Карта ролевой игры "Караван"

...


Прошло уже несколько месяцев, а она была все такой же строптивой днем, и такой умопомрачающе страстной ночью. Лед и огонь, в одном флаконе. Старалась перечить каждому слову. Противиться любым порядкам. Она перевернула его дом с головы на ноги , и все равно томилась по этой призрачной свободе. Они были как кошка с собакой, всю светлую часть суток, и страстными, ласковыми любовниками ночью.
Он видел, что постепенно стал ей дорог, важен. Она все чаще стала прислушиваться к его словам. Суждениям, мнению, но если вопрос касался ее самой, всегда взбрыкалась, как непослушная лань и боролась. Он даже уважал поначалу это стремление бороться. Если бы она была мужчиной, она могла горы свернуть. Могла бы стать храбрым и хладнокровным правителем, с волей почти такой же как у него.
Но дело было в том, что она была женщиной. Западной женщиной. Выросшей не в его среде, не в его законах и правилах. Он это понимал, но отпустить ее не мог. Он был жаден до нее. Такой не похожей на остальных покорных женщин его гарема. Вечный вызов.
Но все когда-нибудь надоедает. И ему надоело. Надоело бороться, когда хотелось защитить. Надоело сражаться каждым словом, когда хотелось жить в единении мыслей, душ, тел. Ну хоть последнее у них было.
Он стал слаб для нее. Стал не таким не преклонными в своих суждениях, приказах, поступках. А это было для него летально. Как только кто-нибудь прознает о его слабом месте, его сместят. Люди перестанут быть ему верны. Тот народ, которым он стал управлять после смерти своего отца, отвернется от него. А он не мог их подвести.
Пора было посмотреть правде в глаза и поступить так, как это пристала Шейху Саади. Без сожалений. Без ненужных раздумий и сомнений. Четко и ясно. На нем лежала слишком большая ответственность. Он старался ее понять, принять этот ее чертов нрав, но она просто не признала в нем хозяина положения вещей. Отказывалась подчиниться, а только грезила о своей свободе, свободе, свободе.
Что ж если она так ее жаждет, то она ее и получит.
В один прекрасный день, он зашел в ее комнату. Посмотрел на нее долгим, ничего не выражающим взглядом и бросил ей на постель конверт.
- Свободна.
Одно слово перечеркивающее их отношения. Наложницы и ее хозяина. Это была не ее жизнь. Не ее религия, Родина, не ее уклад жизни.
А он вместе с ней был не самим собой. Он был другим. Худшим, слабым, недостойным. Это идея о покорении была с самого начала неудачной затеей.
Он повернулся и вышел из ее комнаты, вычеркнув ее из своей жизни. Он знал, что у нее есть паспорт. Он же обеспечил ей перелет домой и безбедную жизнь на Родине. Она больше не будет в нем нуждаться, если хоть когда то нуждалась.
А он не будет нуждаться в ней. Вернется к своей жизни без нее.

У него это получилось. Прошло какое то время без нее, и жизнь вернулась на круги своя. Его страна процветала, враги его боялись, советники были довольны, не считая все того же факта неимения наследника.
А он глубоко в душе, был несчастен. Власть не приносила удовольствия. Наложницы не вызывали у него того умопомрачительного желания. И он перестал пополнять свой гарем. Оставшиеся в нем женщины вызывали сплошь раздражение и отвращение.
Ему нужна была она одна. Непокорная, не преступная, строптивая наложница. Но он отпустил ее. Ведь у них ничего не получилось. И теперь могущественный шейх томился по свободной западной женщине. Невообразимо.

Аслан сидел у себя в кабинете, занимался делами. Стол был завален различными важными документами, но мысли его были где то далеко.
Уже продолжительное время его мучила бессонница. Причиной тому была она. А точнее беспокойство за нее. Где она? Как она? Здорова ли?
Это уже было не его дело, не его забота. Она никогда не позволяла себя защищать или заботиться о ней. С сарказмом принимала его знаки внимания, часто сердилась или смущалась.
Теперь кто то другой, одаривает ее подарками. Кто то другой спит рядом с ней по ночам. Кто то другой касается этого бархатного тела….заглядывает в эти глубокие карие глаза, скрывающие в себе тысячу и одну тайну…кому то другому она раскрывает их одну за другой…
Проклятье! Кулак с силой опускается на стол, разметая стопку бумаг, и опрокидывая хрустальный кубок, подарок президента Ирана. Он падает и разбивается на тысячи осколков. Вот как и мое сердце…
Стоп. Его сердце? Когда это оно у него появилось? Когда это он стал чувствовать, что то кроме ответственности? Память услужливо подсказывает - когда появилась строптивица в его гареме…

Внезапно раздаются шаги, и после стука в кабинет входит его помощник, почему то счастливый начальник охраны, и девушка посередине, в платке. Даже закутанную он мог узнать ее из миллиона других. Она здесь… Она приехала.
- Все вон! – приказал он слугам.

- Мне тоже уйти с ними? - на секунду она задумалась и произнесла тихо, - Аслан?
Одно только имя, сказанное впервые ее устами, перевернули в нем душу.
Когда все вышли, Аслан просто стоял пару минут и смотрел на женщину, изменившую в нем все.
Затем он медленно подошел к ней, взял ее лицо в ладони, и сказал:
- Нет, тебя я больше никогда не отпущу, - взявшись за ее покрывало, он сдернул его, позволяя ее длинным темным волосам каскадом опустится на плечи.
- Ты не наложница, Кира. – приникнув к ее губам, он стал целовать ее страстно, отчаянно, вкладывая в свой поцелуй всю тоску по ней, что жила в нем эти пару месяцев.
- Жена, - проговорил он, заключая девушку в свои объятья, и кружа ее по комнате.

Прошло еще семь месяцев и у четы Саади, родился крепкий и здоровый малыш. Аслан был просто вне себя от гордости за себя и свою красавицу жену. Он хотел подарить ей целый мир, столько счастья она привнесла в его жизнь. Но она отказалась, говоря что, весь ее мир сконцентрирован на нем.
Тихой ночью, когда супруги лежали в постели, и смотрели на спящего сына, Аслан поцеловал Киру в местечко за ушком и прошептал:
- Я люблю тебя, джана…