Карта ролевой игры "Сказ про то, как девки на дракона ходили"

Выбрались мы из усадьбы когда ещё не рассвело. Собрали там еды да питья - хозяйке то уже ничего не понадобится - и отправились в путь. Тропа от дома была, а значит, куда-нибудь она нас приведёт.

Идём мы вчетвером, сперва весело. Пламен частушки поёт, я истории рассказываю, девы смеются наши. Через некоторое время начали наши девы грустить. Мы ж то с братом выспались в подвале у ведьмы, а невесты наши умаялись, нас спасаючи.
Решили привал сделать. И место красивое нашли. Рядом с лесом, речка недалеко, с дороги нас не видно. Там и расположились. А после еды и отдохнуть надобно.
Пламен с Акулиной в кусты подались, я Злату в другую сторону потянул. Думаю, что ж постелить то? Рубашки на мне нет, одни штаны. Если сниму, дева не поймёт. Злата, увидев, что я в раздумиях, сарафан начала снимать. Я быстро сел и отвернулся.
Как подумал, что Злата там в одной сорочке, а то и без неё вовсе, так и не смог сидеть спокойно. Встал я. Весь. Думал, стоя лучше думается, да куда там. Разум помутнён, и на сей раз не от воды огненной, а от девы красивой. Женюсь! Решил я. Вынул колечко из штанов, покрутил его так и сяк. А примет ли она? Подумал и сам себе ответил. Ну, не спрошу - не буду знать.
Решил я охладиться. Сказал Злате, что скоро вернусь и пошёл к речке. Помылся, штаны еле на мокрое тело натянул, но хоть пыл мой вода остудила и он немного поник.
Вернулся, смотрю - Злата лежит на сарафане своём, в одной тонкой рубашке, грудь поднимается-опускается, поднимается-опускается. Я как завороженный на эти поднимания глядел, пока она не засмеялась.
Решился я. Лёг подле суженой, да прильнул к устам её сладким. Златка прижалась ко мне доверчиво и отвечала несмело на мои ласки. До сих пор понять не могу, как я тогда в себе силы нашёл от девы милой оторваться. Сказал я ей хриплым голосом:
- Златушка, сердце моё, желаю тебя так, что сил моих нет сдерживаться более. Так бы и целовал всю тебя, да гладил и своею сделал. Да проснулась совесть во мне так не вовремя не знамо откуда. Спросить тебя хочу для начала. Желаешь ли ты стать моей? Да не на одну ночь, а на всю жизнь. Люба ты мне сильно, прикипела к сердцу. Не смогу я болей без тебя. - Но не дал я деве слово молвить, продолжил, пока не передумал. - Не спеши с ответом, отрада моя. Должен я поведать тебе о том, кто я есть на самом деле.
Видя удивлённые глаза Златославы, чувствовал я, что ежели не примет меня она, то попрошу братца моего Варуна отвести меня к Далай-ламе и в монахи побрить.
Вдохнул я всей грудью и выпалил.
- Дракон я, Златушка. Небесный. И братья мои драконы, и отец наш - дракон, и дед был драконом. Вот. Пойдёшь ли ты за чудище Небесное, Златушка? Говори, а то сил нет в неведении быть.

В лесу в локации усадьба баронессы Яг, под берёзкой
Ждал я с замиранием сердца, что мне Злата ответит. Гляжу на неё, а она улыбается. Неужто не поверила?
Ох, боженьки все, как же я рад! Так, что слово вымолвить не могу. Лишь Злату к себе прижимаю, да глупо улыбаюсь. И на всё согласен я, лишь бы она моей была.
Счастье то какое! Прижал её к себе, глаза закрыл. На радостях чуть не забыл о главном. Кольцо ж надо подарить! Достал украшение, надел Злате на палец.
- От ныне ты моя, а я твой. Да не разлучит нас ничто и никто. - Чуть не сказал Намасте, как старший брат учил. Или Аминь?
И соединились мы в поцелуе сладостном.

