Клуб историков-любителей

Увлекаетесь ли вы историей?
да, очень		66%	[ 154 ]
да, очень я по специальности и по призванию учитель истории		2%	[ 6 ]
м.ж. очень историческое, поневоле увлечешься		1%	[ 3 ]
нет, но хотелось бы		4%	[ 11 ]
По стольку по скольку...		5%	[ 12 ]
раньше улекалась(ся)		4%	[ 10 ]
скорее да, чем нет		14%	[ 33 ]
увлекаюсь историей и немного исторической реконструкцией		0%	[ 1 ]

Всего голосов: 230 Опрос завершён. Как создать в теме новый опрос?

Шано: 18.06.11 10:51

 » Имена. Новые имена

Но это все-таки не имя, а отчество)

И еще немного о именах:
Новые имена
Одной из причин, по которой часть имен уходит из обращения, зато появляется целый пласт имен, до того не употреблявшихся, являются общественные или политические изменения.
Европа и Россия, стиснутые христианской традицией употреблять только имена из календаря, не один раз делали попытки чуть-чуть расширить словарь имен. В принципе, до периода Реформации это удавалось нечасто: разве что, как мы видели, отделить Магдалину от Марии, Воина и Постника от Иоанна…
Движение протестантов, выступившее в Европе против католицизма, вместе с многими католическими обрядами и обычаями отменило и святцы. Теперь ребенку могли дать любое имя – но какое? Люди привыкли к календарным именам, воспринимали их как обычные, существовавшие исстари, употреблявшиеся отцами и дедами. То есть календарные имена из обращения не ушли. Но, кроме того, люди стали читать Библию и Евангелие (католикам, за исключением богословов, это довольно долго запрещалось делать) – и библейские, то есть древнееврейские, имена хлынули большим потоком и стали достаточно популярны.
Подружка Тома Сойера Бекки (Ребекка) Тетчер, мисс Абигайль (Авигея) Черчилль из «Стакана воды», мисс Рэйчел (Рахиль) Вериндер из «Лунного камня» и Сара Коннор из «Терминатора» вовсе не были еврейками. Не еврейки и другие английские и американские девушки, носящие имена Рут (Руфь) и Джудит (Юдифь), Джемайма (Емима) и Джессика (Есха).
Не были евреями Авраам Линкольн и Сэмюэль Клеменс. Иногда создается впечатление, что имена из Библии выбирали по принципу «чем диковинней звучит, тем лучше»: Ихабод, Ахав, Енох, Обадия…
Были восприняты как имена некоторые библейские географические названия: Шарон, Эбенезер (Авенезер).
Еще один путь создания новых имен был в прославлении протестантских добродетелей: Пейшенс (терпение), Пруденс (благоразумие), Обидиенс (послушание), Верити (истина)… И это вовсе не такие уж странные имена, поскольку и в русском словаре имен есть имена христианских добродетелей: Вера, Надежда, Любовь.
Можно вспомнить роман Вальтера Скотта: в романе «Эдинбургская темница» Дженни, которая приехала из Шотландии в Лондон походатайствовать за свою осужденную на смерть сестру, должна передать герцогу письмо от Рубена Батлера, своего жениха. От волнения бедняжка перепутала письмо и протянула герцогу другое.
«С этими словами она протянула герцогу небольшой пакет, полученный ею от Батлера. Он вскрыл его и с удивлением прочел на обертке: «Список личного состава роты, служившей под началом уважаемого джентльмена, капитана Салатила Псалмопевца:
Слуга-божий Магглтон;
Отомститель-грехов Двойной-удар;
Стойкий-в-вере Джиппс;
Правый-поворот Бей-в-цель…»
– Что это за чертовщина? Наверно, список бербонского парламента «Восхвалим Господа Бога» или же евангельского воинства старого Нола? Этот последний парень, судя по его имени, разбирался в своем деле неплохо. Но что это все значит, девушка?»

Впрочем, эти пути создания новых имен использовался в основном английскими и американскими протестантами. Немецкие протестанты просто вернулись к древним германским именам, благо их было много, они были достаточно понятны и не ощущались как чужеродные.
Добавили свою лепту и революции. Что касается Великой французской революции, то примера лучше приведенного Львом Успенским в книге «Ты и твое имя» не подберешь: Жуэн Мильсэсанкатрвэнтрэз – то есть Июнь Тысячасемьсотдевяностотретий (тут имелся в виду 1793 год).
Наш 1917 год тоже не отставал. Старые святцы решено было выкинуть на помойку, однако какие же имена придут к ним на смену? Тут хорошей иллюстрацией может послужить сцена «красных крестин» из фильма «Собачье сердце». Какие диковинные имена предлагали несчастным детям: Баррикада, Бебелина, Пестелина! На этом фоне решение Швондера наречь новорожденных всего лишь Кларой и Розой (не очень привычными для русских, но все же именами, имеющими уже традицию) выглядит необычайно мудрым.
В порыве имятворческого вдохновения родители на все лады тасовали имена вождей и революционные лозунги, свежие газетные новости, реалии нового быта: Гарибальди, Фрунзе, Восьмарт (восьмое марта), Карм и Кармий (красная армия), Собкор (собственный корреспондент), Антенна, Атеист, Гранит, Пятьвчет (пятилетку в четыре года!). В Ленинграде были зарегистрированы мальчик Седьмое Ноября и девочка Артиллерийская Академия – в два слова каждое имя.
Другие обратились к именам иностранным: Эдуард, Ричард, Нелли, Изабелла…
Третьи давали имена вроде и уже употреблявшиеся ранее, но наполняли их другим смыслом: Гертруда (герой труда), Ким (коммунистический интернационал молодежи), Рената (революция, наука, труд).
Перенимали и «восточные» имена: Лейла, Гюзель, Тимур.
Имя Тимур стало даже популярным после книги Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». И у обычного русского человека второй половины 20 века это имя вызывало ассоциации не с Железным Хромцом (Тамерланом или Тимур-ленгом, как имя этого завоевателя звучало в разных среднеазиатских языках), а с симпатичным пионером, организовавшим своих друзей для помощи семьям красноармейцев.
Некоторые имена, имевшиеся в старом календаре, но бывшие по тем или иным причинам нежелательными или малоупотребительными, тоже получили новую жизнь: Августин, Дарий, Март, Наполеон, Океан, Флориан, Виктория, Новелла и другим.
Наибольший взлет совершило имя Владимир: до 1917 года это имя если и не плелось далеко в хвосте, то довольно далеко отставало от самых частых имен, зато после революции по вполне понятным причинам вошло в первую десятку, а иногда даже возглавляло ее.
Владимир Ильич Ленин, кстати сказать, довольно сильно повлиял на новые имена. Надо заметить, что даже его отчество ухитрилось превратиться в имя! Правда, русские все-таки понимали его неудачность в качестве имени. Зато иностранцы, весьма туманно понимающие понятие отчества, преспокойно начали употреблять имя Ильич.
Некий венесуэльский коммунист по фамилии Рамирес дал имя Ленина троим своим сыновьям. Сыновей звали так Владимир, Ильич и Ленин – просто и без всяких затруднений. Средненький, Ильич Рамирес Санчес, он же Карлос, он же Шакал, получил известность всемирного масштаба как террорист №1 (это уже потом пост занял Усама бен Ладен).
А в русском имятворчестве полет фантазии, освобожденный революцией, сдержать было трудно.
Часть из этих имен задержалась в русском словаре имен, освоилась, прижилась, стала восприниматься как обычное, хотя может и редкое, имя. Часть пополнила копилку ономастических курьезов: Оюшминальда (Отто Юльевич Шмидт на льду), Эдип (эта девочка имени Ленина) Персострат (Первый советский стратостат), Даздраперма (Да здравствует Первое Мая). Большая же часть просто канула в Лету, замеченная разве что специалистами, изучающими историю имен. Однако имятворчество родителей-оригиналов вовсе не прекратилось.

