Пенелопа Уильямсон "Смертные грехи"

Lady Victoria:

Замечательная книга! Конечно, мы ждём! Удачи всем!

...

Санса:

Спасибо, что переводите. Буду ждать новых глав. Только не бросайте, пожалуйста.

...

blackraven:

 » Глава 26 (часть 1)

Перевод: blackraven
Редактирование: codeburger

Над дверцами обеих исповедален горели красные огни, и Рурк в ожидании присел на скамью.

В старой церкви Непорочного Зачатия было прохладно и пахло сырым камнем, свечным воском да святой водой. Откинув голову, Дейман закрыл глаза. Он чувствовал себя разбитым, словно его кости вынимали из тела, чтобы сыграть ими в бейсбол.
Отчаянно хотелось спать, но впереди ждала встреча с Кейси Магуайром у «Летучих лошадок», а вечером предстояло произвести арест. Реми Лелури. За убийство Чарльза Сент-Клера, убийство первой степени. После уговоров капитан разрешил Рурку обождать с вручением ордера, пока не стемнеет и не уйдут в печать утренние газеты. Не хотелось, заковав в наручники, тащить ее в тюрьму Пэриш сквозь толпу репортеров, которые будут бросать ей в лицо вопросы и слепить глаза фотовспышками.

Слишком хорошо они сделали свою работу, он и Фио, кирпичик за кирпичиком выстраивая дело вокруг Реми Лелури, пока не окружили ее тюремной стеной. Все время расследования Рурк цеплялся за свою веру, за кредо, которым всегда руководствовался: убитые имеют значение, они достойны того, чтобы мир узнал, почему они умерли и от чьей руки. Говорить за убитых – его долг, но это не избавляло от боли, особенно в этот раз.

Как-то летом, давным-давно, он влюбился в девушку страстную и отчаянную, которая была чокнутой куда больше, чем немного. И она наслаждалась, пробуждая его собственное безумие. Тем летом она так крепко его зацепила, что не отпускала до сих пор.
А может, думал Рурк, его сильнее зацепило совсем другое – азарт, заоблачный восторг, всегда накатывавший, стоило пуститься во все тяжкие дьяволу навстречу. Они так похожи, он и Реми Лелури, наверняка она все понимает. «А что, если это я его убила, Дэй? – дразнила она недавно, бросая вызов. – Что, если я убила?»
Ей следовало помнить: нет такого вызова, который он побоялся бы принять.

Рурк услышал, как скрипнула петлями дверца исповедальни, и открыл глаза. Оттуда вышла монахиня в простой черной рясе с черными четками на поясе. Приблизившись к бронзовой статуе святого Петра, она встала на колени. Прикосновение ее губ наложилось на тысячи истовых поцелуев, почти стерших ступни святого за последние семьдесят лет. В каких таких грехах нужно было каяться Христовой невесте в понедельник утром, Рурк не представлял, но решил, что даже монахини подвержены искушениям и не избавлены от лукавого.

Подойдя к алтарной ограде, монахиня снова опустилась на колени и принялась исполнять свою епитимью.
Дэйман встал и направился к исповедальне, из которой она вышла. Внутри было тесно, темно и витал легкий запах розовой воды.

Сбоку доносилось тихое бормотание священника, дающего отпущение грешнику во второй кабинке. Погруженный во мрак, Рурк ждал. На мгновение ему показалось, что забухавшее сердце заглушает все вокруг. Вдруг оно замерло и снова забилось ровно. Но тут деревянная заслонка отодвинулась, и сквозь затянутое сеткой окошко он увидел священника. Тот вздыхал и ерзал, наверное, в нетерпении, ведь исповедальный час уже заканчивался. В лучике, просочившемся через дверной паз, сверкнул золотой узор на зеленой столе. Свет очертил лицо: круглый ирландский подбородок, высокий лоб, короткий нос.
Лицом падре Пол Рурк совершенно не походил на Деймана, впрочем, как и всем остальным. Они были такими разными, они с Полем, и все же такими близкими. Как бывают близки люди, вместе пережившие страшное бедствие, вроде урагана или крушения поезда.

