Карта ролевой игры "Марьин затон"

3 августа, утро

Солнце уже поднялось, но воздух еще оставался прохладен и свеж. Длинная юбка быстро намокла от росы, облепила ноги, сковывая движения, но меня не особенно это беспокоило. Спешить было некуда. Служба завершилась, а до открытия сувенирной лавки оставалось еще более часа.
Я поднялась по узенькой незаметной тропке на западный склон у стен монастыря. Сюда редко забредали туристы и уж точно не в такую рань. Да и рябиновцам нечего было делать в этом глухом месте. Ни домов, ни дорог - лишь травой заросший холм над рекой. Редкие ивы, склонившиеся ветками к самой воде, статные березы, рябины, в сочной зелени которых уже появились янтарно-алые грозди. Но такие пейзажи встречались по всему городу, и не было смысла искать их где-то далеко.
Может, своей уединенностью и нравилось мне это место. Я любила встречать здесь новый день, предвосхищая неведомое еще, собираясь с мыслями и готовясь к тому, что предстояло сделать. Да и жизнь моя к монастыре тоже началась отсюда.
Присев на старое поваленное дерево, я задумалась, рассматривая, как искрится под лучами солнца тихая вода.
Время все же лечит. Нет, оно не лишает памяти, не уносит бесследно боль, но приглушает ее. И эта боль перестает терзать, становится как будто частью тебя, оседая где-то в глубине сердца. Ты привыкаешь с ней жить, как со старым шрамом, который может лишь иногда напоминать о себе. Но уже не остро и пронзительно.
- Елизавета! Вот ты где, сестра. Так и знала, что найду тебя здесь.
Я обернулась на оклик и улыбнулась приближающейся ко мне женщине. “Сестра”. Это слово больше не вызывало негативных эмоций. Не хотелось сбежать или спрятаться. Или уничтожить ту, что называлась этим словом.
Матушка Аксинья уселась рядом, тоже переводя взгляд на реку.
- Хороший день сегодня. Погода благодатная. Смотрю - и душа радуется.
- И правда, хороший, - я обломила тонкий стебелек одуванчика и, поднеся к губам, дунула. Подгоняемые легким ветерком, крошечные парашютики разлетелись в разные стороны.
Женщина негромко рассмеялась.
- Вот ведь чудо какое. Сколько смотрю, а все надивиться не могу. Ты подула - и вроде бы нет ничего. Но из этих пушинок скоро новые цветы явятся. Как маленькие солнышки. Так и жизнь наша. Кажется, что рассыпается на мелкие кусочки, так что не собрать. Но на самом деле это только начало.
Будто мысли прочла мои. Я ведь тоже сравнивала не раз жизнь человеческую и этот удивительный, полный неповторимых красок природный мир. И уроки преподносимые усвоить пыталась.
- О чем задумалась?
Я посмотрела в глаза женщины. Как хорошо жить без маски. Говорить все, как есть, не притворяться, не пытаться показаться сильнее, чем на самом деле.
- О том, что я перестала ненавидеть слово "сестра". Уже могу спокойно произносить его.
Губы монахини тронула лёгкая улыбка.
- Тогда, быть может, пора двинуться дальше? Ты не хочешь встретиться с ней?
- Зачем?
- Чтобы отпустить. Окончательно отпустить. Ее. Себя. Я думаю, ты уже поняла, как тяжело жить в клетке, Елизавета. И неважно, физическая ли то клетка, или созданная из страхов твоих и обид.
- Моя сестра далеко.
- Ой-ли? - Аксинья снова улыбнулась. - В наше время разве расстояние может быть проблемой? Если только оно не в сердце или голове.
Я помолчала, прислушиваясь к собственным ощущениям.
- Не уверена, что готова к этому. Я не знаю даже, о чем мы могли бы говорить теперь.
- Ты и не узнаешь, пока не попробуешь. И потом, тебе давно пора перестать прятаться.
- Я не прячусь. Вы же знаете, почему я осталась здесь.
- Да ведь я не про стены монастырские говорю, Лиза. Ты укрыться за ними можешь и навсегда с нами остаться, если пожелаешь. Но лишь после того, как сердце твое покой обретет. Понимаешь меня?
Она коснулась моего лица, чуть придерживая подбородок и вынуждая смотреть в глаза. Словно сказать хотела еще и взглядом, донести то, что пока не укладывалось до конца в голове моей.
- Только так, дитя, а иначе нет смысла в выборе твоем. Простишь и отпустишь, а после уже решать тебе, с нами быть или дальше следовать. Господь ведь невесту свою в чистоте соблюдает, а чистота - она из сердца исходит.
Я мотнула головой, пытаясь стряхнуть невольно набежавшие слезы.
- Ты поплачь. Поплачь, милая, коли душа просит. Не стыдись этих слез. И о словах моих подумай. А сейчас иди, в лавку опаздывать нельзя. Сегодня гостей много у нас будет, Ксении не справиться одной.
Она на короткое мгновенье сжала руками мои плечи, а потом легонько подтолкнула к тропинке.
- Ступай, Лизавета!
Через несколько минут я спустилась к воротам, где у самого входа под небольшим навесом располагался сувенирный магазинчик. Грузная пожилая монахиня возилась у прилавка, выкладывая новые товары из коробок. Увидев меня, она одобрительно кивнула.
- Пришла уже? Вот и славно. Разложи-как здесь все, а я на склад схожу, проверю, что еще там осталось неразобранное.
Я принялась за работу, но слова матушки Аксиньи продолжали звучать в голове. И чем больше думала, тем яснее понимала, насколько права она.

