Стивен Блэкмур "Город заблудших"

Спасибо!!!

Да они сплошь мальчики-колокольчики, душечки (от слова душегубы).
_________________

 » Глава 9

Самое главное - идут)). И вам тоже спасибо)).
____________________

Однажды я живьем спалил одного парня.

Перед тем как умереть, он минут двадцать дергался. Всю дорогу орал, пока не наглотался дыма от собственной горящей плоти. Потом издавал одно только бульканье. Кожа у него почернела и хрустела, как старая бумага.
Пневматическим пистолетом я прибил его запястья к куску гипсокартона на стройплощадке неподалеку от Бейкерсфилда, чтобы он не смог кататься по земле. Потом поджег и наблюдал, как он горит.

Этот случай до сегодняшнего дня был первым в списке самых страшных вещей, которые я делал в жизни.

До посинения тру себя в душе. Чищу зубы, раздирая в кровь десны. Опорожняю два пузырька листерина. Впрочем, вряд ли этого хватит.
Близится полночь. Я труп почти двадцать четыре часа.

По-прежнему не чувствую ни капли усталости. Но, похоже, меня это не удивляет. У меня весь день прошел, будто я влил в себя целый бак кофе. Даже присесть неохота. С желанием отдохнуть в спокойной обстановке – та же история.

Пока я одеваюсь, звонит сотовый. Это Дэнни из клуба Саймона. Теперь, наверное, клуб уже принадлежит ему. Я беру трубку:
- Да.
- Ты уже слышал? – спрашивает он под ухающие басы техно на заднем фоне. – Скажи, что слышал.
- Слышал, - отвечаю я. – Сегодня днем. Видел в новостях.

- Со всех сторон дерьмо повалило, мужик. Мне уже кто только ни звонил: и армяне, и израильтяне, и даже какой-то чувак из Якудзы. Я едва разобрал, что он там нес. Тебе бы приехать. Нам надо потолковать по душам.
- О чем, твою мать?
- О будущем. О будущем, которое происходит прямо сейчас. Саймона нет, понимаешь? Или ты хочешь пахать на гребаных армян? А так оно и будет, если мы с тобой не перетрем и не соберем говно в кучу.

- Черт возьми, Дэнни, его труп еще даже не остыл.
- О том и речь. Ублюдки всех мастей уже давят количеством, поэтому мне и надо прямо сейчас установить границы.
- От меня-то ты чего хочешь? Все кончено, Дэнни. Учитывая обстоятельства, с тем же успехом я могу положить трубку. У меня и без тебя забот полон рот.

- Послушай, - говорит он, - я все понимаю. Старикан был твоим другом. Да мы все тут не разлей вода. Но я прошу тебя только об одном: приезжай поговорить. С глазу на глаз. Неужто это так много?
О перспективах своей трудовой занятости я еще как-то не думал. В мыслях были проблемы посложнее.
- Фиг с тобой. Заскочу.

- Спасибо, мужик. Спасибо. – Даже по телефону слышу облегчение в его голосе.
- Да ладно. Это все?
- Ага. То есть нет, подожди. Приходил какой-то чувак. Искал тебя. Что-то по поводу камня. Сказал, это важно. Я посоветовал ему отвять к чертям, но он сказал, что сегодня еще заедет. Мне есть о чем беспокоиться?

На минуту я задумываюсь. Кто-то ищет камень Джаветти? Даже не знаю, хорошо это или плохо.
- Эй, земля Сандею. Ты там? – спрашивает Дэнни.
- Порядок, - отвечаю я, - помехи какие-то. Не знал, что меня станут искать в клубе. Он назвался?
- Нет, - говорит он. – Имени не оставил. Так это не после Саймона работка осталась? Если так, то…
- Нет, это личное. Он не сказал, когда заедет?

- Сказал, что позже, и все.
- Понятно. До закрытия подъеду.
- Спасибо. Я твой должник. – Дэнни вешает трубку.

