За гранью снов (ФЛР, жесткий, 18+)

malishka:

Удачной поездки!

...

Zoolya:

удачной поездки и приятного времяпровождение)))) Будем ждать с нетерпением))))))

...

Кейти:

Девушки, мои милые, спасибо большое за поддержку и понимание! Спасибо за пожелание , надеюсь, сбудется

instrum, спасибо, что читаешь! (а можно на "ты"?)

alen, спасибо, что ты со мной, милая

Shusha, Питер, это действительно, круто

Я тоже на это надеюсь, но как Муз даст

Lerochka, мне тоже очень жаль расставаться с героями, даже на время

ministrelia, не хочу пропадать без объяснений, как порой выходило раньше

-Alenka N-, спасибо, что читаешь! Надеюсь, поездка удастся

ru, спасибо)

Dizel, эх, а я буду скучать по героям! мыслей много, хоть в мыслях и буду "писать" история

дина, спасибо за пожелание!

Zoolya, эх, надеюсь, что время проведу хорошо и с пользой Спасибо!

...

Кейти:

 » Глава 24. Верить в чудеса

Девушки, здравствуйте еще раз! Вот я и пришла с продолжением истории Честно говоря, на мой взгляд, получилось несколько сумбурно Я так долго эту главу переделывала, что, может, уже не могу объективно на нее смотреть? Подскажите, что и где не так, если что, пожалуйста
О чем глава... О Каролле, о том, что было, когда она попала назад в Багровый мыс в лапки Князя Кэйвано Ее противоречивые мысли, видимо, передались и мне, потому что она тоже не может адекватно рассматривать, что происходит со Штефаном и с ней самой И кстати, о Штефане... Он перестал лишь говорить (неожиданно? ), он начал делать
Как результат, кое-что изменилось
Очень жду ваших мнений и замечаний!
_________________________________

