Анна Грейси "Его пленённая леди"

Спасибо, девочки, за перевод, пчелки вы наши!


_________________

Дика, Nara,Фройляйн, вы молодцы!
_________________

Как же она могла отказать такому мужчине!!!!!!
Дика, Nara,Фройляйн спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!!
___________________________________

Дика, Nara, Фройляйн, спасибо за новую главу.

Тоже так думаю.

Это Вы, Нюрочек, пропустили про дедушку сестер Мерридью и про первое увлечение старшей из них.

А меня удивило, что имея возможность заключить настоящую равноправную брачную сделку, Нелл (происхождения + профессиональные навыки) сначала блеяла о любви, а потом отказалась. Хотя могла попытаться оговорить как одно из условий брака поиск Тори и совместное с ней проживание под какой-нибудь приличной легендой. Странно, что женщина, практичная из необходимости, все время думающая о дочери, не ухватилась за шанс для них обеих.

Точно, про Мерридью забыла.

А то, что она не использовала возможность... имхо, это была бы вершина глупости - выйти замуж за человека, с которым разговариваешь второй раз в жизни. Не зная его. Наобещать можно что угодно, а потом - хоп! - и ты его собственность, и он в праве делать с тобой что угодно. А если таки было насилие, то понятно, что замуж она не рвется... хотя мне кажется, что нет. Может быть, Тори действительно ее дочь, но зачата она была как-то иначе... воть.

Перевод и роман превосходны. Нахожусь в ступоре от полученного удовольствия. Спасибо Всем огромное!!!
_________________

 » Глава 4

Глава 4 (перевод - Дика, корректура - Karmenn, бета-ридинг - Nara, вычитка - Фройляйн)

