Герцог Сомерсет:
03.11.13 18:45

Герцог Сомерсет давал большой бал по случаю начала сезона. Приглашения были разосланы за полгода и к назначенному часу гости начали съезжаться в городской особняк Сомерсетов.
Бесконечные вереницы карет подъезжали к парадной лестнице, на мгновение замирали, выпуская своих пассажиров, и тут же отъезжали в темноту, освобождая место следующим. Ярко горели факелы в руках ливрейных лакеев, в две шеренги стоящих на каждой ступени лестницы. И между ними важно шествовали нарядно одетые герцоги, маркизы, графы, виконты и бароны.
Входя в огромный холл, гости снимали плащи и шляпы, приветствовали знакомых и проходили в огромную бальную залу.
Ярко освещенная зала являла собой великолепное зрелище: с потолочных балок свисали расшитые золотом и серебром знамена и вымпелы, над огромным камином величаво красовался герб Сомерсетов.
Вдоль стен стояли огромные кадки с тропическими растениями и под ними уютно притаились кушетки с разбросанными на них в живописном беспорядке атласными и бархатными подушками. Было много цветов, скрипки на галерее выводили тихую мелодию, стоял гул от множества голосов, слышался смех … А у Квентина начинала кружится голова от многочисленных реверансов в которые впадали дамы едва завидев его.
Его все раздражало в этот день. С утра он навел ужас на всю прислугу мелкими придирками и чуть не поссорился с матушкой. Потом он выбранил старика Армстронга за то, что увидел на своем парадном сюртуке несуществующие погрешности в виде мятых складок и нечищеных пуговиц. Ему не понравился платок, затем булавка для него, затем кружевные манжеты рубашки, не достаточно элегантно выглядывающие, по его мнению, из-под рукавов камзола. У Армстронга разболелась голова и тряслись руки к тому моменту, как он закончил одевать Квентина к балу. Лакей, начищавший мягкой замшей пряжки на туфлях Квентина, был дважды грубо обруган.
Короче, Квентин успел испортить настроение всем, до кого смог дотянуться.
И все потому, что он нервничал. Сегодня был решающий день. Начало большой игры, начало того, что при плохом исходе могло бы стать концом Квентина Сеймура, герцога Сомерсет.
Но все же он предпочитал верить в лучшее.
- Добро пожаловать Честерфилд. Графиня, рад Вас видеть. Спенсер, приветствую. Я слышал, что Ваша лошадь пришла второй на скачках? Не беда, в следующем году Вам повезет больше. Пемброк, рад видеть Вас. Графиня Пемброк, Вы как всегда обворожительны…
И все в таком же духе уже битых два часа. Где этот чертов Шрусбери? Раздражение Квентина готово были излиться на следующего гостя …
- Графиня Катаут, очень рад видеть Вас в добром здравии. Матушка говорила, что Вы были не совсем здоровы.
- Не дождешься, мальчик. Я вас всех переживу. А пока разреши представить тебе мою внучку Кристину. Это дочь моего Генри. Кристина не пялься на Его Светлость и вспомни о манерах …
Вдовствующая графиня Катаут была давней приятельницей его матери и позволяла себе называть его «мальчик», еще она позволяла себе критиковать его манеры и грубо высказываться о его любовных похождениях. Квентин уважал эту грубую старуху и любил посмеиваться над ней. Он поцеловал руку застенчивой Кристине, когда услышал голос дворецкого:
- Граф и графиня Шрусбери … Леди Честер …
Квентин повернулся полубоком к матери и отметил необыкновенно красивое платье Кристины. Вдовствующая графиня Катаут, собиравшаяся уже отойти, моментально вернулась на место и между ней и Квентином завязался оживленный разговор, касающийся оборки на платье Кристины. Квентин выразил свое восхищение качеством материи и работы, графиня посетовала на то, что сейчас трудно найти хорошую материю на платье и хорошего портного. Казалось, они совершенно забыли о девушке, которая терпеливо стояла, как манекен демонстрирующий платье.
Но Квентин уже не слышал рассуждений вдовствующей графини, целиком отдав свое внимание сцене, разворачивающейся у него за спиной.
Голос матушки:
- Граф Шрусбери, какой Вы, однако, отшельник. Но я рада, что Вы выбрали время, чтобы посетить нас. Графиня, какое милое платье. А что, Ваш сынок здоров?
Голос графа Шрусбери:
- Ваша Светлость, позвольте мне представить Вам мою племянницу – леди Вайолет Честер. Она совсем недавно вернулась из Франции, где ухаживала за моей сестрой - графиней д’ Орьё. Вы помните, Ваша Светлость, мою сестру Клементину?
- Конечно, как я могу её забыть, мы посещали одну школу. И как она поживает?
- Она умерла, Ваша Светлость. Поэтому я потребовал, чтобы Вайолет вернулась домой.
- Мне так жаль, граф. Леди Честер, с возвращением в Англию. Разве Вы не были представлены раньше лондонскому свету?
Голос Вайолет:
- Нет, Ваша Светлость.
Голос графа Шрусбери:
- Вайолет приехала из Ирландии несколько лет назад, оставшись без попечения родителей и Клементина сразу же потребовала, чтоб она приехала к ней. Боюсь, у Вайолет просто не было времени быть представленной свету.
- Тогда, леди Честер, разрешите мне представить Вас моему сыну.
Квентин почувствовал легкое похлопывание веером по плечу и, раскланявшись с вдовствующей графиней и её внучкой, повернулся к матери:
- Квентин, позволь тебе представить леди Вайолет Честер – племянницу графа Шрусбери. Она только что вернулась из Франции.
Квентин не мог оторвать глаз от лица Вайолет. Боже, как он скучал по ней весь этот месяц. От его раздражения не осталось и следа, а голос стал бархатным, когда он сказал, целуя девушке руку:
- Я имел честь быть представленным леди Честер в доме маркиза Уиндлсхэм. Леди Честер, Вы все также ослепительны. Граф Шрусбери, рад, что Вы приняли наше приглашение. Графиня, - Квентин поцеловал руку женщине.
Вечер перестал быть скучным. Граф Шрусбери выполнил свою часть сделки и теперь настал черед Квентина вступить в игру.
Начались танцы. Первый танец, открывающий бал, он должен был танцевать с матушкой. Но она после смерти мужа не танцевала и не собиралась этого делать теперь.
Квентин подошел к Вайолет:
- Леди Честер, не окажете ли мне честь открыть со мной бал?
Вайолет присела в глубоком реверансе, а он подал ей руку, помогая подняться, и вывел на середину залы. Она улыбнулась ему, когда скрипки заиграли мелодию, и присела, склонив голову, начиная танец. Квентин поклонился.
Весь вечер Квентин был как на иголках. Больше он не рискнул приглашать Вайолет на танец, поэтому был вынужден наблюдать, как она танцует с другими. Он готов был убить виконта Лотиана за то, что тот поднял упавший веер Вайолет и обслюнявил её руку, графа Веллингтона за то, что был слишком навязчив со своими комплиментами, графа Расселя за то, что стоял слишком близко и все время пялился на её грудь. В этот же список попали его кузен герцог Эксетер за то, что в игре в фанты в доме маркиза Уиндлсхэма поцеловал Вайолет, и князь Немет за то, что предложил этот фант. К концу вечера список потенциальных жертв Квентина вырос до двадцати человек.
На протяжении всего вечера он ходил по залу, переходя от одной кучки гостей, к другой, слушал, слушал и слушал. К концу вечера он узнал, что большая половина его гостей считает, что Квентин Сеймур, герцог Сомерсет проявляет повышенное внимание к леди Честер, племяннице графа Шрусбери и уже делались ставки на время, когда она станет его очередной любовницей.
На следующий день в дом графа Шрусбери доставили большой букет белых роз, перевязанный белой атласной лентой и приглашение посетить небольшой домашний прием в резиденции герцогов Сомерсет.
Сам Квентин в это утро пил чай в компании своей матушки и кузины леди Элоизы Арунделл, которая всегда была в курсе всех новостей. Свет гудел по поводу племянницы графа Шрусбери, как он и предполагал.
Элоиза, видя интерес своих собеседников, трещала без умолку:
- Вы не представляете, но говорят, что леди Честер никакая не племянница графа, а его любовница, которую тот держит под носом своей несчастной жены. А Мэри Уивер сказала, что её отец ей сказал, что леди Честер – это покойная дочь графа Шрусбери. Вы можете в это поверить? Нет? Вот и я сразу сказала, что это бред. Как она может быть покойной дочерью графа Шрусбери, если все знают, что дочь графа Шрусбери давно умерла. А покойники ведь не ездят на балы. А еще говорят, что леди Честер хотела уйти в монастырь во Франции, но её выкрали оттуда разбойники и граф Шрусбери спас её и теперь хочет выдать срочно замуж.
Герцогиня Сомерсет выразила сомнение по поводу разбойников, и леди Арунделл тот час же согласилась с ней, говоря, что и сама в это не поверила. Зачем разбойникам красть леди Честер из монастыря, если говорят, что она бесприданница. Поэтому у графа Шрусбери нет никаких шансов выдать замуж свою племянницу и ей так или иначе придется уйти в монастырь. Глупости! Сама она склонна была верить в то, что леди Честер – племянница графа, что она уже старовата для замужества и, если учесть, что она бесприданница, то это ведет девушку к одному пути – старой девы. А посему, бедняжку можно только пожалеть.
- Почему же пожалеть? – не выдержал Квентин, - Леди Честер очень красивая женщина. Она может сделать очень выгодную партию.
- Глупости, - леди Арунделл со стуком поставила чашку на блюдце, чем заслужила неодобрительный взгляд герцогини Сомерсет. – Вы это говорите, Ваша Светлость, только потому, что хотите сделать её своим очередным трофеем. Об этом уже много говорят и виконт Мейбри, сопровождавший меня сегодня на утренней прогулке, сказал, что при Вашем умении вести осадную войну, не пройдет и недели, как леди Честер сдаст свои бастионы и выкинет белый флаг.
Мейбри стал двадцать первым в списке потенциальных жертв Квентина.
Но Высший лондонский свет был прав в одном – герцог Сеймур проявлял очень большой интерес к племяннице графа Шрусбери – леди Вайолет Честер.
Он наносил визиты в дом графа, сопровождал графиню Шрусбери и леди Честер на прогулках, много времени проводил в обществе леди Честер на балах и приемах, стоял за спинкой её кресла во время бесед, и однажды все семейство Шрусбери видели в королевской ложе театра. При чем, герцог Сомерсет весело смеялся замечаниям леди Честер, которые она делала, склонившись к герцогу так низко, что её локоны касались камзола Его Светлости.
Одним погожим утром Квентин вызвал в кабинет своего поверенного:
- Мистер Коннорс, мне нужны сведения о племяннице графа Шрусбери – леди Вайолет Честер. Вы знаете, о чем идет речь, поэтому я надеюсь на Вас. У Вас времени до конца месяца, проверка должна быть тщательной.
И начался личный кошмар Квентина. Кошмар ожидания.
Для себя Квентин уже давно все решил. Он не откажется от Вайолет ни при каких обстоятельствах. Проще было отказаться от титула, чем от нее. Если окажется, что граф Шрусбери сработал нечисто, Квентин заберет Вайолет, и они уедут. Все равно куда. Хотя бы в Новый свет. Он богат, он не глуп. Поэтому обеспечить ей жизнь, какой она достойна, Квентин сумеет.
Но он хотел дать ей не только богатство, он хотел дать ей титул. Вайолет была настоящей герцогиней. Она, как никто другой, была достойна носить титул его предков. Не смотря на свое весьма сомнительное прошлое, Вайолет обладала чувством собственного достоинства и врожденной гордостью. Ни спесью, ни чванством, а именно врожденной гордостью настоящей аристократки.
Весь этот месяц, Квентин продолжал ухаживать за Вайолет. Свет был сбит с толку. Герцог Сомерсет до сих пор оказывает знаки внимания леди Честер? Это значило одно из двух: либо Сомерсет влюбился, либо она отказалась быть его любовницей. Второе предположение было намного пикантнее и правдоподобнее первого. И Вайолет заслужила уважение той половины света, которая считала, что Сомерсета давно пора «поставить на место». Квентин видел, что Вайолет обзавелась приятельницами, которые весьма неодобрительно смотрели на него, когда он пытался подойти к ней. На очередном балу леди Лаура Марлоу, вздернув острый нос, взяла Вайолет под руку и, дождавшись, когда Квентин подойдет к ним, с вызовом сказала:
- Пойдемте к камину, дорогая, не думаю, что тут подходящая для приличных девушек компания.
Если бы леди Марлоу не была женщиной, она бы стала двадцать второй в списке Квентина. А пока ему пришлось смотреть, как она уводит от него Вайолет, а потом устроить настоящую охоту, подстерегая, когда леди Марлоу отвлечется и отпустит руку Вайолет. Уловив момент, он быстро вытащил Вайолет на балкон и, спрятав за колонну, жадно прильнул к её губам. Он целовал её так, чтобы она и думать забыла о том, что он не подходящая для нее компания. Он был жаден и груб до такой степени, что сломал её веер. Хруст ломающихся пластин веера привел Квентина в чувство, и он отпустил Вайолет. Но ему весьма польстило, что девушка приходила в себя немного дольше, чем он. Она была такой прелестной в этот момент – вздымающаяся грудь, румянец во всю щеку, полузакрытые глаза, припухшие губы чуть приоткрыты и видна влажная полоска зубов. Квентину пришлось завязать свою волю в тугой узел, чтобы не наплевать на всех, вытащить её из дома, закинуть в карету и увезти в Уилтшир. Специальное разрешение на брак - и она принадлежит ему! Но он держал себя ради нее. Она была достойна большего, чем поспешный брак, пусть даже и с герцогом.
Мистер Коннорс объявился с опозданием в один день. Поклонившись, он торжественно положил на стол перед Квентином тоненькую черную папку. Квентин, ничем не выдавая своего волнения и, наверное, даже страха, раскрыл её и посмотрел на несколько листов исписанной плотной бумаги. Первый лист содержал в себе сведения о рождении Вайолет Элизабет Марии Честер. Родилась и крещена тогда-то, о чем в книге приходской церкви такого-то прихода сделана соответствующая запись.
- Она родилась в Ирландии? – машинально переспросил Квентин.
- Так и есть, Ваша Светлость. В Ирландии. Вот извольте посмотреть, сведения о родителях. Отец – Брэндон Честер – младший брат графа Шрусбери, в таком-то году женился на леди Мэйди Эирин о’Салливан. По свидетельству соседей, девушка была прекрасна: белая кожа и огненно-рыжие волосы. Но кроме своей красоты, она принесла своему мужу титул.
Квентин удивленно вздернул брови:
- Честер женился, чтобы получить титул?
Коннорс снисходительно усмехнулся:
- Так точно, Ваша Светлость. Брэндон Честер в результате брака получил ирландский титул графа. К сожалению, леди Вайолет их единственная дочь. Сына в этом браке не было.
Квентин внимательно ознакомился с объяснением некоего достопочтенного Барри о‘Байенна, где тот подробно описывал внешность Брэндона Честера, Мэйди Честер и их единственной дочери Вайолет.
- Леди Честер похожа на мать, – отметил Квентин.
- Так точно, Ваша Светлость. Я разговаривал с несколькими соседями, все отмечают необыкновенное сходство девочки и матери. Девочка была здоровой, практически ничем не болела. До одиннадцати лет получала домашнее образование. Честеры жили очень скромно в силу стесненных финансовых обстоятельств и почти никуда не выезжали. Когда девочке исполнилось одиннадцать, леди Честер тяжело заболела и слегла. Девочку отдали в монастырскую школу. Она навещала родителей два раза в год. По свидетельству сестры Агаты, девочка отличалась прилежанием, была послушна. Особенных успехов достигла в вышивании покровов на святой алтарь. Леди Честер умерла, когда девочке было пятнадцать лет. По настоянию лорда Честера, Вайолет продолжила обучение в монастыре. В семнадцать лет, она покинула монастырь и вернулась домой. Три года она вела хозяйство, присматривала за отцом, который к тому времени был уже не здоров, его мучали сильные боли в ногах и он был недвижим. По хозяйству ей помогали экономка Пегги Мёрфи и её брат Пит Мёрфи, который работал у них конюхом, садовником и Бог знает кем еще. Свидетельства обеих Мёрфи прилагаются.
Квентин машинально брал передаваемые ему листы бумаги и вчитывался в написанные строки «… аккуратная … скромная … любила читать книги … не пропустила ни одной исповеди …»
- Позвольте продолжить, Ваша Светлость?
Квентин кивнул и тут же к нему в руки лег еще один лист бумаги:
- Честер умер, когда его дочери исполнилось двадцать. Её некому было вывозить в свет, поэтому к двадцати годам она не получила ни одного предложения о браке и не обзавелась ни единым поклонником. После смерти отца, её забрал к себе граф Шрусбери. Она прожила в поместье графа один год, так как она носила траур, то не могла выезжать в свет. По окончании года за ней прислала её тетка графиня д’ Орьё – старшая сестра графа Шрусбери. Надо сказать, графиня была … хм … не особо добра к девушке, держала девушку за бедную родственницу, попрекала, третировала и отказывала ей в самой малости. Вот посмотрите, это объяснение взято мною с компаньонки графини д’ Орьё – мадемуазель Полин ле Корбюзье. Вот тут снизу, если Ваша Светлость обратили внимание, есть описание девушки: рыжие волосы, белая кожа, синие глаза, очень красива. Мадемуазель ле Корбюзье сказала мне, что красота девушки не давала графине покоя и стала для девушки сущим наказанием. Графиня умерла четыре месяца назад, и девушка была вынуждена вернуться к графу Шрусбери, так как других родственников у нее нет. Граф решил попытаться выдать девушку замуж и вывел её в свет. Это все, что мне удалось узнать о леди Честер, Ваша Светлость.
Квентин покусал губу изнутри, чтобы мистер Коннорс не услышал вздох облегчения, готовый сорваться с губ Квентина. Как можно спокойнее он спросил:
- Граф Шрусбери единственный родственник леди Честер?
- Да, Ваша Светлость
- Тогда с начала следующего месяца Вы, Коннорс, начнете переговоры с графом Шрусбери о заключении брачного союза между мною и леди Честер. Все, как обычно. Но размер приданного и дату венчания я буду оговаривать с графом Шрусбери лично. Выясните согласие графа на этот брак и доложите мне об этом немедленно.
Мистер Коннорс поклонившись, вышел из кабинета, а Квентин подкинул папку вверх, поймал её и снова подкинул. Все получилось! Остальное – дело времени. Квентин даже не сомневался в том, что Шрусбери даст свое согласие на этот брак.
Неделю спустя, Квентин входил в городской дом графа Шрусбери. Дворецкий, низко кланяясь, забрал плащ и шляпу Квентина, и проводил его в кабинет графа.
Разговор не занял долго времени. Спустя четверть часа, Квентин встал и попросил у графа позволения поговорить с леди Честер наедине этим утром.
Спустя еще пять минут в сопровождении графа он входил в малую гостиную, где сидели за вышиванием графиня Шрусбери и леди Честер. Юный Артур играл у их ног.
Увидев Квентина, женщины присели в реверансе, а будущий граф Шрусбери поднялся на ноги и низко поклонился. Квентин поприветствовал женщин, поинтересовался успехами Артура и граф увел свое семейство из комнаты.
Квентин посмотрел на Вайолет, заложил руки за спину и отошел к окну. Вайолет сидела в кресле прямо, сложив руки на коленях и тоже молчала.
- Леди Честер, - Квентин поморщился от торжественности своего тона. Немного помолчал, затем продолжил уже более мягче, - Вайолет, думаю, что для Вас не секрет, о чем я хочу говорить?
Она подняла на него глаза и кивнула. Если бы она с некоторой нервозностью не сжимала в руках кружевной платок, то Квентин счел бы её равнодушной к происходящему. Но, видя, как побелели костяшки её пальцев, он понял, что девушка волнуется. Он подошел к ней и, глядя сверху вниз на её склоненную голову, спросил, тоже заметно волнуясь:
- Согласны ли Вы, Вайолет Честер, стать моей женой?
- Да
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза:
- Я согласна.