24 глава
Верить в чудеса

Время шло, медленно пролетала моя жизнь в замке Штефана Кэйвано. После побега – под тщательным наблюдением хозяина за моими передвижениями, действиями и даже словами. Он контролировал всё. Без исключения. Особое внимание уделяя моим отношениям с остальными рабами и слугами. Не знаю, что послужило этому тщательному, тотальному контролю... А хотя нет, знаю. Мой побег, по всей видимости? Может, Штефан думает, что если я смогла убежать сама, то подвигну на великие свершения и других слуг? Мысль весьма интересная, только... даже если бы у меня и были такие планы, сделать этого теперь не представлялось возможным. Потому что Кэйвано следил с особым рвением за моими передвижениями. Не удивлюсь, если он расставил по каждым углам «своих людей», чтобы те по пятам шатались за мной. Вот же!.. Убежала один раз, и на тебе последствия. Я, конечно, подозревала, что он не в своем уме, но только сейчас поняла, насколько он не в себе. И самое ужасное, - это не лечится. Ну, вообще никак.
Я была зла на него. Очень зла. Я негодовала и бесилась, я сходила с ума от ярости... и от невозможности выплеснуть ее наружу. Ведь Князю просто так не скажешь «Иди к черту!». Хотя, я стала за собой замечать, что всё чаще не стесняюсь в выражениях, когда дело касается моего... кхм... хозяина. Может, те уроды, что меня избили и чуть не изнасиловали, отбили у меня всякую способность к самозащите? Это ж кто решится живому-то Штефану Кэйвано в лицо гадости говорить и посылать... так далеко, что оттуда не вернуться?
Но мне было как-то... всё равно. Сказала ему всё, что думаю, и как-то легче стало, успокоилась, ровнее дышать даже стала. А потом... опять всё сначала. Он давит – я отвечаю. Он прессингует – я свирепею. Или вообще никак не реагирую на его тиранские замашки. А что? Очень даже эффективный способ. Он бесится. А я... в душе я ликую, хотя сама себе в этом признаваться боюсь, потому что способ этот «вырабатывала» вроде как для того, чтобы смирить свои чувства к Князю. ВСЕ чувства. И зачатки светлых чувств... тепла, нежности, например, и злых, которые, когда одолевали мною, я готова была даже замахнуться на него. Гнев и ярость, даже ненависть. Да, пожалуй, я его ненавидела... раньше. А сейчас... Черт возьми, как такое может быть!? Но сейчас я уже не испытывала к нему ненависти!
Не могу объяснить, как это произошло, но мое отношение к нему изменилось. В противоположную сторону. Вот вроде бы живешь, думаешь о человеке одно, а он оказывается другим. Разочаровываешься, клянешь его последними словами, негодуешь и втихаря бесишься, а потом - бац! Что происходит? С ним, с тобой? Но твое отношение вновь кардинально меняется. И ты понимаешь, что уже не контролируешь этот процесс. Всё происходит помимо твоей воли и желания. Твои желания уже давно не учитываются. Ты вообще влезла не в свою игру, предложив игрокам свои правила. Кто тебя будет слушать, наивную, глупую девочку?
Примерно то же самое произошло и со мной. И с ним. Я знала, что перемены обоюдны. Я чувствовала.
Когда он вернул меня в замок, я ненавидела его. Я могла поклясться на Библии, что убью его, если мне представится такая возможность. Он сломал мне жизнь, он меня покалечил, он пытался подогнуть меня под себя. Ему было мало моего тела, он жаждал получить и мою душу. Какая незадача! Это единственное, что принадлежало лично мне. То драгоценное, что я могла отдать лишь добровольно! Но не сделаю этого. И он это знает. Оттого и бесится, по всей видимости. Не знаю, чего он хочет, но, скорее всего, полноправной собственности надо мной. И, понимая, что этого ему не достать, негодует. Хотя «негодует» это еще слабое определение тому, что с ним происходит. Он просто... бесится. Он калечит меня, он ломает и режет, не слышит мольбы и крика, он просто наседает и берет своё. Не взирая на препятствия. Разве будет для него являться препятствием мнение и желание какой-то рабыни? Вот и с моим мнением он не считается. Берет, как брал всегда то, что ему принадлежит.
Я пыталась вырваться из плена, перестать быть вещью и принадлежностью, - убежала. У меня почти всё получилось! Если бы не моя глупость, если бы не самоуверенность... оставалось только корить себя, ничего иного было не дано. Меня нашли. Он меня нашел. И когда увидела его лицо, склоненное надо мной, так близко... его глаза, потемневшие, казавшиеся почти черными, в них, кажется, горел какой-то огонь, ярость и... неужели? Растерянность и бессилие? Какая-то... беззащитность. Я открыла глаза лишь на мгновение, а потом вновь провалилась в спасительную на тот момент темноту и подумала, что, наверно, мне показалось. Не мог Князь Кэйвано испытывать такие чувства. Это не для него. Чувства – вообще не для него.
А когда я очнулась, он сидел рядом, в кресле напротив кровати. В комнате, не предназначавшейся для прислуги! И, не отрывая немигающего взгляда, смотрел на меня. На лице непроницаемое выражение, глаза странно блестят. Разве такой мог испытывать что-то, хоть отдаленно напоминающее бессилие?
Уже через несколько дней после возвращения в замок, когда я вернулась к своим обязанностям по дому, все посматривали на меня с любопытством, наверное, гадая, когда ко мне придет расплата в лице великого и ужасного Князя. А я помалкивала, не желая уведомлять их, что расплата меня нашла в тот же день, как это сделал и сам Князь. В тот миг, как только я распахнула глаза. И пожалела, что сделала это. Уж лучше бы мне было умереть там, на дороге, от рук тех насильников!..
Или мне всё же повезло, что меня нашел именно он? Ненавистный человек, от которого я убегала. Тот, кто пытался меня уничтожить, и... кто стал моим спасителем.
- Очнулась? – проворил он, хотя могу поклясться, что не видела, как он разлепил сомкнутые губы.
Я попыталась приподняться на кровати, но наткнулась на предостерегающий взгляд, который дерзнула проигнорировать. Поморщилась от боли, но все равно приподнялась на локте. Тело болело нещадно, будто его ножами резали, а потом зашили по кусочкам. Губа распухла, кажется, я даже почувствовала на ней запекшуюся кровь, хорошо хоть глаза не заплыли. Не помню, сильно ли меня били в лицо...
- Больно? – осведомился Князь, продолжая смотреть на меня немигающим взглядом, и не шелохнувшись. Я промолчала, а он со злостью бросил: - А нечего было убегать, тогда не было бы больно!
- Если бы не тот случай, - проговорила я сквозь зубы и через силу хриплым голосом, потому что в горле пересохло, - я бы не убежала!
Штефан промолчал, впившись в меня более пронизывающим взглядом, чем прежний тяжелый взгляд. Несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, мы смотрели друг на друга, словно сейчас набросимся на противника с кулаками. Опять война взглядов, переросшая уже в откровенное состязание. Но вот Князь неожиданно для меня поднялся с кресла, медленно подошел к столику и налил в стакан воды. И всё это, не проронив ни слова, с выпрямленной спиной, гордый и непоколебимый. Повернулся ко мне, подошел.
А я следила за ним с изумлением, явно читавшимся на моем бледном лице.
- Пей, - подал он мне стакан, и я поспешила выхватить его из мужских рук. – Не спеши ты так! – крикнул Кэйвано, когда я жадно стала глотать спасительную воду. Я не послушалась, выпила всё до капли. – Еще? – вскинул он брови, а я покачала головой. – Как хочешь, - пожал он плечами.
Отошел, поставил стакан на столик, не поворачивался ко мне с минуту, не меньше, а потом сказал:
- Как ты себя чувствуешь?
