Красавица (ИЛР)

Галя, спасибо, что зашла!

Привет!
Валерия, спасибо за главу!
Чудные отношения между Луи и Роланом)) даже подрались, как мальчишки. Короли тоже люди.
Считаю, Луи неправ, но хорошо, что ему хватило ума, не бросать Ролана в Бастилию.
А Савуар сам виноват.
_________________

Привет, Ната,
Луи прав по своему, да и к Ролану у него особое отношение.
Анри виноват, но Ролан знал, что делал, когда писал письмо

Лера доброго вечера. Спасибо, что продолжаешь выкладывать новые главы. Герои моих ожиданий не обманули - разругались сразу после близости. Один плюс хоть удовольствие получили, у них и секс мог в потасовку перерасти как у Миледи с с Д,артаньяном. Что же на свадьбе то будет, одними оскорблениями обойдется или оружие в ход пойдет? С Луи нехорошо получилось, нельзя так с королевским носом обращаться. Ролан или не до конца понял или забыл, что Луи уже далеко не такой плюшевый, каким был вначале. Либо, что самое плохое уже банально не контролирует себя. Безусловно король ценит Ролана, как человека которому доверяет, но терпение короля не безгранично, а его демонстративно испытывают. Надеюсь Ролан не начнет войну с королевским флотом, с него станется. Диана тоже навлекла на себя королевский гнев, не пришлось бы ей снова спасаться бегством под руку с Роланом.

Рита, привет!




А разве они могли как то еще?



До свадьбы недалече, скоро узнаем.



Пока что ему сходило с рук.



До конца этой главы еще контролировал. Но щас сьедет с катушек



Да, уже на грани. А жареное только начинается.



У Дианы козырь в рукаве. Даже два.

