Пенелопа Уильямсон "Сердце Запада"

Rusena: 01.09.12 14:11

Девочки, спасибо за поздравления!
Галюша, тебе отдельный благодар за отчет о проведенной игре! Порадовалась за мальчиков, молодцы!

Таша, а тебе пасибище за такой коммент. Я оставила Марьяшино мнение по этму поводу без внимания, ибо не знала, как объяснить свое видение. И вот оно, тута! Хорошо написано. И да, я тоже не думаю, что наша Клем знала о подробностях физической близости. Кто б ей дал. Особенно если учесть, что из дома она сбежала, бросила отца. Не от счастливой жизни ведь. Остается еще загадкой шрамы на ее руках. Девочку из такой семьи вряд ли мог кто-то обидеть со стороны. Уж больно ее опекали и контролировали.

Кстати, а хорошие мыслишки-то. У Гаса ведь тоже свои тараканы водятся. Он ведь себя хочет показать таким идеальным, а таких людей просто не бывает.

...

Малина Вареньевна: 01.09.12 17:01

Таша, спасибо за мнение.
Но оно меня не переубедит. Даже если всё так было, как ты описывала.
Если человек вырос на необитаемом острове, он всё равно найдет как спариться. Это инстинкты. Иначе люди бы давно уже вымерли.
Ладно люди хоть удовольствие получают, и кажется ещё дельфины.... А вот остальная фауна кайфа далеко не ловит.
Это всё заложено генетически.
Но спорить не буду. Я росла в семье медиков и в некоторых вопросах довольно цинична.
Итог один - не люблю и не понимаю этого в романах.
И потом я не говорила о каком-то порно или Камасутре стоящей на полках семейной библиотеки. Даже вполне приличная литература несет в себе намёки.
Вот это тоже вопрос! Не знала как сформулировать.
Её отец - псих, священник-садист? За что он её наказывал? Она ведь вся такая правильная, чистая, невинная. По идее должно быть что-то из нарушений по религии...
Хм... Встречный вопрос - Ты давно видела вообще уличную собаку без поводка? Существуют определенные службы, которые отлавливают бездомных, тем более в больших городах. В маленьких городах и деревнях это проще.
Такого сто лет назад не было, и, поверьте, на улицах живности было гораздо больше...

...

Nata Nata: 02.09.12 00:37

А я отношусь по-разному. В одних романах удивляет, раздражает, даже, вызывает смех. В других идет на "ура". Смотря как подано.

Шрамы у Клементины на руках, кажется, на ладонях. У меня это ассоциируются с линейкой, детским возрастом и учебой (наверно от "Тома Сойера..." ). Может, она уроки не делала? Или лягушку в дом приволокла.

Вообще-то, мне интересно сколько лет нашей героине. Убежать из дома - это довольно детское желание. В наше время, посещающее 12-13-летних подростков. Во всяком случае, она совершеннолетняя (не помню, в 16 или 17 лет начинали выходить в свет?). Отец ей жениха еще не подыскал (хотя это его долг как христианина). Наверно, еще не успел. Мне кажется ей 18-19 лет. 16-17 - слишком маленькая. 20 - давно должна была бы быть замужем.

...

Rusena: 02.09.12 10:02

Думаю, что все же Клементина боялась ослушаться отца и выполняла все, что ей велели. А наказана была, возможно, за какую-то проделку или поступок, который по ее мнению не должен был вызвать гнев отца. Она же хорошо его знала, но в данном случае, вероятно, ошиблась.

+1
Тоже считаю, что ей 18-19. Но вот не припомню, чтобы в ближайших главах точно говорилось, сколько ей лет.

...

Каори: 02.09.12 11:51

Только руки дошли до прочтения новой главки, за нее гранд мерси
И написать-то нечего - все уже написано
Единственное что: не совсем понятно зачем Ханне Гас, так сказать, очиститься что ли?
Присоединяюсь к комплементам по поводу сопровождающих главу иллюстраций.

...

Santers: 04.09.12 07:37

Девочки, спасибо за главу!
Да, трудно придется Клементине в таких адских условиях, да еще и Зак масла в огонь подливает...Что ж, будем надеятся, что он исправится, потому что сейчас он производит впечатление мерзкого типа

Таша, картинки супер, особенно туалет с элементами декора

...

