Окна

Игорь ехал в лифте держа пакеты с продуктами в руках, сумку на плече и пытался поглаживанием живота успокоить уже почти привычную ноющую боль в желудке.
Лифт как всегда никуда не спешил.

Дёрнувшись при остановке на восьмом он заставил мужчину немного потерять равновесие.
Открылись двери лифта. Игорь направился на выход и это совпало с попыткой соседки Валерии торопливо зайти. Подняв голову, женщина заметила преграду, а манёвр Игоря отойти в сторону закончился звуком разбившегося стекла и неторопливым тихим журчанием жидкости с приятным ароматом и алкогольным содержанием.
Бля**- накрытый пониманием произошедшего.
Посмотрев с прищуром на соседку, Игорь пытался справится с собой:

- Почти добрый вечер, Валерия, - уже свободно выходя, - Куда же вы без пацанят, на ночь глядя, да так что людей с ног и наповал? - в душе радуясь, что в пакет с коньяком сложил только банки с консервами.
А может это из-за них?
- Помогите пожалуйста, - попросил женщину, - Мне бы из этого пакета переложить всё целое в другой, - и уже внимательней приглядываясь к соседке, - Или вы так торопитесь, что бросите в беде своего соседа?

Выбросив в мусорку пакет с разбитой бутылкой:
- Вы случаем с моей сестрой не подруги? - всё-таки раздражённо или обречённо.
_________________

Спешившая к лестничному пролету Лера могла бы оклик и не заметить, если бы слов не оказалось достаточно много.
Она смотрит на мужчину, сердце еще привычно и безошибочно екает на одно только имя, но таких много, привыкла же. Слушает, да, верно, она в последние месяцы видела мужчину довольно часто.
- Лера, - хотя и торопится, протягивает узкую сухую ладонь, - Рада знакомству, и спасибо, - добавляет с секундной заминкой и улыбкой. Обращаться Лера не любит, мать всегда выручала. И так неловко перед соседями за то, что мальчишки то спать не давали концертами по ночам, то еще пару раз она за ними не уследила. Ладно, может, не пару.

С кем же еще она могла столкнуться, как не музыкальным кошмаром ее вечеров, Игорем. В общем-то, если бы не желание укладывать детей спать вовремя, она, наверное, даже оценила бы выбор Синебрюхова, но из-за одного этого обстоятельства его приверженность русскому року ее все же раздражала. Совсем немного.

Желание шикнуть на него, чтобы не шумел, когда раздается звон стекла, совершенно иррациональное: они ведь не в ее квартире. Лера кивает, совсем не желая задерживаться:
- Добрый, - оставляя без ответа его почти, а вот о мальчишках сосед говорит все верно, потому она и торопится. - Они спят, потому и тороплюсь.
Сдержав нетерпение, она приседает, споро помогая подобрать одну откатившуюся банку. Возвращает, не высказывая мнение о питании консервами, все же это его дело.
- Извините, я не хотела, - быстро, все так же на бегу.

Она тоже виртуозно избавляет вас от лишнего коньяка? - хочется спросить Лере, но она только хмыкает себе под нос.
- А вы считаете, у нас много общего? - она почти улыбается. Почти. - Простите, очень спешу, - все так же неосознанно шепотом.
_________________

Шаги стихли, наверху хлопнула дверь и Лена тоже пошла в квартиру. Разулась на автопилоте, сняла куртку, положила молоко в холодильник, а кофе - в буфетный шкаф. Рыба на сковородке, накрытая крышкой, ещё не остыла. Надо бы поесть уже. На душе скреблись кошки - короткая встреча разбередила и надежды, и раны. Если у ней не будет Толи - то долго не будет ещё никого, она не быстро же решается сойтись с кем-то настолько близко, чтобы лечь с ним в постель. Но Лидия знает. Сейчас, в лифте, Лена уже почти забыла об этом. Надо было сразу сказать Толе об этом. Или она скажет, когда он придёт к ней в следующий раз? В последний раз, да это будет последний. Но этот последний раз она себе всё же позволит. Но только ещё раз!

