Лоретта Чейз "Виконт-бродяга"

Спасибо за новую главу!

Над этим я просто ухахатывалась

Безмятежный такой лорд

Cпасибо за прекрасное продолжение.

Спасибо за новый перевод Лоретты Чейз!!!
_________________

 » Глава 4

Перевод: Evelina
Редактура и ссылки: kerryvaya

Глава 4

Теперь, когда его подопечная очутилась в надёжных руках, Макс решительно вознамерился удалиться. Однако ж ему это не было позволено. К счастью, леди Эндовер, приказав брату остаться, пригласила все же опробовать содержимое тех соблазнительных графинов. Наполнив бокал и сделав большой глоток, Макс неторопливо прошествовал к камину и углубился в восхищённое созерцание мрамора.
Сестра его несколько мгновений тихо наблюдала за ним, прежде чем заговорить.
– Что ж, дорогой, – начала она, – какой интересный подарок ты мне преподнёс по возвращении домой. Только мне всегда казалось, что это тебя должно будет приветствовать откормленными тельцами[1]. Хотя она не больно-то откормлена, правда?
– Я не знал, что ещё можно сделать, чёрт побери. Едва ли я мог отослать её в экипаже, предоставив самой себе, как, впрочем, и поехать с ней – возникли бы проблемы с её проклятым папашей.
– Кто она, Макс? Не учительница, несмотря на этот сумасбродный наряд. И не твоя любовница, держу пари. Хотя ты и любишь казаться необузданным и чуждым условностей, но даже у тебя есть разумные границы. Кроме того, если эта девочка хотя бы раз в жизни подумала о чём-то развратном, то я готова съесть свою новую шляпку.
– Какие смелые суждения ты успела вынести, учитывая, что и рта не давала ей раскрыть.
– Зато я наблюдала. – Графиня удобно устроилась на софе. – Не думаю, что ты привёл бы её сюда, если б не чувствовал, что она... как бы сказать? Не такая, как все? Не та, кем кажется или хочет казаться? Её реверанс был довольно изящен. Манеры утончённые... хотя это не редкость среди учителей и гувернанток. Как бы то ни было, поскольку я не заметила в ней обычного для сего класса смирения, то заключила, что она благородного происхождения. Конечно, я могу ошибаться. Вдруг, она радикалка. Вряд ли это так, но все же.
Когда лорд Рэнд повернулся к сестре, в лице его сквозило облегчение.
– Значит, я поступил правильно?
– Ох, Макс, ты никогда не поступаешь правильно. Только ты мог подобрать заблудившуюся женщину так, словно она одна из тех брошенных котят, что ты вечно притаскивал мне. Но, боюсь, сейчас все немного иначе. Ведь её не отошлёшь на кухню отравлять кухарке жизнь.
– Только не говори мне, что ты хочешь отправить её назад?
– Я никогда не знаю, чего хочу, пока Эдгар не объяснит мне этого, дорогой, а он вернётся домой только к ужину. Признаюсь, мне любопытно, почему ты так противишься её возвращению домой. Ты ведь не влюблён в мисс Петтигрю, правда?
Брат в ужасе уставился на неё.
– Бог мой, Луиза... в эту тощую девчонку, беспрестанно поучающую всех и вся? Ты ещё не слышала её. Осмелюсь заметить, мисс Петтигрю просто была ошеломлена твоим великолепием, но дай только малейший повод, она и тебе прочтёт нотацию. Всё, что я мог сделать, – это удержать невозмутимый вид... – Он умолк, осознав, что не очень хорошо передавать сестре поучения, которые выслушал в борделе или позже, у себя.
– В таком случае, какое тебе дело, если она вернётся и выйдет замуж за того, кого выбрал её отец?
– Это против моих убеждений, я не буду в этом участвовать – не больше, чем когда старик попытался приковать тебя к тому престарелому троллю[2] с птичьими мозгами. И против её убеждений тоже. Я уверен потому, что она выговорила мне на этот счет даже ещё раньше, чем призналась, в чём, собственно, заключается её беда.
– Убеждения, – повторила её сиятельство, – понимаю. Однако, я должна посоветоваться с Эдгаром. Если он решит, что мы должны вернуть её семье, значит, должны.
– Постой, Луиза...
– Ты ведь не ставишь под сомнение его суждения? Разве не Эдгар уговорил папу дать тебе шесть месяцев на то, чтобы, наконец, перебеситься? И разве отец поддался на уговоры не потому, что именно Эдгар убедил его, будто ты гораздо лучший наездник, нежели Перси, а значит, гораздо менее способен свернуть себе шею за это время? Если папа и не тревожил тебя все шесть месяцев, то это всё заслуга Эдгара, уверяю тебя. Пока мой бедный муж разрывается, то бросаясь по малейшему зову к Принни[3], то сдерживая гнев отца, у него ни минутки не остаётся для себя.
– Не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Эндоверу пришлось потакать капризам старика всего шесть месяцев. А теперь эта ноша падёт на мои плечи. Полагаю, старик уже подобрал мне невесту?
– Вообще-то, он подобрал их где-то с полдюжины. Нет, уверена, ты не захочешь ни одну из них, отец тоже это понимает, но ему так нравится думать, что он делает что-то полезное, бедный папочка.
Макс застонал:
– С полдюжины? А что с чёртовым домом?
– Я позаботилась об этом. Ни следа Перси. Уверена, тебе понравится.
– О, я не боюсь, что он неупокоенный бродит там, если ты это имеешь в виду. Старина Перси не отличался сообразительностью. Он бы не убился, будь это иначе. Чёрт бы его побрал, та лошадь могла взять препятствие.
– Да, дорогой, и ты нередко повторял ему, чтобы он больше доверял своему коню. Бедный Перси... ему никогда не хватало духа, не правда ли? Ему бы родиться младшим сыном. Он бы тогда мог спокойно уйти в священники, и папа бы одобрил такой выбор.
– А я бы всё равно оставался в том же чертовски затруднительном положении. О, ну как же. – Его милость допил вино и поставил бокал на каминную доску. – Тогда я бы хоть успел к нему привыкнуть. Собираюсь сегодня попозже повидать старика. Но если Эдгар решит отослать девушку назад, ты должна пообещать, что сообщишь мне об этом незамедлительно.
– Зачем?
Лорд Рэнд наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на сестринском челе. Выпрямившись, он пояснил:
– Потому что я в таком случае намерен отправиться с ней. Возможно, у меня найдётся парочка ласковых словечек для её родителя.