Rusena: 04.09.12 10:57

Тут еще не факт, что Ханне Гас нужен. Было такое предположение, что Гасу Ханна нужна - типа запретное всегда притягивает.

Жил себе Зак припеваючи, гостей не ждал, а они приперлися. Еще и из дома выгнали. Что ж ему не злиться-то. Но жизнь покажет, может, они с Клем еще и лучшими друзьями станут

...

Rusena: 06.09.12 08:40

 » Глава 4

Глава 4

Перевод: Rusena
Редактирование: LuSt, codeburger
Иллюстрации: Nata Nata

Шквал вгрызался в стены лачуги. Бревна сотрясались и скрипели. Здесь ветер был постоянным явлением – затихал, затем дул, опять затихал, словно для вдоха, и снова дул. Клементина пыталась дышать с ветром в такт, думая, что он точно сведет ее с ума.
Она месила тесто.

Оно просачивалось между пальцами, мягкое, теплое и липкое, вызывая странное тянущее беспокойство. Клементина ударила сформированный шар кулаком и взглянула через стол на мужа.
Гас поднял глаза на жену и улыбнулся. И хотя непривычное томление внутри нее слегка затихло, воспоминание о нем по-прежнему было свежим, как вчерашняя рана.
Гас встал. Бочонок царапнул грубый пол.
– Как насчет выпить еще по кружечке моего знаменитого ковбойского кофе? – пророкотал муж. В тишине хижины его голос показался грохотом.
Клементина положила замешанное тесто у плиты, чтобы поднялось. Передвинула горшок, в котором тушилось мясо, на более горячий участок и добавила воды. Через три часа пора будет накрывать стол к обеду. Сегодня понедельник, значит, нужно заняться стиркой. Можно постирать и завтра, но когда потом гладить белье? Столько всего нужно сделать… А ей так хотелось вытащить из чемодана фотоаппарат, спрятанный подальше от глаз Гаса, и запечатлеть лачугу и тополя, и окружающие долину черные горы, похожие на церковный хор в своих жестких белых снеговых шапках. Но первым делом нужно постирать, погладить, приготовить ужин и испечь хлеб.
Шлепая по полу в одних носках, Гас подошел к жене и встал сзади.

Клементина не двигалась, желая, чтобы он прикоснулся к ней и одновременно страшась этого. Он медленно провел пальцем черту в муке, покрывавшей ее предплечье.
– Есть что-то такое в женских руках по локоть в муке, что заставляет мужчину хотеть…
Слова Гаса затихли, и его теплое дыхание защекотало ее шею.
Он испустил тяжелый вздох, по большей части наигранный.
– Пожалуй, мне нужно вернуться к починке скотопрогона.
Поднял рабочие сапоги, которые сохли перед плитой, и сел на деревянный ящик, чтобы обуться. Комья земли посыпались на кухонный пол подобно крошкам сдобной булки.

Вчера шел сильный дождь, который Гас назвал «душителем жаб», и сквозь дерновую крышу просочилась грязь. Клементина все утро драила пол, а сейчас Гас снова пачкал выскобленные половицы.
Она указала пальцем на мусор.
– Если бы ты сам скреб этот пол, Гас Маккуин, то подумал бы, выбирая место, где обувать грязные сапоги.
Он удивленно поднял глаза.
– Что ты такая сердитая сего…?
Страшный вой оборвал его на полуслове. Затяжные пронзительные вопли, звучавшие так, будто одновременно кричали сотни одиноких койотов.
Взгляд Клементины метнулся к щербине на стене, и страх сдавил горло, пресек дыхание. Индейцы.
Вопли затихли, и воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком сердец. Но затем какофония криков, визгов и гула разразилась прямо за дверью. Клементина рванулась было бежать, но когда смогла передвинуть ноги, они были несгибаемыми как ходули.
– Что, черт подери?.. – Гас встал и потоптался, завершая обувание. Сжал плечи Клементины, подталкивая ее вперед и отодвигая с дороги. – Звучит так, будто нам устроили кошачий концерт, хотя его полагается закатывать в первую брачную ночь, а не через два месяца после свадьбы.
Гас распахнул дверь, выставив Клементину перед собой, и ей показалось, что муж смеется, но она не слышала его среди всего этого шума. Два золотоискателя, Поджи и Нэш, отплясывали джигу во дворе, их сапоги с шипами на подошвах разбрызгивали грязь. Мужчины подыгрывали себе на визгливых самодельных инструментах из консервных банок, пиликая накалифоненными смычками по неровным краям.