- Как та, которую избили, - коротко выдохнула я с недовольством. – Нормально, бывало и хуже.
- Бывало? – резко повернулся он ко мне, глаза его сощурились. – Когда бывало? Кто..?
- Я во Второй параллели уже почти год, - перебила я, - а тут, знаешь ли, всем хочется испробовать раба на прочность, - наверное, не нужно было грубить, но чувство страха, по всей видимости, атрофировалось.
Он пытливо смотрел на меня, испепеляя взглядом. Но молчал. Поза небрежная, но это лишь видимость. Я знала, я научилась распознавать эту показную небрежность. На самом деле, он готов к прыжку, как тигр. А, если задуматься, он и есть тигр. Самый настоящий хищник. И не раз, и не два уже это доказывал. Тиран!
Я продолжала смотреть на него, тоже молчала, зная, что еще успею поплатиться за всё сполна, а Штефан тем временем подошел к кровати. Нас разделяло теперь меньше полуметра. И эта близость пугала!
- Тебя вымыли и переодели, - коротко бросил Князь, склонив голову набок, словно рассматривая меня. А когда мои глаза недобро блеснули, добавил: - Это сделал не я, - язвительно усмехнулся. - У меня еще будет время рассмотреть твои... прелести.
Я бы задохнулась от гнева и негодования, этот человек легко выводил меня из себя, но он не позволил, в один миг оказавшись около кровати и нависнув надо мной каменной глыбой. И молчал. Я смотрела на него.
- Ты ведь понимаешь, - прошипел Кэйвано, склоняясь надо мной всё ниже, - что не можешь уйти от меня безнаказанной, - пронизывающие холодные глаза нашли мой взгляд. - Понимаешь?
Я не хотела с ним разговаривать. У меня не было на это ни сил, ни желания. Я опять промолчала. Чем, по всей видимости, задела его гордость, потому что Штефан вдруг схватил меня за плечи, причиняя боль, и приподнял на кровати.
- Молчишь? - выдавил он из себя. - Думаешь, что молчание спасет тебя? - горячий взгляд остановился на моих губах. Я почти явственно ощущала их жар. - Тебя ничего не спасет от меня, - отрезал Кэйвано, накидываясь на меня с поцелуем. Жестким, яростным поцелуем, скорее похожим на клеймо, на печать, на владение. Отстранился он так же быстро, как и поцеловал меня. Бросил быстрый взгляд на плечи, зажатые в тисках его ладоней, поднял взгляд на мое лицо. - Больно?
Я кивнула, заворожено глядя на него и поджимая губы. В который раз он уже поинтересовался, больно ли мне? Это он так со всеми рабынями... мается? У него что, дел больше нет, кроме как...
- Что они сделали с тобой? - глаза его потемнели, сощурившись. - Они тебя… трогали? Что они сделали?
- Ничего, - выдавила я, глядя ему в лицо немигающим взглядом. Странно, почему я его не боюсь? Совсем не боюсь! Даже его мести, которая, я знала, еще меня настигнет. Почему?!
- Я еще раз тебя спрашиваю, Кара, - сильнее сжал мои плечи Штефан, - что они сделали?
- А тебе какая разница? - с вызовом вздернула я подбородок. - Это имеет какое-то…
- Ты моя! - рыкнул он, придавливая меня своим телом к постели. - Моя, ясно? И никто, кроме меня, не имеет права тебя трогать!
Я внимательно смотрела на него, не отводя взгляда. Глаза какие-то бешеные, сужены, губы поджаты. Буря всколыхнулась во мне, огненная, неконтролируемая, опасная стихия. Глаза потемнели.
- Тогда иди и прирежь их, если найдешь! - заявила я ему в лицо. - Потому что они больше, чем просто трогали меня!
- Кара! - угрожающе прошипел Штефан, продолжая прижимать меня к постели, а я поддавалась ему, не в силах противостоять. - Что они сделали? - по словам проговорил он. - Конкретно!
- А по моему внешнему виду, разве не понятно? - зашипела ему в ответ я. - Изнасиловать пытались!
- Только пытались? - продолжил допрос Князь. Чем взбесил меня еще больше.
Какая ему разница?! Подумаешь, надругался кто-то над его рабыней! Так это тут, наверное, на каждом шагу происходит! Чего он бесится?!
- Только пытались? - повторил он гневно, продолжая причинять мне боль своим захватом.
- Да, да! - закричала я, приподнявшись и невольно оказавшись в нескольких сантиметрах от его лица. - Да! - повторила я уже тише, глуше, ощутив, что гнев сменяется отчаянным дыханием и сердцебиением. Что за черт?.. - Да, они только пытались, - сказала я совсем тихо и сглотнула.
Продолжая смотреть в его глаза, заметила, что они расширились, стали светлее, обдавая меня теперь вместо северного холода жаром тропиков. Дрожь прошла вдоль позвоночника, а руки вспотели. Что за?..
- Хорошо, - сказал он так же тихо, как это сделала я.
Я не успела отстраниться, наши лица стали еще ближе. Смешались два дыхания в одно, глаза жгли огнем, выжигая на мне - это уж точно - огромную метку принадлежности. Ему.
- Они поплатятся за то, что сделали, - клятвенно заверил меня Штефан, касаясь моих губ своими губами. - Клянусь.
- Но они ничего не сделали… - выдохнула я ему в губы, стараясь отстраниться.
Откуда это чувство во мне? Летящее, щемящее... Неужели он... нежен!? Со мной?..
Не ответив, Кэйвано с грозным рыком прижался к моим губам, сминая их своими, проникая языком в рот и утверждая свое право на то, чего негодяи так и не сделали. Он снова меня подавлял. А я поддавалась.
Я попыталась вырваться, бороться. Его поцелуй причинял мне боль вначале, а потом, когда внезапно превратился из страстного в ласкательно-нежный, от новых ощущений, что во мне зародились, попыталась его оттолкнуть от себя. Испугалась. Он так никогда не делал, - в памяти были свежи воспоминания совсем других поцелуев, совсем другого... наказания. Я вновь попробовала вывернуться из его рук, протестующе что-то пробормотала ему в губы, но он лишь сильнее захватил в плен мой рот, раздвигая губы языком.
Он не отпустил меня. Он доказывал свое превосходство и свою власть надо мной тем способом, который считал самым эффективным. Он был почти нежен. Сначала неистов и агрессивен, даже несколько груб, срывая с меня платье, которое принесли мне по его указанию взамен разорванному. Но потом будто что-то вспыхнуло в нем. Его касания изменились, оставаясь решительными, даже где-то отчаянными, властными и покоряющими, они вместе с тем превратились в томительные, сладко болезненные и возбуждающие. Он знал, что делает, этот демон, этот дьявол во плоти.
Боль отступила, или я просто не обращала на нее внимания? Она забылась, растворилась в ощущениях.
Черт возьми, он знал, где и как, в какой момент коснуться, чтобы я вскрикнула или, вцепившись в него, молила не останавливаться. Он всё это знал. То, что он делал, не было похоже на то, что я испытала перед побегом. Словно два разных человека. Две сути одного целого. Две стороны медали темного Князя. Они сочетались в нем наравне друг с другом. Грубость и нежность, власть и покорение, звериный рык и хриплый стон. И я, отдаваясь во власть одного, не могла не признать, что падаю ниц и перед вторым.
- Скажи, что ты принадлежишь мне, - шептал он в мои припухшие от поцелуев губы, не делая заветного движения вперед, не заполняя собою, вынуждая меня приподниматься, желая ощутить его всего. - Скажи, - говорил он, разжигая во мне не просто страсть, но вожделение и распутность. - Скажи!..
Нет, нет, нет! Не могу, не хочу, не буду!.. Нет... Пожалуйста!..
Я предательски застонала, когда он коснулся меня губами. Поцелуй-укус, а потом... влажный язык на моей коже. Дрожь пронзила, казалось, до основания. Дьявол! Он дьявол во плоти!..
- Скажи, Кара, - шептал змей-искуситель. - Ты проиграешь, детка. Всё равно проиграешь...
- Не-е-ет, - простонала я, желая вырваться, но лишь неистовее сжимая Князя в своих объятьях.