Спасибо, что не забываешь!
Приходи в мою новую тему

 » Глава 6. Свадьба Геры

Наутро Ролан обнаружил себя в покоях Луи на диване. Спал он полностью одетым, а при попытке открыть глаза и подняться, голову прострелила адская боль. Он схватился за голову, пытаясь унять боль, во рту пересохло, а глаза боялись яркого света, лившегося из распахнутых окон. Рядом, прямо на полу, обняв диванную подушку, спал Виктор де Шерше.
Память медленно стала возвращаться к нему. Найдя глазами на столе откупоренную бутылку, на дне которой что-то еще было, Ролан с трудом волоча ноги и весь сморщившись от головной боли, буквально дополз до стола, и стал пить прямо из горла, утоляя ставшую невыносимой жажду.
Весь стол был уставлен бутылками. Они валялись на полу под столом, в камине и стояли на столике около окна.
Де Шерше пошевелился, видимо разбуженный шумом, который произвел Ролан, чтобы добраться до вина. Перевернувшись на спину, Виктор смотрел в потолок, сжимая голову руками. Ролан сжалился над ним, открыл новую бутылку и принес ему.
-Продолжим? - Виктор смотрел на него с ужасом, - если мы продолжим, я умру.
Он сел, взял бутылку и стал жадно пить. Ролан сел на пол рядом с ним.
-Я сочувствую Луи, - сказал де Шерше, оторвавшись от горлышка, - он сегодня утром принимает иностранных послов. Забыл откуда.
Ролан попытался засмеяться, но от каждого вздоха боль в голове усиливалась, поэтому смеяться было опасно.
-Я тоже ему сочувствую.
Вчера они пили вино, много вина, и говорили, говорили, говорили. Ролан помнил, как рыдал, вспоминая Анри де Савуара. Он помнил, как рыдал Луи. Он отлично знал, кто виноват в смерти друга. И слова Луи били по больному месту. Они засиделись далеко за полночь, и было уже невозможно вспомнить, что они говорили под конец. Виктор рассказывал о своей возлюбленной, а Ролан взывал к друзьям, в надежде получить совет, что же ему делать дальше, как добиться любви Дианы. Он поморщился, вспомнив это. Давно он не напивался так, чтобы кому-то рассказывать о Диане. Более того, он никогда так не напивался. Он всегда держал себя в руках, но на этот раз горе и раскаяние сорвали все плотины. Он абсолютно не помнил, о чем говорил ему Луи. В самом начале тот ,как всегда в таких случаях, вспоминал Марию Манчини, а потом... Ролан тщетно пытался вспомнить. Ему казалось, что он теряет нечто важное, какую-то нить, важную для него. Но память сыграла с ним злую шутку, дав нить, но не дав возможности потянуть за нее.
С трудом добравшись до своих покоев, Ролан умылся и переоделся. Голова все еще болела, и ему казалось, что боль эта дана ему в наказание за Анри. Наверно так будет всегда. С трудом волоча ноги, он отправился было домой, но по пути ему вдруг встретилась его сестра. Гертруда бежала, подхватив юбки, и не заметила Ролана, который удачно скрылся за углом. Он последовал за ней на расстоянии, и увидел, как она поднялась на третий этаж, провела рукой по стене, нажала на элемент рисунка и исчезла за потайной дверью.
Это была та самая комната, где Диана прятала его от Анри де Савуара. Ролан стоял в недоумении. Потом подошел к двери, решив, что имеет право знать, с кем встречается сестра, нажал на цветок, дверь отворилась, и перед ним предстала Гертруда в объятиях мужчины. Ролан захлопнул дверь, и смотрел на Гертруду и ее любовника раскрыв рот от удивления и неожиданности. А потом к груди подкатила такая волна ненависти, что он схватился за кинжал и только усилием воли не дал себе убить их обоих.
В свете одинокой свечи на него смотрели двое - его сестра Гертруда и его лучший друг, король Луи.
Гертруда первой пришла в себя. Она натянула на плечи платье, потом отступила на шаг и оказалась за спиной своего любовника.
Луи молчал. Ролан тоже молчал. Он вспомнил просьбу королевы забрать Гертруду от двора. Он вдруг понял, что произошло с Луизой, и почему Гертруда сидела за одним столом с Луи. Бедная Луиза.
-Пойдем, - Ролан протянул руку, и Гертруда, сама не желая того, подчинилась. Она как завороженная подошла к нему, вложила свою руку в его.
Луи молчал.
-Прошу нас просить, Ваше Величество, - Ролан поклонился, потом нажал на механизм, отворяя дверь.
Луи все еще молчал. Потом сделал шаг за ними.
-Оставь ее.
Гертруда обернулась, потом вдруг всхлипнула:
-Простите меня, простите..., - она смотрела на Луи в слезах, - простите меня, сир! Но я должна идти с ним!
-Мы едем домой.
