Наследство дона Терессио

Лучия внимательно посмотрела на Альму, словно пытаясь угадать, кто именно её интересует.
- Дон Корелли ещё не появлялся, - Лучия слышала, как один из людей отца говорил что-то о ранении, но она не рискнула передавать информацию, которая может оказаться недостоверной или вовсе ненужной.

Лучия снова недоуменно посмортела на девушку:
-У вашей семьи не было водителя?

- В Нью-Йорке непременно хотя бы раз в год проходят гонки на миджетах. Завтрашний день не исключение, дон Джино любил гонки и машины, он был довольно щедрым спонсором соревнований, и завтрашние гонки проведут в память о нём.

Лучия внимательно следила, чтобы еда на столах не заканчивалась, то и дело отправляя служанок на кухню. Бокалы тоже не пустовали, и довольно скоро поминки стали чуть менее церемонными. Одна из девушек отчиталась, что гостевые комнаты готовы, и Лучия облегченно вздохнула. Кажется. на сегодня она выполнила все обязанности хозяйки. Как только все разойдутся, синьора Терессио сможет подняться к себе и наконец-то побыть в тишине.
_________________

К концу дня, Мерседес почувствовала, как на нее накатывает усталость. Сказалась бессонная ночь и дневные волнения. Возвращаться домой, не узнав, чего от нее хотел Молинаре, не имело смысла, но и находиться в шумной толпе она больше не могла. Доны задерживались. У нее еще по крайней мере час в запасе.
Дамиани извинилась перед собеседницами и поискала взглядом синьора Витторио. Проходя мимо, она сообщила, что направляется в малый кабинет, попросила позвать ее, когда дон Молинаре освободится и пожелает с ней встретиться и быстрым шагом покинула зал.
У двери она перехватила служанку и попросила принести ей черный кофе без сахара.
Миновав группу охранников коридоре, Мерседес открыла дверь и нырнула в благословенную тишину пустой комнаты. Сейчас она бы не отказалась послушать разговор донов. Наверняка речь шла о возможном распределении имущества и бизнеса Терессио между четверкой уцелевших. Она бы сильно удивилась , если бы к власти допустили кого-то из капо покойного, но если доны не достигнут консенсуса в вопросе распределения зон влияния, возможно все.

Вздохнув, Мерседес сняла жакет и бросила его на софу, а сама устроилась в удобном кресле за столом. Скинув туфли, она пошевелила затекшими пальцами ног, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Когда тихо скрипнула дверь, она не придала этому особого значения. Наверняка служанка принесла кофе.
_________________

- Разве сейчас можно говорить о доверии, когда произошло покушение? - прищурившись посмотрел Молинаре в глаза - Я знаю, о чем ты думал, учтиво говоря свои фразы. - Дрэго приподнял стакан - За наше везение. И за здоровье Корелли.

- Чем скорее, тем лучше - согласно кивнул Дону Ламберти - Слишком соблазнительные перспективы у многих в отношении территории Терессио. Война нам ни к чему, слишком много крови будет и сумятицы. Кто-то уже показал себя слишком нетерпеливым выскочкой.

Гуэрра согласно кивнул принимая приглашение Молинаре.

Моррисон вдруг почувствовал такую усталость, что ему захотелось немедля покинуть особняк Терессио и очутиться у себя дома. Да и старого пса не помешало бы хорошенько выгулять на ночь. Пожалуй, именно сейчас Джей окончательно понял, что кроме дворняги-Босса у него никого больше нет. Гости начали перемещаться в столовую, но Джейсон не спешил следовать за ними. Есть, не хотелось, несмотря на то, что сегодня Моррисон только позавтракал. А вот спиртное, которое Моррисон не очень-то жаловал, подарило ощущение лже-расслабленности. Отставив второй пустой бокал на один из столиков, Джейсон направился в один из кабинетов Терессио, чтобы немного побыть в одиночестве и, выждав ещё с полчаса для приличия, спокойно отбыть домой. Хотя, скорее всего, никто из присутствующих не заметит его отъезда.
Толкнув перед собой дверь малого кабинета, Моррисон шагнул в относительную тишину помещения и застыл на месте. В кабинете находилась Мерседес, которую он потерял из виду некоторое время назад.
- Не помешаю? - Джейсон сложил руки на груди и оперся плечом о стену кабинета. - Или вы ожидали кого-то более... значимого? Например, одного из донов. После смерти дона Терессио самое время искать для себя новую защиту и опеку, - Моррисон невесело хмыкнул, глядя на застывшую в кресле девушку. Он не имел никакого права задавать ей подобных вопросов, но как же чертовски хотелось спросить то, что он спросил. А отказывать себе в таких мелочах Джей не привык.