Незаметно пролетел день. Так всегда случалось, когда посетителей в монастыре больше обычного было. Не так уж много достопримечательностей в Рябинове. Кроме Спасской обители – музей и набережная. Трактир, выполняющий роль не только ресторана и гостиницы, но и местного дома культуры. Вот и все, пожалуй.
Монастырь в этом списке занимал особое место. Наслушавшись легенд от городских старожилов, туристы все норовили правду узнать. И о том, почему построен был именно на этом месте, и о том, какие вековые тайны хранили стены его. От желающих попасть на экскурсию в летние дни отбоя не было, как и от тех, кто хотел в купели искупаться или воды из источника набрать. Да и в лавке до вечера толпились люди, – все стремились увезти что-то с собой на память. Ассортимент и правда богатым был: книги, утварь церковная, сувениры разнообразные, которых не встретить у торговцев на набережной, а еще продукция собственного производства, пользующаяся у отдыхающих особым спросом: выпечка монастырская, мед с пасеки, напитки на основе ягод и трав.
Места, для нас привычные, другим людям диковинкой показаться могли, вот и приходили сюда поглазеть, фотографии интересные сделать или просто время занять.
А кто-то обед в монастырской трапезной предпочитал тем блюдам, что предлагались в городском трактире. И остановиться на ночлег не в «Купеческом дворе» стремился, а просился поселить его на территории обители. И такое случалось. И если поначалу я удивлялась этому, то теперь привыкла. Любила места здешние, и монастырь, что домом вторым стал, тоже любила. Рада была, когда именно мне доставалось в лавке помочь или экскурсию для приезжих провести. Вот и сегодня, хоть и утомилась, весь день на ногах проведя, радость ощущала. А вечера ждала не для того, чтобы уснуть поскорее и сил перед новым днем набраться, а чтобы увидеться после службы с матушкой и о просьбе своей ей рассказать.

