Карта ролевой игры "Таинственный замок 2. Вампиры"

- С тринадцати лет? Сколько же это длится? - Даниэла подошла ближе. - Врачи не могут ничего сделать?

- Ты... - Мысль не успела оформиться, потому что рука Александра вдруг оказалась на её бедре, потом талии, заставив вздрогнуть. Отсутствие контроля из-за бессонницы. Жизнь на препаратах. Как же он живет с этим столько лет?

Всё случилось в мгновение ока. Обжигающий, неожиданный поцелуй. Она даже не успела понять, что произошло, как Александр отстранился, и Даниэла почему-то ощущала это как потерю. Он так смотрел на неё, что хотелось забраться в его мысли и узнать, что в них таится. Она ничего не знала о нём. Абсолютно. Она боялась мужчин. Но не боялась его. Это было странно и непонятно. Она не могла попросить поцеловать её. Её смелости хватило только на одно:

- Потанцуешь со мной ещё?

Неприкрытое желание, выраженное в четких простых словах. Даниэла замерла в объятиях мужчины, прислушиваясь к себе. Она представила, что могло бы быть, ответь она согласием. Они и она… В этом мрачном волшебном парке, пронизанным капельками влаги от тумана. Кожа к коже... Напряжение нарастает. Остается только желание. Горячее и непреодолимее. Его губы нежно, томительно медленно двигаются по ее телу, овладевают ртом, преподнося науку поцелуев, вдоль чувствительной шеи и ниже, чуть царапая, заставляя прогибаться под ласками. Его ладонь оберегает её обнаженную спину от шершавой коры дерева, к которой она прижата. Легкие поцелуи, ласки... Язык обводит ореолы сосков, мягко сжимает их, потом дорожка поцелуев движется ниже, а руки незаметно избавляют от бархатного покрова, обнажая живот, стягивают его вниз по ногам. Платье стекается черной лужицей вниз...
А потом он бы уложил её на черный бархат, склонился над ней и начал завоевывать каждый сантиметр ее тела, делать его своим, и она бы позволила просто потому, что не боялась, потому что хотела этого. Потому что один его взгляд заставлял бы ее чувствовать себя красивой, желанной, способной этого сильного мужчину терять контроль над собой. Она бы чувствовала, как ее губы покалывает от жажды ощутить его поцелуи, и, как будто зная об этом, Алекс бы вернулся к ним, ворвался в рот, исследовал бы его языком, рождая томление во всем ее теле, отбирая способность дышать. Она бы отвечала ему со всем возможным пылом, неопытно, сначала несмело, а потом все больше входя во вкус. Подчиняясь той волне, что смела бы все моральные преграды, всю невозможность происходящего. Она вспомнила про его проблемы с контролем и поняла, что все может быть иначе. Он может вжать ее в это самое дерево, около которого она стояла, впиться в ее рот горячим, жадным поцелуем, терзая губы, потом двинется ниже, но не медленно. Нет. Лихорадочно целуя, сжимая ее кожу зубами, вызывая музыку стонов. Его руки нагло проберутся под покров её платья, туда, где уже влажно в ожидании его ласки. Не спрашивая разрешения, не давая возможности отказаться. Да она бы дышать забывала от его напора. Она бы ощущала его руки, губы везде. Алекс заставил бы её обхватить его талию ногами, сорвал бы верх платья вниз, захватнически лаская грудь. Его пальцы вонзились бы в ее влажную плоть, заставляя краснеть от силы желания, отворачиваться, скрывая горячечный блеск в глазах. Но он бы избавил ее от скромности, ввел в мир запретных наслаждений, научил быть смелой и подчиняться желаниям своего тела, и его желаниям… Какими бы порочными они ни были. И это всё напугало Даниэлу. Она испугалась саму себя, представляющей все эти безумства, видящей красочные картинки с их участием, испугалась реакции своего тела, бешеного ритма дыхания, влажности внутри, готовности отдаться прямо тут, прямо сейчас, у дерева, на земле… Ему, почти незнакомому человеку. Она просто испугалась. Мягко выскользнула из его рук.