...

Vlada: 18.06.11 16:19

 » Имена. Восток и Азия.

Дорогие леди, с повышениями!
Я очень люблю старинные слаявнские имена, поэтому и Ярослава и Ярославна очень-очень нравятся! своего сына назвала Владислав
Вот еще немного интересных ссылок

http://www.arabic.ru/world/tradition/names.html про арабские имена
http://muslimnames.ru/?p=845

http://geno.ru/article/100/ Китайские личные имена

...

Lusia: 18.06.11 17:23

да,интересное сопрадение

...

Kless: 19.06.11 11:49

 » Анна Болейн

Может я немного не в тему, но здесь недавно шла речь о Марии Кровавой, а я как раз наткнулась на статью об Анне Болейн. Много нового узнать из этой статьи вы не сможете, только некоторые интересные подробности о жизни этой необычной женщины... я надеюсь, что для вас они будут интересны так же как и для меня
Анна Болейн



Казнь Анны Болейн истолкована биографами и историками по-разному. Одни говорят, что английский король Генрих VIII отправил на эшафот королеву Анну потому, что она – по тем временам – вполне этого заслуживала: была интриганкой, истеричкой, высокомерной и надменной. Другие – представляют ее жертвой нравственно ущербного Генрих VIII, узурпатора и тирана. Но, наверное, истина где-то посередине, скорее всего, Анна и Генрих друг друга стоили.
По своему происхождению Анна, родившаяся в конце 1501 года (или 1507-го – точная дата неизвестна), стояла на более высокой ступеньке, чем три последующие жены-англичанки короля. Но этот факт не помешает Генриху впоследствии называть ее плебейкой, недостойной занять королевский трон. Томас Болейн, отец Анны, был знатным придворным, в то время как ее мать Элизабет, дочь графа Суррея, принадлежала к одному из древнейших родов Англии.
В 1513 году Анну отправили за границу – и она прожила в Европе девять лет. Двор Маргариты Австрийской (она была регентом при своем племяннике Карле Бургундском) в Брабанте считался центром воспитания будущих принцев и принцесс. Трудно было придумать лучший старт для начала придворной карьеры. Анна с легкостью освоила французский язык и секреты придворной светской и политической жизни, искусство интриги. Маргарита Австрийская слыла не только последовательницей придворных игр в любовь, но и строго блюла нравственность своих юных фрейлин. Целомудрие и недоступность – отличные способы для женщины добиться своей цели, гораздо более действенные, чем распущенность. Усвоила Анна и другие уроки своей наставницы – короли не женятся по любви, а женщинам не стоит слишком глубоко впускать в свое сердце любовь к мужчинам. Именно тогда Анна решила, что ее девизом станет «все или ничего». Вернулась Анна в Англию лишь в конце 1521 года.
Красивые черные волосы и яркие глаза – самое привлекаемое во внешности Анны Болейн. Фигура ее была не слишком впечатляющей – невысокая, с маленькой грудью. Высокие скулы, выдающийся нос, решительный подбородок. Часто упоминают большой жировик на стройной и длинной шее и совсем уж неприятный дефект – что-то вроде шестого пальца на правой руке, хотя на самом деле это был небольшой отросток, похожий на вросший ноготь. Деталь весьма красноречивая в те времена: у нормальных людей не может быть лишних и уродливых пальцев – это все от дьявола.
Вела себя Анна, скорее, как француженка: умела быть остроумной собеседницей, ее движения отличались грацией и живостью, наряды – элегантность, что непременно выделяло ее в обществе других дам. Первым поклонником Анны при английском дворе стал Генри Перси, наследник графа Нортумберлендского, служивший у могущественного кардинала Уолси. Анна ответила на страсть Генри и они втайне решили пожениться. Но тут вмешался кардинал Уолси, недолюбливавший Томаса Болейна. Он считал его дочь недостойной одного из самых знатных аристократов Англии. Генрих VIII не дал разрешение на брак. Анна же поклялась отомстить кардиналу – он посмел не только препятствовать ее страсти, принизив происхождение и достоинства, но и осмелился, противостоят независимости, которую она ставила во главу угла своей жизни.
В 1527 году на нее обратил внимание сам король (сразу после того, как он охладел к ее старшей сестре Мэри). Король, рассчитывающий всего лишь провести ночь с женщиной, которая вызывает такой интерес у его придворных, натолкнулся на неожиданное сопротивление. Хроника отношений Анны и короля лучше всего прослеживается в 17 любовных письмах Генриха VIII – известно, что эпистолярного жанра король не любил. Одно из первых писем – полно упреков, что Анна не только не ответила на его любовный призыв, но и не соизволила написать письмо. Насколько же хитра и дальновидна была Анна – удержаться от соблазна ответить королю. Она поставила перед собой невыполнимую цель – стать королевой Англии, именно этого теперь она ждет, более чем уверенная в своей женской власти. Не дождавшись предложений серьезнее, чем статус «единственной любовницы», Анна на время исчезает, заставив его испытать незнакомое доселе чувство вины и утраты. Генрих впервые вынужден был собственноручно строить отношения с женщиной. В то время он уже пытался найти способ развестись с Катериной Арагонской, которая, утратив к 40 годам свою прелесть, так и не сумела родить наследника. Тогда же он придумал неоспоримый, с его точки зрения, аргумент – Папа Римский совершил недопустимую ошибку, позволив ему жениться на вдове своего брата Артура. Сказано же в Библии: у человека, женившегося на жене своего брата, не будет наследников. Катерина родила ему дочь, и у нее было 6 выкидышей. Значит, теперь он должен жениться как в первый раз. В ответ на предложение о браке Анна призналась в ответной любви и прислала королю подарок.
Начался бракоразводный процесс, продлившийся около семи лет. В ожидании решения Папы Римского Генрих изнемогал от страсти, Катерина Арагонская надеялась, что Климент VII не позволит аннулировать брак, ведь Рим находиться под влиянием ее племянника императора Карла V.
