Адвент в Альпах

Райан Форман:

- Нет к тебе - я помог одеть Рейчел курточку, и одевшись сам, взял ее за руку. Дорога до отеля не заняла много времени. В холле оказалось пустынно, только услужливый швейцар кивнул нам в знак приветствия.
Рейчел отворила дверь своего номера, и мы вошли в комнату в которой царил полумрак, лишь отблески от фонарей отбрасывали причудливые тени на ковер. Я молча помог снять ей курточку, и снял свою, бросив ее куда то в сторону. Развернув ее спиной к себе, убрал копну ее волос с шейки, открывая ее для свои губ. Язык прошелся по бьющейся жилке. Пальцами нащупал застежку на платье, потянул ее вниз. Еще миг и платье оказалось на полу. Подхватив девушку на руки, понес к огромной кровати. Копна рыжих волос раскинулась на подушке, а черное белье подчеркивало белизну кожи, сел рядом с ней на постели.
- Ложись на животик- помог девушке развернуться. Пальцами нащупал застежку бюстгальтера, и расстегнул его.
Ладони погладили нежную кожу спины, начиная массажировать спинку, нежно поглаживая ее кожу, спускаясь на ягодицы, вниз по стройным ножкам, к ступням. Размял пальцами ее пальчики и ступни, губами коснулся стройных икр ног. Ладони скользили по ее телу, а легкий аромат ее духов, который витал в воздухе, сводил с ума.
Сел повыше и начал нежно разминать шею и плечи.
Продолжая массаж я молча любовался легким подрагиванием ее ресниц, ловил каждый ее вздох.
Закончив массаж, я не смог удержаться что бы не проложить дорожку из поцелуев по ее позвоночнику.
Мучительная эрекция, давала о себе знать. Похоть орала взять ее.
- Сладких снов мисс Рейчел! - я поднялся с постели и отправился к двери. Быстро, что бы не передумать.
Уже в коридоре:
- И чего же я такой джентльмен. - чертыхнулся я.
В холодный душ, вот что сейчас мне надо, а еще лучше сугроб со снегом.

...

Лукас Лерой:

Этот стон, свидетельство того, что она жаждет близости не меньше, чем он, эхом отозвался в его ушах, усиливая и так уже ставшее почти нестерпимым желание. Лукас как безумный продолжал ласкать эти губы, сохранившие вкус какого-то кислого вина, что казалось совершенно противоестественным. Лукас слизывал его с её языка, стремясь поскорей вернуть ему настоящий, пряный и пьянящий вкус.

Её тело прижималось к нему, ни на секунду не давая забыть о том какой он была сегодня в баре. Он снимет с неё всё, оставив только кружевное белье и будет любоваться перед тем, как уложить в постель. Хотя нет, врят ли у них будет на это время. Он сорвёт с неё всё сразу, как только они переступят порог его комнаты.


В мадемуазель Райгерс удивительным образом воплотились его представления о девушке, которую он никогда не видел, но которая занимала его воображение.
Она была именно такой, откровенной, бесконечно чувственной, решительной, соблазняющей каждым словом, жестом, прикосновением, свободной в выражении своих желаний.

Дразнящий аромат духов с ноткой возбуждения, кружил голову и толкал на безумства. Женские руки, на его талии заставляли быстрей бежать по венам кровь. Настойчивый язычок, скользящий по губам пробуждал самые смелые фантазии...

Когда лифт бесшумно остановился на нужном этаже, Лукас подхватил девушку на руки и в несколько шагов достиг нужной двери. На минуту опустив её на пол, он быстро открыл дверь и потянул её за собой.
Он привёл её в свой кабинет, комнату, в которой наблюдал как её пальцы скользят по листам старинной книги, желая чтобы они также прикасались к его плоти. Потом тупо пялился на дверь ванной, пока она приводила себя в порядок...

Планшет полетел на кресло, за ним последовал пиджак...

...

Рейчел Норд:

...

Рейчел Норд:

Рейчел любила, когда кто-то ещё был способен удивить её. И, похоже, Райан относился именно к этому типу мужчин.