Я догадывался, что кто-то еще должен знать о камне. Такую хрень в секрете фиг сохранишь. А если кто-то знает о камне, то может быть в курсе, как им пользоваться.
Перезаряжаю «Глок», сую его в наплечную кобуру. Зуб даю, я сумею убедить их, кто бы они ни были, все мне рассказать.

__________

Через несколько минут я уже на Голливудском бульваре. Ночью здесь, откровенно говоря, чудно. Какой-то бомж отливает прямо на звезду Мэрилин Монро. Саентологи размахивают буклетами и орут на людей, потому что они-де все поголовно под влиянием инграмм (1). Клуб Саймона в переулке между Хайленд и Вайн.

У входа очередь метров на шесть. Судя по виду народа, сегодня ночь фетишистов. Названия у клуба меняются в зависимости от темы. Сейчас вывеска гласит: «Bête Noir» (2).
Внутри в основном туристы, ищущие острых ощущений. Несколько человек уже трутся под стенками. Но выручку клуб получает не с них.

Повсюду кожаная одежда. Корсеты, ботфорты, платья из латекса. На танцполе – шоу, подогревающее интерес. Смазливые девочки и мальчики привязаны к крестам, висят на цепях.
Пока сосков да кустистых хренов не видно и никто не трахается прямо на сцене, отдел полиции по борьбе с проституцией и сопутствующей фигней молчит в тряпочку. К тому же половина офицеров, которые сюда захаживают, давно прикормлены.

Я прохожу к началу очереди, машу Бруно – одному из вышибал. У него габариты русского самбиста. Нос сплюснутый, как спущенная шина. Я работал с ним, когда надо было больше мышц, чем имелось у нас с Хулио. В махалове он хорош, но я никогда не знал наверняка, кто ему платит – Саймон или Дэнни.

Бруно кивает, убирает черную бархатную веревку, чтобы меня пропустить. Группа барышень в лифчиках с пуш-апом и с передозом макияжа, который так и кричит о том, что они малолетки, начинает буровить, пока Бруно не выбирает и не пропускает парочку из них. Затянутая в фиолетовую кожу женщина в ботфортах провожает их в задние помещения, будто они VIP-персоны.

Я эту кухню знаю: еще до утра они станут чьим-то приватным шоу.
Клуб – переделанный склад. Три главных помещения. В каждом – отдельный бар. Бетонные полы, трубы напоказ. Вместо окон – стекла с проволочной сеткой. Все замалеваны черной краской.

Как только я прохожу сквозь занавески в фойе, в глаза бросается шоу. От приглушенного света прожекторов сцена посреди главного зала как будто светится изнутри. На подбитых кожзамом козлах для распилки дров лежит рыжая барышня. У нее завязаны глаза, на спине – черная татуировка крыльев. Едва заметная грудь перевязана блестящей черной лентой. Задница торчит кверху.

Рядом с ней дом – парень в смокинге и карнавальной маске. Он щекочет ее стеком. Проводит им по заднице, между ног, а потом с силой лупит ее. Щелчок я слышу даже сквозь оглушающую музыку, льющуюся из динамиков.

От смеси запахов у меня голова кругом. Алкоголь, секс, резкий аромат экстази и кокса. Чую даже, как трахаются в комнатах наверху и в туалетных кабинках в задней части клуба.
Таковы люди. Плоть и пот. Потерять голову легко, как два пальца об асфальт. На ум почему-то приходят мысли о барбекю.

Я встряхиваюсь. Найти Дэнни не проблема. Он обслуживает клиентов за барной стойкой. Прямо сейчас болтает с двумя барышнями, которых пропустил Бруно. Чтобы они почувствовали себя особенными, важными. В душе он всегда был и остается торгашом. А барышни и не догадываются, что для него они – всего лишь очередной товар.

Дэнни замечает меня, когда я появляюсь за спинами девиц, но продолжает тарахтеть с ними, будто меня здесь нет. Море улыбок и бесплатного бухла. Он что-то говорит им, показывает на женщину, которая их привела. Они с энтузиазмом кивают и уходят с ней. Дэнни смотрит на меня и меняется в лице.