Кэтрин, потягивая чай, размышляла над непростой ситуацией, в которую угодила. Наверняка за ужином хозяева дома станут задавать щекотливые вопросы. Что, бога ради, она могла им ответить?
Достаточно было сбежать из дома без компаньонки, чтобы очернить репутацию любой юной леди. Проведя же одну ночь в борделе, а другую в доме холостяка, можно говорить о полном её крахе.
Никто не поверит, что ей удалось сохранить добродетель. Одно то, что приличия были нарушены, могло превратить её в парию, позор семьи... если, конечно, как верно заметил лорд Рэнд, кто-нибудь об этом узнает. В настоящее время он был единственным, кто знал. Но пока для него она всего-навсего мисс Петтигрю, имя Пеллистонов остаётся незапятнанным. И для неё же лучше, чтобы так оно и оставалось. Её возвращение домой и без того обещает быть весьма тягостным.
Кроме того, признайся девушка, кто она на самом деле, лорд и леди Эндовер ни за что не позволят ей вернуться домой без сопровождения, а Кэтрин не нуждалась в свидетелях унизительной сцены, которая – она была в этом уверена – ждёт её по возвращении, особенно если отцу пришлось прервать своё свадебное путешествие. Он и так не отличался сдержанностью, а будучи пьяным, как это частенько бывало... ох, ни к чему пока думать об этом. Отец, несомненно, поведёт себя самым оскорбительным образом.
– Вот, мисс, – сказала Молли, оторвав Кэтрин от невесёлых раздумий. – Вы сейчас просто приляжете да хорошенько вздремнёте, я до ужина не стану вас тревожить. А покамест вычищу ваше платье. И выглажу, – добавила горничная, скользнув разочарованным взглядом по сложенному в кресле серому одеянию. – Будете вся отдохнувшая сиять, как пятипенсовик.
– О нет. Едва ли оно подходит для ужина, – последовал смущённый ответ. – Персиковый муслин будет гораздо лучше.
– Прошу прощения, мисс, но я не нашла никакого персикового муслина, хотя распаковала всё, что вы привезли с собой. Только коричневое платье, бельё и всякие мелочи. – Круглое румяное лицо служанки выражало неподдельное изумление от столь скудного гардероба.
До сего момента Кэтрин была слишком взволнована, чтобы проверить наличие своих вещей. Теперь же со слабым отголоском гнева она осознала, что хозяйка публичного дома, должно быть, украла у неё единственное хорошее платье.
– О Господи, – быстро проговорила она. – Я собиралась в такой спешке, что, похоже, забыла положить его. Как глупо с моей стороны. Да, в таком случае остановлюсь на сером.
Когда Кэтрин заползла в постель, Молли на цыпочках вышла из комнаты. Мисс Пеллистон не надеялась уснуть – не теперь, когда её ум столь взбудоражен, – но несколько часов покоя помогли бы придать ясность мыслям – чем она не могла похвастаться два месяца тому назад.
Кэтрин оказалась неспособна мыслить, потому что горячий нрав, унаследованный от отца, ослепил её и привел в исступление. Хоть и не показывая того, Кэтрин, как обычно, позабыла все доводы рассудка и оказалась неспособной осмыслить все последствия своих поступков. По меньшей мере ей следовало приготовиться к любой случайности.
У неё были недели, чтобы изменить своё решение или хотя бы продумать всё наперед.
Немудрено, что лорд Рэнд посчитал её наивной молодой мисс. А теперь и вовсе был ещё худшего мнения. Он обозвал её трусихой, и притом нелепой, что неудивительно, учитывая то отвратительное проявление слабости, выказанное в его присутствии. По крайней мере дважды Кэтрин рыдала при нём – она, которая терпеть не могла слёз. Разве не была подобная слезливая сентиментальность наедине с собой потаканием собственным слабостям, а на людях – попыткой вызвать жалость? Тётушка Дебора разражалась слезами каждый раз, когда ей вдруг казалось, будто ею пренебрегают, чем приводила в ярость отца и умудрялась вывести из себя даже Кэтрин.
Лорд Рэнд, должно быть, не помнит себя от облегчения, сбыв её с рук. Эта мысль вызвала какое-то болезненное волнение внутри, и глаза Кэтрин вновь обожгло слезами. О, ради всего святого! Вокруг столько превосходных причин, чтобы поплакать, так почему простая мысль о её спасителе должна быть той самой, что выбьет почву из-под ног?
Кэтрин решительно изгнала образ лорда Рэнда из головы, чтобы, наконец, сосредоточиться на хозяйке особняка. Фамилия Эндовер казалась такой знакомой. Была ли их семья как-то связана с Пеллистонами? Она бы не особо удивилась, если так – ведь половина английской, да и европейской, аристократии состояла друг с другом в родстве. Хотя, возможно, графская семья просто служила темой одному из бессвязных рассуждений двоюродной бабушки Юстасии о генеалогии.
Старая леди изучила своего Дебретта[4] тщательнее, чем Библию. При воспоминании о длинных монологах в мрачных загромождённых комнатах Кэтрин накрыло изнеможение.
Генеалогия.
«Обсуждать генеалогию было некогда», – сказал он сестре в своей обычной резкой манере. На самом деле, в данных обстоятельствах это было довольно забавно.
«Что за странный человек», – словно в тумане, подумалось Кэтрин, в то время как веки её слишком отяжелели, чтобы держать глаза открытыми. Потерянный, разумеется, со всеми своими пьянками и распутством, совсем как её батюшка, но молодой... и красивый... и такой сильный. Он поднял её с такой легкостью, как если бы она была одной из шляпных картонок.
Он наверняка был потрясен, когда, протрезвев, понял, что умудрился ночью притащить домой.
Зато теперь, возможно, научится проявлять умеренность в будущем. С этой благочестивой мыслью Кэтрин провалилась в сон.