Ролан потянул за собой готовую разрыдаться сестру, осмотрел ее одежду, и они стали спускаться с лестницы. Луи смотрел на них, стоя на верхней ступеньке. И когда Ролан обернулся, он так стоял, не шевелясь.
-Ты вчера столько говорил о совести, что я поверил, что у тебя она есть, - сказал Ролан, - или наличие совести требуется только от вассалов?
Луи сбежал по лестнице:
-Ты не смеешь судить меня! Ты...
-Я не Луиза. Я смею судить тебя. Я никак не ожидал от тебя такой подлости.
Луи побледнел:
-Еще одно слово и камера два на два шага твоя!
Гертруда вскрикнула, пытаясь оттащить Ролана подальше:
-Прошу вас! Сир, разрешите нам уйти! Я умоляю вас!
Он сделал жест рукой, показывая, что они свободны.
-Убирайтесь к дьяволу!
Ролан пошел вниз и потянул ее за собой. Больше не оборачиваясь, как Орфей, боясь, что если обернется, то случится непоправимое, он почти бегом вывел ее на улицу, приказал подать карету и вскоре сидел в своей библиотеке, откинувшись на спинку стула и сжимая голову руками. Боль так и не отпустила его, но теперь прибавилась еще и боль душевная. Предательство Луи, падение Геры настолько выбили его из колеи, что он боялся за каждое свое слово. С большим трудом сдержав желание скрестить с Луи шпагу, теперь он в красках представлял, как ведет сестру на постриг в монастырь, либо перерезает ей горло, и кровь хлещет на ее светлое голубое платье.
Так вот о чем говорил ему вчера Луи. Теперь он вспомнил. Он говорил о Гере. О том, как влюблен в нее, и как она хороша. Ролан провел ладонью по лицу.
-Гера.
Та стояла опустив голову и закрыв лицо руками.
-Гера, посмотри на меня.
Она отняла от лица руки, и он увидел, что оно все залито слезами.
-Ты никогда не простишь меня? - спросила она.
-Никогда.
Плечи ее тряслись от рыданий, слезы градом лились по лицу.
-Ты опозорила честь нашего рода.
-Ролан..., - она шагнула вперед, - Ролан, умоляю тебя... я не хочу в монастырь! Я умоляю тебя! - Гера упала на колени перед ним и спрятала лицо в ладонях.
Он молчал. Потом встал, схватил ее за волосы и заставил подняться. Некоторое время смотрел на нее, и вдруг со всего размаху ударил по лицу.
Гера вскрикнула, отступила и упала на пол, запутавшись в платье.
Дверь отворилась и вошел Морис. Он был белее мела, и так и остался стоять у двери. Ролан бросил на него взгляд, но тут же забыл о его существовании.
-Ролан, пожалуйста... лучше убей меня! Все, что угодно!
-Кому же ты теперь нужна? - проговорил он, сам не узнавая своего голоса, - кто пожелает жениться на шлюхе? Ты не Мария Манчини, ты сестра никчемного графа, потерявшая всякий стыд! Даже последний бюргер откажется жениться на тебе!
-Пожалуйста... ведь ты не осуждал Луизу, ты дружил с Марией, ты... почему ты так строго судишь меня? - она поднялась на ноги, - я...
-Потому, что мне нет дела до этих женщин! Ты же моя сестра и я отвечаю за тебя! Мне все равно, перед кем раздвигает ноги Луиза де Ле Блан! Но мне не все равно, с кем спишь ты! - он снова ударил ее, и Гертруда заплакала, схватившись за щеку.
-Ролан, я умоляю тебя... я...
-Умолять ты будешь Господа о помиловании, - он подошел столу, на котором оставил хлыстик, взял его и сделал шаг к сестре.
Гертруда попятилась, но Ролан пошел за ней, размахнулся, безумно желая не просто избить ее, но и видеть, как ее руки и грудь покрываются красными шрамами, видеть, как слезы ее мешаются с кровью, ударил, Гертруда закричала, прижалась спиной к стеллажу с книгами и выставила вперед руки:
-Не надо, не надо, Ролан!
Тут мелькнула тень и перед ними оказался Морис, о присутствии которого Ролан начисто забыл. Его следующий удар пришелся Морису по плечу, но тот не шелохнулся, закрывая собой Гертруду:
-Умоляю вас, господин, не бейте ее.
Он был белее мела и губы его дрожали. Зеленые глаза были полны решимости.
-Отойди.
-Прошу вас. Умоляю. Я отведу мадемуазель в ее комнату, ей нужно привести себя в порядок. Посмотрите, до чего вы ее довели...
Гертруда стояла, прижавшись к шкафу и дрожа всем телом. Губы ее что-то прошептали, но не было слышно ни звука.
-Мадемуазель нельзя так, - Морис сделал шаг вперед, и Ролан машинально отступил.
-Я..., - Гертруда попыталась унять дрожь, - Ролан... я... я жду ребенка...
Оба мужчины обернулись к ней. Ролан с ужасом смотрел, как сестра его оседает на пол и рыдает, закрывая лицо дрожащими руками. Он отбросил ставший ненужным кнут, прислонился головой к корешкам книг. Морис встал на колени рядом с Гертрудой и что-то говорил, утешая ее. Почувствовав себя монстром, Ролан прошелся по комнате.