В душной, давящей тишине Дейман не смог ничего сказать. Слов не было.

– Я знаю, иногда бывает трудно начать, – произнесла тень по другую сторону сетчатой завесы с отеческим пониманием и улыбкой в голосе. – Почему бы тебе не испросить для начала благословения у Господа нашего, а дальше посмотрим.

Благослови меня, Отче, ибо я согрешил.
Слов не было. Начни он исповедоваться – и его не остановишь, как алкаша, дорвавшегося до бутылки. Но он не искал покаяния, не искал прощения.
– А, ничего, – начал он, – просто неделя никак не кончится.

– Дэй? Это ты?.. Нет, не убегай, – спохватился брат, ведь Рурк уже дергал задвижку.
Он не сумел нормально открыть дверь и чуть не пробил кулаком филенку из красного дерева.

– Дэй, перестань изводить себя, – увещевал его брат. – Другой уже принял смерть на кресте за все грехи этого мира.

Рурк вырвался из исповедальни и едва не свалился в проходе, ударившись о скамью. Он толкнулся в отделанные бронзой двери и, пошатываясь, поплелся к остановке, почти ослепленный белым пламенем полуденного солнца.

* * *
Карусель «Летучие лошадки» располагалась в причудливом белом деревянном строении с витражными окнами, похожем на шатер. Отстегнув ремешок плечевой кобуры, Рурк на цыпочках прошел в широкую входную арку. Он чувствовал себя королем ковбоев, Томом Миксом, вышагивающим на полуденную разборку с главным злодеем. До полноты вестерновой картины не хватало только коня по кличке Тони.

Каллиопа при карусели играла «Человек на летающей трапеции». Пронзительные звуки вылетали из паровых гудков органчика и плыли в тягучем летнем воздухе. Здание кишело детьми, их смех заглушал музыку.

Рурк заметил Кейси Магуайра. Тот одиноко сидел на скамейке возле тележки с гамбургерами.
Рурк внимательно оглядел людей рядом с бутлегером. У тележки стояла маленькая девочка с ярко-рыжими – как кожурки апельсина – кудряшками. Она держала за руку мальчика в красной маске с Марди-Гра, изображавшей ухмыляющегося дьявола с багровыми рогами и желтыми клыками. Возле скамейки замерли три монахини, сестры милосердия, в тусклой форме из синей шерсти, белых накрахмаленных передниках и столь же накрахмаленных головных уборах, напоминающих флотилию парусников. Разрумянившись, они смотрели на скачущих по кругу деревянных лошадок.

Снова и снова обводя взглядом помещение, Рурк медленно подошел к скамейке и сел рядом с Магуайром. Небольшая дуэль в гляделки – и Магуайр первым отвел глаза.
– Выглядишь хреново, – сказал он.

Рурк подумал, что бутлегер тоже не в лучшей форме. Подбородок запятнан щетиной, словно сажей, бледная кожа одрябла, глаза в красных прожилках.
Магуйар уставился на карусель. Его щека вдруг дернулась.
– Ты должен понимать, что наш разговор… наша встреча… ничего этого нет и не было, – выдавил он.

Рурк глянул на улицу. Мох на дубах обвис от жары. Солнце заливало газон, цветочные клумбы, гравийную дорожку, но спроси любого из местных, и тот, не моргнув, сказал бы, что вечером опять пойдет дождь.

– Я имею с этого свой кусок, Дэй.

Повернув голову, Рурк рассматривал сбоку лицо Магуайра.
– Ты заодно с чикагским Щеголем?

Рот Магуайра скривила насмешка над собой.
– С чего бы ирландскому парню да из Нового Орлеана хороводится с этим янки-макаронником Аль Капоне?

