Обрученные судьбой (ИЛР)

Alesia:

Ох, ничего себе! да этим знаниям цены нет! и с исторической, и с этнографической точек зрения. Их надо обязательно записать! Даже для своей семьи, для себя! но тут нужно сделать еще то, что называется "научной паспортизацией": обязательно записывается область, ФИО респондента, период бытования тех знаний (это для внутреннего, так сказать, пользования, в теме мы, понятное дело, без этого будем, ну разве что регион можно оставить).
Это у нас уже почти полевые исследования получаются! Так что ждем разрешения

На прошлой неделе мы готовили в детский садик "родовое дерево", дошли до прапрапрадедушек. Так и у меня в роду, и со стороны бывшего мужа были поляки. Причем в моей родне и со стороны мамы, и со стороны папы. Мамины - это те, что ближе к Белоруссии, в 15 км от нее (если по лесам идти напрямик), а папиных уже не выяснить - в 1933 г. от голода почти вся семья умерла.

...

Туриэль:

Здравствуйте, Марина, девочки. Тут за время моего отсутствия (я неделю не заходила - слягла с кишечным гриппом, а потом с инет поломался) вы аж на несколько страниц "наобщались".

И такие интересные этнографические "посиденьки" предлагаются. Я с удовольствием послушаю. Жаль, что мои предки мало что передали - только вышивки, рецепты да песен немного, колядки и щедривки. А еще грустные рассказы про голодомор, розкуркулення (раскулчивание?), оккупацию и прочие горести нашей земли.


По-хорошему завидую, что есть что записывать.



У меня тоже есть польская кровь. У наших с мужем бабушек по отцовской линии даже девичьи фамилии одинаковые польского происхождения, только его с Полтавы, а моя - з Поділля. А среди более оддаленной родни и католики есть, и те, кто Карту поляка оформили и безвизово ездят.

Сочувствую, Олеся, нет ничего хуже, чем когда детки болеют, уж тем более на праздники. Пусть поправляется!

...

Alesia:

О, Вика, так это у тебя корені з Поділля! А я перепутала с Tatjna - точно помнила, что на "Т" ник начинается, да и украинская диаспора не маленькая в Оренбургской области, а тебя действительно долго не было, не попадались данные на глаза!

Да, хотели бы таким удачным способом "паузу заполнить", пусть Марина зосередиться на работе. Если наш автор позволит, вот, ждем ее разрешения.

О, как я люблю в жизни такие совпадения! здорово!

Спасибо, Вика! Тем более что дело не только в утреннике, у нее скоро д.р., и тут такая засада. Ну ничего, прорвемся!

...

lyana:

Самые хорошие это овощи и фрукты (я специально овощи впереди поставила). А все остальное это действительно в основном бизнес, причем даже у самых ведущих мировых компаний. К тому же скажу вам честно, дозировка витаминов очень проблематична (общего международного стандарта несуществует, а лишь рекомендации различных объединений ,если можно так выразиться), и частенько вреда бывает больше чем пользы. Лучше всего, любые доступные свежие овощи и фрукты (предпочтение разумеется vit C содержащим, вплоть до просто свежий лимон в ложку выдавить).

...

Alesia:

Это получается, что уже больше 100 лет Ваша семья на новом месте обживается, так ведь? Скажите, а какие из украинских обычаев, верований, традиций больше всего сохранились? какие оказались самыми стойкими? Ну, к примеру, в том же свадебном обряде - венок, коровай?
Спасибо за советы, девочки. Пошла тереть лук с медом. Подскажите, пожалуйста, эту смесь можно хранить какое-то время? или нужно каждый раз готовить свежую?
Ляна, где-то я читала, что транснациональные фармацевтические компании - одни из сильнейших по власти в мире (ну, если не считать наркотиков или оружия). что меня всегда убивало в этом вопросе - это спекуляции на теме здоровья, особенно детском.

...

Rinity:

Как раз в любовных сценах, описанных Мариной, я и нашла для себя, наконец-то, тот сбивающий с ног, глубокий эротизм, которого, увы, нет и в помине во многих, даже достаточно откровенных произведениях о любви! Это именно красивая эротика, основанная на чувствах от кончиков пальцев до спинного мозга, до пресловутых мурашек, дрожи и прочих естественных физиологических проявлений. При чтении Марининых сцен любви у читателя задействованы ВСЕ органы чувств, а не только зрение, когда подробно описываются анатомические участники сего действа. Бурно включается фантазия, витают предвкушение и недосказанность, эротичная тайна... И правильно Марина пишет в своё "оправдание" - "не могу писать не от души"... Вот именно, эта ДУША и присутствует незримо при всех описываемых ею любовных сценах!
Не знаю, это, конечно, только моё мнение, но я не вижу ничего эротичного в анатомии и физиологии... Человек несколько сложнее устроен, и хочется, чтобы и в акте любви присутствовали элементы искусства. Марине это как раз удалось!


Абсолютно согласна с Олесей! И "улетаешь" и "мечтаешь"...


Буду очень признательна, т.к. всё прочитать точно времени не найдётся, а по твоему совету - другое дело!
Ну и как тебе эта попытка экранизации? Как-то у меня всё прошлая перед глазами, созданная Басовым...


Так, как пишешь, Мариночка! От тебя уже не убежишь... Если только выгонишь? Да я готова и про принцев у тебя почитать, если сохранится создаваемое тобой ощущение, что находишься рядом с ним, а зачастую, и видишь происходящее его глазами и кожей чувствуешь его эмоции...






Марина, Леди!!! Хочу поздравить всех вас, дорогие мои, с нашим заслуженным праздником 8 Марта!!! Любви вам, всяческого счастья, удачи, терпения, если без него никак, только благородных и любящих мужчин рядом!!!

...

Alesia:

Ирина, sveta-voskhod, девы, спасибо за поздравления и тоже всех вас и нас с праздником! И пусть этот праздник, философия которого мне, честно говоря, совсем не по душе (ну как это - 1 день в году всего лишь выделяется нашими мужчинами на женские глупости), будем днем сумасшедшего, веселого и безудержного женского беспредела!



А можно и мне в этом поучаствовать? Т.е., можно этот списочек здесь выложить, в открытом доступе? ну, чтобы сравнить восприятие каких-то конкретных романов? Мы не будем обсуждать в этой теме Макнот (и так уже достаточно нафлудили за эти последние два дня), просто интересно - кому какие больше понравились, какие меньше.

P.S. Девочки, научите, пожалуйста, меня непонятливую - как можно картинки выкладывать? Совсем не умею это делать, мне пожалуйста, пошагово, хорошо?

...

danusy:

Здравствуйте леди. Во первых хочу всех поздравить с наступающим праздником 8 марта.
Пусть в этот день, Вам солнце ярче светит,
Цветы под ноги падают ковром,
Желаю Вам здоровья, счастья, света,
Всего того, что называется добром.