Звук знакомого голоса выдернул Мерседес из полудремы. Она несколько раз взмахнула ресницами, прогоняя остатки сна и недоуменно уставилась на Моррисона, подпиравшего стену кабинета. Резко выпрямившись в кресле, Мерседес сощурила глаза и обманчиво любезно поинтересовалась:
- Шпионите за мной, синьор Моррисон? Может хотя бы намекнете, чем вас так заинтересовала моя скромная персона?

Слова, произнесенных самым будничным тоном, Мерседес восприняла как личное оскорбление. Она вскочила на ноги и вперила в мужчину полный презрения взгляд. Давно никто так не выводил ее из себя. Что же такого особенного было в этом самоуверенном типе. Ладонь чесалась залепить наглецу пощечину, но она сдержалась и лишь тихо процедила сквозь зубы:
- С чего вы взяли, что я нуждаюсь в чьей-либо опеке?
Оглядев Моррисона с ног до головы, Мерседес добавила уже более спокойно, с делав ударение на слове "вы":
- Или, может бы вы собираетесь предложить мне свое покровительство?
_________________

- Даже не надейтесь мисс Дамиани, что я за вами шпионил, - Моррисон покачал головой, переходя на совсем не итальянское "мисс". - А что касается скромной персоны, - он пожал плечами, говоря этим жестом, что ничего странного он в своём поведении не видит, - меня всегда интересовали скромницы, которые бросаются в атаку на противника с носовым платком наперевес.

Разъярённая фурия, очутившаяся на том месте, где совсем недавно находилась хрупкая Мерседес, представляла собой потрясающее зрелище. За этот взгляд, который обещал Моррисону все кары мира, Джей тут же оправдал себя самого и свои довольно дерзкие слова. Интересно, эта крошка такая же горячая в постели, какой она предстаёт перед мужчиной, стоит только последнему вывести её из себя?
- Эй-эй, - Моррисон поднял руки вверх, словно сдаваясь. - Здесь деревянный стол, много книг и обои на стенах. Осторожнее, пока искры не попали на них, и вы не устроили пожар в кабинете, - чуть насмешливо протянул он, не понимая, почему ему так нравится видеть реакцию Мерседес на свои слова.

Неспешно подойдя к столу и присев на самый его край вполоборота к девушке, Моррисон снова сложил руки на груди и сделал вид, что задумался.
- Нет, к счастью для меня или для вас, - он также сделал ударение на слове "вас", как совсем недавно это сделала мисс Дамиани, - я не собираюсь вам предлагать какое бы то ни было покровительство. Мало того, я совершенно уверен, что и никакая опека вам не нужна, учитывая, какие шикарные выпуклости имеются на вашем теле. И если что, я про пистолет. Но, - нехотя признался он, чуть склонив голову набок, - ваша столь бурная реакция меня радует. И я обещаю вам подумать, почему именно она меня радует, а не огорчает. Идёт?

Спокойной ночи, завтра смогу быть часов с 12 по Мск. Тушку можно перебазировать куда-то из кабинета, если она там будет мешать)