Произнёс он, ведя её в сторону отеля, и Рейчел только и оставалось удивлённо размышлять о том, что же будет дальше. Ей казалось, что она потерялась в своих ощущениях и желаниях. Она и сама толком не знала, что испытывает. Не знала того, что же будет дальше. Весь вопрос был в том, хотела ли она это знать?
Они дошли до её номера, в который вошли вместе. Дверь захлопнулась, и Рейч почувствовала тягуче-давящую тишину и присутствие Райана. Она чувствовала его физически, хотя мужчина лишь едва касался её. Сначала.
А после, когда она оказалась на постели, а его горячие сильные руки принялись нежно и в то же время с нажимом массировать ей спину, плечи, шею...когда касания перемежались поцелуями и ласками его губ, Рейч поняла, что ей этого ничтожно мало. С каждым мгновением, с каждым прикосновением Райана к её коже, в девушке росло безумное желание, сжигающее вены, проносящееся по телу сладостным ураганом. Она чуть заметно поёрзала на постели, стараясь унять томление внизу живота, но это не помогло. Дыхание сбивалось, Рейч хотелось гораздо большего. Она хотела, чтобы он был в ней. Вбивался в её тело яростно и жёстко, насаживал на себя, поддерживая крепкими руками. И смотрел в её глаза потемневшим взглядом. Чтобы он целовал её властно и жадно, не давая сделать вдох. Чтобы заставил умолять остановиться и одновременно продолжать. Она хотела быть для него сводящей с ума и сгорающей в этом безумии.

До Рейчел не сразу дошёл смысл этих слов, а когда она всё же поняла, что ей сказали, дверь с глухим хлопком закрылась.
Спокойной ночи?? Ещё чего!
Рейч вскочила с постели, не обременяя себя поисками халата и как была, в одних трусиках, подбежала к двери и распахнула её. Быть может, он сочтёт её дурочкой, а может, и сама она почувствует себя таковой, когда услышит, что он её не хочет, но она просто не могла оставить всё так как есть.
- Райан, - тихо позвала она его, ступив в безлюдный (слава ночи!) полумрачный коридор. Он обернулся, так и не дойдя до конца коридора и Рейч набрала в грудь побольше воздуха и произнесла. - Я хочу, чтобы ты вернулся...- и добавила едва слышно, - Пожалуйста...

...

Анна Розенфельд:

Допив свой мохито, Анна подмигнула симпатичному бармену, взяла со стула шубку и пошла к выходу, даже не замечая, что один рукав волочится по полу. Развлечений на сегодня более чем достаточно.
Она немного захмелела и чувствовала себя отвратительно.
На улице Анна накинула шубу на плечи и направилась в сторону отеля.Короткая прогулка на свежем морозном воздухе немного взбодрила ее. Насыщенный событиями день подошел к концу и слава Богу. Некоторые из этих событий хотелось стереть из памяти навечно. Наверно, все-таки стоит собрать вещички и обрадовать Йена, своим желанием вернуться в Лондон.В сущности, причины оставаться в Грейс больше не было. Работа, из-за которой она сюда приехала,выполнена.
А мечты пусть остаются мечтами.
Сейчас важно закончить работу над проектом и в кои то веки заняться своей никчемной жизнью. Съехать с казенной квартиры, подыскать временное пристанище где-нибудь в "зеленой зоне".
Завести парочку стервозных подруг, любовника, без претензий на совместное будущее или кошку, на худой конец. Нет, не нужно кошку. Это большая ответственность. Лучше любовника, не так жалко...

...

Симон Хоффманн:

Они отвечали на вопросы и пили виски, а потом завалились играть в боулинг. С кем и за кого он играл, пил ли ещё, кто выиграл... всё было скрыто туманом алкогольных паров. Он слишком редко пил, тем более в таком количестве, и сегодняшние излияния не могли пройти для него без последствий.
В очередной раз наклонившись, чтобы бросить шар, Симон почувствовал как к горлу подступила тошнота и решил выйти на улицу. Сколько он там стоял, час или 10 минут - он не знал. Но дурнота отступила, а мысли начали проясняться. Ещё через некоторое время он даже стал опять восприимчив к холоду, и решил вернуться к остальным.

Из дверей вышла девушка и, не замечая его, пошла в сторону отеля. Анна. Симон слишком много выпил, чтобы помнить о том, что решил игнорировать её, но недостаточно, чтобы забыть как она его прокатила.