И сжимал я груди любой моей, и поглаживал их. И целовал я уста её сладкие, затем перси её, что так поднимались мне навстречу, дабы я мог насладиться ими сполна. И стонала моя Златушка, а мне от этого милого звука молот мой могуч Селя младший покоя не давал, к невесте просился. Гладил я любу мою, сминал рубашку её тонкую, подбираясь к цели заветной. Так желал я её, как никого в жизни своей драконьей. И так меня волна накрыла, что увидел я звёзды перед глазами, а потом и вовсе потемнело. Неужто рассудок теряю? Ан нет, опору под собой. Лишь в ушах засвистело и нами на что-то бросило.

В лавке пьяного Звездочёта. На столе
Слышу над головой восклицания.
- Звезду мне в *опу! Что это я сотворил?
Поднимаю глаза, на нас осоловело уставился старичок в большой шляпе и с красным носом.
- Приветствую. - Молвил я и убрал руку из груди Златки, прикрывая попутно красивости от взора старика. - Где мы?
- И вам привет. - Заплетающимся языком промямлил старик. - Вы в моей ..ик...лавке. Я великий ...ик...Плуточёт метр Звездов..ик. То бишь, великий Звездочёт метр Плутов. Я вас наколдовал. Правда, я не вас хотел, а бутыль ...ик...самогону. Но так уж получилось. - Он развёл руками, словно извиняясь.
Встал я, помог слезть со стола Злате. Вижу, она прикрывается стыдливо. Обернулся я к старику.
- Мил человек, меня зовут Селифан, а это жена моя, Златослава. Не ты нас вызвал сюда, но это не значимо. Есть ли у тебя одежда для жены? В сорочке ей не пристало ходить.
Звездочёт помотал головой из стороны в сторону, потом закивал и указал на сундук в углу. Порылись мы со Златой, ничего путнего не нашли, одни мантии. Взяла моя милая одну синюю с золотыми звёздами расшитую, да одела. Я залюбовался своей Златой.
- А хорошо ты выбрала. Я ж Небесный дракон, Златушка.

Только Злата одеяние накинула, как дверь распахнулась и слышу голос знакомый:

Варун! Обрадовался, родного братца завидев. Давно мы не виделись. Золотой по свету всё бродил, на Тибете засиживался. Говорил, что с Далай-ламой беседы ведёт. А на самом деле травку там покуривал, приговаривая, что то ладан и он себя от нечистого избавляет. У батьки на собрании я всех и не видел, кто был. Вот и получается, что уж давно это было, как мы с Варуном чарку пили, а он мне грехи отпускал. К слову сказать, влияние брат на меня оказывал. Я, опосля его наставлений, лишь по субботам смерть предсказывал. В другие дни постился - пил только обезжиренный самогон.
Отвлёкся я.
Так вот. Заходит братец мой, всё осмотрел, выводы сделал методом дедукции (и откуда я это слово ведаю?). Варун - он умный у нас. Недаром чело его такое высокое. Представил нам деву красивую, что с ним пришла, я в ответ - свою любую Злату.
Вижу, брата тоже довели перескоки эти из одной заварушки в другую, терпение своё буддистское потерял, звездочётом трясёт, аки грушей, тот и ушёл в нирвану (откель слова то эти берутся в голове моей?)

- Да всё, что я могу - смерть предсказать, да и то, как выпью. - Покосился я на бутыль в руках Плутова. Тот даже в обмороке заветную жидкость из рук не выпускал. Намертво видать, схватил.

Моя Златушка начала звездочёта в чувства приводить, да расспрашивать. Тот и поведал всё.

Час от часу не легче! А пьянчужка наш снова к бутыли приложился. Хоть бы нас угостил! В сердцах подумал я. Злить он меня начал тоже. Решил и я звездарая, то бишь звездочёта, потрясти маленько
- Говори, где трубка эта!
То ли с перепугу, то ли с перегару, Плутов опять отключился.