Пока Рене разговаривала с Мерседес Кристина увидела их кузину Альму и заговорила с ней. Ещё в Палермо Рене рассказывала сестре о посещении оперы и о том, что сольную партию исполняла любовница дяди Джино синьорина Оливия. Теперь она была просто певицей. Рене не знала, как выражают сочувствие любовницам и выражают ли вообще. Она не решилась подойти к этой красивой печальной женщине. Наверное так правильно, не в доме дяди.Тем более они не были совсем знакомы и Рене была родственницей Лучии, своей тётушки. Девушка с грустной нежностью взглянула на совсем молоденькую, даже младше её самой, вдову. "Бедная Лучия..."- сочувствуя подумала она. А мисс Флейм вышла, ни на кого не глядя. Потом поискала Кристи, ей хотелось сказать, что именно вот ту певицу она в прошлый раз слушала в опере. Кузина с самого раннего детства мечтала о сцене. У неё был необыкновенно глубокий и красивый голос. Вот было бы здорово ещё раз попасть на музыкальный вечер или посетить оперу. Только вряд ли это получится в ближайшее время.
Она повернулась к Лучии, проводив взглядом Оливию.
- Как это не было? А! Да нет, были конечно, просто у нас неподалёку от Палермо проводятся самые лучшие гонки в Европе. У меня отец страстно увлекался гоночными автомобилями. Он был необыкновенным человеком. А я переняла эту любовь у него...Уже с 13ти гоняла по дорогам в имении, оно у нас было огромное. Я потом лучше расскажу, если тебе интересно конечно.
- Я знаю про гонки в Америке. У вас в Индианополисе проводятся Большие гонки, на 500 миль.
Она так давно не рассказывала о своём увлечении, что сейчас Рене будто прорвало. Но всё, что девушка помнила, было из другой её жизни, лишь иногда из газет она Узнавала новости автогонок. Но старалась не забивать ненужным свою голову, у неё была цель и она, как никогда, была близка к её осуществлению.
- Как чертёнок, - печально улыбнулась Рене Мерседес.- Так папа говорил. Но больше не вожу.- Твёрдо закончила она.

- Что ж для начала неплохо. Я буду очень благодарна тебе Мерседес. Дома мы с Кристин уже работали, хоть дядя, дон Ричи, и был против, но тётушка Мария уговорила его.

Рене решила тоже попрощаться
- Я бы немного поела и легла уже поспать. Ты не возражаешь, Лучия? Мне бы о многом хотелось поговорить с тобою, дорогая. Я приехала в Америку, чтобы остаться здесь, как только мой двоюродный дядя Джулио уладит все вопросы, касательно моих земель, недвижимости , в общем наследства.
Девушки негромко беседовали, но Рене видела, что Лучия устала.
- Я пожалуй пойду?- Она поискала глазами Кристину и подумала, что та уже спит наверное. Она немного перекусила, разглядывая тех, кто сегодня провожал её дядю в последний путь. Ни одного скорбного лица...
Её силы тоже были на исходе и девушка, выйдя из столовой, остановилась возле лестницы и посмотрела наверх. Планы у неё конечно наполеоновские, и всё-таки хорошо, что теперь ей не грозит никакое замужество...

Ламберти поднял бокал в ответном жесте, правда мысленно согласившись только с первой частью тоста.



- Более того, война ослабит нас, её придётся вести на два фронта. Китайцы и ирландцы обязательно поднимут голову, желая урвать своё . И уже кое-где подняли, - беглый взгляд на Молинаре подтвердил его выводы. - Так что это не в наших интересах.



Свой кров... похоже, Молинаре уже считает дом Терессио своим. И скорее всего, не только его. Франко загасил сигару и отставил бокал в сторону, выбираясь из мягких объятий кресла. Следуя в гостиную, он внимательно следил за Молинаре. Смерть Терессио однозначно была не выгодна дону Пауло, но только если это не был ход на опережение в битве кто кого первый уберёт, тогда складывается совсем другая картина.

Как только Ламберти вернулся в гостиную, к нему сразу же подошел Данте. Франко только покачал головой, давая понять, что не здесь. Данте понимающе кивнул и они направились к столу.