Почему он такой? Почему он... нежен? Черт возьми, другого его легче ненавидеть и помнить зло... А сейчас... Почему он другой!?
- Ну, давай, - касаясь разгоряченной кожи, шептал дьявол. - Скажи мне это, и ты получишь... всё. Кара?..
- Я принадлежу тебе, - покорилась я, понимая, что проигрываю. - Принадлежу… ох… тебе!.. - и ощутила, наконец, столь желанную плоть в себе. Ощутила его в себе. И закричала от восторга… и ненависти к тому, что превратилась в распутную девку для утех, как он и говорил.
И, черт побери, это было моим наказанием! Пламенные ответы моего тела, жар дыхания, гортанный стон, вырвавшийся из меня против воли, желание касаться его, быть с ним рядом, кожа к коже. Близко, глубоко, томительно и сладко. И глупо было отрицать, что дело только в теле. Дело было в нем. В дьяволе, который укрощал меня день за днем, упрямо двигаясь к главной своей цели. И в этом было мое наказание. Он почти добился своего. Покорил меня полностью.
И за это я ненавидела его еще больше. Но всему в вину ставила не это, а то, что произошло перед моим побегом. А он негодовал по этому поводу. «Но что же ты ожидал, хотела крикнуть ему я. Как ты поступил со мной, что сотворил?!». И главное, - почему, за что? Без объяснения причин! Я, конечно, понимаю, что являюсь здесь рабыней, что со мной дозволяется делать всё, что душе угодно, без зазрения совести и угрозы наказания, но сказать, что именно я сделала не так, как он того желал, можно было! Но Штефан не сделал этого. И на это он тоже имел право. А я не имела права ни на что. И это вновь возвращало меня с небес на грешную землю, на круги своя, - кто есть кто из нас двоих.
Он спрашивал, обижаюсь ли я. Странно, что он вообще затрагивал эту тему. Не всё ли ему равно, что я чувствую? Он сам четко дал понять в наш последний разговор, кто я, и кто он. Переходить грань не стоило. Я и не пыталась. Но он, по всей видимости, считал иначе. Поэтому так поступил со мной? Потому, что решил, будто я пытаюсь... Не могу уловить полет его беспощадных крошащихся на клочки мыслей. Потому что думал, что я пытаюсь перейти грань и стать кем-то большим, чем обычная рабыня?! Какой бред! Князь не должен думать об этом, его не волнуют такие мелочи. Но что творится в его голове... кто знает?
Я медленно сходила с ума. Осознавая, что нужно бежать от этого человека, как можно дальше, боролась с бесконтрольным желанием остаться рядом с ним. Но место рабыни у его ног мгновенно ставило всё на свои места, опуская меня на землю. Ничего иного ожидать от него не приходится. Я всего лишь рабыня. А он - мой господин. И ничего не изменится. И осознание этого факта после эйфории и сладостного экстаза окатило меня ушатом ледяной воды.
У нас с ним не было будущего. У меня с ним не было будущего. Меня вообще не было. А он...
Уже на второй день после возвращения в Багровый мыс я обматерила всё, что находилось вокруг меня. Чертыхалась так, что Штефану пришлось усмирить буйную рабыню путем угроз, иначе я не замолчала бы. Негодование было столь велико, что я едва сдерживалась, чтобы не крушить всё вокруг. Как я могла так низко пасть?! Позволить ему, позволить себе!.. Почти предать саму себя, после того, что он сделал.
Но слово сдержала и не кричала. Оставаясь к нему отстраненной и поминая Князю всё, что он сделал.
Язык так и чесался спросить, как там Анатоль, в порядке ли, ничего ли с ним не сделали, но я боялась, что подведу друга таким образом. А вдруг Кэйвано еще не выведал, кто помог мне бежать? И тогда я сама дам ему наводку на своего сообщника. И если я обошлась (по непонятной причине) лишь выговором, матерными словами в своей адрес, настолько хлесткими, что в груди всё дрожало, а уши краснели, и постоянным тотальным контролем, то я сомневалась, что Анатоль, если его обнаружат, обойдется тем же.
Штефан после первого нашего разговора, закончившегося подчинением меня его воле и телу, спрашивал меня и о тех подонках, которых я встретила на дороге. Отвечать ему не хотелось, хотелось лишь послать этот образец внимательности и заботы далеко и надолго. Почему, ну почему же он обнаружил меня так скоро?! Хотя, если быть честной к самой себе, то можно было и пожать себе руку. Я еще долго продержалась. Более сорока часов. Никто из тех, кто убегал, по словам Лейлы, не выдерживал дольше двадцати четырех часов. Так что я могла собой гордиться. Но отчего-то чувства гордости не распознавала в себе. Наверное, его заглушила мучительная тоска и отвращение. К тому месту, в которое меня вернули. К человеку, который вновь стал мне хозяином. Я избавилась от него, став свободной, лишь на время. Наверное, на большее рассчитывать не приходилось. Штефан Кэйвано не делал подарков. Или делал? Ведь как объяснить его поведение после моего возвращения? Меня должно было ждать жестокое наказание, а он показал себя с иной стороны.
Кстати, как я потом узнала, Штефан нашел тех негодяев, что меня встретили на дороге.
- Не беспокойся, они получили своё, - коротко бросил Князь, не желая вдаваться в детали.
- Ты их убил? – нахмурилась я. Конечно, я желала, чтобы они были наказаны, но не смертью же!
- Нет. Но они пожалеют, что я не убил их, - клятвенно заверил он меня. - Я отправил их в колонию, - сказал он, почувствовав мою тревогу. - С потенциальными насильниками там разговор короткий.
Интересно, какой там разговор с беглецами? Естественно, интересоваться этим я не стала. Себе дороже.
Для меня оставалось загадкой, почему Штефан до сих пор не узнал имя моего сообщника. Анатоль так хорошо замел следы? Или... нет уже Анатоля? Я вздрагивала от подобных мыслей, отгоняя их прочь. Даже думать о том, что с Анатолем что-то могло случиться, и всё по моей вине, я не желала. Штефан не давал ответов, а я боялась спрашивать напрямик. Даже на кого-то из слуг я боялась положиться. Они могли быть посланными Кэйвано, чтобы втереться ко мне в доверие и всё разузнать о побеге.
Штефан Кэйвано всё же оставался Штефаном Кэйвано до конца. Он не изменился. Но рядом с ним я теряла себя, всё отчетливее осознавая, что пропадаю. Вновь и вновь осознавая, что становлюсь жертвой чувств к этому... извергу. Против воли, вопреки собственным желаниям. Я теряла не просто разум, но что-то большее. И с каждым днем, проведенным в его доме, в его обществе, я осознавала, что теряю себя. Но сейчас эта потеря не казалась такой... обезоруживающей. Потеря была взаимной.
Ненавидеть человека можно всю жизнь, можно лишь сотую долю секунды, в миг слабости, собственного фиаско, затем каяться в содеянном. А можно, как я, ненавидеть его чуть больше месяца. Или даже меньше.
Ровно столько длилась моя ненависть к Штефану Кэйвано. Прежде чем я поняла, что это не ненависть, и перестала убеждать себя в обратном. В этом просто не было смысла.
Я стала безразличной к нему. Точнее, я делала вид, что мне все равно, на самом же деле, всё внутри меня кровоточило. Я видела, что его бесило мое холодное отношение к нему. И он, к моему удивлению, пытался исправить это. Желал получить назад своевольную и упрямую рабыню, способную противостоять его напору и власти. А зачем? Чтобы дать ему лишний повод отправить меня в колонию? Не могу сказать точно, но он вынуждал меня стать той, какой я была до побега. Где-то безрассудной и взбалмошной, импульсивной и откровенно вызывающей, упрямой и своевольной. Он, казалось, делал всё для того, чтобы вынудить меня себе грубить и противостоять. Но я оставалась хладнокровной и беспечной к нему, на протяжении почти месяца лишь в минуты слабости отдаваясь во власть импульса и огрызаясь с самим Князем Кэйвано. А потом... потом я перестала себя сдерживать, и стала с ним такой, какой он хотел меня видеть. И какой я всегда была рядом с ним.