– Итак, кто вы такой, чёрт возьми? – воскликнул лорд Рэнд, оглядывая с ног до головы маленького худенького человечка, стоявшего перед ним.
Его милости уже преподнесли два пренеприятнейших сюрприза. Первым оказался дворецкий ростом выше него самого, чьё произношение наводило на мысль о близком соседстве с колоколами Сент-Мэри-ле-Боу[5]. Да ещё и звали этого кокни-дворецкого[6] не иначе, как Гедеон. Вторым был шеф-повар, который ни слова не мог вымолвить по-английски, заставляя Макса копаться в закоулках памяти в поисках французских словечек. А стоит заметить, этот язык он твёрдо намеревался похоронить там навечно, заодно с греческим и латынью.
А теперь перед виконтом стояло унылое создание, до этого протащившееся за ним по пятам через весь длинный коридор.
– Хилл, милорд, – грустно представился человечек.
– Хилл, – повторил лорд Рэнд. – И чем же вы занимаетесь?
– Я ваш секретарь, милорд.
– Дьявол, на кой чёрт мне секретарь? Вот только этого не хватало! Проклятый дом так и кишит слугами. Могу поспорить, такой толпы не собиралось в одном месте с тех самых пор, как Принни женился на своей толстой кузине.
– Да, милорд. Это очень трагично, – мрачно согласился Хилл.
– Да вы и вполовину не знаете насколько, – проворчал его милость. – Ладно, так чем именно вы занимаетесь?
– Её сиятельство... леди Эндовер... указала на то, что вам потребуется помощь, чтобы разобраться с бумагами, милорд. Раз вы остановились в этом доме, сюда теперь ежедневно будут доставлять приглашения, на которые необходимо отвечать.
– Я не собираюсь посещать эти затхлые сборища.
– Очень хорошо, милорд. Надеюсь, вы в курсе, что сегодня вам предстоит ужин с лордом и леди Сент-Дениз?
– Сегодня? Уже? Разрази меня гром! Старик не даёт мне и минутки, чтобы перевести дух. Как, чёрт побери, он узнал о моём возвращении?
– Прискорбно, милорд, но сплетни среди слуг разносятся с неимоверной быстротой, – угрюмо заметил мистер Хилл. – Приглашение от его сиятельства прибыло около часа назад. Боюсь, оно и в самом деле на сегодняшний вечер.
– Ну а как же иначе! Им не терпится защёлкнуть на мне кандалы. – Виконт пробормотал нечто неразборчивое, а затем более отчётливо добавил: – Замечательно. Зато хоть сразу покончим с этим.
Считая вопрос на том закрытым, он уже хотел было продолжить путь, но секретарь, казалось, тоскливо выжидал чего-то ещё.
– Это всё? – нетерпеливо вопросил виконт.
– Её сиятельство также упомянула о появлении в ближайшем будущем бессчётного числа дел, требующих вашего внимания, хотя и вряд ли стоящих его. Она приказала мне, насколько возможно, освобождать вас хотя бы от самых обыденных.
Лорд Рэнд вздохнул:
– Таких как?..
– Ваш камердинер, милорд.
– Не нужно камердинера. Терпеть не могу, когда копаются в моих вещах.
– Совершенно верно, милорд. Поэтому я заблаговременно ознакомился со всеми претендентами на эту должность и сократил их число до трёх в надежде сберечь ваши усилия при отборе одного, достойного служить вам.
– Разве я только что не сказал вам, что не хочу никакого камердинера?
– Да, разумеется, милорд. Я объясню это человеку, которого вы выберете.
– Проклятье, не буду я никого выбирать! Я могу одеваться сам. Я не ребёнок.
– Очень хорошо, милорд. – Секретарь печально уставился на поношенные сапоги хозяина. – Полагаю, тогда кто-нибудь из черновой прислуги займётся вашей обувью? В таком случае я спрошу мистера Гедеона, нельзя ли исключить должность камердинера из штата.
Лорд Рэнд подавил безумное желание начать биться головой о дверную раму, либо проделать сие с секретарём.
– Ну и где эти ваши одарённости? Полагаю, где-то здесь, иначе бы вы не изводили меня по этому поводу.
– В коридоре перед кабинетом вашего сиятельства. Если вы будете так добры и позвоните, когда сочтёте удобным, я запущу к вам первого кандидата.
– Нет, – отрезал наниматель, вихрем проносясь через зал. – Я посмотрю их всех сразу.