Положив несколько кусочков на тарелку, Лена привычно пошла к компьютеру. Она и дома, то есть дома у родителей почти всегда ела перед монитором, ну а уж теперь - тем более. Загрузила Одноклассников и страницу игры, включила любимый плейлист, чтоб не так тихо в квартире было. Увы, всех игровых соседей на сегодня она уже обошла, и на своей территории пока нечего было делать. Животные созреют к вечеру, пшеница вырастет завтра, лесопилку усовершенствоваться она уже поставила, и необходимые для этого предметы ещё не все додарили.

Наконец Лена закрыла вкладку с игрой, вспоминая, что хотела сегодня разобрать нижний ящик комода, а то ей слишком часто стали попадаться непарные носки. Впрочем, это можно будет сделать потом. Клик мышки – и Лена уже В Контакте. Там она не играла, просто читала новостную ленту своих друзей, что тоже пожирало немало времени.
Хм, а кто это ей написал? Надо же, Славик Муромцев. Что ему надо от неё? Лена с некоторой опаской и подозрением открыла его сообщение.

«Ленка, привет! Сто лет тебя не видел! Как дела? Замуж не вышла? Давай, зови на чай завтра! Я как раз свободен.»
Судьба словно подбрасывала шанс обратить внимание на кого-то другого, свободного, но этот шанс Лена принимать не хотела.
На чай, ага… Несколько лет назад они со Славиком пытались начать встречаться, ещё когда Лена жила с родителями, а Славика внезапно на ней переклинило, но… Не вышло. Лена очень старалась, но чем больше она старалась, тем сильнее росло внутреннее напряжение и понимание, что Слава – просто не её человек. Хороший, общительный, руки золотые, но ей с ним было скучно и некомфортно. Пересилить себя не получалось, все старания приводили к раздражению, ей в итоге не нравилось всё, вплоть до того, как он ходит, ест, и дышит во сне. Собравшись с духом, Лена объяснилась ему, как могла, и скрылась с его горизонта, по возможности не пересекаясь вообще нигде. Благо, вскоре после этого она переехала в эту квартиру в центре, и не стала сообщать ни ему, ни их общим знакомым новость, чтобы не вызвать нового витка. Нет, лучше она будет одна, чем с тем, кто ей не нравится.
Экран по-прежнему белел открытым сообщением. Если бы ВК не показывал, что сообщение прочитано, она бы даже отвечать не стала, притворившись, что не заходила сюда. Потом бы как-нибудь написала. Пришлось писать сейчас.

«Привет. Дела нормально. А у тебя? Нет, не вышла, не дождётесь! ;-)
Я завтра не могу, работаю, и в субботу тоже. А в воскресенье сама в гости еду.»

Никуда она, конечно, не собиралась. Общаться она сейчас со ним не хотела, к тому же на её территории. Где-нибудь в городе ещё можно было бы пересечься, кофе попить, с возможностью ретироваться в любой момент под любым предлогом. Да и в кафе она давно не была, а их кофе почему-то всегда вкуснее того, что она готовила дома. Дома-то она пила обычный растворимый. В общем, Славик, как всегда, всё мимо стреляет, что тогда, что сейчас, никогда не попадает в то, чего бы ей на самом деле хотелось. Хотя тут, возможно, дело всё же в человеке, с кем-то другим она бы и дома с удовольствием посидела. Увы, с кем хотелось, ей не светило.
На экране заморгал значок, означающий, что Славик снова что-то пишет, и Лена поспешно закрыла страницу. Новостную ленту она не дочитала, но Контакт в личной переписке предательски показывал, сколько времени назад собеседник был на сайте, и мог запалить её, что она была тут, но не читала.

На улице ещё не стемнело, и свет в комнате не был включен, поэтому про пропавшее электричество Лена поняла лишь по истерично запищавшему бесперебойнику. И звук пропал - колонки на ИБП у неё не были запитаны. Лена отставила пустую тарелку и кружку с ещё недопитым чаем, и первым делом щёлкнула выключателем на стене. Свет не включился. Второй шаг, который всегда делали её родители - проверить, не выбило ли пробку. В родительском доме он находился внутри квартиры, а здесь был вынесен на лестничную площадку, для быстрого доступа электриков. Лена выключила компьютер, чтобы не пищал, взяла ключи и вышла на площадку. Там было темно, свет с улицы через маленькое окошко еле-еле освещал пространство.