Я не перестала быть его любовницей. Кто бы мне позволил, интересно? У Штефана на этот счет других планов не было. Каждую ночь я проводила с ним, как и прежде. И за все это время он ни разу не сделал того, за что я могла бы его ненавидеть... еще раз. Но прошлая обида не забылась, рана не зажила, а боль и потрясение от пережитого не уступили место прощению. Но постепенно, незаметно даже для самой себя, мои чувства вновь трансформировались. Ненависть, сменившаяся негодованием, теперь переросла в нечто мне не известное. Теперь я не желала отправляться в колонию. Не потому, что боялась, что меня там ждет жестокое наказание, их было предостаточно и в доме Князя, а потому что вдруг стала осознаваться, что... если кому-то и быть моим хозяином, то только ему. И я с каждым днем убеждалась в том, что он… может быть не таким уж и монстром. И я становилась рядом с ним такой же сумасшедшей, каким был он сам.
Кроме меня, он по-прежнему встречался с Софией. Аристократка, появляясь в замке, всегда одаривала меня порцией ядовитых взглядов и язвительных замечаний. В груди клокотала ярость к этой красивой дворянке, а еще... что-то еще, чему я пока не могла найти определения. Я терпеть ее не могла.
Уговаривая себя, что это лишь злость за ею содеянное по отношению ко мне, я скалилась, как только она приезжала в замок к Князю, и он вечером уезжал с ней куда-то. Зачем уезжал, и что они там на пару делали, мне объяснять не стоило. Я отлично всё знала. Оттого и бесилась. И злилась на себя из-за то, что меня это волнует. И не просто волнует, а что я... бешусь от этого! Какого черта этот... кобель себе позволяет?! И со мной спит и эту... удовлетворяет!? Уже через секунду приходилось окатывать себя ушатом холодной воды, выводя на свет Божий всю правомерность его поступка. Он – Князь, и конечно, ему многое позволено. В том числе развлекаться с аристократкой и заниматься сексом со мной. Почему бы, черт возьми, нет? Одна метит в Княгиня, а другая... другая вообще права голоса не имеет. Что скажут, то и будет делать.
Я терпела, я молча негодовала, когда он обнимался с ней и при мне (хоть бы постыдился, хотя о чем-то это я?!) целовался с ней, поглаживая стройное тело. Я подсматривала за ними, как заядлая шпионка, а он... более чем уверена, что он знал, что за их любованиями наблюдают. Ему всегда и всё было известно. И я скрежетала зубами, чувствуя, что начинаю не контролировать процесс.
Я не могла вслух высказать свои... неожиданные и противоречивые чувства, но однажды все-таки не сдержалась. Когда он уехал к своей... пассии, я заперлась в комнате, без намерения выходить, даже если он позовет меня к себе. Я была уверена, что позовет, - всегда звал. После нее. Кобель проклятый! Я ему что, девочка для утех?! И потом осаждала себя: да, я девочка для утех. Но терпеть его бл***о я не желала!
Он пришел за мной и вышиб дверь ногой, когда я проигнорировала его приказной тон открыть ее.
- Ты что же, меня плохо слышала, - прошипел он сквозь зубы, а из глаз чуть ли искры не сыпались. – Я что тебе говорил про двери?! – проорал он и стремительно подскочил ко мне, подняв с кровати.
- Что, леди Бодлер так плоха, что ты ко мне пришел!? – прошипела я ему в ответ, боясь признаться даже себе в том, что именно за чувство сейчас испытываю.
Он испытывающе смотрел на меня, будто прожигая взглядом, больно сжимая плечи. А потом складочки между бровей разгладились, даже захват его рук ослаб. Он уставился на меня.
- Ты что это, детка, - с ироний проговорил он уже тише, - ревнуешь?
- Отпусти меня! – выдохнула я с яростью, не желая признавать его правоту. Но он не отпустил.
- Ревнуешь, - удовлетворенно протянул он и опустил меня на кровать. – Не стоит, детка. Вам с Софией нечего делить, - и, не говоря больше ни слова, стал раздеваться. А я смотрела на него, часто моргая.
- Ты что... что ты делаешь? – почему голос дрожит?! Я отшатнулась к стене, едва ли не сросшись с нею.
- Как что, доказываю тебе, что ревновать не стоит, - усмехнулся Штефан. Интересно, когда он научился так усмехаться. Не злобно, даже как-то... игриво?! Сумасшедший Князь! Сумасшедшая я!.. Нет, нельзя...
Пока я, опешившая, смотрела на раздевающегося мужчину, он уже полностью оказался раздетым.
- Милая, - вновь усмехнулся он, двигаясь на меня во всей своей обнаженной красоте, - тебе не кажется, что пора бы уже уравнять наши... позиции? - я, не понимая, уставилась на него. – Раздевайся, сладкая моя, - проговорил он таким голоском, что меня прошиб озноб, а потом... потом тело вспыхнуло.
Был ли у меня хоть единый шанс на спасение в тот момент? Наверное, не было. Учитывая, что Штефан подчинял. Тело – ему преклонялось, а я... мне осталось лишь сдать позиции, как он и требовал.
Себе лгать не престало. И я отдалась в объятья дьявола. Добровольно. Вот идиотка!
Наши... отношения, если их можно так назвать, были более чем странными. И они уж точно не походили на отношения хозяина и его рабыни. Хотя, если подумать, у хозяина и рабыни вообще никаких отношений быть не должно. А у нас... между нами... что-то было. И я уверена, что это чувствовала не я одна.
Мы никогда не разговаривали с ним о том, что послужило причиной моего побега. Вряд ли Штефан Кэйвано был готов к подобным откровениям, а я… в памяти оставались лишь те дни - после моего побега, - когда он, сам того не понимая, возвышался и оправдывался в моих глазах. Как это произошло, не знаю, но я поняла, что демоны тоже умеют… чувствовать. И Штефан Кэйвано не исключение. Что он чувствовал, я не знала, но точно знала, что это чувство мешало ему быть ко мне жестоким и беспощадным, каким он был с другими. Он продолжал оставаться нетерпимым и неуправляемым, но вместе с тем... что-то в нем изменилось. Уступки, на которые он шел. Угрозы, которые не выполнял в отношении меня. Слова, которые вводили меня в ступор. Отношения с Софией, которая стала всё реже бывать в замке. Всё это накладывало отпечаток на мои с ним отношения. И сознание, когда-то упрямо протестовавшее против этого мужчины, тоже уступало его безликой второй сущности, которая покоряла, не угнетая, а доказывая, что у всего в этом мире две стороны медали. И Штефан Кэйвано, кажется, решил показать вторую свою сущность мне.
Началось всё с вопиющего случая. В тот день он узнал, кто именно помог мне бежать. Это случилось почти через неделю после моего возвращения. Информация, я не сомневалась, раздобыл для него Ищейка, этот Максимус. Странный субъект, надо бы отметить. Иногда я ловила на себе его странные взгляд, понимая, что черные глаза, смотрят на меня из-под сдвинутых бровей... как-то откровенно. Следит? Выведывает что-то? Ждет, когда я выкину очередную глупость, вроде той, чтобы заговорить с Анатолем? Не дождется. С Анатолем мы хоть и виделись пару раз с момента моего возвращения, но никак не подали виду, что нас что-то связывает, будто взглядами договорились молчать.
А в день, когда Штефан узнал, кто именно помог мне бежать, Анатоля вообще не видела. Я знала, что Князь просто так это дело не оставит и рано или поздно докопается до истины, но молилась, чтобы это случилось как можно позже. Не судьба... Максимус разведал всё в два счета. Хотя, почему-то мне казалось, что он знал обо всем уже давно, но по какой-то, неизвестной мне причине, молчал. Иначе как объяснить его странные взгляды и слежки за мной? Но и он не смог терпеть с докладом долго, так как, я была уверена, Кэйвано налегал на него со всех сторон. И Ищейка сдался.