По прошествии получаса с этим неприятным делом было наконец покончено – виконт одобрил одного из кандидатов, чьё безмятежное выражение лица обещало некоторую передышку после траурного вида Хилла. Лорд Рэнд ещё больше приободрился несколько часов спустя, когда Блэквуд (так звали нового камердинера), сопровождая хозяина в личные покои, поделился, что лишь недавно был списан из армии домой.
– Солдат, – проговорил лорд Рэнд, улыбнувшись впервые с тех пор, как попал в этот дом. – Откуда?
– Пиренеи, милорд. Схлопотал пулю в ногу и стал непригоден для дальнейшей службы, так что пришлось взяться за прежнюю работу.
Так и вышло, что пока они обменивались историями: один о Старом Свете, а другой – о Новом, лорд Рэнд позабыл большую часть своих возражений против того, чтобы кто-то копался в его вещах, и выдал одно-единственное безобидное ругательство, когда камердинер извлёк его одежду для ужина.
– Будь оно всё проклято, – пробормотал его сиятельство. – А я уж было позабыл, в какие наряды приходится облачаться к ужину. Со стариком только так. Можешь поставить целый полк на его шейный платок, и чёртова штука даже не помнётся. Не осмелится.
– Любит во всём порядок, а, милорд? – спросил камердинер, собирая разбросанные повсюду вещи хозяина.
– И всю свою жизнь так и не может понять, как же умудрился произвести на свет такого грубого, распущенного сына.
– Простите мне столь вольные речи, милорд, но должен не согласиться с этим мнением. Для человека простых вкусов, вроде меня, удовольствие служить джентльмену, которому не требуется подкладок, корсетов и прочих ухищрений, чтобы выглядеть как надо.