Кажется, свет вырубило во всём доме. Что с этим делать, Лена не знала, она с таким ещё не сталкивалась. Звонить в ЖЭК? Или в горсвет? Может, кто-то из соседей знает? Куда тут вообще смотреть? До кучи Лена споткнулась о коврик и негромко чертыхнулась.

Пока ждал, когда ему принесут полотенце, взгляд Германа упал на разбросанные вещи. Бабушка с детства приучила его к аккуратности, а армия лишь укрепила это черту. Но сейчас, нетрепливо топчась на месте, Гера лишь равнодушно отпихнул их поближе к стиральной машине.



- Да-да, - Гера высунул руку и, потянувшись, схватил полотенце. Уже собирался выдавить «Спасибо», но увидев, что получил – мигнул. Потом прищурился. Одним движением обмотал бедра этим розовым пушистиком и открыл дверь. Увидев Таю, Герман приложил раскрытую ладонь правой руки к груди: - Отплачу добро на добро, Каролькова.
Глядя ей в глаза, Герман опустил руку к поясу и начал медленно снимать полотенце….

Тая хотела сразу уйти, но любопытство пересилило. Ей до безумия хотелось посмотреть на выражение лица Германа, когда он выйдет из ванной.
Почему-то вариант, что Герман не станет одеваться даже не пришел Тае в голову. Поэтому когда парень вышел из ванны с полотенцем на бедрах у нее от удивления приоткрылся рот.

- О, Боже! - театрально воскликнула Тая прикрывая ладонями свои глаза, - я ослепла! Что ты наделал? -Все также не отрывая ладони от лица, девушка повернулась в сторону своей комнаты, собираясь удрать пока не поздно. - Полотенце можешь вернуть позже, мне оно не скоро понадобиться.

Герман, спокойно наблюдал за всей этой театралищиной. Когда Тая развернулась и пошла к себе, он бросил ей в спину лишь одно слово:
- Трусиха!
Придерживая полотенце, он прошагал к себе и хлопнул дверью. Гера, снял и кинул кусок тряпья на постель. Парень успел надеть чистые джинсы и майку, но до носков не добрался...



В комнате погас свет. На ощупь шаря по кровати, Гера нашел свой мобильный и включил фонарь. Опять пробки выбило что ли? Все так же светя фонариком, Герман подошел к комнате Таи и постучал:
- Эй, слепая на выход. Иди проверь счетчик.

Лера торопилась, а Сергей не стал мешать. Он вернулся в квартиру. За окном уже темнело и он попробовал включить свет. Не получилось. Странно. Снова вышел в подъезд, чтобы проверить пробки. Нет. Дело не в них. Интересно, стояк отключили или весь дом. Хотя и то и другое сулило темный вечер без телевизора и компьютера. И что делать в темноте? Даже толком не почитать. Взглянув на мобильник, чертыхнулся. Время еще было слишком раннее для сна. Он вышел на балкон. На улице, не смотря на вечернее время, было не привычно много народа. Люди вышли из своих квартир. Правильно, что еще оставалось. Общаться. Делиться новостями. Знакомиться. И просто дышать свежим воздухом.

Плечи Таи дрогнули, ей хотелось повернуться к парню и сказать, что вовсе она не трусиха. Но в последний момент девушка передумала.
Какой смысл ему что-то доказывать? Тем более подтверждать отсутствие трусости Тая не собиралась. А Герман наверняка потребовал бы доказательств.
Она тихо прикрыла дверь и вновь легла на кровать. Может все таки удастся вздремнуть, до работы осталось не так много времени, а там всю ночь нужно будет продержаться на ногах.

- Ну сколько можно? - негромко возмутилась девушка, - Герман, тебе сегодня требуется повышенное внимание? Общения не хватает? -Тая открыла дверь и зажмурилась от направленного в глаза света. - Убери это. - Она протянула руку, прикрывая светящийся телефон ладонью. - Ты сам не можешь что ли?