- Ан-на, - почти нараспев протянул он вслед девушке, - Опять убегаете? Кого в этот раз вы оставили в дураках?

...

Анна Розенфельд:

Анна резко остановилась, услышав его голос за спиной. Зашибись. Весь вечер в упор ее не видел, а тут вдруг такой интерес.
Она медленно повернулась и сделала два шага в направлении Симона.
- Себя. - Коротко бросила она, с вызовом глядя прямо в его удивительные глаза.

...

Симон Хоффманн:

- Себя? - скептически переспросил Симон, - А без этого совсем никак, да? Вилять да обманывать...

Он махнул рукой и замолчал. Разумеется она не поймёт и не признает, и он решил сменить тему:

- Куда ты идёшь? В отель? - он поровнялся с Анной и зашагал рядом с ней, - Я тоже возвращаюсь. Ты не помнишь, я что сюда пришёл без куртки?

Кожа покрылась пупырышками, приподнимая волоски на руках, и Симон засунул руки в карманы джинс.

...

Шарль Клод Ренар:

Шарль следил, как Валери идёт к дорожке, изящная и грациозная, как... да нет, какая модель может сравниться своей заученной выправкой с естественной грацией этой девушки. Разбегается, взмах рукой... куда там улетел её шар он даже не посмотрел, не в силах отвести взгляд от замершей соблазнительной фигурки, обтянутой тонким свитерком, рассыпавшихся дождём по спине блестящих чёрных волос, в которые так хотелось запустить руки, отвести их в сторону, обнажая нежную кожу, и прижаться губами к тому местечку, где тонкой голубой жилкой бьётся пульс... Во рту внезапно пересохло, и Шарль одним глотком допил свой коньяк и закашлялся. Прикусив в сосредоточении нижнюю губку, Валери повернулась к нему и он не сдержался, наклонился, прильнув быстрым поцелуем к её губам, жадно ловя её отклик.

Проходящая мимо с подносом официантка, собирающая по залу пустые кружки и бокалы, неловко повернувшись толкнула его в спину, и её громкие извинения вернули Шарля в реальность. С трудом оторвавшись от Валери, он перевёл дух, стараясь взять себя в руки и обуздать так не вовремя разгоревшееся желание.

- Я могу озвучить свой выигрыш? - чуть хриплым от страсти голосом спросил он, и, дождавшись её кивка, взял её за руки, поднял их и, глядя в её глаза, прикоснулся губами сначала к одной, а потом к другой. - Завтра вечером Сочельник. Канун Рождества. Я хочу, чтобы ты провела его со мной. Только вдвоём. И со мной встретила Рождество.

...

Анна Розенфельд:

- Извини, я...даже если я начну сейчас оправдываться, лучше все-равно не будет. Правды сказать я не могу. А унижать тебя, а за одно и себя, правдоподобной ложью не хочу. - Анна грустно улыбнулась и закусила губу.

- Симон Хоффманн, я погляжу, вам до сих пор нянька нужна. Откуда мне знать, где вы оставили свои вещи, - язвительно ответила Анна,а потом поддразнила, вспомнив сказанные им накануне слова, - Придется побыть вашей няней на вечер, не то замерзнете, простудитесь, а я потом еще и виноватой останусь.
Анна развернулась, скинула с себя шубу,набросила ее на плечи Симону и спросила:
- Так теплее?

...

Симон Хоффманн:

- Тебе опять стало плохо? - Вдруг заподозрил он, но к тому времени, как она закончила предложение понял, что причина была в другом. Он нахмурился, но промолчал.

Симон опешил от такого поворота. Девушка отдаёт ему свою шубу? Она что правда думает, что он её примет и оставит её мёрзнуть? Он решительно снял, наброшенную на плечи шубу и подержал пока Анна не засунула руки в рукава. Затем развернул девушку к себе и начал застёгивать пуговицы. Вернее, попробовал их застегнуть, но выпитый алкоголь и холод путали его пальцы и он никак не мог вставить вторую пуговицу в петлю. Бежали секунды, а он продолжал сражаться с проклятой пуговицей, пока не бросил короткий взгляд на лицо Анны... Она не смотрела на его руки и не пыталась помочь, а смотрела прямо ему в глаза. Кажется она хотела что-то сказать. Или же он опять придумывает то, чего нет. Но её взгляд заставил Симона выпустить из пальцев злосчастную пуговицу и просто поплотнее запахнуть на ней шубу. Он не мог отвести взгляда от её глаз, в которых отражались звёзды. Всё ещё сжимая в руках края её шубы, он притянул Анну к себе и потянулся губами к её рту.
Он уже почти коснулся её губ своими, но остановился. Её тёплое дыхание, согревая, коснулось его губ и он снова приблизился, чтобы поцеловать. Между их губами оставались всего пара миллиметров, а момент наполнен затаённым дыханием и ожиданием...
Симон нахмурился и отстранился. Шестое чувство подсказывало, что с ней лёгкой интрижки не получится, а значит, не стоит и начинать.
Взяв Анну за локоть, он настойчиво потянул её в сторону отеля.