Нелл сидела, зажатая между двумя крупными мужчинами, один из которых пах чесноком, а от другого, ещё более мощного, несло луком. Она плохо себя чувствовала, её немного подташнивало. И вовсе не из-за этого ужасного запаха; причиной было то, что она навсегда покидала свой дом.
Её дом и все мечты девичества.
Её мечты не были особенными: просто мужчина, которого можно любить, и лошади, которых надо разводить. И младенцы…
Тори…
Она обернулась к задней стенке почтовой кареты. Через маленькое окошко она могла видеть, как деревушка постепенно становилась всё меньше и меньше, скрываясь вдали, пока ей не стал виден лишь церковный шпиль. Вот наконец и его не стало видно.
Почтовая карета громыхала по разбитой дороге, раскачиваясь и трясясь. Скорость у кареты была не намного больше, чем у телеги, на которой Нелл приехала, но здесь было намного теплее и суше.
Её двое попутчиков удобно расположились, широко расставив колени и расслабив руки, в то время как девушка была плотно зажата ими с обеих сторон. Напротив неё сидели две пары; мужчины занимали пространства вдвое большее, чем их жены, несмотря на то, что обе женщины отличались пышным телосложением, а один из мужчин был положительно тощим. Почему всегда так? Почему мужчины всегда занимают большую часть свободного пространства? Но, по крайней мере, ей было тепло, успокаивала она себя, хотя и приходилось вдыхать пары чеснока и лука всю дорогу.
Конечным пунктом её пути был Лондон, правда не напрямую, но она уже вскоре будет там. Согласно договорённости, ей следовало встретиться со своей нанимательницей в Бристоле, откуда она и миссис Бисли отправятся в Лондон.
И вот там… там она возобновит поиски - поиски своей дочери. Тори.
Ей было больно думать об этом. Её груди пульсировали. Ей пришлось снять стягивавшую их повязку, перед тем как уехать. Грудное молоко уже перегорело.
Но как же она переживала за свою малютку, за свою драгоценную крошечную дочку. Она неохотно продолжала накладывать на грудь повязку, отказываясь утратить даже эту хрупкую осязаемую связь со своей девочкой, которая находилась… где-то там.
Утраченная. Похищенная.
Виктория Элизабет … Тори, дитя Нелл.
Нелл скрестила руки на груди. Она испытывала боль, не зная ответов на свои вопросы. «Кто теперь кормит крошку Тори? О, Боже, - взмолилась она, - позволь ей выжить».
Эта мучительная боль не оставляла её, сжигая её разум, словно раскалённый уголь, днём и ночью - ужас, который испытывает каждый из людей, опасаясь за свою семью. Тори могло уже не быть в живых - нет! Она не могла думать об этом.
Папа заблуждался, но он никогда не был злодеем.
И всё же он не имел права отбирать у неё ребенка, выкрадывать глубокой ночью. Если бы только она знала о его намерении… но он не проронил ни слова. Если бы она знала, то сражалась бы не на жизнь, а на смерть за свою дочь.
Чувство вины опустошило её. Ей не следовало засыпать тогда. Но после родов у неё началась лёгкая лихорадка, и она так устала, так устала…
Что папа сделал с её дочерью? Куда он отнёс её?
Его нашли мёртвым на перекрестке, когда он возвращался из Лондона. Мёртвым и без малейшего намёка на местонахождение её малютки, которую он увёз с собой.
Покойники не разговаривают.
Она знала, почему он сделал это. Он сказал это сразу же, как только приехал и увидел её, после чего Нелл заперли на следующие шесть месяцев. Для её же собственной пользы. Чтобы спасти её репутацию. Так она должна была избежать всеобщего порицания…
Но она воспротивилась этому. Нелл сказала, что намерена оставить ребёнка себе. Сказала, что она любит Тори.
Отец уверял её, что она не должна страдать из-за последствий его ошибок. Что она могла бы начать новую жизнь, оставив всё позади, забыть…
Как будто Нелл когда-нибудь могла забыть о ребёнке, которого носила под сердцем долгие девять месяцев. Умом и сердцем Нелл понимала, что её крошка Тори не имела никакого отношения к событиям, с которых всё началось и в чём папа казнил себя так жестоко.
Действительно, обнаружив, что забеременела, Нелл сначала презирала «это», ненавидела «это», не желала думать об «этом», но когда она впервые ощутила крошечное порхание жизни в своем животе…
Она никогда не чувствовала ничего подобного.
Нелл помнила, как прикладывала ладонь к животу и ждала, затаив дыхание, пока не ощущала движение снова. И потом она внезапно поняла, что у неё в животе не «это», а ребенок. Крошечный невинный ребёнок.
И что этот ребёнок не имеет никакого отношения к тем гадким вещам, предшествовавшим беременности. Были только Нелл и её дитя.