- Мне денег не хватает, остального завались. Не хочешь помочь? Подкинуть милому соседу пару штук?
Герман опустил руку, направив свет фонаря в пол. Комната за спиной Таи была во мраке, но парень не сомневался, что она такая же, как хозяйка: слишком аккуратная и чистая. У всех свои недостатки, понял Гера.



- Зачем?
Герман сделал шаг в сторону, уступая дорогу соседки.

Николай стал собирать тарелки и передавать их Саше, а она уже составляла их в мойку. Сложил и убрал хлеб, поставил в холодильник тарелку с нарезкой. Всё с занятым видом, но чутко прислушиваясь.

- Саша, зачем вы закрыли дверь? - Шикнул Николай, жестами пытаясь донести, что хотел послушать, что скажет Мишка, пойдёт ли провожать Алису... Но поздно, бл...ин, поздно. Взяла и закрыла дверь! Не открывать же её теперь. Мишка, как пить дать, разозлится. Николай всё ещё вопрощающе взирал на домработницу, когда она выпалила:

- Обещать? Что я обещал? - Не сразу понял о чём речь Николай. Но это смятение на лице Саши... Разом забыв о Мишке и его новой знакомой, Николай, вдруг понимая, продолжал смотреть на профиль молодой женщины у раковины. - Саша, я... это не было обещанием. Не думайте, что я забыл какое жалкое зрелище собой представляю. А вы красивая, молодая... Думаете, я стал бы играть на вашем чувстве жалости?
Он начал путаться в словах, как путались его мысли. Что-то не так было в её словах. Не так, как должно было быть. "Поймаю на слове". Точно. Это прозвучало так, как если бы она была не против, чтобы он её... в общем, соблазнил. От этой мысли Николаю стало жарко. И в то же время нехорошо. По-настоящему жалким зрелищем он будет в постели. Какой "будет"? Был бы. Потому что этого не будет. Он не сможет. Точно не сможет.
Николай отвёл глаза от Саши и направил коляску к двери.

И вдруг погас свет.

- Что за чёрт? - Выругался, шаря рукой по стене, ища дверную ручку. Наконец, нащупав, повернул и спросил в темноту коридора. - Миш, ты тут? Не помнишь, где у нас свечи?

Во всех проблемах семьи всегда виноваты двое, хотя Анатолию и не нравилось быть в чем-то виноватым, но отчасти он был согласен с этой прописной истиной. Ему казалось, что свою часть в их отношения он вкладывает - деньги, отдых, подарки, всё чаще деньгами, но зато не скупился.А вот о цветах и думать забыл. Лидино "никогда" звучит, как удар ниже пояса. Дарил, правда, тогда ромашки, дешевые, в простом целлофане, купленные на шабашку или выменянные на перекопку огорода. Толя отстранился и пожал плечами:
- Да вот, увидел и решил... - Он промолчал, что остановился намеренно, просто потому что захотел. И почти сразу перевел тему, - итальянцы прилетали, подписали контракт. Думаю, что премию в этом году к новому году получим. Егору можно будет машину присмотреть.

Лида прижала цветы к себе, словно баюкая и спрятала лицо, вдыхая аромат. Толя снова почувствовал себя паршиво, одной стыдливо сует деньги в карман, вторую заставляет удивляться простому жесту. Виски снова сдавило болью, и Толя нахмурился, тяжело вздохнул. Лида, кажется, что-то спросила и теперь ждала ответ, немного рассеянно наблюдая за ним. Толя просто смотрел и не знал, что сказать. Вот так просто, на переговорах не заткнуть, а с родной женой и слов не нашёл. Так и не дождавшись чего-то, Лида приподнялась на носочки и поцеловала в губы. Легко, почти невесомо. Скорее дружески, чем страстно, но ценно другое - сама.

Толя рассеянно кивнул, затем прижал ладонь жены к губам и прикрыл глаза. Он скучал по жене, по тому времени, когда они понимали друг друга с полуслова, когда он приносил ей ромашки, а она ему улыбалась.
- Я там принёс образец, чтобы ты увидела. - Похоже им заново придётся вспоминать, как это - быть вместе. Надолго ли их хватит?