Квентин протянул руку и она встала, касаясь его ног своими юбками. Он нежно поднял её лицо за подбородок и легко прикоснулся губами к её губам.
- Я клянусь, что Вы не пожалеете о своем решении, Вайолет.
Он взял её руку и надел на палец простое золотое колечко, сделанное по его заказу специально для этого дня. Кольцо легко скользнуло на палец, и они оба посмотрели на него и на её руку, так доверчиво лежащую в руке Квентина. Он поднес эту маленькую изящную руку к своим губам и поцеловал сначала её, потом пальчик с кольцом.
- Сегодня вечером будет официально объявлено о нашей помолвке, свадьба назначена на 30 марта. Весну Вы будете встречать уже в Уилтшире, Вайолет.
Квентин еще раз слегка коснулся её губ и вышел.
Все завертелось в праздничной круговерти, начиная с того момента, когда вечером герцогиня Сомерсет объявила почти тремстам гостям о помолвке её сына герцога Сомерсет и леди Честер. Квентин и Вайолет снова открыли бал, а потом принимали многочисленные поздравления. На другой день Вайолет была представлена Его Величеству, как будущая герцогиня Сомерсет. Его Величество слишком много времени уделил его невесте и стал бы двадцать вторым в списке Квентина, если бы Её Величество не была столь добра, что попросила Вайолет принести ей чашечку чая.
Многочисленные кузины наводнили дом, принося последние новости и унося в свет новые. Естественно, основной новостью было то, что Вайолет Честер своим отказом довела герцога Сомерсет до такого состояния, что он женится на ней, лишь бы затащить её в постель. В дом графа Шрусбери потянулись многочисленные визитеры. Матушка и кузины составляли списки приглашенных на свадьбу, бегали по лавкам и портнихам, на свет извлекались праздничные сервизы, серебро, дом начищали от подвалов до крыши. Квентин только успевал подписывать счета.
Март наступил очень быстро. И вот уже герцог Сомерсет, тщательно одетый и немного взъерошенный, смотрел, как по церковному проходу к алтарю идет Вайолет в ослепительно белом платье, отделанном серебристым кружевом, и концы длинного нежно-голубого пояса волнующе колышутся при каждом её шаге.
Квентин взглянул на переднюю скамью, где сидел граф Шрусбери и они кивнули друг другу – все было сделано, как положено. Только три человека в этой церкви знали, кто такая Вайолет Честер на самом деле: Квентин, Шрусбери и его жена. Но граф поручился за молчание своей жены. А Квентин верил слову графа.
Сразу же после окончания праздничного бала, Квентин посадил свою жену в карету, приказав всем не появляться в Уилтшире в ближайшие два месяца. Герцог и герцогиня Сомерсет отбыли из Лондона.
Квентин был счастлив. По-настоящему счастлив, как мальчишка. Он обожал свою жену. Боготворил её.
Они много гуляли и катались верхом. Квентин показал ей свое поместье, очень надеясь, что она полюбит этот старый дом, как он любил его. Он осыпал её драгоценностями и поцелуями, хватал её в охапку и кружил, кружил, просто так от избытка чувств, от полноты своей любви к этой единственной для него женщине. Он любил в ней все: её улыбку, и досадливую складочку на переносице, её ресницы, каждое её движение. Он полюбил утренние чаепития в её будуаре, когда их никто не беспокоил, и она, бесконечно милая в утреннем домашнем платье, наливала ему чай, а он читал ей колонку светских новостей. И они оба смеялись, выделяя особо нелепую новость. Он любил обеды, когда она одетая в вечернее платье, сверкая бриллиантами, сидела напротив него за столом, и они беседовали на разные темы. Вайолет была очень умна, начитанна и много знала. Они рассуждали о вопросах внешней и внутренней политики разных стран, обсуждали текущие законопроекты. Вайолет проявляла потрясающую осведомленность в этих вопросах и была очень тактична и ненавязчива в своем мнении.
Их ночи превратились в настоящий праздник, в фейерверк чувственности и страсти. Он сходил с ума от её запаха, от её объятий, от красоты её тела. Каждую ночь он спал в её постели, обнимая её, прижимаясь к ней во сне. Он учил её доставлять удовольствие ему и сам учился у нее. Она была еще прекрасней в страсти. От её знаменитой сдержанности не оставалось и следа, как только Квентин задувал свечи.
Он обожал минуты её пробуждения, когда её веки начинали чуть подрагивать, когда она сильнее прижималась щекой к подушке. Он не мог налюбоваться на нее, и нежно целовал её губы, кончик носа и глаза. Она закидывала руки ему на плечи и прижималась лицом к его плечу. Она была в такие моменты бесконечно доверчивой и уязвимой, что у Квентина перехватывало дыхание от любви и нежности к ней.
Он любил свою жену и не собирался ни от кого скрывать это. Тем более, от самой Вайолет.
Два месяца пролетели, как один день. И вот уже от матушки пришло письмо, срочно вызывающее их в Лондон.
Стоя перед Вайолет, Квентин поправил выбившийся из её прически локон:
- Ты прекрасна.
Она улыбнулась ему и они услышали голос дворецкого графа Мальборо:
- Герцог и герцогиня Сомерсет.
Тонкие пальчики легли на рукав его камзола. Квентин и Вайолет вошли в большую, залитую светом сотнями свечей, залу. Все присутствующие женщины присели перед ними в реверансе, все мужчины склонили головы. Они приветствовали герцога Сомерсет и его жену – леди Вайолет Сеймур, герцогиню Сомерсет.
***
Год спустя.
Вайолет была беременна. Они жили в Уилтшире вместе с его матушкой вдовствующей герцогиней Сомерсет, когда пришло письмо, сообщающее о смерти графини Шрусбери. Квентин был очень внимателен к Вайолет. Она погрустила о смерти мачехи, и все забылось.
У них были иные поводы для волнений – предстоящие роды Вайолет.
Не смотря на все возражения Вайолет, Квентин приказал доктору безвыездно находиться при герцогине и докладывать лично ему обо всех переменах в состоянии её здоровья.
Доктор уверял, что герцогиня здорова. Квентин не верил ни ему, ни Вайолет и доставал её своей чрезмерной заботой. Вокруг нее вечно суетились горничные, лакеи, вся прислуга стояла вытянувшись, готовая принять герцогиню в свои мягкие объятия, вздумай последняя упасть.
Вайолет возражала, Квентин ничего не хотел слушать.
Осенним дождливым вечером, когда Квентин настоял, чтобы Вайолет легла в постель, и сам дописывал последнее письмо, чтобы после присоединиться к своей жене, дворецкий доложил о прибытии нарочного с письмом от графа Шрусбери. В письме граф Шрусбери просил Квентина, не откладывая, приехать по очень важному делу. Квентин насторожился. Решив не беспокоить Вайолет, он быстро собрался, велев через час доложить герцогине, что он отбыл в Лондон по важному, не требующему отлагательств делу.
Шрусбери был в плохом состоянии. Та же болезнь, что унесла жизнь его жены, сейчас отсчитывала последние часы жизни графа. Квентин тихо подошел к постели умирающего. Надрывный кашель и хрипы, с каждым вздохом вырывающиеся из груди графа, тонкая струйка крови из уголка губ, все это производило очень тягостное впечатление:
- Сомерсет, – Граф заметил Квентина, - Как видите, я умираю. Поэтому, у меня мало времени и последняя просьба к Вам. Своим последним распоряжением я назначил Вас опекуном моего сына Артура.
Квентин застыл на месте и нахмурился, пытаясь быстро сообразить, чем это может обернуться для Вайолет. Шрусбери попытался приподняться. У него не получилось. Сделав рывок, он снова упал на подушки, хрипы и кашель стали интенсивнее, кровь быстрее побежала из уголка его губ:
- Теперь Вы за него в ответе, Сомерсет. Я вижу, как Вы любите мою дочь ... Вы не сможете сделать ей больно.
И уже тише, успокаиваясь, закрывая глаза:
- Не навреди им, Сомерсет … Береги их …
Квентину пришлось задержаться. После похорон графа, он ждал, пока поверенный оформит бумаги. Потом забрал Артура из школы. Он решил, что так мальчику лучше будет пережить вести о смерти отца.
Спустя неделю, вечером он вернулся в Уилтшир. Вайолет и его матушка сидели в гостиной за шитьем, когда Квентин и Артур вошли в комнату.
Увидев их, Вайолет встала. Не нужно было слов, она все поняла и без них. Только в одном случае Артур мог находиться здесь. Она качнулась и закрыла рот рукой. Квентин в два шага преодолел расстояние между ними и подхватил Вайолет. Он прижал её к себе, успокаивающе гладя по спине:
- Боюсь, я привез Вам плохие новости, дорогая. Ваш дядя умер. Последней своей волей он назначил меня опекуном юного графа Шрусбери.
Вайолет взяла себя в руки. Её глаза были сухи и лихорадочно блестели. Она отстранилась от Квентина и посмотрела на Артура. Они были необыкновенно похожи.
Квентин подошел к мальчику:
- Сейчас Вам покажут комнату, которая будет Вашей, и затем мы будем ужинать.
Глаза Артура были сухи и лихорадочно блестели. Он тоже услышал вести о смерти человека, которого считал своим отцом.
Скинув плащ, Квентин подошел к Вайолет и, взяв её за руку, повел за собой в их спальню. Ему не нравилось её состояние - она не плакала. Это был плохой знак. Квентин посадил Вайолет к себе на колени и достал из кармана маленькую деревянную шкатулку:
- Это принадлежало Вашей матери. Граф Шрусбери отдал это мне, чтобы я передал Вам. Все драгоценности графов Шрусбери будут принадлежать жене Артура, но это принадлежит только Вам.
Он смотрел, как дрожащими руками Вайолет открыла маленькую шкатулку. В ней лежали два гребня, жемчужное ожерелье, и маленькая брошь. В одном из гребней вился длинный золотой волос.
И Вайолет заплакала. Квентин не позволил ей уйти, и она выплакивала свое горе на его плече. А он, бездумно глядя в темноту угла, гладил её по спине, давая ей время прийти в себя. Выплакав все слезы, Вайолет затихла, уткнувшись в него.
Квентин отнес её на кровать, дернул колокольчик, вызывая её горничную. Он не спал всю ночь, обнимая свою жену и чувствуя, что она тоже не спит. Она прощалась со своими родителями. Он хотел быть рядом с ней в её горе.
Но теперь у них был Артур …
Мальчик оказался замкнут, в нем проскальзывали высокомерие и злость. Он не хотел никого слушать, не хотел слушаться. Он отказывался есть.
Вайолет и Квентину пришлось приложить ни мало усилий, чтобы мальчик пришел в себя. Было принято решение пока не отправлять его в школу. Вайолет не отходила от мальчика ни на шаг. Она проявляла чудеса выдержки и терпения. Квентину порой хотелось выпороть несносного мальчишку, но он боялся огорчить Вайолет. На помощь Вайолет пришла вдовствующая герцогиня. Через два месяца Артур вдруг стал обычным двенадцатилетним мальчиком, очень воспитанным, выдержанным и в меру шаловливым.
И вот сейчас они вдвоем мерили шагами кабинет Квентина, потому что их выгнали с верхнего этажа.
У Вайолет начались роды, у Квентина - долгие часы ожидания.
Юный Честер теперь решил подражать ему во всем и сейчас они на пару шагали туда-сюда перед глазами вдовствующей герцогини. Она терпела некоторое время, потом опустила шитье на колени и спокойно приказала им обоим сесть.
Они синхронно сели на диванчик. Посидев несколько минут, также синхронно встали и снова начали шагать туда-сюда.
Раздался крик Вайолет и Квентин замер, не в силах шевельнуться от ужаса.
Мальчик пребывал в таком же ужасе:
- Умирает? – прошептал он.
- Господи! – вдовствующая герцогиня уронила шитье на пол. - С вами же никакого терпения не хватит!
Но Квентин не слышал уже слов своей матери, рывком открыв двери, он выскочил из кабинета и понесся вверх по лестнице.
Около двери в парадную спальню, его остановила горничная Вайолет:
- Ваша Светлость, еще немного и Её Светлость будет готова принять Вас. Пока еще не стоит входить.
Квентин прислонился пылающим лбом к двери, из-за которой вдруг донесся тонкий писк ребенка. Потом послышались голоса, какая-то возня, голос Вайолет …
Через некоторое время доктор вышел из комнаты и увидел Квентина:
- Вы уже здесь, Ваша Светлость? Можете зайти, Её Светлость ждет Вас.
Квентин зашел в комнату. Вайолет сидела на кровати, утопая в подушках, и держала на руках маленький белый сверток. Около кровати стояла Трейси – горничная Вайолет и перевязывала её волосы розовой лентой. Увидев Квентина, она присела и вышла из комнаты.
Квентин подошел к кровати и Вайолет подняла на него глаза. Квентин вглядывался в её лицо, но кроме усталости ничего не видел. Усталость и печаль.
- Что с Вами, Вайолет?
- Боюсь, я разочарую Вас, милорд, - Вайолет указала на сверток в своих руках. Немного помолчав, она продолжила. - Это девочка.
- Девочка? – Квентин все еще не сводил глаз с Вайолет, не понимая, в чем заключается её печаль.
Постепенно до него дошло, что она хотела сказать ему, и он взглянул на сверток в её руках. Маленькое сморщенное личико, бессмысленный взгляд мутных глаз и крошечные пальчики, вцепившиеся в край пеленки.
- Ваша дочь прекрасна, дорогая. – Квентин не имел ни малейшего представления, что принято говорить в таких случаях.
- Наша дочь, - в голосе Вайолет послышалась сталь.
Квентин не мог отвести взгляда от крошечной малышки, которую Вайолет прижимала к своей груди. Малышка притихла, потом закрутила головой и стала тыкаться личиком в грудь Вайолет.
Потянув рубашку вниз, Вайолет обнажила грудь и приложила к ней малышку. Квентин понял, что ему дозволено присутствовать при некоем таинстве. Он вдруг почувствовал себя чужим, и внутри него стала подниматься ревность к этому маленькому существу, забиравшему у него внимание Вайолет.
- Посмотри, Квентин, - вдруг сказала Вайолет. – Иди сюда и посмотри.
Он присел на край кровати и стал смотреть, как губы малышки плотно обхватили сосок и маленькая ладошка лежит на груди Вайолет, как нежно шевелятся малюсенькие пальчики. Квентину захотелось погладить эту маленькую ладошку и он, протянув к ней палец, нежно погладил пальчики и розовые ноготки. Вайолет взяла ручку малышки и положила её на палец Квентина, и малышка сразу сжала свои пальчики вокруг его пальца. Маленький человечек, жадно сосущий грудь Вайолет и крепко держащий палец Квентина, будто стал связующим звеном и чем-то очень важным в их жизни, привнес в нее полноту и законченность.
Вайолет откинула голову ему на плечо, Квентин прижался губами к её шее, теперь уже с нежностью, глядя на малышку …
- Наша дочь прекрасна, Вайолет, – прошептал он
- Значит, ты не сердишься, что это не мальчик?
- Нет. Мальчик будет следующий. А как мы назовем малышку?
Вайолет помолчала:
- София. Мы назовем её София.
Квентин смотрел, как малышка заснула, как влажно блестевший сосок выскользнул из её губ, как Вайолет чуть приподнимает малышку. Он успел поцеловать маленькую щечку:
- Леди София Сеймур, старшая дочь герцога и герцогини Сомерсет, - сказал он.- А сейчас отдохните, дорогая. Я должен сообщить Вашему … Артуру, что у него родилась ... племянница. Мальчик беспокоился о Вас.
Вайолет кивнула и протянула девочку Квентину. Он взял сопящий сверток и аккуратно уложил малышку в стоящую рядом колыбель. Несколько минут он смотрел на свою дочь, затем пошел к двери.
- Я люблю тебя, Квентин.
Он уже открыл двери, когда до него донеслись слова Вайолет. Квентин повернулся, заглянул в её глаза, прочел там то, что она только что сказала ему.
- Я люблю тебя, Вайолет …
...
Герцог Эксетер:
03.11.13 22:47
Она ещё даже не стала его женой, а он уже начал её баловать. И что самое невероятное, ей даже не нужно было об этом просить или надувать губки, он баловал её просто так, чтобы сделать приятное. Почему-то Траэрну хотелось, чтобы всё что он делал нравилось Юне, доставляло ей радость и удовольствие. Поэтому он пригласил её отца отправиться с ними в Лондон, поэтому не сказал ни слова, когда она взяла его ладонь в свои, поэтому молча сносил все неодобрительные взгляды виконта Глинкерика. Ему не хотелось лишний раз ссориться с будущим тестем, не хотелось напоминать Юне, что леди так не поступают... ему было приятно, что она взяла его за руку и хотелось в ответ перецеловать все её пальчики. Чего он, разумеется, делать не стал, но погладил большим пальцем ладонь Юны и улыбнулся. А потом она уснула на его плече, чем вызвала ещё одну улыбку и совершенно незнакомое чувство нежности. Это чувство заставило Траэрна задуматься над природой своего отношения к невесте.
Всё началось с злости. С её попытки загнать его в ловушку брака и его желанием её за это наказать. Неужели тот безответный поцелуй в библиотеке всё изменил? Или же то, что он не обнаружил за дверью её отца, заставило его обратить внимание на шотландскую мисс? Да, именно тогда Юна вызвала его интерес и продолжала удивлять с каждой новой встречей, взглядом, разговором. Она говорила, что не хочет за него замуж, но обижалась на его отрицание того, что он ухаживает за ней, хоть это и было очевидно. Эксетер усмехнулся и поуютнее прижал спящую девушку к своему боку. Она говорила, что предпочтёт ему любого старика и таяла в его объятиях, просила сделать своей... Траэрн поёрзал на месте, в очередной раз бросив хмурый взгляд на лорда Глинкерика. Она не умела кокетничать, танцевать, обращаться с веером и массу необходимых леди вещей. А ещё она не умела лгать. И он видел на её хорошеньком личике всю гамму чувств, которую она к нему испытывала: страх, возмущение, удивление, интерес, влечение, обиду, желание, надежду и что-то ещё… Он мог только надеяться, что это что-то, зажигающее мягкий свет в глазах Юны, так же заставляет замирать её сердце, как это постоянно происходит с ним.
Нежность... Надежда... Что делает с ним эта девушка?
Вечер следующего дня
Виконт был просто невыносим. Все последние сутки он не отходил от дочери ни на шаг. «Спрашивается, где он был раньше?» – кипятился Эксетер. Если бы Глинкерик присматривал за своей дочерью получше – они бы сейчас не были здесь. Нет, Траэрн ни о чём не жалел, но чрезмерная опека виконта теперь, когда Юна была уже почти его женой, наталкивала его на мысль, что тесть делает это назло. Хмурый, неприязненный взгляд Эксетера остановился на расположившемся на диване рядом с Юной её отце. Он был уже очень близок к тому, чтобы приказать виконту выйти. Он целовал Юну последний раз вчера утром, ещё в Уиндлсхэме, и теперь его терпение было на исходе. Он также видел, что Юна была раздражена не меньше, чем он сам, но тщательно скрывала это, вероятно, чтобы не расстраивать отца и не давать ему – Траэрну – повода вспылить. Видит Бог, он хотел всё сделать как надо и дождаться свадьбы, но не находящее выхода напряжение, приведёт к тому, что он просто вломится в спальню Юны посреди ночи и их брачная ночь состоится на два дня раньше венчания. Он перестал сверлить виконта взглядом и, наконец, заметил, что Юна смотрит на него... почти умоляюще. Эксетер нахмурился ещё больше и упрямо сжал губы. Он так резко поднялся с кресла, что виконт невольно тоже подпрыгнул с места, но резким словам было не суждено сорваться с языка герцога – двери в гостиную распахнулись и Прайс – дворецкий Эксетеров – объявил о прибытии вдовствующей герцогини.
Леди Эксетер вошла в гостиную и остановилась, обводя взглядом собравшихся. Траэрн склонился в поклоне перед матерью и посмотрел на шотландцев. Виконт отвесил на удивление элегантный поклон, а Юна присела так низко, что действительно чуть не легла на пол. Траэрн спрятал улыбку и подошёл к матери.
