- Чудесная погода, - произнёс я, идя со своей дамой по одной из дорожек сада. Мы направились в так называемый лабиринт. – Позвольте отдать дань восхищения вашему умению вести и поддерживать хозяйство. Расскажите, как вы со всем этим справляетесь? Должно быть трудно вести дом и заниматься винокурней?

За неспешной беседой я не заметил, как дорожка вывела нас к молодым людям. В голосе юной незнакомки я уловил знакомые нотки. Передо мной стояла мадмуазель Надин де Грамон. Своё очарование она унаследовала от маркизы.
- Доброе утро, - произнёс я. – Барон Филипп де Сент-Эрмин, посланник Его Величества.

Мой визит к де Грамонам становился с каждой минутой всё интересней. Мне выпала возможность понаблюдать, насколько сильна ненависть между двумя семействами.

Наблюдая за неловким книксеном девушки, Я склонился над рукой мадмуазель Надин де Грамон. Несомненно, красоту и живой характер она унаследовала от своей матушки. Уже сейчас в дочери маркизы можно было разглядеть будущую покорительницу мужских сердец.

Я учтиво поздоровался с месье Ларивьером. Передо мной был секретарь маркизы, которого хозяйка дома высоко ценила и уважала. Мы с ним оказались в настоящем женском цветнике красоты. Как истинный француз я не мог не отметить красоту каждой дамы, что были с нами в тот момент.

Передо мной была испанская роза в зените своей красоты. Формы графини, подчеркнутые её одеянием, были весьма аппетитными. Я хотел было склониться над ладонью графиня де Реоль, как вдруг дама, словно пугливая лань, почуявшая охотника, побежала прочь из сада. Однако, от меня не укрылись прелестные ножки графини, мелькнувших из-под юбки. Должен признаться, что это зрелище взволновало кровь. Даже не все знакомые мне певицы позволяли себе нечто подобное. Пожалуй, эта было вызывающе смело в здешних местах. Должен признаться, я бы не отказался от возможности встретиться с графиней тет-а-тет у герцога де Фуа… Однако, полёт моих порочных мыслей быстро сменился недоумением. Я искренне не понимал бегства графини. Каждая минута, проведенная в обществе маркизы Селин де Грамон, заставляла меня всё больше очаровываться этой женщиной и восхищаться её гостеприимством. Я был уверен в том, что она проявит себя по отношению к графине де Реоль как истинная хозяйка. Тем более вряд ли кто-то в присутствии посланника Его Величества позволит устраивать публичный скандал. Элементарную вежливость никто не от меня. Неужели взаимная вражда столь сильно вошла в плоть и кровь двух семейств, что они перестали видеть друг в друге людей?

Мне самому было интересно узнать, чем закончиться вся эта история, после того, как мадмуазель Надин и месье Ларивьер поспешили за беглянкой. Признаться, всё это время, наблюдая за этой историей, мне с трудом удавалось сохранять серьёзность, когда так подмывало на смех.
- После вашего столь милого рассказа о непростых трудах и невероятно вкусных настойках, я жажду отведать ещё напитков, - ответил я, чтобы завуалировать свой нескромный интерес к концовке этой встречи.

Мы быстро дошли до погреба и стали спускаться вниз. Маркиза шла первая, я вслед за ней, перекрывая собой все пути к отступлению. Даже спустя столько лет, не смогу забыть удивление на лицах мадмуазель Надин де Грамон, графини Изабеллы де Реоль, месье Ларивьера. К сожалению, у меня нет столь сильного литературного дара, чтобы описать это. Скажу только, что я тактично кашлянул, чтобы подавить рвущийся наружу смех.

Меня подмывало приблизиться к графине, чтобы шепнуть ей на ушко пару пикантных фраз. Мне хотелось видеть, как эта испанская роза зальется краской. Но в тот момент даже меня, в чём-то порочного человека, коснулась жалость к незваной гостье. Было видно, как мадам Изабелле было неловко и неуютно из-за произошедшего. К тому же рядом с ней стояли мадмуазель Надин и месье Ларивьер. У меня не было уверенности в том, что они не услышать пикантных фраз. Да и присутствие маркизы де Грамон невольно призывало к сдержанности. Мне не хотелось опорочить её дом очередным скандалом.
- Вам не за чем извиниться, - обратился я к графини де Реоль. – Надеюсь, вы не откажетесь вместе со мной отведать белого вина и малиновой настойки, которой меня обещала угостить её сиятельство.
Статус посланника короля не только позволял мне такую вольность.