- Прости, но я не могу… - Не желая обидеть его, она пояснила. - Дело не в тебе. Я просто не могу.

Но она не может вот так просто уйти, не может противиться порыву. Отбросив скромность, Даниэла снова шагнула к нему, прижимаясь губами к губам, чувствуя, как её самообладание держится на ниточке. Невозможно оторваться, избавиться от этого жара, от воздействия этого мужчины, от магии между ними, но она останавливается, приказывает себе просто уйти, не оглядываясь, просто сбежать, пока она способна это сделать...

Не успев добраться до замка, Даниэла почувствовала непреодолимое желание вернуться обратно.. Она боролась с собой, но всё было тщетно. Что-то звало её повернуть назад..

Что-то зовет все дальше. Манит и притягивает. Волны ощутимой Силы призывают идти в глубину парка.
В голове четкая мысль: "Вперед... Вперед..."
Что там впереди? Собственная фантазия будто ожила. У заброшенного сада есть Хозяин. Он защищает свои владения. Прячет жертвы, заманив и уничтожив. Наказывает чужаков, посмевших вступить в его владения. Надо остановиться, вернуться, не поддаваться. Но ноги сами ступают по сырой земле, шаг убыстряется, она уже бежит. Вокруг мелькают деревья, цепляясь ветками за платье. Наконец знакомая решетка. Жуткий скрип раздается в мертвой тишине. Она пришла?.. Кто же ее звал?..

Этот голос... Он ей знаком. Мадам Эльмина. Что она здесь делает? Она зовет ее. Это она звала ее.
Почему-то возникает ощущение опасности, растерянности, чего-то недоброго. Темные тучи сгущаются, ветер усиливается. Он треплет волосы и вызывает дрожь. Но сильнее страха, холода и чувства самосохранения ее Зов.

"Не бойся... не бойся..." Страх унимается. Хочется раскрыть тайну. Даниэла идет прямо к мадам Эльмине и подает ей руку. Ее красивые глаза будто хранят разгадки всех тайн мира. Ее улыбка обещает найти решение всех проблем. Она поможет.

- Зачем я здесь?

Она находилась в каком-то ватном коконе. Ничего, казалось, не способно было сквозь него проникнуть. Была только ОНА. Прекрасная женщина, чьим словам нужно было верить, чьим приказам подчиняться... Чей-то голос, уверенный, сильный. Он звал её, будто побуждал очнуться ото сна.

Почему она должна помнить его? Она не помнит... Но он так уверенно повторяет, будто она что-то значит для него, будто он беспокоится за неё... Она уже хочет идти на него, но снова впадает в оцепенение, слыша только жуткий смех:


Слыша только ЕЁ...

Продолжая оставаться в трансе, Даниэла взошла на алтарь и раскинулась на нём. Рядом раздавались звуки, крики. Она не чувствовала ничего.

Сквозь дурман Даниэла почувствовала присутствие кого-то рядом. Александр?.. Но откуда он здесь?.. Все мысли утонули под воздействием чего-то неодолимого...

Ей казалось, что она плывет, плывет в каком-то тумане.. Снова туман, снова неизвестность и страх. Холод и пустота...

Среди всего многообразия звуков, голосов, событий самым явственным был женский голос. Обещания помочь ей, избавить от страха, от боли и одиночества. Голос, то сочащийся сарказмом, то звенящий от гнева, преоладающий над всей какафонией звуков. А потом голос затих, и осталась пустота, будто исчезло всё вокруг. Кончики пальцев онемели. Холод распространился по телу, сковал его как цепью, забрался в сердце. Она обманула. Всё осталось, как прежде. Боль, одиночество и страх.
Но сквозь них начинало пробиваться какое-то тепло. Сильные мужские руки несли куда-то, оберегая от всех бед. Александр. Её спаситель. Не побоялся никого и ничего, как самый настоящий принц из сказки. В детстве Даниэла как и все дети звала маму и папу, когда ей было страшно. Когда её обижали, как же ей хотелось, чтобы они пришли и защитили её, забрали к себе, показали свою любовь. Но никто не хотел дарить ей своё тепло, свою заботу. Что же с ней было не так? Почему она стала лишней в жизни самых родных людей? Как они могли день за днём жить и не думать о маленькой девочке, которую бросили. Они забыли свой долг и оставили её одну на целом белом свете.
И поэтому сейчас, когда её так бережно прижимал к себе Александр, согревая своим теплом, она просто не верила. Не верила, что есть кто-то, неравнодушный к её судьбе. Сейчас, сейчас она поблагодарит его за помощь, и он уйдет. Она снова останется одна. Но пусть этот момент, когда он может быть так близко, не кончается. Ещё немного.. Она не знала, кого так настойчиво просила об этом, замерев в его руках. Постепенно тепло мужского тела согрело её, начиная вырывать из холодного оцепения.

