Карта ролевой игры "Сказ про то, как девки на дракона ходили"

Кабы знала Маруся, что глядит на Илью тогда в последний раз, так бы и наглядеться не могла. Так и стояло лицо его перед глазами - и когда заволокло всё пеленой тумана, и когда Маруся пребольно ударилась прямо задом, угодив на жёсткую скамью.
- Ух, черти окаянные, хватит носить уже нас туда-сюда! - воскликнула Муся, поднимаясь на ноги и потирая ушибленную попу. Огляделась. Темно, сыро и противно пахнет чем-то затхлым. Темница, что ли какая-то? Интересно, за что её сюда определили? А рядом...Рядом мужчина стоит самого непрезентабельного вида, да скалится во весь рот при виде Марусиных голых коленок, из-под сарафана несчастного торчащих.
- Какая соседка у меня, ртом манящая, глазами сверкающая, - произнёс и шаг к ней сделал, заставляя отступить прочь, упираясь в стену спиной.
- Не смей меня трогать! - Муся даже ногой топнула, да только голос дрогнул, выдавая её страх. - У меня знаешь кто жених? Дракон! - соврала Маруся, понимая как глупо это звучит.
Мужик только голову запрокинул и расхохотался громко, так, что своды потолка задрожали.
- Дракон, говоришь? Что же жениха твоего рядом нет? Аль не хочет проводить он тебя в последний путь, когда на рассвете тебя повесить поведут?
Маруся только глаза округлила, а по телу её новая волна страха леденящего прошла. Повесить? Но за что? А мужик уже совсем близко - лапищей своей грязной по щеке Марусиной провёл, заставляя скривиться и отвернуться.
- Что? Противны тебе ласки мои, красавица? - наклонился он и дыхнул ей в лицо гнилостным амбре. - Ничего, запоёшь у меня через время соловьём. Жених твой как, успел уже опробовать тебя или мне счастье досталось быть у тебя первым?
Рука амбала уже пустилась в путешествие по телу Маруси, и девица не выдержала - со всех силёнок, что в теле её хрупком были, двинула коленом ему между ног. Зря она это сделала, наверное. Потому что тут же горло её сдавила его ручища, да так, что изо рта Муси только хрипы вырывались, а больше ничего не в силах была она произнести.
- Ах, ты лярва разбойничья! Ну, теперь точно нежностей от меня не жди!
И так вдруг Марусе стало страшно и жутко...и от того, что мужлан этот делать с ней собрался, и от той тоски, которая по сердцу прошлась, когда вспомнила Маруся, что Илья исчез. Сделать больше Муся ничего не могла, только плюнула в лицо мужику, да заговор попыталась вспомнить. Что было бы дальше, если бы не распахнулась дверь камеры и равнодушный голос не окликнул:
- Матвей! На выход! - Маруся не знала. Только вдруг вернулась к ней возможность дышать, да отпустил её мужик страшный, со словами:
- Вернусь скоро и с тобой разберусь.
Захлопнулась за ним дверь, уселась Маруся на холодный пол, спрятала лицо в ладонях и стала горько плакать. Это потом она обязательно что-нибудь придумает и сбежит отсюда, пока ненавистный мужик не вернулся. А пока можно Илью вспомнить и поплакать. Что за судьба такая у неё горькая?