Будучи деспотом, Генрих нуждался в том, чтобы время от времени принимаемые им решения подсказывались кем-то или одобрялись. До сих пор это был кардинал Уолси, человек, обладавший магическим (по мнению придворных) влиянием на короля, умевший решать и внутренние, и международные проблемы к выгоде Англии и короля. Анна же была слишком хитрой и оборотистой, чтобы ограничиться сценами и женскими истериками. Умелый политик, она смогла создать фракцию (самый действенный подковерный способ придворной войны в то время) из круга приближенных к королю людей, но поддерживающих ее планы, сделавших ставку на ее будущее. Теперь доступ к королю был полностью блокирован его невестой. Поэтому ни Уолси, ни Томасу Мору не удалось убедить короля отказаться от решения расторгнуть брак с Катериной. Томас Мор был побежден.
В конце 1528 года Генрих велел, наконец, Катерине покинуть двор, хотя оставил ей 200 человек прислуги и 30 фрейлин.
Одновременно Анна воплощала в жизнь свой план мести Уолси, который на самом деле, не желая сориться с Генрихом, давно уже пытался обернуть порученное ему дело о разводе в пользу короля и его дамы сердца. Но Анна убеждала короля, что Уолси саботирует дело о разводе и переговоры с Папой Римским. Кардинал умолял короля не отправлять Папе радикальную петицию, спровоцированную фракцией Анны, где Рим, в сущности, обвиняли в том, что отказ в аннулировании брака Генриха с Катериной лишает надежды на будущее английский народ. Но она была отправлена. В 1530 году Генриху пришел указ Папы Римского «удалить Анну Болейн от двора». Вот доказательства двойной игры Уолси – ярость Анны мешалась с торжеством. Кардинал отстранен от дел и лишен всего имущества в пользу короля, а вскоре последний подписал указ и о его аресте. Уолси умер на пути к своему первому допросу. Его свержение – первая серьезная победа Болейн. А Генрих впервые во всеуслышание объявил себя «единственным защитником и главой Англиканской церкви и духовенства».
25 января 1533 года влюбленные тайно обвенчались. Священника, совершавшего таинство брака, Генрих посмел попросту одурачить. Король действовал стремительно. Юрист Томас Кромвель и архиепископ Кранмер, вооруженные необходимыми биллями, сумели получить разрешение обеих палат парламента признать недействительность предыдущего королевского брака. Но победа Генриха не могла считаться полноценной без процедуры официальной коронации «драгоценнейшей и любимейшей жены». Болейн была на 6-м месяце беременности, и король торопился – всего за две с половиной недели подготовили небывалые торжества. 29 мая 1533 года состоялась коронация.
А 23 сентября 1534 года Анна произвела на свет здоровую девочку – Елизавету. Генрих воспринял известие о девочке на удивление спокойно. Анна, стремилась к тому, что позже станут называть гуманитарным христианством, - поощряла образование и ученых мужей. Она понимала, что правильно сотворение образа – то немногое, что может помочь ей завоевать народное доверие. Ведь ее по-прежнему считали женщиной легкого поведения, «воровкой», укравшей короля у его жены. Напрасно Кромвель пытался контролировать ситуацию, пересекая заговоры и попытки очернить королеву. Был даже выпущен специальный указ, повелевающей все мужчинам – независимо от происхождения, принести клятву на верность Анне. А тех, кто не желал повиноваться, отправляли на плаху. Особенно обострилась ситуация после казни Томаса Мора – это она позволила пролиться невинной крови только потому, что Мор отказался явиться на ее коронацию.
Новая беременность королевы закончилась выкидышем…
А Генрих продолжал ждать наследника, разочарованный и влюбчивый, он уже обратил свое внимание на Джейн Сеймур, бывшую фрейлину Катерины. У женщин, имевших дело с Тюдорами, часто возникали проблемы с деторождением – выкидыши, сложности забеременеть и редкое появление на свет мальчиков. Эти проблемы имели явно генетическое происхождение, но откуда было знать об этом всесильному Генриху VIII? Поэтому он предпочел вернуться к испытанной уже модели – раз Бог не желает наградить его наследным принцем и в этом браке, значит, нужно признать его недействительным и сменить женщину, не выполнившую своего предназначения. Такова воля короля.
Весной 1536 года Анна серьезно поссорилась со своим покровителем Томасом Кромвелем. Эта ссора стала решающим моментом в ее судьбе. Кромвель, уже понявший, что у нынешней королевы нет будущего, заручился поддержкой семьи Сеймуров, сторонников принцессы Марии, пообещал свергнуть ее с престола и помочь королю взять в жены Джейн. Чтобы убедить в этом короля, следует обвинить Болейн в измене – в буквальном смысле слова, ведь измена королевы своему супругу равнозначна по закону измене короне.
В результате дворцовых интриг Анна Болейн и ее брат Джордж предстали перед судом 15 мая 1536 года. Граф Норфолк, родной дядя королевы, огласил приговор. Он плакал, отправляя свою племянницу (а следом и племянника) на смерть – но не были ли это слезы облегчения оттого, что не на него оказалось направлено острие топора.
Незадолго до того как королеве было позволено умереть, король объявил брак с ней недействительным. Елизавета стала незаконнорожденной. Основанием для него послужила история с графом Нортумберлендским, а так же связь короля с сестрой Анны Мэри (по закону это тоже противоречило вступлению в брак обеих) и, наконец, почерпнутый из самых последних «улик» аргумент – сомнения короля в том, что Елизавета – его дочь.
Чувство вины и жалости Генрих компенсировал трогательным разрешением не отправлять жену на костер. Он велел выписать из Кале французского палача, виртуозно владеющего мечом.
Когда Генрих получил известие о свершившейся казни, тут же велел привезти к нему Джейн Сеймур. Спустя 11 дней, 30 мая 1536 года, они поженились. Джейн Сеймур умерла, родив королю сына, ради которого он столько раз вступал в сделку с дьяволом.
В 1558 году случилось непредвиденное, как это часто случается в истории, – судьба улыбнулась Елизавете, дочери Болейн, похожей на отца и в полной мере унаследовавшей от матери ее характер и способность влиять на людей, манипулируя их мыслями и чувствами. Народ призвал принцессу на престол и Елизавета стала английской королевой, и осталась ею на долгие годы.