Примечания:

[1] Притча о блудном сыне.
Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного пеленка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, и пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! Ты всегда со мною, и веемое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк.15,11-32).


[2] Трóлли (швед. Troll, мн.ч. Trollen) — вымышленные существа германо-скандинавской мифологии и фольклора, человекоподобные великаны. Тролли представляют собой горных духов, ассоциируемых с камнем, обычно враждебных человеку.
Считалось, что тролли обитают внутри гор или поблизости, где они хранят свои сокровища. Они уродливы, обладают огромной силой, но глупы. Как правило, вредят людям, похищают их скот, бывают людоедами. При солнечном свете они умирают, превращаясь в камень. По другим легендам, тролли были маленькими, чуть больше гномов, с противными морщинистыми телами и жили в норах в лесу или в горных пещерах.
Длиннорукие и сильные, они были запорошены землей и покрыты мхом. Глаза навыкате, широкие рты разинуты, распухшие носы-бомбошки постоянно двигаются, принюхиваясь в поисках человеческого запаха. Тролли — существа холодные, и лишь тепло человеческой крови могло согреть их.
Не всегда тролли убивали и пожирали своих жертв. Они могли схватить и утащить женщину к себе в пещеру, чтобы превратить ее в рабыню, навсегда похороненную во мраке и сырости подземного логова. Там она должна была варить человеческие кости и куски мяса, принесенные троллем после ночной охоты. Могла она стать и женой тролля. Тогда несчастную ожидали побои, грубая брань в продолжение долгих месяцев. Наконец ее натирали волшебными жгучими мазями, и женщина превращалась в ужасное существо. Лицо ее темнело и покрывалось морщинами и оспинами, нос становился похожим на луковицу, нежная кожа грубела и покрывалась шерстью, а голос менялся настолько, что напоминал хрюканье. Никогда больше не суждено ей нежиться в лучах бледного северного солнца, никогда она не познает человеческой любви. Теперь она — жена тролля, такая же уродливая и прожорливая, как он, такая же похотливая и в то же время забитая и трясущаяся от малейшего строгого взгляда своего подземного властителя.
В старину верили, что тролли обладают силой, которая во много раз превосходит силу простых смертных. Но и на троллей есть управа: если задать троллю загадку, то он будет обязан разгадать её, он не может противиться загадке. Если тролль не сможет разгадать загадку, он умрет, но если разгадает, то в ответ задаст свою, и если – на этот раз человек – не сможет разгадать загадку, то тролль порвет его на части. Если же разгадать загадку, то надо постараться своими вопросами занять тролля до рассвета. Тогда с первыми лучами солнца тролль превратится в камень, и это будет спасением для человека.