– Ну да. Я так и думал.
Рурк не почувствовал удивления, только опустошающую усталость. Он устал до мозга костей.
На своей первой работе Кейси Магуайр ощипывал кур на бойне, которая теперь принадлежала ему, но он никогда не упускал случая свернуть с прямой дорожки. Весь его рэкет был, по сути, мелочью, пока акт Волстеда не сделался Сухим законом для всей страны. Тогда за каких-то шесть месяцев Кейси вдруг обзавелся лодочной флотилией, складами, тростниковыми плантациями – и вот уже весь бутлегерский бизнес на побережье залива сосредоточился в его руках. Сам по себе Магуайр не смог бы собрать столько денег, чтобы провернуть операцию такого масштаба и размаха.
– Помнишь тот случай на колесе обозрения, – сказал Рурк, – когда я чуть не грохнулся, а ты спас мою задницу? Так вот, мне кажется, что это ты, поднявшись на самый верх, попробовал перепрыгнуть из люльки в люльку, но колесо дернулось, и теперь ты летишь вниз.

От тележки с гамбургерами доносился запах жареного лука. Мальчишка в маске красного дьявола бегал за своей сестренкой, оба кричали и смеялись.

– Иногда, – вздохнул Магуайр, – так получается, что пересекаешь черту, которую даже не видно, пока не окажешься по ту сторону.

– А какую черту пересек Винни Макгинти?



Продолжение следует...

...

Natali-B:

Константин, Таня, спасибо за продолжение!

...

Lady Victoria:

Константин, Таня, спасибо огромное за продолжение! Прекрасные перевод и редактирование! С удовольствием причитала! Рурку удачи!

...

Suoni:

Неужели Рурк и правда арестует Реми?

Константин, Таня, спасибо большое! Замечательный перевод!

...

Дуся:

Спасибо большое за продолжение!

...

Кьяра:

Спасибо за такой чудесный сюрприз: новую главу
А я что-то не верю, что это сделала Реми. Или Белль (ей ведь очень просто тут было свалить вину на Реми и отомстить). В аннотации упоминалась связь нынешнего убийства и убийства брата Чарльза в прошлом. Кто-то из сестричек убил одного брата, а спустя столько лет другого? Почему? И чего так испугался Чарльз, что решил срочно развестись с Реми?
А все покушения на Рурка с убийством Чарльза не связаны? Сомневаюсь.

...

Peony Rose:

Жаль, что покаяния Рурк не ищет. И прощения. Возможно, исповедь бы сняла с него тяжкое бремя.

Спасибо за продолжение, со светлым праздником Пасхи!

...

blackraven:

Спасибо за комментарии, дорогие наши читательницы!
Со светлым Христовым Воскресением вас!

По секрету скажу, что следующую выкладку не придется ждать так долго, как эту.
Мы с Таней работаем, не покладая пера

...

Nadin-ka:

С чего бы вдруг такие выводы? Изо всех его хождений встреч и разговоров никак выходило, что убийца - Реми. Скорее уж Белль можно заподозрить,
Ведь Чарльз ее буквально растоптал.

Вот я тоже сомневаюсь. Активность мафии наблюдается с самого начала расследования.
Куда-то вляпался чертов наркоман, вот его и покрошили.
Как же мне Дэя жаль, мучается страшно, а если Реми упечет в тюрьму, никогда себе этого не простит.

Спасибо!

...

diamond:

Константин и Таня, спасибо вам за великолепный перевод новой главы и с праздником Светлой Пасхи!
Ме кажется, что какие бы улики не указывали на Реми, она не причастна к убийству Чарльза.
Это было бы бы слишком просто.
Но тем не менее, кто-то очень удачно использовал факт ужасных отношений между супругами и весь негатив, который у Реми вызывал к себе Чарльз и организовал его убийство, подставив конкретно её.
Дейману не позавидуешь, слишком много плохого произошло в его жизни в последнее время.
Ему не с кем поговорить о том, что его мучает, он даже от брата-священника убегает как от прокажённого.

...

irusha:

Спасибо большое за продолжение!

...

lanes:

Константин,Таня,Большое Спасибо за продолжение!!!