Гуэрра сделал ещё один глоток и согласно кивнул на слова Ламберти. Пока китайцы и ирландцы, как мелкие шавки, тявкали, но не рисковали кусаться по крупному. Но почуяв лакомый кусок, на фоне кровавых разборок между семьями, они могут опериться. Это было не в интересах Гуэрра. Не одна ирландская гнида не смела ступить на его территорию. Это касалось и будущей территории. Поэтому его люди уже действовали по его приказу, зачищая районы от стервятников. Тихо и незаметно, не оставляя следов, оставаясь в тени. А ещё нужно было не допустить волнения капо Терессио, почувствовав свободу они вполне могли рискнуть поднять голову. И будут глупцами, если посмеют даже подумать об этом. Если даже при переделе они придут к соглашению, мирное существование между семьями никто не гарантировал. Не сейчас, так потом, может вспыхнуть война между кем-то. Дрэго очень занимал вопрос о том, какое будет распоряжение по поводу раздела. Его многое могло не устроить, но вполне будет возможно умерить свои аппетиты сейчас и выждать момента для броска. Гуэрра умел быть терпеливым и ждать. Осторожность в делах пока его ещё никогда не подводила. Иначе бы он сейчас ни сидел в почетном звании Дона в окружении Молинаре и Ломберти.
Выйдя из кабинета он вместе с Молинаре и Ламберти присоединился к поминальному ужину за столом. В основном он молчал, оценивая взглядом присутствующих. Ненадолго его взгляд задержался на вдове Терессио. Покорна, учтива, печальный траур на лице. Хотел бы он увидеть её без этих масок. Её тихий голос слабо долетал до его ушей, когда она о чем-то говорила с родственниками по покойному мужу или отдавала приказы слугам. Безупречная хозяйка и.. жена, теперь уже вдова. Дрэго не сомневался, что по истечению траура Молинаре попытается за счет неё заключить ещё одну сделку. Этот хитрый черт не упустит возможности повыгодней и наиболее безопасней для себя её пристроить.
Оглядев собравшихся за столом, Дрэго заметил, что среди присутствующих не наблюдается любовницы Терессио. Ей стало не по себе, от укоризненных взглядов бросаемых на неё другими? Она чувствовала свою неуместность здесь? Вполне. Но она сама знала, соглашаясь быть любовницей Терессио, что большего места в его жизни для неё отведено не будет. Только на вторых ролях. А теперь уже ни на каких. Возможно что-то он ей и оставил..
Покончив с ужином Дрэго ушел в отведенные ему покои. Двое его людей остались за дверями комнаты.

Альма кивнула в ответ.

Понимая, что развернутого ответа она не дождется, Альма просто кивнула, разведчица из нее та еще. Оставалось надеяться, что Роберта узнает больше.
Девушки щебетали о мероприятиях, запланированных на следующий день, а Альма думала, будет ли удобно, если она останется дома и проведет время с сыном. В последние дни они с Дино виделись редко и в основном перед сном. Альма уже скучала по своему ребенку. Привыкшая проводить с ним все свободное время, сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке.
Она не любила гонки, да и автомобили не очень жаловала. Не видела смысла в своем присутствии.
- Мама, - из задумчивости Альму вывел голос Дино.
Увидев сына среди гостей, Альма побледнела.
- Лучия, надеюсь, ничего страшного не случится, если я не буду присутствовать на ужине? Хочу побыть с сыном, - уже на ходу договаривая фразу.
- Дино ты зачем спустился? - Альма взяла мальчика за руку и направилась к лестнице.
- Я проснулся, а тебя нет и Лизы нет, я соскучился.
Альма поняла, что она плохая мать. Слезы навернулись на глаза.
- Я тоже скучаю, мой маленький, очень сильно, - Альма присела перед сыном и обняла ребенка, прижав его к себе.
Остановив служанку, проходившую мимо, Альма приказала принести ужин в детскую.
Они поужинали, поиграли, Альма, отпустив Лизу на весь вечер, искупала Дино и уложила его спать. А сама с книгой устроилась рядом с сыном и начала читать его любимую сказку.
- Замок обветшал и почти разрушился. В нём никто не бывает. Лишь изредка какой-нибудь крестьянин посмелее спрячет там сено, чтобы его не намочили зимние дожди.. - Альма улыбнулась, Дино так и не услышал ни разу окончание сказки.
Осторожно, чтобы не разбудить ребенка, она поцеловала его и на цыпочках вышла из детской, тихо прикрывая за собой дверь. Пара шагов и она в своей спальне.
Раздевшись, она сдернула с кровати покрывало и вытянулась поперек нее, тут же проваливаясь в сон.
_________________

Объяснять, что пули в перестрелке летят во всех направлениях, Марио не стал. Зачем лишний раз нервировать девушку?

Марио согласно кивнул, хотя ему будет не хватать дона Терессио по несколько иным причинам, чем племянницам дона.

- Обращайтесь, синьориты, - великодушно предложил он и, проводив их взглядом, вошёл в дом, насвистывая, как бы ни неуместно это не выглядело. Общение с хорошенькими девушками неизменно поднимало ему настроение. Впрочем, в доме он быстро принял надлежащий вид, в очередной раз принося соболезнования хозяйке дома молчаливым церемонным поклоном.

Несмотря на то, что смерть в среде мафии всегда была привычным делом, смерть дона Терессио случилась неожиданно. Марио слушал речь, восхвалящую покойного и думал о том, что тот ещё многое мог сделать, если бы не... Он выпил бокал вина и вознёс короткую молитву за душу дона.