И долгие месяцы одиночества в незнакомом доме, куда её поместил отец, спрятав у посторонних людей – добрых, но всё-таки посторонних, – она всё больше и больше проникалась любовью к крошечному беспомощному существу, растущему внутри, шевелящемуся, пинающемуся. И с каждым шевелением глубочайшие материнские чувства окутывали Нелл.
Её дитя, её ребёнок. И ничей больше.
Она просиживала долгие часы на стуле перед окном – они не позволяли ей выходить наружу из страха, что её могут заметить, - с Пятнашкой, дремавшей рядом. Пятнашка была единственной, кого из домашних питомцев ей разрешил взять с собой отец. Он не доверял даже Агги, боясь сплетен. Нелл должна была жить у чужих людей, укрываясь под вымышленным именем. Папа не собирался позволить ей пострадать из-за его ошибки…
Как будто заперев её ото всех, кого она знала и любила - кроме своей собаки, – он не доставил ей страданий. Это было так типично для папы: неизменно прочно запирать дверь стойла, после того как лошадь уже убежала.
Поэтому она сидела с Пятнашкой, растила под сердцем дитя, мечтала о будущем и строила планы. Она отвезла бы малышку домой в Фермин-Корт, туда, где появилась на свет мама, и Нелл научила бы её всему тому, чему саму Нелл учила мать, - и даже намного большему, так как та умерла, когда Нелл было всего семь лет.
Её. Почему-то она никогда не думала, что у неё будет мальчик. Хотя ей было всё равно. Она просто любила своё ещё не рождённое дитя.
И вот, после того как в течение долгой ночи в одиночестве, после тяжких усилий, когда боль, словно копьем, пронзала её тело так, что она боялась умереть, Нелл стала матерью. На рассвете, когда сумрак стал спадать, а золотистый свет разлился над горизонтом, у неё родилась девочка.
Её дочь. Её драгоценная прекрасная Тори… маленькое, энергичное, издающее вопли создание с красным личиком и золотистым пушком, и ртом, напоминавшим свежий бутон розы, с крошечными кулачками и пальчиками, изогнутыми, как изящные молодые побеги папоротника.
И когда повитуха уложила крошечное существо на грудь Нелл, и сердитые вопли оборвались на середине, а маленький ротик стал сосать грудь, чувство безграничной любви поднялось изнутри, переполняя Нелл, пока она не ощутила, что сейчас просто взорвётся от обожания, восторга и гордости. У неё была дочь.
Она обняла Тори и прошептала в её тоненькое маленькое ушко, что всегда будет любить её и никогда не оставит…
Но спустя две недели приехал отец, впервые с тех пор как оставил Нелл здесь много месяцев назад, а на следующее же утро ушёл забрав её ребёнка.
Нелл винила себя. Ей следовало бы знать, быть внимательнее, не доверять…
Но ведь Нелл сказала ему, что любит свою девочку. Она показала ему свою красавицу-дочь и с гордостью объявила, что назвала Тори - Виктория Элизабет – в честь мамы.
Отец заплакал и сказал, что Нелл всегда была его милой храброй девочкой и что папа всё сделает, как нужно.
Она не поняла, что он имел в виду. Поскольку с той, кто занимала все мысли Нелл, было всё в порядке. Послеродовая лихорадка почти прошла, и молодая мать преисполнилась любовью к дочери и ко всему миру. Её ребёнок был крепок и здоров, и она не думала ни о чём другом. Её не тревожило то, что она не замужем. Её не волновало, что об этом узнают люди. Её беспокоила только её дочь.
Кроме того, папа и раньше делал неопределённые и ничем не обоснованные обещания всё устроить наилучшим образом. Он никогда не выполнял их, поэтому Нелл выбросила его слова из головы.
О, как же она ошиблась.
Для папы являлось вполне обычным видеть только то, что он хотел видеть. А он рассматривал дитя Нелл как плод постыдной ошибки, в которой обвинял себя.
Пока Нелл спала, он прокрался ночью в её комнату и удалил эту ошибку, оставив письмо, в котором советовал забыть об этом…
Это, не её.
Как будто бы она могла. Будто хоть кто-нибудь смог бы сделать это, даже если бы захотел. А Нелл не хотела. Она хотела свою малютку, свою драгоценную дочку, свою Тори.
- Что вы делаете, мисс? - один из мужчин в карете – тот, что пах чесноком, обратился к ней немного смущённо.
Нелл взглянула на него с испугом. Она забыла, где находится. Все в карете выжидающе смотрели на неё.
Одна из женщин напротив наклонилась к ней и погладила её колено.
- Вы раскачивались, мисс, назад и вперёд, словно пытались убаюкать малыша. Только вот никакого ребёнка здесь нет. Это смутило джентльменов.
Нелл опустила взгляд.
– Извините меня, - произнесла она убитым голосом, – этого больше не повторится.