...

Vlada: 19.06.11 14:59

Нет, просвети нас, пожалуйста!
Анна Болейн очень интересная личность. Поэтому и дочь ее Елизавета была незаурядная. И вообще такой интересный период истории Анлии

...

Lusia: 20.06.11 10:07

 » Ирена Сендлер

Ирена Сендлер

...

Kless: 20.06.11 19:20

Lusia, спасибо за статью, интересно читать о подвигах обычных, с первого взгляда, людей. На самом деле это необычные люди, самоотверженные и спасают они людей не для того чтобы получить какую-то награду, а просто поступить иначе не могут


м-да, интересное достижение, особенно, если учесть что это премия мира, мне сразу вспомнился один политический анекдот

несправедливо, имхо

...

Vlada: 20.06.11 20:14

Я ранее ничего не знала об этой женщине. Да историю преподнося чаще всего так, что делают ее короли, военачальники и прочие шишки, а простые люди где=то за бортом истории. Тем интереснее читать о таких простых людях, совершивших свое маленькое чудо.

...

Яла: 21.06.11 09:35

Lusia, спасибо большое за статью... Нам об этой женщине в этом году преподавательница по ПИАРу рассказывала... Мы всей группой возмущались несправедливости присуждения Нобелевской премии Обаме (про остальные премии мира не знала). Он только обещал, а она УЖЕ сделала великое дело. Очень самоотверженная женщина. Тяжелая у нее судьба...Да, еще это правительство чертово!!! Терпеть ненавижу коммунистическое правительство СССР. Всех поголовно. Поэтому историю советского периода не люблю.

Уроды!

miroslava, с повышением!

...

Шано: 21.06.11 09:52

Советское правительство не лучше и не хуже многих других правительств, уверяю вас. В истории той же США есть тоже немало грязных страниц.
Я уже не говорю о том, что многие демократические завоевания западного мира были бы невозможны, если бы не было одного только факта существования СССР.

...

dizzy: 21.06.11 10:09

В США после второй мировой войны преследования тоже были сильные, только там преследовали коммунистов.

С 1950-х, усилиями маккартистов и второй волны «Красной угрозы», внутренняя структура и стабильность партии начала разваливаться. Партия стала объектом преследования в рамках секретной программы ФБР COINTELPRO ( секретная программа Федерального бюро расследований по подавлению деятельности ряда политических и общественных организаций США. Официально действовала в 1956—1976 годах. В рамках программы сотрудники ФБР прослушивали телефонные переговоры, осуществляли различные провокации, совместно с полицией проводили незаконные аресты, распространяли дезинформацию..) Её члены, не угодившие за решётку, старались тихо раствориться в обществе и принять более лояльную к властям политическую позицию. Таким образом, задача силового подавления КП США фактически была выполнена.
Красная угроза» — название двух периодов антикоммунизма в истории Соединённых Штатов. Первый период относится к 1917—1920 годам, второй охватывает время с конца 1940-х годов до конца 1950-х. Эти два периода характеризуются резким возрастанием подозрений в проникновении коммунистов и радикалов в американское правительство.

Так что "охота на ведьм" была и в США.

...

Яла: 21.06.11 10:09

Я знаю. Но мне не важно, что было у них. Мне важно, что было у нас. Это понятно, что везде есть факты несправедливости, угнетения людей и т.д. Но я там не жила, и не живу. Просто обидно и больно за людей, которые жизнь и здоровье за благо родины отдали, а их потом в ГУЛАГ. Я знаю, и сейчас мы не идеально живем. Кто-то говорит, что даже хуже, чем в СССР. Но меня в то время, еще даже в планах не было, поэтому судить, где и когда лучше, не берусь. Хотя, осуждать послевоенное правительство могу. Потому что слышала, КАК обходились с людьми.
Этого не отрицаю Но ведь что-то любить или ненавидеть это право каждого человека. Мне, кажется, что у меня под коркой неприязнь к коммунистам... А чем это вызвано, толком даже объяснить не могу. Сколько себя помню, столько и Зюганова с КПРФ терпеть не могу

...

Шано: 21.06.11 10:21

Яла Не надо судить о коммунистах по "Зюганову и компании". Современные коммунисты к коммунистам советских времен не имеют абсолютно никакого отношения. Вы можете решить, что я идеализирую облик советского коммуниста, но жизнь в СССР очень трудно объяснить тому, кто не жил в то время. Конечно, по книгам и фильмам в духе соцреализма советская жизнь вырисовывается слишком конфетной. Однако по книгам диссидентов она тоже получается отображена слишком однобоко. А истина где-то посередине.

...

Vlada: 21.06.11 11:01

Соглашусь с Шано. А вообще кто и как жил в разное время - вещь такая субъективная! Мои коллеги (большинство старше меня) днем и ночью плачут. как хорошо они раньше жили. А я вышла замуж в год перестройки. Поэтому не успела "насладиться" той хорошей жизнью, а почти сразу попала в кошмар 90-х годов. Но не считаю, что мы сейчас живем плохо. мы просто по ДРУГОМУ живем, когда нужно САМОМУ о себе и близких заботиться, а не ждать ПОДАЧКИ от государства. А ведь каждый день думать об этом нелегко. Единственное, что точно раньше было ХОРОШО- СИСТЕМА работала( законы и пр.). Новые же пока устоятся и придут в нормы, сколько времени пройдет?..Как говорится, чтобы быть леди, нужно, чтобы твоя бабушка уже была леди.