- Добрый вечер, миледи. Как вы добрались? – Он взял в ладони обе руки матери и тепло поцеловал, - Позвольте представить вам Рэнулфа МакДональда виконта Глинкерика и его дочь мисс Юну МакДональд, – Траэрн подождал пока оба ещё раз поклоняться и добавил, - мою невесту.
Мелькнувшее на лице герцогини удивление быстро сменилось вежливой улыбкой и она с интересом посмотрела на Юну.
- Лорд Глинкерик, мисс МакДональд, - представил Траэрн, - леди Эксетер, моя мать.
- Значит это правда, Траэрн, - улыбаясь заговорила герцогиня, позволяя сыну себя усадить, - В какой-то момент я подумала, что это шутка или ещё одна твоя попытка привезти меня на время сезона в город. Мисс МакДональд, - обратилась она к девушке, - Как вам удалось невозможное?
Юна окончательно смутилась и, не решаясь посмотреть на Траэрна или герцогиню, обратила свой взор к ковру.
Положение спас виконт, оказавшийся довольно интересным собеседником. И с прибытием леди Эксетер, которая славилась умением поддержать любую беседу, вечер превратился из взрывоопасного в вежливо-дружественный. Таким же он остался и за столом. Умело задавая вопросы и милостиво не обращая внимания на ошибки и промахи виконта и его дочери, герцогиня через несколько часов узнала о их семье, родословной и благосостоянии гораздо больше, чем Траэрн за четыре дня. Мать оставалась исключительно вежливой, но Траэрн видел как растёт её недоумение.
После окончания обеда, сославшись на усталость, леди Эксетер решила пораньше лечь, но перед этим просила сына уделить ей минутку. Прекрасно понимая о чём пойдёт речь, Траэрн извинился перед гостями и предложил проводить мать наверх. Как только дверь личной гостиной герцогини закрылась за ними, она обратилась к сыну:
- Траэрн, я рада, что ты, наконец, решил жениться, но не понимаю твой выбор. – Леди Эксетер подошла к окну и посмотрела на улицу, - Сын мой, почему именно эта девушка? Для тебя должно быть не секрет их бедственное положение. Предположу, что она бесприданница.
Траэрн кивнул и герцогиня задумчиво постучала пальцами по гладкой поверхности подоконника.
- К тому же они шотландцы. Траэрн, этот союз не только ничего не принесёт семье, не укрепит наши позиции, он принижает твоё достоинство! Она не умеет себя вести... Неужели не нашлось более достойных семей?.. – продолжала недоумевать герцогиня, - Ты ведь понимаешь, что можешь выбрать любую!
- Я женюсь на мисс МакДональд. – Решительно отрезал Траэрн.
Выждав минуту и поняв, что больше он говорить ничего не собирается, леди Эксетер подошла к сыну. Сжатые челюсти и острый, холодный взгляд указывали на то, что спорить бесполезно. Женщина вздохнула и попыталась собраться с мыслями.
- Хорошо. – Наконец сказала она, - Сезон только начинается, если мы сейчас объявим о помолвке, то венчание можно будет назначить на Рождество. А ещё лучше нанять ей учителей и постепенно вводить в общество. Тогда о помолвке мы сообщим в начале большого сезона, а свадьба станет его окончанием и событием года! – Герцогиня лучезарно улыбнулась, радуясь своему великолепному плану.
- В мае следующего года? – Глаза Траэрна округлились, - Мама, я завтра получу специальное разрешение и мы поженимся, самое позднее, послезавтра. Без оглашения, без объявления помолвки, без пышного приёма. Без ничего. – Снова отрезал Траэрн.
- Траэрн Эдвард... – Задохнулась от возмущения леди Эксетер, - Что ты наделал, сын? Неужели ты... Как ты мог! – Она обеспокоенно вздохнула, с тревогой вглядываясь в лицо сына.
Ещё как мог. Но этого Траэрн решил матери не говорить.
- Я скомпрометировал мисс МакДональд. Мне очень жаль, миледи. – Тоном далёким от раскаяния подтвердил опасения матери Траэрн, но видя как она расстроена, решил добавить, - Вам нечего опасаться, мама, нет никакой опасности, что мой наследник родится раньше положенного срока.
Мать медленно кивнула.
- Были свидетели? – Эксетер отрицательно помотал головой, и ободрённая герцогиня продолжила, - Тогда, что мешает свадьбе в конце сезона? – Её лицо снова загорелось предвкушением, - У нас будет достаточно времени, чтобы...
- Я женюсь на ней послезавтра. – Перебил мать Траэрн и она снова повернулась к нему, - Мама, мне очень нужна ваша помощь. Юне нужны платья... Много. – Он понятия не имел сколько именно, но предполагал, что их будет очень много, - На все случаи. Ей нужно подвенечное платье к послезавтрашнему дню. Её нужно научить манерам, танцевать, вести себя в обществе... Всему, что так хорошо умеете вы. – С каждым словом голос Траэрна становился тише и неувереннее, словно он только сейчас осознал, сколько всего нужно, чтобы Юна стала достойной носить титул герцогини Эксетер. – Завтра я должен представить её королю.
Последние слова растаяли в тишине комнаты, а мать и сын смотрели друг на друга. Траэрн сжал зубы и упрямо задрал подбородок. Герцогиня улыбнулась, сделала шаг к сыну и ласково погладила его по щеке:
- Я помогу тебе, сын мой. – Её губы дрогнули, но она попыталась скрыть слёзы за улыбкой, - Раз ты любишь её, полюблю и я. Она будет безупречна, Траэрн, – Пообещала мать, - Безупречна во всём. И достойна тебя и твоего титула, я приложу к этому все усилия.
- Спасибо, мама. – Неловко обняв мать, Траэрн поцеловал её в щёку.
Вплоть до венчания Траэрн видел Юну всего один раз, во время представления королю. В богатом платье, она была так сосредоточена на том, чтобы сделать всё правильно, что почти не дышала, не говоря уже о том, чтобы заметить что происходит вокруг. Мисс МакДональд удалось произвести на монарха положительное впечатление, а после церемонии их снова разлучили до следующего дня.
Его нервы были на пределе. Его терпение было на пределе.
Он был на пределе.
Траэрн стоял у алтаря церкви, в которой почему-то оказалось чертовски много народа и высокомерно игнорировал сплетничающую публику. Любовь. Это слово в последние два дня, после того, как его произнесла мать, часто возникало в его мыслях и всегда непосредственно связанное с мыслями о Юне. Она узнала его с закрытыми глазами, а ведь они тогда были едва знакомы. И где-то в глубине сердца он тоже узнал её – женщину, созданную для него. Любил ли он Юну? Траэрн не знал ответ на этот вопрос. Но если любовь – это нетерпеливое ожидание, невозможность отпустить и страх потерять – то да, он готов был признаться себе, что любит эту девушку. Но сейчас, перед церковным алтарём, его интересовал только один вопрос – где Юна? Непонятным образом он дожил до дня венчания и, наконец, хотел получить её в свои объятия. И пусть пропадёт всё пропадом.
Толпа зевак возле дверей церкви зашевелилась и в проходе показались лорд Глинкерик и Юна. Она была прекрасна в пене розового шёлка и кружев, хотя Траэрн был уверен, что она была бы прекрасна и в платье любого другого цвета и фасона и уж конечно без оного. Церемония прошла как в тумане, он не видел ничего кроме нежного профиля своей невесты, её чистых прекрасных глаз и произносящих обеты губ. А потом он, наконец, поцеловал её. Нетерпеливо и неприлично долго, что тут же вызвало шёпот и приглушённые смешки. Эксетера мнение света не волновало раньше и, тем более, оно не волновало его теперь.
Он плевать хотел на свадебный завтрак. И так и сделал, предупредив вдовствующую герцогиню о крайней нежелательности данного мероприятия, пообещав восполнить его отсутствие сколь угодно Её Светлости пышным балом, по их с Юной возвращению из поездки в Италию. Куда он собирался увезти жену в свадебное путешествие.
Вернувшись в дом, Траэрн, с пунцовой от смущения женой на руках, поднялся прямиком в спальню, откуда через несколько секунд выставил всех слуг и горничных, и приказал не беспокоить их до утра.
Господи...
Конец ноября
Счастливо улыбаясь, восьмой герцог Эксетер спрыгнул на мощёную камнем подъездную дорогу перед своим городским особняком, повернулся к карете и подал руку своей спутнице. Его молодая супруга вместо того, чтобы грациозно подобрав юбки, чинно спуститься на землю, шагнула и буквально упала в его объятия. Алеющий на щеках румянец выдавал её волнение, хоть она и пыталась скрыть его за улыбкой. Медовый месяц и поездка в Италию подошли к концу, и вот они вновь в Лондоне, и леди Юне, герцогине Эксетер, предстоит быть представленной высшему обществу. Траэрн поймал жену и крепко обнял, их губы встретились в мимолётном поцелуе, но расстались только когда обоим понадобился глоток воздуха.
- Ваша Светлость. – Выпустив Юну из кольца своих рук, церемонно поклонился Траэрн, жестом предлагая супруге пройти сквозь шеренгу склонившихся в поклоне слуг к дверям дома.
Улыбка сбежала с лица Юны и она виновато посмотрела на мужа:
- Милорд, мне страшно. Все эти правила, этикет... – Она положила руку на рукав Траэрна и, старательно вышагивая, пошла с ним к распахнутым дверям, - А я ведь теперь герцогиня!
Эксетер накрыл ладонь супруги своей и ободряюще пожал тонкие пальцы.
- Миледи, вам не о чем беспокоиться. Помните, что я всегда рядом с вами и готов постоять за вас и словом, и делом.
Юна подняла на него глаза и улыбнулась. Её губы приоткрылись, как-будто она хотела что-то сказать, но осторожное покашливание дворецкого заставило обоих обернуться.
- Простите, Ваша Светлость, - почтительный поклон, - Срочное послание. – Ещё один поклон. – Слуга, который его привёз, говорил что дело не терпит отлагательств. А доставил он его несколько недель назад.
Слова дворецкого стёрли улыбку с лица Эксетера. Извинившись, он поцеловал жене руку и деревянным шагом прошёл в кабинет.
На столе тёмного дерева светлым пятном выделялся серебряный поднос с ворохом надушенных, белых конвертов дорогой бумаги и карточек, поверх которых лежал простой, сероватый прямоугольник. Он был чужеродным среди них, грубым крестьянином среди утончённых леди. Таким же дико-неправильным был почерк – неумелые, кривые закорючки, тогда как остальные конверты были подписаны витиеватой вязью ровных и совершенно-округлых букв. Траэрн остановился напротив подноса и долго смотрел на прокравшегося в светское общество конвертов наглого безумца. Смотрел так, как будто тот представлял угрозу. И это было так.
Гари писал очень редко, только в крайних случаях, и каждый такой случай был хуже предыдущего.
Эксетер рухнул в кресло и придвинул поближе подсвечник. А затем взял в руки конверт и, первым делом, тщательно проверил не был ли тот уже кем-то вскрыт. Убедившись что воск скрепляющий бумагу не был тронут, он вскрыл письмо и похолодевшими, негнущимися пальцами развернул листок.
о нечисти, с которой людям, якобы, уже доводилось сталкиваться на землях графства. Одной из самых часто рассказываемых баек была о девонширском дьяволе. Страшном горбатом существе с копытами вместо ступней, останавливающем путников и обманом крадущим их души. Тех же, кто не поддавался его уговорам и хитростям, он убивал и утаскивал на болота, так что человек тот просто пропадал с лица земли. Говорили также и о жутком животном, похожем то ли на огромного чёрного волка, то ли на невероятных размеров собаку, сжирающем свои жертвы заживо. Рассказывали и о кровавых жертвоприношениях, совершаемых в чаще леса на плоском камне, на котором с незапамятных времён чья-то рука оставила таинственные, не читаемые письмена. Траэрн не верил в потусторонние силы, но понимал, что среди людей найдутся существа и похуже, чем те, что описывали людские предания.
Он так никогда и не узнал, что случилось с Закери в те злополучные пять недель, когда тот пропал. Что так разрушительно подействовало на его нервную систему, шокировало до самой глубины сознания, что даже привело к сумасшествию. Закери, его когда-то неунывающий младший братишка, потеряв рассудок, непостижимым образом умудрился объединить в себе всё худшее, о чём гласили местные легенды.
В тот день, пять лет назад, когда он нашёл Зака в одной из пещер на побережье и понял, что тот сошёл с ума, Траэрн знал, что должен убить брата. На карту было поставлено слишком много. Если станет известно о сумасшедшем в их семье – Эксетеров начнут сторониться. Страх и косые взгляды станут постоянными спутниками представителей их фамилии, позорный факт несмываемым пятном ляжет на них и род будет обречён на угасание. Этого нельзя допустить! Плюс к этому, Закери стал опасен для окружающих. Один из рыбаков, переминаясь с ноги на ногу, предложил Его Светлости уехать и забыть всё как страшный сон, обещая что всё сделает быстро, бесноватый даже и испугаться-то не успеет. И Траэрну стало страшно. Страшно за своё будущее, страшно из-за утерянного братом разума, страшно за жизнь Закери и страшно приказать оборвать её. Он так долго искал его, надеялся... Эксетер пристально вглядывался в обросшее, грязное лицо, пытаясь разглядеть своего брата и самого близкого друга, с которым они делили детскую и классные комнаты, вместе придумывали проказы, учились и познавали взрослый мир. Закери очень любил его и пытался подражать старшему брату во всём, Траэрн понимал это и часто поддразнивал братишку, но и всегда был первым, кто вставал на его защиту. Зак был неотъемлемой частью его жизни и присутствовал во всех светлых воспоминаниях детства и юности. И теперь приказать этому грубому мужику убить Закери казалось ему предательством. Траэрн смотрел на какое-то отребье, которое просто не могло быть его братом! Но являлось им. Эксетер отрицательно помотал головой, взял из рук рыбака нож, который тот, вероятно, использовал для разделки рыбы, и шагнул к бьющемуся в путах пленнику. Он должен был высказать брату уважение и сделать это сам. Он должен был ему хотя бы эту малость.
Траэрн сел рядом с ним на корточки, то ли надеясь на чудо, то ли пытаясь хоть немного оттянуть неизбежное. Нож в его руке дрожал, а глаза застилали слёзы. Словно предчувствуя, Зак задёргался сильнее, пытаясь разорвать верёвки. Из его горла вырвалось глухое рычание, перешедшее в тоскливый, душераздирающий полустон-полувой. Безумно мечущийся взгляд на короткое мгновение задержался на лице Траэрна и ему показалось, что в этот момент он увидел в таких родных глазах брата проблеск узнавания. Нож с глухим стуком упал на каменный пол. Траэрн закрыл лицо руками, с силой зарываясь пальцами в волосы. Он не мог. Не мог убить брата, человека, которого любил на протяжении двадцати двух лет.
В тот момент отчаяния и глухой безвыходности, он принял решение, о котором в последствии сожалел бессчётное количество раз.
Паудерхэм-холл – родовое гнездо Эксетеров – окружали обширные земли. На их объезд не хватало даже целого дня. Поля, леса, часть побережья, деревня – всё это менялось и в тоже время оставалось неизменным на протяжении веков. Почти каждый новый носитель титула, что-то менял в архитектуре дома, планировке парка, благоустройстве арендаторов и крестьян, но были и вещи до которых не доходили руки или же просто не было никому дела. Так в отдалённом уголке леса, более века назад, прадед Траэрна приказал построить дом. Теперь он считался охотничьим, но тогда был построен с, явно, другими целями. Дом был добротным, каменным и достаточно большим, чтобы вместить семью из четырёх-пяти человек. Траэрн был склонен согласиться с мнением, что дом был построен для любовницы прадеда – это объясняло комфортабельность жилища, а также его удалённость от главного дома. Но шли годы, а дом больше не использовали. Лес плотнее обступил здание, а тропа к нему заросла.
Оглушив Закери, чтобы он не привлекал к себе внимание, Траэрн с помощью рыбаков отвёз брата в дом в лесу. Он щедро заплатил мужчинам за молчание, а один из них, недавно овдовевший, предложил Его Светлости помогать с полоумным. Чуть позже в помощь ему Эксетер нанял ещё одного дюжего, не разговорчивого парня.
Существование Закери трудно было назвать жизнью. Надежды Траэрна на то, что при необходимом уходе и обретя крышу и покой, брат снова придёт в себя не оправдались. Закери вёл себя как животное. Ел с пола, спал на нём же, часами смотрел на узкое зарешеченное окно, царапал ногтями стену и издавал какие-то звуки. Он не давал себя мыть и подстригать, рвал на себе одежду. При появлении людей он свирепел и начинал кидаться, крушить мебель, раня себя и стремясь убить «гостя». И вскоре они убрали из комнаты всё, кроме подстилки для сна и пары крепких стульев. Печальное зрелище, тяжёлая участь... разрешить которую Траэрну мешали редкие моменты затишья, в которые что-то мелькало в глазах Закери, что-то, что не давало Эксетеру поставить точку в никчёмной жизни брата.
Спустя чуть больше года Закери первый раз сбежал. Воспользовавшись тем, что Джон замешкался, а Гари ушёл в деревню, Зак оглушил своего охранника и бежал.
Траэрн был в это время в поместье, но доложил о случившемся очнувшийся Джон, ему только через несколько часов, когда уже смеркалось. О том, чтобы привлечь к поискам большее количество людей не могло быть и речи, и они втроём, в быстро наступающей темноте, принялись прочёсывать округу.
Траэрну очень хотелось, чтобы то, что он увидел той ночью, было жутким сном. Кошмаром, который бы рассеялся с наступлением утра. Но, к сожалению, судьба не была к нему столь милостива.
Они нашли Закери уже далеко за полночь. О его местонахождении им подсказал вой. Жуткий, заставляющий застывать кровь в венах. Он не был похож на вой животного, а казалось бы шёл из недр самого ада. Эксетер понял, что произошло что-то ужасное ещё до того, как ступил на крохотную лесную прогалину.
Зак ползал на корячках вокруг неподвижного, обнажённого тела и страшно выл. Почему-то его вой напоминал Траэрну жуткое подобие произносимого нараспев молебна, но эта мысль была забыта, как только из-за тучи выглянула луна и осветила труп. О том, что это была женщина можно было догадаться, но как она выглядела при жизни и была ли молода... он не знал. У неё не было ушей, губы были оторваны, являя взгляду обнажённые дёсна и зубы, а в ночное небо таращились пустые глазницы. Её ноги были сжаты и полусогнуты, пальцы с обломанными ногтями впивались глубоко в землю, а застывшее в болезненной позе тело, выдавало борьбу и муку, которые она перенесла перед смертью. Её груди были разрезаны, соски удалены, живот вспорот. Внутренние органы выбивались наружу, как будто кто-то в них копошился. Зак прекратил своё движение вокруг тела, запустил пятерню в её нутро и потянул ко рту какой-то из органов, но вдруг резко замер и повернулся в их направлении. Его глаза на перепачканном грязью и кровью лице загорелись, а руки стали шарить по земле в поисках ножа, который он взял, убегая из дома. Медлить было нельзя. Они окружили его и напали с трёх сторон. А после того, как он снова оказался под замком, вернулись и закопали тело.
Этот кошмар преследовал Траэрна много месяцев подряд и тогда он зарёкся жениться, боясь подвергать опасности женщину, которую будет называть своей женой.
Зак убегал ещё несколько раз, становясь всё изощрённее, опаснее и по Девону вновь поползли слухи о девонширском дьяволе, крадущем девиц.
И вот теперь всё кончено. Последняя вылазка Зака оказалась для него роковой. Он подошёл слишком близко к деревне, утратил бдительность. Из корявых, с кучей ошибок, каракуль Гари, Траэрн понял, что крики девушки услышал какой-то крестьянин. Он прибежал с поля и заколол «дьявола» вилами. Судя по всему это произошло больше месяца назад, возможно даже через несколько дней после его – Траэрна – свадьбы. Он снова поднял листок повыше к свету свечи. Гари уверял, что они хитро обвели крестьянина и смогли унести тело Закери. Ночью они с Джоном отнесли его в семейный склеп Эксетеров и Зак занял место под своей могильной плитой, а крестьянин рассказывает в каждые раскрытые уши, что дьявол просто растворился в воздухе.