Плясуны остановились, увидев, что появились зрители. Широкие улыбки прорезали их жесткие лица. Нарушителям спокойствия удалось изобразить виноватый и одновременно гордый вид, как двум волкам, застигнутым в курятнике и готовым похвастаться своей удалью.
– Не стойте там в грязи, – хохотнул Гас. – Заходите.
Двое пожилых мужчин последовали за хозяином в дом и окончательно испачкали пол. Клементина не возражала – радовалась, что хоть кто-то пришел их проведать. Вряд ли нагрянут другие гости: она знала, что все местные думали о ней, что сам округ Танец Дождя думал о ней – все это безжалостное, беспощадное место. Она была здесь чужачкой, накрахмаленной леди без земли в сердце, достойной разве что насмешки. Иногда Клементине казалось, что горы и ветер тоже потешаются над ней.
Мужчины устроились вокруг стола.
Омерзительная вонь от золотоискателей захлестнула лачугу. Они не только пользовались услугами того же портного, что и Энни-пятак, но имели такие же привычки по части мытья.
Клементина подошла к низкому дивану из ящиков из-под кофе и села на покрывало. Ее жесткие сатиновые юбки громко шелестели в тишине. Чуть наклонилась вперед и обхватила пальцами колени.
– Какими судьбами вы очутились в Радужных Ключах?
Нэш улыбнулся, очевидно радуясь возможности побеседовать.
– Ну, мы просто ехали мимо, и Поджи почувствовал, что вроде как спекся на солнце, вот и завалились промочить глотки в «Самое лучшее казино Запада». А там присоседились к картежникам, и, черт нас дери, выиграли серебряный рудник у какого-то старикашки, который сглупил и выложил четырех вальтов под четырех королев Поджи. – Нэш усмехнулся, качая головой. – Ну мы и назвали новый рудник «Четыре вальта», чтобы помнить, что не надо быть такими дураками, как тот старик, когда приспичит перекинуться в картишки. – Нэш моргнул. – В этой шахте мы и копаемся с тех самых пор. Да, Гас, мы же приехали, чтобы рассказать тебе…
– Давай-ка я расскажу, иначе мы никогда до сути не доберемся. – Поджи положил локти на стол и наклонился вперед. – Ты же знаешь рудник «Четыре вальта» …
– Как ж не знать-то, – произнес Гас. – Помимо того, что Нэш только что о нем толковал, мне ведь принадлежит пятая часть в счет тех денег, на которые вы, трудяги-старатели, пробивались последние два года. И до сих пор это были лишь двадцать процентов грязи и пустой породы.
Поджи глотнул виски, а затем поставил стакан на свое выступающее бочкообразное пузо.
– Мы взорвали неслабый кусок кварца и отправили образцы пробирщикам в Бьют-Кэмп, и будь мы прокляты, если в пробе не окажется серебришка.
Нэш достал маленький плоский камень из жилетного кармана и бросил Гасу. Камешек блестел как новый десятицентовик.
– В том месте, откуда эта малость, целые залежи. И, похоже, жила тянется на целую вечность.
Гас потер серебрящийся образец, вскочил на ноги и громко вскрикнул, испугав Клементину. Потом обнял жену и закружил в танце вокруг стола, его смех эхом отскакивал от стропил.
Когда Гас отпустил ее, Клементина тяжело дышала. Ее щеки раскраснелись, а пряди волос выбились из тугого пучка на затылке. Лицо Гаса светилось от восторга как у ребенка.
– Держи, малышка! – он бросил ей сверкающий камень.
Клементина поймала и улыбнулась, любуясь самим Гасом Маккуином, ликующим и смеющимся Гасом, которого она сумеет полюбить. Клементина подняла камень на свет, восхищаясь его сиянием.
– Я не понимаю, что это.
– Монетка для пробирщика.
– Но что это значит? – Камень как по волшебству нагрелся в ее руке. – Мы богаты?
Гас, хохоча, хлопнул в ладоши.
– Это значит, что мы, возможно, станем на двадцать процентов богачами.
– Проба-то не во всех образцах высокая, – вставил Нэш. – К тому же, это твердая горная порода. Чтобы извлечь из нее серебро, потребуется чертова куча денег.
Гас тихо опустился на стул-бочонок, его глаза мечтательно светились.
– Добыча серебра из горной породы требует надлежащего оборудования: чтобы разрабатывать жилу и дробить руду вам нужны дробилки, а чтобы извлечь из руды металл понадобятся химики. Самим вам со всем не управиться. Придется сдать шахту внаем консорциуму.
Поджи моргнул.
– Чего? Кому?
– Консорциуму, группе инвесторов. Людям с деньгами, способным запустить полномасштабную горную разработку. А работает это так: ты сдаешь «Четыре вальта» внаем консорциуму в обмен на долю добытого серебра. Своего рода процент от прибыли.
Нэш тоже моргнул.
– Ээ… Мы вроде как наделись, что это ты все устроишь, Гас. Думали, твоя образованность поможет лучше столковаться с богачами в Бьют-Кэмпе и Хелене.
– Пожалуй, я мог бы съездить в Бьют-Кэмп и поговорить с подходящими людьми, – протянул Гас. – Хотя придется подождать до весеннего перегона скота.
– Тебе лучше отправиться туда вместе со скотом, – сказал Нэш. – Иначе телята, сосущие твоих коров, будут носить клеймо какого-нибудь скотокрада.