Слёзы уже высохли, и внутри остался только страх. И тоска по Илье, которого так хотелось вновь увидеть, к которому так хотелось прижаться, чтобы он защитил от всех бед. Но никого не было, только лишь мыши, да крысы сновали по темнице, заставляя Мусю с отвращением морщиться. Она поднялась на ноги и принялась осматривать небольшое помещение, которое можно было обойти в несколько шагов. Каменные стены, крошечное, зарешёченное окошечко почти под самым потолком, да огромная дверь, запертая с той стороны на засов.
- Илья! - тихо позвала Маруся, надеясь на то, что её услышит хоть кто-то. Если не он, так может, Тверд и Фиса тоже здесь? Эх, ну не творила она ничего такого, кроме того, чтобы зелья наварить, так разве же за это в тюрьмы сажают?
Не было никакого ответа, только лишь несколько капель упало со стуком на каменный пол. Маруся сжала ладони в кулаки и снова прошлась по камере, прогоняя ужасный страх. Вот-вот должен был вернуться обратно ненавистный Матвей.
- Илья! - чуть громче окликнула Маруся, но голос её показался девушке каким-то жалким. Эх, нет его рядом и защитить больше некому. А ещё...а что ещё, Муся понять не успела. Отворилась дверь, и девица резко обернулась, в надежде увидеть своего Илюшу, да только судьба к ней сегодня была явно неблагосклонна. Матвей вошёл, недобро поглядывая на деву, да рубашку по дороге стягивая.
- Отпустите! Немедленно меня отпустите! - воскликнула Маруся равнодушному охраннику, но тот только запер дверь, а ответом ей стал хохот мужика.
- Знаешь, за что нас с тобой повесят завтра на рассвете? Тебя-то, пожалуй, знаешь сама, а вот меня...Уж больно охоч я до девок таких ладных, да сладких.
Он направился к ней и Маруся зашептала слова заклятия, что сами на ум пришли. По камере пронёсся поток ледяного воздуха, а больше ничего не произошло. А меж тем, Матвей приближался.
- Не смей! Ко мне! Подходить! - взвизгнула Маруся и тут же её дёрнули за руку, разворачивая спиной к себе и припечатывая в стену. А сзади навалилась потная и грузная туша.
- А то что будет? - расхохотался он возле её уха, двигаясь шершавой ладонью по ноге вверх и задирая сарафан. - Страшное что-то?
И Маруся не выдержала - разрыдалась как маленькая девочка, вот только умолять его она ни о чём не будет. Пусть и страшно до одури, а мольбы он её не дождётся!

Успела уже Маруся и с чистотой своей, что только Илюша успел познать, распрощаться, и решить, что и казни ей не надо, если Матвей сейчас её опробует. Чай, не для того себя берегла Муся, да мечтала совсем не о том. И если сейчас что страшное случится, так не жить Марусе больше на белом свете. Слёзы даже не успели высохнуть, когда дверь камеры распахнулась, и Муся прикрыла глаза, правда, не особо рассчитывая на то, что теперь её ожидает спасение. А спасение пришло! Да ещё откуда! Забилось сердечко Маруси, когда Матвея рванули куда-то прочь от её тела, да раздался голос Ильи... Илья... Да что же с Марусей такое происходит, если одно его имя способно изгнать прочь все страхи и оставить заместо них лишь сладостное предвкушение? Не было такого доселе с Марусей...Ни разу не было.

Маруся только успела развернуться, а тут уже и вся расправа случилась. Только Матвей на полу сидит и кровь пытается утереть, а у Муси в голове одно слово звучит, Ильёй произнесённое "моя". Это что же? И вправду он её своей считает, и не придётся ей в Грушево возвращаться, да вспоминать о своём добром молодце одинокими ночами? Или, всё же придётся?
Вместо ответа на немой вопрос Илья обнял её крепко, прижимая к себе, и исчезло всё для Муси - и стены тюрьмы этой, и всё, что было раньше. Только он, только её Илья.

- Не хочу от тебя никуда убегать, да и не убегала я утром. Стыдно просто мне было, - нехотя призналась Маруся, высвобождаясь из объятий Ильи. Сейчас её охватила злость, да такая безудержная, что сил с ней не было бороться. И поцеловать Илью хотелось, но гораздо больше желание было наподдать хорошенько Матвею. Муся закатала рукава и решительно направилась в сторону ненавистного мужика, что продолжал вытирать рукой расквашенный нос. Муся размахнулась и что есть сил ударила Матвея точнёхонько между ног... А потом размахнулась ещё и ещё, продолжая наносить удары уже по скорчившемуся на полу мужику. Не выдержал сафьяновый сапожок, с неба упавший, да улетел куда-то в угол, а следом оттуда донесся жалобный писк.
- Великая сила груш! Кажется, крыса! - Муся допрыгала до противоположного угла, подняла с земли сапог, возвращая его на ногу и всмотрелась в несчастно убиенное животное. В пасти крысы что-то блеснуло...