-В монастыре наверняка есть приют для ублюдков, - сказал он.
-Это ребенок Луи! Это...
-Это обычный ублюдок. И ты сама обычная шлюха. Не важно, кто он, он был моим другом и совратил мою сестру. Будь проще, Гера. Не надо возводить горы ненужной лжи над простыми истинами. Луи еще раскается в своем поступке.
Он снова прошелся, подошел к окну и стал смотреть на прохожих, шедших по улице. Где-то вдали раздался бой церковного колокола, отмеряющего часы. Этот звук молотом отдавался в его голове. Потом звук затих и Ролан сдвинул брови, внезапно приняв безумное решение.
Если бы вчера он столько не выпил, если бы голова так не болела, Ролан никогда бы не совершил того, что последовало далее. Он обернулся, посмотрел, как Морис возится с Гертрудой, помогая ей подняться. Как что-то тихо говорит ей, поддерживая ее под руку. Он закрыл глаза. Да. Вот оно. Гера этого заслужила.
-Оба идите за мной! - приказал он.
До церкви святой Елены было всего несколько минут ходу. Ролан крепко держал сестру за руку, боясь, что она попытается сбежать.
-Куда мы идем? - спросила она, едва поспевая за ним.
-В церковь. Ты выходишь замуж.
-За кого??? - Гера попыталась вырваться, - неужели ты решил выдать меня за первого встречного?
-Нет, конечно. Я хочу осчастливить того, кто и не смеет мечтать о такой чести.
Часовня выросла перед ними серой громадой. Ролан толкнул дверь, и заставил Гертруду войти. Морис последовал за ними, готовясь к худшему.
Было темно и прохладно. У алтаря хлопотал молодой служка.
-Приведи священника, - Ролан подошел к нему и бросил монетку. Мальчишка тут же исчез, и они остались одни в церкви.
Гера села на скамью в первый ряд. Морис стоял поодаль, не зная, чего ожидать, но не ожидал ничего хорошего. Он смог отвоевать Геру, не дав ударить ее, но не знал, что задумал его господин, поэтому был наготове.
Священник пришел через несколько минут. Это был старичок с косматыми бровями и строгим лицом, обрамленным белым пухом волос.
-Чего желаете, сын мой? - священник окинул Ролана острым взглядом.
-Желаю выдать замуж свою сестру.
-Это похвальное желание, - сказал старичок, - только для этого нужен жених.
-Жених найдется, - Ролан вложил в его руку большой кошель, - это на украшение вашей церкви к Рождеству, - сказал он, усмехнувшись.
-Благослови вас Господь, - священник склонил голову, пряча кошель в складках сутаны, - прошу вас, подведите невесту к алтарю. И неплохо бы все же иметь жениха.
Ролан взглядом заставил Гертруду приблизиться.
-Что ты задумал? - прошептала она, - ты сошел с ума!
-Наверно, - Ролан вдруг рассмеялся, потом обернулся к Морису, - Морис, встань рядом с Гертрудой.
Морис подошел, ничего не понимая.
-Венчайте, падре.
Морис нервно оглянулся на Ролана, но тот стоял рядом с ним, не давая сделать и шагу.
-Венчать вашу сестру с вашим слугой, месье?
-Да.
-Но...
-Быстрее!
Старичок замешкался, но вскоре приступил к процедуре. Гертруда опустилась на колени и стала молиться. Ей казалось, что это все дурной сон, и вскоре Ролан оставит ее в покое, позволив просто уехать к матери в Клермон. Там она родит ребенка и останется жить в позоре, но подальше от него и двора. Морис же был уверен, что потрясения последний дней вызвали умопомрачение в голове его господина. Он боялся ослушаться его, но и не мог позволить себе жениться на женщине, о которой не смел даже и мечтать и которая по положению была для него недостижима. Все время, пока священник читал молитвы, Морис лихорадочно размышлял. Жизнь подкинула ему еще одну возможность. Этот брак вознесет его, цыгана и слугу разбойника, на безумные выси, но смеет ли он ради своих целей ломать жизнь женщине, которая для него дороже всего на свете?
-Есть ли в церкви те, кто имеет возражения против возможности этого брака, - старичок посмотрел на всех троих. В церкви кроме них никого не было.
Морис вздрогнул. Посмотрев на Гертруду, чьи молитвенно сложенные руки дрожали от страха и напряжения. Он не должен ломать ее жизнь. Она достойна лучшего.
-Я имею, - Морис поднялся на ноги. Лицо Геры приобрело серый оттенок.
Старичок внимательно смотрел на него.
-Я не могу жениться на дочери графа, сестре графа. Я цыган. Я вырос в разбойничьей шайке, я воровал капусту с огородов. Я не могу жениться на мадемуазель Гертруде, хоть это и было бы величайшей честью для меня и величайшем счастьем, - он смело обернулся к Ролану, - капитан, я не могу сделать этого. Это не игра. Вы не понимаете, что делаете со своей сестрой.