...

miroslava: 21.06.11 12:33

 » Имена. Имена и прозвища: Джем Белчер

Еще немного о прозвищах. Это история человека (тоже из времен английского Регентства), которого прозвали именем величайшего полководца того времени – и вполне заслуженно. У него были свои великие славные победы, но было и свое Ватерлоо – и даже не один раз. Итак -

Джем Белчер: Наполеон ринга

"…Изящный, точно древнегреческая статуя, голова такой поразительной красоты, что ее пытались изваять уже многие скульпторы, а тело ловкое и гибкое, как у пантеры. Я глядел на него и, казалось, видел тень трагедии, словно предчувствие того дня, отделенного от нас всего несколькими месяцами, когда удар мяча навсегда лишил его одного глаза. Если бы он остановился тогда – непобежденный чемпион, вечер его жизни был бы так же восхитителен, как и заря. Но его гордое сердце не могло согласиться уступить без борьбы высокое звание. Если сегодня вы прочтете о том, как этот доблестный боксер, который, лишившись глаза, уже не мог рассчитывать дистанцию, тридцать пять минут дрался со своим молодым и грозным противником и как, потерпев поражение, он никого не донимал своим горем и говорил о нем лишь с другом, который поставил на него все свое состояние, и если рассказ этот оставит вас равнодушным, значит, вам недостает чего-то, что делает человека человеком".
Это отрывок из романа Артура Конан-Дойля «Родни Стоун». Речь в нем идет о Джеме (Джеймсе) Белчере, знаменитом боксере, чемпионе Англии (что в то время равнялось званию чемпиона мира) в тяжелом весе первых лет XIX века, прозванного "Наполеоном ринга".
Он был одним из выдающихся боксеров так называемой «эры голых кулаков», т.е. кулачного боя (бокса) без привычных нам современных перчаток. Она началась еще в античные времена и длилась вплоть до конца 19 века, когда использование перчаток в спортивных поединках было признано необходимым. Как правило, боксеры «эры голых кулаков» редко проводили более 20 боев: бои были очень жестокими, кровавыми, часто кончались непоправимыми увечьями и даже смертью участников. Судьба боксеров была разная: лучше всего она складывалась у тех, кто смог вовремя уйти с ринга и не доводил себя до инвалидности. Такая судьба выпала самому успешному среди боксеров начала 19 века Джону Джексону. Он был современником Джема Белчера, тоже завоевал титул чемпиона в тяжелом весе, ушел с ринга непобежденным и открыл знаменитую в Лондоне начала 19 века боксерскую школу. У него учились как рядовые боксеры, так и представители высшего общества. За обилие аристократической клиентуры и умение ладить с ними Джексона даже прозвали в боксерской среде прозвищем «Джентльмен». Он закончил жизнь богатым и преуспевающим человеком.
Совсем другой оказалась судьба Джема Белчера. Он оказался из тех, кто вовремя остановиться не сумел.
Джем Белчер родился в Бристоле в 1781 году в семье с мощными боксерскими традициями. Его дедом был чемпион Англии Джек Слэк, который сам, по слухам, был внуком самого первого официального чемпиона – Джеймса Фигга.
Талант к боксу у Джема проявился еще в детском возрасте – он начал драться с 12 лет. В 1798 году в возрасте 17 лет он сумел в Бристоле победить очень сильного местного боксера Боба Бриттона. Свою победу Белчер отметил тем, что практически залпом выпил стакан эля высотой в ярд (91,44 см – почти метр!!!). Все окружающие хвалили и поощряли его – и за выигранный бой, и за умение пить. Никому не пришло в голову, что последнее умение было «первой ласточкой» будущего алкоголизма. Такие вещи в мужских компаниях – всегда повод для восторга, а не озабоченности.
После этого боя Белчер начал становиться известным уже не только в Бристоле, но и по всей Англии. Свой третий бой Белчер провел уже за звание чемпиона Англии в среднем весе. 12 апреля 1798 года 18-летний Белчер довольно легко одолел прежнего чемпиона Тома Джонса.
Через полгода Джем Белчер уже дрался за звание чемпиона Англии в тяжелом весе. Его противником был 36-летний Джек Бартоломью, очень сильный и опытный боксер. Бой состоялся 7 января 1800 года и Бартоломью вышел на ринг в состоянии сильного алкогольного опьянения. Надо сказать, случаи «пьяных» боев в эру «голых кулаков» были не редкость. Напивались то оба соперника, то один. Правилами это не возбранялось. Боксеры считали, что спиртное добавит «озверина» в их кровь, кроме того, алкогольная анастезия спасет от повышенной чувствительности к ударам. Это приводило к тому, что очень многие из боксеров того времени спивались и становились алкоголиками. Такая же участь ожидала и Бартоломью – он умер от цирроза печени всего через 3 года после этого боя.
Несмотря на опьянение, Бартоломью не сомневался, что запросто побьет наглого юнца. Он был сам не очень крупных габаритов, но даже против него Белчер выглядел жидковато. Сохранились сведения, что Джем Белчер в расцвете карьеры при росте 181 см весил 164 фунта (74 кг). А на момент боя с Бартоломью он был моложе и легче: весил всего 152 фунта (69 кг). Все свидетели говорят, что особо накачанных мускулов он не имел, хотя, конечно, фигура у него была красивая и натренированная.
Тем не менее Белчер дал Бартоломью, на радость публики, просто зверский бой. Бокс начала 19 века сильно отличался от современного бокса – не было ограничения количества раундов, правила боя были вполне расплывчаты: запрещалось разве что бить ногами, выдавливать глаза, бить ниже пояса и т.д., но вот захваты противника руками и броски были разрешены. По сути тогдашний бокс представлял собой смесь современного бокса и борьбы. Бой Белчера с Бартоломью продолжался 51 раунд. Оба бойца окончательно выбились из сил и тогда была объявлена ничья. Сразу же было принято решение о матче-реванше. Он состоялся 15 мая 1800 года, когда Белчеру уже исполнилось 19 лет. Поклонники Бартоломью были уверены, что первый матч кончился так бесславно для их кумира только потому, что он был пьян. А трезвым, мол, он разделается с «наглым щенком» за пару раундов. На деле оказалось не так.