Я наблюдал драматическую развязку для мадемуазель де Грамон. Впрочем, для девушки её возраста уже полагалось быть замужем. Естественная участь для любой женщины, особенного знатного происхождения. Вмешиваться во взаимоотношения матери и дочери у меня не было права и желания. Но мысленно я был солидарен с маркизой.
- Ваше сиятельство, вы любезны и внимательны, что не перестаю восхищаться вами, - учтиво произнёс я, целуя руку Селин де Грамон. – Думаю, продукция вашей винокурни будет столь же изыскана, как то вино, которым вы меня угощали ранее.

Мне довелось услышать печальную историю, что недавно произошла у обворожительной маркизы. Даже браня соседа за случившееся, вдовствующая маркиза делала это с невыразимым изяществом и чувством полного достоинства. С такими манерами Селин де Грамон надлежало блистать в Париже, на балах королевской четы, а не заниматься винокурением. Но всё-таки я позволил себе мысленно не согласиться с догадками её сиятельства о том, что именно Полиньяки учинили этот разгром бочек. То, что мне доводилось слышать о графе Полиньяке в Париже, полностью не допускало этого. Однако, я был посланником Его Величества и мне не следовало вмешиваться во вражду двух семейств. Но именно в тот момент я неосознанно ощутил, как тень их ненависти начала затягивать и меня в свои сети.

Месье Ларивьер безукоризненно выполнял свои обязанности. Я даже не сомневался в том, что он понимает маркизу с полуслова. Ей несказанно повезло с таким секретарем и помощником. Тем временем с нескрываемым интересом я осматривал погреб и внимательно слушал маркизу. Всё больше убеждался в том, что вино и настойки соответствуют условиям хранения и могут быть поставляемы ко двору Его Величества.
Я галантно предложил маркизе руку и помог даме выбраться из погреба. День стал медленно клониться к вечеру, прогоняя летний зной. Селин де Грамон указала, в каком направлении находится беседка. Мы неспешно пошли туда.
- Я сам недавно приобрёл на Мартинике плантацию. Сейчас мой управляющий решает вопрос об увеличении числа рабов, - рассказывал я, идя с маркизой и аккуратно поддерживая ее за руку. – Помимо выращивания сахарного тростника я планируют сделать там винокурню по производству рома. Надеюсь, вы поделитесь со мной секретами организаторского дела. Например, когда вы заскучаете на балу у герцога де Фуа.
К нашему приходу всё необходимое для дегустации было готово. На правах почетного гостя я сел подле маркизы, подавая ей бокал вина.

Признаюсь, тот день в обществе Селин де Грамон, Надин де Грамон, Изабеллы де Реоль и месье Ларивьера был один из лучших в моей жизни. Общество изысканных дам и свежий воздух придавали неповторимый вкус и аромат всех предлагаемых настоек и вин. Но как посланник короля я не спешил озвучивать то, что считал эти спиртные напитки достойными двора Его Величества. Я просто наслаждался тем, что дарила мне жизнь в тот момент. Так я не заметил, как нас окутала вечерняя прохлада, напоминая о том, что завтра необходимо будет тронуться в дальний путь.

Наша беседка располагалась среди виноградника. Я случайно увидел молодого человека в черном и вопросительно взглянул на Селин де Грамон. Со слов маркизы, я узнал, что это её сын.

- Барон Филипп де Сент-Эрмин, посланник Его Величества, - произнёс я, приветствуя молодого наследника де Грамонов. - Не хотите ли присоединиться к нам?
Но как мне показалось месье де Грамон не особо был рад нашему обществу. Тогда я предпринял новую попытку.
-Должно быть вы тоже занимаетесь винокурением? - спросил я. - Какие вина и настойки предпочитаете?

К сожалению, картинка с Луи не открывается.