-Продолжайте, - Ролан бросил священнику снятое с пальца кольцо, даже не посмотрев на Мориса, будто тот ничего и не говорил, - это для Девы Марии и ее алтаря.
Ярко сверкнул рубин, отразившись в золоте чаши.
Морис упал на колени перед Роланом:
-Господин, вы знаете, как я люблю вас и мадемуазель Гертруду! Я умоляю вас отменить этот безумный приказ. Мадемуазель Гертруда достойна самого лучшего, я не могу жениться на ней!
Ролан усмехнулся:
-Какая жертвенность.
Гера молчала, сложив руки в молитве. Казалось, ее не касалось ничего из происходящего вокруг. Лицо ее было спокойно и умиротворенно. Она созерцала статую Девы Марии, раскинувшую руки в благословении, и шевелила губами, вознося молитвы.
-Продолжайте, - сказал Ролан, доставая пистолет и взводя курок.
Священник занервничал. Морис опустил голову. Он сделал для Гертруды все, что мог. Теперь, окончательно запутавшись в ситуации, они все втроем начнут свой путь в пропасть.
-Вас, Морис, и вас, Гертруда, властью, данной мне Господом, объявляю мужем и женой! Можете поцеловать невесту.
Священник громко захлопнул молитвенник. Свечи взметнулись, фитильки их запрыгали в водовороте воздушных потоков.
Морис так и стоял на коленях. Он смотрел не на свою молодую жену, а на Ролана, скрестившего руки на груди и с саркастической улыбкой наблюдавшего за ними.
-Поцелуй невесту, Морис, - сказал он, - я же знаю, ты давно мечтаешь об этом.
Гера повернула голову, убеждаясь, что церемония закончена.
-Этот брак нужно аннулировать, - прошептал Морис, поднимаясь, - это невозможно!
-Почему же? Вот ты и женат. Да еще и на желанной женщине. Ты верно служишь мне, я дал тебе награду. Завтра я назначу тебя комендантом французской Доминиканы, теперь ты важный господин.
Щеки Мориса порозовели:
-Это слишком большая честь для меня. Я...
-Не стоит благодарности, - Ролан рассмеялся, - и да, придумай себе приличную фамилию. Я должен знать, как называть теперь свою сестру. Мадам Цыганка не подходит.
И он ушел, весело лазгая шпорами по каменному полу.
Морис и Гера остались совершенно одни в церкви у алтаря.
Много лет мечтая о ней, Морис никогда не думал, что может получить эту женщину. Слишком красивую, слишком гордую, слишком знатную, чтобы допустить его в свою постель и свою жизнь. Он помнил, как они целовались, когда достали ключ от камеры. С тех пор Гертруда старалась держаться от него подальше. А он - как можно лучше скрывать свои мечты. Она была недоступна для него, и он принял это, как должное.
Теперь же эта женщина стояла на коленях у алтаря, и он должен был придумать ей имя, которым не стыдно бы было назвать сестру графа де Сен-Клер и жену коменданта Доминиканы. Гертруда де Сен-Доминик. Он улыбнулся. Ее четкий профиль казался ему настолько прекрасным, что он готов был бы часами любоваться им.
-Что же теперь делать? - Гертруда встала, подошла к нему и протянула ему руку для поцелуя. Морис сжал ее и поднес к губам, боясь коснуться сильнее, чем это требовалось.
Гера была растеряна и тиха. Он чуть сильнее сжал ее руку.
-Спасибо, что ты заступился за меня, - почти прошептала она.
-Я не могу позволить бить вас, - прошептал он, - даже ему.
-Я это заслужила.
Он покачал головой:
-Нет. Все могут ошибиться.
Они замолчали. Ее рука лежала в его руках. Морис опустился на колени:
-Простите меня, мадам, простите. Я не имел права жениться на вас. Я...
-Ты сделал все, чтобы этого не произошло, - сказала она.
-Видимо не все. Но я постараюсь сделать хорошей вашу жизнь со мной. Я клянусь вам.
-Мы поедем за море? - спросила Гера.
-Да.
Она заплакала. Села на скамейку, и он тоже сел рядом, пытаясь как-то утешить ее, но утешение было невозможно. Гертруда плакала от унижения, от обиды на брата, от того, что привычная жизнь ее ушла навсегда. Мир закачался и перевернулся вверх дном. И она боялась этого нового мира, ненавидела мальчишку-слугу, которого ей навязали в мужья, ненавидела брата, своего ребенка, себя и Луи, который не заступился за нее. За нее заступился только Морис. Уж лучше бы Ролан избил ее кнутом. Тогда она смогла бы умолить его отпустить ее к матери. Она не оказалась бы женой его слуги, даже если этот мальчишка давно влюблен в нее. Гера вся сжалась, оттолкнула Мориса и бросилась вон из церкви. Лучшего наказания для нее Ролан не мог придумать.
Гертруда Цыганка. Вот ее новое имя.