* * *

О чём он только думал? Сделал предложение девушке, которую знал всего несколько часов, - дочери графа к тому же.
Верхом на своём любимом Клинке Гарри возглавлял медленно двигавшуюся вереницу лошадей. Позади него ехали Итен и несколько конюхов, сопровождавшие животных. Гарри перегонял большую часть своего табуна из Грейнджа, поместья брата, на побережье в свое имение.
Деловые переговоры относительно Фермин-Корта принесли Педлингтону подлинное мучение и разочарование, а Гарри втайне ликовал. Когда ему доставили учётные книги поместья, он детально изучал их в течение нескольких часов с хмурым выражением лица, в то время как Педлингтон ждал, всё больше мрачнея.
Более того - Гарри задавал вопросы, пугавшие поверенного, такие, как «Сколько местных семей вынуждено было голодать, с тех пор как ваша фирма приобрела эту собственность?».
В конце концов, когда Гарри безжалостно огласил длинный перечень серьёзных недостатков данного владения, поверенный даже выразил удивление, почему мистер Морант всё-таки желает приобрести столь неугодное ему имущество.
Но Педлингтон был горожанином и для него даже слоящиеся полинялые обои являлись недостатком. Он не смотрел на собственность глазами сельского жителя. Хотя Фермин-Корт сейчас находился в довольно скверном состоянии, но по большому счёту был именно тем, что всегда хотел иметь Гарри.
И теперь поместье принадлежало ему. У него был собственный дом.
Это стало первым шагом к осуществлению его мечты, и ему следовало бы пребывать в восторге. «Я в восторге», - напомнил себе Гарри. Только вот ему никак не удавалось выбросить из головы слова, произнесённые им в минуту помутнения рассудка. Что на него тогда нашло?
«Этого не случится, если вы выйдете за меня замуж».
Болван! Ему даже не пришло в голову, что может возникнуть проблема. Ну, или, во всяком случае, не с его рассудком.
Слишком давно он не был с женщиной. Наверное, поэтому и действовал так нетипично, так импульсивно.
И это было единственное, что могло оправдать его поступок.
Он тогда с трудом соображал, столь страстно вожделея леди Элен Фреймор, что говорил, не думая.
Спасибо Господу, она отказала ему.
Конечно же, она сделала это. Она - дочь графа, леди. Леди из высшего света были недоступны мужчинам, подобным Гарри Моранту. Нет, конечно, находясь в теперешнем бедственном положении, она могла бы снизойти до него, но всё равно врождённый аристократизм остался бы при ней. Гарри вспомнил взгляд, брошенный ею на Педлингтона, когда тот стал вести себя излишне назойливо, как полыхнули ледяным огнём обычно добрые глаза; её надменность, проявившуюся в высокомерно выпрямившейся грациозной линии спины, когда леди Элен хладнокровно поставила поверенного на место.
Чёрт возьми, от этих мыслей Гарри снова возбудился более, чем когда-либо прежде.
Нет, отчасти он знал, какую жену хотел получить: скромную, с хорошим приданым, из среднего сословия, почтительную, ту, что не выставила бы его болваном. Супругу, которая, послушная своему долгу, предоставила бы ему беспрепятственный доступ к брачному ложу, и тем самым разрешила бы его проблему.
А её глаза и губы не вскружили бы ему голову. И не заставили бы произнести то, чего он не желал говорить.
- Внизу в долине есть деревня, – произнёс Итен, внезапно прерывая грёзы Гарри, - мы остановимся там на обед?
Он указал на большую корзину, доверху заполненную продуктами - гостинцами от приёмной матери Гарри, миссис Барроу, - но они ехали так медленно, что еда могла скоро закончиться.
- Нет, - сказал Гарри, - отправь кого-нибудь из мужчин купить немного эля, пирогов или хлеба с сыром. Мы прибудем в Фермин-Корт уже на закате. - Он умышленно выбирал просёлочные дороги, чтобы не привлекать внимания к тому обстоятельству, что перегонял большое количество очень ценных животных.
В целях безопасности их следовало перегнать побыстрее, но Гарри решил соблюдать более легкий темп. Он надеялся выставить нескольких лошадей на скачках уже через пару месяцев и не хотел, чтобы они утратили форму.
Гарри придержал своего жеребца на небольшом холме, с которого открывался хороший обзор, и стал наблюдать за тем, как крестьяне передвигаются по деревне, занятые повседневными делами. Позади церкви влюблённая парочка устроила тайное свидание: коренастый юноша и молоденькая девушка, гибкая и прелестная. Гарри понаблюдал за ними с минуту - лёгкое касание, поцелуй, невнятное нашёптывание милых пустяков - после чего отвернулся.
Юный дуралей. Сам лезет в расставленные для него любовные сети.
Гарри надеялся, что парень выдержит это.
«В-вы же не можете л-любить меня».
Проклятье, ему вспомнилось, как дрогнула её нижняя губка, что вызвало у него приступ неукротимой страсти. Его плоть тотчас же зашевелилась.
Разумеется, Гарри не был влюблен в неё – он её только что встретил, да и вообще не верил в любовь – и особенно в этот вздор с-первого-взгляда.