К нашему изысканному обществу прибавилась ещё одна очаровательная особа. Меня представили мадемуазель Шанталь Бертран. Своей юностью и невинностью К она напомнила мне Клод, когда я впервые увидел свою будущую супругу. Именно тогда у меня впервые возникли мысли использовать её в своих матримониальных целях.
- - Вы очаровательны, - галантно произнёс я, склоняясь над ладонью прелестной девушки.
Мне показалось, что на лице Шанталь есть тень волнения.
- Вы чем-то встревожены, мадемуазель? - бестактно спросил я и уступил место возле маркизы. Я плеснул в бокал немного вина и протянул его Шанталь Бертран. - Это расслабляет.

- В обществе маркизы время летит быстро и незаметно. Мне повезло в компанию столь приятных людей, - произнёс я. Не знаю, стеснялись это юное и прелестное создание меня. То я тактично решил отойти немного в сторону, чтобы при желании мадемуазель Бертран поделиться случившемся с маркизой.
Мне, как представителю короля, стоило держать в этом вопросе всё-таки дистанцию.


Я подошёл к коню месье Грамона, и похлопал жеребца по шее. Великолепный конь
- Все ваши восхитительны, - ответил я. - Думаю, даже король не отказался иметь такого жеребца. Вы любите верховую езду? разводите лошадей?

- Король поручил найти мне для двора новых поставщиков вин, - ответил я. - Ваша матушка оказала мне честь познакомить с ассортиментом вин и настоек вашего семейства. У всех напитков изумительный вкус.

3 июня 1775 года

Я молча посмотрел в след молодому наследнику де Грамонов. В тот момент мне особо не хотелось вникать в причину его отчуждённости. Хотя за краткой беседой с ним мне удалось понять, что Реми де Грамон очень приятный молодой человек. И при большом желании он мог стать душой компании и покорителем женских сердец.
- У вас чудесные дети, - заверил я опечаленную маркизу. – Поверьте, замужество творит с юными девушками чудеса. Вам непременно надо вывезти вашу дочь в Париж, чтобы она могла найти достойную партию. Впрочем, на балу у герцога ей обеспечен фурор. А вашего сына не мешало бы определить в службу или передать ему ведение винокурни. Рано или поздно он должен будет этим заниматься, как наследник маркиза де Грамона.
К сожалению, время бежало безжалостно вперед, и чудесный день подходил к концу. Я направился в отведенную мне комнату вслед за маркизой. За отведенное время мне надлежало восстановить силы.

4 июня 1775 года.

Благодаря расторопности камердинера, мои утренние сборы не заняли слишком много времени. В назначенное время я стоял во дворе шато де Грамон.

- Доброе утро, ваше сиятельство. Вы сегодня невероятно обворожительны, - сказал я без тени лести, склоняясь над ладонью маркизы. – Вы оказываете мне честь, позволяя ехать вместе с вами.
Затем я приветствовал очаровательных Надин и Шанталь и сел вместе с дамами в карету. К нашему обществу присоединился месье Ларивьер. Реми де Грамон предпочел ехать верхом на своём вороном Луи. Я приказал своему камердинеру ехать одному в моей карете.
В столь чудесное солнечное утро я всю дорогу до леса Ландов развлекал дам шутками из великосветских парижских салонов. Этот день тоже мог стать приятным, если бы…

Посреди дороги стоял испорченный экипаж де Полиньяков. В тоже время вместе с погодой начало портиться настроение маркизы. Я выглянул в окно кареты и оценил ситуацию. Необходимо было помочь.
Как только я вышел из кареты, то на меня упали первые капли свинцового дождя. Я не обратил на это внимание и подошёл к экипажу графа де Полиньяка.
- Добрый день. Я барон Филипп де Сент-Эрмин, посланник Его Величества, - представился я. – Чем мы можем вам помочь? Я могу предложить вам свой свободный экипаж, чтобы на нём доехать вместе с нами до постоялого двора.

Постоялый двор “Золотой петух”.