- Вовремя, черт тебя дери.
- Я сказал, что приеду до закрытия. Я здесь, вы еще работаете. В чем, блин, проблема?

К черту его. Я здесь не для того, чтобы тратить время на Дэнни и его схему строительства империи.

Он ведет меня по металлической лестнице наверх, в свой кабинет. Комната впечатляет. Так и задумано. Саймон выложил уйму денег на ремонт. Через огромные панорамные окна виден весь клуб. Кожа, дерево, бильярдный стол, отдельное помещение для сигар. У Саймона всегда был хороший вкус. Как только закрывается дверь, в комнате становится тихо. Разве что через пол слегка слышны басы из зала. Одна только звукоизоляция, наверное, стоила целое состояние.

Дэнни плюхается в кресло. Вид у него усталый.
- Ты знаешь, как это случилось? – спрашивает он.
- Только то, что показывали в новостях, - отвечаю я. – Что-то там про сектантов. Чушь собачья.

- Я тоже так думаю. Тот хренов итальянец, Джаветти, он же там был? Я думал, ты должен был его прикончить.
- Ага, только в отеле его не было. Всю ночь пытался его найти. Наверное, стоило сразу сесть Саймону на хвост.

- Жаль, что он не взял с собой телохранителя, - говорит Дэнни. По голосу слышу, что думает он совсем иначе. – Короче говоря, последствия уже приходится разгребать. – Он встает, ходит туда-сюда по комнате. – Мне уже кто только ни звонил. Русские, китайцы, долбаные израильтяне. Все уже слышали о Саймоне. Кружат тут, как чертовы акулы.

Ну еще бы. Смерть Саймона создала вакуум, всем охота занять его место. Рано или поздно это случится.

Дэнни как будто мысли мои читает:
- Я не дам какому-то чму сюда втесаться.
- Саймон умер. Так или иначе кто-то появится.

Дэнни машет на меня рукой, достает пачку «Данхилл» из стола сбоку, прикуривает. Мне не предлагает.
- Смерть Саймона не означает, что бизнесу конец, - говорит он. – Ты в курсе, скольким я здесь заправлял. Саймон рулил только номинально. К тому же под конец совсем тронулся. Так что все это уже давным-давно мой сортир.
- То бишь ты нынче главный?

- Да. И у меня есть люди, которые помогут все поставить на ноги.
- Тогда я тебе ни к чему, - замечаю я.

- Черта с два, - говорит он. – Ребята они, конечно, толковые, но и близко не такие, как ты. Мне нужно, чтобы все знали, что ты все еще с нами. У тебя серьезная репутация в наших кругах. Незачем тебе оставаться в тени только потому, что Саймона нет.

С тех пор как началась вся эта байда, о работе я всерьез не задумывался. Были дела поважнее. Кстати о них.
- Ты говорил, меня кто-то искал.
- Чего? А-а, да. Какой-то парень. С лилипутом на привязи.

- На поводке, что ли?
- Ага. Тварь принюхивалась, как какой-то пес. Я тогда подумал, что это для показухи. Не знаю, я с таким дел не имею.

Странно. Впрочем, на днях мне выдали вечный абонемент на странности.
- Чего он хотел?
- Сказал только, что хочет поговорить с тобой о камне. Так что скажешь? Нужна тебе работа или нет?
- Дай время все обдумать.

Дэнни не привык слышать слово «нет». Как и размытое «может быть». Он насмешливо кривится:
- О чем тут, черт возьми, думать? Тебе нужна работа, сам знаешь. Ты бесполезен, если никто не отдает тебе приказы. Считай, у моего предложения истекает срок годности прямо сейчас. Решайся или вали отсюда.

Может, Дэнни и не привык слышать слово «нет», зато я не привык к ультиматумам. Пошел он к черту.
- Думаешь, ты меня знаешь как облупленного?
- Думаю, ты и недели без меня не протянешь, - говорит он.