Эксетер с силой смял лист в кулаке и бросил его в пасть бушующего в камине пламени. Всё кончено. Ему больше не нужно искать объяснение для Юны и её семьи, почему они останутся в Лондоне. Они, как и следует, проведут Рождество в Паудерхэм-холле. Ему больше нет нужды держать молодую жену вдали от монстра, коим являлся его брат.
Траэрн выдвинул верхний ящик стола и достал старую, аккуратно сложенную записку. Он развернул её и пробежал глазами по знакомым наизусть строкам. Эту записку, лет семь назад, в один из лондонских визитов, прислал ему Закери. Чернила уже чуть-чуть поблекли, но строки по-прежнему дышали весельем и непринуждённостью их юности...
Зака больше нет. Его нет уже пять лет, и Траэрн понял, что тогда он горевал по брату гораздо больше, чем сейчас, когда он действительно умер. Если быть до конца честным, сейчас он чувствовал облегчение. Ему больше не надо беспокоиться о не желающей покидать поместье матери, не надо бояться, что правда выйдет наружу, не надо беспокоиться о безопасности Юны. Он может вернуться домой.
Он должен немедленно вернуться.
Рождество
Не смотря на ранний час дом был полон звуков. Просто поразительно сколько шума могут создать всего три человека! Но если это шотландцы и тем более МакДональды – возможно всё!
Траэрн увидел, что Юна проснулась и успел поймать её в тот момент, когда она собралась соскользнуть с кровати. Поудобнее перехватив её за талию, он потянул жену на себя, пока она не легла на его грудь.
- Куда же это вы собрались, миледи? – деловито спросил он, собирая её рассыпавшиеся волосы. Откинул их ей на спину и, придерживая, потянулся к губам Юны.
- Завтракать. – Коротко чмокнув его в губы, затараторила Юна, - Посмотрите сколько уже времени! Бриана и Катриона уже наверняка проснулись и открывают подарки! Я не хочу пропустить всё самое интересное!
- Юна, если вы сейчас уйдёте, я буду очень недоволен. Ваши подарки дождутся вас в любом случае, - недовольный небрежным поцелуем Траэрн отпустил её волосы и, подцепив пальцем лямку ночной рубашки, потянул её вниз. - А сейчас я хочу получить свой.
Юна немного приподнялась интуитивно помогая ему и, когда ткань скользнула вниз, перевела взгляд с своей обнажившейся груди на мужа. Глаза Траэрна потемнели, дыхание стало тяжелее.
- Ваш подарок тоже... – Начала было Юна, но он не слушал её. Взяв за талию, он приподнял её над собой и нежная вершинка оказалась над его губами. Юна как завороженная смотрела, как губы Траэрна сомкнулись на её соске и, тихо ахнув, зарылась пальцами в его волосы. Их глаза встретились: зелёные, как изумруды Эксетеров, Траэрна и тёмные, как у лани, Юны.
- Траэрн... – застонала Юна, забыв о завтраке и подарках, как только его язык коснулся твёрдой вершинки.
Большего и не требовалось. Перекатившись, Эксетер накрыл жену своим телом.
Через полтора часа они вошли в залу, из которой доносились звуки музыки и высокие девичьи голоса. В центре комнаты виконт Глинкерик кружил в каком-то первобытном подобии польки вдовствующую герцогиню. Мать Его Светлости раскраснелась и смущённо улыбалась, слушая льстивую болтовню шотландца и пытаясь сохранить плавность движений, что было не просто с таким порывистым партнёром. Сёстры Юны, весело распевая какую-то незнакомую Траэрну песню, в четыре руки бренчали на клавесине.
- Ваша Светлость, - спохватившись, поклонился герцогу дворецкий, который забыв о своих обязанностях с улыбкой смотрел на танцующую леди Эксетер, и повторил поклон для герцогини.
Девушки вскочили со своих мест и одновременно опустились перед Траэрном в низком реверансе. Они не поднимали глаз, всё то время что он следил за этой сценой. Эксетер посмотрел на супругу – так и есть. Юна изо всех сил старалась спрятать улыбку.
- Миледи, это ваших рук дело? – Иронично выгнул бровь Траэрн, - Должен признать, вы отлично потрудились, ваши сёстры делают реверанс куда лучше вас.
Он подал руку младшей из сестёр и помог ей подняться.
- Бриана, вы уже открыли подарки? Ваша сестра очень боялась пропустить этот момент.
Словно только и ждали разрешения, девушки, смеясь, заспешили к ёлке под которой возвышались манящие яркими обёртками и красными лентами картонки и свёртки. Весело щебеча они передавали подарки из рук в руки, тут же открывали их и показывали друг другу. Их горящие радостью глаза то зажигались смехом, то удивлённо округлялись. Они смеялись без перерыва и, казалось, не замечали никого вокруг.
Траэрн остался стоять в стороне и, не скрываясь, любовался Юной, так искренне радующейся каждому, даже самому не значительному, дару. Кто-то тронул его за рукав и он увидел рядом с собой мать.
- У нас давно не было такого весёлого Рождества. – Грустно улыбнулась она, - Они напоминают мне вас с Закери в детстве. Вы тоже очень ждали Рождество... – Траэрн подал матери платок и она, благодарно кивнув, промокнула набежавшие слёзы. - Я думала, что уже никогда не увижу в нашем доме такой искренней радости...
Она улыбнулась сквозь слёзы и указала на ёлку.
- Ну что же ты, Траэрн, разве не хочешь взглянуть на свои подарки? Там наверняка найдётся что-нибудь, что придётся тебе по душе. – Голос вдовствующей герцогини снова задрожал.
- Я тоже думал о Закери, мама. – Траэрн бережно обнял мать за плечи, напоминая что она не одна. – И собираюсь навестить его.
Он поцеловал мать в щёку и отстранился.
- Не задерживайся, сегодня очень холодно. – Беря себя в руки, леди Эксетер спрятала платок в рукав и направилась к девушкам и стоящему рядом с ними виконту.
Траэрн вышел в холл, поразительно пустой и тихий без ласковой улыбки матери, ищущего его нежного взгляда Юны и весёлого смеха Катрионы и Брианы. Лакей подал пальто на меху и, надев его, Траэрн вышел из дома. Всё вокруг сверкало белизной свежевыпавшего снега. Он свернул на нужную дорожку и пошёл к семейному склепу. Следы уже почти запорошило снегом, но он понял, что мать приходила сюда сегодня. Так и есть, на надгробиях отца и Зака не было и пылинки и на обоих плитах лежали по маленькой веточке ели перевязанной ленточкой. Траэрн постоял перед надгробием отца, а потом остановился возле места последнего приюта Закери. Он не знал зачем он сюда пришёл, что надеялся увидеть. Того Зака, которого они вспоминали с матерью, не стало задолго до того, как брат умер. Мама не знала этого. Он знал. Траэрн помнил каждую из его жертв, безумные припадки, часы, которые он проводил с Заком в пустой комнате, рассказывая ему о их детстве, пытаясь пробудить в нём хоть какие-то воспоминания... Но он помнил и другого Зака. Весёлого, азартного, жизнелюбивого. И таким он хотел помнить его всегда. Наверное, он пришёл попрощаться. Оставить в прошлом всё то страшное, что случилось за последние пять лет, похоронить вместе с останками воспоминания о невольном жителе лесного дома... чтобы смотреть вперёд.
Снаружи послышался тихий скрип снега под лёгкими шагами и Траэрн поспешил покинуть мрачный свод склепа. Он не хотел, чтобы печаль омрачала радость Юны, а это была именно она. Он пошёл ей навстречу, её шаги замедлились, словно она засомневалась в верности решения прийти сюда. Они остановились в шаге друг от друга, молча глядя в глаза.
- Я хотела отдать вам свой подарок, - прервала молчание Юна и вытащила из под меховой накидки небольшую коробку.
Эксетер продолжал молчать, внимательно, как будто впервые, разглядывая лицо Юны.
- Траэрн? – Муж не спешил взять её подарок и Юна почувствовала себя не уютно.
Траэрн очнулся от задумчивости и взял коробку из рук жены. Она оказалась совсем лёгкой, как будто пустой и даже встряхнув её, он не услышал никакого звука. Это не имело значения. Даже если коробка была пустой – это было не важно. У него была Юна и она заключала в себе всё, о чём он мечтал, чего хотел.
- Спасибо, - тихо сказал он, делая шаг и привлекая жену к себе, - Что бы это ни было – спасибо.
- Не хотите посмотреть что там? – Юна прикусила нижнюю губу и, откинув голову назад, посмотрела в глаза мужа.
- Юна, я должен кое-что сказать вам, - Неожиданно меняя тему разговора, Траэрн наклонил голову и нежно поцеловал её в губы, - Я люблю вас.
Он хотел, чтобы она знала это.
Уже знакомым жестом её ладонь легла на его щёку, лаская, удерживая, продлевая поцелуй. Глаза Юны засветились счастьем, на губах расцвела улыбка.
- Откройте... – Смущённо настаивала она.
Слегка нахмурившись, Эксетер потянул за ленту. Не такого ответа он ждал от Юны. Алая лента упала к их ногам и он открыл коробку. Несколько секунд он безмолвно смотрел на подарок, а потом широко улыбнулся и, крепко обняв Юну, приподнял её над землёй.
- Я люблю вас. – Повторил Траэрн, уже не нуждаясь в ответе, и снова приник к её губам в поцелуе.
...
маркиза Уиндлсхэм:
04.11.13 18:22
Последняя карета отъехала от имения Уиндлсхэмов много часов назад, и весь дом будто тихо вздыхал, утомлённый приёмом не меньше его хозяев. Вдовствующая маркиза уже почти удалилась в свое пристанище, не преминув на прощание прочитать пару обычных нотаций о подобающем истинной леди поведении. Маркиза рассеянно кивала, уносясь воспоминаниями на несколько часов назад. Однако к концу нравоучительной беседы пожилая леди дала слабину и, не удержавшись, доверительно прошептала невестке:
- Ах, если бы меня
так поцеловал граф Стерлингтон при всё честном народе, то я бы тоже забыла обо всём и… - Впрочем, договорить она не успела, чему Марианна была несказанно рада. Молодожёны выбрались-таки из покоев, чтобы проводить родственницу. Тепло попрощавшись с маркизой, Марианна поднялась к себе. Несмотря на некоторое сближение со свекровью, она не готова была делиться с нею своими романтическими переживаниями. Каждое волшебное мгновение в графском доме она хотела сохранить для себя.
Ночь безмолвно вступала в свои права, скрадывая все звуки затихающего дома, но уснуть маркиза не могла. Тёмное беспокойство завладевало ею. Не давало расслабиться и дать себе передышку после всех последних событий. Будущее по-прежнему оставалось неопределённым, но все насущные проблемы отступали перед терзаниями души. Никакие слова Филиппа не могли унять её тревогу, неуверенность в себе и страх быть покинутой, а когда через день он не смог отправиться с ними в Лондон, то шквал сомнений затопил маркизу. Сомнений в себе и в словах графа. Она верила всем сердцем, что его чувства искренни, но в её жизни уже была боль разочарования, когда слова оказались пустым звуком. И хотя Марианна ругала себя самыми последними словами за то, что сравнивает двух таких разных мужчин, сомнения продолжали грызть её изнутри.
Чтобы забыться, она увлечённо влилась в увеселения, так щедро предоставляемые во время Сезона. Каждый раз, когда они со свекровью посещали тот или иной приём, шепотки и любопытные взгляды возвещали о том, что без подробностей свадебного приёма, апофеозом которого стал страстный поцелуй маркизы и графа Стерлингтона, им оттуда не выбраться. С неимоверным облегчением Марианна вздохнула, когда к ним присоединился сам граф, один вид которого отбивал желание у любого расспрашивать и настаивать на самых пикантных подробностях. Однако и оставлять охочее до сплетен общество, так сказать, голодными было нельзя. И к старым сплетням добавилась новая – граф Стерлингтон ухаживает за вдовой Уиндлсхэма.
Как много всего скрывалось за простым понятием ухаживания. Только сейчас Марианна открыла для себя его истинное значение. Бесконечно много времени она могла проводить с любимым мужчиной, посещать вместе приёмы, наносить визиты, ходить за покупками, совершать верховые прогулки… Граф сдержал обещание, и обучение верховой езде доставило Марианне немало приятных минут. Тем более, когда маркиза узнала, что уроки можно продолжать и в спальне, и этот вид верховой езды был гораздо более волнующим… В этом то и заключалась проблема. В жизнь Марианны ворвалась истинная любовь. Она влюбилась так, что, казалось, не выдержит силы этого чувства. Это не шло ни в какое сравнение с увлечением юности, и уж тем более с теплыми чувствами к супругу. Она была настолько поглощена своими эмоциями, что это выбивало из колеи. Чем бы она ни занималась, граф всегда незримо присутствовал в её мыслях. Он стал самым значимым для неё человеком, тем, для кого она жила. Без кого уже не представляла своей жизни. Без его милой сердцу улыбки, которая неизменно сопровождалась ямочками на щеках, без его зачаровывающего взгляда, без нежных рук и страстных ночей, без их доверительных разговоров и пылких признаний. Она понимала, что практически растворяется в этой любви, теряя себя.
Но, тем не менее, как бы ни были сильны чувства, она прятала их за непринуждённым общением, достаточно скромным поведением на людях и преувеличенным вниманием к светской жизни. Единственное место, где она давала себе безграничную волю, была спальня, где они встречались с Филиппом. За закрытыми дверями она могла позволить себе любое безумство и говорить своим телом о всей силе любви. Но эта сдержанность, это полуобманчивое состояние не могло долго продолжаться. Граф, верно, ожидал, когда она примет его предложение руки и сердца, но Марианна всячески откладывала важный разговор. Она замечала, как хмурится Филипп, как начинает терять терпение, и все равно тянула...
Она всё больше удивлялась степени своей неуверенности в себе. При всех знаках внимания, что оказывали ей светские щеголи, при всем том расположении, что оказывал Филипп, она так до конца и не могла поверить, что их свяжет нечто большее, чем краткосрочный роман. Оказалось, совсем непросто поддерживать эту иллюзию беззаботности и легкости. Марианна признавалась самой себе, что дело в её прошлом. Прошлое всегда держит нас в своих цепких объятиях, стремясь разрушить будущее. Оно безмолвно напоминает, что миг счастья краток, что стоит тебе лишь поверить в то, что твоя жизнь наладилась, как судьба-насмешница разбивает эту веру на осколки. Марианна больше не хотела страдать и быть покинутой и поэтому не открывала свое сердце графу, беззаботно порхая с приёма на приём и страшась слишком сильного сближения. Но в глубине души, в тот момент, когда она разрешала себе задуматься и признать истину, она понимала - расставание с Филиппом убьет её.
А меж тем жизнь шла своим чередом, расставляя незримые ловушки. Как это всегда бывает, когда ты прокручиваешь назад события, то понимаешь, что если бы не случилось одно, то оно не потянуло бы за собой другое... В тот день Марианна вышла от поверенного вместе с вдовствующей маркизой Уиндлсхэм. Спустя некоторое время после женитьбы пасынок занялся судьбой своих родственниц, но, как оказалось, его отец предусмотрел всё. По специальному пункту завещания, оглашенному лишь спустя два месяца после свадьбы, где бы она ни состоялась, матери и вдове покойного назначалось щедрое содержание. Обе женщины получили по письму. Было так странно держать в руках это свидетельство из прошлого, так странно осознавать, что супруг тщательно скрывал свои планы и даже на пороге смерти не признался ни в чём, позволяя всё это время думать, что оставляет родных людей на произвол судьбы ввиду какого-то помутнения разума. Это было выше понимания Марианны. Руки женщины дрожали, когда она распечатывала ссохшийся конверт. Строчки расплывались перед глазами. В небольшой кофейне, где она уединилась, распрощавшись с не менее растерянной свекровью, она спустя столько лет узнала все потаённые мысли своего покойного супруга.
Быть может, если бы ей не открылось столько, не будь она в таком состоянии, Джастин не смог бы застать её врасплох. Но он выбрал именно этот момент, чтобы после стольких лет оказаться в том же самом месте, где оказалась и она. Как раз тогда, когда ей открылось, что муж прекрасно знал об её чувствах к бывшему жениху, обо всех причинах, побудивших её сделать выбор мужа, не обманули его и её нарочитые чувства, более напоминающие любовь дочери к отцу, как и замечал он скрытую печаль о несбывшейся мечте иметь детей, застывшую в глазах. Он читал её как раскрытую книгу и всё же любил и надеялся на взаимность. Однако так и не дождался. В его словах не было упрёка. Он не винил Марианну ни в чём. Лишь благодарил за то, что она скрасила его жизнь на склоне лет, и просил прощения за замыслы с наследством. Марианна положила письмо на столик и уставилась в окно невидящим взглядом. Перед её мысленным взором проносились безмятежные дни замужества, а потом недолгие недели, когда она радовалась своей беременности. Её жизнь тогда наполнились смыслом. Ожидание ребёнка помогло справиться с переживаниями о несчастной любви и закрыть дверь в прошлое. Она так остро ощущала жизнь внутри себя, так мечтала о том дне, когда увидит своего малыша, что даже не могла представить, какой удар нанесет судьба. Её ребенок просто.. умер внутри неё, и произошло это так незаметно, что она так и не смогла узнать ни час, ни день, ни причины, когда и почему так произошло. "Так бывает, - успокаивал семейный врач, и у Вас ещё будет много детей". Но он солгал
Её утроба оставалась бесплодной. Месяц за месяцем Марианна понимала, что усилия тщетны. Все те минуты, что она смирялась с постылым актом супружеского долга, были бесполезной тратой времени. Марианна нашла себя в бесконечной заботе о муже, в хозяйственных делах, в увлечении цветами, отодвинув свое горе так далеко за край сознания, что убедила саму себя в том, что это её не беспокоит. Её муж был немолод, и в последние годы его жизни они жили практически как родственники, однако Марианна была склонна винить в неспособности зачать лишь себя. Прошлое и настоящее перемешалось. Она снова оказалась во власти своей скорби и страхов. Ведь сейчас ничего не мешает ей забеременеть, но этого не происходит! Что же она может дать графу кроме своего общества и постельных утех? Ему нужен наследник, но она не способна его дать. Она видела, с каким теплом Филипп смотрит на её племянников и племянниц. Но ей не суждено подарить ему собственное дитя...
Скоро он поймет это и найдет себе какую-нибудь дебютантку наподобие мисс Молли Перкинс с её овечьим взглядом или дочери виконта Девлина, которая хищным взглядом преследовала её Филиппа. О, Боже! Имеет ли она право отнимать у него это время на бесцельные отношения? Не лучше ли самой всё это прекратить, чтобы не умереть в тот же миг, когда он объявит о расставании? Или того хуже, она узнает о помолвке графа от кого-нибудь из знакомых. Марианне казалось, что все демоны ада набросились на неё, нашептывая сомнения и рисуя картины одна страшнее другой, подталкивая к единственно верному решению. И именно в эту минуту Джастин оказался рядом. Она даже не сразу сообразила, кто перед ней, пока знакомый голос не пробился сквозь поток мыслей:
- Здравствуй, Мари, - почему-то он всегда называл её так, на французский манер, и когда-то это казалось ей таким милым, но сейчас раздражало.
- Для Вас леди Уиндлсхэм, лорд Блэкмор, я полагаю, - сухо ответила Марианна, с отвращением вглядываясь в лицо бывшего жениха. Оно носило явные следы разгульного образа жизни, но камердинер явно не зря получал жалованье. Джастин был одет безупречно, но это была лишь блестящая оболочка, скрывающая пустоту. Когда-то она любила этого человека так, что, казалось, не перенесет расставания, но жизнь показала, что это была лишь пылкая девическая влюбленность, а истинная любовь - это чувство, когда ты хочешь, чтобы твой любимый был счастлив. И если ты не можешь дать ему главное, не сможешь наполнить жизнь смыслом, к которому стремится каждый мужчина - иметь продолжение рода, то остается только уйти. - Извините, но я спешу.
Встав, Марианна натолкнулась на выросшую перед ней стену. Цепкие руки стиснули запястья.
- Не так скоро, Мари. Я хочу поговорить. Теперь, когда твой муж не стоит между нами, мы можем быть вместе. Я был полным болваном тогда, когда позволил тебе выйти замуж за другого. Все эти годы вспоминал тебя, Мари, и так ждал, когда ты выйдешь в свет после траура. Знаешь, ты стала еще красивее..