Штефан матерился, чертыхался, едва ли не перевернул вверх дном всё, чего касался. Позвал меня к себе, чтобы сообщить «радостную новость», а я, на тот момент равнодушная и беспечная, решившая быть с ним как можно более холодной и сдержанной, сорвалась. И он тоже сорвался.
- Ты звал меня? – закрывая за собой дверь его кабинета, спросила я, гордо вздернув подбородок. Это было не к чему, моя гордость и так уже сдалась на милость победителю, но показывать это не стоило.
Штефан стоял ко мне спиной, упираясь руками о край стола. Спина напряжена, плечи тоже, наклонил голову вниз. И будто меня не слышал, потому что никак не прореагировал на мой приход. Но он знал, что я пришла, в этом не могло быть сомнений. Я сглотнула и сделала нетвердый шаг вперед.
И застыла на месте в тот же миг, осознав, что Кэйвано едва себя сдерживает, чтобы не сорваться. Такое было уже однажды... Накануне моего побега.
Я вздрогнула. В глазах потемнело от яркой вспышки воспоминания, в горле вдруг вырос комок.
- Что-то случилось? – проговорила я, вынуждая голос не дрожать.
Черт, какое отвратительное чувство дежавю! Было уже такое когда-то. А потом был взрыв. Ломка. Крах.
Я не решалась подойти ближе к нему, смотрела на его выпрямляющуюся спину, на то как Штефан очень медленно поворачивается ко мне, смотрит мне в лицо, пронзая взглядом серо-голубых глаз.
- Так, значит, это он? - прошипел Штефан, стиснув зубы. - Он!?
И я мгновенно понимаю, в чем дело. И о чем он говорит. В груди всё начинает дрожать, скользкий и липкий страх начинает расползаться по телу. За себя я не боюсь. А вот за Анатоля...
- Какая теперь разница? – вскинув подбородок, выговорила я.
- Значит, действительно, он, - утвердительно кивнул мужчина и сделал шаг в сторону. - Ну, что ж, отлично, - прорычал он и, сжав руки в кулаки, двинулся к двери, решительно и стремительно. Сомневаюсь, что ему вдруг захотелось выпить чаю.
Нужно его остановить! билось в мозгу. Нужно немедленно его остановить!
Я кинулась к нему, неосознанно схватив Штефана за руку.
- Стой. Куда ты? Что ты будешь делать? – словно потеряв чувство страха, выпалила я.
Мужчина остановился, как вкопанный. Заглянул в мои горящие глаза, не разжимая сомкнутых губ, медленно перевел взгляд на мою ладошку, стиснувшую его запястье, а потом вновь заглянул мне в глаза.
- Пойду переговорю с ним, - ответил он тихо, но с угрозой. - С глазу на глаз, - двинулся вперед, вырывая свою руку из моего захвата, но я его не отпустила.
- Нет! - воскликнула я и, метнувшись к двери, перегородила ему путь. - Не пущу! Нет!
Серо-голубые глаза сверкнули яростью.
- Ты что?.. – кажется, он изумлен? А как я изумлена подобной дерзостью, кто бы знал!? - Ты что, мне указываешь? – сузились его глаза. - Да кто ты такая!? С ума сошла! Забыла, что такое удар кнута?!
- Забыла, - с вызовом крикнула я, твердо глядя на него. - Да, забыла. Напомнишь?
Он испепелял меня взглядом. Долго, мучительно долго и болезненно. Глаз его, несмотря на то, что были холоднее льда, жгли адским пламенем. Мне казалось, я теряю почву под ногами. Пронизывающий взгляд, твердый, вселяющий страх. Сердце забилось в груди пойманной пташкой. В виски заколотился пульс. Но я не отступила даже тогда, когда лицо Князя помрачнело до отметки «полный мрак». «Не пущу!» решила я для себя. Даже страшно представить, что он может сделать с Анатолем в таком состоянии. Штефан мастер в исполнении наказаний, сам говорил, так что...
- Отойди, - выдавил он из себя, чувствуя, как сжимаются на запястье мои пальцы. - Немедленно отойди.
- Ударишь? - с придыханием спросила я, нутром чувствуя, что он не сделает этого. Может, потому и не боялась его.
Он лишь сильнее стиснул зубы, отвечая молчанием и яростью на мои предположения. Резко наклонился ко мне, свободной рукой захватывая затылок и прижимая голову к своему лицу. Глаза горели, полыхали неведомым мне пламенем, губы все так же сомкнуты, тяжелое и горячее дыхание вырывается сквозь нос. В груди у меня всё перевернулось несколько раз. А от его близости накатило еще что-то... дерзкое желание прижаться к этому монстру еще ближе. Что он со мной сделал?! Почему я не могу иначе на него реагировать, - как раньше, с отвращением и презрением?! Почему!?
Еще мгновение, напряженное, удушающее, и он стремительно захватывает в плен мои губы, решительно раздвигая их своим языком. А спустя еще мгновение, я отвечаю ему с той же неистовостью, что он доказывает мне свое превосходство. Страстный поцелуй, дерзкий, жадный, возбуждающий. Способный сломить мою волю. Но вдруг срывающий все преграды и сводящий с ума обоих.
Штефан отстранился от меня, задышал тяжелее и чаще, коснулся лбом моего лба, закрыв глаз. А я не могла прийти в себя, все еще ощущая на губах вкус его губ. Его ярости, страсти и одновременно нежности.
- Отойди, - сказал Штефан. - Мне нужно с ним поговорить.
Захват моей руки стал менее цепким и ослабленным. Сердце сильно билось. Но я не отпустила руки.
- Я ему ничего не сделаю, - услышала я его шепот. - Если тебе от этого легче станет… - я сглотнула, не в силах поверить тому, что он говорит, - то я не буду его трогать, - приподняв меня за подбородок, вынудил открыть глаза и посмотреть в собственные серо-голубые бездны. - Обещаю.
Я тяжело дышала, могла лишь смотреть в его глаза, поработившие мой разум и накачавшие наркотиком мое тело, размякшее и безвольное. Не верю ему... Нет, так не может быть. Не с ним. Он же тиран! Монстр и дьявол во плоти. Или же?..
- А теперь отпусти, - коротко приказал он мне.
И я подчинилась ему. Я ему поверила.
Он отстранился от меня, подошел к двери, потом резко развернул меня к себе и крепко поцеловал.
- За его ошибки будешь расплачиваться ты, - сказал он мне с легкой угрозой. – Ты готова к этому?
Я могла лишь зачарованно кивнуть, а он, оскалившись, вышел из кабинета. Я стояла, завороженная, и не тронулась с места, пока сердце не перестало размеренно и монотонно биться.
Анатолю он, действительно, ничего не сделал, как и обещал. Только после того дня я больше не видела своего друга в Багровом мысе. Как я потом узнала, его отправили в городской дом Кэйвано в Варшаве.
И я просто... запуталась. Кто такой Штефан Кэйвано? Неужели в нем действительно уживаются две сущности, две персоны? И как такое может быть!? Вроде, он прежний, тот самый Князь, который встретил меня в своем доме ударами кнута и беспощадными приказами. Жестокий, беспринципный и безжалостный властитель, хозяин чужих судеб, в том числе, и моей судьбы. Но и другой, тот Князь, который будто много лет скрывался внутри бесчувственного тирана. И то, что он сделал с Анатолем... а точнее, чего он с ним не сделал!.. О чем это может говорить? И зачем ему всё это? Хочет меня задобрить?.. Очень смешно. Зачем Князю искать снисхождение рабыни!? Но что-то внутри меня уверенно шептало, перекрикивая остальные мысли, что он делает это ради меня. Ради меня, подумать только! Ведь он сам сказал... Если тебе от этого станет легче. И его отношение ко мне... Другое, совсем другое. Интересно, он сам замечает, что позволяет мне слишком многое? Конечно, замечает, что за вопрос!? И бесится, и злится, и выходит из себя всё по той же причине, - ему это... это отношение в новинку. А я? Что мне думать? Как мне быть? Если бы он кидался словами, я бы ему всё равно верила, - Штефан Кэйвано не тот человек, что бросает слова на ветер. Но когда он действует... Это говорит само за себя.