Маруся наклонилась и пригляделась к тому, что внимание её заинтересовало. Странная штука, круглая такая, да руны на ней чужестранные начертаны. Поморщилась Муся и вытащила из пасти крысы блестящую штуковину. Рядом Матвей изображал, что его лишили самого ценного, а Муся злорадно улыбалась.
- Всё равно тебя завтра повесят, - пожала она плечами, добавив ему для порядка. - Главное, что верхняя голова у тебя цела осталась, а то палач бы завтра больно удивился.
Тут и Илья подоспел, да стоило только ему обнять Мусю и к себе прижать, как по телу девицы вновь волна ужаса прошла. Да не за себя, а за её любимого.

Муся только улыбнулась ему, пальчиками по лицу милому провела и на губах остановилась взглядом.
- Даже коли сильно меня разозлишь - не в жизнь такого не сделаю, потому что ещё не раз понадобится мне...- она не договорила и стыдливо опустила взгляд.

Муся не успела удивиться тому, что Илья с соседями по несчастью здоровается. А может, кто знакомый тут ему очутился, да и вообще, вдруг они в городе родном для Илюши очутились, и теперь конец их путешествию чудесному? Да вот только выбраться бы отсюда. А что же дальше будет? Как жизнь их дальше пойдёт? Вернёт ли её в Грушево Илья?

В ответ послышался голос приветственный, что Илью братом назвал. Вот счастье-то какое! Рядом знакомый их есть, да не просто знакомый, а целый брат! А коли он хоть вполовину силён как Илья, так тогда и жизнь уже не такой унылой кажется. Высвободилась Маруся из объятий Ильи, подошла к решётке и подёргала прутья неподдающиеся. И тут чудо случилось - кругляш блестящий, что в ладони зажат был, стал горячим-горячим, а засов вдруг в сторону стал отъезжать. Маруся победоносно обернулась к Илье и бросила презрительный взгляд на Матвея, что смотрел сейчас на них с надеждой. Ну, уж нет! Не видать тебе свободы, кобелина!
Подошёл Илья и толкнул перед собой огромную дверь, подавая Мусе руку и выводя её следом за собой, окинул взглядом Матвея и закрыл за ними дверь снова на засов. В соседней камере и впрямь оказался брат Илюшин, которого тот Радом величал, а с ним...
- Зарушка! - Маруся бросилась к подруге, стоило только дверному замку щёлкнуть при приближении колдовского амулета. - А вы-то как здесь очутились? Да и выбираться нам как-то надобно, говорят, повесить нас хотят по утру...

Подмога пришла нежданно-негаданно, в виде разбойников, за которых, судя по всему, и приняли Марусю с Ильёй, да Рада с Зарой. И вот уже идут они сырыми тёмными коридорами к спасительному выходу. Да по дороге Илья, видимо, решил бунт всеобщий устроить, ну, или просто побег всех преступников. То ли для того, чтобы скрыться им было сподручнее, то ли из жалости к криминальным элементам. А вот Муся бы так лояльна к ним ни в жизнь бы не была.
А следующим удивлением для Маруси стал эффектный фокус Ильи, который нескольких охранников парой слов спать уложил. И ведь послушались они его! Сразу же! Муся покосилась на Илью, но ничего не сказала. Всё ж таки не зря она его, видимо, за колдуна сочла или за кого-то подобного. Но вопросы задавать некогда было - тут бы ноги унести, да поскорее.
Марусю два раза просить было не надо, да и Зара никогда не была замечена за желанием в переделку попасть. Выбрались они из каменного плена и устремились следом за спасителями своими. Кабы правда, из огня, да в полымя не попасть. Но всегда шансов больше спастись на свободе, чем в подвале душном.
- Сюда! - скомандовал один из мужчин, сворачивая в узкий проулок меж несколькими домами. Так и стали петлять они по лабиринтам городка, о котором никогда и слыхом не слыхивали. Пока не оказались...почти что у самой черты города, за которой лес дремучий простирался. Маруся на Илью взглянула, когда один из разбойников неприметную дверь в огромном дереве (О, чудесатости!) отворил, чтобы они укрыться могли, а тот только по заду её шлёпнул, мол, заходи внутрь. Ослушаться Муся не смогла, да и не хотела. Шагнула в дверь, вдыхая запах еды, и чего-то сладковатого.
- Наверх поднимайтесь, да в комнатах своих пока прячьтесь, переждать надо погоню, - вновь раздался знакомый голос из темноты, когда за ними захлопнулась дверь. Пальчики Маруси скользнули в большую ладонь Ильи и тот повёл Мусю наверх, как и было велено.