...

blackraven:

 » Глава 26 (окончание)

Перевод: blackraven
Редактирование: codeburger

Магуайр шумно выдохнул, словно выпуская наружу застарелую боль.
– Мой брат Бобби Джо дал Винни работу, поручил ему собирать проигрышные ставки на бои в Ирландском боксерском клубе. А этот шнырь принялся мухлевать с квитанциями. Скорее всего Бобби Джо поймал Винни за руку, тот его и убил. Я-то думал на боксера-ниггера. Только пару недель назад узнал про крысятничество мудака Винни, ну и сделал то, что должен был сделать. Да Бога ради, Бобби был моим младшим братом! Или станешь мне рассказывать, что не грохнул бы убийцу своего брата?

– К тому же не стоит забывать, что Чикагскому Щеголю причиталась доля с украденных квитанций. По моим представлениям, туза вроде Аль Капоне – босса с определенной репутацией, которую постоянно нужно поддерживать, – совсем не осчастливила бы новость, что один из твоих шестерок имеет его тут в жопу, а ты и не чешешься.

– Говорю же, мне пришлось это сделать.

– А Брайди? С ней тебе тоже пришлось это сделать?

В ответ Магуайр лишь на секунду закрыл глаза, но это сказало Рурку больше, чем если бы Кейси разрыдался.
– Смерть Брайди – это несчастный случай. Один из чикагских парней заехал к нам забрать долю навара и услышал, как я спускаю пар в свисток, мол, есть один коп, который кусает меня за пятки. А дальше я вдруг узнаю, что итальянские гопники приперлись в мой город, типа, оказать помощь.

Рурк понимал, как и почему такое могло произойти. После 1890-го, когда не попавших под линчевание сицилийцев выперли из Нового Орлеана от греха подальше, мафия постоянно пыталась и деньгами, и лаской, и таской проложить обратную дорожку к сердцу города Брось-Печаль. С его обширными связями и рукой в каждом бизнесе Кейси Магуайр являлся для гангстеров отличным подельником. Будучи в крупном долгу – как бы не по гроб жизни, – он мог гарантировать Чикагскому Щеголю большой жирный кусок от местного криминального пирога.

– Я постарался им втолковать, что для бизнеса лучше просто припугнуть тебя, – продолжал Магуайр. – Просто бросить гранату или что-то вроде на переднее крыльцо дома Брайди. – Он поставил локти на колени и опустил лицо в ладони, словно в молитве. – Вы оба должны были находиться в спальне. Какого черта она делала на крыльце? А ты, твою мать, зачем на улицу вылез? Господи Иисусе.

Рурк уставился на макушку Магуайра.
– Прошлым вечером ублюдки с томми-ганами чуть не изрешетили меня вместе с дочуркой.

Магуайр резко развел руки и вскинув голову, чтобы встретиться взглядом с Рурком.
– Знаю, Дэй, знаю. И как мне быть? Я тут с тобой разговариваю, словно брат с братом, словно в старые времена. Могу сказать макаронникам, что ты от меня отстал и пусть они тоже от тебя отстанут, и тогда у нас обоих будет шанс унести жопы целыми из этого дерьма.

– Хер с ними.

– Я знал, что ты так скажешь, – усмехнулся Магуайр.

– А что насчет Чарльза Сент-Клера?

– А что насчет него? Ну признался я, что прикончил одного уебка, который по-любому заслужил смерти, так ты сразу хочешь всех своих жмуров на меня повесить? С чего бы? Весь мир знает, что это Золушка убила Чарли Сент-Клера, и только ты один не догоняешь?

Рурк почувствовал жжение в запястье и посмотрел вниз: он так сильно тер свою татуировку, что кожа покраснела и воспалилась.

Магуайр поднялся на ноги.
– Теперь ты знаешь ответы на все «как» и «почему», – сказал он, – и это должно удовлетворить твое гребаное ненормальное стремление всегда строить из себя идеального копа. Пора бы завязать с этим. Для твоего же блага, Дэй, завязывай с этим.

Рурк дал ему отойти на пару шагов и сказал, повысив голос, чтобы перекричать орущих детей и паровые гудки каллиопы:
– Кейс!

Магуайр обернулся. Свет из витражных окон раскрасил его лицо красными и синими пятнами, и бутлегер выглядел жутко: избитым, истекающим кровью.

– Ради Брайди, – сказал Рурк, – ради всех убитых, даже типов, вроде Винни Макгинти… Так или эдак, но я тебя прижму.