- Ну, как знаешь. Желаю повеселиться с израильскими бандюками. Слыхал, они любят позабавиться с болторезами и мошонками.
- Ты понятия не имеешь, какую совершаешь ошибку.

Меня накрывает волной злости:
- А ты понятия не имеешь, с кем связался.

Я могу вскрыть ему грудину и оттрапезничать его сердцем, как тушеной свининкой. Должен признать, мысль заманчивая. Это поставило бы ублюдка на место. К тому же я бы узнал, смогу ли заставить его труп станцевать для меня.

Я давлю порыв, вспоминая шлюху с сутенером. Тогда было совсем не так. Меня застали врасплох. А сейчас я сам хочу это сделать.
Однако внизу полно людей, и у меня нет ни малейшего желания совать в рот мясо этого козла.

Поворачиваюсь к нему спиной, открываю дверь. В комнату тут же заливается хаус-музыка, отдаваясь басами у меня в кишках. Я закрываю дверь прямо перед носом у психующего Дэнни и иду вниз.

Жду, что кто-то из его вышибал попытается меня отсюда выставить. Помахался бы я сейчас с удовольствием.
Но никто и не смотрит в мою сторону.

Поэтому я преспокойненько иду к бару и заказываю скотч по бешено накрученной цене.

(1) Инграмма (от лат. engram) – в саентологии и дианетике умственный образ-картинка прошлого опыта, который производит отрицательное эмоциональное воздействие в личной жизни.

(2) Bête Noir (фр.) – черный зверь.
_________________

Подкрепился основательно.

Дело принимает серьезный оборот. На такую кучу, пардон, такой кусок пирога всегда найдутся желающие. Медведь только остыл, а уже его шкуру делят.

Само собой, вот и потянулись жаждущие вечности. Хорошо Сандею зубами разбрасываться, с его новыми способностями они отрастают быстрее, чем у акулы.

Нравственность - моральная категория и дорогой товар, поэтому полицейские из доблестного отдела получают зарплату на работе и в конвертике, для лучшей, так сказать, борьбы.
А Денни, видимо плохо знает Джо, раз так нагло отдает приказы, а теперь и подавно не быть ему шефом главного героя.

Спасибо за продолжение.
_________________

Точно, блин)).

Тут же оно образно)). Но ваще да).

Ну, оно ж везде так).

Так Джо ж говорил, что общался с ним постольку-поскольку. Само собой, Дэнни его не знает. Зато Джо знает, что Дэнни ему никогда не нравился)).
_________________

Когда читала, то так и ждала, что сейчас Джо подкрепится этим Дэнни. Нет, сдержался. Видимо, еще не проголодался.
Замечательный роман, читаю, улыбаюсь все время. Ужастик!

И я опять про восторг от перевода! Замечательно!

Ирина, Диана, спасибо!

Спасибо за перевод!
Интересно, кто же искал Джо? Наш герой сейчас кажется в полной прострации))) Не знает что ему делать и как жить, как быть с камнем и как быть с тягой скушать чье-либо сердце
_________________

Мне прямо хотелось, чтобы он его покушал)). Какой-то противный этот Дэнни).

Спасибище)).

Ну так это ж не стрижка неудачная)). Скоро до него все дойдет)).
_________________

Знаю, что наш Джо не смог поужинать Дэнни так, как встреча была в людном месте. Мне хочется предположить, что он, на самом деле, побрезговал или предположил, что пакостный тип вызовет у него отравление.
_________________

Побрезговал, конечно)). В кабинете же звукоизоляция, вряд ли только из-за места Джо не стал его кушать).
_________________

 » Глава 10

- Здесь курить нельзя, - говорит барменша, вытирая стойку и ставя передо мной четвертый бокал.
Я выдыхаю струю дыма в сторону. Незачем ее бесить. Она всего лишь делает свою работу. К тому же я чую от нее запах дыма и вижу заткнутую за ухо сигарету.
- Правда?
- Закон штата.
- Вот ведь незадача.

