Пенелопа Уильямсон "Смертные грехи"

Дорогие читательницы! Спасибо вам за терпение и интерес к нашему переводу.
Работа не остановлена, поверьте. Новые главы на подходе. Переводим-редактируем с Таней по мере сил в эти смутные времена.
Уже очень скоро порадуем вас новостями из Нового Орлеана.
_________________

Константин, спасибо за такие приятные новости! Успехов Вам и удачи!
_________________

Константин, спасибо большое за новости! Будем ждать, удачи!
___________________________________

Будем ждать! Спасибо
_________________

Константин, спасибо!
Читаю этот перевод романа с большим удовольствием и интересом. Перевод великолепный. Очень нравится как показана на фоне основного сюжета атмосфера Нового Орлеана. Очень красочно.
Всегда жду. Спасибо вам с Таней, желаю удачи.

 » Глава 28

Перевод: blackraven
Редактирование: codeburger

Летом 1916 года Дейман Рурк был и влюблен, и несчастен.
Реми Лелури.
Дикая душа, свободное сердце, соблазнительное тело… Но ущербная глубоко внутри. У нее напрочь отсутствовали тормоза. Любое море было ей по колено.
Он знал, что не первый ее любовник. Она не стыдилась своего прошлого и потакала своим аппетитам – такова ее натура. Еще до встречи с ним она уже трахалась с Джулиусом Сент-Клером, и Деймана мучила дрянная мыслишка, что их связь продолжается. Все из-за того дома – по крайней мере, так он себе говорил. Сан-Суси. К проклятому особняку Реми испытывала болезненную одержимость, которую взрастила в ее сердце из ядовитых семян полусумасшедшая мамаша. Это из-за Джулиуса Сент-Клера, из-за Сан-Суси она тогда ушла от него.

Тем невыносимо жарким и душным летним вечером Дейман загрузил в грузовик последнюю корзину устриц и обернулся к водяной колонке, у которой Реми обычно его поджидала. Ее там не было, но он знал, о да, он точно знал, где ее найдет.
Он поехал туда на своем мотоцикле окольным путем, по тропе вдоль канала. Бросив байк в кювете, продрался через заросли кипарисника и тростника. От пронзительного стрекота цикад вибрировал воздух. Жара стегала по спине, по шее, по плечам.

Проходя мимо старой рабской хижины, он услышал короткий вскрик – она всегда такой издавала, когда они занимались любовью. Дейман ненавидел себя за то, что сейчас делал, и ненавидел Реми за то, что она заставила его это делать, заставила его любить ее пуще гордости и чести. И все-таки он прокрался вокруг лачуги к открытому окну спальни.
Укрывшись в поросли бамбука, Дейман заглянул внутрь и…
Увидел вспышку у дульного среза, увидел, как затылок Джулиуса Сент-Клера взорвался красным облаком, как брызнули кусочки черепа и мозга. Следом донеслись звуки: грохот выстрела, шлепки кровавых ошметков о пол, о стены, о мебель, и глухой стук тела Джулиуса, упавшего с размозженной головой.

Будто ослепленный внезапной вспышкой, Рурк вздрогнул и зажмурился. Отпрянул от окна. Тяжело дыша, налег спиной на бамбуки. Его разум пытался усвоить и сложить увиденные, словно в высверках молний, отдельные моменты перед тем, как ствол плюнул огнем и голова Джулиуса Сент-Клера взорвалась.
Голая Реми стоит на коленях на кровати. Лицом к ней Джулиус Сент-Клер. Он плачет, животно поскуливая, и держит один из старинных позолоченных французских револьверов – держит сбоку стволом вниз. У Реми бледное лицо, абсолютно белое, но глаза пылают огнем, а в руке зажат другой, парный револьвер. Ее рука поднимает, поднимает ствол, направляет на Джулиуса, тычет прямо в лицо… Выстрел. Словно зарница в небе.

Рурк слышал, как она двигается внутри хижины, слышал ее прерывистое дыхание, скрип половиц. Чуял запахи пороха и крови, настоящей обильной крови. Иисусе милостивый… Что же она наделала?!
Ему не хотелось, но он должен был снова на это взглянуть.
Уже одетая Реми склонилась над телом Джулиуса на полу, куда выстрел свалил его с кровати. Причитая «Прости Джулиус, мне так жаль… Джулиус, так жаль, о, пожалуйста, прости…», она аккуратно забрала револьвер из руки Джулиуса и заменила тем, из которого только что его убила. Не стрелявший револьвер она засунула поглубже в карман своей юбки. Когда она выпрямилась, лицо ее пятнали потеки слез и крови.