Марианне было все равно, что её видят и слышат все посетители кофейни. Её не волновал этот мужчина, который, по истине, был поразительно самовлюблен и самонадеян! Всё, что она хотела, это сбежать отсюда и скрыться как в раковину, в свою печаль. Вырвав свои руки из захвата, она схватила ридикюль и твёрдо сказала:
- Нам не о чем говорить, лорд Блэкмор. Всё было сказано много лет назад. Оставьте меня в покое!
- Мы ещё посмотрим, - доносилось ей в спину, но Марианна уже выскочила на воздух, чуть покачнулась от внезапного головокружения и взошла в карету.
У себя в доме она часами стояла у окна, ожидая графа. Она не знала, как сообщить ему, что всё кончено, какую причину назвать, кроме очевидной. Почему-то она была уверена, что он не послушает её и ещё больше затянет агонию. Останется из жалости или же обманет сам себя, что её бесплодие ничего не значит. Она настолько извела себя, настолько потерялась в самокопании и горестных мыслях, что не сразу услышала стук в дверь.
Лорд Стерлингтон… лорд Блэкмор… дуэль...
Всё, всё потеряло значение! Всё, кроме мыслей о смерти Филиппа. Он не может, не может, не может умереть!
Она смутно помнила, как ехала в дом графа, как тянулись часы ожидания, что она делала и что говорила, но когда она услышала его голос, самый важный для неё голос на всём света, сердце чуть не разорвалось от облегчения. Жив! Всё остальное неважно. Все остальное потом. Потом…
И она дала себе эту ночь… А потом ещё день.. И неделю, переросшую в месяц… И все никак не могла отпустить Филиппа, купаясь в его любви.. Даря ему себя без остатка и открывая, наконец, все свои чувства... И все свои страхи. Как она и предполагала, Филипп заверял, что они примут то, что даст им Господь и будь, что будет. Главное, что они вместе и любят друг друга. Марианна дала себе полгода, прежде чем даст свободу любимому мужчине. Но Господь смилостивился над ней. Пятый граф Стерлингтон заявил о себе властно и очень определённо и не давал своей матери передышки вплоть до свадьбы, когда будто смилостивился, прекратив ежеутренние мучения.
Приближаясь к алтарю, где её ждал Филипп, безумно счастливая и будто светящаяся от радости, Марианна смотрела только в будущее.
«Я счастлива», - читалось в её глазах.
«Я хочу сделать тебя счастливым», - рвалось изнутри.
«Люблю», - шептали губы. ...
Князь Владислав Немет:
05.11.13 13:05
~~~~~~~*****~~~~~~~
-Ласло! Через три дня мы уже должны быть в Веспреме!
Кассандра без стука ворвалась в кабинет Владислава.
-А туда не меньше пяти дней пути! Почему мы всё ещё здесь?
Влад едва успел прикрыть книгой документы, украденные у герцога Девонширского. Он почти закончил расшифровывать их, и поездка в Веспрем никак не входила в его планы.
-Ты забыла о манерах, Сандра.
Сестра остановилась у стола и присела в поклоне. Удовлетворённо кивнув, Влад указал ей на стул.
-Так что случилось?
-День рождения Бьянки!
Влад удивлённо поднял брови.
-Графиня Ратоци. Мы приглашены. Ты говорил, что мы поедем.
Весь вид Кассандры выражал нетерпение. Гафиня была одной из её немногочисленных подруг, и лишать сестру возможности хоть немного отвлечься... Влад задумчиво молчал, а Кассандра становилась всё более печальной. Маленькая интриганка. Влад сдержал улыбку. Его сестра - самая настоящая манипуляторша. Но немного времени с подругой она заслужила.
-Я велю готовить экипаж. Пусть Янка соберёт твои вещи.
-Ласло! - Кассандра вскочила со стула, бросаясь к Владу с объятиями.
Встретив предостерегающий взгляд брата, девушка остановилась и присела ещё в одном реверансе.
-Благодарю, брат. - Сандра направилась к двери, но тут же остановилась. - А ты? Ты поедешь?
Влад взглянул на край документа, выглядывающего из-под книги. А ведь это отличная возможность передать документ и...
-Да, Сандра. Я поеду.
*****
Граф Крижничи одевался второпях. Всё внутри кипело от гнева, но внешне его лицо было похоже на маску.
-Мы ведь поженимся?
Звук голоса любовницы заставил графа лишь сжать зубы. Кто же ожидал, что она окажется такой надоедливой и столь быстро ему наскучит.
-Увы, Ульрика, но мне предстоит брак по расчёту, и ты это знаешь.
Закария повернулся к женщине и изобразил на лице всю скорбь, на какую был способен.
-А сейчас мне пора. - Он накинул камзол и быстрее пули вылетел из дома.
В доме у графа Ратоци было темно и пыльно, пахло чем-то затхлым, в углах висела паутина. Закария ненавидел это место - оно вызывало у него воспоминания о детстве, когда их дом оказался во власти турок. Годы запустения, крики за стеной, засохшая кровь на коврах, и вот такой же точно запах, когда они ушли...
Закария передёрнулся, почувствовав тошноту. Наконец, двери распахнулись, и в тёмную залу вошёл граф.
-Закария, мальчик мой! - Старик изобразил на лице притворную радость.
Закария едва ли не скривился. Старый лицемер. Слава Богу, с объятиями не набросился. Ратоци упал в старое кресло и сцепил руки в замок на животе.
-Ну, полно приветствий, садись! - Он махнул рукой на второе кресло - такое же старое,как и всё здесь.
-Благодарю. - Закария поклонился, но остался стоять.
-Ты слишком горд, мальчик мой. Для нашего дела это большой недостаток.
Закария промолчал, не сочтя нужным спорить с графом.
-Ну да ладно... - Ратоци помолчал, глядя в пол. - Дело вот какое... У нас появился шанс добиться расположения Марии Терезии. Ты же знаешь, мы проявили преступную неосмотрительность, не выказав Её Величеству вовремя свою преданность... Но кое-кто наплевал на свою верность Венгрии, предал всех нас и возвысился. Ты понимаешь, о ком я говорю? - Ратоци вперил в Закарию пристальный взгляд.
Закария кивнул.
-Немет.
-Да, наш палатин... - Старик перевёл свой взгляд на стену. - И у нас с тобой есть возможность... Исправить ошибку. С помощью палатина. Моя дочь через три дня празднует день рождения. И она пригласила в наше поместье свою близкую подругу - княжну Кассандру. А прекрасная княжна является... сестрой нашего палатина. Мне стало известно, что князь будет сопровождать свою сестру. И он возьмёт с собой один интересный документ, который поможет нам с вами вернуть расположение королевы. Если вы сможете его добыть, то мы предоставим его Марии Терезии и заслужим её прощение.
-Почему это не сделать вам? - Закария хранил отстранённое выражение лица.
-Потому что князь далеко не дурак. Он сразу догадается, что это моих рук дело.
-То есть, если его ограбят по дороге к вам, то он этого не поймёт? - Ни один мускул на лице Закарии дрогнул, но голос просто источал сарказм.
-Мой юный друг, если вы всё сделаете быстро и нагло, он ничего не поймёт!
*****
Княжна Кассандра пребывала в задумчивости и унынии. Её дорогой братец, этот хитрый мерзавец, решил поступить по-своему! Поездке с ней он предпочёл поход с Мэри к модистке. Ну надо же! Кассандра фыркнула, чем заслужила укоризненный взгляд сестры Бригит. К модистке! Что он там собрался выбирать?!
Сандра отвернулась от окна и скрестила руки на груди - совсем неподобающая поза для леди. Может, ей действительно взять пару уроков у Мэри? Эта мысль неожиданно расмешила, и Кассандра немного расслабилась. Так непривычно было путешествовать одной. Непривычно и... необычно? Свободно? Интригующе? Кассандра улыбнулась. Ей выпал редкий шанс насладиться чарующей свободой, так неужели она его упустит?!
Кассандра посмотрела на сестру Бригит. Вырваться из-под её надзора будет не так-то просто, но если... Додумать эту мысль ей не дал громкий свист, раздавшийся снаружи кареты. Лошади испуганно заржали, экипаж резко остановился. Кассандра приподнялась на сидении, чтобы выяснить, что случилось. Сестра Бригит испуганно запричитала. Раздался громкий крик и лязг металла. Свист повторился снова. Это выстрелы? Внезапно дверца кареты распахнулась. С порывом ветра в карету вскочил мужчина. Его лицо было скрыто тёмным платком. Видны только глаза. Жестокие. Колючие. Почти чёрные.
-Где документы?
Тихий голос резал, словно сталь. Кассандра почувствовала, как тело парализует страх. Ей хватило сил гордо выпрямиться на сидении и взглянуть на этого мерзавца взглядом, полным презрения.
-Вы хоть понимаете, кто я? - Какое чудо - её голос даже не дрогнул.
Ей в грудь упёрлось острие длинной сабли, на которой была... кровь?..
-Где бумаги?
Похоже, она несколько переоценила свои силы.
Сабля надавила на кожу, едва не прорезая её. Последняя мысль Кассандры была о том, что быть разбойником это совсем не романтично.
*****
Закария едва не оторвал дверцу кареты. Внутри были только две женщины. Какого чёрта?! Где Немет? Он выбросил вперёд саблю перед тем, как встретился взглядом с самыми чёрными глазами в мире и понял, что пропал...
*****
-Он пытался убить м-мою сестру! - Владу стоило огромных усилий не сорваться на крик.
-Вы преувеличиваете, князь. - Её Величество, Мария Терезия, махнула пухлой рукой. - Граф всего лишь пытался... заслужить наше одобрение. Вашей сестре ничего не угрожало.
-Он п-пытался выкрасть в-важные д-документы, угрожая моей сестре. Он ранил её и убил т-троих из моих людей. - Голос Влада был тих, больше походя на змеиное шипение.
-Тогда, вам стоит озаботиться тем, как граф смог раздобыть столь важную информацию.
-Я уже решил эту п-проблему. - На мгновение Влад вспомнил окровавленное тело дворецкого. Пожалуй, он немного перестарался, выуживая из того сведения, как долго он шпионил. Наверное, пальцы отрезать всё же не стоило - прожил бы дольше, сказал бы больше.
-Он сделал предложение вашей сестре, признался во всём - это достойно похвалы.
Влад изо всех сил старался молчать. Сделал предложение?! Его сестра - княжна. Красавица. Наследница огромного состояния. Конечно, он сделал ей предложение
-Хватит хмуриться, князь. Займитесь подготовкой к свадьбе.
*****
Влад вышел на улицу. Третий день подряд было пасмурно, туман оседал на одежде холодной моросью. Немет оглядывался по сторонам, чувствуя беспокойство, всегда появляющееся, когда он терял Мэри из виду. Она и Кассандра расположились под деревьями на краю леса, опоясывающего замок. Лоскутное одеяло, на котором они расположились, ярким пятном выделялось среди пожухлой травы и тёмной зелени хвои. Сандра что-то увлечённо рассказывала Мэри, а его жена сосредоточенно рассматривала старую книгу. Влад напрягся. Тут же вспомнилось всё, что происходило между ними в его старой спальне и потом, в их комнате... то, как он наказал свою юную жену за её проделку. Стало чертовски жарко. Как будто холодный ветер вовсе и не забирался под одежду. Мэри почувствовала его присутствие. Она подняла глаза от книги. Яркий румянец окрасил её бледные щёки. О да... Она тоже вспоминает...
Тёмный мех плаща ещё больше оттенял белизну её кожи, делая похожей на ледяную фигуру. Боже, она совершенна! И он владеет ею.
Кассандра заметила, что Мэри отвлеклась, и тоже огляделась по сторонам. Заметив Влада, она радостно помахала ему, подзывая присоединиться. Владислав тяжело вздохнул. Его красивая беспечная сестра была похожа на юную девочку. Уединённая жизнь в замке не требовала соблюдения всех необходимых приличий, поэтому Мэри и Сандра распустили волосы, лишь слегка скрепив их заколками. Порыв ветра трепал чёрные локоны Сандры. Без пудры и румян она была таким ребёнком. И вот этого ребёнка он должен был отдать Крижничу.
Владислав ускорил шаг, привычно ссутулившись. Махнув рукой дюжему крестьянину, приставленному для охраны, чтобы оставил их, Влад опустился на одеяло. Сандра тут же принялась вновь весело болтать.
-А я учу Мэри венгерскому. - Заметив взгляд брата, она тут же поправилась, - леди Немет, я хотела сказать.
Влад ухмыльнулся. Он и сам учил Мэри, но определённого рода словам и фразам...
Весёлый голос сестры прорвался сквозь эти мысли, напоминая о том, зачем он пришёл.
Сандра так беззаботно улыбалась, что обидеть её казалось святотатством. Владислав ощущал себя гонцом, принёсшим дурную весть. Если за это придётся поплатиться головой, то он это заслужил.
Присутствие рядом Мэри немного успокаивало. Вдохнув поглубже, Влад решил выложить всё и сразу, наплевав на свой дипломатический талант.
-Граф Крижничи попросил твоей руки. Её Величество благословила ваш брак.
*****
Влад стёр с руки кровь собственным шейным платком. Янычар, приставленный охранять Мэри и Сандру прижимал ладони к сломанному носу. Его тёмная вишнёвая кровь испачкала пол. Наверное, долго будет отмываться... О чём он думает, чёрт возьми?! В дверь постучали, и в кабинет вошёл начальник замковой охраны.
-Мы прочесали весь лес, господарь. Княжны нигде нет.
Влад туже затянул узел повязки, ткань затрещала. Когда найдёт Кассандру, собственноручно выпорет её. Куда ещё могла спрятаться эта чертовка?.. Они уже обыскали замок, лес, даже соседнее княжество. Влад посмотрел в окно. Ему стоило догадаться, что девчонка что-то выкинет, после скандала, который она учинила.
Немет вышел из комнаты, оттолкнув стражника. Кассандра была умна. Наверняка она двинулась туда, где хоть как-то ориентировалась. С другой стороны, она наверняка пойдёт туда, где её никто даже не подумает искать.
-Бальтазар, готовь лошадей! Мы едем в Девечер.
-Но ведь это владения графа Крижничи. - Бальтазар бежал за Владом.
-Именно. Моя сестра там. Я уверен.
*****
-Я нашёл её на ярмарке. Пыталась стащить у торговца хлеб.
-Надеюсь, никому не известно, что это моя сестра?
-Нет, ваша светлость. Я поселил княжну в своём городском доме, вместе с моей тётушкой. Её репутация никоим образом не пострадает.
-Естественно нет, Крижничи. Потому что вам с её репутацией жить всю жизнь.
Влад посмотрел на исцарапанное лицо графа. Ну что же, по крайней мере, сестра оказала ему сопротивление. Князь мстительно улыбнулся и порадовался, что не успел найти Сандру первым. Ходить с такой физиономией жутко не хотелось.
*****
Сломать пальцы, отрезать язык. Нет, язык он пока оставит, чтобы слушать крики ублюдка.
-Вы хотите его убить, мой лорд?
Именно! Влад отвернулся от танцующей пары и посмотрел на свою молодую жену. Она чертовски хорошо его изучила. Вот только вряд ли понимала, что он действительно способен на убийство. Что он уже совершил убийство. Много убийств.
Раздались громкие радостные крики и хлопки в ладоши. Да, не слишком подходящие мысли на свадьбе. Влад снова посмотрел на сестру. Крижничи с такой силой прижимал её к себе, как будто готов был устроить первую брачную ночь прямо сейчас. Тёплая ладонь легла на колено, и Владислав только сейчас заметил, что сжимает в руке нож. Он вновь посмотрел на свою Ледяную Королеву. В нём просто бушевала неуёмная энергия, которая требовала выхода. Мэри нагнулась, прижимаясь грудью к его руке, обдавая горячим дыханием ухо.
-Вы помните нашу свадьбу, мой лорд?
Влад напрягся ещё больше, член упёрся в брюки. Ладонь Мэри погладила его живот, задевая через брюки напряжённую плоть. Влад едва успел сдержать стон. Мэри заставила его забыть и о свадьбе, и о гостях, обо всём...
У каждого из гостей была зажжённая свеча. Люди двигались в медленном танце с маленькими дрожащими огоньками, образуя разные фигуры. Постепенно пламя свечей потухало, зал погружался в темноту. Молодую невесту увели из зала, жених направился за ней, а гости продолжили свой танец.
Из тумана выступило страшное чудовище, то ли волк, то ли медведь. Молодая служанка испугалась, но не издала ни звука. Вдруг, оборотень схватил её, закинул себе на спину и помчал в лес. Девушка вцепилась в шкуру ужасного существа. Вдруг земля под лапами зверя посыпалась вниз, и он упал в огромную яму, но успел скинуть со спины своей девушку. Жалобно заскулил оборотень, попав в ловушку. Заглянула девушка в яму - лежало чудище на дне, израненное острыми когтями. Подумала она сбежать, но такая печаль была во взгляде её похитителя. Стала девушка думать, как помочь ему. Разорвала своё платье, связала верёвку да сбросила зверю. И в то же мгновение обратился он в молодого юношу. Рассказал он девушке, что пал жертвой проклятья и вынужден был проводить вечность зверем. Но сжалилась девушка над ним и сняла проклятье. Забрал он её в свой замок, где зажили они долго и счастливо.
~~~~~~~*****~~~~~~~
Давным-давно, когда земля была ещё плоской, на краю мира возвышались Северные горы. Они стояли на границе царства Тьмы, чтобы не пустить туда никого из мира людей. В царстве Тьмы нет места живым. Никто не осмеливался пересечь эти горы. Ведь там властвовала вечная зима, и холод стоял такой лютый, что всё живое обращалось в камень.

Властвовала над Северными горами Ледяная королева. Кожа её была бела, как мрамор. Ресницы и губы покрывал иней, а обнажённое тело скрывал снег. Где бы она не появилась, по земле сразу же начинала стелиться порошка, завывал ветер. Обладала королева властью над вьюгами и снегопадами, повелевала ветрами, лишь одно её прикосновение могло обратить всё живое в мрамор. Над владениями Ледяной королевы всегда было тёмное пасмурное небо, сыпал снег да выла метель. Замок владычицы зимы был спрятан среди гор. Никому не было туда ходу.
Да только история наша совсем не там началась. Случилось так, что пошёл один король войной на другого. Долго они бились, много людей полегло, да всё никак не могли одолеть друг друга. Тогда решил один король прибегнуть к колдовству. Вышел на перекрёсток, разбросал серебряные монетки и принялся ждать. Послышалось цоканье козлиных ног - это чёрт явился. Присоветовал чёрт королю найти какого-нибудь пропащего человека и отправить его в Тёмное царство, чтобы украсть венец силы необычайной - кто тот венец на голову возлагает, тот может повелевать дождями, метелями, туманами.
Сказано - сделано! Отправил король гонца, чтобы отсыкал такого человека, которому нечего терять.
Отправился гонец в путь. Едет мимо одной деревни, да видит: народ на окраине собрался рядом с сосной высокой, а на ветке той сосны - верёвка крепкая. Подъехал ближе и спрашивает, зачем тут люди. А они ему и отвечают, мол, вора хитрого поймали.

Вот теперь вешать его будут, за то, что честный люд обкрадывал. И ему наказание, и другим - наука. Смекнул тут гонец, что именно такого человека королю и надобно. Заплатил он золотом выкуп за вора и забрал с собой.
Король обрадовался. Приказал накормить, напоить человека. Как только закончил вор трапезу, явился чёрт. Рассказали они вору, что должно отправиться ему в царство вечной Тьмы, через земли самой Ледяной королевы, чтобы раздобыть венец бурь. Если справится, помилуют его да золотом осыпят, ежели нет - не сносить головы! Делать нечего, пришлось собираться в путь.
А чёрт снова явился. Принёс он с собой пламя из самого ада украденное и заставил Магора (так воришку звали) проглотить его. Рассказал чёрт, что в землях королевы всё живое в камень обращается - только адово пламя ей не подвластно.