На первое место я бы поставила два романа Макнот которые мне нравятся (никак не могу выделить какой больше ) - " Благословение небес" и " Уитни любимая". Дальше идут романы "Королевство грёз", "Раз и навсегда", "Нечто чудесное". Современных романов я не читаю ( что то мне они не идут).
Ещё раз хочу поблагодарить Марину за то что она пишет для нас такие красивые, полные любви и немножко истории книги. Пока жду очередную главу пробовала прочитать другую книгу, но как то не пошло (видно неудачный выбор сделала ), зато посмотрела все фильмы по Сенкевичу (Потоп, Пан Володыевский, Огнем и Мечом), чтобы окунутся в атмосферу той эпохи. (хорошие фильмы, но книги лучше. Вообще больше всех в Сенкевича мне нравится книга "Камо грядеш", там тоже очень интересная любовная линия). Прочитала в википедии почти про всех русских царей (начиная от Ивана Грозного и заканчивая Николаем 2). И очень интересно было узнать что Марина Мнишек моя землячка, жила в 130 км от моего города. Это я веду к тому, что книги Марины заставляют меня не только прочитать книгу но и узнать историю, как то так.

...

Marian:

Девы, смешно и грустно одновременнно, но я снова заболела... Похоже, все - гарантия на мой организм подошла к концу, раз столько сбоев в последнее время.
Вчера утром встала уже заболевшей, но решила все же доделать то, что наметила на день, а не отлежаться. Увы, организм не вынес такого издевательства, и уже вечером подкосился окончательно...
Целый день сижу за чаем с малиной, ощущая дикую вину перед детем, что на утреннике у нее папа сидел, а не мама, которую по идее и надо было бы поздравлять... Все выходные мимо получаются теперь, зато если наберусь сил, допишу и продолжение. Времени на это будет теперь навалом...

И судя по вашим сообщениям - это просто какая-то зараза ходячая! Здоровья нам и нашим близким! Пусть все болезни уходят быстро и незаметно прочь!


Ну, учетом того, что на дворе Рождество 1616 года, то дойти вроде как должны, но только в эпилоге.


Вот эту инфомацию, думаю, стоит оставить - интересна она очень, а вообще можно будет, чтобы не получить по шапке за флуд и безболезненно передать остальным ( ), начать эти разговоры в блоге в комментариях. Как ручки дойдут, то открою страничку - ведь блог для того и был создан, что-то вроде исторической справки.
Так что я - за блог. Кто поддерживает?

Ирина , спасибо за очередные добрые слова о моем творчестве . Ты прямо не устаешь меня хвалить...


А что это было, я так и не поняла, но мучилась, как мышка с кактусом, до самого финала (будь он неладен!).
Нет, нет и еще раз нет таким экранизациям! Актеры не играли вовсе... вообще! Я не знаю, как там на сцене они отыгрывают, но такой халтуры я еще дано не видела. Хотя сниму шляпу перед Серебряковым. Его Най-Турса получился, хотя и не таким, как я представляла, но вполне себе. Я удивлена, каким боком занесло этого актера сюда, ведь обычно он щепетилен в выборе материала.
И столько отсебятины! Столько чернухи, столь модной ныне! И в Булгакова умудрились впихнуть кровищу, гору трупов и т.п. И что это за Елена???? Словно мамаша из борделя, простите за выражение, с морковными волосами. И это та женщина, на которой держался дом за столь знаменитыми шторами? И кстати - где те самые шторы и абажур - символы романа?
Короче, ужас ужаснейший! Экранизация Басова на порядок лучше, хотя там тоже не все так, как представлялось в пьесе.
Права была Саида, когда писала, что у наших современных актеров в глазах нет эмоций, кроме ожидания денег,что получат они за съемку. Не веришь им уже, совсем. Словно куклы ходячие, без чувств и эмоций.


Поглядим, что дальше будет получаться... может, и принцы полезут сказочные...


А почему бы и нет? Я потом многое помечу как флуд, так что не стесняйтесь...


Рада это читать. Очень рада.

Спасибо, девочки, за поздравления!
Только что это вы все так рано решили? Я вот на завтра готовлюсь...


Если встретите описки в сообщениях - простите великодушно. Вчера сломала один из "когтей". Пришлось остальные тоже под корень. Печатать привыкла не пальцами... тяжело так... Как писать главу буду потом, не знаю...

...

Туриэль:

Мариночка, поправляйся! Это не гарантия (ты у нас вечный моторчик не только в творческом плане, но и в физическом - настраивайся!) - это витамины закончились. Так что ягодные варенья, коренья (имбирь, сельдерей, пастернак) и корнеплоды - наше все.

К витаминным сырым овощам для деток добавлю еще сельдерей+морковь+яблоко на терке со сметаной. Дачный буряк (свеклу) я и сырой тру понемногу в капустно-морковный салат (моя дочь вареный не любит).

К макнот я давно охладела (все перечитано), но любимые - Нечто чудесное и Королевство грёз. Желаю приятного чтения, дорогие леди!

...

Аpple:

Девочки, не болейте и скорее выздоравливайте!
С наступающим праздником!

...

Alesia:

Мариночка, поправляйся! (или выздоравливай - как это более корректно по-русски?)
Я вот сегодня целый день чудику своему впихиваю по рецепту sveta-voskhod по чайной ложке тертый лук с медом, так ожила прямо на глазах! Уже даже старшую сестру задирает, а это верный признак того, что "девушка" идет на поправку! Только "благоухает" на всю квартиру... Вчера вечером было 39,5, а сейчас 37,2. Моя подруга, когда заболевает, начинает грызть - в прямом смысле слова - имбирь, рыдает и грызет!

Мне из Макнот больше всего нравятся "Благословение небес" и "Уитни, любимая". Дануся, привет! И то без некоторых эпизодов. В первой книге не очень люблю тот злополучный бал, сцену с судом и все, что с ней связано, а во второй не люблю изнасилование Уитни Клейтоном. Такой взрослый, умный мужчина и такой поступок! Не вяжется он ни с его характером, ни с описанным образом в целом. Именно за эти детали - избыток потрясений, выпадающих на долю главных героинь, особенно их публичное осуждение, унижение и прочие "прелести" я немного сержусь, что ли (не знаю, какое слово подобрать, какое больше подойдет), на Макнот. А в "Рае" вообще очень мало мне что нравится, хотя главные герои прописаны очень хорошо. Но всего, как по мне, уже занадто. "Королевство грез" тоже как-то не пошло. К современным ее романам отношусь более прохладно, единственный роман, который мне нравится целиком и полностью - "Помнишь ли ты..." Такая теплая и добрая сказка о любви.

я поддерживаю! очень интересная идея! я даже готова выложить пару своих статей, написанных по результатам моих этнографических экспедиций в Чернобыльскую зону. Нужно будет только придать им более-менее публицистический стиль.

Очень мне интересно, какой принц у Марины получится. вот уж, наверное, всем прынцам прынц! Хотя я сторонница того взгляда, что "принцев мало и на всех их не хватает", но, думаю, у Марины принц должен получиться очень настоящий, подписываюсь под словами Rinity:


Аpple, спасибо за поздравления и пожелания! Тебя тоже с праздничком!
Ляна, выходи из подполья, пофлудим немножко вместе с Мариной!
Ой, как я рада, что мы снова все вместе! Как мы там пели в студенческие годы: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались".