Она качает головой и уходит вдоль стойки с тряпкой в руке.
Здесь становится тише, толпа вдоволь набушевалась. Из динамиков льется спокойный транс. Градус шоу на танцполе тоже понизился, там царит почти трепетная атмосфера. Последняя пара на сцене полностью поглощена процессом. Медленно, явно войдя во вкус, они снимают друг с друга куски кожаного шмотья.

Я потягиваю пойло. Ни хрена не чувствую. Интересно, могу ли я вообще теперь напиться.
Возвращается барменша. Ставит передо мной коктейль, который выглядит так, будто его сюда приволокли прямиком с курорта в Кабо. Ярко-оранжевый, несет текилой. Высокий стакан с фруктами и зонтиком. Я смотрю на нее, просто чтобы убедиться, что она каким-то макаром не превратилась в мальчика в стрингах.

- Это что еще за хрень?
Барменша кивает в сторону:
- От леди за столиком.

Я оглядываюсь. Барышня в кабинке салютует мне бокалом с той же фруктовой фигней. У нее прическа, как у Вероники Лэйк (1), и потрясающие глаза. Мерцающее синее платье уместнее смотрелось бы на коктейльной вечеринке, чем в клубе, набитом фетишистами. Она бросается в глаза, как картина да Винчи на стене в кофейне.
А это так и орет о подставе.

Я осматриваю толпу в поисках тех, кто тоже не к месту. Наверное, она с тем парнем, который меня искал. Хотя стремно думать, что кто-то станет использовать такую, как она, в качестве наводчицы. Впрочем, я не вижу никого, кто так же выделялся бы из толпы. И уж точно не вижу чувака с карликом на поводке.

- Не знал, что сюда такие ходят.
- А они и не ходят, - закатывает глаза барменша и уходит налить пива мужику, который лежит на стойке.

Что ж, кем бы ни была эта блондинка, первый ход сделала она. Я салютую ей бокалом в ответ. Она выходит из кабинки и садится на табурет рядом со мной. Протягивает мне ладонь. Не зная, что еще сделать, я пожимаю ей руку.
- Саманта Морган, - говорит она бархатным голосом.
- Джо Сандей.

- Еще не отпели?
- Пардон?
- Извините. – Длинным пальцем она помешивает лед в бокале. Понимаю, вряд ли она всерьез, я ведь лет на двадцать пять старше, но в какой-то момент мне до одури хочется слизать текилу с кончика ее пальца. – Ваше имя напомнило мне одну считалочку. Как же там было?.. Что-то вроде «Соломон Гранди в понедельник родился, во вторник крестился… в воскресенье отпели, так и жизнь пролетела, считай, за неделю» (2).

Вот оно что.
- Нет, - говорю я. – По крайней мере пока не отпели.
- Вот и славно. Не в земле и не в тюрьме. О большем и мечтать не надо, верно?

Она отпивает свой коктейль, глядя на меня поверх бокала. У нее изумительные глаза. Синие, с серовато-зелеными искорками.
- Приятно с вами познакомиться, Джо. Вы кажетесь таким… - она молчит, ищет подходящее слово. – Нормальным.
Не могу удержаться и смеюсь:
- Я так далек от нормальности, что с моего места ее даже не видно. Хотя в этой толпе я, наверное, действительно кажусь нормальным.

До меня вдруг доходит, что она не вписывается в обстановку не только из-за платья, а еще и потому, что опоздала лет на семьдесят. Она будто сошла с экрана, на котором показывали фильм студии RKO (3). Какой-нибудь черно-белый, с Уильямом Пауэллом (4) в главной роли. Из каждой ее поры так и сочится высший класс. Прикурить сигарету для такой женщины метнется сразу с десяток мужиков.

Саманта поднимает свой бокал и произносит тост:
- За внешнюю нормальность. Да пребудет она с нами вечно. – Она отпивает коктейль и спрашивает: - Что привело вас сегодня сюда? Трагедия или комедия?
- А должно быть одно из двух?
- Так подсказывает опыт.