[3] Принни – насмешливое прозвище принца-регента Георга, будущего короля Георга IV.
"Наследник трона, Георг Август Фредерик, принц Уэльский, официально стал принцем-регентом 6 февраля 1811 года. Несмотря на то что Георг III был чрезвычайно нежным и любящим отцом для своих сыновей в пору их детства, он не мог поддерживать хорошие отношения с взрослеющими детьми и, сам будучи уважаемым трезвенником, приходил в ужас от бурного и экстравагантного образа жизни, который принц Уэльский стал вести, будучи еще в пубертатном возрасте.
Принц был высок, светловолос и привлекателен, общепризнанно очарователен, остроумен и умен; со временем он стал покровителем литературы, музыки и искусства.
Безответственный, лживый, неумереный в выпивке, прожорливый транжира, разбазаривающий свое содержание принца на изящную одежду и дорогих любовниц – это тоже о нем.

В 1785 году принц вступил в тайный брак с Марией Фитцхерберт, дважды вдовой гораздо старше его по возрасту, незнатного происхождения и католичкой, а следовательно, особой, неприемлемой по более чем одной причине в качестве жены наследника престола. Более того, вследствие того что Мария не была протестанткой, их брак был незаконным по нормам гражданского права и не мог был публично признан.

По требованию отца и по уговору с Парламентом, согласным оплатить его долги, принц Уэльский стал двоеженцем, вступив в 1795 году в официальный брак со своей кузиной – принцессой Каролиной Брауншвейгской.

Брак этот был обречен с самого начала – принц восхищался культурными, элегантными, умными, образованными дамами, несчастная же Каролина была приземистой и толстой коротышкой, известной, кроме того, своим полнейшим пренебрежением личной гигиеной. Очень скоро она также показала себя как бестактная болтушка, эксцентричная и вульгарная. Их дочь, принцесса Шарлотта Уэльская, родилась день в день через девять месяцев после свадьбы, после чего пара немедленно распалась. Принцессе Уэльской был предоставлен дом в пригороде Лондона, а малышка Шарлотта выросла под присмотром принца и его родителей."
Deirdre Le Faye
“Jane Austen. The World of Her Novels”
Пересказ-перевод – BL

[4] Ежегодный справочник дворянства; издаётся с 1802г.; полное название ‘Debrett’s Peerage, Baronetage, Knightage and Companionage’ по фамилии первого издателя Дж. Дебретта


[5] Сент-Мэри-ле-Боу (англ. St Mary-le-Bow) — одна из самых известных церквей Лондона; находится в Ист-Энде. Построена в 1671—1680 гг. К. Реном на месте сгоревшей прежней церкви. Слово «Боу» в названии (от англ. bow — арка) возникло от того, что церковь была построена над нормандской подземной часовней с каменным арочным сводом.


[6] Кокни - пренебрежительно-насмешливое прозвище уроженца Лондона из средних и низших слоев населения. В соответствии с поверьем, истинный кокни — это житель Лондона, родившийся в пределах слышимости звона колоколов церкви Сент-Мэри-ле-Боу. Для диалекта кокни характерно особое произношение, неправильность речи, а также рифмованный сленг.
_________________

О, как здорово))))))
Спасибо, девочки, прочитала с большим удовольствием)))))

Макс мне нравится!

Evelina, kerryvaya, перевод чудесный и глава тоже! Спасибо!

Эвелина, Маша, спасибо за продолжение. Интересная глава.

Девочки, огромное спасибо за перевод, комментарии и иллюстрации!!!!К своему стыду признаюсь, что никогда не видела изображения Принни и его женщин! Спасибо за просвещение!
_________________

Evelina, kerryvaya,огромное спасибо за перевод!
Очень интересные ссылки.Вопчим, вы, как всегда, на высоте!
_________________

Evelina, kerryvaya!!!
Спасибо! Замечательно! Читаем благодаря вам!!!

_________________

Evelina, kerryvaya, спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!
___________________________________

Спасибо! Замечательныи перевод.

Только глава что-то очень резко заканчивается... Там еще кусочка нигде не завалялось

Evelina, kerryvay, спасибо за новую главу.
Перевод чудесный, а примечания выше всех ожиданий.
Кстати, в отношении любовниц Принни щедрым в итоге не был: оплатив приемы, которые он закатывал на их территории, милые дамы оказывались в большом накладе. Кому-то пришлось вернуться зарабатывать на сцену, а бедняжку Марию Фитцхерберт денежно поддерживали друзья. Вот повара, да, повара у него зарабатывали больше, чем где бы то ни было, причем, им реально платили.
В общем, оправдывая поговорку, принц, подобно лакею, был крайне дорогостоящим любовником.

Evelina, kerryvay, спасибо за прекрасный перевод!