По условиям боя призовой фонд для участников было очень велик: каждый должен был получить по 300 гиней – сумма по тем временам очень немалая. Делались огромные ставки на боксеров и со стороны зрителей: простолюдинов и джентльменов. Практически каждый боксер имел своего покровителя из высшего аристократического общества: эти покровители содержали боксеров во время подготовки к боям, оплачивали их тренировки, снаряжение и т.д., одним словом, играли роль «промоутеров». Сами они тоже делали ставки и могли получать немалые суммы, если «их» боксер выигрывал. Одним словом, вокруг ринга в те времена крутились немалые деньги.
Начало боя было неудачным для Белчера. На сей раз трезвый Бартоломью просто набросился на него и сбил с ног. Многие зрители посчитали, что на этом бой и закончится, так что даже послали в Лондон гонца с известием о победе Бартоломью. Но во втором раунде инициатива перешла в руки Белчера. Он несколько раз наносил противнику сильные удары и весьма жесткие броски, так как превосходно владел не только боксерскими, но и борцовскими приемами. В конце концов, бой закончился поражением Бартоломью в 17 раунде (такой бой считался в те времена довольно коротким) и длился он всего 20 минут. Так Белчер стал чемпионом Англии в тяжелом весе.
В дальнейшую задачу Белчера входила защита своего титула, т.е. он должен был драться с теми, кто претендовал на него. Первый претендент нашелся через полгода – это был ирландец Эндрю Гэмбл, очень опасный противник. Он уже прославился тем, что в одном из боев сумел сломать своему противнику – сильному боксеру Ною Джемсу, челюсть и ключицу.
С Эндрю Гэмблом Белчер разделался еще быстрее, чем с Бартоломью. Бой состоялся 22 декабря 1800 года и продолжался всего 5 раундов, длившихся всего девять минут. Слава Белчера неслась по всей Англии со скоростью тайфуна, а в его родном городе Бристоле, в честь его победы устроили народный праздник с колокольным звоном.
Этот бой сопровождался неприятным происшествием. За несколько дней до него на Белчера напали четыре здоровенных мужика, которых он довольно легко «уделал» несколькими точными ударами. В боксерских кругах прямо говорили, что этих головорезов наняли, чтобы специально покалечить Белчера и сделать его негодным для бокса. Суммы ставок на него и против него в этом бою составляли около 20 тыс. фунтов, что было совершенно астрономической цифрой по тем временам.
Следующим противником Белчера стал известный боксер-громила из Шропшира Джо Беркс, мясник по профессии и скандалист по жизни. Даже среди тогдашних боксеров, отнюдь не блиставших изысканными манерами, он приобрел славу злобного задиры, драчуна и головореза. Он любил подраться как на ринге, так и за его пределами, и почти все его противники среди мирных обывателей, а не боксеров, были нещадно биты. Все эти «милые» качества усугублялись пристрастием к «зеленому змию».
Первое знакомство Белчера и Беркса состоялось в июле 1801 года. На одном из боксерских поединков, где Белчер находился в качестве зрителя, он услышал пьяный рев: "Где тут малыш Джем Белчер? Где ваш чемпион?" Это был Джо Беркс.
Белчер подошел к Берксу, назвался и спросил, что ему нужно. Вместо ответа Беркс нанес удар – вернее, попытался, так как Белчер сумел среагировать молниеносно и заблокировать его. Такое оскорбление нельзя было спустить и сам Белчер к полному восторгу публики потребовал разрешить все недоразумения прямо здесь.
Несмотря на нетрезвое состояние Джо Беркса, бой начался и был достаточно упорным. Количество раундов точно не известно, но длительность боя определяется в количестве около 20 минут. Видимо, Беркса было все же достаточно трудно победить, но в конце концов, победа осталась за Белчером.
Одним из свидетелей этого поединка был лорд Кэмелфорд, известный в те времена покровитель бокса. Так как в свое время он был «промоутером» Джека Бартоломью, у которого Белчер отнял титул чемпиона Англии в тяжелом весе, то особой любви к Белчеру он не питал. Он посмотрел на Беркса, прикинул, чего тот может стоить как боксер в трезвом виде и решил, что это тот самый человек, который может «сбить спесь» с «наглого юнца», если его хорошенько поднатаскать. Для «натаскивания» он нанял другого известного боксера – бывшего чемпиона Англии Даниэля Мендосу, который уже перешел к тренерской деятельности и считался очень хорошим тренером.
Сначала дату боя назначили на октябрь 1801 года, но он не состоялся. Причины срыва точно неизвестны. Одни говорят, что Белчер был арестован и посажен в тюрьму за участие в предыдущем поединке. Это вполне могло быть. Дело в том, что официально бокс в Англии был запрещен. Запрет соблюдали спустя рукава: бои проводились регулярно при огромном скоплении народа, но все же иногда боксеров арестовывали и сажали на недолгие сроки в тюрьму. Для острастки, наверное. Все знали, что сразу же после выхода из тюрьмы боксер будет готовиться к новому поединку.
Другие называют причиной срыва еще более банальную историю: тренер Мендоса не сумел уследить за своим подопечным и Беркс ударился в очередной запой. Учитывая наклонности Беркса, это вполне могло быть.
Таким образом, дата боя была перенесена на 25 ноября 1801 года и на сей раз он состоялся. Беркс вышел на бой трезвым и на сей раз Белчеру пришлось потруднее, хотя и этот бой нельзя было назвать самым трудным и долговременным. Он продолжался 25 минут и состоял из 16 раундов.
С самого начала проявилось очевидное преимущество Белчера: он сумел разбить Берксу лицо и по всей вероятности, даже сломать нос. Это не помешало продолжению поединка: такие травмы тогда считались вполне естественными для боксера. Беркс в буквальном смысле истекал кровью, но отказывался признать поражение. Наконец, в 16 раунде секунданты Беркса выбросили губку, которой обычно обтирали боксеров во время поединка – это означало, что они признают его поражение. Никому точно не известно, сам Беркс принял это решение, или его секунданты решили все за него, видя, что он теряет огромное количество крови.
На этом Беркс не угомонился. Он вызвал Белчера еще на один бой, но здесь исход был ясен заранее для большинства поклонников бокса. Ставки были не очень большие, все были уверены в победе Белчера и сам он получил за этот бой всего лишь 30 гиней.