...

Marian:

Девы, у меня уже наступило 8-е марта, так что спешу вас всех поздравить, мои дорогие с этим праздником, придуманным когда-то Кларой Цеткин нам на радость!



В этом мире крохотном и шатком,
Пока солнце будет нам сиять,
Женщина останется загадкой,
Что никто не в силах разгадать.

Я желаю, чтоб у вас сбывались
Самые заветные мечты.
Чтобы вы все время улыбались.
Ведь улыбка – признак красоты.

Я хочу, чтоб беды и печали
Никогда не посещали вас.
Чтобы вы друзей не забывали,
А друзья не забывали вас.

Пусть у ваших ног лежат мужчины,
Подставляли крепкое плечо!
Будьте счастливы, красивы и любимы!
Разве нужно что-нибудь еще???

...

Marian:

 » Глава 58

Глава 58

Она думала, что не сможет заснуть в ту ночь, будет как в прошлую ночь долго лежать без сна на этой узкой неудобной кровати. Ведь всякий раз, когда закрывала глаза, перед ней вставало лицо Ежи. Нет, оно не было в крови, не было так страшно избито, как когда привиделось ей во сне. Но вот желтизна синяков под глазом и еще не до конца сошедшая опухоль на верхнем веке, что несколько закрывала глаз, ссадины на правой скуле и ранка, едва приметная ныне в уголке губ, ясно говорили, что шляхтич был избит несколько дней назад. Она помнила, как он сморщился, когда она обнимала его, значит, явно болели ребра. И рука… О святый Боже, прикрывала ладонью глаза Ксения, его рука…

В голове снова и снова возникали слова Владислава о мести, но сердце отказывалось принимать его вину в том. Нет, это невозможно, уговаривала она себя. Тот Владислав, которого она знала не мог так поступить с человеком, который был рядом с ним чуть ли не с рождения, который любил его, как отец собственного сына. А потом разум шептал – коли она смогла перемениться в чем-то, отчего не стать иным и ему? Дни и годы меняют людей – известная истина.

А потом вдруг неожиданно для себя самой, в очередной раз закрывая глаза, пытаясь забыть о том, что случилось не только за этот день, но и ранее, Ксения провалилась в сон без сновидений, да так крепко, что не проснулась даже, когда первые лучи принесли слабый свет утра в комнатку. Разбудила ее Мария, постучавшаяся в дверь около полудня, обеспокоенная столь скорым исчезновением Ксении из залы прошлым вечером.
- Пани Барбара нынче утром уехала, - сообщила она заспанной Ксении, едва та села в постели, толком не отдохнувшая этой ночью. – Странно то, ведь пан явно не расположен к тебе. Или для вида то только? А сам пани Кохановскую – за порог? Не пойму я до сих пор…

А Ксения молчала в ответ на эти слова. Потому что не знала, что сказать ей следует ныне, потому что боялась выдать ту надежду, что вспыхнула внутри нее яркой вспышкой, чтобы разгораться со временем все пуще и пуще. Она плескала себе на лицо холодной, почти ледяной воды, что оставила в небольшой балее прошлым вечером служанка, натягивала платье на плечи, только слушая Марию, не прерывая ту ни единым словом. А та только и говорила, словно спеша рассказать Ксении то, что хотела поведать еще давеча да не успела: про то, как только после родов узнала о мнимой гибели Ксении в огне, как на могилу ее ходила, не решаясь верить, что под холодным камнем лежит ее подруга.
- Тот, кто тело не видел, кто гроб не провожал, с трудом поверит в то, сама понимаешь, - произнесла она, помогая Ксении зашнуровать на спине платье до упора, позволяя тому выгодно подчеркнуть контур стана, и Ксения не могла не вздрогнуть, впервые представив, то, что пережил тогда Владислав: обожженное тело на руках, подготовка погребения, отпевание в церкви.

Потому и смотрела на него уже несколько по-иному, когда позднее с Марией после быстрого завтрака, что принесла в комнатку служанка, шагнули на поле перед Замком – некогда свободное, а ныне заполненное различными шатрами и лотками, людом, собравшимся на празднества и гуляния в эти Святочные дни. Ксения сразу же отыскала взглядом в толпе Владислава. И не по богатому платью – среди гулявших были и иные шляхтичи в богатых жупанах. Ей казалось, что она отыщет его взглядом везде, где бы ни был он, и сколько люда не было бы вкруг него. Для нее он всегда был выше на голову и шире в плечах остальных, заметнее среди окружавших его.

Владислав словно почувствовал ее взгляд, когда Ксения, заметив его в толпе на поле перед Замком, остановилась так резко, что Мария, спешившая следом, натолкнулась на нее, едва не поскользнувшись на утоптанном снегу. Повернул голову в ее сторону и взглянул в образовавшийся на миг среди люда свободный проем на нее, замершую под взглядом его темных глаз. Их взоры пересеклись всего на миг: вокруг ходили пришедшие на гулянья горожане, холопы и шляхтичи из Замка и окрестностей, и долго держать зрительную нить не представлялось возможным. Но ей стало не по себе, когда он, коротко кивнув в знак приветствия, отвел взгляд до того, как эта нить могла быть порвана проходящими мимо хохочущими в голос шляхтичами. Будто только ныне прокрался под бархат платья и мех верхней одежды зимний мороз, пробежался легким холодком по нежной коже.

Мария не успела заметить Заславского в толпе, не поняла причины, по которой остановилась Ксения, потому потянула ее дальше, к многочисленному люду, собравшемуся вокруг шопки (1) (или «батлейки», как называли ее холопы), в нижнем ярусе которого уже вовсю разыгрывали действо куклы. Из года в год оно не менялось, показывая картину рождения сына Божьего, но всякий раз приковывало к себе много любопытных глаз.
Ксения, протиснувшись вслед за Марией в первые ряды, вскоре отвлеклась от представления, с грустью оглядывая детей, что стояли в первых рядах, почти у самой шопки, заворожено наблюдая за куклами. Вспомнилось вдруг, как ездили в прошлое Рождество к костелу, где так же стояла шопка, только поменьше размером, с менее искусно сделанными куклами, как радостно хлопал в ладоши, смеясь, Андрусь. И как он испугался позднее ряженого, что сунулся к паничу с диким криком, пугая того, за что и получил тогда этот ряженый от Лешко по спине несколько ударов кнутов. Пан Роговский после поднял Андруся на плечи после этого происшествия, понес высоко над толпой, слегка подбрасывая, будто по кочкам ступал, а не по ровному снегу. Ксения тогда смеялась, вторя задорному смеху сына, даже не подозревая, что уже следующей зимой потеряет его…