То, что он чувствовал к ней, было сродни страстному влечению, похоти, не важно, как это назвать. Всё его тело испытывало мучение всякий раз, когда Нелл находилась поблизости. Желало овладеть ею, соединиться с ней, моля о наслаждении.
Гарри пристально вглядывался в крытые соломой крыши деревенских домов. Ему необходимо посетить город - и как можно скорее, пока вынужденное воздержание не доконало-таки его.
Но не Лондон. Мисс Фреймор сейчас уже, наверное, добралась до него и служила компаньонкой у леди. Дурацкая работа.
Он поехал дальше, размышляя. Компаньонка для леди была приблизительно тем же, чем для мужчины являлась собака. Это работа совсем не подходила для такой цветущей женщины. Нелл следовало бы выйти замуж и обзавестись целым выводком детишек, быть постоянно занятой присмотром за ними, а не пытаться развлекать каких-то богатых старых скучающих леди.
Нет, он не поедет в Лондон. Он снова напишет своей тетушке и напомнит, что та всё ещё не подыскала ему возможную жену. Гарри хотелось остепениться и преуспеть в жизни. К тому же ему было необходимо снять сковывавшее его напряжение, в последнее время напоминавшее туго натянутую тетиву. Путешествие в город отняло бы слишком много ценного времени, но найти любовницу в провинции попросту невозможно.
Провинция не походила на Лондон, где скучающие замужние дамы из светского общества забавлялись с несколькими любовниками, и все закрывали на это глаза. В Лондоне мужчина мог содержать любовницу в неприметном доме, о котором никто не знал, и навещать её всякий раз, когда в том нуждался.
В провинции же все знали обо всех. Из-за опущенных занавесок здесь пристально следили даже за нищими.
Его самого респектабельность мало заботила. Куда меньше, чем об этом думали люди, и во всяком случае мужчину за такое поведение осуждали лишь очень немногие.
Женщина - другое дело…
У него осталось мало воспоминаний о родной матери; она умерла, когда он был ещё маленьким мальчиком. Но Гарри, даже когда был ещё малышом, хорошо понимал, что значит «шлюха», часто слыша это слово от прохожих, кричавших его вслед или прямо в лицо матери. Графская шлюха и её маленький бастард… которым являлся Гарри.
По закону он вообще не являлся бастардом. Его настоящий отец выделил солидное приданое забеременевшей от него служанке, и деревенский кузнец Альфред Морант женился на ней задолго до того, как родился Гарри.
Но местные до сих пор называли Гарри бастардом.
Когда кузнец - Гарри никогда не называл его по имени - когда кузнец сильно напивался, а это случалось слишком часто, он тоже обзывал свою хорошенькую белокурую жену скверной чёртовой шлюхой и мясистыми кулаками наносил тяжёлые удары по её нежному телу.
В тот момент, когда кузнец начинал пить, мама прятала маленького Гарри подальше, пытаясь избавить его от переломов и ушибов, от которых страдала сама. Однажды ужасным ударом ноги отчим сломал бедро малышу. Гарри прихрамывал и по сей день. После того случая мать стала принимать побои за них обоих.
Позже мама плакала и объясняла Гарри, что это происходило из-за того, что Альфред сильно любил её. Всегда любил и всегда хотел, и очень разозлился на неё из-за того, что граф взял её первым… Но что же она могла поделать? Он ведь был графом.
Мама умерла, когда Гарри было пять или шесть. Один слишком сильный удар, и её вместе с ещё не рождённым ребёнком не стало.
- Чьё это отродье, шлюха? – рычал тогда кузнец, несмотря на то, что мама никогда даже не смотрела на других мужчин. Она даже почти не выходила из дома - не могла переносить взгляды, оценивающие побои и говорившие о том, что она всё это заслужила.
После смерти матери жизнь Гарри стала намного хуже. Кузнец выгнал его, и он жил, как бездомная собака, питаясь подачками других крестьян.
И вот однажды Барроу, конюх сиятельной леди, привёл лошадь сменить подкову и нашёл Гарри, избитого, полуголодного и дрожащего. Он забрал его к себе домой, как своеобразный «подарок» для миссис Барроу, бездетной женщине, которая, увидев мальчика, сразу приняла его в своё доброе сердце.
Чета Барроу служила у леди Гертруды Фреймор, тётки графа, старой девы, характером походившей на драконшу. Эта строгая леди, бросив на Гарри лишь взгляд, сразу же подметила в нём фамильные черты, явно указывавшие на кровное родство. Вместе с ещё одним своим внуком - сводным братом Гарри, Гэйбом, - леди Гертруда воспитала его как джентльмена и после своей смерти оставила ему наследство.
Но Гарри никогда не забывал о своём происхождении…
Он никогда не посмел бы взять крестьянку в любовницы. Брак являлся для него единственно возможным выбором. Решено, он напишет тётушке сразу же по возвращении домой.
Эта мысль согрела его. У него впервые в жизни был собственный дом. И скоро у него будет жена, чтобы согреть его. И успокоить его… рассудок.