Однако Беркс продолжал оправдывать свою репутацию неугомонного скандалиста. Белчеру пришлось с ним иметь дело еще два раза – 19 и 20 августа 1802 года. Бой 19 августа даже нельзя назвать официальным. Оба противника за день до назначенного поединка случайно встретились на какой-то ярмарке и Беркс при виде ненавистного юнца тут же бросился в атаку. Пока свидетели сумели их разнять, Белчер здорово намял Берксу бока и даже выбил зуб. Изрыгающий проклятия Беркс пообещал завтра «разделать под орех» своего противника.
На сей раз Беркс решил сделать ставку не на удары кулаками, а на борцовские приемы – захваты и броски. Так как он был и крупнее, и мощнее Белчера, то такая тактика поначалу принесла свои плоды. Однако преимущество Беркса было недолгим. Как и в предыдущем бою, Джем Белчер мощными ударами сумел разбить Берксу лицо и подбил оба глаза, так что Беркс еле видел через оставшиеся щелочки. От всего этого Беркс полностью озверел и после одного из раундов даже плюнул кровью в лицо Белчеру. Этот неспортивный прием ему не помог. Бой длился всего лишь 10 минут и продолжался 14 раундов – Беркс просто не смог встать после одного из ударов Джема и таким образом титул чемпиона в тяжелом весе так и остался за Белчером.
Интересный факт: через два дня после этого боя Джо Беркс все же сумел победить, но не в боксе, а в забеге на 100 ярдов (91,44 м). Он поспорил, что сумеет опередить некоего Джека Уорра, сына известного боксера Билла Уорра – и опередил! И это всего лишь через два дня после боксерского поединка, после таких травм, которые нанес ему Белчер на ринге! Воистину, боксеры того времени были сделаны из железа и ели гвозди на завтрак!
Оба боксера – и Белчер, и Беркс, были привлечены к суду за участие в поединке. Белчер, к тому времени благодаря своим победам ставший достаточно состоятельным человеком, сумел внести залог и его отпустили, а Беркса, которому нечего было представить в качестве залога, несколько месяцев продержали в тюрьме. В дальнейшем он начал промышлять кражами и снова свел близкое знакомство с английскими тюрьмами. Только заступничество самого авторитетного и уважаемого боксера того времени «Джентльмена» Джексона спасло его от осуждения на долгий срок. Беркс понял, что в Англии ему ничего не светит, кроме неприятностей, и завербовался на военную службу. Доходили слухи, что он служил в качестве сержанта в гренадерском полку в армии Веллингтона, которая в то время воевала в Испании. Там его след окончательно потерялся.
Что касается Белчера, то его боксерская карьера шла в гору. Он стал одним из самых популярных людей в своей стране. Именно в то время он и получил прозвище «Наполеон ринга», но в отличие от настоящего Наполеона вся Британия просто обожала его. Он снова сумел защитить свой титул чемпиона в тяжелом весе, на сей раз в бою с Джеком Фирби, очередным сильным претендентом на этот титул. Победа была достаточно легкой – бой длился всего 11 раундов протяженностью 20 минут.
Жизнь была прекрасно вплоть до рокового дня 24 июля 1803 года. Мощный удар судьба нанесла ему не на ринге и не руками очередного противника-боксера. Джему Белчеру было всего лишь 22 года.
24 июля 1803 года Джем Белчер вместе со своим приятелем играл в мяч. Эта игра напоминала современный сквош – в закрытом зале один игрок ударял ракеткой по очень жесткому мячу весом в унцию (28 г) и направлял его в стену, а другой игрок должен был отбить этот мяч с лету или после одного удара о землю. И вот во время одного из бросков тяжелый мяч, отскочив от стены, попал Белчеру прямо в глаз – неизвестно, то ли левый, то ли правый. Глаз был непоправимо поврежден и хирург, который осматривал Белчера после несчастного случая, был вынужден удалить остатки глаза.
К тому времени Белчер был уже достаточно обеспеченным человеком – на выигранные от поединков деньги он приобрел паб. Чемпионское звание осталось при нем и он мог даже проводить демонстрационные бои. Но слишком жесток был удар, нанесенный ему судьбой и именно в момент его наивысшего подъема. Смириться с тем, что отныне ему предстоит жизнь инвалида «в отставке» от любимого спорта, он не мог.
Спокойная и вполне обеспеченная жизнь владельца паба не удовлетворяла 22-летнего Джема Белчера. Он был еще не готов «остепениться» до такого уровня. Хотя вначале он принял как данность тот факт, что сам уже боксировать не сможет. Он решил не разрывать с боксом, но перейти на тренерскую работу и подготовить себе достойного сменщика и ученика. Такого он нашел в своем родном городе Бристоле – несмотря на то, что сам Белчер уже давно жил в Лондоне, он оставался патриотом родного города. Его учеником стал начинающий боксер Хенри (Хен) Пирс. Белчер «открыл» его дарование в Бристоле и способствовал его переезду в Лондон за несколько лет до несчастья. Хен Пирс был старше Джема Белчера на 4 года. У него было забавное прозвище – «Смелый Цыпленок» (здесь обыгрывалось его сокращенное имя – Хен (Hen), которое звучало и писалось на английском также, как слово «курица»). Кроме того, в прозвище имелся намек на его яростную и немного суматошную манеру ведения боя – словно сражался бойцовый петух. Пирс был очень физически сильным человеком, несмотря на свой сравнительно небольшой для боксера рост – всего 175 см.
В своем первом бою Пирс победил давнего соперника Белчера боксера Джека Фирби. А потом ему пришлось драться с самим Джо Берксом, который еще не покинул Англию и продолжал свою карьеру боксера. Беркс, по своему обыкновению, вылез на бой в абсолютно невменяемом от пьянки состоянии и победа досталась Пирсу довольно легко. Как это было в случае с Белчером, Беркс не угомонился после первого поражения и решил вызвать Пирса на бой еще раз. На сей раз это было настоящее побоище, продолжавшееся один час и 17 минут, но и здесь победа осталась за Пирсом.
Пирсу пришлось одержать еще 3 победы, чтобы наконец завоевать титул чемпиона Англии. Последнюю победу он одержал 8 октября 1805 года в бою с восходящей звездой ринга молодым боксером Джоном Галли (тоже уроженцем Бристоля). Это был чудовищный по напряжению и кровопролитию поединок, которые продолжался час и 10 минут и состоял из 59 раундов. Победа осталась за Пирсом. Надо сказать, что Джон Галли впоследствии все-таки станет чемпионом, потом на выигранные деньги откроет букмекерскую контору, разбогатеет, станет весьма преуспевающим человеком и даже будет избран в парламент. Он надолго переживет всех своих коллег по рингу и окажется среди тех немногочисленных боксеров, к которым судьба была благосклонна. Чего нельзя было сказать ни о его противнике Пирсе, ни о покровителе Пирса Джеме Белчере.