Пригорюнилась моя Златка. А я страх, как не люблю, когда моя люба печалится!
- Давайте искать эту трубку окаянную.
Оглянулись мы - хламу в лавке Плутова столько, что ежели бы его убрать, то и места болей бы появилось. Делать нечего, приступили мы к поискам. Час искали, два, уж замаялись совсем. Итог: я нашёл сотню бутылей, да все пустые, Злата моя - трубки до колбы диковинные (видать, для самогоноварения), Росава - буханку хлеба, которую они с Варуном жевали, продолжая поиски, брат мой - трубу какую-то, сказал, что телескоп это. Ему видней.
Уж и не припомню, сколько мы рылись в хламе пьяницы, но воскликнул Варун в один миг:
- Аллилуя!
- Что? Нашёл? - Все радостно, с надеждой.
- Нет, - говорит, - понял, где искать надо.
- Где? - Уже не так радостно.
- А где обычно курят? На полу, на подушках сидючи! - Изрёк, подняв перст свой вверх.
Мы все заозирались, но подушек не увидали. Варун поглядел на нас, аки на детей несмышлёных и пошёл в угол за сундук, где тряпьё валялось. Зарылся туда, только ноги торчат в сандалиях гладиаторских. Вынырнул с победным криком и странного вида трубкой.
Крутили мы эту трубку и так и эдак, еле додумались, как нам её раскурить.
Сели рядом с сундуком и начали...

Меня прёт, меня прёт,
Потому что есть приход...

Курили мы трубку раз, да ещё раз, да ещё много-много раз... Мы с Варуном хоть и привыкшие к такого рода развлечениям, и то нас хорошо взяло. А дев так вообще знатно торкнуло. Ходили у трубы этой Звездочётовой, крутились там, созвездия, говорят, видим, дев. Нас позвали. А мы с братом что? Не мужики? Почему бы и на дев не посмотреть, да созвездия ихние, раз их в трубе показывают. Вставали мы, падали, смеялись. Такие все смешные были! Не знаю, от чего, но до того потешные!

Увидал я бутыль и смеюсь. Выпить хочу, а не могу - так мне смешно! Еле попал горлышком в рот. Да не себе. Злата поморщилась, и только ухнула, да рассмеялась. Выпил я водицы чудотворной (как выпьешь, таких чудов натворишь!), чую, пробирает меня конкретно. Выпалил, не думая, пока не отпустило.
- Палач умрёт через месяц, в полнолуние.
Все дружно захохотали. Я с ними.
- Так, а нас повесят?
- Повесят. Ой, не могу. Хахахаха.

Ранее. У пьяного Звездочёта на полу

Откуда ни возьмись, появился в моей руке лист пергаментный да перо павлинье с чернилами. Стал я записывать всё, что Варун глаголил.


Я пером махаю, пишучи, а конец его (пера!) Златку щекочет. Она смеётся и на меня смотрит так игриво, что я несколько лишних слов написал.
Тут нас немного попустило. Смотрю на свои записи, а там...




Я почесал затылок, ещё раз прочитал написанное, и сказал.
- Я хочу вам сказать, что в этих гороскопах ничего не понимаю.

Я отдал деве гороскоп, она его покрутила с умным видом, будто всё там поняла и мне вернула:

Записал я слово в слово, спросил Златушку, хочет ли чего добавить. Та затянулась, сказала, чтобы я там груши нарисовал. Рисовал я груши, как умею

Палачу должно понравится.
Скрутили мы этот пергамент, всунули в руки Плутова вместо бутыли. Варун помолился над Звездочётом, закончив молитву словами
- ...и отпускаю тебе грехи твои. Да пребудет с тобой сила Арагорна и да не возжелаешь ты от сего дня ни вина, ни самогона!
Думаю, после такой молитвы у Плутова охота на воду огненную пропадёт.
Сели мы дожидаться палача. Как пришёл он, мы ему на Звездочёта указали, мол, он для вас гороскоп составил. Всю ночь трудился, потому спит тепереча.
Палач развернул пергамент. Умел ли он читать, аль нет, сие нам не ведомо. Может, ему груши так понравились, что спрятал он гороскоп за пазуху и побежал радостный со словами, что забыл он дескать нож наточить. Пойдёт в уборную, точить, так сказать.
Стали мы думу думать, что нам далей делать. Я Златушку только обнял да нежности на ушко пошептать хотел, и снова всё заверте...