Ну, это легкий вопрос.
- Тогда трагедия.
- Жаль это слышать. Впрочем, одно от другого мало чем отличается. Все зависит от того, есть ли у истории счастливый конец.
- И то правда.

Я знаю, она как-то связана с камнем и тем, что со мной произошло, но есть в ней что-то такое, отчего мне с ней легко.
- Мне кажется, ваши проблемы могут открыть для вас кое-какие интересные возможности, - говорит Саманта.
Еще б тебе не казалось.
- И сейчас вы попытаетесь завербовать меня в «Амвей»?

- Скорее к унитариям, но я уже вижу, что вы не из приверженцев религиозных течений. К тому же они меня выгнали с треском.
- Забавно. У меня были такие же проблемы с методистами.

Я бы и рад сказать, что это самый странный разговор за долгое время, но последние сутки были нехилым уроком на тему чокнутых странностей всякого рода. К тому же с ней просто чертовски приятно общаться. Легко и весело. Как минимум на несколько минут я могу забыть о бессмертии, зомби и о том, что не дышу.

- Ну а вы? – спрашиваю я. – Что привело сюда вас?
- Заскучала. Решила узнать, что это за место. Неплохая здесь атмосфера. – Она дарит мне ослепительную улыбку. – И люди, кажется, неплохие.
- То есть вы не завсегдатай?
- Ни в коем случае. Хотя вынуждена признать, шоу мне понравилось. – Саманта будто впервые замечает мой скотч. – Если бы я знала, что вы любитель серьезных напитков, то не стала бы угощать вас этой гадостью. Что вы пьете?

- Да ерунда. – Я подвигаю к ней бокал. Действительно, какая к черту разница, если нажраться все равно не светит?
Она берет бокал, принюхивается, оценивает деликатный вкус.
- «Обан». Довольно дорогая ерунда.

- А вы разбираетесь в шотландском виски. Считайте, этот бокал ваш. Притворимся, что первый обязательный шаг в программе сделал я.
- Обязательный? Звучит так, будто кому-то срочно надо вскрыть фурункул.
- Ну, если не хотите… - Я придвигаю бокал к себе, но ладонь Саманты накрывает мои пальцы. От ее прикосновения меня будто током бьет.

Контакт длится несколько неловких секунд. Ее голос смягчается:
- Я как раз в настроении для скотча. Спасибо. – Она смотрит на мою руку. – Вы ужасно холодный.
Не зная, что на это ответить, я убираю руку.
- Простите.

Наверное, сейчас я комнатной температуры. Надо будет придумать, как это скрывать. Может быть, перчатки?
Саманта сжимает мои пальцы:
- Нет, это даже приятно. Успокаивает. – Переворачивает мою руку ладонью вверх и до странности пристально смотрит на нее. – А вот это уже любопытно.
- Что? Рука?
- Это, знаете ли, окно, через которое можно заглянуть в душу.
- Многовато вы возлагаете на какую-то руку.

Она переворачивает мою ладонь, смотрит на нее, как ювелир на неограненный алмаз. Трогает кончики пальцев, шрамы на костяшках, внимательно изучает каждую полоску и борозду.
- Вы боец. И у вас проблемы с законом. Видите эту линию? Вот здесь? – Саманта проводит пальцем по длинной полоске через всю ладонь. – Это значит, что у вас впереди долгая жизнь. Но вот эта, - она прикасается к другой, возле большого пальца, - говорит о том, что вы рано умрете.

- О чем еще вам говорит моя рука?
- О том, что у вас слабость к привлекательным блондинкам, которые пристают к вам в барах для фетишистов.
- А вы в этом деле молодец.
- Это дар.

Внезапно я осознаю, насколько она близко. Ее сильный, сладкий аромат перебивает даже потную вонь толпы. Она пахнет, как теплое лето, лимонад и солнечный свет, проникающий сквозь листву. И под всем этим таится что-то чуть более пряное, темное.
Я бросаю взгляд на свою руку, ищу признаки разложения. Но ничего нет. И на этот раз я чувствую себя совсем не так, как с проституткой. Тогда был голод, слепая потребность. А сейчас я будто отмокаю в горячей ванне. Чистый расслабон.