– Да уж, – подхватил Поджи, качая головой. – К примеру, Железный Нос чертовски ловко управляется с клеймом. – Он наклонился к Гасу и понизил голос до грубого шепота, будто угонщики подслушивали под окнами: – Слыхал, что случилось с беднягой Макдональдом? Ну, был разговор о том, чтобы линчевать этих индейских конокрадов за убийство-то. – Поджи сжал руку в кулак и дернул у своей шеи, словно затягивая веревку. – Некоторые зовут прямо сейчас разобраться с Джо Гордым Медведем. Другие же считают, что лучше погодить, пока паскудник наведет нас на свой лагерь, и там вздернуть всю семейку.
При упоминании индейцев Клементина покосилась на выбоину в стене. И задалась вопросом, как умер Макдональд – не разрубили ли его на куски томагавком. Нет, помнится, Змеиный Глаз говорил, что его застрелили. Она никогда не встречала Макдональда, только видела его гроб.
С первого дня в Монтане Клементину снедал страх, что нападут индейцы. Поздно ночью, когда она лежала рядом со спящим Гасом, шелестящий в тополях за окном ветер легко оборачивался шорохом обутых в мокасины ног по траве. Но ещё больше воображаемой резни ее преследовали мысли об индейской девушке и ее детях, о том, как муж волок бедняжку словно животное, потому что та опозорила его попрошайничеством. И как все свидетели истязания в Радужных Ключах, включая ее саму, позволили такому случиться.
Сейчас она стояла рядом с Гасом и ощущала его скрытую напряженность, подобную сжатой пружине. Клементина положила ладонь на его руку – жесткую, мускулистую и могучую мужскую руку, способную к насилию.
– У того индейского юноши, – сказала Клементина, – есть жена и дети. Если он крадет, то, возможно, лишь для того, чтобы накормить их. Обычные горожане не должны своими руками вершить правосудие. Для этого существуют суды, судьи и присяжные.
Гас повернул к ней голову, и Клементину поразил исказивший его лицо гнев.
– Вы, люди из Штатов, просто не понимаете. На конечных железнодорожных станциях ошиваются скотоводы, которые – пусть задешево, но без всяких вопросов – купят все что угодно, лишь бы на четырех копытах, а затем переправят живность в Чикаго и получат огромную прибыль. Те же самые дельцы владеют судьями, судами и присяжными, Клем. Они умышленно позволяют угонщикам скота заниматься этим промыслом годы и годы. Но приходит время, когда мужчина должен защищать свое имущество, если хочет называть себя мужчиной.
– Угонщиков скота всегда сначала подвешивают, а потом уже судят, – назидательно добавил Поджи. – А сейчас мы говорим о выродках. Метисах. Большинство нормальных людей не считают, что преступник с красной кожей имеет право на хоть какое-нибудь судебное разбирательство.
– Дикари в набедренных повязках, вот они кто такие. – Гас схватил Клементину за руку и притянул к себе, будто хотел физически заставить принять его сторону. – Не беспокойся об этом, малышка. Это мужское дело, и оно тебя совершенно не касается.
– Но это должно меня касаться, и ваш замысел – это неправильно…
– Довольно! – Гас хлопнул ладонью по столу, опрокинув книгу рецептов и подняв облако муки. – Довольно разговоров об угоне скота, – сказал он уже более спокойным тоном. – Я сделаю то, что нужно. С твоего разрешения.
Клементина отстранилась от мужа, проглотив слова, рвавшиеся наружу.
Она потерла руку в месте, где Гас держал ее, где впивались в плоть жесткие пальцы. Он имел право отчитывать ее. Она опозорила его тем, что осмелилась прекословить в присутствии других мужчин. Он ее муж и лучше знает, что правильно, но в данном случае Клементина была убеждена, что Гас ошибается. Как же трудно принять безмолвное подчинение, как тяжело…
Гас задумчиво водил пальцами по запотевшему ковшу с пивом, к которому едва притронулся.
– Видели моего брата в Радужных Ключах на этой неделе? – наконец нарушил он затянувшееся неловкое молчание.
Поджи кашлянул.
– Видеть не видели, но слышали. То есть слышали о нем.
Гас сжал зубы.
– Я так понимаю, в «Самом лучшем казино Запада» появилась новая девушка.
– Ты о Нэнси? Нет, такая Рафферти не приглянется. Мало того, что у ней зубы так торчат, что она может сгрызть яблоко через замочную скважину, так к тому же на ощупь девка жесткая, как ковбойские сапоги. – Поджи бросил на Клементину застенчивый взгляд. – Извиняюсь, мэм. Нет, все то время, что тебя не было, Гас, все мужики в округе Танец Дождя, за исключением твоего братца, ухлестывали за этой Ханной Йорк, а она только нос воротила. Но в прошлую пятницу в «Самое лучшее казино Запада» зашел твой брат и просто посмотрел на дамочку, и черт меня побери, если она не уступила ему. И с тех пор Зак трахает цацу, словно наверстывает упущенное… Без обид, мэм.
Уголки губ Гаса под густыми усами горько поникли. Тень от стропил падала на верхнюю часть его лица, скрывая глаза, но Клементина все равно знала, о чем думает муж. Его брат открыто грешил с миссис Йорк, той самой, в фиолетовых шелках и сапожках с красными кисточками. Трахал Ханну Йорк, городскую шлюху.
– Пожалуй, нам пора двигаться дальше, – вздохнул Нэш, со скрипом встал и подтянул ремень.
Поджи с шарканьем поднялся с бочонка, рыгнул и слегка пошатнулся. Старатели попрощались, немного поддразнив Гаса насчет уютной семейной жизни и вышли за дверь.
Клементина укрылась от солнца под навесом, чтобы помахать им рукой на прощание.