Уснуть не получалось никак. Мне так и не удалось поговорить с матушкой после службы, потому мысли и вопросы нерешенные покоя не давали.
От приоткрытого окна вдруг потянуло холодом и со стороны реки звуки странные донеслись. Будто кричал кто-то.
Я нахмурилась. Не слышен был здесь обычно городской шум. Специально возвели монастырь в отдалении, чтобы суета мирская не проникала в него, и даже летними днями, когда в Рябинове проходили шумные празднества, на территории обители царили тишина и покой.
Понимала, что показалось мне, скорее всего, но расслабиться не могла. Тревожно стало, ой, как тревожно. Давно не испытывала подобных чувств, и от того еще тяжелее было.
Я подошла к окну, всматриваясь в темноту. Прислушалась. Вокруг снова было тихо, лишь на соседней кровати посапывала Ксения. Разбудить было ее хотела, но тут же остановила себя. Не к чему беспокоить: она ведь тоже за день устала, еще и больше меня. Да и что могла я ей сказать? Рассказать о том, что и сама не понимала? О чувствах и тревоге своей странной?
Порыв ветра ударил в окно, и оно противно заскрипело. Я поежилась, не от холода - от волнения. Снова взглянула на спящую монахиню, борясь с желанием последовать ее примеру. Уснуть вряд ли получилось бы, но можно было забраться под одеяло и укрыться от всех этих звуков посторонних и таких пугающих.
Именно это я бы и сделала, но вдруг вдалеке, у самой стены огонек какой-то мелькнул. Словно кто-то свечу затеплил.
Я задержала дыхание, пытаясь унять нарастающее волнение. Потом быстро оделась и, стараясь не шуметь, выспалась через окно во двор. Всему должно быть какое-то логическое объяснение. Может, случилось что, вот и ходит кто-то со свечей, чтобы ярким светом фонаря не потревожить ничей сон. Я только посмотрю - и сразу назад.
Но у ограды не оказалось ни одной живой души. Тишина, даже ветер стих как будто. Но эта тишина еще более гнетущей мне показалась. Я огляделась, пытаясь хоть что-то рассмотреть и понять. Может, кто-то из приезжих задержался и заблудился в незнакомом месте?
Подошла к калитке, от которой к реке тропинка тянулась вдоль старого кладбища. Этот вход не использовали давно, закрытым держали после того, как один не в меру любопытный турист чуть не разбился в сумерках на крутом склоне, решив фотосессию устроить на фоне кладбищенской ограды. Теперь подойти к кладбищу можно было только со стороны пристани, но там дорога не такой опасной была, хотя и почти втрое длиннее. Может, и сейчас какой-то любитель готики решил подобное провернуть и до кладбища через монастырь добраться? Тогда тем более его нужно найти поскорее, пока он не свернул себе шею в темноте.
Я толкнула калитку от себя - и мои худшие подозрения оправдались: она отпертой оказалась. Значит, и правда был здесь кто-то недавно. Кто-то бесшабашный и кому сейчас могла грозить опасность.
Стараясь не думать, как сторож подобное допустил и что меня саму совсем не похвалят за такие ночные прогулки, если обнаружат, я прошла за ограду и тихонько прикрыла калитку за собой. Если повезет, я смогу найти этого лихача и проводить его до города, а потом незаметно вернуться назад.
Кладбище недалеко находилось, но я не прямо к нему пошла, а чуть стороной, где склон ровнее был и почти отсутствовал риск упасть. Тут, на счастье мое, луна из-за облаков показалась и светлее стало. Я смогла различить и кусты, и стелящуюся вдали реку и очертания могил за оградой старого кладбища. А на дороге, что от пристани вела, огни мелькнули. Кто-то шел мне навстречу.

Ночь с 3 на 4 августа. Старое кладбище


Странно было все это, если не сказать больше. Не походили встретившиеся мне люди на простых туристов, решивших сделать несколько снимков на фоне старого кладбища. Что-то другое привело их сюда.
Я спустилась ближе, рассматривая пришедших. Лицо одного из мужчин показалось смутно знакомым. Вероятно, кто-то из местных, но тем удивительнее было встретить его здесь в такое время.
– Доброй ночи всем, – сказала то, чего очень хотелось. Не слишком доброй ночь оказалась, раз вынудила этих людей покинуть свои дома и для чего-то отправиться сюда. Но причины неизвестны мне были, а произнести пожелание доброе все же лучше было, чем с самого начала о проблемах говорить.

– Да, сегодня действительно не спится, – подтвердила я в ответ на слова второго мужчины. – Я услышала какие-то странные звуки и подумала, что кому-то помощь понадобилась. Здесь опасно ночью ходить, дорога крутая, упасть можно. А тропки все знаю, провожу, если нужно. Меня Елизаветой зовут.