* * *

- Да у тебя здесь роскошная усадьба, Гарри, паренёк, - воскликнул Итен с энтузиазмом.
Как только они разместили лошадей в конюшне, проверили сделанное в отсутствие Гарри, сообщили новой кухарке, что надо будет накормить восьмерых мужчин, Гарри решил показать Итену своё владение.
- Конюшни просто великолепны. Там имеется всё, чего мужчина только может пожелать – даже остатки скакового круга, если только мои глаза меня не подводят.
- Нет, не подводят, - усмехнулся Гарри, - это поместье бабушки и дедушки леди Элен по материнской линии, знаешь ли, а они были известны разведением чистокровок. В своё время они воспитали и отлично обучили многих чемпионов.
Итен иронически выгнул бровь.
- Леди Элен, а? Я так полагаю, что она прекрасная милая девушка, эта леди Элен.
Гарри удивлённо моргнул.
- Что заставляет тебя так думать?
Итен пожал плечами.
- Так ты же упомянул её имя примерно с дюжину раз за прошедшие несколько дней.
Гарри нахмурился.
- Ну, это же естественно – ведь дом, который я приобрёл, раньше принадлежал ей.
Итен важно кивнул.
- Естественно, ага, именно это слово я бы и употребил.
- Изгороди следует обновить прежде, чем наступит зима, - Гарри проигнорировал лукавые искорки понимания в глазах Итена и указал на покосившиеся ограждения. - Некоторые части так прогнили, что рассыплются на щепки, если лошади вздумается потереться об них.
- Да уж, - Итен согласно кивнул,- первым делом завтра с утра я пошлю парней пробежаться вдоль всех изгородей, чтобы выяснить, что нам может понадобиться.
- Я уже сделал это, - ответил ему Гарри, - завтра должны доставить строевой лес.
Итен присвистнул.
- А ты, как я погляжу, не тратил время попусту?
Гарри небрежно отмахнулся.
- Я хочу успеть сделать как можно больше, прежде чем наступят холода. – Хотя правда состояла в том, что, сгорая от нестерпимого желания, он старался подолгу находиться на улице этой холодной слякотной порой, чтобы обуздать свою неистощимую… энергию.
- А что там? - Итен указал на дом на самом краю поместья ближе к деревне. – Он выглядит заброшенным.
Очевидно, в нём никто не жил; в такой холодный день из дымохода любого деревенского дома шёл бы дымок. Сад перед домом выглядел запущенным, и плющ вольготно раскинулся по соломенной крыше.
Гарри подозвал одного из местных рабочих. В тот же день, когда была подписана купчая, он вернулся в поместье и, прибегнув к помощи местного викария и Агги, разыскал с полдюжины местных мужчин, которые приступили к починке имущества, требующего неотложного ремонта.
- Что это за дом? – спросил он у него. - Кому он принадлежит?
- Вам, сэр, - ответил рабочий. – Это дом управляющего поместьем, он уехал, когда ему перестали платить. Так вот, раньше он жил здесь, ведь сам-то был не из местных, приехал из Лестера, кажись. Теперь в доме никто не живет, кроме пауков, полагаю.
Гарри поблагодарил его, и мужчина вернулся к работе. Итен уставился на дом прищуренными глазами.
- Хочешь, чтоб я глянул на него, Гарри?
- В общем, нет. Хотя не вижу причин препятствовать, если уж он так тебя заинтересовал.
Итен не ответил. Он был уже на полпути к дому. Из любопытства Гарри последовал за ним. Створки деревянных ворот, когда их открыли, заскрипели, двор перед домом зарос травой по колено.
Итен бродил посреди всего этого, всматриваясь в застеклённые окна, искоса поглядывая на широкий край обвисшей крыши и сдирая плющ со стен, чтобы исследовать поверхность под ним.
- У тебя есть ключ? - спросил он у Гарри.
- Не уверен.
Гарри вытащил из кармана связку ключей и осмотрел скважину замка на входной двери, чтобы понять, подойдет ли сюда хоть какой-нибудь из них.
- Уже не нужно, - внезапно сказал Итен. Он дотронулся до двери, и она приоткрылась: не заперто. Мужчины вошли внутрь. Там было пыльно и полно паутины, но воздух оказался чистым, без запаха плесени или сырости. Лестница слабо заскрипела под их весом, но признаков гниения они не заметили.
- То, что мне нужно, - сказал Итен после того, как осмотрел все три спальни. Этот коттедж, как и главный дом, прочный и нуждается лишь в лёгком ремонте. - Ты продашь его мне?
- Конечно, если это то, что тебе нужно, - удивлённо ответил Гарри. - Но почему ты хочешь его купить? На тебя не похоже, чтобы тебе мог понадобиться собственный дом.
- Ах, но теперь он мне понадобится, - сказал Итен, счищая с ногтя большого пальца руки хлопья известковой побелки.
- Я полагал, что ты поселишься в большом доме, как это было в Грейндже. Зачем же ещё тогда нужен дом с десятью спальнями?
- Мне-то все равно, где спать, и тебе это хорошо известно, - ответил Итен, - но вот жена ожидает войти хозяйкой в свой собственный дом. Если б у меня был уютный маленький коттеджик, то это могло бы склонить её к принятию решения в мою пользу.
- Жена? Но у тебя же нет жены.
- Да, но я как-то говорил тебе, что имею серьёзные намерения в отношении одной леди, - напомнил ему Итен. - И так как ты обмолвился о том, чтобы обзавестись возлюбленной, теперь-то мне понадобится собственный дом. Две хозяйки под одной крышей? Ни в коем случае, паренёк.
- Да, я понимаю ход твоих мыслей, но кто эта таинственная женщина, Итен?
Итен подмигнул.
- Поживём - увидим. Не тебе беспокоиться о моей личной жизни. Ты-то сам взрываешься всякий раз, когда интересуются твоими намерениями. Что насчет этой твоей леди Элен?
- А что насчет неё? – будто защищаясь, спросил Гарри. - Я уже рассказывал тебе, что знаком с ней всего несколько часов. Поэтому нет никакого смысла предполагать, что она что-то для меня значит. С какой стати? Я едва знаю её. Просто время от времени вспоминаю о ней, потому что она здесь жила. Из того, что мне говорили люди, она одна без посторонней помощи спасла полдюжины семей от голода в прошлом году, когда весь урожай погиб, поэтому едва ли следует удивляться тому, что её имя так часто упоминают. Так или иначе, но мисс Фреймор сейчас уже в Лондоне, показывает какой-то старой леди достопримечательности, читает ей вслух и подает чай. - Такая горячность удивила его самого, и Гарри, откашлявшись, уставился в окно.
Итен пристально посмотрел на него.
- Да, я уж вижу, как ты совсем не думаешь об этой леди. Ну, вот нисколько.
- Правильно. Теперь, я пойду взгляну, чем там заняты работники, - пробормотал Гарри и вышел из дома, оставив Итена с раздражающе самодовольным выражением на лице.
Итен не понимал. Его неудачное ухаживание дало основание предполагать, что все остальные находятся в таком же положении.
Но только вот Гарри некогда думать о женщинах, у него было поместье, которое следовало привести в порядок. А когда у него появится время, он отправится в Бат, где тётушка Мод сосватает ему подходящую невесту. И никаких проблем.