Долго шёл Магор к землям королевы. Много времени прошло. Пересёк он горы высокие, скалы острые. И вот, наконец, ступил на замёрзшую землю. Всё вокруг было сковано льдом. Если бы не огонь внутри, замёрз бы Магор сразу же. Незнамо мне, сколько бродил он по землям ледяным, да так и не нашёл он пути в Тёмное царство. Прилёг Магор под сосной отдохнуть и уснул, а огонь адов его согревал.
Случилось, что в ту пору Ледяная королева владения свои обходила. Идёт она по лесу снежному - метель надвигается.
И вдруг видит королева - человек под сосной лежит. Грудь его от дыхания подымается и опадает, облачко пара изо рта вырывается. Не поверила королева глазам своим. Как так? Любой человек погибал, едва ступив на её землю. «Ну, если он от холода не умер, - подумала королева, - то от моего прикосновения ему уж точно не жить».
Подлетела она вьюгой лютой к Магору, закружила метелью белой да и прикоснулась к груди - там, где сердце его билось. Не подействовало колдовство королевы. Спал человек, как и прежде, жив-живёхонек, а королева вместе холодного камня чувствовала тепло. Впервые ощутила она что-то кроме холода.
А тут и Магор проснулся. Видит он - перед ним девушка необычная. Кожа белее снега белого, глаза туч серее, блестят, словно сталь, волосы инеем сверкающим покрыты. Отродясь Магор такого чуда не видел. А королева его тоже рассматривает, дивится, почему жив остался после её ледяного прикосновения. Рассказал ей Магор, что его пламень адов греет. Чёрт этот огонь подарил, а взамен должен Магор ему и королю венец волшебный принести.
Понравились Магор и королева друг другу. Да делать нечего - идти ему надо, а иначе головы не сносить. Отправился он в царство Тьмы, раздобыл венец да воротился обратно. Сговорились Магор с королевой, что вернётся он к ней, как только отдаст венец волшебный.
Пришёл Магор к королю, а тут и чёрт подоспел. Смотрят на венец, восторгаются. Хотел Магор уже обратно идти, да только не держат черти своё слово. Вырвал чёрт из груди Магора сердце, в котором адов огонь пылал, да спрятал.
А королева ждала-ждала в своём ледяном замке, да так и не дождалась. Послала она метели и вьюги искать Магора по всему свету. Увидала метелица, что случилось, рассказала королеве. Долго рыдала она. Слёзы в алмазы сверкающие превращались. Плач её словно ветер завывал. Решила она отомстить обидчикам. Спустилась с гор, заморозила короля и всю его армию и разбила каменные статуи о горы. А чёрта королева заточила в ледяную крепость.
Нашла королева сердце Магора. Горело оно, словно уголёк, спрятала в волшебную шкатулку и забрала в свою страну ледяную. И поныне им согревается.
...
Князь Владислав Немет:
05.11.13 13:50
Уже несколько дней в пути их сопровождал дождь, сменяющийся туманом. Такая задержка в пути была мучительной. Уже почти неделю Влад не мог к ней даже прикоснуться. Охраняемая тёткой и дуэньей, она стала недостижимой целью даже для его пристального взгляда.
Влад ударил кулаком по стенке кареты, вызвав недоуменные взгляды сестры Бригит и Кассандры. Но за эту неделю он был доведен уже до предела. Невозможность прикоснуться, ощутить её тепло, нежные губы, слушать её стоны... Это всё сводило с ума.
Погода была тоже против него. Из-за дождя размыло дороги, они двигалиась со скоростью пешего путника. Но такой грозы, как сегодня, давно уже не было. Дождь стеной. Ветер срывает плащи, бросая в лицо хлесткие струи. Пелена воды скрывает всё вокруг.

Кое-как они добрались до постоялого двора, который был чуть ли не меньше, чем их экипажи. Внутри было сыро и сумрачно, и пахло почему-то хмелем.
Было уже далеко заполночь, когда их расселили по тесным комнаткам. Ветер бился в окна и пробирался в щели. Дождь сменился молочно-белым туманом. Его клочья оседали на ветках и кривых сучках, которые под порывом ветра скреблись в окно. В комнатушке было жутко холодно. Доски скрипели под ногами, и чем-то всё это напоминало Дьёрдени - холодный дождливый вечер, когда он приходил к сестре рассказать сказку на ночь.
Влад подошел к столу и опёрся о него руками. Резко нагнувшись, он опустил голову в таз с ледяной водой. До тех пор, пока лёгкие не начало жечь от желания вдохнуть. Он пытался. Честно пытался не думать о Мэри. Пытался заставить себя не впиваться в неё взглядом, как только она появлялась в поле зрения. Он удерживал себя от желания прикоснуться. Заставлял себя сразу же отпускать руку после формального поцелуя. За эти пару недель они сказали друг другу пару слов. "Доброе утро". "Кажется, погода портится, не так ли?". "Надеюсь, вам достаточно тепло в карете?"
Это его убивало. Подводило к краю, за которым нет ничего. Влад понимал, ещё один подобный день, и он не выдержит. Сорвётся.
Необходимым было вдохнуть её запах. И не просто аромат духов. Он хотел дышать её влажной разгорячённой кожей и... Жгучим потоком в лёгкие хлынула вода, и Владислав вынырнул. Во все стороны полетели брызги. Капли побежали по коже под камзол, рубашку, неприятно холодя кожу. Откашливаясь, Немет начал сдирать с себя одежду и в раздражении швырять её на пол.
Он многое знал о ядах. Он умел их готовить и использовать. Но такой совершенной отравы, как Мэри он ещё не встречал. Он уже начинал молиться, чтобы это прошло. Так желать женщину... Это было ненормально. Это было горячо.
*****
Полностью раздевшись, он упал на кровать. После Мэри он не мог спать одетым. Это было сродни прикосновению наждачки к коже. Из-за сквозняка, забравшегося в щели, пламя свечи потухло, в комнате стало темно. Влад посмотрел в окно. Он представлял Мэри, свою холодную ледяную королеву. Бледную, гордую, неприступную. Какой она будет в подвенечном платье? Какой она будет, когда станет вынашивать его детей?.. Влад застонал, представив Мэри, беременную его ребёнком. Возможно, она уже...
Эта мысль возбуждала. Он хотел её. Хотел свою королеву. Безгранично и без остатка. Боже! Он ждал их свадьбы, как единственного способа привязать Мэри к себе. Сделать своей окончательно и отрезать ей любые пути к оступлению. Он будет владеть ею. Никогда не отпускать. Брать всеми возможными способами. Дарить её всё, что она только пожелает...
Кровь зажглась огнём, едва он представил Мэри с переливающимися бриллиантами, в тонкой просвечивающей нижней сорочке... Давление в паху стало непереносимым, на шее выступила испарина. Влад как будто горел в лихорадке. Ему нужно было бежать к ней. Мозг наводнили видения. Её глубокий реверанс... Шпилька, вытаскиваемая из волос... Плавное движение руки, когда она подносила угощение к губам... Яблоко в ладони... Идеально прямая спина...
На головке выступила капля. Бёдра поднялись навстречу... её губам. Тогда, в охотничьем домике. Он видел, как она смотрела на его возбуждённую плоть, как провела языком по губам. Его тихий стон смешался с шумом дождя и ветра за окном. Влад не выдержал и обхватил член ладонью. Перед глазами была Мэри. Холодная и идеальная. И такая обжигающе горячая. Он сжал руку и начал медленное движение. Её отточенные манеры скрывали столько секретов. Ладонь быстрее заскользила по влажному стволу. Если перестать думать о ней, то будет легче. Наверное... Собственное тяжёлое дыхание перекрывало все звуки вокруг, и Влад даже не слышал, как тихо скрипинула дверь. Едва слышный вдох, и знакомый голос шёпотом:
-Что вы делаете?
Рука замерла на члене, и Влад сжал отвердевшую плоть лишь бы не кончить от звука её голоса. Он не знал, что ответить ей. Покрытая потом кожа пылала жаром, который, кажется расплавил все его внутренности. Он повернулся, чтобы встреться взглядом с серыми глазами его невесты.
Боже... Лучше бы он этого не делал. Самые сумасшедшие фантазии и извращённые желания воплотились сейчас в ней.
Мэри пришла к нему. Пришла, почувствовав, как сильно он в ней нуждается. Её ноги были обтянуты белыми чулками, а нижняя сорочка с прозрачным кружевом почти ничего не скрывала. И кажется, сверху, вместо пеньюара была наброшена его рубашка.
Он пожирал глазами каждый обнажённый участок её тела, когда Мэри вдруг забралась на кровать и прикоснулась к его руке.
-Можно я?..
Влад смог лишь кивнуть. Когда тёплая ладонь Мэри несмело обхватила его член, Владислав так крепко стиснул зубы, словно испытывал адскую боль. Если он не сдержится, то его крики поднимут на уши этот чёртов постоялый двор.
Он накрыл своей рукой ладонь Мэри, вынуждая её крепче сжать пульсирующий член. Чёртова агония.
Повинуясь его желанию Мэри плавно двигала рукой, лаская расколённую плоть. Влад не мог больше сдерживаться. Он поднимал бёдра, вбиваясь в её ладонь. Простынь затрещала под его пальцами. И в какой-то момент наступил конец.
Он просто взорвался. Горел, изливаясь, продолжая двигаться навстречу руке Мэри. Господи! Если она её не уберёт, он будет кончать вечность...
Гром сотряс хлипкие стены, и Влад открыл глаза. Его дыхание было всё ещё тяжёлым, а кожа мокрой от пота. Мышцы болели, и сложно было пошевелиться. Но Мэри... Она сводила его с ума. Сев сверху, его ледяная королева целовала его живот, грудь, шею, подбородок, иногда слегка царапая зубами, а иногда проводя языком. Когда она, наконец, прижалась к его губам, Влад почувствовал солоноватый вкус собственной кожи. Доведённый до безумия, он жадно врывался языком в рот Мэри, когда она вдруг отсранилась и, перекинув ногу, поднялась с кровати.
Влад ухватил её за руку.
-Останься. - Хриплый голос, похожий на рычание зверя. Не просьба - приказ.
-Не могу. - На губах Мэри застыла легкая улыбка.
Кажется, она начала осознавать всю свою силу над ним.
-Леди Элеонора может проснуться в любой момент.
Мэри довольно улыбнулась и откинула назад растрепавшуюся косу. Наклонившись над Владом, она прижалась губами к его уху и прошептала:
-Спокойной ночи.
Её пальцы словно случайно коснулись его члена, заставив мышцы живота сократиться, и Влад успел перехватить её руку. Пойманная врасплох, Мэри не удержалась на ногах и упала на него.
Его снежная холодная королева пылала. Владислав прижался губами к основанию шеи и почти грубо вошёл в её лоно двумя пальцами, заставляя Мэри приподняться, чтобы облегчить давление и боль. Она была невероятно горячей. Такой влажной, что можно было пить. И чертовски узкой. Резкое движение рукой вперёд и назад. Влад довольно улыбнулся, когда услышал стон своей невесты. Он убрал руку и поднёс ко рту. Облизнул с пальцев её влагу и так же тихо, как до этого она, прошептал:
-Вот теперь спокойной ночи.
Он надеялся, что этой ночью Мэри не уснёт. Так же, как и он.
~~~~~~~*****~~~~~~~
Венгрия. Шюмег. Замок Дьёрдени
Было уже далеко заполночь, но веселье и не думало утихать. Наоборот, порядком захмелевшие гости только распробовали вкус веселья.
Владислав сидел за длинным столом в главном зале Дьёрдени, скрестив руки на груди и едва ли не скрежеща зубами от злости. На круглом старом подносе перед ним высилась гора монет. По старому венгерскому обычаю любой из гостей мог станцевать с невестой, заплатив денежный выкуп.
Влад сжал челюсти. Похоже, с его женой хотели танцевать все мужчины, приглашённые на празднество, и это чертовски бесило. Проклятье! Немет едва не бросился на графа Кортари, высыпавшего на поднос горсть золотых монет. Который это уже по счёту? Восьмой? Десятый? На самом деле, Влад посчитал всех. Граф был двенадцатым. Медленно поднявшись со своего места, Влад спустился с возвышения, на котором стоял стол, и медленно двинулся к танцующим. Видимо, на его лице была написана явная угроза, потому что все танцующую начали перед ним расступаться.
Когда он дошёл до своей княгини и графа, танец уже подходил к концу. Не дожидаясь, когда Кортари отпустит Мэри, Влад едва ли выдернул её из рук графа. Гости понимающе заулыбались, а мужчины, которые не успели станцевать с молодой княгиней, недовольно нахмурились.
Не обращая ни на кого внимания, Влад повёл Мэри за собой прочь из зала. Они вышли из замка в прохладную ночь под звуки скрипок и волынок. Владислав набросил на плечи Мэри тяжёлый, отороченный мехом плащ и стал позади. Достав из кармана длинную бархатную повязку, Немет завязал Мэри глаза. Девушка настороженно повернула голову, собираясь что-то сказать, но Влад тихо прошептал "Тсс" и, сминая сложную причёску, закрепил концы. Взяв Мэри за руку, он медленно повёл её прочь из замка. Ноги оскальзывались на влажной от росы траве, холодный воздух забирался под одежду. Медленно они шли по едва заметной тропе, пока впереди не показался дрожащий огонёк. Осторожно Влад поднял Мэри на руки. Так они преодолели оставшуюся часть пути.

Охотничий домик был построен в кратчайшие сроки. Это был свадебный подарок. И Влад хотел, чтобы он всегда напоминал Мэри об их самой первой ночи.
Войдя в просторный каменный дом, Влад опустил Мэри на пол. Она потянулась к повязке, но Владислав перехватил её руки. Он снял плащ и бросил его в обитое бархатом кресло. Обстановка этого охотничьего дома больше напоминала дворцовые покои, но Влад надеялся, что Мэри понравится его подарок. Медленно он начал снимать с девушки плащ. За ним последовало свадебное платье с множеством пуговиц-жемчужин, нижние юбки, корсет, нижняя рубашка, туфли и чулки... Влад раздевал Мэри, касаясь её кожи тонкой замшей своих перчаток. Обтянутая тканью рука обхватила маленькую грудь. Влад чувствовал напряжённый твёрдый сосок. Как же она совершенна. Его жена...
Мэри застонала, откидывая голову назад. Её глаза всё ещё были скрыты повязкой. Чёрный бархат делал белизну её кожи абсолютной. Ничего прекраснее Влад не видел. Он украл эту женщину. Он был не достоин её. И всё же, не мог избавиться от эгоистичного желания обладать ею.
...
Князь Владислав Немет:
05.11.13 13:55
~~~~~~~*****~~~~~~~
Она была надругательством над всей его жизнью, над каждым принципом. Он был самым обычным человеком, простым мужчиной. Да, у него были странные извращённые желания. Но всех их он направлял на абстрактную женщину, у которой не было ни лица, ни имени. Теперь же эта женщина, которой он хотел владеть всеми возможными способами, носила имя Мэри.
И кажется, он начинал верить во всю эту грёбаную чепуху про любовь.
Он знал запах её кожи - нечто терпкое, так непохожее на её отстранённую нежность. Это никак не сочеталось в его голове. И сводило с ума. Она была идеальной. Идеальной для него. Как будто, кто-то могущественный создал её, зная какую женщину он хочет. И кто это сделал? Бог или дьявол? Кому он должен молиться, кого благодарить? Совершать благие деяния или приносить кровавые жертвы в благодарность за такой дар?
Влад потёр глаза. Каждый день он неотвратимо становился всё более одержимым ею.
Эта невероятная Мэри. Слишком благовоспитанная и надменная, чтобы опуститься перед ним на колени и обхватить губами пульсирующую плоть, проводить языком по стволу, зажимать пальцами основание, облизывая головку. Проклятье! Вся проблема была не только в том, что он хотел от неё этого, хотел, чтобы она желала этого так же сильно, как и он. Проблема была в том, что ему хотелось крепко обнимать её, не отпускать, постоянно прикасаться. Слушать всё, что она захочет ему рассказать, узнавать, что ей нравится, о чём она мечтает. Влад хотел знать о Мэри всё. Стать для неё защитником, опорой, всем.
~~~~~~~*****~~~~~~~
Мэри аккуратно ступала по влажной земле, поднимая подол плаща и платье. Но, похоже, это было напрасно - вокруг было слишком грязно и сыро. Солнце давно село, на землю начал опускаться густой туман, нанизываясь на острые верхушки деревьев. Это была её вторая осень в Дьёрдени. Прожив здесь год, она успела привыкнуть и к постоянным туманам, и к проливным дождям и к холодному пронизывающему ветру. Ей это даже нравилось. Нравилось до тех пор, пока Влад согревал её. Но недавно всё изменилось. Неужели, он так быстро охладел к ней? Может, всё дело в детях, которых она ему пока не родила? Или же в ставших столь частыми отъездах в Вену, после которых он возвращался сам не свой, угрюмый, замкнутый, озлобленный. После них он неделями не прикасался к ней.
Крик филина заставил Мэри вздрогнуть. Сердце учащённо забилось. Боже, что же она делает?.. Впереди показался тусклый огонёк и, не обращая внимания на желание вернуться в замок, Мэри упрямо пошла вперёд. Как-то Влад показал ей эту тропу к низкому каменному дому в чаще леса, в опасной близости от болот. Не позволяя себе повернуть обратно, Мэри преодолела последние метры до хижины и решительно постучала в деревянную дверь. Почти сразу дверь со скрипом отворилась, выпуская наружу тёплый пар и запах каких-то трав.
-Ааа, молодая княгиня... - Низкий скрипучий голос сочился довольством, словно его хозяйка давно ждала гостью.
Мэри переступила порог, чувствуя, как дрожь сотрясает всё тело. Господь Всемогущий, лучше убежать, пока не поздно.
-Входи-входи, не стой на пороге. - Старая цыганка сидела за столом и что-то нарезала.
Приглядевшись, Мэри поняла, что это лапки какой-то птицы. К горлу подкатила тошнота. Но старуха не дала ей опомниться. Она кивнула на грубо-сколоченный стул и проскрипела:
-Садись-садись, княгиня. Чай, умаялась с дороги то?
Мэри медленно опустилась на стул, стягивая тяжёлый от осевшей влаги плащ. Пытаясь унять дрожь и тошноту, она начала рассматривать цыганку. Пожалуй, та отличалась от тех цыган, которые развлекали люд на ярмарках. На этой старушке не было цветных юбок и ярких кофт. Простое серое платье, передник, грубые башмаки. Волосы, когда-то бывшие чёрными, давно поседели и свисали пышными космами, на голову была повязан пёстрый платок - единственное яркое пятно.
-А я уж думаю, когда придёшь?.. - Старуха резво соскочила со своего места и склонилась над очагом.
Весь вид её выражал радость от этой встречи. Мэри стало по-настоящему страшно. А цыганка, как будто и не видела, что княгиня стала как снег бела. Достав из огня маленький котелок, старуха плеснула из него воды в каменную ступку и пододвинула её к Мэри.
-Подуй.
Мэри послушно подула на воду, по-прежнему не произнеся ни звука, а цыганка начала громыхать какими-то склянками. Снаружи раздался пронзительный крик ворона, и Мэри, не выдержав, сорвалась с места. Но крючковатые пальцы старухи вцепились ей в плечо. Девушка и не подозревала, что в таком сгорбленном иссушенном теле таится столько силы. Под давлением она вновь опустилась на стул и встретилась с недовольным взглядом цыганки.
-Ты чего пришла? Чтоб бегать туда-сюда?
Мэри покачала головой, не находя сил что-либо сказать. Внутри всё сжималось от страха. Ей стало дурно.
-Да что ты трясёшься, как лист? Не обижу я тебя. Люди многое болтают, но что из того правда? Вон и про тебя весь Шюмег судачит. - Цыганка выставила на стол с десяток склянок с истёртыми в порошок травами и цветами. - Что тебя гложет, княгиня?
Мэри сцепила пальцы, пытаясь собраться с мыслями. Не стоило приходить. Не стоило. Не стоило. Не стоило.
-Он больше не желает меня, как прежде. - Кажется, это кто-то другой сказал за неё её голосом.
Цыганка пристально посмотрела Мэри в глаза, и слова вдруг полились потоком.
-Он так часто уезжает в Вену... А меня с собой не берёт. И когда возвращается, так холоден. Не прикасается ко мне, не говорит ни слова. С княжной он ласков и приветлив, а меня как будто... не существует...