А Гас пошел провожать гостей до загона.
Старый палевый пес поднял голову и смотрел мужчинам вслед, но не покинул тени сарая. Он лежал там уже давно, распростершись на животе и упираясь носом в передние лапы. Тосковал по брату Гаса, который отсутствовал три дня, ублажая миссис Йорк, городскую проститутку. Пес обошел Клементину, обнюхал её и равнодушно отвернулся, будто не верил, что она здесь надолго. Один его глаз затянула молочно-белая пленка. Гас сказал, что его укусила гремучая змея, и он должен был околеть. Но вместо этого пес ослеп. Или почти ослеп.
Гас не вернулся в лачугу, а пошел в сторону сарая к повозке. Пробормотал, что нужно вернуть повозку Змеиному Глазу или выкупить ее. Клементина знала, зачем муж едет в город на самом деле. Гас хотел привезти своего брата домой, прежде чем Рафферти навлечет еще больше позора на семью. Ее семью.
Подняв юбки, чтобы не запачкать, Клементина зашагала по двору к Гасу. Она чувствовала, как горы, топорщащиеся черными соснами, из-за её спины наблюдают за происходящим.
– Гас? – Клементина почти закричала, испугав и себя и мужа. Прикоснулась к камее на шее и ощутила крошечный предательский трепет у основания горла. – Ты же не собираешься оставить меня здесь одну?
Он развязывал узел на упряжи и на мгновение остановился, чтобы оглянуться на нее. Его губы и глаза были напряжены от гнева.
– Конечно же, нет. Это небезопасно.
Клементина втянула в себя воздух и медленно выдохнула.
– Тогда пойду соберусь в дорогу.
– Не копайся. Я хочу вернуться до темноты.
Она уже двинулась к лачуге, как Гас остановил ее.
– Клементина. Никогда больше не ставь под сомнение мой авторитет. – Она сжала зубы, борясь с волной чувств, которая угрожала накрыть ее. – Меня унижает, малышка, когда ты ополчаешься против меня. Будто я не мужчина в собственном доме.
Клементина неподвижно стояла перед Гасом, пытаясь унять усиливающуюся внутри дрожь. Она не станет извиняться и не признает, что муж был прав.
– Я должна взять шляпу и перчатки, – сказала она. Затем повернулась и чопорно зашагала через покрытый грязью двор.
В пристройке с наклонной крышей, в которой стояла большая железная кровать, Клементина начала приводить себя в достаточно пристойный вид, чтобы появиться в городе. Ветер и танцы с Гасом вокруг стола разлохматили ее волосы. Она положила щипцы для завивки на ламповое стекло и, пока они нагревались, умылась и вымыла руки.