Однако такая роскошь мне не по зубам.
Я убираю руку.
- Не хочу портить момент и все такое, - говорю я, - но я вам в отцы гожусь.
- Вот уж вряд ли, - отвечает Саманта. – Мой отец был лысым сапожником, который регулярно избивал свою жену. А у вас на голове волос предостаточно.
- Я говорил совсем не об… - Она закрывает мне рот, прижав палец к моим губам. Еще одно прикосновение.

У меня перед глазами постепенно остается только она. Есть только она и я. Даже музыка куда-то исчезает.
Между нами появляется голова барменши. Она говорит, что можно сделать последний заказ, и момент очарования испаряется.
Саманта вздрагивает, как будто только что проснулась:

- Ну надо же, все становится куда интереснее.
Я оглядываюсь и удивляюсь, как поредела толпа.
- Да уж, потеряли немного времени.

- Потеряли – значит, потратили впустую, - говорит она. – А знаете, из моей квартиры в Санта-Монике открывается потрясающий вид. Не желаете взглянуть?
- Что ж, это зависит от…
- Чего?
- Друзья вы с Джаветти или нет.

Слова виснут в воздухе, делая его густым и тяжелым. Судя по сочным губам Саманты, она слегка обижена, но по-прежнему смотрит мне в глаза.
- Неужто я переиграла?
- Самую малость. – Знал же, что все сплошная показуха, но все равно разочарован, получив подтверждение. – То есть, насколько я понимаю, вы с Джаветти знакомы?
- Более или менее. Я слышала, вашими стараниями он исчез.
- Правда? И от кого же?

- Да так, птичка на хвостике принесла. Вы, знаете ли, хорошенько встряхнули деревья в лесу.
- Вдаваться в детали вы, по всей видимости, желания не имеете? – Мне надо знать, что это за птичка, и какие конкретно деревья я встряхнул. Если у меня есть поклонники, было бы неплохо узнать, кто они такие, пока на меня не открыли охоту.

- Может быть, чуть позже. – Она достает из сумочки блестящую белую визитку и вручает мне. На ней витиеватым шрифтом написано «Саманта Морган» и номер телефона.
Перемена в ее поведении чуть не сбивает меня с толку. Теперь она вся из себя деловая колбаса.

- Секунду назад вы как будто очень хотели, чтобы я поехал к вам домой.
- И до сих пор хочу, - говорит она. – Но у тех джентльменов на вас, похоже, другие планы.

Я верчу башкой. Амбал в черном костюме и при галстуке. Как бы хорошо ни сидел на нем костюм, он не скрывает того факта, что чувак в состоянии поднять вагон товарняка. Стрижка под «ежик», по-мальчишески смазливая физиономия. Мог бы сниматься в кино, если бы не был сложен, как для плаката о «стероидной ярости» (5). Я и не слышал, как он подошел. И запаха не учуял, если на то пошло.

Он что-то держит в руке. Через секунду до меня доходит: это поводок. На другом конце – карлик, который выглядывает из-за мощных, как стволы деревьев, ног хозяина. Гротескное тельце, глаза слезятся. Но сходство с амбалом не заметить невозможно. Братья, что ли? Или отец и сын? Даже костюмы на них одинаковые.
Поворачиваюсь к Саманте. Она изящно слезает с табурета. Я вижу проблеск идеального бедра и ослепительную голливудскую улыбку.

- Мисс Морган, - кивает в знак приветствия горилла.
- Арчи, - отвечает она и поворачивается ко мне: - Берегите себя, Джо. – Наклоняется, целует меня в щеку и шепчет на ухо: - И не верьте всему, что услышите.

Я смотрю, как она уходит. Ну уж нет. Я еще не все вопросы задал. Может быть, они вместе. Как минимум знают друг друга. Но я чувствую: что-то не так. Амбал ей явно не нравится. Однако и страха перед ним она не испытывает.