Не буду подробно описывать то, как мы добирались до “Золотого петуха”. Замечу, что мне не пришлось играть роль громоотвода между двумя семействами. Грамоны и Полиньяки быстро нашли общий язык. Семейству графа была оказана необходимая помощь, и вскоре мы все въехали на постоялый двор, не подозревая, что нас ожидает нечто необъяснимое.
Даже спустя столько лет мне не вериться, что я был участником всего этого. Я знаю, что вас не поверят моим дальнейшим словам. Но клянусь, что это всё было сущей правдой.
Пока прекрасные дамы приводили себя в порядок с дороги, мы, мужчины, вели приятельскую беседу за элем, ожидая, когда нам попадут с вертела сочного зажаренного кабана. Мне приятно было вести беседу с графом де Полиньяком, отмечая его благородную натуру как главы семейства. В тот момент я не думал даже о том, что судьба неспроста свела эти два семейства под одной крышей. Перед отправкой в Аквитанию мне рассказывали о событиях, что послужили поводом к вражде между ними. Тогда я это просто принял как данность и всё.
Во время разговора мой взор останавливался несколько раз на картине, что висела над очагом. На ней было изображено мрачное озеро Уртен. Неплохо написано для подобного заведения, но в своем доме такое полотно я бы не разместил. Вдруг неожиданно граф и прекрасная маркиза стали себя как-то странно вести. Как будто вражда из прошлого с ожесточением стала вбивать колья ненависти к наметившемуся зыбкому перемирию. Они получили два послания из прошлого от несчастных влюбленных. К этим посланиям прилагались две миниатюры. Надин де Грамон взяла одну из них в руки, и …
Не знаю, как это описать. Миниатюра в её руках засветилась. Я вдруг почувствовал, как неведомая сила потащила меня внутрь миниатюры. Тогда я ничего не понял, лишь успел очутиться вместе с частью других постояльцев на острове Сите…

Остров Сите.

Я оказался в ночном Париже. Дома. Один. Но как? Я отчетливо узнавал очертания Нотр-Дам и замка Консьержери. Я могу скоро увидеть Клод и Луизу. Но что-то было здесь не так. Моё обоняние уловила жуткий смрад. Присмотревшись я увидел на дверях домов, окружающих меня домов белые крестики. Я замер на минуту. Чума? Быть того не может. Зажав нос рукой и держась за эфес шпаги, я и побежал прочь отсюда. Необходимо как можно скорее отсюда выбраться. Забрать Клод и Луизу. В тот момент мне некогда было думать о том, что по всех законам логики их здесь не было. Мне некогда было думать о том, как меня сюда занесло.

До меня доносились голоса. Я побежал на эти звуки. Вдали я узнал, силуэты очаровательной маркизы, её дочери и мадмуазель Иоланды. Я быстро настиг их.
- Добрый вечер, - поздоровался я с дамами и обратился к женщине, что их оскорбляла. – - Немедленно извинись перед ними! – гаркнул я, отчего женщина с испуга захлопнула дверь.
Я забарабанил кулаком в дверь.
- Открой немедленно. Иначе выломаю! – рявкнул я.
И для вида ударил в дверь своим плечом.
Женщина испуганно приоткрыла дверь вновь.
- Извиняйся и объясняй! – приказал я, не церемонясь с ней. -
Больше я не был галантным кавалером.

Как многие представители моего сословия того времени, я не привык церемониться с простолюдинами. Простолюдины, рабы – всё едино.

Тон графа охладил мой воинственный порыв, и я уступил ему право поговорить с этой простолюдинкой. Я снова влез в привычную личину великосветского кавалера, вспомнив, что с нами рядом находятся дамы из высшего общества.

Пока граф любезничал с той женщиной, то я развязал свой шейный платок и прикрыл им нос. Смрад смерти и пожара быстро проникал сюда. Я понял, что это место ничего общего не имеет с известным мне Парижем, ибо, когда я покидал столицу, то о ни какой чумы не было в помине. Значит, моей семьи здесь нет. Кто-то играет с нами злую шутку. Тем временем к нам присоединился Реми де Грамон.

Я не отличался христианской добродетелью в отличие от графа и не страдал благородством по отношению к простолюдинам. Но всё-таки предпочитал порой надевать маску участия.
- Стоит помочь, - произнёс я. – Надо узнать у той женщины, есть ли у него какие-то особые приметы или нечто носит с собой её муж. Думаю, нам нет смысла разделяться, так как по отдельности нас переловят патрули. Не думаю, что Пьер мог пойти в какой-нибудь трактир, так как денег у этой семьи нет. Возможно, он мог попробовать ограбить продуктовую лавку. Его могли схватить патрульные.