Ее лицо смотрело на нее из треснутого зеркала – обветренное, загорелое и слегка испуганное.

Плащ Клементины висел на крючке рядом с самодельным шкафом для одежды. Плащ с глубоко спрятанным в кармане секретом в форме сердца. Клементина вытащила мешочек и постояла, взвешивая свое достояние на ладони, слушая звяканье монет.
Клементина знала, что не оставит Гаса. Но она устала постоянно беспокоиться о том, правильно ли и прилично ли она поступает, и хорошая ли она жена. Она взрослая женщина и должна иметь право на свое мнение. Как первопроходцы, добравшиеся в эту неизведанную глушь задолго до нее, Клементина хотела оставить на этой земле собственный след.
Она использовала разделочный нож, чтобы разрезать один из швов мешочка. Достала пятидолларовую золотую монету и оглядела лачугу в поисках местечка, куда можно спрятать остальное.

* * *

Ханна Йорк поднялась и с нарочитым изяществом ступила из оцинкованной железной лохани, заменявшей ей ванну. Вода тонкими струйками стекала по распаренной коже, лаская ее так же, как руки Зака час назад. Ароматный пар затмил воспоминания о трех днях запаха перегара и совокупления. Было позднее утро, и рассеянный солнечный свет проникал через тонкие маркизетовые занавеси на окне спальни, заставляя красные шелковые стены гореть огнем и накладывая розовую патину на обнаженное тело Ханны.
Она потянулась, зарываясь пальцами ног в толстый турецкий ковер. Ханна любила эту комнату – хотя с красными шелковыми обоями и резной кроватью с балдахином, спальня выглядела как помещение борделя. И это так и было, пока Ханна не купила дом, но с тех пор комната стала просто комнатой. В собственном доме новой хозяйки, где та жила одна. За пятнадцать месяцев в Радужных Ключах этот ковбой стал первым мужчиной, которого Ханна впустила в свою жизнь, в свою постель.
Ханна подняла голову и взглянула в зеркало. Она увидела свое лицо, а за ним отражение мужчины, лежащего на ее кровати.
Его взгляд встретился в зеркале с ее. Жесткий, почти жестокий, возбужденный взгляд, одновременно волнующий и пугающий. Ханна отвела глаза. Зак не беспокоился о вещах, которые можно разбить – например, о сердцах – и занимался любовью с отчаянным голодом, будто завтра мог умереть. Она улыбнулась, шагнув к нему.
– Ханна, – выдохнул мужчина.
И уложил ее подле себя. Его губы и руки медленно двигались по ее животу. Потом достигли татуировки в виде розы на внутренней стороне бедра. Его язык, горячий и шершавый, исследовал каждый лепесток, повторил изгиб стебля и зарылся в густой треугольник волос. Наслаждение… Она забыла, что это удовольствие могло быть как подарено, так и продано. В течение двух лет Ханна подвизалась проституткой, торгуя своим телом в Дедвуде. Там она снимала хижину, в которой кроме кровати почти не имелось мебели. Ее имя было выжжено на деревянной табличке над дверью. Конечно, не настоящее имя. То, которым она назвалась… Рози.
Мужчина подтянулся выше, чтобы снова поцеловать Ханну в губы и дать ей ощутить вкус ее собственного естества, оставшийся на его языке. Ей нравилось ощущать его тяжесть. Ее грудь сжималась от теплой неуловимой сладости. Прошло так много времени в тех пор, как она находилась в объятиях истинного любовника, с тех пор, как к ней прикасались с нежностью.
Но внезапно Ханна больше не смогла выносить это. Задыхаясь, она разорвала поцелуй.
– Что ты делаешь здесь, Рафферти?
– Неужели до сих пор не поняла? Наверное, мне нужно усердней стараться. – Он лизнул середину ее щеки, где при улыбке появлялась ямочка в форме полумесяца. – У тебя такая улыбка, ради которой мужчина отправился бы в ад, дорогая.
– Тебе не пришлось отправляться за ней в ад, только до Радужных Ключей.
Рафферти скатился с нее, скользнул одной рукой ей за спину и прижал Ханну к себе.
– Ты здесь уже три дня, – сказала она и разворошила пальцами волоски на его груди. – Довольно долго прохлаждаешься вдали от своего ранчо, в такое-то время года.
Под ее рукой широкая грудная клетка поднялась и опала от глубокого вздоха.
– Мой брат вернулся из Бостона и привез с собой жену, которая превратила жизнь на ранчо в кромешный ад. Я мигом понял, как она все обернет. «Вытирайте ноги, прежде чем войти в дверь, снимайте в доме шляпу, ешьте маленькими кусочками, будто не голодны, и ничего не называйте дерьмом, даже если оно воняет».
Слова Зака казались справедливыми, но Ханна уловила в сказанном оттенок беспокойства. Возвращение его брата в Радужные Ключи с женой на буксире тревожило и ее. Возможно, поскольку миссис Гас Маккуин была лишь первой ласточкой среди тех, кто скоро составит целую стаю респектабельных клуш, снизошедших до этого захолустья только ради того, чтобы возмущенно ткнуть пальцем в Ханну Йорк и назвать ее бесчестной падшей женщиной.
Что ж, да, Ханна Йорк низко пала, но она сумела вновь подняться. Сейчас она – хозяйка заведения, и не важно, что это заведение салун и бывший публичный дом. И пусть все благовоспитанные дамочки со вздернутыми носами и накрахмаленными корсажами отправляются в ад, а миссис Гас Маккуин пусть возглавит процессию.