Как много нам открытий чудных или какая же сказка без дракона?
Марусе было хорошо и спокойно, несмотря на то, что бросало их из огня да в полымя. Но радовало одно - где бы Муся ни очутилась, рядом всегда был Илья. Вот и сейчас объятия его, да поцелуи невинные, так успокаивали и примиряли с неизбежностью возможной страшной судьбы, что вообще ни о чём больше думать не желалось. А меж тем, опасность витала в воздухе, и что могло произойти в следующую минуту - не ведал никто.

Маруся вздрогнула от прикосновения рук Ильи и от его слов. А вдруг он скажет сейчас, что должен будет её покинуть, да отправиться дальше без девицы своей? И что же тогда делать Мусе? Домой-то ладно, положим, она доберётся. Но что же ей делать без него, если уже успела полюбить она Илью и сердце ему своё доверить? Не успела Муся спросить, что же такого страшного и неизбежного должен сказать ей Илюша, как вновь завертело их, закружило...Приготовилась только Маруся оказаться в эпицентре нового жуткого приключения, как поняла, что оказались они с Ильей прямиком в горах, да стоят напротив арки красивой.

Послышались тихие слова, и Маруся удивлённо округлила глаза. Выходит, не врал он тогда на болотах, когда говорил, что они с братом драконы? Как он сказал...Радужный дракон? Муся не смогла сдержать радостной улыбки, представив каким должен быть дракон, что Радужным зовётся. А потом весело рассмеялась, подходя к Илье ближе и положив ладошку на его щёку.
- А я ведь и затеяла поход этот на дракона, всё дома мне не сиделось, - покачала она головой, перестав улыбаться. - Знала бы я тогда, что в такие переделки попаду...ещё быстрее бы пошла. Потому что люблю я тебя, Илюша, и неважно мне вовсе, хоть ты дракон, хоть водяной, хоть леший. - Потянулась к нему и прикоснулась устами к его устам. - Хотя, предпочту, чтобы ты драконом оказался, уж больно мне летать с тобой понравилось...- и добавила еле слышно, - тогда, на сеновале.

Волшебство на этом не заканчивалось. Сначала был сказочный поцелуй, когда Маруся, казалось, потеряла счёт времени и ощущение пространства.
А потом надел Илья на палец Муси колечко, что засверкало ярче самых богатых кладов земных. А от слов Илюши на глаза Марусины слёзы счастья навернулись. Вот бы видела бабуля её любимая, как счастлива внучка! Илья бы бабушке точно понравился, любила она таких весёлых, да озорных, вот и дед Мусин такой же балагур был.
- А мне вот порой дюже отца твоего хотелось чем-нибудь огреть, - притворно вздохнула Маруся. - Страшно порой было, хоть святых выноси. А то, что сердце твоё у меня будет, так в ответ и ты моё забрал...
Прошептала это Муся и снова потянулась к губам Ильи, чтобы поцеловать его так, как тогда, на сеновале (что-то больно часто он нынче вспоминается!). А потом...

Прошли они с Ильёй сквозь арку, да ахнула Маруся от красоты, что кругом предстала. А подруженьки её уже здесь были, да не одни, а каждая с кавалером...братья Ильи, наверное, драконы это. Дворец был величественным и огромным, яркие краски так и застили взгляд, а роскошь убранства была неописуемой. Выдохнула Муся с удивлением несказанным - вот была она одета в тряпьё грязное, а теперь - ну просто королева. И Илья рядом стоит улыбается, видимо к волшебству такому привычный. Опустила Маруся взгляд, покружилась вокруг своей оси, да с подругами переглянулась, рассмеялась весело. Счастлива была она, как никогда в жизни.