...

Анна Розенфельд:

Анна лишь отрицательно покачала головой.
Симон молча снял с себя ее шубку и заставил одеться. Несколько секунд он сражался с пуговицами, безуспешно пытаясь их застегнуть. Анна молча смотрела на него, чувствуя, как по телу разливается предательское тепло и причиной тому явно была не выпивка.

Такого она точно не ждала. Или ждала, втайне надеясь, что простая любезность подразумевает нечто большее. Анна почувствовала, что земля уходит из-под ног. Близость его тела. Его запах. Горячее дыхание, слегка отдающее алкоголем, на ее губах. Она так и не смогла отвести взгляд. Черт бы ее побрал. Глупая, глупая девчонка. Чего она хотела в данный момент? Кратковременной интрижки? Сиюминутной страсти? Она могла подчинить его волю. Заставить сделать то, чего ей хотелось. А был ли в этом смысл? Анне вдруг захотелось сбежать и скрыться где-нибудь, где ее никто не найдет.

Симон немного отстранился, а Анна чуть не закричала от досады.Он опять приблизился и на мгновение ей показалось, что его губы вот-вот коснуться ее.Внутренняя борьба отразилась в его глазах. Боролся он, а проиграла она.
Иллюзия. Их встреча с самого начала была иллюзией. Есть мечты, которым не просто не суждено сбыться, они изначально не имеют права на жизнь.

Когда Симон бесцеремонно потащил ее к отелю, у нее даже не осталось сил возразить. У входа в отель Анна вырвалась и побежала к лифту не разбирая дороги. Все, чего ей сейчас хотелось - броситься на кровать и рыдать, пока хватит сил. И плевать, что завтра он опять обвинит ее в бегстве или очередной лжи.

...

Симон Хоффманн:

- Анна! - Окликнул он и, догнав, накрыл ладонью её пальцы на кнопке вызова лифта. Кабинка с тихим звуком двинулась вниз, к ним, а Симон чуть сильнее сжал её напряжённые, холодные пальцы, - Перестань от меня убегать.

Свободной рукой он обхватил её талию и прислонил спиной к своей груди. Шуба мешала ощутить мягкость её тела, но от неё исходило тепло и едва уловимый запах. Симон нагнул голову и вдохнул аромат её волос.
Лифт остановился и двери разъехались в стороны. Он мягко подтолкнул Анну внутрь и шагнул следом.
За первым лифтом, наступил черёд второго. Они молчали. Тишина была напряжённой, как будто оба хотели, но не решались высказать свои мысли, вопросы. Как будто боялись сделать или сказать что-то, что будет не понятно другим.
На панели зажглась цифра "3" и двери с тихим звоном разошлись в стороны.

- Анна, - не громко позвал он, когда она вышла из лифта. - Спокойной ночи.

Двери закрылись, скрывая от него женскую фигуру в коридоре. Симон протянул руку к кнопке, чтобы снова заставить их открыться. Сжал кулак и, после недолгой борьбы, нажал на пятёрку.

*спокойной ночи*

...