* * *

В течение следующих двух недель Гарри и Итен сбились с ног, чтобы только успеть закончить громадный объем наружных работ прежде, чем выпадет первый снег. Они ремонтировали изгороди, восстанавливали служебные постройки и меняли сломанную черепицу на крыше. В доме команда из местных женщин и мужчин тщательно отдраивала все помещения сверху донизу, пока не отмыли дочиста.
Гарри и Итен работали как проклятые, быстро наводя повсюду порядок, как если бы находились в армии. Работники поместья скоро поняли, что этим двоим никто не мог подсунуть некачественную или небрежно выполненную работу. Гарри и Итен были строгими надзирателями, но, так как они сами работали больше кого-либо, никто не возражал. Гибель урожая в прошлом году и закрытие главного дома весной означало для многих местных жителей безрадостное суровое Рождество. А может статься, даже голод.
Теперь, получив работу и ощущая тяжесть денег в карманах в конце каждой недели, в воздухе снова повеяло новыми надеждами, и работники получали удовлетворение, выполняя тяжёлые повседневные обязанности.
К концу третьей недели у Гарри появились первые гости. Он понятия не имел, что они прибудут: ещё минуту назад он, Итен и главный конюх, Джексон, находились перед домом, размышляя, принесёт ли им эта нависшая гряда облаков первый снег, а уже в следующее мгновение два модных парных двухколёсных экипажа промчались через главные ворота, не замедляя ход ни на секунду, будто заранее зная об узком въезде, следуя один за другим.
Оказавшись внутри, второй экипаж, чёрно-желтую коляску, запряженную парой гнедых, немного занесло при попытке обойти первый. Они проехали на головокружительной скорости, сражаясь за первенство и выбрасывая из-под колёс мелкий гравий.
- Боже Всемогущий, - воскликнул Итен, - он ни за что не уступит ему. Он опрокинется…
- Держу пари на «пони»*, что он выиграет, - ответил Гарри.
- Идёт, - ответил Итен, напряжённо наблюдая за тем, как гнедые и коляска рванули вперёд, слегка зацепив колеса соперника. Легковесный, с высокими рессорами экипаж подпрыгнул и рискованно закачался. Возница хохотнул и сильнее подстегнул свою упряжку.
- Он безумец.
- Это - Люк, - пояснил Гарри, – его не заботит, останется он в живых или нет. А Рейф знает все его уловки. Они пытаются обойти друг друга уже много лет.
Рейф Рэмси и Люк Риптон приходились Гарри двумя самыми близкими друзьями после его брата, Гэйба. Они вместе ходили в школу, вместе ушли в армию, и вместе пережили все восемь военных лет.
- Они оба безумцы, - объявил Итен.
- Великолепны, просто великолепны, - с почтительным благоговением пробормотал Джексон. - Такие превосходные скакуны. Я не припомню таких породистых красавцев, мчащихся по Фермин-Корту, с той самой поры, когда матушка мисс Нелл была ещё жива. Видеть это доставляет радость моему старому сердцу.
- Гнедые особенно хороши, не так ли? – утвердительно произнёс Гарри. - Хотя я думаю, что вороные мощнее и обладают большей выносливостью.
- Да, у них очень сильные плечи, - согласился Джексон.
- Они абсолютно безумны, просто чокнутые, - повторил Итен, - они же свернут свои глупые шеи.
Гарри искоса взглянул на него.
- Этой новенькой коляской правит Рейф, Итен? Весьма элегантный экипаж, ты не находишь?
Итен потрясённо уставился на него.
- Ты тоже безумец.
Гарри усмехнулся. Уже не в первый раз его называли безумцем, их всех называли. Его, Гэйба, Люка, Рейфа, и их друга Майкла называли Архангелами Герцога из-за их имён и того, что они верхом на лошадях доставляли срочные депеши для Веллингтона.
После смерти Майкла их стали называть Всадниками Дьявола, возможно, из-за привычки Веллингтона приказывать им «мчаться, как дьявол» или из-за того, что после гибели Майкла они перешли на новую грань готовности рисковать. В то время ни одного из них особенно не заботило, будут они жить или умрут.
Оба экипажа рванули вперёд, идя голова в голову по направлению к главному дому.
- Святая Матерь Божья, эти безумцы хотят въехать на крыльцо, - задохнулся Итен и отпрыгнул в сторону. Джексон, бормоча молитву, последовал за ним. Гарри скрестил руки на груди и стал ждать. Ему уже доводилось видеть этот особый манёвр Люка.
Как он и ожидал, в самый последний момент Люк рванул лошадей назад, они фыркнули и остановились, пар клубами валил от них на расстоянии минимум в шесть дюймов. Второй экипаж остановился подле первого спустя три секунды.
Наступила внезапная тишина, лишь разгорячённые лошади били копытами и тяжело дышали, всхрапывая. Несколько конюхов, пришедших посмотреть на гонку, поспешно подошли, чтобы взять их под уздцы. Двое возниц, элегантно постриженные, в многослойных плащах поверх дорожных костюмов и высоких шляпах, отороченных по краям мехом бобра, неспешно сошли со своих экипажей.
Люк, манерно осмотревшись и увидев друга, произнёс:
- Рейф, мой дорогой мальчик, ты прибыл, наконец! - он зевнул. - Я уж думал, что ты никогда сюда не доберёшься.
Рейф, шести футов ростом, истинный денди, худощавый и со вкусом одетый, неторопливым движением кончиков пальцев стянул с себя перчатки и развязал узел на белоснежном шёлковом шейном платке.
- Неудачно выбрал время, полагаю. В дороге меня задержал какой-то зануда в чёрно-жёлтой коляске. Настоящий слизняк, он тащился так медленно, что я весь покрылся испариной, - с этими словами мужчина вытащил пенсне и стал с показным изумлением внимательно рассматривать чёрно-жёлтый экипаж Люка. - Ей-богу, но мне думается, что этим слизняком был ты, Люк. Позволь узнать, какой разновидностью крупного рогатого скота ты правишь в эти дни?
Посмеиваясь, Гарри подошёл, чтобы поприветствовать их.
Итен тоже выступил вперёд, сказав с широкой усмешкой:
- Как погляжу, сходите с ума как обычно. Похоже, что жизнь в мирное время для вас чересчур скучна?
Рейф Рэмси сардонически выгнул бровь.
- Сходим с ума? Это обо мне? Ошибаешься, мой дорогой Итен. Именно мой друг безумен, я же просто потворствую ему. Моя единственная проблема состоит в том, что я сейчас упаду в обморок от жажды. - Он со значением бросил взгляд на Гарри.