Лида снова спросила почему цветы, Толя задумчиво провел рукой по подбородку, за день отросла щетина, колется уже. Почему принёс цветы? Да и сам Толя не знал. Вот просто не знал. Он придержал жену, когда она полезла за вазой. Притянул к себе, задержал руку на талии, вдохнул аромат исходивший от волос. Такой знакомый, такой родной. Его ладонь плавно переместилась выше, накрывая грудь, а губы опустились к шее. Он легко, скорее дразняще, поцеловал и отпустил. В конце концов, им не надо торопиться и воровать время. Может, просто опасался, что Лида снова станет отстраненной и настороженной. Он соскучился по её улыбке, вот так живёшь вместе двадцать лет и понимаешь, что не замечал мелочей.
Цветы стояли в вазе на столе, Лида наливала суп, она снова стала настороженной. Словно опасалась чего-то. Головная боль вернулась, опять накатывая волнами, вызывая легкую тошноту. Но еда уже была на столе, и Толя не стал просить таблетку.

Ему хотелось спросить - как мы докатились-то до этого, Лид? Но Анатолий решил не портить момент. Зачем? Не стоит портить всё, неизвестно надолго ли.
- Я там образец принёс, посоветоваться хотел. - Снова начал он, потом посмотрел на жену. Такую красивую и далекую. Толя не хотел верить тому, что Лида сказала ему давно. Нет, у самого рыльце в пушку, но чтобы его Лида... Не хотел и боялся, что не соврала. Вот сейчас, в момент, когда все почти как раньше, зудело: спросить хотелось - соврала ли? Но промолчал - кому нужна такая правда? - Может, вместо машины слетаем куда-нибудь? В Питер там, ну или куда хватит.Свет погас неожиданно,

Толя резко сунул ложку в суп, расплескав его, даже частично облил штаны. Тихо выругался:
- Пробки, наверно, сейчас посмотрю. Он подошёл в шкафчику, где были свечки и протянул одну Лиде, а вторую взял себе.

- А ты не пробовал работать, чтобы денег хватало? - Вот чего Тая точно не ожидала, так это предложения проспонсировать парня. - Ты здоровый, сильный, вполне можешь найти себе нормальную работу. Дед же не вечный у тебя.

- Мда... - Тая вышла в темный подъезд, где между квартирами висел большой щиток, в котором находились счетчики от квартир. Накинуть на себя хотя бы кофту девушка даже не догадалась, поэтому моментально замерзла. - Вот бестолочь, надо было хотя бы телефон взять, чтобы посветить, - тихо шептала, открывая щиток.
Тая попыталась разглядеть хоть что-нибудь, но в подъезде в котором и при работающем освещении был полумрак, сейчас тем более не было возможности рассмотреть содержимое щитка. А Тая не была самоубийцей и лезть непонятно куда не собиралась.
- Как же холодно. - сказала девушка, заходя в квартиру и растирая замерзшие плечи. - Герман, в подъезде тоже темно, вряд ли причина в счетчике.

У Мишки было такое чувство... Как это правильно сказать? "Без меня меня женили". И было как-то неудобно от этого ощущения. Заставлял себя сидеть ровно, не показывая истинного настроения. Потому что и сам не знал, как реагировать. Непонимание ситуации. Недоверие к услышанному. А еще было по-детски обидно. Неужели он настолько мешает отцу, что тот готов сбадрить его первому встречному человеку? Неужели то, что он делал каждый день, не жертвовал собой, но близко к тому, остается ненужным и неоцененным? И как дальше с этим жить?
Мишка выдохнул и попытался поддержать беседу.

Это было мало похоже на уговоры. Просто предложение, на которое было некрасиво и глупо отказываться.
Мишка подумал в очередной раз, что перестал понимать других людей и эти пробелы аукаются ему трудностями в общении.

Алиса ни слова не сказала по поводу аварии, правда побледнела, и Миша сделал вывод, что лучше эту тему больше не поднимать с ней.

Михаил подумал, что давно сам нигде не бывал и откроет город заново, вместе с Алисой.