Мне было приятно, что граф одобрил ход моих мыслей. А тем временем у меня зрел в голове не самый лицеприятный план для наших дам.
- Великолепная идея, - поддержал я. - Кто знает, может нам удастся по дороге найти какую-нибудь лавку и разжиться там алкоголем. Или может у кого-то есть фляжки со спиртным. Эти патрульные трусы. Они боятся чумы не меньше местных жителей, и заливают свой страх вином. Граф, я предлагаю заколоть тройку из патрульных, чтобы облачиться в их костюмы. А пропуском в тюрьму нам послужит алкоголь и наши дамы, - я поклонился нашим спутницам. - Дамы, я предлагаю вам сыграть роль тех особ, которыми вас назвала Розетта. Поверьте в этом неизвестном городе никто не знает ваших фамилия. А мы, мужчины, постараемся сделать всё, чтобы вашу честь не запятнали.

- Сир, я тоже не любитель одежды с чужого плеча. Поэтому думаю, что в части одежды вы правы. Так же думаю, что и в тюрьме должны быть запасы провизии. Казна Его Величества выделяет на это средства, - произнёс я и на секунду умолк. - Но готовы вы, граф, и вы, маркиза, поставить на кон репутацию ваших дочерей и племянницы? Что говорят ваши чувства? - я пристально посмотрел на них. - Признаюсь, мне было бы трудно отдать свою дочь на подобную авантюру. Но другого выхода я не вижу.
В тот момент, наверное, я, интриган и авантюрист при королевском дворе, был так невероятно с кем-то искренен.

Я выдохнул и с благодарностью посмотрел на маркизу и графиню. Признаться, тогда я ещё не успел особо проникнуться отеческими чувствами к Луизе, и мало успел подержать на руках свою дочь перед отъездом в Аквитанию. И только спустя некоторое время по истину оценил ту родительскую жертву, что приносили в тот миг маркиза де Грамон и граф де Полиньяк.
Я подошёл к маркизе, которая осмысливала происходящий план.

- Ваше сиятельство, - я украдкой сжал маркизе руку в надежде придать ей толику мужества. И выразить невысказанную благодарность не только за одобрение, но и за ту небольшую радость, что подарила мне при встрече. Здесь. Затем я старался говорить более деликатно, чтобы не оскорбить её слух непристойными словами. – Вы можете изобразить … хозяйку и продавщицу девушек.
Внутри души мне было гадко предлагать нечто подобное этой несравненной женщине. Такое чувство я испытывал впервые в жизни.

- Мадмуазелям тоже не помешает вино сделать глоток вина, - продолжил я, рискуя потерять расположение маркизы от подобных слов. – Для сил и… антуража.

Я взял у графа флягу с арманьяком и сделал большой глоток. А затем протянул Реми. Нам всем выпить сейчас не мешало.

Этот девиз из уст маркизы подходил нашей тогдашней ситуации был к месту. Мы выдвинулись вперед, идя в тени домов не спеша и крадясь. Впереди шёл Реми, дамы в центре, а я с графом замыкал строй. Реми был одет в черное, и при первых минутах встречи с патрулем мог сойти за своего. Такая маскировка была к месту.

Остров Сите.


Впереди меня и графа шла очаровательная прелестница, мадмуазель де Реоль. В ней чувствовалась натура утонченная и образованная. И я скорее даже назвал её мечтательница. Очаровательное и изысканное свойство. Но не при данных обстоятельствах.
- Мадемуазель, - слегка ироничным тоном произнёс я, который позволял себе оставаясь наедине со своей женой. – Постарайтесь придумать историю для надзирателей.
В следующий момент граф де Полиньяк обратился ко мне.

Я украдкой кивнул головой в знак согласия. С каждым шагом запах гари становился всё отчетливее. Мы приближались к огненному зареву. Но не только это беспокоило меня. Помимо пожара, патруля были ещё бандиты и мародёры. Странно, чем опасность становилась явственней, тем больше это будоражило и волновало кровь. Я становился привычным авантюристом.

- Сбрасывать трупы в реку, которая здесь является единственным источником питья? – задумался я над словами графа. – Согласен, что тюрьма скорее где-то примыкает ближе к центру, в котором обычно много и питейных заведений и продажных девок. По крайней мере, патрульные должны точно там быть для ловли воров и мародеров. Давайте искать центр.

Эрман, исправился)))

P.S. Надин, Иоланта, вы случайно не прабабушки феминизма?)))