Именем ограничилась одним. Моя одежда сама за себя говорила – вряд ли стоило объяснять, кто я такая и откуда. А вот прояснить причины прихода остальных было необходимо. Только услышанное еще больше озадачило меня.. Легенды про клад Марьи-разбойницы слышать приходилось и раньше, но чтобы русалки сейчас искать его требовали? История походила, скорее, на нелепую и страшную сказку, чем на то, что реально могло случиться. Только видела я перед собой не подростков, что в пиратов поиграть решили, а взрослых и вполне сознательных людей, которые придумывать подобное точно бы не стали.
Не укладывалось такое в голове, но раз оказались мы здесь в такое время и при таких странных обстоятельствах, то надо попытаться хотя бы сделать то, о чем поведали мне. Тем более, что до заброшенной сторожки было рукой подать.

Я знала по рассказам монахинь, что домик этот пустовал уже много лет. На кладбище давно никого не хоронили, да и вообще мало осталось в Рябинове тех, чьи близкие здесь вечный покой обрели. Кладбище превратилось в еще один объект для осмотра туристов.
Снова порадовалась тому, какая яркая сегодня луна, – ее свет проникал внутрь сторожки и хотя его определенно было недостаточно для поисков, но, по крайней мере, он позволил различить предметы вокруг себя и не врезаться в ближайшую преграду. А еще – обнаружить, что в домик мы не первые прибыли.

Сидящая на полу девушка держала в руках книги, сродни тем, что мне почти каждый день в монастыре видеть приходилось. Разве что более потертые. Хотя для двухвековой реликвии они, пожалуй, еще хорошо сохранились. Конечно, если это именно то, что мы искали.
Я присела рядом, пытаясь рассмотреть в сумраке незнакомку. Откуда у нее эти книги? Кто она и что делает здесь совсем одна? И почему сидит на полу?
- С вами все в порядке? Здесь совсем рядом монастырь, если нужна помощь, я могу проводить туда или позвать кого-то.

Ночь, 4 августа, старое кладбище


Порадовавшись, что девушка в относительном порядке, я кивнула:
– Постараюсь, – и осторожно взяла в руки старинную книгу. Заголовок подтвердил мои догадки: это были метрические записи.

Мне тоже очень хотелось надеяться, что ключ не окажется в могиле. При одной только мысли о том, что придется тревожить покой давно усопшего человека, становилось не просто жутко – казалось, что кровь стынет в жилах.
Я пролистала больше половины книги, переходя стразу к третьей части, – туда, где об умерших записи велись. Повела пальцем по строчкам, перечитывая незнакомые имена. Одна страница, другая, третья. Ничего похожего на то, что мы ищем. Почти до конца долистала и уже хотела вернуть книгу девушке, как вдруг наткнулась на запись, сильно отличающуюся от всех предыдущих.

Рябиновской волости Яков, сын Димитрия, за скоропостижной умре не натуральной смертью, без исповеди и святых таинств.
Я на мгновенье прикрыла глаза, ощутив вдруг жалость к этому давно ушедшему и совершенно незнакомому мне человеку. Даже фамилии указано не было. Какая нелегкая принудила его ступить на неверный путь, а после занесла в Рябинов, где и пришлось встретить смерть? И о том подумала, что искали его, возможно где-то, ждал кто-то из близких. Но так и не дождался. Умер без покаяния, все грехи свои за собой потянув. Без прощения. И ни одна живая душа слезинки не проронила у его последнего приюта. Непрошеные слезы обожгли глаза, но я тряхнула головой, отгоняя печальные мысли. Страдать и сожалеть не время сейчас, да и незнакомому Яшке давно уже ничем не помочь. А вот он как раз вполне может оказать нам услугу. Вернее, записи о его горестной кончине.
Снова взглянула в книгу, в графу, где упоминалось о том, кто и где погребение совершал.