- Что ты, пани? Что ты? – толкнула ее вдруг в бок локтем Мария, а потом схватила за руку и потянула за собой, прочь из зрительского толпы. Сперва Ксения не поняла, что произошло, почему на нее так странно косятся те, кто стоят рядом, отчего так взглянула с неким горьким торжеством в глазах Магда, чье лицо Ксения успела заметить, прежде чем уйти.
А потом заметила, что за куклы двигаются рукой кукольника в одном из ярусов шопки. Библейское представление уже отыграли, и теперь под смех толпы польский ратник бил саблей бородатого московита в высокой шапке. А сама Ксения смотрит, задумавшись, на это действо с влажными от слез глазами…

- Ты столько лет и зим отходила по этой земле и до сих пор не можешь свыкнуться? – сердито проворчала Мария, когда они уже шли между лотками с разными товарами, вокруг которых суетились покупатели. Она хмурилась и пыталась спрятать руки под меховой полой одежды от мороза, вовсю кусавшего нежную женскую кожу. – Я уже не таю обиды за подобное, не думаю о том. Для меня Влодзимеж ныне не..., - она запнулась, подбирая слова, а потом снова заговорила. – Я не думаю о том, пани, я просто живу с ним. И с детьми нашими… Так сложилось.
- Да и я о том не думаю, - призналась Ксения. И не солгала в том. Живя своими заботами и печалями в вотчине Ежи, она уже давно не думала о той вражде, что некогда пылала между землей, что была отчей для нее, и той, которая стала домом ныне. Не было нужды. Да и забылось как-то то… И нынче бы не вспомнила, если б не те куклы и слова Марии.
- Вот и верно, - кивнула Мария, беря под руку Ксению, чтобы снова ненароком не поскользнуться, ведь подошвы ее сапожек были из тонкой гладкой кожи. – И не нужно. А чего слезы тогда роняла там, у шопки?
- Андруся вспомнила, - призналась Ксения. Она уже открыла рот, чтобы спросить Марию, не у нее ли в вотчине Анджей ныне живет, как она догадывалась, не позволит ли та ей увидеться с сыном, если Владислав откажет в этой просьбе, но не успела. Мужская рука легко тронула ее локоть, прося обратить внимание на того, кто незаметно за шумом, звуками музыки и людскими криками, что стояли над полем, приблизился к ним.
- Прошу простить меня, пани. Пани Вревская? Пан ординат зовет к себе пани Вревскую, - коротко кивнул женщинам невысокий шляхтич, один из тех, кто ходили в свите Владислава. – Прошу за мной идти.

Радость Ксении, что Владислав вспомнил о ней вдруг, к себе зовет, ее предвкушение встречи с ним лицом к лицу и вполне возможно наедине, сменились недоумением и смущением, когда шляхтич привел их к месту, у которого по обыкновению проходили состязания в стрельбе. Видно, многие уже отстреляли свой черед, потому как не только женщины, но и мужчины просто стояли и наблюдали, как приближается шляхтич, за которым чуть поодаль следуют Ксения и Мария, опустившиеся в вежливом приветствии перед паном ординатом и паном Сапегой, что прибыл в Замок нынче утром.
Ксения метнула быстрый взгляд на Тадеуша, что стоял поодаль от Владислава среди остальных панов и паненок, словно спрашивая, что творится ныне, зачем ее позвал к себе Владислав. Но тот только и сумел так же безмолвно показать, что это неведомо ему, что он сам удивлен происходящему. Заславский лишь усмехнулся, поймав этот обмен взглядами, стараясь не показать той злости, что всякий раз вспыхивала в нем в последнее время в присутствии Ксении.

- Я велел позвать пани Катаржину Вревскую недаром, - громко произнес Владислав, глядя на подошедшую Ксению лишь мельком, только столько, сколько требовалось согласно положенному. – Пани Вревская славна своим умением в стрельбе, доподлинно ведаю то. Потому и отдаю пани свой выстрел. Думаю, ей под силу взять то, что уже четыре зимы принадлежит пану Стасеку.
Среди мужчин раздались смешки, а женщины стали обмениваться шепотками, окидывая взглядами Ксению с подола ее явно не нового платья и до шапки с лисьим околышем, из-под которого она яростно сверкнула глазами в сторону Владислава помимо воли. Что творится? Зачем он выставляет ее на потеху шляхте и остальным, что с таким любопытством и явной насмешкой в глазах уставились на них с Марией?

- Да простит меня уважаемая пани, - начал пан Сапега, качая седовласой головой, облаченную в шапку с длинным павлиньим пером. – Но пани… пани, пан Заславский!
- Пани принимает мой выстрел? – словно не замечая и не слыша ничего, что творилось ныне вокруг него, спросил Владислав, повернувшись к Ксении и заглянув в ее глаза. Она не сумела сдержать своего удивления, когда тот поманил к себе холопа, стоявшего в отдалении, и тот подал ему маленький самострел со стрелами, завернутыми в холстину. Это было именно ее оружие, и оно лежало в санях, в которых она прибыла в Замок. Знать, подготовлен был еще до того, как заметил ее в толпе, наполнившей ныне поле, заранее придумал эту потеху. Словно в наказание ей за тот выстрел, что она когда-то произвела, за то, что посмела пустить стрелу в его сторону.
Только ныне Ксения вдруг стала понимать, насколько продуманы его ходы, что Владислав редко поступает без умысла. Потому уже знала, отчего самострел был оставлен на самом видном месте в гриднице, и отчего подле него лежал браслет серебряный, что лежал сейчас в суме в ее каморке в Южной башне Замка. И эта просьба принять выстрел ордината, беря на себя честь стрелять от его имени в этом состязании…

- Принимаю, - коротко ответила она, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не лишиться ненароком остатков храбрости стрелять на глазах у многих. Она приняла из рук Владислава и свой маленький самострел, и стрелу, а потом шагнула мимо него по приглашающему жесту к черте на снежном полотне, утоптанном десятками ног. Зарядила стрелу, стараясь сдержать дрожь, которая вдруг ударила по членам, а потом вскинула самострел и, не тратя особо времени на прицел, пустила ее в мишень, сбивая ту на снег под дружный выдох наблюдателей.
- Добже, - кивнул Владислав, встречая ее торжествующий взгляд, а потом медленно направился к месту, на котором стояла мишень, по пути зачерпывая снега в ладони и лепя небольшой шар. Подойдя на место, он пнул носком сапога пробитое стрелой деревянное яблоко, недавно выпиленное деревщиком для состязаний, а потом встал и выпрямил в сторону руку. На его широкой ладони, едва помещаясь, лежал только что слепленный снежный ком.
- А вот так? – крикнул Владислав со своего места, не скрывая издевки, скользнувшей в голосе. Шляхта и горожане тихо зароптала за спиной Ксении, пан Сапега покачал головой, а Тадеуш крикнул:
- Quae te dementia cepit (2), пан Владислав? Пан, должно быть, шутит! – а потом уже к Ксении, что замерла на месте, глядя в лицо Владиславу. – Ты вольна не делать того!
- Я сделаю, - вдруг произнесла Ксения. Она сама не знала, почему решила вдруг так, но именно это мелькнуло в ее голове в этот момент. Она должна сделать то, что требует ныне Владислав.
- Ты так же безумна, как и он, - глухо прошептал Добженский так, чтобы слышала только она, с трудом скрывая свое отчаянье, промелькнувшее в голосе. Ксения, словно не слыша его и ропот за спиной, легкие вскрики испуга, что сорвались с губ паненок, когда она вскинула самострел и прицелилась в снежный ком, крикнула Владиславу, усмехаясь:
- Пану бы не шевелиться! Не дрогнет ли рука пана? Моя-то рука не дрогнет!
А потом пустила стрелу, разбившую ком на несколько частей и заставившую некоторых паненок лишиться духа от ужаса перед тем, что могло случиться. Да она и сама вдруг побледнела, когда стоявший за ее спиной противник по состязанию громко отказался повторить ее трюк, мол, негоже совсем пана ордината на цель брать, да и опасается он – вдруг дрогнет рука ненароком. Вспомнилось в тот же миг, как корил ее Ежи за тот выстрел в Бравицком лесу, что тогда открыл их заговор против Владислава.