Зачарованные горы

Оказались мы в Зачарованных горах. Я глазам своим не поверил.
- Златушка, краса моя, мы дома! - Воскликнул я, за руки белые любую беручи.
Озиралась моя Златославушка да глазам своим не верила. Но доверие было ко мне во взоре её. Обнял я милую, поцеловал и на замок посмотрел, что невдалеке высился. Стояла пред нам арка, до сель мной здесь не видана. Прошли мы через арку эту с милой моею, да в замок направились...

Одиннадцатый само небо на крыльях нес, громадный точно буря и такой же захватывающе-прекрасный, правда, казалось, что летит он малость криво... - Мудрейший

Вошли мы в зал с моей Златушкой, она во все стороны смотрит, диву даётся . Не мудрено - замок наш красивый, да просторный. Шутка ли - столько драконов поместить. Хоть и разбредёмся мы с братьями по миру, но всегда здесь собираемся. Да и стоит замок тысячелетиями. Да и вечность простоит, не шолох...
Вдруг одеяние Звездочётово на Злате платьем прекрасным сменилось. Жена моя и так самая красивая, а в этом облачении такая, что мне дух захватило. Чуть колону, что на пути стояла, не сбил, милой любуючись.


- Да, Златушка. Не волнуйся ты ему понравишься.
Гляжу я на батьку и понимаю. Всю хитрость его, что как обычно, у него удалась. Намаялся видать с нами. Одни сыновья у него (официально). Ни доброго слова от них, ни радости. А тепереча всё как надобно будет - и невестки есть, что сыновей вразумят, да и буянить мы так уж не будем. Лишь чуть-чуть.
Гляжу, а у Златушки чешуйка появилась. Мудрейший велел желание загадывать. Затаил я дыхание. Что же загадает моя суженная? А ежели в Грушего своё захочет? Помотал я головой. Найду её и пуще прежнего стараться буду, чтобы со мною быть захотела.

Уф. Как же мало для счастья то надо! Обнял я жену свою да поцеловал в губы сладкие. А как оторвался от неё еле, так повёл к бате. Знакомиться. Поклонились мы дракону главному да поприветствовал он нас добрым словом. И на нас смотрел с одобрением и любовью отцовской.

Закружил я милую в танце, глаз с неё не сводил, обнимал её, да к себе прижимал.

Отгремел ли бал, али нет, я уж и не ведаю. Ибо не терпелось мне моей Златушке замок показать. Начал я с покоев наших. ( Сам не знаю, почему )
- Вот, здесь стул. - Показывал я Злате, при этом на жену глядючи. А она вся зарделась, улыбнулась, да так на меня глянула, что я аж задрожал весь.
- Тут стол, вот. - Махнул я рукой и что-то на пол упало, я даже не посмотрел в ту сторону.
А жена видать задумала что-то. Мне улыбается да плечи от платья оголяет. Во рту у меня пересохло, сглотнул, и сорвавшимся голосом дальше продолжил.
- А там кровать. - Почти шёпотом.
Платье упало и в голове всё померкло. Притянул я любую свою к себе, да впился в губы алые, поднял её на руки, отнёс на кровать и уложил бережно. Уж и не помню, как сам без одежды остался, но как прижался всем телом к зазнобе моей, так и ощутил себя пред вратами рая.

Целовал я жену, грудь ласкал ей и гладил всю.
А как пальцы на лоно опустилися, то она ноги сжала стыдливо так.
- Что ты делаешь? - Меня спрашивает.
- Шшш, не бойся ты, моя сладкая. И доверься мне, мужу твоему.
И раскрылась мне моя милая, и на ласки несмело отзывалася,
выгибалась мне и стонала так, подставляя мне тело сладкое.
Как вошёл в неё, только вскрикнула. Подождал я, чтобы привыкла она,
целовал я и миловал жёнушку. И качались мы с ней на волнах любви,
так достигли вершин наслаждения.
Было всё во сто крат прекраснее, чем вам я расскажу-поведаю.
- Я люблю тебя, моя Златушка.
- Я люблю тебя, мой ты Селичка.