...

djulindra: 06.09.12 09:46

Rusena, LuSt, codeburger, спасибо за продолжение

Ну вот, что-то я сомневаюсь, что он именно об этом думал.
так и хочется залезть в последнюю главу и узнать чем дело закончится

...

Орегано: 06.09.12 11:21

Точно подмечено. Спасибо за продолжение. Ждем дальнейшего развития событий.

...

Rusena: 06.09.12 11:41

Думаешь, тишком завидовал?

И пропустить все самое интересное?

...

Мурашка: 06.09.12 12:45

Спасибо за главу!
Мне не хватает Зака, если честно, скорей бы уж его мысли и чувства нарисовались...

...

djulindra: 06.09.12 13:42

ага, или они с Ханной были или он о-очень хотел
Пока мне Гас не очень нра. А Зака ревную к Ханне вместо Клементины

да? А что там будет. Гас будет ревновать Ханну, Зак Клементину. А дамы наплюют на мужиков и будут заниматься чем нибудь интересным..
Русена, я хоть что-нибудь угадала?

...

Rusena: 06.09.12 14:38

Как я тебя понимаю. Сама готова рвать и метать - вот не пускала мужиков, нечего и Зака трогать! *взбешенная*
Интересного в жизни Клем теперь хоть отбавляй - столько занятий прибавилось: грязные носки Гаса, мытье, стирка и пр. Но увлеченьице у нее есть, довольно миленькое. А насчет ревности - думаю, они все с ней столкнуться, каждый по-своему. Юлек, ты что-то да угадала

...

Nata Nata: 06.09.12 18:06

Rusena, LuSt, codeburger, спасибо за главу!!! Прекрасный перевод!!!
Но она закончилась так быстро. Раз, и нету. Я как-то привыкла, что у Уильямсон длинные главы, с проработкой всех мелочей, но эта глава оставила вопросы. А следующей ждать неделю.
Клементина на ранчо всего лишь 3 дня, а у нее уже на каждый день недели график выработался. Ей кто-то помогает? Дает советы? И откуда у нее такое предубеждение против жителей городка, она же только один раз была там - в первый день. И то, почти ни с кем не общалась.
Что-то рано она разочаровалась. На фоне 3 дней такие размышления кажутся беспочвенными.
Интересно, когда Гас сорвется.

...