Реми развела унизанные бусинами нити в дверном проеме и вдруг замерла, полуобернувшись, вглядываясь в окно. Но, должно быть, не заметила Деймана в зарослях бамбука, потому что вскоре отвернулась и прошла сквозь щелкающую завесу.

Он видел, как она быстро зашагала к большому дому, все еще держа руку в кармане юбки. Дубы подъездной аллеи скрыли ее из виду. Чуть погодя послышался скрип и стук дерева о дерево. Он еще раз взглянул на Джулиуса через окно, но сомневаться не приходилось: парень был мертвее мертвого –полголовы снесло. Что ему самому лучше в хижину не соваться, Рурк сообразил, не зря же был сыном копа.

Он отправился в ивовую пещеру на болотном островке, ведь в конце концов она придет к нему туда. Это было непременной частью единой игры: риск, опасность, вкус смерти, а потом секс. Прежде чем прикоснуться к ней, следовало честно сказать: «Я видел, как ты убила Джулиуса», но он знал, что не скажет. Вот если бы она любила его настолько, чтобы прийти к нему за помощью, за утешением, за отпущением грехов… Да, она придет, но совсем не за этим.

Когда сумрачный свет заката запутался в верхушках кипарисов, она пришла. Она молчала, он тоже не смог завести разговор. Хотя Реми уже отмылась, он ощутил исходящий от нее запах крови Джулиуса, и этот смрад словно замарал кровь в его собственном сердце. Она вызывала в нем омерзение – то, что она сделала, – и такую отчаянную тоску, такой голод, что, казалось, стоит ей к нему прикоснуться, и он взорвется, разлетится миллионом кровавых брызг и обломков костей.

Она коснулась его – и он не взорвался, не разлетелся на кусочки. Они сблизились на полу ивовой пещеры, неспешно раздевая друг друга, словно сплетая гнездо из учащенного дыхания и бурлящей крови. Она уложила его на спину и оседлала, поднявшись на коленях, а потом медленно опустившись. Чувствуя, как ее тугая плоть принимает и обхватывает его, он посмотрел ей в глаза, такие сверкающие, такие яркие… и вдруг – помимо его воли – всполохами замелькали памятные фрагменты. Вот ноги Джулиуса дрожат в предсмертной судороге, пятки стучат по половицам. Кровь Джулиуса брызжет на ее обнаженные груди. Белые скрюченные пальцы Джулиуса разжимаются, отпускают револьвер. Рурк видел, как ствол в ее руке плюет огнем, видел, как она убивает Джулиуса, снова и снова, убивает Джулиуса… И вся безнадежная любовь к ней, весь страх перед ней восстали внутри него, словно темный влажный пузырь, который поднялся, раздулся и наконец лопнул, разрядившись между ее бедер.

Когда она ушла, он долго лежал на спине, дыша запахом болотной воды, кипариса и крови, дыша ее запахом.
Ему хотелось спасти ее, но как? Он и себя-то не мог спасти.

– Зачем? – спросил Рурк одиннадцать лет спустя.
Молния прорезала пелену туч, выстрелом грохнул гром. Боль на лице Реми было невозможно вынести, только он ее лицедейству не очень-то и верил.
– Зачем ты это сделала?
В ответ она лишь покачала головой, по щекам покатились слезы.
Хотя бы плачет, если, конечно, слезы настоящие.
– Вы оба держали револьверы стволами вниз, – продолжал Рурк, – а потом ты подняла свой и выстрелила Джулиусу в лицо. Если это была игра «в рулетку», тогда детка, ты сильно смухлевала. Но это ведь была не игра, правда? Не игра?

Она зажмурилась.
– Нет, это была не игра.
– Ради всего святого, Реми. – Он шагнул к ней, словно собирался силой вытрясти правду, ложь, хоть что-нибудь.
Она лишь отвернулась.

Рурк не замечал хрустальный кувшин с мятным джулепом на каминной полке, пока Реми не сняла его и не разбила о желтый мрамор. Поток из виски, льда, черепков и хрустальной крошки пролился на пол. В ее руке остался большой зазубренный осколок.
Опять сверкнула молния, выбелив дубы снаружи.
– Ты сильно ошибаешься на мой счет, Дэй. – Кровь капала с ее пальцев, сжимающих ранящий осколок. – Сильно ошибаешься, очень сильно. Как мне тебе доказать? Убить себя? – Острие сверкнуло, рассекая запястье. Ярко-красная полоса выступила на бледной коже. – Нет, слишком просто. Я покончу с тем, что я есть.