- Спасибо, - срывается с её губ, когда они оказываются в её номере. Сейчас он оставит её, уйдёт..

Но вместо того, чтобы уйти, Алекс несёт её прямо в ванную и стягивает платье. Оно всё в какой-то пыли, грязи, тонкие паутинки прилипли к волосам. Волосы спутаны. Она оказалась перед ним, скрытая лишь тонким покровом чёрного кружева. И вот теперь, теперь он уйдёт.. Больше оставаться было невозможно. Но вместо этого Алекс стоит и рассматривает её всю. Такой пристальный, изучающий взгляд... Ей хотелось знать, что же он думает, видя её маленькую грудь, тонкую вязь кричащей татуировки и колечко в пупке. Наверное, в его жизни было много красивых, роскошных женщин, поэтому она, маленькая и худенькая, скорее всего, воспринимается им не как женщина, а как кто-то, о ком нужно просто позаботиться. Как о той бедняжке, что он нашёл в овраге. Поэтому когда Александр раздевает её дальше, ставит прямиком в ванную и следует за ней, она не сопротивляется. Она знает, что он её не обидит. Горячая вода обрушивается оживляющим потоком, убирая остатки транса. И горячее осознание присутствия мужчины за её спиной заставляет замереть. Сильные ладони нежно ласкают кожу, втирают мыльную пену, скользят по груди, ощутимо сжимая... Горячее дыхание опаляет шею, чувствительную мочку уха. Самообладание держится на волоске, когда Алекс прижимается всё теснее, и она ощущает его сзади. Из последних сил Даниэла сдерживается, чтобы не выдать свеого состояния, ни вздохом, ни звуком не показать, как остро она чувствует его присутствие, какие ощущения её переполняют. А ведь он даже не знает, что он первый, что ещё никто не касался её тела, никто не был так близко к ней. О, Боже.. Даниэлу будто окатило жаркой волной, когда пальцы мужчины двинулись ниже, вглубь её лона, туда, гдё всё нестерпимо ждало чего-то, и тут же выскользнули наружу... Он выключает воду и бережно вытирает её досуха. Между ними повисает неловкое молчание. Она не знает, что можно сказать, что можно сделать, чтобы Алекс не покидал её, чтобы помог избавиться от того томления, каким он наполнил её изнутри. Он укладывает её в постель, и как она ни силится не засыпать, веки медленно закрываются... Она так не хочет, чтобы он уходил.

- Останься, - ей кажется, что она это сказала, или это всего лишь сон..

Даниэла проснулась в своей кровати от стука в дверь. Обнажённая. Напротив в кресле крепко спал Алекс. Завернувшись в одеяло, девушка подошла к двери и, приоткрыв её, увидела месье Руше, сообщившего, чтоб ей быстро нужно спуститься вниз готовиться к съемкам. Сердце прямо-таки пустилось вскачь. Чуть не издав ликующий возглас, она быстро накинула платье и сбежала по ступенькам. Добежав до сада, она увидела три мини-фургона. Команда месье Руше оперативно подготавливала место для съемок. Царила непринуждённая атмосфера. Все подшучивали друг над другом, таская оборудование. Режиссёр перечитывал сценарий. Грим и причёска заняли немало времени, но результат был непревзойдённым. Из зеркала на Даниэлу смотрела таинственная незнакомка…



Съемки начались…


Она подходит к воротам, оглядывается, будто в поисках неведомого источника зова.. Неожиданно настигает воспоминание о произошеднем в саду..