Хорошенькая служанка немедленно увела внимание Марио, и без того рассеянное, от мыслей о бренности жизни к её радостям.
- Привет, крошка, - во все тридцать два зубы улыбнулся он, когда Кьяра проходила поблизости. Нет, ну что за красавица! Эх, не быть ему совсем серьёзным даже в такой день.

Молинаре нахмурил брови, он, разумеется, знал, что Гуэрра вырос на улице, там же и получил свое воспитание. Но его консильери следовало бы просветить дона по поводу хороших манер:
- Вы приехали на похороны мужа мой дочери, почтить его память и принести соболезнования. На Сицилии, - Пауло намеренно подчеркнул, что он сам вырос в Италии и с горячем солнцем юга впитал сицилийские традиции, - не принято оскорблять недоверием тех, кто пришёл в твой дом в скорбный час, Гуэрра.

- Ирландцы объявили мне личную вендетту, - Пауло пожал плечами, говоря очевидные вещи, - слышал, что любого солдата готовы сделать капореджиме, стоит тому достать меня. Но в том, что дона хотят убить нет ничего нового. Думаю, что с Моррисоном проблем не возникнет. А если и да, что все проблемы могут быть зарыты на два фута под землю.

Поминальный ужин проходил, как должно: слуги постоянно подносили еду и наполняли бокалы. Молинаре хорошо воспитал свою дочь. Лучия сидела в окружении родственниц покойного и казалась сейчас совсем юной. Ламберти безусловно понял невысказанное предложение, Лучия была достойной партией: из хорошей семьи, достаточно молода и воспитана. А то что осталась вдовой - не её в том вина.
Стоило дону Молинаре подняться, как все посчитали это знаком к окончанию ужина. Лучия снова поблагодарила гостей и напомнила, что все присутствующие могут на сегодня остаться на территории семейства. Донам и их сопровождению были предложены гостевые комнаты в доме. Их солдатам в домике для прислуги, дальних родственников из Италии было решено разместить у друзей семьи, которые могли позаботится об их безопасности.



На выходе из зала Молинаре встретил его консильери, сообщив, что синьорина Дамиани ждёт его в малом кабинете, а капо Мицци всё ещё цепляется за жизнь. Пауло кивнул:
- Проследи, чтобы нас с синьориной Мерседес не беспокоили, и отправь в Мицци Лучию, пусть поблагодарит его и утешит. Я поеду в госпиталь, как только улажу вопрос с синьориной Дамиани.
В малом кабинете Молинаре встретил не только саму Мерседес, но и Моррисона:
- Моррисон, синьорина Дамиани, доброго вам вечера. Джейсон, мы с синьориной Мерседес должны поговорить о её будущем. Терессио мёртв, но он оставил ряд распоряжений на её счёт.
Дон Пауло указал взглядом на дверь, не сомневаясь, что Моррисон, как хороший капо, подчинится. Дождавшись пока дверь за капо захлопнится, Пауло налил в оба бокала немного коньяка, один из них он протянул девушке:
- Вечная память дону Терессио.
_________________

Синьор Моррисон не показался убедительным в своем утверждении на счет того , что не следил за Мерседес. А с другой стороны - делать ему нечего, шпионить за ее более чем "скромной персоной". Возможно он действительно случайно зашел в кабинет. Мало ли что могло ему тут понадобится. Мерседес почувствовала неловкость из-за своей вспышки, но, извиняться, естественно , не собиралась.
- Не беспокойтесь, синьор, я не стану преднамеренно наносить вред дому семьи, к которой принадлежу, - подчеркнуто вежливо заверила Мерседес. Она заметно успокоилась и успела надеть привычную маску холодной отстраненности.Продолжая рассматривать Моррисона, Мерседес опустилась обратно в кресло и приняла удобную позу. Уходить она не собиралась. В конце концов она пришла первой. Если синьор решил составить компанию - она не возражает.
И где ее кофе?прислугу Терессио хорошо за смертью посылать.

Мерседес внутренне собралась, когда мужчина приблизился настолько, что она смогла ощутить приятный запах его одеколона. Их по прежнему разделял стол, но ни это обстоятельство , ни обманчиво расслабленная поза Моррисона не давали гарантии полной безопасности.