Мэри тяжело дышала. В ней кипела злость, обида, ревность.

Старуха пододвинула к Мэри семь прозрачных пузырьков и коротко приказала:
-Возьми из каждого по щепотке и высыпь в воду.
Мэри послушно откупорила один пузырёк за другим, и высыпала на ладонь пригоршню душистого порошка. Как только травы оказались в горячей воде, по избушке поплыл приторный запах, который дурманил разум.
Цыганка вновь дала отрывистое приказание:
-Перемешай.
Деревянной ложкой с длинной тонкой ручкой, Мэри начала медленно мешать этот странный отвар. Так длилось несколько минут, пока цыганка вдруг не схватила ступку и не выплеснула всю воду в очаг. Огонь зашипел, наполняя тесное пространство едким дымом, а старуха поднесла ступку к глазам и начала внимательно рассматривать узор из травинок, осевших на дне. Её взгляд становился то сосредоточенным, то будто затуманивался, а лицо вдруг морщилось в пугающей улыбке.
Мэри неподвижно сидела на своём месте, застыв как ледяная статуя. Каждый нерв в её теле был напряжён.
-Это не единственное... - Чёрные глаза цыганки видели насквозь.
Мэри подняла голову и приняла самый гордый и надменный вид, какой могла. Она леди. Настоящая леди. А леди не пристало рыдать.
-Я хочу подарить князю детей, но не могу... Уже год.
Старуха почему-то довольно улыбнулась, поставила ступку на стол и села напротив Мэри. Из кармана передника она достала горсть речных камешков, на которых были нарисованы какие-то символы, и высыпала их на стол.
-Так зачем же ты пришла, молодая княгиня?
-Я... - Мэри замялась.
Боже, что она творит?! Это же грех. Но назад она не повернёт:
-Я хочу приворожить нашего господаря.
Цыганка вновь довольно улыбнулась. Она поскребла жёлтым ногтем стол и нагнувшись вперёд вкрадчиво зашептала:
-Внимательно послушай, что я тебе скажу, княгиня. Вода, дерево и камень показали мне твою судьбу и твои страхи. Они рассказали мне о тебе и том, кто с тобой рядом. У него нет никого, кроме тебя. И никогда он не сможет думать ни о ком другом. Но в душе грязно... Ох, грязно нутро твоего князя. На его руках жизни чужие, загубленные. Он тебя боится испачкать своей грязью, молодая княгиня... Но тебе нечего бояться, что он разлюбил. Его разъедает болезнь. Неизлечимая. - Мэри перестала дышать, а старуха рассмеялась. - Болезнь эта - любовь к тебе. Нет князю от тебя излечения...
Цыганка замолчала, и Мэри вдруг поняла, что так сильно вцепилась пальцами в поверхность стола, что стесала их. Правда ли это? Но почему он стал так холоден? О какой грязи сказала гадалка? Загубленные жизни? Он убивал? И продолжает сейчас?
Мэри поняла, что ещё немного и сойдёт с ума.
Но старуха сказала ещё не всё.
Скаля зубы в улыбке, она подала Мэри полотняный мешочек.
-Высыпь это в воду и омой тело. Твоя кожа будет пахнуть так, что князь не устоит. Ничто не сможет его удержать. Приди к нему и сделай то, чего ещё не делала. Если сможешь украсть его семя, то в ту же ночь понесёшь. А теперь ступай. Князь уже вернулся и сходит с ума, гадая где его жена.
*****
Влад остановился у двери в спальню Мэри. Боже... Они почти месяц не виделись, и всё, чего он удостоился от своей желанной жены, холодного "Я гуляла".
Вечером? Одна? За пределами замка? Немет едва сдержал в себе желание садануть кулаком по двери. Но разве это не то, чего он желал: сбежать от неё, спрятаться, чтобы не видеть этих серых глаз, пухлых губ, ласкового взгляда.

За дверью послышался плеск воды, и Влад понял, что уже нажимает на ручку двери. Нет! Он дал себе обещание, что не прикоснётся к ней, пока не... Пока не что? Не перестанет убивать неугодных по приказу Марии Терезии? Или пока не перестанет передавать сведения, предавая любимую Мэри Англию? На его совести десяток человеческих жизней, а он может думать только о желании быть рядом с Мэри. Как же давно он не трогал её, не вдыхал аромат волос, не погружался в горячее лоно... Влад сел на пол у двери в спальню жены. То, что он делал не так уж и необычно, но чёрт возьми, он не мог врать, когда она спрашивала, зачем его вызывали.
"Чтобы отравить графа Новака, дорогая. А как Вы провели эту неделю?"
Проклятье! Он так увяз во всём этом, что выход виделся только в петле. Но дело в том, что он слишком любил Мэри. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Да он был ею просто одержим! и не смотря ни на что эта одержимость не проходила. Он хотел её. Завладеть её полностью. Настолько, что даже самый ужасный его грех казался бы ей мелочью. Немет поднялся на ноги и быстро направился к себе.
*****
Он то проваливался в короткое забытье, то вновь просыпался, пытаясь найти рядом Мэри. Но постель была пуста. Холодные простыни, холодная комната. Её не было рядом. Потому что он сам так приказал. Почему? Потому что вряд ли она захочет спать рядом с убийцей. А вот он уже без неё спать не мог. Он слишком привык просыпаться по утрам, чувствуя рядом тёплую сонную Мэри, её спокойное дыхание, мягкие волосы. Она стала ему необходимой за день. И теперь он не мог избавиться от этого наваждения. И никогда не сможет. В окно застучал дождь, и Влад застонал от чёртовой боли и безысходности. Он просто ублюдок!
Скрип двери и тихие лёгкие шаги. Шум дождя. Скрип кровати. Горячие ладони на груди. Аромат её кожи. Такой знакомый. Но как будто усиленный сто крат. Наркотический дурман, в который хочется погрузиться навечно. Влад возбудился моментально. Кровь загорелась, испарина выступила на коже. Он как-то ещё пытался сопротивляться. Но это было глупо. Сражение, проигранное ещё до начала. Мэри перекинула ногу и оседлала его бёдра. Не выдержав, Влад прижался членом к её лону. Да... Боже, наконец-то...
Но его жена, его ледяная королева решила играть по своим правилам. Она легко приподнялась на коленях, отстраняясь от него. Влад впился взглядом в её фигуру. На ней снова были белые чулки - то, что способно свести его с ума, заставляя вспоминать тот, самый первый раз, в охотничьем домике, когда у него так и не хватило терпения, чтобы раздеть Мэри до конца.
Сейчас, в темноте спальни, после долгой разлуки, она была просто невероятной. Когда его жена вновь опустилась и потёрлась влажными складочками о его пульсирующий член, Влад понял, что ошибался. Он всегда думал, что она Ледяная королева из детской сказки, но нет... Она была каким-то древним божеством. Древним и могучим. Настолько, что даже нынешний бог не смог её уничтожить.
Плавные движения Мэри терялись в дымке её тонкой, едва прикрывающей бёдра сорочки. Полупрозрачная ткань неохотно приоткрывала секреты её тела. Он же не хотел к ней прикасаться! Боялся дотронуться, чтобы не испачкать в той грязи, которая его поглотила.
Мэри взяла Влада за руки, кладя его ладони себе на талию. Плавные движения её бёдер сводили с ума. Влад сжал тонкую ткань, задирая её вверх, чтобы добраться до кожи Мэри. Но Мэри вновь завладела его руками, притягивая их к своей груди, заставляя сжать, потом на живот, попку. Он гладил чуть влажную от испарины кожу, признавая своё поражение.
Мэри вдруг подалась назад, прижимаясь к его ладоням, и Влад сжал её попку. Когда-то он обещал, что попробует её везде, узнает, какая она... Её лоно, её губы, её...
Ладонью погладил расщелину попки, медленно палец проник в узкую дырочку, и в этот момент Мэри обхватила его член рукой, насаживаясь на него. Для Влада перестало существовать всё, кроме громких стонов Мэри и её быстрых движений. Он ещё никогда не подходил к краю так быстро...
Девять месяцев спустя княгиня Немет родила наследника.
...
Князь Владислав Немет:
05.11.13 13:59
Дырки. В моём сердце оставили все твои взгляды. Тонко.
Меня отправляют в рабство. Твои глаза. Голос.
Громко. Знать твой запах. Аромат кожи. Крики.
Больно. Наслаждение рождено в глубине. Ты даришь его. Долго.
Я убит твоим ядом. Взглядом. Словом. Болью.
Я твой. Договор с дьяволом подписан. Кровью.
Он знал - она где-то здесь. Ещё слишком плохо знала замок, чтобы он не мог её найти. Комната сменялась комнатой. Что за чёртова игра в прятки?!

Влад остановился возле одной из дверей. Он сам не понял, как оказался здесь. Старая часть замка, где он прятался в детстве. Здесь всё было выцветшим, каким-то бледным. Краска на двери облупилась, бронзовая ручка потемнела. Его прежняя комната. Сюда не пускали никого. Молодой князь был изолирован ото всех. Его личная территоря. Место, призванное, по задумке отца, наказать заику-сына, но вместо этого, ставшее настоящим укрытием.
Он запер эту дверь, когда уезжал в Вену. Запер на ключ, который висел на истёршемся кожаном шнурке на его шее и привычно вдавливался в кожу. Это была часть его, которую он не показывал никому. Да и вряд ли бы кто-то хотел узнать, какой он на самом деле.
Владислав прикоснулся холодными пальцами к шершавой поверхности. Краска треснула. Под давлением дверь внезапно подалась назад, оглашая коридор скрипом.
Влад замер на месте. Он не открывал эту дверь. Приоткрыв её лишь на половину, он вдохнул забытый запах. Пыль и книги. И что-то ещё... Тонкий, неуловимый аромат. Такой знакомый, свежий, но будоражащий. Опьяняющий. Дверь отворилась сильнее. Тот же сумрак и лёгкий сквозняк, который принёс ещё этого наркотического запаха...
Влад рывком распахнул дверь. Всё было так же. Почти.

На его узкой, прикрытой с одной стороны пологом кровати, лежала Мэри. Как всегда совершенная. Идеальная причёска с вплетёнными золотыми нитями, идеальная нагота.
Это сочетание - убранных, словно на приём к королеве волос, и обнажённой кожи - лишило рассудка. Влад весь превратился в инстинкты. Смотреть на неё, вдыхать её запах, слушать её крики. И грубо вбиваться в её тело, позабыв обо всём.
Мэри лежала на животе и листала какую-то из его старых книг по ботанике. Всё, что Немет мог видеть - гладкую кожу спины, округлую попку и ноги, которые так часто обхватывали его бёдра, затавляя проникать глубже...
Яд в сердце смешался с кровью. И эта отравленная кровь не просто возбуждала... Это была болезнь. До испарины, моментально выступившей на коже. До пересохшего горла и охрипшего голоса. До разрывающего давления в члене и зуда в руках от желания прикоснуться к
ней...
Он сделал её своей женой. Он сделал её своей женщиной. Он сделал её своей. И всё равно этого было мало. Было мало каждодневного утверждения своего права на неё. Мало её... Он хотел её постоянно. Знать, что она рядом. Здесь. Так же беспощадно хочет его.
Мэри изящно повернула голову, будто он был всего лишь жалким слугой, нарушившим её уединение.
-Я не знала, что вы увлекаетесь растениями, мой лорд.
Да, не знала, потому что он ей не говорил.
-А что это такое? Никак не могу разобрать подпись... - Её тон был таким... обыденным, как будто они вели беседу среди толпы народа.
Влад подошёл ближе, стараясь не смотреть на обнажённое тело. Боже, он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что она такая... Изящная, идеальная, нежная, но страстная, смелая, умная.
Какой смысл быть сильнее, если он не может использовать это преимущество?
Влад наклонился над книгой, чувствуя жар, исходящий от Мэри, лёгкий аромат её духов и возбуждающий запах её кожи. Поблекший рисунок, выцветшие чернила - всё было перекрыто чёрными строчками его почерка.
...Растение дьявола... Проклят... Защитит от зла... Голыми руками...
Медальон обжёг кожу. Как же хорошо она его чувствовала и знала, если нашла именно эту комнату, именно эту книгу, именно эту страницу...
-Это крапива. - Влад прочистил горло.
Жена... Мэри действовала на него, как дурман. Сложно было о чём-то думать, когда она рядом, когда она...
Мэри приподнялась на руках, открывая его взгляду свою округлую грудь. Проклятье! Его как будто сжигали на костре. Набухшие соски, которые он хотел обхватить губами, лизнуть. Тонкий пальцы, скользнули по шее, как будто лаская, убирая блестящий локон. Сегодня вечером он подарит ей голубые бриллианты, которые будут зажигать ещё больший огонь своим льдистым блеском.
Мэри встала с кровати, легко прижимаясь к Владу всем телом. Её ладони легко высвободили рубашку из-за пояса брюк, губы нежно скользили по шее оставляя горячие поцелуи, посылая дрожь по его телу.
Влад опустился на кровать, ведомый нежными прикосновениями Мэри. Его княгиня. Его королева. Она повелевала. Подчиняла его своей воле. Он не должен был показывать ей этого. Никогда не должен был. Но вместо этого покорно лёг на кровать, слушаясь её молчаливого приказания. Шейный платок превратился в удавку. Влад пытался развязать чёртов узел, но словно тысяча ножей впились в тело, когда он почувствовал губы Мэри на своей возбуждённой плоти.
Боже!.. Дыхание застряло в горле. Мэри обхватила головку губами, обводя горячим языком, и Влад застонал, как раненый зверь. Она глубже вобрала член в рот, и Владислав проклял всё на свете. Медленные движения её языка доводили до безумия, стирая всё, кроме желания намотать её блестящие волосы на кулак и вбиться во влажный рот до основания.
Он готов был отдать всё за это, продать свою пропащую душу, лишь бы...
Язык Мэри медленно скользил по стволу от основания до блестящей головки. Его княгиня медленно двинулась вперёд, задевая горящую плоть грудью, губы коснулись его уха... Сквозь дурман помешательства Влад смог различить её довольный шёпот:
-Это расплата. За ту ночь. В гостинице.
Она легко соскочила с кровати и, накинув на плечи одну из его рубашек, выскользнула из комнаты прежде, чем Влад успел сообразить, что произошло.
Проклятье! Он саданул кулаком по спинке кровати. Кажется, он искал предлог взять Мэри силой? Прекрасно - она его только что дала.
~~~~~~~*****~~~~~~~
Старая цыганка с перерезанным горлом часто преследовала его во снах. Каким-то образом она смогла выбраться из своей хижины и пробраться в замок, где ходила по тёмным коридорам, оставляя за собой кровавый след. И она всегда находила Влада, куда бы он ни пошёл. Глядела прямо на него своими пустыми глазницами и бормотала какие-то проклятия. Она еле плелась, а он бежал. Но старухе всегда удавалось его догнать. Это становилось нестерпимым, ведь её сгорбленная тень теперь мелькала и наяву.
Влад открыл глаза, тяжёлое дыхание вырывалось из лёгких, простыни прилипли к влажной от пота коже. Мэри спала рядом. Она доверчиво прижималась к нему, согревая кожу тёплым дыханием.
Рядом послышалось кряхтение и зловещее бомотание. Озноб прошёл по телу. Влад постарался закрыть собой Мэри. Он оглядывал богато обставленную спальню. Мёртвой цыганки нигде не было. Это ему просто приснилось. Наверное, мебель скрипит... Влад аккуратно встал с кровати, чтобы не потревожить Мэри. Покрывало сползло с её плеча, обнажая нежную кожу. Укрыв жену, Владислав подошёл к окну. Повсюду сновали искорёженные тени, напоминающие мёртвую старуху. Сколько бы раз он не повторял себе, что она мертва, что её нет - эта тварь всё равно находила его!
Он обхватил рукой тяжёлый серебряный медальон на шее. ...Крапива для храбрости... Защитит от злых сил... Сколько ему тогда было? Лет семнадцать? Не стоит врать самому себе. Он прекрасно помнил - шестнадцать лет. Отец его ненавидел, называя дьявольским отродьем, мать заперлась в четырёх стенах, а Сандра пребывала в счастливом неведении. Это случилось в августе, во время традиционной ярмарки. К нему подошла старая цыганка и сказала, что сможет помочь во всех его бедах. Он всего-то и должен что отдать ей старый сапфировый браслет. Каким глупым и недалёким мальчишкой он был, когда даже не догадался спросить, откуда ей это известно. Он наивно верил, что это всё колдовство, магия...
Браслет в обмен на рецепт, способный изменить его - ничтожная плата. Тогда он впервые украл. Когда он принёс цыганке браслет, она сказала, что нужно сделать. ...ты должен нарвать её самостоятельно... на растущую луну... Он нарвал. Принёс старухе. Она сказала возвращаться через месяц. Когда Влад снова пришёл... Что ж, он мог догадаться, что она потребует что-то ещё. Тяжёлое изумрудное колье, которое так любила его мать.
Что он ей ответил тогда? Какой-то бессвязный заикающийся лепет про то, что он не может, мать будет искать, может, она возьмёт деньги? Цыганка громко смеялась. Она говорила, что расскажет всем, как княжеский наследник развлекается колдовством. Она хохотала, а потом кричала, что его отец надругался над её дочерью, погубил её юность, красу... Она выплёвывала ругательства. Этот браслет был подарком её дочери, а когда она мёртвая лежала на снегу, князь сорвал его с тонкого запястья. И теперь его ублюдки ответят за всё.
Влад вдруг увидел ржавое затупившееся лезвие. Оно было прямо перед его глазами. А потом, это лезвие, ведомое его рукой, полосонуло по морщинистой шее старухи. Кажется, она ещё что то кричала, захлёбываясь густой ароматной кровью. А может, просто, шептала. ...Руана...
Цыганка упала на пол. Пятно крови расползлось по гнилым доскам. Влад стоял над телом, пока не закончились конвульсии. Наверное, он уже тогда был проклят, если задержался в доме, чтобы забрать со стола медальон.
-Что вас тревожит, мой лорд?
Влад вздрогнул, чувствуя успокаивающее прикосновение. Мэри прижалась к его спине, гладя его плечи, грудь. Тишина и спокойствие... Медальон жёг кожу. Владислав прислонился лбом к холодному стеклу и начал свою исповедь:
-Мне тогда было шестнадцать...
*****
Они сидели на полу, Мэри баюкала его голову, плавно раскачиваясь из стороны в сторону. Влад горел в лихорадке. Он прижимался к прохладной нежной коже Мэри, пытаясь впитать её прохладу. Едва заметной дрожью отозвался её голос:
-А что же Руана?..
Его щека около живота Мэри. Нежные движения её рук.
-Я спросил у отца, к-кто она... - Волна дрожи, пот выступил на спине. - П-потом я сам в-всё в-выяснил...
Но какое значение, имела эта безликая девушка, погубленная его отцом, если он сам... Цыганка была первой в бесконечной череде. Скольких он ещё убьёт?
-Я убил её, Мэри.
-Да, мой князь, я поняла... - Прохладные пальцы зарылись в его волосы.
-Я убил многих, Мэри, и буду ещё убивать.
Её губы поймали капельки пота, скатившиеся с виска. Пьянящий завораживающий шёпот запутался в ночной тьме.
-Я буду молиться за их души... И за вашу...
~~~~~~~*****~~~~~~~
В просторный зал ворвалась шумная компания демонов. Они кричали, били в колотушки и всячески пытались напугать всех присутствующих. Один из бушо подбежал к Мэри, рыча и прыгая вокруг неё. Стоящие рядом дамы в притворном ужасе заверещали, пытаясь спрятаться за спинами мужчин.
Мэри удивлённо оглядывалась по сторонам, и Влад наплевал на своё решение держаться подальше и дать жене развлечься. Он оттеснил бушо в сторону и собственнически положил руку на талию Мэри. Её лицо было скрыто чёрной ажурной маской, платье винного цвета оттеняло белизну кожи. Рубины на шее мерцали кровавыми огоньками. Влад проследил взглядом за длинной подвеской, спускающейся в ложбинку груди. Мэри заметила его взгляд. Серые глаза таинственно мерцали, скрытые кружевом маски. Как же она прекрасна...
Гости бегом бросились за артистами, а Влад вопросительно посмотрел на Мэри.