Дьячок Симеон, справа от ограды, в сторону леса на семь десятков шагов. Присмотрелась: еще слова какие-то были ниже, совсем мелко написанные.
Имел при себе кожаную мошну, в коей найдено двадцать рублей ассигнациями и ключ медный, с вензелем.
Упоминание о ключе заставило мое сердце забиться быстрее. Значит, не выдумка все это, и не случайно пришли мы сюда, направляемые какой-то силой неведомой.

После погребения деньги направлены в церковную казну, ключ, назначение коего не определено, передан…
Часть слов разобрать не удалось. Чернила потускнели от времени, а в полумраке сторожки их совсем не видно было. От напряжения заболело в висках, и я ниже склонилась, к самой книге, пытаясь еще хоть что-то прочесть.
Корень… или корешок… Последнее слово я никак не могла понять, и в голову не приходило ни одного подходящего варианта. Что имел в виду автор этой записи? Закопал ключ под корнями деревьев? Но их десятки вокруг кладбища – и ни единого шанса угадать, о каком именно речь идет. Или речь о другом совсем?

Неожиданная вспышка света в окне заставила меня вздрогнуть и туда обернуться вместе со всеми остальными. Только не увидела я ничего, лишь испугалась еще больше. Хоть и не одна была здесь, но слишком сильно отличалось происходящее от привычной мне жизни. И зачем только ушла из монастыря?

Я повернулась к девушке, пытаясь собраться с мыслями и хоть как-то унять волнение. Повторила вслух слова из метрики, что разобрать мне удалось. А когда до корня дошла, неловко стало, будто надежду последнюю отнимала ключ найти. Снова в книгу глянула, с тщетной надеждой разобрать оставшиеся слова. Напрасно.
– Не могу понять, что в конце написано. Одно только ясно наверняка – не в могиле ключ. Снаружи его искать надо. Вот только где…
Высказать свои немногие догадки я не успела – девушка вдруг сорвалась с места и закричала, бросившись вон из сторожки.

От ее крика и сама чуть не завопила. Руки от страха разжала, книга шмякнулась на пол, поднимая столбик пыли, а я на колени рухнула, знамение крестным осеняя себя. Но только молиться не собиралась сейчас. Еще не знала, что от кого спасаться надо и книгу спасать, но вцепилась в нее так, будто от этого жизнь моя зависела. Не отдам, что бы не случилось! Во всяком случае до тех пор, пока не разберу, о каких корнях в ней речь идет.

Утро, 4 августа

Как много всего случилось за столь короткий срок. Вроде бы лишь несколько часов прошло с момента моей отлучки из монастыря, а казалось – целая вечность. Я бы предпочла даже, чтобы это сном оказалось. Мороком дурным, пробудившись от которого я бы ничего вспомнить не смогла. Жила бы жизнью привычной своей, спокойной и мирной, не вмешиваясь ни в какие непонятные вещи. Ведь и от вмешательства моего и от прихода на кладбище мало что поменялось.
Но тут вспомнились слова матушки Аксиньи, что говорила она мне минувшим утром. Что давно пора прятаться перестать. Только я слова эти отнесла к отношениям с сестрой, а в действительности они куда больше значили. Раз оказалась я здесь, возможно, есть в этом какой-то смысл, хоть я и не поняла этого пока.
Погруженная в мысли свои я из сторожки вышла и обнаружила, что разошлись все, кроме девушки той, которая книгу мне отдала, и незнакомого мужчины.

Не знаю, оказался ли полезен для них мой пересказ прочитанного в метрической книге и история о кладе Марьи-разбойницы. Сама я понятия не имела, что со всей этой информацией сделать можно. А когда из книги второй на землю еще один ключ выпал, я и вовсе растерялась. Ведь вымыслом считала до сегодняшнего дня россказни эти, одной из рябиновских легенд. А вышло вон как.

Страшно мне по-прежнему было. Тревожно. Ведь на освященной земле мы стояли, совсем рядом - обитель Спасская, что многие года уже благословенье душам несла и от беды оберегала. Покой находили в ней те, кто туда приходил. А теперь… Как случиться могло, что нечисть силу свою вдруг показала, да еще и условия живым людям диктовать начала? У меня не было ответа. Но только очень верить хотелось, что ответ этот все же существует, просто время для его получения не пришло еще. А раз так - то и подождать не грех. Лишь бы разобраться во всех этих загадках.