Чуть успокоившись, Даниэла снова и снова воплощает свою идею. Со временем процесс всё больше захватывает её. Атмосфера заброшенного сада зачаровывает. Кажется, будто и в самом деле за каждым углом что-то таится. И хочется убежать и скрыться…

Заставив себя, наконец, успокоиться и сосредоточиться исключительно на съемках, Даниэла слушает чёткие команды главного на этой полянке. Её взгляд скользит по этому волшебному месту, как будто она и в самом деле пытается что-то найти. И, кажется, что у неё начинает получаться. Месье Руше уже не одёргивает её, а только подбадривает.

Она уже вся во власти идеи. Она ожила. Так долго лелеемая, извлечённая на свет из тайников её души, наконец-то воплощённая благодаря этому чудесному человеку.

Ещё парочка дублей, и она слышит команду:

- Вы не представляете, что сделали для меня, насколько это важно, - Даниэла боялась расплакаться прямо на глазах у месье Руше, а он отдал быструю команду своим людям собираться. Провожая взглядом отъезжающие фургоны, Даниэла повернула к замку.
Переполняющая эйфория лилась потоком, даря желание обнять весь мир, поделиться своей радостью, сделать что-то безумное, дикое. Счастливая улыбка не сходила с лица девушка. Всё ещё находясь во власти лавины эмоций, Даниэла вбежала в свою комнату, не надеясь уже найти там Алекса, но он всё также сидел в кресле. Она окликнула его, но мужчина не просыпался. Лежащая рядом упаковка от таблеток навела на мысль, что он принял снотворное. Сердце защемило от сочувствия. Нестерпимо хотелось как-то помочь, избавить его от многолетнего недуга, но что могла сделать она, если даже врачи не могли справиться с бессонницей.
Даниэла тихо подошла ближе, решив воспользоваться предоставившейся возможностью рассмотреть своего гостя. Её влекло вперёд любопытство, какие-то смутные, еще неосознанные потребности. Хотелось изучить каждую линию и чёрточку. Чуть влажные волосы, небритые щёки, сильная линия носа, жёсткий излом губ. Было в Алексе нечто притягательное, не классическая красота, но нечто будоражащее её душу, вызывающее желание дотронуться.
Алекс будто хмурился, измождение и сейчас не отпускало этого сильного мужчину. Но даже во сне он не производил впечатления покоя, скорее затаившейся угрозы. Крепкий торс, сильный пресс, темная дорожка, спускающаяся ниже… Даниэла немного смутилась, но продолжала своё исследование. Но только визуального осмотра ей было уже мало. Осмелев, девушка скользнула по коленям Алекса, сдерживая волнение. Он не шелохнулся. Голова была откинута на спинку кресла, открывая мощную линии шеи. Она опёрлась об его плечи, устраиваясь удобнее. А удобнее всего было обнять бёдра мужчины своими ногами. Быть может, пару часов назад Даниэла бы не позволила себе такую смелость, но сейчас ей хотелось большего. Хотелось узнать его ближе, почувствовать, что значит быть с мужчиной. Внутри всё ещё гулял адреналин. Широкий подол платья полностью укрыл его ноги. Даниэла провела ладонью по груди. Кожа Алекса была горячей и гладкой. Будоражащий запах щекотал ноздри. Даниэла склонилась ниже, что вдохнуть его. Ей казалось, что она опьянена этой близостью как вином. Указательным пальцем Даниэла прошлась но носу Алекса вниз, потом провела им по губам. Она чувствовала себя смелой, немного порочной, просто… женщиной. Алекс будто пробудил её от долгого сна, выпустил наружу сокровенные, скрытые желания. Те самые, что удерживали её на месте, заставляли дрожать от возбуждения, прижиматься ближе к всё ещё спящему мужчине. Но Даниэла цеплялась за остатки скромности, позволяя себе лишь лёгкие скользящие касания. Не разрешая себе что-то большее. Алекс начал двигаться во сне, видимо, ощутив её рядом. Почему-то она не испугалась, а, напротив, захотела, чтобы он проснулся. Захотелось узнать, что он сделает, застав её в таком положении. Смочив пальцы в стакане воды, она стала водить ими по его губам, смачивая.