Муся повертела в руках подарок отца и к Илье повернулась. Что же попросить ей, коли и так у неё есть всё, что только пожелать возможно?
- Выходит, ты муж теперь мой? - тихо произнесла она, но так, чтобы Илья её услышал. - Если так, так хочу я только одного - жить с тобою вместе вечность. - Проговорила и охнула: чешуйка в руках её пылью драгоценной рассыпалась. - А больше мне ничего и не нужно...Разве что в Сенокосово бы снова оказаться с тобой, но на то чешуйка не нужна. То и папа твой затейник сотворить может.

А Марусе так легко и хорошо, вот только вопрос один есть нерешённый. Прижалась она крепче к Илье и прошептала:
- А теперь мы жить будем здесь, да? В Грушево я вернуться не смогу? Там матушка с отцом, должно быть, с ума сходят, - покачала головой и бросила взгляд на отца-дракона. - А с отцом твоим знакомиться пойдём?

Покраснела Маруся от этих слов, и сразу всё тело затопило теплом и желанием. Особливо когда представила себе - каково это с Ильёй брачную постель делить. И от картин, в голове нарисовавшихся, сразу же в жар бросило.
- Хочу...- выдохнула Маруся, переглядываясь с подружками милыми, что с мужьями своими танцевали. - А ещё хочу посмотреть на тебя, какой ты в обличии драконьем.

А Муся и не против совсем была, чтобы жить вечность вместе с ним. А уж в Грушево они и так слетать могут, ведь теперь у неё целый дракон есть в распоряжении. А дракон - это не только поставщик чешуек, но и лучшее средство передвижения. Вот завтра, пожалуй, они в свадебное путешествие и отправятся, и с Грушево начнут. Ну, или послезавтра, будет зависеть от того, как скоро удастся из постели супружеской выбраться.

А меж тем оказались они возле трона затейника-отца. Маруся подняла подбородок, глядя на Мудрейшего, что хитро улыбался им, и, не выдержав, тихо рассмеялась. Ах, и вправду Мудрейшим не зря его кличут, коли он такое дельце провернул, да ещё и угрозы все его ухватом прибить в Лету канули.

Маруся покраснела и чуть сильнее сжала пальцами ладонь супруга своего. Читал Мудрейший мысли, похоже, и не только сына своего. Муся вот тоже совсем не прочь была ну...первую брачную ночь провести.
- Веди меня, муж мой, - проговорила она, поклонившись отцу в молчаливой благодарности за сына его. - В покои свои...то есть, наши.

Шла Маруся рука об руку рядом со своим супругом, да диву давалась тому великолепию, что их окружало. А внутри Муси пожар разгорался невиданный. Вспоминала она поцелуи их и ласки, что совсем недавно в Сенокосово были. Коли уж тогда так хорошо ей было, так что же сейчас ждёт, когда разделит она постель супружескую со своим законным мужем?

Поцелуй Ильи снова все мысли стёр, оставив заместо них только страсть, что по венам разлилась. И вот уже Маруся прижимает его к себе, осмелев и отвечая на поцелуи мужа. И кружат они голову её, ох как кружат. Сильнее, чем грушевуха, которая в этом году удалась на славу. Оторвалась Муся от уст мужа и выдохнула:
- А вдруг я завтра проснусь, а ты сном моим окажешься?

- Здравствуй, муж мой, - прошептала Муся, и...превратилась Маруся в кого-то совсем другого. Отродясь за двадцать три года жизни такого она от себя не ожидала. Пальцы уже сдёргивали одежду с Ильи, которая не сразу поддавалась, а губы путешествовали по телу его. Взглядывала порой смущённо Муся в потемневшие глаза своего супруга, отводила взгляд, а после снова принималась целовать, гладить и ласкать его тело.
- Как тогда хочу, - шепнула она ему, устраиваясь сверху...- Научи, как тебе удовольствие доставить.

А потом он показал ей как это - на радуге кататься. И под радугой...и сбоку радуги и сверху радуги. В общем, приобщил к радужному делу досконально. Много позже, когда в окнах забрезжил серый рассвет и когда Маруся без сил лежала на груди своего супруга, пытаясь привести дыхание в норму, прежде чем провалиться в объятия сна, прошептала еле слышно:
- Я люблю тебя, муж мой. Дракон мой радужный. И буду любить тебя вечность.
И, засыпая в этот раз, Муся не боялась проснуться без Ильи, потому что верила, что это не сон. А если даже и сон - так она будет жить в нём вечно. Вместе со своим Ильёй. По-другому просто и быть не может...