Эмма Майер:

Но Эмма не соглашалась с ним. Она отрицательно покачала головой. Если бы она тогда не погрузилась в бездну отчаяния и жалости к себе, то смогла бы что-то предпринять, остановить Сюзан, и может быть, не было бы того, что они имели сейчас. Натан прав. Поступок Сюзан имел необратимые последствия для многих: для Лукаса, его жены, сына, отца, брата, для самой Сюзан, Эммы, их матери …
Эмма смотрела на праздничные огни и ей было жаль младшую сестру, своевольную, непрактичную, эгоистичную. Но с другой стороны Сюзан была всегда веселой, ласковой и милой. Эмма вспоминала, как Сюзан обнимала её сзади за шею и шептала «Ну не сердись, Эмма. Пожалуйста, не сердись» И Эмма не могла сердится на нее. Она обязательно находила выход из ситуации. Она любила сестру настолько, что отдала ей любимого мужчину. И сейчас получается, что сделала она это напрасно, потому что Натан не был нужен Сюзан. Сестре был нужен Лукас, у которого уже была жена.
Эмма задумалась на минуту, смогла бы она поступить также, как Сюзан: выйти замуж за нелюбимого, лишь бы быть рядом с тем, кого она любила. Наверное, нет. Потому что это тупик. И Сюзан сознательно загнала себя и Лукаса в него.
Её маленькая глупая Сюзан, решившая получить желаемое любой ценой.
Эмма сидела совершенно прямо, не шевелясь и несмотря на бурю чувств внутри, внешне оставалась спокойной.
Но она все равно не может судить их. Их поступок был эгоистичен и неразумен, но разве любовь самой Эммы нормальна? Столько лет она любила мужчину, с которым даже не была знакома. Она грустно улыбнулас - они с Сюзан обе ненормальные.

Эмма хотела сказать ему, что он ничего и не должен ей, что это целиком её вина, это она вовлекла их в эти отношения, по сути, навязав ему свое общество.
Она поставила себе цель и шла к ней. Это было решение одинокой женщины, необдуманное, безрассудное, спонтанное. Но Эмма не учла одного - как и Сюзан, она использовала Натана для достижения своей цели.
Эмма горько усмехнулась - воистину тот день, когда Натан Хеттинг обратил на себя внимание сестер Майер, был черным днем в его жизни.

Занятая своими мыслями, Эмма не ожидала, что он поцелует её. Так посреди улицы, на глазах у многих. Она на мгновение растерялась, но потом ответила на поцелуй, в свою очередь вкладывая в него всю тоску и всю любовь, что жила в ней.
Она чувствовала его руку на своей талии, и когда он отстранился, уткнулась лицом в его шею.

- Я приду, - прошептала она. – Приду …

Эмма отстранилась, отпустила голову и еле слышно сказала:

- Потому что я люблю Вас … Уже давно ... Почти семь лет.

...

Натан Хеттинг:

Натан чувствовал на своей коже теплое дыхание Эммы, ощущал близость ее тела и руки, лежащие на его груди и внезапно осознал, что хотел, чтобы эти мгновения никогда не заканчивались.
Чтобы снег вот так же продолжал падать - редкими, пушистыми хлопьями; чтобы возок вот так же медленно тянулся по заполненной прохожими улицам, звеня бубенчиками; чтобы пахло корицей, ванилью и жаренными каштанами; чтобы люди вот так же смеялись, весело переговариваясь друг с другом; и чтобы Эмма вот так же сидела рядом, доверчиво прижавшись к нему.

Во всем этом чувствовалось такое не сравнимое ни с чем откровение, такая беззащитность, что Хеттинг ощутил потребность защитить этот крошечный мирок, в одно мгновение возникший, казалось, ниоткуда; ниспосланный ему непонятно за какую добродетель, просто так, ни за что.
Он наклонился, касаясь губами щеки Эммы, и замер, услышав вдруг:


... и тут же:

Неожиданное признание застало Натана врасплох, поэтому он не сразу понял смысл следующей фразы.
Почти семь лет... Две сестры - Эмма и Сюзан... Одна собралась за него замуж, другая уехала... Одна обманывала его, другая...
Внезапно улица показалась ему чужой, слишком шумной и совершенно неподходящей для того, что происходило с ними.
Натан крепче прижал к себе Эмму.

- Ты не перестаешь удивлять меня, Эмма, - произнес он, наконец, - Сейчас мы вернемся в отель, поднимемся ко мне, разожжем камин, выпьем теплого вина, и ты расскажешь мне ... все - Натан задумчиво провел рукой по ее волосам. - Я потерял слишком много времени и теперь желаю знать все - как ты жила все это время, что думала, о чем мечтала... я хочу прожить с тобой заново каждый миг этих семи лет... Ты согласна?

...