"Ну, просыпайся же... просыпайся", - она смотрела на него, не осмеливаясь произнести свою просьбу вслух, желая растянуть момент времени, когда она имела в полной безраздельной власти спящего принца.

Его взгляд решил всё. Вынес ей приговор. Она будто все эти годы ждала, чтобы на неё кто-нибудь смотрел вот так. Жадно, горячо, давая понять, что видят одну её, что она нужна. Этот взгляд будто показывал, что этот момент сейчас лишь для неё одной. Она не могла отказаться. Не видела причин. Даниэла судорожно пыталась найти слова, чтобы признаться в отсутствии у неё опыта. Оттягивала этот момент. Ведь Алекс уйдет, не захочет связываться с девственницей с комплексами. И она решила промолчать. Обмануть его показной смелостью, открытостью. Готовностью показать полное отсутствие стеснений и границ. Чтобы потом было поздно. Чтобы он уже не мог остановиться. Да, она обманет его...

Пульс участился, дыхание стало сбивчивым, напряжённые соски давили в лиф платья. И когда Алекс рванул застёжки сзади, она удивилась, что оно всё ещё на ней. Потому что она чувствовала себя обнаженной под его горячим взглядом. Тягучее напряжение заструилось вниз к лону. Даниэла поняла, что пути назад уже нет. Не тогда, когда он атаковал её соски руками, языком, губами, рождая впечатление, будто их лижет пламя, будто оно распространяется дальше, сжигая стеснительность и страх, ниже, туда, где всё изнывает в предвкушении его ласк. Томительно нежных. Или же страстных, жадных. Любых… Лишь бы он только коснулся её.

И когда это, наконец, происходит, Даниэла не может сдержать вскрика, не может не двигаться за его рукой, не отдаваться в его власть, с силой сжимая плечи. Она чувствует, как Алекс двигается под ней, убыстряя движение руки, усиливая давление, как их разделяет только хрупкая преграда из кружева. Как намокли её трусики от горячей влаги, выдающей её с головой. Её тело сдавалось. Связные мысли куда-то улетучились, оставив только острое желание. Казалось, оно не может быть сильнее, но властное требование мужчины под ней, слова, что он думал о них, представлял вместе, делают его нестерпимым.



- Расскажи мне, что ты хотел сделать со мной, - Даниэла выпуталась из вороха чёрного бархата и отступила назад. Шаг и ещё, чтобы он видел её румянец, растрепавшиеся волосы, струящие до талии, обласканную им же грудь, чуть покрасневшую от колкой щетины, лоскуток ткани на ней – единственное прикрытие, - расскажи и покажи…

Все чувства смешались. Страх, возбуждение, волнение, ожидание. Дикая смесь эмоций. Они переливали через край, лишали равновесия. Даниэла так боялась, что Алекс поймёт, догадается об её неопытности. Казалось, она не переживёт, если он уйдёт сейчас. Она обязана была остановить его, привязать к себе. Поэтому она не дрогнула, и не отступила, когда он плавно поднялся с кресла, с хищной грацией двинулся к ней. Она ясно видела его намерения, но не отступила. Она переступила черту, и дороги назад не было. Алекс остановился рядом, возвышаясь над ней. Теперь она могла в мельчайших подробностях изучать его тело. Она пообещала себе, что если он не оставит её после этого первого раза, она сделает это. И уверенно встретила взгляд Алекса, готовая внимать его фантазиям. Она безумно хотела узнать, о чём он думал, глядя на неё. Алекс так мало говорил, оставляя ей только догадываться об его скрытых помыслах. А ей почему-то было так важно знать, что он скрывает. Разгадать его. Все его тайны.

