– Ну… ночью ты пришел… сильно пьяный… И потребовал девочек… всех…
– Э-эмм… – Он перевел взгляд на кучу обнаженных тел, свернувшихся на кровати. Эльфийка проследила его взгляд.
– Нет, это не все. Часть ты отпустил… потом… Когда перетрахал всех по третьему кругу…
– Даже так? Не подозревал за собой таких талантов. – Он прижался ноющей головой к краю развороченной рамы. – Ну тогда хотя бы понятно, почему у меня все болит…
– Что-то там церковники разбегались…
В глазах эльфийки опять мелькнуло странное выражение:
– Только не говори, что и про это ты ничего не знаешь!
– Про что не знаю?
Она шагнула к нему вплотную, заглянула в глаза:
– Что ты делал ночью? До того, как пришел сюда?Он напрягся:
– Белочка, в чем дело?
– Орден Пресвятой Церкви объявил открытое противостояние Ордену Высокой Магии. Серые сейчас шныряют по всем улицам. Они ищут мага, который нарушил какие-то их соглашения. Всех магов, что они находят, они тащат к себе. Церковники разнесли по домам листки с требованием информировать их о подозрительных личностях, похожих на магов, еще три часа назад. Ты связан с этим?
В окно блеснуло отдаленными огнями. Л'эрт покосился на улицу. Над видимыми издалека шпилями академии заклубился черный дым, столбом уходя в небо.
– Ох...
– Знаешь, что я видела ночью? По этой вот самой улице, прямо под нашими окнами,
промаршировала целая толпа скелетов. Самых настоящих скелетов: только кости и ничего больше. И глазницы их светились синими огоньками изнутри.
Знаешь, что они делали? Пели похабные частушки. Уж не знаю чем: ртов-то у них нет! Но слышно их было, наверное, на другом конце города!
– Частушки? – Что-то такое он припоминал.
Как ему показалось, просто идущие в темноте белые шеренги выглядят слишком тихо и несоответственно его настроению…
– На улице шептались, что в других концах города тоже видели скелеты.
Кто-то говорил, что скелеты играли в салочки и танцевали польку. Рассказывают, что церковники чуть с ума не посходили, пытаясь уничтожить всю эту армию смерти. А
часть скелетов им так и не удалось упокоить: они вросли в камень центральной площади. Шепчутся, что вросшие кости образовали весьма неприличный символ.
– Ох… – Кажется, он припоминал что-то еще. Ему казалось, что он летал по какому-то собору и… – Боги великие… Что же я натворил… – Он обхватил руками раскалывающуюся голову.
– Да уж.