Бросившийся к ней Рурк не успел поймать руку, он перехватил осколок у самой щеки Реми. Еще мгновение, и она бы себя полоснула. Острые кромки глубоко впивались в пальцы. Два удара сердца Реми упрямо напирала, кромсая его ладонь, и лишь потом с криком отбросила свое оружие.

Он смотрел на нее. Кровь из раненой руки стекала на пол.
Она резко мотнула головой, разбрызгивая слезы.
– Я переживу, если весь мир меня возненавидит, но только не ты. Только не ты.
Боже милостивый.
– Реми, не…
Она накрыла его рот свой ладонью, которую порезала, и Рурк ощутил вкус ее крови.
– Я подняла глаза, а там стоял ты. Стоял над гробом моего папочки… Большей наглости я в жизни не видела. Мне тогда хотелось вырезать твое сердце и съесть.
Его губы пошевелились под ее окровавленной ладонью.
– У тебя получилось.
– Ты плакал от жалости к себе, когда я ушла?
– Нет.
– Тогда и сейчас не нужно из-за меня плакать.

Поскольку Рурк это планировал и ожидал, он первым расслышал сквозь шум дождя, порывы ветра и гром, как захрустели колеса по подъездной дорожке. В темную комнату ворвался свет фар патрульной машины из сырой туманной ночи.
На мгновение пойманные лучом, глаза Реми расширились, прежде чем она опустила голову. Ее рука упала от его рта, и она отвернулась.

Они молча стояли рядом, когда с грохотом распахнулась входная дверь и в холле раздался топот ног.

– Господи Христе, – выдохнул Фио, глянув на Рурка. – Она что, и тебя пыталась убить?
– Нет. Это был несчастный случай.

Только это был никакой не случай, и не притворство. Реми изуродовала бы себя, чтобы доказать ему… что? Что она невиновна?
И все же он видел, собственными глазами видел, как она убила.
Это была не игра.
Если она уже сделала такое однажды…

Рурк вышел на улицу, в галерею. Спустя пару минут вывели Реми Лелури. Кто-то перевязал ее порезы носовыми платками, прежде чем заковать в наручники.
Она остановилась перед ним, посмотрела снизу вверх, словно оставляя в прошлом. Протянула к нему обе руки, бряцнув браслетами на запястьях, и коснулась пальцами его горла.
– Мы справимся, Дэй. Это как тогда со змеей – нужно просто смотреть ей в глаза. И не дрогнуть.

На следующее утро Рурк вернулся в Сан-Суси с парой патрульных, одетых в плавательные костюмы. Провел их к садовой цистерне, помог туда забраться.
Ночь унесла гром и молнии, но дождь лил до сих пор, капли рябили черную воду в цистерне. Ветер разносил запах мокрой земли.

Копам потребовалось лишь несколько минут, чтобы выловить белую карнавальную маску с пурпурными блестками. Медуза Горгона со змеями вместо волос. Сквозь косой дождь змеи казались живыми.

Затем, уверенный, что он тоже там, Рурк приказал поискать в цистерне французский позолоченный револьвер под шпилечный патрон.


Продолжение следует...
_________________

Вот же истина: миллион бед случается из-за одной мстительной бабы. Мамаша Реми столько яду влила ей в уши, что до сих пор льется наружу.

Спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо огромное за продолжение!
_________________

Огромное вам спасибо

Спасибо большое за продолжение!

Константин, Таня, спасибо огромное за перевод и редактирование!
___________________________________

Константин и Таня, спасибо за перевод новой главы!



Потрясающая история!
И всё-таки Джулиуса убила не Реми!
Кто-то из двоих, или её сестра или мать чуть опередили Реми!
___________________________________

Шикарный перевод!
Я,как будто, была на месте Дэя! Сочувствую ему. Он же годы хранил в себе увиденное.
И все-таки, не понятно, стреляла Реми или нет? Некоторые фразы вызывают сомнение в ее виновности. Надеюсь, Рурк выяснит.

Константин, Таня, спасибо огромное!

Наверное не она , убить двоих -это сделает сюжет не таким запутанным .

Спасибо за новую главу!
_________________