- Ну, пан Заславский! Ну, удивил! – хлопнул по плечу пан Сапега, посмеиваясь, Владислава, когда тот вернулся обратно. – Хотя бравада и только! Но пани! – он повернулся к Ксении и пожал легко ее пальчики. – Пани-то какова! Умеет же рождать земля наша. Даже пани наши заткнут за пояс иного ворога, коли нужда придет.
- Но лучше все же, когда пани за плечом у панов стоят, - проговорил Владислав, стряхивая снег с жупана, крошки которого попали на ткань, когда снежный ком на его ладони разлетелся на части. – За плечом, а не против, не приведи Господь… разве не верно то, панове?

После для Ксении все прошло, как в тумане: слова восхищения пана Сапеги ее мастерству, ее ответное обещание его просьбам быть на охоте следующим утром, недовольный взгляд Добженского и холодный, но внимательный – Владислава. Он положил ей на ладони приз, полученный в том состязании – тяжелый пояс с серебряными пластинами, и она едва не уронила тот на снег, дивясь его весу. А после вернула награду в руки Владислава, чтобы тот передал ее по праву тому, кто истинно заслужил.
- Пани не должно награды такие принимать, - сказала Ксения, зная, как должна была бы поступить в этом случае, если бы выиграла этот пояс и привилегии, будучи женой ордината. Ведь только та как женщина могла принять участие в состязании. - Потому я передаю ее тому, кто должен носить этот ремень с гордостью – пану, что выиграл стрельбы своим умением и в прошлые святочные дни, и непременно выиграл бы в эти.
- Но у пани тоже должна быть награда! – вмешался пан Сапега, и Владислав согласно кивнул.
- Пани непременно получит ее позже.

Ксения не могла не взглянуть на него с надеждой, что вспыхнула в ней при этих словах, но он отвел взгляд в сторону от ее глаз, повернулся к пану Сапеге, а после и вовсе ее оттеснили от ордината, когда Владислав направился с тем к Замку. А позднее, когда спустя время после ее возвращения в свою комнатку с гуляний ей передали приказ пана ордината предстать перед ним, эта надежда разгорелась сильнее. Едва переводя дыхание от волнения, ступала она тогда за холопом по темным переходам, затем по галерее в крыло, где были расположены господские покои в Замке. Знать, не в общие залы ведут ее, билось ее сердце, когда Ксения торопилась за слугой, знать, наедине говорить желает. Неужто смогут переговорить обо всем открыто теперь? Вдруг он унял свою ярость, готов выслушать ее?

Перед Ксенией открыли одну из дверей, и она очутилась в небольшой зале, где еще прежде не бывала. Холоп тут же неслышно вышел, оставляя ее одну, позволяя оглядеться кругом. Но прежде чем она успела сообразить, где находится, в смежной комнате звук шагов и шелест одежды, и в залу широкими шагами ступил Владислав. Сердце ее упало, когда она заметила, как мрачен и холоден по-прежнему его взгляд, как сурово он взглянул на нее, а потом вдруг стал меняться на глазах: смягчились черты лица, скользнула тень улыбки по губам.
Виной тому был детский голосок, что уже отчетливо доносился из той самой комнаты, откуда недавно пришел Владислав. Голос, при звуках которого у Ксении стали мягкими ноги, отказываясь держать ее. Именно поэтому она медленно опустилась на колени, когда в залу вбежал Андрусь, на миг помедлил на пороге, а потом бросился к матери, встал напротив той, едва не наступив на юбку, положил свои маленькие ладошки на ее плечи.

- А вот и ты, мама! – провозгласил он таким тоном, будто они играли в прятки, и он наконец-то отыскал ее. Ксения взяла одну из ладошек сына и ткнулась губами в тыльную сторону, изо всех сил борясь со слезами, что душили ее нынче. – Долго ты ехала. Я-то быстрее. На коне, знаешь? На огромном коне! И Замок! Ты видела Замок, мама? Если нет, то я тебе покажу. И герб! И сабли! У нашего дзядку столько и нет!
Он еще что-то говорил, торопясь рассказать, что видел и узнал сам, путаясь в недавно узнанных словах и потому спотыкаясь в речи, но Ксения толком и не слышала его. Стояла на коленях напротив него, гладила его волосики, его плечики, смотрела в глаза, радуясь его восторгу, его восхищению переменами в жизни, что стряслись недавно, дивясь его виду.
В вотчине Ежи Андруся одевали как маленького панича – рубаха, штанишки суконные, иногда жилет из овчины, если было холодно, или в жупан из ткани темно-синего цвета, когда ездил в костел на мессу. А тут же перед Ксенией стоял истинный сын магната – в жупане из дорогой ткани, затканной золотыми нитями в диковинные узоры, в сапожках из тонкой кожи, с маленькой, словно игрушечной, золотой цепью на груди.

- Гляди, мама, - показал ей эту цепь Анджей. – Я пан панский.
- Так не говорят, панич, - улыбаясь, проговорила Магда, стоявшая в дверях, что вели в ту залу, откуда выбежал мальчик. – Панич – сын ордината.
- Да-да, Мадзя. Я – сын, мама! - кивнул, соглашаясь с ней Анджей, сокращая фразу на свой манер. В его голосе прозвучала такая гордость и довольство собой, что Ксения не могла не заметить ее. – У Янека такой нет. Только у меня, у сына. Янек тоже приехал со мной. Мы с ним вместе…
И снова длинный рассказ о том, как он провел последние дни, сколько всего видел, где был. Он говорил с легким придыханием о доспехах, что видел в Замке, об оружии, о землях, о портретах, что видел в галерее, а Ксения вдруг взглянула поверх его светловолосой макушки на Владислава, что стоял несколько поодаль от них, следя за их встречей внимательно. Взглянула и поразилась тому, каким светом горели его глаза нынче. Будто льдинки растопились от того тепла, которое разливалось в его груди.
И снова больно кольнуло осознание того, что она ни разу за эти годы не подумала о том, каково ему будет узнать, что где-то вдали от него растет плоть от плоти его, его продолжение. Особенно после той потери, что случилась перед прошлым Адвентом.