Все-таки было нечто общее между ними. Оба жили с отцами и ценили их, не пренебрегая заботой.

Обед подходил к концу. Миша встал, чтобы проводить Алису к двери.
- Не забудь диск и ноутбук. Я зайду завтра за тобой в... - Понял, что не знает во сколько будет подходящий сеанс. - Давай я тебя заранее наберу.
Они обменялись телефонами. "Алиса" стала первой в списке его контактов.
Миха закрыл за соседкой дверь и крикнул отцу, что снова пойдет поработать. Он понимал, что после заявления отца лучше оставить их с Александрой наедине. Да и подумать надо было. Обо всем.
Сколько времени прошло - не знал. Наступил вечер, судя по виду из окна. Посмотрел вниз. Сверху мир казался огромной кровеносной системой. Автомобили, словно тельца текли по дорогам, останавливаясь лишь на светофорах-пробках. Фонари горели желтыми глазами, а окна соседних домов светились разноцветными - по цвету занавесок.
Мишка решил, что не будет ужинать. Есть абсолютно не хотелось. Углубился в работу. Только стал набирать новый код, как монитор погас. И свет в комнате тоже.

- Сейчас, отец.
Мишка полез в полку и достал несколько белых восковых свечей. Вспомнил про налобный фонарик, который тоже когда-то заказывал в Китае. Надел на голову. Нашел отца.
- Вот. Держи свечу. Остальные я расставлю по комнатам.
Спрятаться за работой при отсутствии света оказалось невозможным. Поэтому Миша решился на откровенный разговор с отцом. При свечах это было даже легче.
- Пап... Что сегодня было на обеде? Почему ты меня рекламировал, будто я - товар. Я живой человек. Мне было крайне неудобно перед Алисой. Мы же совсем друг друга не знаем. А теперь она, наверно, думает, что я сам ни на что не способен... - Миша выдохнул и пламя свечи всколыхнулось. - И по поводу Саши хотел поговорить. Вы это серьезно про... Ну, ты понял... Если что, я не против, только прошу - не обижай ее. Она нам очень помогает. И не зацикливайся на своей инвалидности, ты не перестал быть мужчиной... Для мамы всегда им был. И для нас с Петькой - примером...
Это было труднее, чем он думал, но о сказанных словах не жалел. Было что-то сегодня, что подтолкнуло Мишу к мысли, что пора приводить свою жизнь в порядок, менять существование на полноценные дни. Перед глазами мелькнуло лицо Алисы. Он прикрыл глаза и снова вздохнул. Будь, что будет. Хуже - не будет точно.

Совсем не вовремя Лена забежала назад, в квартиру, чтобы отыскать фонарик, лежащий где-то в прихожей. Она его уже нашла и собралась обратно, как снаружи хлопнула чья-то дверь. Лена выскочила на площадку, но там уже никого не было.
Луч фонарика осветил щиток, но увиденное ни о чём ей не говорило.

Конечно, можно было надеяться, что кто-то уже позвонил и всё узнал, или вызвал ремонтника, но Лена всё же осталась топтаться на лестничной площадке в надежде узнать хоть какие-то новости, которые вряд ли принесут ей лично в квартиру.

- Я сам разберусь, не переживай. Подумала бы лишь о новой полироли для своего нимба.
Герман, не стал ждать пока Тая выйдет, вернулся к себе. Нашел и натянул носки, накинул темную толстовку, надел часы и, сунув в карман мобильный, вышел. Он как раз обувал новенькие кроссовки, когда вернулась Тая.



- Понятно,- он кивнул и выпрямился. Показав большой палец соседке, сказал: - Удачи с решением проблем. Увидишь что-то страшное – кричи громче, соседи помогут.
Гера обошел её и вышел в темный подъезд. Подсвечивая себе дорогу фонарем мобилки, он направился к лестнице. Заметив несколько соседей, Герман, лишь кивнул и начал спускался на первый этаж. Уже на выходе он позвонил деду, сказав, что ушел. Сунув телефон в карман, Герман побрел в строну остановке. Лёша должен был за ним заехать…