Я встаю, чтобы помешать ей уйти, передо мной внезапно вырастает Арчи:
- Мистер Сандей, нам нужно поговорить.
- Вернусь через минуту, - говорю я и пытаюсь его обойти.

Вперед выскакивает карлик и прыгает в сторону, натягивая поводок у моих ног. Рычит на меня, оскаливая острые как бритва зубы.
- Я вас искал, - говорит Арчи.
Я переступаю поводок. Надо будет – пну карлика так, что очнется на следующей неделе.
- Мне говорили.

Саманта исчезает за занавесками на выходе.
- Поверьте, у нас нет дурных намерений, - заявляет Арчи.
- Учитывая обстоятельства, сильно сомневаюсь. – Если потороплюсь, перехвачу ее еще до того, как она доберется до парковки.

- Сегодня вечером, мистер Сандей, вы съели сердце как минимум одного человека. Как по-вашему, здесь есть, что обсудить?
Я застываю как вкопанный.
- Еще раз?

- Сердце, - говорит он. – Надеюсь, не повезло какому-то незнакомцу. Было бы трагедией, если бы ваше состояние заявило о себе рядом с теми, кто вам дорог.
- Откуда тебе об этом известно?
- От того, на кого я работаю. Он врач. И может вам помочь. Он уже имел дело с теми, у кого были такие же проблемы.
- Раз ты так много знаешь, то наверняка в курсе, что врач мне не нужен.

- Мистер Сандей, сегодня вас переполняла обжигающая жажда, которую вы не в силах контролировать. Вы же не думаете, что это не повторится?
- Да как-то надеялся, ага, - отвечаю я.

- Будет только хуже, - нагнетает Арчи. – Намного. И очень скоро. Пойдемте со мной, и вам помогут. Впрочем, можете отказаться. Сами знаете, что тогда произойдет. Выбор за вами. Мое дело предложить.

Выбор за мной. Как же.

(1) Вероника Лэйк (1922 — 1973) — американская актриса, которая ввела в моду длинные волосы, закрывающие один глаз.
(2) Сандей (англ. Sunday) – воскресенье. Соломон Гранди (англ. Solomon Grundy) — вымышленный персонаж, зомби-суперзлодей вселенной DC Comics. Назван так в честь героя детской считалки: «Соломон Гранди в понедельник родился, во вторник крестился, в среду женился, в четверг занемог, в пятницу слег, в субботу скончался, в воскресенье отпели, так и жизнь пролетела, считай, за неделю» (англ. «Solomon Grundy, Born on a Monday, christened on Tuesday, married on Wednesday, took ill on Thursday, grew worse on Friday, died on Saturday, buried on Sunday, that is the end of Solomon Grundy»).

(3) RKO Pictures (аббревиатура от Radio-Keith-Orpheum) — последняя по времени основания и наименьшая по оборотам из пяти студий-мейджоров классического Голливуда. Компания была организована в октябре 1928 г путём слияния киностудии Джозефа Кеннеди и сети кинотеатров Keith-Albee-Orpheum.

(4) Уильям Пауэлл (1892 – 1984) — американский актер театра и кино.
(5) «Стероидная ярость» – бытовое название стероидного психоза, побочного эффекта, вызванного приемом гормональных стероидных препаратов. Официальным диагнозом не является.
_________________

Вокруг Джо все больше и больше загадочных личностей. Интересно, чем же все это закончится. Даже предположить не могу.
Спасибо за продолжение!!!

Страшно говорить, но будет еще больше)).

Это ж классно)). Значит, будет интересно читать до самого конца)).
_________________

Эта Саманта - героиня? У Джо с ней будет роман? Или это проходящий персонаж?
Значит за Джо следили, раз узнали про его "обед".
Доверится ли Джо Арчи, пойдет ли с ним к доктору. Хорошо бы пошел.

Спасибо за главу, девочки!

Ну, они там все играют важные роли, а по поводу романа - будем посмотреть)).

Ага, плюс он же видел какой-то черный "эскалейд" (картинка на финале глав не просто так))).
_________________