- А дзядку, мама? – вдруг спросил Анджей, и она не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на Владислава снова, но уже открыто, не скрываясь, задержать взгляд долее. Лицо того тут же окаменело вмиг, словно сильный мороз сковал черты намертво. Погас свет, которым горели глаза. – Дзядку не приехал с тобой?
Она на миг замерла, не отводя глаз от лица Владислава, который ждал ее ответа, как и Андрусь, что даже коснулся рукой ее щеки, пытаясь вернуть себе ее внимание, а потом мягко улыбнулась сыну:
- Ты скоро увидишь пана Ежи, Андрусь. Ведаешь ведь, на Адвент и Рождество он не может повидаться с тобой, но после дня Трех Королей по обыкновению бывает с нами. Дождись его, как ждал ранее.
- Я думаю, Магда, паничу пора идти к пану Сикстушу, - проговорил Владислав, поворачиваясь к той, когда Ксения замолчала. – Пан бискуп ждет пана Анджея. И пана Януша. У пани и пана Анджея впереди еще есть дни, чтобы побыть вместе.

Андрусь кивнул в подтверждение словам отца, дотронулся до щеки матери ладошкой, улыбнулся в ответ на ее улыбку, но от второго поцелуя отстранился, считая себя уже слишком взрослым для подобных нежностей. После повернулся к Магде, поймал ее выразительный взгляд и, поклонившись сперва матери, после отцу, вышел вон из залы – маленький серьезный шляхтич с маленькой цепью наследника на груди. Ксения подумала с легкой грустью, что эта серьезность не по годам, видимо, была дана Анджею свыше. Словно только появившись на свет, он уже знал, что по достижении определенной поры ему надлежит принять ответственность за земли и судьбы тех, кто живет на них, взять в свои руки власть и почет.

- Пани Катаржина, - Владислав приблизился к ней и протянул ладонь, предлагая свою помощь. Она приняла его руку, поднялась на ноги, с удивлением отмечая в себе странное спокойствие после этой такой короткой встречи с сыном. Быть может, поверила в слова Владислава, что у нее еще впереди дни рядом с сыном. А может, радость и довольство Анджея той жизнью, которая так нежданно на него свалилась и которую он должен был получить с самого момента рождения, принесла покой в ее душу, немного уняла волнение.
- Прошу пани Катаржину разделить со мной трапезу, - проговорил Владислав и, получив кивок в ответ, не отпуская руки Ксении из своих пальцев повел ее через анфиладу комнат в ту небольшую залу, где уже был накрыт на две персоны стол, помог Ксении занять место напротив его кресла.
- У пана в замке такой гость, как пан Сапега, - не удержалась, чтобы не задать вопрос, Ксения, удивленная его предложением поужинать вместе да еще в хозяйской половине. – Дивно, что пан со мной за стол садится нынче.
- Пусть пани не волнуется – у меня еще будет время нынче вечером переговорить с паном Сапегой, - холодно ответил Владислав, словно недовольный ее вопросом. – Я же желаю сделать то с другой не менее важной гостьей.

Он махнул рукой, и бесшумно возникшие неизвестно откуда-то слуги стали расставлять на столе блюда, разливать вино в высокие чаши. Сделав свою работу, они так же тихо удалились, плотно прикрыв за собой двери. Первое время в комнате стояла тишина: Владислав, явно сохранивший за собой отменный аппетит, ел, накладывая себе на тарель и куски мяса, и хлеб, и овощи, в то время как Ксения, взявшая в руки ложку, только гоняла по окружности тарели кусок репы.

- Не по вкусу снедь? – спросил позднее Владислав, поднимая взгляд на Ксению, тут же замершую напротив. – Или нынче день какой особый у схизматиков, что и крошки в рот нельзя взять?
- Я не понимаю, - произнесла Ксения, стараясь не замечать издевки, прозвучавшей в его голосе. – Я не понимаю, зачем ты позвал меня сюда. И есть не могу от волнения, и ты знаешь об этом! И не стоит ныне вот так поднимать брови, словно дивишься слышать то.
- Это всего лишь ужин, пани, - проговорил Владислав. – Ужин с пани, от которой у меня недавно появился сын, и которая неведома мне. Разве дивно должно быть желание мое узнать ту пани, что радость принесла в мою жизнь?
- Ты знаешь меня, - прошептала Ксения. – Я та же, что и была…

Владислав долго смотрел ей в глаза, а потом вдруг бросил в тарель кусок хлеба, что ел в тот момент, вытер руки об скатерть и, с шумом отодвинув кресло, приблизился к Ксении, обогнув стол. Присел на корточки, положив локти на подлокотник ее кресла, стал внимательно смотреть в ее лицо, а потом поднял руку и провел кончиками пальцев по ее лицу и вниз по линии тонкой шее к вырезу платья.
- Ты права в одном – лицо и тело те же самые, а вот тут, - он легко ткнул пальцем в центр груди Ксении. – Тут совсем иная пани, неведомая мне совсем. Та, что я знал… ее больше нет. Я не чувствую ее боле. А та, что ныне в этом теле перед мной мне незнакома. Та, что невольно сгубила девицу в пожаре, скрывая следы… та, что без раздумий послала стрелу в спину человека, готового последнюю каплю крови за нее отдать… Я ведь ныне доподлинно знаю, что не знаешь ты промаха. Знать, желала тогда убить и едва не умертвила пана Добженского. Только Божья воля его спасла тогда. Чтобы он поведал мне о сговоре вашем. И ведь мне в спину целилась, на меня подняла самострел… Да я бы руку себе отрубил бы, лишь бы вреда тебе не причинить! И ты говоришь, что ты та же, что была ранее? Хотя в одном ты осталась прежней….
Владислав ловко зацепил пальцем тонкий шнурок на шее Ксении и достал из-под выреза платья серебряное распятие.
- Схизматичка и истинная московитка с медом на языке и льдом в сердце, как и твои земляки!

Ксения ударила его по руке, заставляя его выпустить шнурок, и распятие упало на ее грудь. Голубые глаза смело встретили мрачный и злой взгляд темных глаз. Владислав первым отвел взор, поднялся на ноги и, подойдя к столу, налил себе из кувшина вина, махом проглотил ароматное содержимое чаши. А потом отошел к камину, стал глядеть в ярко горящий огонь, прислонившись лбом к теплому мрамору, не замечая жара, что бил в лицо, ведь огонь, бушевавший в его душе, обжигал куда горячее.

- Расскажи мне, - произнес после некоторого молчания Владислав. – Расскажи мне об Андрусе, о тех годах, что я не был с ним. Я знаю, он родился до Адвента…
- Верно, - проговорила Ксения. - На Ераста (3). Тогда было солнце на небе, шел снег хороший, и Збыня, хлопка пана Ежи, все приговаривала, что у рожденного будет все гораздо – и удачи, и силы, и доля лучшая будет.
- Верно, так и будет, - глухо проговорил Владислав, не поворачивая к ней головы. А потом стал расспрашивать ее, как рос Анджей: когда на ноги встал, что ему по нраву было, а что не очень. И Ксения отвечала подробно на расспросы, возвращаясь в то время, когда Андрусь был совсем маленьким, снова переживая года его младенчества. Она слышала, как теплеет голос Владислава постепенно, видела, как расслабляются его плечи. А после он даже рассмеялся несколько раз свободно и легко, когда она стала рассказывать забавные происшествия, что случались с маленьким Андрусем.