- О, в самом деле, - Гарри фыркнул, - ты, бедное хилое создание, проходи внутрь, и я дам тебе возрождающий силы глоток.
- В таком случае я тоже чувствую, что сейчас упаду в обморок, - объявил Итен.
- И меня не забудьте, поскольку я победил, - напомнил им Люк.
- Знаю, так как я выиграл двадцать пять фунтов, - сообщил ему Гарри.
Рот Люка в изумлении приоткрылся.
- «Пони»! Вы держали пари на «пони»? – он негодующе фыркнул, выражая глубокое отвращение. - По крайней мере, Рейф держал пари на «обезьяну»**.
- Итен, ты человек возвышенных взглядов. – Тут Рейф повернул свой длинный нос в сторону Гарри. – А ты, Гарри, мой старинный друг, ты держал пари против меня? Я ранен, глубоко ранен.
Гарри ухмыльнулся, не приняв всерьёз абсурдное высказывание друга.
- Как только я разглядел, что у тебя новая коляска, то сразу понял, что ты не переступишь грань. Ты мог бы рискнуть своей глупой шеей, но своим новеньким экипажем? Вряд ли!
Посмеиваясь, друзья прошли в дом, в то время как Джексон руководил конюхами, уводившими великолепных животных, оставленных на его попечение.
Когда они уже были внутри, Рейф обернулся к Люку.
- Ты не забыл про корзину от миссис Барроу?
Люк тихо чертыхнулся и побежал назад, чтобы забрать большую плетёную корзину из коляски.
- От миссис Барроу? - переспросил Гарри, озадаченный. - Моей миссис Барроу?
- Да, эта добродетельная леди послала тебе огромную корзину продовольствия. Предположив, по всей видимости, что ты живёшь в абсолютно жутких условиях в неком заграничном графстве и, подобно бледной тени, угасаешь вдали от неё.
Гарри усмехнулся. В этом была вся миссис Барроу.
- Но как? Где вы видели её?
- В Грейндже, конечно, где же ещё? – ответил Люк, ставя корзину на ближайший стол.
- Что вы там делали?
Рейф закатил глаза.
- Я знаю, что твой почерк ужасен, мой дорогой мальчик, но если бы ты написал, известив нас, что переезжаешь, то уберёг бы от этого путешествия.
- Не то, чтобы мы возражали, - прервал его Люк, - она божественно готовит – и вовсе не этот французский вздор, ставший всеобщим безумием, - нет, настоящую еду для настоящих мужчин. Откровенно говоря, Гарри, я был всецело за то, чтобы остаться там. Готов держать пари, что ты не станешь кормить нас так же.
- Не стану, - подтвердил Гарри после того, как разлил всем выпивку. - И я заставлю вас работать.
- Работать? Небеса, quel horreur***, - объявил Рейф, - я помню работу. Мне это не нравится. Можно испачкаться. - Он щёлкнул пальцами по своим безупречно чистым лосинам из оленьей кожи и попытался скрыть весёлый блеск в глазах.
- И сделать тебя излишне коричневым, Рейф, - произнёс Гарри с усмешкой. – Среди нас нет ни одного, кто забыл как ты крушил каменную кладку в одной разбомбленной испанской церкви. Ты продолжал раскопки в течение двенадцати часов и был покрыт желтоватой грязью с головы до пят.
Рейф пожал плечами.
- Это совсем другое, там находились дети, пойманные в ловушку. И я никогда не счищал ту невыносимую грязь со своей одежды. Итен, ты человек, во всём следующий моде, ты можешь меня понять.
Итен искренне кивнул.
- О, я могу, сэр, я могу. На самом деле я хорошо помню то время, когда не было никаких детей, пойманных в ловушку, в руинах некоего монастыря, и ни одного монаха, за исключением… - он глубокомысленно нахмурился. – Разве там были не вы, сэр, работая киркой вместе с лучшими из них под горячим испанским солнцем? - он подмигнул.
Рейф усмехнулся.
- Ах, да просто я был уверен, что мы найдем там вино, - он вздохнул. – Какой роскошный у него был букет, помните? Жаль, что теперь у нас не осталось хотя бы чуть-чуть. Мне бы оно пригодилось, если ты собираешься превратить меня в раба. Ах, да! - он полез к себе в карман и вытащил два письма. - Я почти забыл. Миссис Барроу дала их мне, чтобы передать тебе. - Он протянул их Гарри.
Гарри сломал печать и прочитал первое.
- Это от Гэйба, - пояснил он друзьям. - Он приезжает в Англию в следующем месяце. Несомненно, Калли настаивает на этом, но я даже не могу вообразить - почему.
- Жёны делают это, - протянул Рейф уныло, - настаивают.
Он содрогнулся и сделал большой глоток.
Гарри снова наполнил другу бокал вином. Старший брат Рейфа, лорд Эксбридж, просто изводил того, понуждая к браку с богатой наследницей. Брат Рейфа был счастливо женат, но его супруга оказалась неспособной родить детей, поэтому обязанностью Рейфа как наследника своего брата стало обеспечение продолжения рода и пополнение семейного состояния.
Бедняга Рейф пытался уклониться от этого с тех пор, как вернулся относительно невредимым с войны. Он не получал удовольствия от роли жертвенного агнца – не тогда, когда его вовлекали в брак.
- Кто-нибудь ещё приедет с ними? – смущённо спросил Итен. - Мальчики, может быть?
Гарри сверился с письмом.
- Да, мальчики и кто-то из Королевской гвардии Зиндарии - ох, и подруга Калли, мисс Тибби. Она и Калли собираются пройтись по магазинам.
- Это всё объясняет, - произнёс Люк, - женщинам всегда нравится делать покупки. А никакие магазины Зиндарии не сравнятся с лондонскими. Когда они прибывают?
- В декабре, - ответил ему Гарри, - они останутся на Рождество.
Он раскрыл второе письмо, прочитал его и сглотнул. Потом сделал большой глоток вина.
- От кого оно? – полюбопытствовал Итен.
- От моей тётушки, леди Госфорт, - ответил Гарри, - она пишет, что подыскала для меня несколько очень приемлемых брачных вариантов. Я должен приехать в Бат на следующей неделе и познакомиться с ними.

____________________

* pony (анг. жарг.) – купюра достоинством в 25 фунтов стерлингов.
** «обезьяна» (анг. жарг.) – купюра достоинством в 500 фунтов стерлингов.
*** quel horreur – (фр.) Какой ужас.
_________________

Спасибо огромное
_________________

Не могу не восхищаться Эрика! Каждый день теперь уже по 2 главы! Вот это да!

Дика, Karmenn, Nara, Фро - большое спасибо! Глава большая, а читается на одном дыхании!
_________________

Дика, Karmenn, Nara, Фройляйн, большое спасибо за перевод!
_________________

Дика, Karmenn, Nara, Фройляйн, спасибо !

_________________

Дика, Karmenn, Nara, Фройляйн!!!

_________________

Спасибо!!!!