Голова раскалывается от подобных мыслей. И как с этим мириться? И можно ли мириться с этим? А главное, нужно ли? Что это дает, - мне, ему? Это чревато последствиями. У этих... перемен нет будущего.
Но как же трудно принять эту его другую сущность! А вот привыкнуть к ней... легко. Особенно, когда ощущаешь, что понимаешь его. И в этом беда. Чужая душа – потемки, - ты можешь быть обманут.
И я не собиралась так легко верить в перемены, хотя видела их. Мало того, я их ощущала, не только на себе, но и на других слугах. Я слышала, как они шептались, будто Князь стал сдержаннее в проявлении эмоций, реже наказывал, словно закрывая глаза на проступки и «преступления». Взять того же Анатоля... И во всем «винили» меня. Меня!? Якобы, что эти... изменения в безжалостном Князе Кэйвано проявились с моим появлением в его доме. Я не оспаривала это мнение, потому что не знала, как он вел себя с другими до моего появления. Зато я могла судить, что его отношение ко мне почти год, когда я сюда попала впервые, и сейчас... стало иным. И подтверждение этому я получала даже чаще, чем могла рассчитывать.
Оказывается, Штефан Кэйвано умеет удивлять. Если захочет. Не знаю, хотел ли он меня удивить сейчас, но ему это удавалось.
И уже почти через месяц после моего возвращения, когда наши... отношения с Князем достигли новой отметки, словно перейдя какую-то невидимую черту, он совершил еще одно... открытие. Чудо для меня. И я осмелилась заговорить с ним о том, о чем никогда не думала осмелиться заикнуться.
Этот разговор с самого начала не предвещал ничего хорошего. Он был не в духе. Его чем-то расстроил Ищейка, проскользнувший в его кабинет после обеда и сообщивший, по всей видимости, дурную новость. Но я все равно осмелилась подойти к нему. Начала издалека, намекая и так и эдак, но по сути, ходя вокруг да около, а Штефан не сдержался. Не потому, что именно сегодня был не в духе, в потому, что я вывела его из себя. И понимала это. Я уже давно осознала: чтобы добиться от Князя чего-то, нужно распалить его, в гневе он способен дать такие обещания, на которые не снизойдет в холодном рассудке.
А потому, когда Штефан, не выдержав, сорвался на меня, закричав, я мысленно поздравила себя.
- Чего ты хочешь, черт возьми?! - кричал он, сверкая глазами. - Чего тебе не хватает?!
- Свободы! – выкрикнула я. – Я хочу свободы от тебя!
- Свободы?! – рыкнул он и остановился посреди комнаты, испепеляя меня взглядом. - Ты, значит, хочешь свободы, - повторил он странным голосом, больше похожим на хрип. – От меня?
А вот это уже не очень хорошо. Этот его тон, да еще и взгляд. А вот подходить ко мне необязательно! Я поняла, что пячусь, когда спиной уткнулась в книжный стеллаж. Штефан двигался прямо на меня.
- Да, - проговорила я, отчаянно соображая, что делать. – А кто ее не хочет? – главное, стоять на своем.
- Ты забыла, где находишься, Кара? – угрожающим шепотом осведомился он. – Тебе напомнить? – и, преодолев, последние пару шагов, что нас разделяли, запер меня в клетке из своих рук.
- Не думаю, что от тебя убудет, - проговорила я, нервничая от его близости, - если ты дашь мне вольную. Ну, подумай, куда я от тебя денусь? Ты всё равно найдешь меня. И к тому же, вольная оставляет за тобой право хозяина!
Мне казалось, что это веские аргументы, но так ли думал Князь? По его непроницаемому лицу ничего понять было нельзя. Он уставился на меня, испепеляя взглядом. Такой злой взгляд, а в глазах ураган чувств! Негодование, раздражение, борьба, какое-то желание, сомнение. А потом он выплюнул:
- Что ж, я дам тебе вольную, - как-то зловеще это звучит, сквозь зубы, пронизывающий холод от слов. – Если ты этого так хочешь... избавиться от меня. Будь по твоему, - а я завороженно смотрела в его мрачное лицо, на сведенные к переносице брови, плотно сжатые губы. Не в силах поверить тому, что слышала.
- Ты... отпустишь меня? – изумленно выдохнула я ему в лицо.
- Нет, конечно же, - холодно отрезал он, и теперь нахмурилась я. - Я просто дам тебе вольную, как ты и говорила. Ты станешь служанкой, а не рабыней. Поверь, есть разница, - заметив мое неудовольствие, сказал он, усмехнувшись. – Но подпишу я вольную только через год.
- Почему? – с придыханием спросила я.
- Я так хочу. Точка, - рыкнул он и дернул меня на себя, притягивая к груди. – С чем-то не согласна?
- С чем же тут можно не согласиться, - пробормотала я тихо, но он услышал меня.
- Лучше смирись. Это гораздо лучше, чем ничего, - он задумчиво сощурился. – Хотя, если ты возражаешь, я могу оставить тебя рабыней. Желаешь этого? - я отрицательно покачала головой, а он удовлетворительно хмыкнул. – Я так и знал. Поэтому возрадуйся, детка. У тебя всегда будет путь назад, - наклонившись ко мне, он зашептал в мои приоткрытые губы: - Подумай, у тебя впереди целый год.
Тут и думать нечего. Лучше возрадоваться синице в руках, журавль?.. Он может и не прилететь ко мне.
- Я хочу выезжать в город, - заявила я, отстраняясь от него.
Играть, так по-крупному. Я сошла с ума, кажется?
- Ты с ума сошла? - озвучив мои мысли, стиснув зубы, выдохнул он. Глаза налились кровью.
- Нет, не сошла. Я не хочу сидеть в четырех стенах…
- Да ты рехнулась! - вскричал Штефан, больно стискивая мои плечи. - Деточка, а не много ли ты на себя берешь?! Ты пока еще моя рабыня, и мне решать, поменяешь ли этот статус!
- Но служанкам ты позволяешь выезжать за пределы замка, - возразила я весомо. - Почему мне нельзя?
- Потому что тебе я не доверяю! - зарычал он, наклоняясь надо мной.
- А если я пообещаю не убегать? - проговорила я после продолжительного молчания, решилась заглянуть ему в глаза. - Разрешишь покидать замок?
- Твое слово что-то стоит?
- Если я даю его сама, а его не выбивают из меня силой, то да! - гордо вскинув подбородок, заявила я.
Он молчал долго. А внутри у меня уже успело все перевернуться несколько раз. Такой взгляд! Он может равно, как свести с ума, так и свести в могилу.
- Хорошо, - сказал Кэйвано, вынуждая меня еще раз удивиться. - Тебе будет разрешено выезжать в город. Но! Под охраной моих людей.
- Ни на что другое я и не рассчитывала, - сухо проронила я, вновь пытаясь вырваться из его рук. Но он не отпустил. Даже больше, он прижался ко мне еще сильнее. Я почувствовала его возбуждение, и вспыхнула.
- Ты не хочешь поблагодарить меня за проявление милости? – проговорил он и, наклонившись ко мне, припал к моим губам.
И я, идиотка несчастная, сумасшедшая, предательница самой себя, преступница и самоубийца, ответила на его поцелуй уже через секунду, зарывшись руками в его волосы и распаляясь всё сильнее от его и собственных стонов, вырывающихся из самой глубины души. Желая получить то, что он мне предлагал.
Жестокий Князь показал мне другую сторону медали. Иную сторону своего бытия. Сокрытого от чужих глаз. Он показал ее... мне. Этого нельзя было не оценить. Он был и таким тоже наравне с беспощадным и хладнокровным обликом правителя. Но отрывать друг о друга эти две сущности одного «я» Штефана было бы кощунством. И я смирилась с тем, что он такой. Закрыть глаза на недостатки и увидеть достоинства. У него они были, и ему их показать было гораздо сложнее в силу своего положения, характера, имени, себя.
Но он переступил эту черту. Показал мне вторую личину своего «я».
И я снизошла до невозможного. В жестоком мире Второй параллели, там, где разбиваются мечты и рушатся надежды, я стала верить в чудеса.