Эпилог
В Грушево пахло фруктами и зрелым летом. Маруся всегда любила этот аромат, да доносящееся отовсюду жужжание пчёл-тружениц, что без устали опыляли растущие на хуторе в изобилии кустарники и деревья. Чудесен хутор Грушево! Второго такого вовек не сыскать – заливные луга кругом, да леса изобильные. И народ такой приветливый и славный.
Была теперь Муся девицей замужней, жила с драконом своим любимым в замке, а всё возвращалась летом на несколько месяцев в Грушево погостить. Тянула её к себе родная сторонушка. Вроде всё то же, что и везде. Ан нет! И реченька здесь по-другому звенит, и жаворонки совсем не так поют, и воздух здесь совсем другой, словно пить его можно…
- Матушка, а дальше? – доносится рядом тихий голосок, и Маруся переводит взгляд на богатыря-сына, что сидит рядом в ожидании продолжения чудесного сказа. Быстро оглядывает сидящую возле неё доченьку Груню в нарядном сарафанчике и проводит пальцами по книге.
- «Сказ про то, как не скоро дело делается, а эпические бои быстро вершатся. Да пребудет с вами сила Арагорна и отпущение всех грехов. Намасте.», - читает Маруся название следующего сказа и прищуривается. – Ну, так уж и быстро! – фыркает едва слышно.
«Сие был эпический бой сэнт вэриора, то есть, меня. И выходил я один на один со скелетом страшным, чтобы все могли радоваться мне. Чтобы почувствовал он силушку, если не мою, так силу молнии. Кстати, и почувствовал, только поделиться впечатлениями уже не смог.
Ниже приписано другим почерком:
Скелет болотный. Нечисть. Размер кисти от первой фаланги среднего пальца до запястья, примерно двадцать сантиметров на глаз. Кстати, да. На глаз страшно смотреть – глазьёв замечено не бы…
Ниже почерком номер один:
Росава, увижу ещё раз заметки…Сядешь в позу лотоса и триста раз прочтёшь харе кришна на языке падре Корахе!
Почерк номер два:
Варун! Не вели казнить, допишу, чтобы не запамятовать «…вполне живуч, угрожал будущему мужу деревяшкой. P.S. Моему будущему мужу!»
Почерк номер один:
Выходил я на эпический бой, не зная ещё, что меня ждёт впереди страшное вмешательство в дела мои ратные, в летопись мою нескончаемую… Если бы знал, не выходил бы. Вообще бы из дома в тот день не выходил. Шучу-шучу! Батя! Тапкой то больно!»
Маруся смеётся, откладывая книгу и глядя на изумлённое личико сына.
- А что, дядя Варун взаправду на бой этот выходил? – выдыхает потрясённо.
- Разумеется, и не только на этот. Видишь, летопись какая пухлая, Варуша. Тут боёв им придума…описано видимо-невидимо.
- Страшных?
- Очень страшных! Как подрастёшь, все прочтём.
- А я когда летать смогу? Когда подрасту?
Муся счастливо улыбается, щурясь от яркого солнца и наблюдая за тем, как по полю к ним идёт муж её возлюбленный.
- И когда подрастёшь, и сейчас, - лукаво смотрит на сына, кивая в сторону Ильи. – Вон папка идёт, беги.
Бежит маленький дракончик к отцу, весело и заливисто хохоча, а наверху мелькает тень…Мудрейший же хотел за внуками с небес наблюдать. Вот теперь и летает. Наблюдает.
Ловит Илья сына и подбрасывает высоко в воздух, и Варуша смеётся, потому что мечта летать осуществилась. Рядом ловит букашку Груня, сосредоточенно пытаясь сомкнуть на ней крошечные пальчики. Улыбается Маруся летнему дню, улыбается серьёзной дочке, улыбается своим любимым мужчинам. И долго ещё не смолкает радостный смех над хутором Грушево. А вечер стирает тёмной кистью остатки уходящего дня, чтобы поскорее настало новое счастливое утро.
И повсюду царит любовь…