- Постриги. Расскажи о них, - попросил после Владислав. – Этой осенью были?
- Прошлой, - откликнулась, помедлив, Ксения, чувствуя, как снова стал вползать в комнату некий холод, неприятно пробежавшийся по спине ледяными пальцами. Она не могла не рассказать ему о постригах и сажании на коня, зная, как больно ему слышать о них, о том самом важном моменте для любого отца.
- … и он не боялся ничуть высоты коня, - закончила Ксения.
- Он храбрый мальчик, мой Анджей, - проговорил Владислав, а потом резко хлестнул вопросом, к которому как ни готовилась Ксения с ответом, а все же дрожал голос, когда отвечала на него, ощущая некую вину за произнесенные слова. – Кто возле коня шел? Кто подле сына моего шел?

И получив тихое «Пан Роговский», резко повернулся к ней, так резко, что полы жупана едва не попали в языки огня в камине. Затем молча прошел к столу и снова налил себе вина из кувшина, едва не расплескав то на скатерть, но пить не стал – так и не поднеся ко рту, вернул чашу на стол, а сам снова подошел к Ксении, оперся одной рукой о спинку ее кресла, а другой о стол, склонился к ее уху.
- Скажи мне, моя драга, как на духу, как исповеднику своему сказала бы, - прошептал Владислав, едва касаясь губами ее уха. – Этот пан Роговский, этот волколак… Каков он?
- Я не понимаю, о чем ты, - проговорила Ксения, стараясь не показать своего замешательства от этого вопроса, своего невольного стыда от воспоминания, как когда-то страстно отвечала на горячие поцелуи Лешко, гладила его обнаженную широкую спину.
- Неужто? – переспросил Владислав вкрадчиво. – А ведь ты с ним была… Ежи просил не судить тебя строго, когда выдал тебя с головой в том. Мол, жинка без мужской руки столько лет и зим, слабая бабская натура… добрый мужик рядом…

Ксения резко повернулась к нему, чуть ли не открыв рот от потрясения, чувствуя, как пятнами стыда заливается шея и грудь в то время, как лицо ее стало белее снега. Глаза Владислава сверкали таким огнем ярости, что она даже испугалась его на миг, сжала подлокотники кресла с силой, пытаясь унять страх и волнение.
- Это не то, что ты думаешь… и Ежи… он не понял, - сбивчиво начала она, сама не подозревая, что копает себе могилу ныне своими словами. – Это не то… всего лишь раз. Я была…
Глаза Владислава вдруг погасли, а уголки губ опустились вниз. Он положил пальцы на губы Ксении, призывая ее замолчать, не продолжать говорить о том, что слышать он вовсе не желал. И он уже клял себя за то, что вытащил это на свет Божий из тех потайных уголков, где и должны храниться подобные вести.
- Как я могу верить вам отныне, моя драга? – прошептал он с такой горечью в голосе, что Ксении захотелось плакать. – Как я могу верить вашим клятвам? Ведь Ежи на огне клялся во многом. И о том, что чиста ты передо мной также. А выходит вон оно что…

Владислав резко поднялся на ноги, вышел из комнаты, вернувшись лишь с бумагой в руках. Он протянул грамоту Ксении, растерянно принявшей ее. Бумага была написана на латинянском языке, по-прежнему незнакомом Ксении, и она взглянула на Владислава недоуменно.
- Что это?
- Adoptatio (4), бумаги адопции. Анджей отныне мой законный сын и наследник ординации, - ответил Владислав. – Отныне я в полной власти забрать у тебя его. Но я не буду этого делать, не надо ранее времени лить слез. Я понимаю, что Анджей не только мой сын, но и твой. Ему нужна мать не менее, чем отец. И я готов делить его с тобой.
- Как некогда делили тебя твои отец и мать, - глухо проговорила Ксения, и Владислав грустно усмехнулся.
- Ты права в некотором роде. Но мои родители жили некогда вместе, оттого мне было больно видеть их разлад. Анджей же не имел этого перед глазами. Для него мать и отец живут раздельно, и пусть так и будет отныне. Ты останешься жить в вотчине Ежи, раз сама выбрала эту землю когда-то. Анджей будет навещать тебя раз в три тыдзеня и жить с тобой по несколько дней. Пасха и Рождество он должен проводить в Замке, остальные дни праздников могут быть оговорены, - Владислав свернул грамоту и убрал в кожаный чехол, перевязал тонким шнуром. - Ты сама должна понимать, почему я не могу оставить Анджея мужать возле тебя. Он – сын ордината Заславского и должен с детства быть привычен к этому статусу.
- Боишься, что его взрастит схизматичка и московитка? – едко ввернула Ксения, едва сдерживая вой, который разрывал грудь в этот момент. Вот и кончено. Все было кончено…
- Ты сама это сказала, - заметил Владислав. – Ежи будет отпущен из темницы, но жить в Замке я ему не позволяю. Пусть ищет комнату на постой в городе, коли желает, или возвращается к себе в вотчину. Видеть его я не желаю. Никогда боле.
- А я? Я тоже должна покинуть Замок с Ежи? Или ты все же позволишь мне провести пару дней с Андрусем, как обещал тому нынче? – еле дыша, проговорила Ксения.
- Ты вольна оставаться в Замке. Но – до дня Трех Королей. Более ты никогда не переступишь порога окрестных земель и уж тем паче не пересечешь ворота брамы. Надеюсь, это ясно для тебя, моя драга? – спросил он, и она вздрогнула при этом обращении, столько холода и яда было ныне в нем. Столько же, сколько нежности и тепла когда-то…

- За что ты так со мной? – прошептала она, уже не скрывая боли, разрывающей сердце. – Я ведь люблю тебя, Владек…
- Ab alteri expectes, alteri quod feceris (5), моя драга. Я мог бы задать тот же вопрос тебе. Да только есть ли в том смысл? – он пожал плечами, поднял чашу с вином, стал жадно пить, словно у него пересохло в горле, а потом вдруг швырнул чашу через всю комнату, выпуская тем самым ярость, бушевавшую внутри. - Более всего на свете я бы желал забыть о том! Боле всего, слышишь! Но этот яд, что вы впрыснули в меня… он разъедает душу… До конца. И я не могу… не могу видеть ни тебя, ни его… потому что зол не только за ваш сговор, какими бы ни были причины, что толкнули вас на него. Кто ведает, как сложилось бы тогда? К добру или худу то, что стряслось, никто не может сказать того. Я зол, потому что потерял опору под собой. Потому что веру потерял. А без веры…

Владислав рассмеялся горько, провел ладонью после по лицу, словно стирая с него следы собственной слабости, которую он ненароком мог показать сидящей за столом женщине. А потом холодно улыбнулся ей, хладнокровный и отстраненный, сумевший взять себя в руки.
- Думаю, наша трапеза завершена. Я кликну, чтобы пани проводили.