В монастырь. Но произнести эти слова я не успела - ветер донес до слуха ровный, мелодичный перезвон колоколов Спасской обители. Значит, мне не вернуться уже туда незамеченной. Нет, я не боялась гнева настоятельницы, но и к объяснениям готова не была. Сама не понимала, что произошло и что должно произойти еще. И потому в монастырь идти пока не могла. И хотя для послушницы в час утренней молитвы сложно было представить более неподходящее место, чем городской трактир, другого варианта я не видела. Там, по крайней мере, можно время скоротать, да в себя прийти. А дальше я уже решу, как мне быть.

- Да, пойдемте в трактир. Горячий чай сейчас и правда бы не помешал. Он и согреться поможет, и взбодриться.
И отвлечься. Но вслух последнюю фразу произносить не стала. Ни к чему о страхах своих говорить, всем и так досталось за эту ночь. Забыть бы все поскорее.

Двинулась следом за новыми знакомыми, по сторонам озираясь и понимая, что не узнаю я город родной. И не в тумане утреннем дело, что-то еще словно клубилось в воздухе, мешая дышать и не позволяя расслабиться. Будто голоса слышались, нашептывающие что-то, невнятное, неразличимое, как строки те последние в книге церковной, что от времени истерлись.
По пути чуть поодаль людей увидела, что спешили куда-то, да только лиц их в тумане рассмотреть не смогла. Поняла лишь, что не туристы это праздные, решившие поутру рассветом на реке полюбоваться. Не иначе, как еще что-то случилось.
Прикрыла глаза на мгновенье, приказывая себе успокоиться. Нащупала под одеждой крест нательный и сжала его покрепче. Что бы не готовили силы злые, не смогут они превозмочь. Не должно так быть. Жизнь продолжается, а значит время есть и возможность изменить все. Исправить.

Уже у самого трактира, перед тем как внутрь зайти, окликнула спутников своих.
- Спасибо, что проводили. Я в городе редко бываю, могла бы и заблудиться одна. Не знаю, что вас привело в наш город и удастся ли еще нам свидеться, но в любом случае удачи. Никогда не лишняя она, а в сложившихся обстоятельствах - и подавно.
А потом внутрь прошла, села за дальний столик у окна. Отвыкла я от мест таких и внимания лишнего привлекать не хотела.

Вместо эпилога


Аромат бодрящего кофе и свежеиспеченных пирогов был таким привлекательным, что отказаться от предложения незнакомца у меня не хватило сил. Да и голод давал знать о себе - все же целую ночь на ногах пришлось провести.
Вокруг что-то происходило: люди приходили и уходили, делились переживаниями о прошедшей ночи, а некоторые и вовсе рассказывали совершенно мистические истории о встрече с русалками. Но я не прислушивалась. Мне и самой было о чем подумать, и дальнейшая жизнь волновала куда больше, чем какие-то там эфемерные сокровища.

Придвинув к себе чашечку с горячим напитком, я посмотрела в окно. В монастыре меня, наверное, уже хватились. За все время моего там пребывания я не пропустила ни одной службы, да и не принято было вот так исчезать, не предупредив никого. Но все, что случилось за последние сутки, оказало слишком сильное влияние. Я не могла вернуться назад и продолжать жить так, будто ничего не изменилось. Изменилось - и, прежде всего, я сама. Разговор с матушкой вчерашним утром словно стал отправной точкой. Если бы такое было возможно, я бы подумала даже, что все это спланировано ею, дабы подвигнуть меня к определенному решению. Матушка частенько говорила, что все в нашей жизни взаимосвязано.

И я знала абсолютно точно: если не побоялась отправиться ночью на старое кладбище, вчера с сестрой теперь мне точно не страшна. А дальше… дальше посмотрим.
- Предложить вам что-то еще? - возле моего столика остановилась улыбчивая девушка.
Я улыбнулась в ответ:
- Да. Телефон. И еще хотелось бы узнать, когда отправляется ближайший теплоход. Вы сможете мне помочь?