Его ответ должен был испугать, но вместо этого он пробуждал ту сторону её натуры, которая была тщательно скрыта под застарелыми страхами и комплексами. Та часть её, что, несмотря на страх, хотела познать свою сексуальность, только не было подходящего мужчины. Того, кому она могла довериться, с кем могла бы разделить свои желания. Может быть, она, наконец, нашла его?.. Все вопросы, сомнения смелись под натиском его твёрдых губ, язык погрузился в рот, поймал её язык, пронзая нетерпимым удовольствием. Горячие мужские ладони обхватили её сзади, вжимая в тело, принуждая выгнуться, сжимая его плечи. Трение горячей кожи их тел разрушало последние остатки контроля. Губы Алекса снова и снова находили её, и в следующий миг она очнулась раскинутой на полу, на тёплом ворсе ковра, под его голодным взглядом. Даниэла замерла, вдруг вспоминая его лицо, склонившееся над ней некоторое время назад. Лицо, вырвавшее из паутины кошмара. И теперь он снова склоняется над ней, сливая два момента воедино. Холодный камень алтаря сменяется пушистым ковром, мрачные тучи в небе– мягким отсветом потолка, холодный, пронзительный воздух – теплым комнатным, страх и непонимание – уверенностью в своем решении и желанием. И она поняла, что внутреннее напряжение отступило. Осталась только неприкрытая, дикая жажда, ломающая все границы. Даниэла хотела сохранить это ощущение навсегда. Запомнить это состояние. Как её грудь стала тяжёлой, соски напряглись, во рту пересохло, как в пустыне, как кожа покрылась испариной. Прохладный воздух, проникающий из приоткрытого окна, чуть охлаждал тело, но всё равно было жарко. Жарко и горячо. Даниэла не могла лежать спокойно, она чуть подрагивала в ожидании, позволяя Алексу расположиться между её ног, потом опуститься ниже, опаляя дыханием кожу, слегка задевая её щетиной. Алекс не раздел её до конца, и эта преграда до предела обостряла чувства. Она задохнулась от порочных, властных толчков его языка. Он так мучительно долго терзал её, что ей хотелось сказать ему, что она готова, что он может взять её сейчас любым способом… медленно, быстро, жёстко, нежно… Только пусть он сделает это сейчас. Немедленно. Внизу живота уже болезненно ныло, всё внутри изнывало и сочилось влагой. Резким движением Алекс освободил её от трусиков. Он видел теперь, какой влажной она была для него. Готовой. И почему-то она уже не стыдилась этого. Первое прикосновение языка заставило её резко выдохнуть, изогнуться в безотчётном желании быть более открытой диким ласкам, губам, которые горячо и жадно приникли к влажной плоти. То, что Алекс проделывал с ней там, казалось невероятным. И те ощущения, которые это вызывало, убивали, кружили голову. Даниэла почувствовала, как Алекс остановился. Замер, расположившись между её ног и сжав руками бёдра, раздвинул их шире.
Медленно, мучительно нежно кончик бархатной плоти раскрыл её, посылая токи удовольствия по всему телу, вызвав хриплый всхлип. Дразняще, плавно вошёл внутрь, продвинулся дальше, чтобы полностью выйти. И не дав ей протестующе застонать, Алекс пронзил её одним выпадом, ломая хрупкую преграду девственности так незаметно, что этот переход от невинной девушки к женщине был кратким неосознанным мигом, о котором она даже не думает. Она вообще не может ни о чём думать, сосредоточенная только на сильнейших ощущениях, его члена в ней, горячего, сильного, который обхватывают стенки её лона так тесно, что всё внутри пульсирует и горит, стремится к развязке. Голова откидывается назад, руки сжимают и гладят спину мужчины, ощущая напряжённые мускулы, впиваясь ногтями, притягивая ближе, не желая отпускать. Тело подчиняется его вторжению, раскрываясь полностью, выгибается в яростной потребности чувствовать его глубже в себе. Не нужно время, чтобы привыкнуть к этой новизне, не нужна осторожность, нежность, только бы он двигался на ней, в ней. Только бы ощущать его горячее тело сверху и между ног, его сильные руки, сжимающие её, и хриплое, горячее дыхание. Даниэла чувствовала горячую пульсацию в том месте, где их тела тесно соприкасались. Тело быстро поймало ритм, приподнимаясь и опускаясь, подчиняясь извечной, первобытной природе, пока его не охватил всепоглощающий жар.