Он вышел из комнаты, а Ксения еще долго сидела, уставившись в огонь, не обращая внимания на слугу, вставшего за спинкой ее кресла и ожидавшего, когда она поднимется на ноги. Казалось, силы оставили ее ныне. Не было даже их, чтобы обдумать то положение, в котором она очутилась. А уж тем паче идти куда-то. Да и какой ныне смысл? И куда идти? В большую залу, где ныне играют скрипели и дуды, слышатся веселые голоса пирующих и стук каблуков идущих в танце? Где пан Сапега будет убеждать Владислава примкнуть к тем, кто собирается снова идти в ее отчие земли с огнем и мечом? Или в ту темную комнатку в Башне, где будет сидеть одна и думать о том, что потеряла?

А потом подумала о Ежи, вспомнила о том, что Владислав отпускает его. Надо было найти монет на то, чтобы оплатить его постой в Заславе, да и комнатку начать искать, ведь в Святочные дни это будет нелегко. Да и возможно ли? И даже за самую захудалую комнатенку ныне будут просить втридорога, а у нее с собой не так много грошей в маленькой калите, вышитой искусными руками Збыни.

Ноги сами понесли Ксению в то место, где она невольно искала ныне утешения и ободрения, где ей могли утереть слезы с лица, где могли помочь не только словом, но и делом. Именно в покои епископа, в дверь которых она уже стучалась, едва держась на ногах от отчаянья и некой усталости, и куда ее проводил открывший слуга бискупа. Тот сидел у камина, покрыв больные ноги медвежьей полостью от случайного сквозняка, на его коленях лежала книга в толстом переплете, а у его ног на маленьких скамейках расположились мальчики: Андрусь и рыжеволосый панич в шафрановом жупане и алом поясе. Они все вместе обернулись на вошедшую Ксению, и та тут же сделала знак оставаться всем на месте, удержала сына, уже готового бежать ей навстречу.

- Неутешительные вести? – спросил бискуп, взглянув на бледное лицо Ксении, а потом потрепал ласково волосы Анджея. – Мальчик мой, ступай вместе с Янеком к себе. Пора и к покою готовиться ночному, патеры прочесть на ночь. In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti…
Андрусь, склонив голову принял благословение епископа, а потом почтительно прикоснулся губами к его перстню, потом коснулся губами руки матери и получил от нее поцелуй в лоб.
- Ты следующего утра будешь в замке? Не уедешь? – спросил он, хмуря лоб, и она улыбнулась ласково, успокоила его, что они проведут вместе святочные дня до дня Трех королей, и например, могут завтра пойти на гуляния перед замком.
- Там и шопка есть с куклами, и лоток с пирожками, что тебе по вкусу, с вареньем сладким из вишневых ягод, - сказала и погрустнела, вспомнив, как мало у нее монет, а ведь еще и комнату для Ежи надо справить в граде.
- И Янека с собой возьмем? – Андрусь взглянул на товарища, что уже получив благословение епископа, ждал его в соседней комнате, и Ксения кивнула, соглашаясь, с трудом отпуская от себя сына сейчас. Он даже не вспомнил, что спал ночами только с ней в вотчине Ежи, не спросил о том, разделит она с ним ночной сон ныне или нет. Мальчик растет, подумала она, подавив в себе этот невольный приступ отчаянья. Анджей растет, и она становится ему не так нужна, как ранее…

- Славного панича ты вырастила, пани, - проговорил епископ, когда захлопнулась дверь, и слуга повел паничей по коридорам Замка в их покои. – И на удивление, доброго католика.
- Разве могло быть иначе? – ответила Ксения и по знаку бискупа опустилась на скамейку у его ног. – Разве мог быть Заславский православной веры? Я отдавала часть долга тем, который так велик перед Владиславом ныне.
- Он показал бумаги? – спросил епископ. Он знал уже о грамоте, ведь сам поставил подпись в конце листа, подтверждая истинность изложенного. Жаль, что он так и не сумел убедить Владислава пойти наименее тернистым путем и повести под венец мать Анджея. Тот буквально пронзил его яростным взглядом в итоге всех его доводов подобного решения дела. «Cave illum semper, qui tibi imposuit semel (6). Разве не ты ли учил меня тому, дядя?», проговорил он, и бискуп был вынужден уступить, не желая ступать по тонкому льду, чувствуя непрочность собственного положения ныне.
- Это конец… он прогоняет меня…, - прошептала Ксения, с трудом побеждая желания разреветься в голос под этим внимательным и сочувствующим взглядом.
- У тебя еще есть оружие. Твой сын.
Ксения вдруг вспомнила рассказы Владислава о своем детстве, как рвали его на части отец и мать в своих раздорах, и покачала головой. Нет, Анджей никогда не станет ее оружием. Никогда она будет пользоваться сыном для того, чтобы вернуться в Замок и в жизнь Владислава.

- Мне нужны монеты, пан бискуп, - краснея, взглянула на епископа Ксения. – Владислав отпускает на волю Ежи, но не желает видеть того в Замке. А моей калиты не довольно будет… и ныне, святочные дни же…
Пан Сикстуш положил ладонь на ее макушку, скрытую бархатным чепцом, прерывая ее.
- Доле о том, пани. Мой Люшек отсчитает, сколько надо. И не надо вести речи о возврате. Мой долг перед паном Смирцем должен быть оплачен. Хотя бы серебром.
Ксения в порыве благодарности прижалась щекой к его другой руке, придерживающей книгу на коленях. Ведь кроме бискупа она не знала, у кого еще ей просить монет. Мария могла отказать, пойдя на поводу у Влодзимежа, не питавшего теплых чувств к Ксении, как и все остальные, кто узнал ее и винил ее ныне. А быть в долгу у пана Добженского Ксения не желала.
- У тебя еще есть время. До дня Трех королей, - напомнил бискуп, прислушивавшийся к разговору матери и сына прежде, гладя ее по голове через бархат чепца, по косам, что виднелись из-под него. И сердце Ксении замерло на миг – всего несколько дней, от которых зависела вся ее дальнейшая жизнь…








1. В то время - вид кукольного театра, в котором разыгрывались представления на библейские темы и светские представления, часто с добавлением национальных персонажей. Например, в Украине – Запорожец (а-ля Петрушки в русском кукольном театре – вертепе
2. Что за безумие охватило тебя? (лат.)
3. 23 ноября
4. Усыновление (лат.)
5. Жди от другого того, что сделал ему когда-то сам (лат.)
6. Остерегайся того, кто обманул тебя хотя бы однажды (лат.)

...

Aliy:

Спасибо за продолжение! Очень интересно узнать как же в итоге герои преодолеют препятствия и будут вместе... Сейчас мне ситуация кажется безнадежной...
Спасибо вам за ваше творчество.

Поздравляю вас с 8 мартом!

...