Доброго времени суток и спасибо за продолжение!

Мдя, сложная и насыщенная глава... Даже не знаю, что и сказать - столько бессмысленной жестокости. С одной стороны - не могу сказать, что мне нравится Гертруда, да и Ролана в какой-то степени можно понять, но... это уже слишком, на мой взгляд. Мне в его поступках видятся двойные стандарты и боль обиженного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Не могу, к огромному сожалению, сказать, что это симпатичные мне типажи персонажей
___________________________________

Лера, спасибо за продолжение, очень необычный поворот!
Позабавило как аристократы во главе с королем напились вдрызг, а Ролан оплакивал Анри. Вот от него я этого не ожидала.
Брак с Морисом мне видится не самым худшим выходом для Гертруды, учитывая что он в нее влюблен и всегда за нее заступается.
___________________________________

Привет, Рита,
Ты понимаешь все правильно. И кому то совсем нельзя пить, он сразу слетает с катушек

Привет, Вика.
Ролан на самом деле любил Анри и столько ему прощал. Но всему есть предел. Конечно, он трудно переживает всю эту ситуацию. А алкоголь снял все преграды.

Я тоже, кстати, считаю, что Гере скорее повезло. Тем более, что за морем она станет королевой. К тому же она обрела любящего и преданного мужа, который души в ней не чает

Привет!
Валерия, спасибо за продолжение
Подвиги пьяного Ролана не удивили, на что только не толкает людей алкоголь, даже мужчин превращает в рыдающих девчонок, особенно, если перед нами не алкоголик, а человек пьющий в меру. Стоит эту меру перебрать , и начинается цирк с конями.
Однако его реакция на любовную интрижку сестры с королем удивила. Мне кажется, то время нельзя назвать "веком невинности", когда добродетель в почете. Связь с королем считалась почетной, таких девушек охотно брали в жены, так как приданое (в том числе карьера при дворе) давал за ними сюзерен. Может, муж и не любил бы свою жену, но ситуация, когда супруги спят порознь или с кем-то еще была "нормой разврата"
Так что зря Ролан повенчал слугу и Генриетту. Устроил им адскую жизнь. Дурацкий каприз под воздействием похмельного синдрома.
Мориса жаль. Он ее любит...
_________________

Нат, привет,
Ну как сказать. Связь с королем воспринималась по разному. Не всегда положительно, вспомним мужа Атенаис. Просто не могли ничего сделать. При дворе раннего Людовика нравы были достаточно строгие, например, связь с Луизой была тайной, это после смерти Анны Австрийской он слетел с катушек.
Ролан очень чувствителен к родовой чести, он много сделал для семьи и готов отстаивать честь любыми способами. Но тут у него крыша немного сдвинулась, переборщил маленько. Но Ролан и не склонен к рациональным поступкам в гневе.
Думаю, что Морису и Гере удастся договориться, деться им особо некуда

Очень интересно!

Лера, привет Ох, какое же захватывающее продолжение и как я соскучилась по твоим героям Наконец-то Диана и Ролан сумели сделать первый шаг навстречу друг другу, но эти двое просто жть не могут без ссор. Ролан чересчур горд, а ведь женщина просто не может не сочувствовать тому, кого любит. Только Диане опять досталось оскорбление. И придется все начинать сначала. Еще тревожит Луи, все таки в первую очерь он король, хоть порой и ведет себя как ребенок, а Ролан играет с огнем. Анри жаль, он так и не сумел справиться со своим безумием. А Гере от разневанного брата достался Морис, не думаю, что это плохо. Он хороший и преданный человек.
___________________________________

Наташа, я очень рада тебя видеть!
Ролан и Диана вечно боятся друг друга, боятся отказа и все время думают, как бы не оказаться в проигрыше. Вот и получилось, что слишком чувствительная гордость оттолкнула их друг от друга.
Насчет Мориса... Гере трудно смириться с таким унижением. И Морису будет сложно завоевать хоть толику ее уважения.