-У настоящей леди неизменно грациозная и неторопливая походка, прямая осанка изысканные манеры. - Она словно процитировала наизусть какой-то трактат о манерах.
Влад улыбнулся и на виду у оставшихся гостей легко коснулся губами основания шеи Мэри.
-Н-настоящая леди это позволит?
-Нет... - Тяжёлое дыхание жены выдавало её чувства.
Влад увлёк девушку в укромную нишу. В узком пространстве он прижал Мэри к себе.
-А это?..
И снова ответом ему было короткое "Нет". Господи... Наверное, ты ещё веришь, что я заслужил её. Его губы коснулись груди в вырезе платья.
-Н-настоящая л-леди позволит это?..
-Да...
Сотни запахов смешались в один, тысячи звуков стали непрерывной какофонией. Треск свечей, тёплый запах воска, совсем как в церкви, когда они венчались. Влад развязал накрахмаленный шейный платок и снял тяжёлый серебряный медальон. Ради него он убил. Так пусть теперь он охранит Мэри от всего.
Словно тут ему и место, медальон тускло блестел на нежной коже Мэри.
-Он защитит тебя.
С шестнадцати лет он не снимал свой талисман. Но теперь всё казалось правильным. Как будто он берёг его специально для Мэри, для этого момента.
Опустившись на колени, он прижался к животу жены, где рос их ребёнок. Рядом с Мэри Владу хотелось жить.
...
леди Александра Дин:
14.11.13 21:46
Эпилог
Наутро две гостьи сердечно простились с гостеприимными хозяевами и отбыли в Лондон. Родители устраивали прощальный обед перед отъездом в загородное имение Уотефордов. А для Александры началась пора нетерпеливого ожидания. Что бы она не делала, чем бы не занималась, ей казалось, что горящий взгляд Валериана преследует её. Садясь за клавесин, она вдруг переставала играть и замирала забывшись на мгновение, краснела, неосознанно продолжая нажимать на одну клавишу раз за разом. А однажды ночью, девушка подошла со свечой к зеркалу, но...так и не решилась разглядеть себя. Что? Ну что такой серьёзный, такой умный и взрослый мужчина мог найти в ней, увидеть в ней... "Смотри... Теперь ты знаешь почему..." Но она видела тогда только его и знала только про него, почему решила быть с ним. А он... Он многое в жизни повидал в своих путешествиях на другие континенты. Он воевал в Колониях, сказала тётушка Агата... Чудом спасся из плена... Она ничего о нём не знала и в то же время знала всё: он- её, а она до самого скончания веков принадлежит ему. На четвёртый день Лекси уже вся измучилась, то не отходя от окон в гостиной, выходящей окнами на парадный въезд, то бродя как неприкаянная по дому. Маркиза, устав от метаний девушки, отвела Александру в свою малую гостиную и дочь призналась обеспокоенной матери, что через три дня Валериан Грей, пятый граф Каррингтон приедет к ним с визитом и будет просить её руки у отца. Сестра маркизы уже немного рассказала ей о скандальном свадебном приёме в доме Уиндлсхэмов. И так же о загадочном графе Каррингтоне, который не сводил с Александры глаз почти весь приём и ухаживал за ней во время свадебного завтрака и танцевал с ней на балу.
Видя сияющие глаза своей старшей дочери, мать только головой качала. Граф Каррингтон! Самая таинственная фигура. Он ведь редко появляется в свете, да и в стране тоже. Не поторопилась ли ты в своей привязанности? Так мало знаешь его и столь мало времени на принятие решения. Нет, он должен ухаживать по всем правилам и... Но Лекси сняла с шеи цепочку и показала матушке ешё тёплое кольцо графа, как символ его намерения.
- Мама! Я всё для себя решила. Он в моём сердце, прямо вот здесь.- Девушка прижала ладонь с перстнем к груди.- Я не знаю, как так получилось, но думаю, что не смогу без него жить. Вот так просто не смогу и всё.
- Только ради тебя я надеюсь, что он достойный человек. Но мне нужно увидеть его глаза, Лекси. Ты ведь знаешь, я пойму всё по его глазам.
Граф приехал с визитом через два дня. Александра сидела в Зелёной гостиной как на иголках. Матушка рядом с ней держала холодные ладони дочери в своих руках, согревая и успокаивая. Через час отец вошёл вместе с графом в комнату.
- Александра! Граф имеет вам что-то сказать, дочь моя.- Маркиз предложил руку маркизе и они направились к выходу. Женщина остановилась напротив графа и посмотрела ему в глаза, улыбнулась успокоено – Мы оставим вас одних на пятнадцать минут, милорд.
Поклонившись маркизе, Каррингтон подошёл к Александре и взял её за руки. И снова казалось, что слова им не нужны. Они словно читали в душах друг друга...
Ты ждала меня? – Да!
Ты пойдёшь за меня?- Да!
Ты последуешь за мной, куда бы я ни пошёл? – Да!- И уже улыбаясь…
Значит, ты любишь меня! - Да!
Граф опустился перед ней на колено и произнёс, не выпуская из своих рук её пальчики.
- Леди Александра! Вы окажете мне честь? Вы станете моей женой?
-Да!
***
Александра подошла к креслу, в котором сидел Валериан и разглядывал через большую лупу какую-то старинную карту. Присев на подлокотник, женщина провела по его серебряной шевелюре пальцами, нежно перебирая длинные, ничуть не поредевшие за столько лет волосы. Потом коротко прижалась к ним губами и тут же оказалась на коленях своего любимого.
- Вы почему не готовитесь ко сну, любовь моя? – Как всегда его голос глубоко проник в неё и внутри разлилась сладкая истома. Александра прикрыла глаза, поудобней устраиваясь у него на коленях и обхватив его плечи одной рукой, показала письмо.
- Представляете, Валериан, Алекс повёз Каролину по нашему маршруту в свадебное путешествие и пишет,- Она нашла строчки, и прочитала
-" Дорогие мои родители! Привет Вам из солнечного Джайпура".- она поискала то, что хотела прочесть. - Так. Дальше послушай!
" Отец, как ты и говорил, здесь необыкновенно прекрасно. И (мама, не читайте!) спасибо тебе за наводку на вазы и колонны... "
Александра положила письмо на стол и, взяв в ладони лицо Валериана, повернула его к себе.
-Значит вазы и колонны, мой лорд? - озорная улыбка осветила её глаза. - Ах, Валериан! Вы всё такой же, как в первую минуту нашего знакомства!
А мужские руки уже крепко обняли и губы привычно слились с губами...
- Лекси! Ты моё чудо!
...
мисс Юна МакДональд:
15.11.13 14:27
Сочельник 1747 года
Юна всегда любила рождественские дни, каким бы не выдался год, именно этот праздник был самым чтимым для всей семьи МакДональд. В большой зале скоро накроют праздничный стол, непременно затопят камин. На кухне уже коптился самый толстый гусь, ещё в этом году отец пообещал, что старшей мисс МакДональд дадут глоточек вина, разбавленного водой. А это значит - Юна стала совсем взрослой. Завтра будут веселье, подарки и танцы.
Но не меньше самого Рождества девочки МакДональд любили Сочельник. В вечер перед Рождеством обязательно собиралась вся семья, отец выпивал пару кружек эля, выкуривал сигару и рассказывал старинные легенды и преданья. Няня Тереза качала головой и попрекала батюшку - негоже забивать головки юных мисс плебейскими побайками, но под конец и сама рассказывала какую-нибудь сказку. Любимой у девочек всегда была сказка о Золушке. Сочельник неспешно подходил к концу, и хотя отец уже поднялся к себе, его дочки, уютно устроившись возле камина в старом большом кресле, внимательно слушали свою старую няню.
Женщина , отложив на коленях вязание, продолжала тихим, наставительным голосом:
- Золушка была очень хорошей юной леди. Она чтила старших, слушала свою няню и никогда не шалила... - Старшие сестры переглянулись и рассмеялись:
- Няня, откуда у Золушки взялась нянечка, которую та непременно должна была слушаться? - С озорной улыбкой поинтересовалась Юна, в любой сказке, которую рассказывала старенькая Тереза, хорошие девочки непременно слушались няню.
- Раз ты считаешь себя такой взрослой и умной, то рассказывай сама, моя несчастная крошка. - Отмахнулась женщина и снова взялась за вязание.
- На самом деле всё было совсем иначе, - продолжила Юна, - не слишком богатый, но знатный вдовец жил вместе с дочерью...
- А у неё были платья и туфельки? - перебила рассказ маленькая Бриана. - Пусть у неё будет розовое платье с бантиками и туфельки, тоже розовые.
- Конечно, Бриана, у неё было именно такое платье - розовое, с бантиками. А потом отец женился на злой мачехе...
- Ой, Юна, а зачем он женился на злой мачехе? Должно быть, у неё солидное приданное? - Снова перебила сестру малышка.
- Она была очень красивой и притворялась доброй, - увидев недоверчивый взгляд младшей сестренки, Юна поспешно добавила - и, конечно же, у неё было солидное приданное. А ещё у злой мачехи были две дочери. Такие же противные и вредные, как она сама...
- Три девочки, совсем, как у нас...-малышка просительно посмотрела на любимую сестру.- Юна, а дочки и сама злая мачеха никак не могли быть добрыми и красивыми? Они же так на нас похожи... - Старшие сестры снова переглянулись, затем, подавив улыбку, Юна продолжила:
- Ты права, Бриана, потом вдовец женился на прелестной доброй женщине, и у Золушки родились две очаровательные сестрички. Они были красивыми девочками и у каждой было много платьев - синие, зеленые, желтые...
- А у младшей было розовое платье, с бантиками?
- Разумеется, пышное розовое платье с золотыми бантиками, воланами и туфельки к нему...
Через несколько минут описания красоты розового платья довольная Бриана заснула. Юна с нежностью погладила девочку по волосам, а затем шепотом попросила Катриону:
- Нам надо позвать отца, пусть отнесёт нашу мечтательницу в кровать.
- Юна, ты ведь знаешь, что одна из дочерей доброй мачехи была совсем не сестра Золушке? - Неуверенно начала Катриона
- То что у них разные матери не означает, что девушки не были сёстрами.
- Слуги шепчутся, что отец привёз маму на сносях... - в глазах девочки появились слёзы, и Юна поспешила успокоить сестрёнку:
- Милая, а как ещё наш отец мог жениться на англичанке с приданным? Девица брюхата - дело сделано.
- Но...
- Катриона, если ты думаешь, что слишком умна, чтобы быть МакДональд я тебя расстрою. Ты истинная дочь нашего отца. А теперь, позови нашего родителя.
Как только дверь закрылась за Катрионой, старенькая няня, которая якобы дремала в кресле, шепотом продолжила:
- Ты ведь знаешь, моя несчастная крошка, что твоя сестра права?
- Всегда знала, няня.
- Она догадается, люди любят сплетничать.
- Ты права, любят... Значит нам стоит им дать более благодатную тему для сплетен.
На следующий день только и было разговоров о том, что в сарае, крышу которого случайно подожгла мисс Юна, встречались многомужняя Мэгг и молодой кузнец.
Сочельник 1752 года
В спальне девушек было прохладно, но никто и не думал жаловаться, год выдался тяжелым. Что греха таить, последние лет пять были очень и очень непростыми. Восстание поставило родную Шотландию на колени.
Сестры МакДональд по традиции слушали сказки старенькой Терезы, которая под собственный говорок быстро задремала.
- Юна, расскажи мне про Золушку.
- Бриана, ты уже тысячу раз слышала эту сказку, - зная, что младшая сестра так легко не отступится, Юна решила предотвратить её возмущение. - Хорошо. В далёком-далёком волшебном королевстве жил-был смелый и отчаянный вдовец с маленькой дочкой, которую все звали Золушкой. Жили они не тужили, но, поразмыслив над такой жизнью, мужчина решил, что его доченьке нужна мама. Вдовец женился на прекрасной женщине, которая подарила ему ещё парочку прелестных малышек. Об их нарядах ты уже слушала, особенно тебе запомнилось красивое розовое платье с бантиками, которое принадлежало самой младшей дочери, - напомнила с улыбкой Юна. - Однажды, в королевстве, где жила эта почтенная семья, был объявлен грандиозный бал. Его Высочество принц решил жениться, поэтому пригласил во дворец всех знатных людей с дочерьми и жёнами.
- Но ведь Золушку не позвали, она сама пошла, даже без дуэньи. - Напомнила Бриана
- Всё потому, что Золушка была авантюристкой, а ещё у неё была фея-крестная, которая помогла Золушке попасть на бал. - Тут же подсказала Юне средняя сестра.
- Фея-крестная украла для Золушки приглашение? И почему у нас нет такой крестной? Я тоже хочу попасть на бал к принцу. И розовое платье с бантиками...
Виконт Глинкерик, который в этот самый момент вошёл в комнату, только хмыкнул и покачал головой.
- Снова розовое платье, Бриана, а что если вместо него я позволю тебе прокатиться на своём Вихре?
Комната тут же наполнилась весёлым и взволнованным щебетанием девушек. Бриана, которая и думать забыла о новом платье, требовала у сестёр показать ей, как держаться в седле и править лошадью.
На следующий день у Рэнулфа МакДональда окончательно созрел блистательный план. Раз у его девочек не было феи-крестной, их отец побеспокоится о своих крошках и украдёт приглашение сам.
Сочельник 1753 года
В зале было тепло и пахло хвоей, слуги были рады предугадать любое желание трёх девушек, которые расположились на диванах. Юная герцогиня Эксетер с улыбкой смотрела на своих радостных сестёр и похрапывающего в кресле отца. В этом году у них будет замечательное Рождество, её сестры получат прекрасные подарки, в том числе и то самое ужасное розовое платье с бантиками и туфельками, а потом состоится самый настоящий бал, который миледи откроет танцем со своим герцогом. Траэрн. Юна снова мечтательно улыбнулась.
- Хватит так улыбаться, твоя светлость, ты должна рассказать своим сестрам сказку... Про Золушку, - напомнила Бриана.
- Глупая сказка...
- Раньше ты так не считала...
- Раньше я не знала ни одной Золушки.
- Всё не так весело, милая? - С тревогой спорила Юну Катриона, которая уловила печаль в голосе своей сестры.
- Мы очень ошибались. Золушка была слабой интриганкой, она и не заметила, как сама попала в ловушку, которую пыталась расставить для принца. У Золушки не было красивого платья для бала, она совсем не умела танцевать и уж точно не собиралась терять свои туфельки. На самом деле девушке просто сказочно повезло, что она встретила принца.... Вдовствующая королева очень старалась принять и полюбить Золушку, раз её выбрал принц. Но ведь она не могла не мечтать о невестке, которая будет обладать безупречными манерами, солидным приданным и за которую ей не придётся волноваться каждый раз, стоит той выйти в свет. Не могла не мечтать о девушке, достойной её сына. - Юна грустно улыбнулась и продолжила. - При дворе недоумевали - почему Золушка? Принц мог получить в жёны любую, почему именно нищая дебютантка? Свет не уставал сплетничать и злословить. Разумеется, делая положенные реверансы и поклоны. Принц вызвал бы на дуэль любого, кто осмелится огорчить его Золушку...
- Так Золушка была несчастна? - Расстроенно спросила Бриана, невольно перебив сестру.
- Нет, что ты, милая, у Золушки был её принц. Это было единственным, что на самом деле важно... Но иногда ей так хотелось, чтобы принц был обычным бароном или виконтом...
- Тогда это был бы совсем не её принц. - Напомнила ей сестра.
- Да, ведь Золушка любила именно своего принца.
- А она когда-нибудь говорила принцу о своей любви? - Катриона нежно посмотрела на немного грустную Юну.
- Нет, он и так знает...
- Юна, иногда нам необходимо услышать или увидеть, даже то что мы знаем с самого рождения.
- Моя мудрая сестра... Ты права, Катриона, как всегда права. Золушка обязательно объяснится со своим принцем. Он непременно должен узнать, как сильно Золушка его любит...
На следующий день герцогиня Эксетер в смятении сжимала подарок, идя по заснеженной дорожке навстречу мужу. Возможно, ей не хватало слов, чтобы сказать ему, как сильно она его любит, как до сих пор боится просыпаться без него - вдруг их встреча ей приснилась, как не устает благодарить Бога за свою судьбу. Но ведь, чтобы признаться в своих чувствах, не обязательны слова. Девушка снова поправила бант и протянула подарок мужу, в волнении прикусив нижнюю губу:
- Не хотите посмотреть что там?
Сочельник 1762 года
Его светлость, герцог Эксетер, пряча улыбку, смотрел на свою герцогиню, которая с упоением рассказывала традиционную для Сочельника сказку. На диване рядом с матерью, всячески изображая скуку, сидел их с Юной старший сын Эдвард и очаровательная малышка Онория, которая то и дело просила леди Эксетер повторять самые интересные для неё моменты.
- А потом отец Золушки достал приглашение на бал от самого принца, потому что Его Высочество решил, что пора жениться и собрал всех титулованных лордов с супругами и дочерьми...
- Ваша Светлость! Её светлость вдовствующая герцогиня просит вас подняться в детскую... - раздался голос дворецкого.
Юна быстро поднялась и, поправив платье, улыбнулась мужу:
- Кажется лорд Закери, Ваша Светлость, недоволен, что его не взяли с собой. Я оставлю вас, если позволите... - Не дожидаясь разрешения, леди Эксетер вышла. Траэрн лишь покачал головой.
- Отец, вы расскажите нам, что было дальше? Принц отправил приглашение Золушке с отцом, - напомнила его дочь. Герцог усмехнулся: Как бы не так, старый проныра просто украл приглашение. Но это не то что ожидает услышать от своего отца маленькая леди. Задумавшись, Эксетер продолжил:
- Но по дороге на карету с Золушкой напали разбойники. - Онория испуганно охнула и прижала ручки к щекам, Эдвард выглядел явно заинтересованным и с нетерпением спросил у отца:
- Они похитили Золушку, и принц отправился её спасать? Он взял с собой шпагу, верного коня и самолично расправился с мерзавцами? Простите, отец.
- На самом деле, сын мой, у Золушки оказался пистолет...
- И она сама перестреляла всех грабителей? - снова перебив отца, мальчик поднялся с дивана и принялся расхаживать по комнате.
- Нет, Эдвард, они испугались и убежали.
- Какая скучная сказка, милорд... - расстроенно пробормотал мальчик.
- Думаю, она понравится вам куда больше, когда вы узнаете, что Золушка чуть было самолично не пристрелила принца, - усмехнулся герцог
- Пистолет был не заряжен, Ваша Светлость, - уточнила Юна, которая зашла в комнату с ребёнком на руках. - Поэтому принц его просто отнял.
- Ну потом-то он его зарядил и отправился убивать разбойников, которые напали на Золушку? - будущий герцог всё ещё надеялся, что сказка может стать интересной. Юна с нежностью провела рукой по волосам сына и вопросительно посмотрела на супруга:
- Да, Ваша Светлость, что же было дальше?
- Принц убил всех разбойников в королевстве, женился на Золушке и в их семье появилось трое прелестных детишек.
- Четверо, Ваша светлость... - Юна подняла на мужа сияющие глаза. - Я уверена, что скоро их будет четверо.
На следующий день было самое настоящее сказочное Рождество.
...
Герцог Эксетер:
16.11.13 00:43
В игре принимали участие:
• Барон Джордж Редфорд - Solnyshko
• вд. графиня Ратленд - Missis Cullen
• Виконт Майкл Сент-Остин - НИМФА
• Герцог Сомерсет - Elenyshka
• Герцог Эксетер - Фройляйн
• Граф Александр Карлайл - nikulinka
• Граф Валериан Каррингтон - НАЙТОН
• Граф Филипп Стерлингтон - Фройляйн
• княжна Кассандра Немет - Танюшка
• Князь Владислав Немет - moran
• леди Александра Дин - froellf
• леди Вайолет Честер - Aestas
• леди Илеана Фитцджеральд - Ингеборг
• леди Мэри Вентворт - Lucretia
• Маркиз Уиндлсхэм - mariya-krasa
• маркиза Уиндлсхэм - Virgin
• мисс Лиза Бедфорд - masik
• мисс Юна МакДональд - Электра
• Рэнулф МакДональд - Муза
...