***
– Я верю, что он тебе все это рассказал, – кивнул Уэлдон Керриган. – И даже верю, что примерно так все и было, но хватит об этом. У нас на крючке рыбка покрупней.
Суперинтендант Департамента полиции сидел за столом из махагони с накладками из золоченой бронзы в своем кабинете в здании мэрии, окруженный полированным деревом, шикарной кожей да кольцами дыма от гаванского табака.

Рурк смотрел на него сверху вниз и молчал.

– Через несколько часов мы арестуем эту долбаную кинодиву за убийство, – продолжал Керриган. – И тогда весь ад с цепи сорвется… Мне не нужно, чтобы ты расследовал дело, про которое я сказал тебе забыть.

Рурк молчал.

– Да ладно, Дэй. Кому на хрен сдался этот Винни Макгинти. Ему красная цена была – четвертак, да и получил он, что заслужил, за убийство Бобби Джо Магуайра. А вот чего нам совсем не нужно, так это чтобы чикагские бандиты приезжали сюда с гранатами и автоматами, желая свести счеты из-за грошовой недостачи. Ты слышал, что Аль Капоне сделал с одним парнем, который ему дорогу перешел? Размозжил громиле башку бейсбольной битой прямо на глазах у двадцати других громил, черт подери!

– Видимо, ему не чужда концепция преступления и наказания.

– Не умничай, щенок, – густые черные брови Уэлдона Керригана нахмурились над сузившимися глазами.

Рурк отвернулся от тестя. Прошел по толстому турецкому ковру к окну с зелеными бархатными шторами, из которого открывался вид на статуи и пальмы площади Лафайет. Голубые сойки и пересмешники мелькали в слепящих солнечных лучах. Вдали в горячем воздухе маревно дрожали шпили Собора Святого Людовика.
– Что насчет Лероя Вашингтона? – спросил Рурк.

– А что с ним?

Рурк чуть не разбил окно кулаком, но вместо этого приложил ладонь к стеклу, чувствуя палящий жар солнца.
– Господи Иисусе. Он мотает пятьдесят лет в «Анголе» за то, чего не делал.

Красное кожаное кресло мягко скрипнуло под суперинтендантом, когда он наклонился, доставая сигару из кедрового хьюмидора на столе.
– Чикагцы не удовлетворятся тем, что Магуайр свел счеты со своим парнем Винни, потому что это было сделано позже, чем следовало. Магуайр позволил случиться воровству. Черт возьми, Аль Капоне вероятно решит, что Магуайр сам был замешан в крысятничестве с самого начала и решил списать беднягу Винни, только когда всерьез запахло жареным. Кстати, судя по всему, что нам известно, так, пожалуй, и было. Это здоровенная страшная собака, Дэй, пусть себе спит, нам никак нельзя ее будить. Мы не рискнем навлечь на Новый Орлеан кровавую гангстерскую бойню только потому, что какой-то никчемный ниггер получил зряшную отсидку.

Рурк горько усмехнулся, отворачиваясь от окна. Ему пришлось засунуть руки в карманы, чтобы скрыть дрожь.
– Тогда как насчет Брайди О’Мары и всех твоих расчудесных высокопарных речей про то, что никому не сойдет с рук убийство одного из наших?

Румянец залил щеки его тестя, как солнечный ожог. Керриган отвел взгляд от Рурка, занявшись извлечением сигары из обертки. Затем обрезал кончик миниатюрным серебряным ножичком, подвешенным на цепочке от часов.
– Ты мне сказал, что Магуайр считает ситуацию урегулированной. Смерть Брайди – это несчастный случай. Дэй, иногда нужно идти на компромисс, чтобы вместе достичь общей цели.

Рурк достал из кармана четвертак и бросил его на зеленый фетровый бювар, между перламутровым ножом для конвертов и ониксовой коробочкой для почтовых марок.
– Держи.

Уэлдон Кэрриган поднял монету, перевернул на ладони.
– Это еще что?

– Четвертак, – улыбнулся Рурк. – Вижу, большего твоя честь не стоит.

Продолжение следует...

...