...

Lerochka:

Спасибо за главу))))

...

nelia:

София так просто не отступит.

...

Тайрина:

Катя, огромнео спасибо за продолжение! Очень интересное, Князь меняется - изменяются его поступки, а у Кары меняется отношение к нему. Эта глава размеренная, тихая, уютная, как будто "затишье перед бурей"!

P.S. Желаю хорошо отдохнуть))))

...

GRация:

Ооо, круто) очень понравилась прода) так и надо этим уродам! а Штефан просто лапочка
P.S. Послушай песенки - может они тебе что-нибудь навеют?)
Skillet - Hero
Skillet - Awake and alive
Evanescence - Going under
P.P.S. Хорошей поездки;)

...

mariya-krasa:

Катя, большое спасибо за главу))) Удачной поездки)))

...

Dizel:

Катя привет
Глава нисколько не показалась сумбурной скорее наоборот,я можно сказать побывала в голове у Кары,прочувствовала ,посмотрела на всё её глазами.
Прочитав мыли Каролы у меня осталось стойкое ощущение того ,что они оба запутались. Запутались в своих чувствах,в отношениях друг другу.Слишком многое на них оказывает влияние внешние факторы как мораль второй параллели,социальное неравенство,они отягощены этим пресловутым "как должно быть правильно" и как оказывается на самом деле.Запуталась не только Кара,но и Штефан решивший показать другую свою сторону(что то мне подсказывает,что зверь обязательно проснётся и потребует своё)и она это видит ,понимает,что бежать от такого князя совсем не хочется.
Она уже признаётся сама себе в том,что к Штефану стремится не только её тело ,но и душа,она уже понимает ,что сдалась ,но ещё борется.А как не бороться она ведь видела все стороны натуры князя и такое не забудешь.
Некоторые моменты действительно поразили,я всё думала какими поступками Штефан будет её завоёвывать?! А тут целая вольная,милость для Анатоля,

Думаю этот момент для Штефана имел значение,он понял,что ни он один одержим и зависим ,что Кара тоже испытывает к нему чувства.
И хотя Кары уже стала на путь осознания своих истинных чувств к Князю,думаю произойдёт ещё не мало прежде чем она признает всё до конца и придёт к внутренней гармонии.
Глава просто превосходна от первого слова до последнего(хотя у тебя всё произведение можно отправить под этот эпитет)столько всего приоткрыла показала,дала возможность понять героев лучше. Теперь буду с нетерпением ждать твоего возвращения.
Спасибо большое

...

Radana:

Катюш, это просто класс!!!!!!!!

...

Кейти:

Lerochka, спасибо, что читаешь!

nelia, ооо, как ты права! Не отступит, мало того, не успокоится, пока Каре не станет очень-очень плохо

Оля, спасибо! Да, ты верно отметила, Князь меняется, причем в лучшую сторону И Кара не может оставить это без внимания, ведь всё его внимание приковано к ней
Да, я бы даже отважилась назвать ее "семейной" И да, это затишье перед бурей

Лина, спасибо большое! Очень рада, что понравилось! Уродам так и надо, не на ту девочку они напали , а вот Штефан... эээххх....

Слышала Слушаю! А под Skillet вообще написала большую часть произведения Навевает еще как, настроение прям под Вторую параллель А вот Skillet - Whispers In The Dark вообще как главная песня этого произведения



Спасибо за пожелания!

Маруся, спасибо, что читаешь! И спасибо за пожелание

Dizel, спасибо, моя милая! Безумно рада, что глава не показалась сумбурной, а то я как-то переживала из-за этого

Вот мне даже ничего добавлять не нужно, потому что всё НАСТОЛЬКО так написано, как я могла бы сказать, что... прям не знаю! Огромное спасибо! Именно всё это я и хотела донести этой главой. Они бы, наверное, смогли примириться с чувствами, с самими собой, но как примириться с внешними факторами, которые ВСЕ против них! Иногда что-то давит не только изнутри, но и со стороны. Бороться сразу со всем сложно.. Надеюсь, они справятся!

Да, да! Кара видит и вторую сторону Штефана, но и о первой забыть просто так не может. Борется, хотя внутренне понимает, что уже сдалась

Да, Штефан, похоже, удивил не только Кароллу Вот такой он... противоречивый и непредсказуемый персонаж

Да, да! Он имел важное значение для Штефана, - чтобы увериться в том, что Кара к нему не равнодушна (подсознательно ему нужно было это знать!), и Каре стало ясно, что она... ммм... кхм... собственница? во до чего докатилась
И да, ты права, пройдет немало времени, пока они придут к гармонии потому что враг не дремлет, и он уже рядом уже в следующей главе придет с ультиматумами требовать вернуть СВОЁ Штефана, то бишь(
Огромное тебе спасибо за теплые слова! Я счастлива, что история получается интересной!

Рада, моя прыгает от радости Спасибо большое!

...

Akell:

Спасибо за главу! Питер-это хорошо, ярких впечатлений и положительных эмоций . Мы потерпим

...

Miss:

Вот это да. Кара запуталась в своих чувствах. Хотя.. Мне кажется если бы все произошло в её собственном мире, если бы он не был таким жестоким, то она бы признала свои чувства намного раньше. Но это другая история. Это другой мир. Так что и признать им свои чувства будет намного сложнее.. И если Кара сможет их признать, то Штефану понадобится намного больше времени, чем ей.
Ревнует, жутко ревнует. И я её понимаю. А Штефан. Эх.. Кабель.. Мне вот интересно, зачем он встречается с Софией. Ему что Кары мало? Он же все равно после неё приходит к Каре. Ну почему мужчины иногда такие тупицы.
Однозначно будет буря. Ох будет. Мне уже страшно. И в тоже время хочется побыстрее узнать, что же произойдет.
Штефан смягчился, однозначно. Он понимает это, вот и бесится. А ещё. Если честно я думала, что он смягчится только по отношению к Каре. А нет. Даже к слугам он стал хоть чуточку терпимее.. Удивило.

...

agafena:

Катюша,взрыв эмоции!Очень осторожно,наощупь,Кара и Штефан начали приближаться к друг другу.Не знаю,надолго ли его хватит,ощущение грядущеи катастрофы не покидает меня.Временно отменяю мою просьбу"дать Штефану по башке".Даже смешно стало,как каждыи раз он начинает кричать и злиться на все новые просьбы Кары,а потом,словно волна отхлынула,и Штефан уже дает свое слово и согласие.А как он поверил Каре,ее слову!Это доверие дорогого стоит.Катя,спасибо,что дала надышаться перед твоим отпуском.Отвяжись по полнои!

...