Проигнорировав насмешливое замечание про выпуклости, Мерседес устало усмехнулась и махнула рукой:
- Как вам будет угодно, синьор. Надеюсь ваши размышления приведут к правильным выводам.
_________________

Лучии казалось, что ужин не закончится никогда. Если сначала все делали вид, что придаются скорби о покойном, то уже через час начали вспоминать о жизни на Сицилии. Лучия и сама бывала в Италии. Отец отправил их с матерью к деду после очередного покушения. Но особой разницы между жизнью там и жизнью в Нью-Йорке она тогда не заметила. Лучии так же не было позволено выходить из дома без охраны, их прибывание у деда не афишировалось, дабы не вызвать покушений, поэтому для Лучии Сицилия снова ограничивалась одним только домом.

Лучия изумленно смотрела на Рене. Ей самой отец никогда не позволял ездить в городе. Разумеется, её выучили водить машину, но позволили кататься только на территории нескольких домов семейства Молинаре. Отец считал, что вождением следует заниматься профессионалам.

- Доброй ночи, Рене, - Лучия улыбнулась вслед родственнице.
Вскоре отец поднялся, и все принялись расходится. Лучия, как хозяйка, вынуждена была задержаться, она отдавала приказы и распоряжения о завтраке. В доме остались гости, значит, стол будут накрывать в малой столовой. Так же следовало позаботится о солдатах семейств, которые остались охранять своих донов. Лучия приказала отнести им горячий кофе и выпечку.

В свою спальню она поднялась глубоко за полночь. Лучия скинула траурное платье, которое было жутко неудобным, и, надев халат, вышла на балкон. Девушка жадно вдыхала свежий ночной воздух. Балкон был единственным местом в доме, где Лучию не смел беспокоить никто. Ни отец, ни дон Джино не выходили на балконы, опасаясь покушений. Лучии же было всё равно, она не настолько значима, чтобы её пытались убить... А даже если и так, то оно того стоило. Свежий воздух и обманчивое чувство свободы. Во дворе ходили люди Терессио, а может, Молинаре, они тихонько переговаривались, некоторые посмеивались, и Лучия смотрела за ними с улыбкой. Сейчас это не были безжалостные солдаты своего дона, просто обычные люди. Лучия помнила, как в один из таких же вечеров капо Мицца учил её стрелять, он посмеивался над девочкой, а Лучия упорно пыталась попасть в цель. Тот день она запомнила отчетливо, не только из-за первой стрельбы, но и из-за того, что отец смеялся и назвал её истинной Молинаре.
Стук в дверь отвлёк Лучию от воспоминаний, служанка передала приказ отца, и Лучия, одевшись, отправилась в госпиталь. навестить капореджиме. Солдаты во дворе уже не смеялись, некоторые высказывали соболезнования, другие просто отводили глаза.

В госпитале были люди отца, Лучию проводили прямо в палату, несмотря на запреты врачей о посещениях. Девушка обняла синьору Мицци. Она высказала уверенность, что Мицци поправится и от имени отца приказала его супруге отправляться домой. Дочь дона Молинаре присмотрит пока за её мужем, самой же синьоре нужно думать о детях, которым сейчас нужна поддержка.
Проводив супругу капо до двери, клятвенно пообещав вызвать её, если в состоянии раненного произойдут хоть какие-то перемены, Лучия опустилась на стул. День был страшно долгим, ночи предстояло быть такой же.
_________________

Дверь отворилась и в кабинет вошел дон Молинаре собственной персоной.
Мерседес пошарила под столом в поисках обуви, поспешно сунула ноги в туфли, и ,поднявшись с кресла, вышла навстречу, слегка опустив голову в легком почтительном поклоне в знак уважения.
- Добрый вечер, дон Молинаре.
Посмотрев вслед Моррисону, которого Молинаре отправил за дверь одним взглядом, Мерседес спокойно взглянула на дона, стараясь ничем не выдать своего любопытства.

Мерседес приняла бокал, произнесла приличествующую случаю фразу : "Пусть земля ему будет пухом" и пригубила обжигающую янтарную жидкость. Ожидая пока дон заговорит первым, Мерседес продолжала хранить молчание. Она не представляла, что у Молинаре на уме, однако тот факт, что его интерес к ней не ограничивается одним лишь желанием совместно помянуть почившего с миром Терессио, был очевиден.
_________________