После этой победы Пирса окончательно признали чемпионом Англии и это оказало роковое воздействие на Белчера. Возможно, тут сыграли роль личные качества Белчера. Историк бокса Линч в своем труде выдал Белчеру очень нелестную характеристику, разительно отличающуюся от той, которую ему дал Артур Конан-Дойл и которая была приведена в начале этой статьи: "Джем Белчер был скандалистом, пьяницей и человеком непутевым. Также он был ревнивым и мстительным. Но он был безгранично смелым и красивым".
Насчет смелости и красоты – тут Линч и Конан-Дойль сходятся в оценках. Что касается скандальности, мстительности, ревности – то сам Линч как-то не привел в своем труде ни одного факта, который бы подтверждал эти далеко не похвальные качества Белчера. А история и другие писатели-историки бокса тоже не приводят ни одного примера повышенной скандальности и мстительности Белчера. Что касается пьянства – это особый разговор. Такой грех за Джемом действительно водился, но он здесь был не одинок среди своих коллег по рингу, и конечно же не был горьким и запойным пьянчугой настолько, как например, Джо Беркс. По крайней мере в начале своей карьеры. После несчастного случая и жизненных неудач, свалившихся на него, конечно же, потребность «размочить» свои несчастья в нем усилилась.
Победы Пирса сказались на Белчере самым роковым образом. Тот же Линч пишет, что Белчер «приревновал» к славе своего ученика. А может быть, Джем просто понял, что не в состоянии жить чужой славой и чужой радостью победы. Он решил отстоять свое звание чемпиона Англии. Спустя два месяца после победы Пирса над Галли, 6 декабря 1805 года учитель и ученик сошлись в поединке за это почетное звание.
Бой шел с переменным успехом. Джем показал, что неспроста в свое время завоевал титул чемпиона – его удары были по прежнему мощными и он сумел рассечь Пирсу бровь над правым глазом, откуда сразу же хлынула кровь, заливая тому лицо. Пирс сделал в этом матче ставку на захваты и броски – здесь он добивался большего успеха. Раньше Джем Белчер мог легко уходить от захватов противников, которые были гораздо сильнее и мощнее – он четко чувствовал дистанцию и не сближался настолько, чтобы допустить захват. Но для точного соблюдения дистанции на сей раз одного глаза оказалось мало.
Кроме того, пауза в боксе, которую взял Джем после своего несчастья, все же сказалась на нем. Когда перед поединком боксеры по традиции скинули рубахи, то зрители сразу же начали ставить в пользу Пирса, так как им стало ясно, что физически Джем находится уже не в лучшей форме.
Несколько раз во время этого поединка зрителям казалось, что уже все – Джем Белчер «готов», но он умел собраться и даже перейти в мощные контратаки. Один раз даже перебросил Пирса за канаты – все, в том числе и Пирс, были потрясены! Однако даже неопытному глазу было ясно, что Пирс в общем и целом еще сохранил силы, а вот Джем на глазах у зрителей начал слабеть – перерыв в боях и тренировках сказался на запасе его сил самым роковым образом.
В конце концов Пирсу удалось в очередной раз «захватить» Белчера и отбросить его на канаты. Оглушенный этим броском, Джем еле стоял и даже не прикрывался руками – он был полностью беззащитен перед ударом Пирса, который мог бы стать победным. Но Пирс не воспользовался этой возможностью – он просто остановился перед Джемом и что-то сказал ему. Это были слова: "I’ll take no advantage o’thee, Jem, I’ll not hit thee, lest I hurt thine other eye". (Я не воспользуюсь этим, Джем. Я не ударю тебя, чтобы не повредить тебе второй глаз.). Публика взревела, должным образом оценив благородство Пирса (а этот бой собрал рекордное количество зрителей, по некоторым оценкам – до 25 тысяч человек).
После этого стало ясно, что поражение Джема Белчера не за горами, хотя бой и продолжился. Конец наступил в 18 раунде, когда Белчер окончательно истощил свои силы и сказал противнику: "Хен Пирс, я больше не могу с тобой драться" ("Hen Pearce, I can’t fight thee no more"). Сам бой продолжался 35 минут.
Те, кто хорошо знают английский язык, могут понять, что Белчер и Пирс в этом бою обращались друг к другу, используя особую форму местоимения «ты» («thee»). К началу 19 века она практически вышла из употребления в разговорном английском языке, но сохранилась, скажем, в языке Шекспира. В начале 19 века ее использовали также и поэты, например, Байрон. Это была устаревшая, но одновременно величаво-возвышенная форма обращения. И Белчер, и Пирс, используя ее, демонстрировали таким образом повышенное уважение друг к другу.
На этом Белчер должен был остановиться и понять, что его время ушло. Но он не мог. Просто не мог. Смириться с тем, что из героя-победителя он должен окончательно перейти в аутсайдеры – этого он не мог вынести. Помогли и «добрые люди» с длинными языками. До ушей Белчера дошла фраза: "Будь у Джема хоть четыре глаза, он бы все равно никогда не смог побить Пирса". Сказал ее, по словам современников, один из самых авторитетных боксеров той эпохи, и хотя конкретная фамилии не была названа – и сам Белчер, и современники знали, кто автор этих слов.
После поражения от Пирса Белчер впал в длительную депрессию, стал очень обидчивым и раздражительным. Средство «лечения» от депрессии тогда знали лишь одно – на дне стакана. И как владелец питейного заведения, Белчер имел все возможности «прописывать» себе его все больше и чаще. Способствовали «процессу лечения» и друзья-приятели, да и просто посетители его паба, которым было лестно выпить вместе с бывшей звездой ринга. От всех этих возлияний, наверняка ставших ежедневными, Белчер терял последние связи с реальностью и уже не мог трезво оценить себя и свои силы.
Дела его вроде бы шли неплохо, паб приносил прибыль, посетители любили его и трезвым, и пьяным, но срыв был неизбежен. Довольствоваться такой жизнью бывший чемпион не мог.
Для Белчера в данных обстоятельствах срыв означал не особо глубокий запой, а еще один выход на ринг, еще один безнадежный поход за былой славой. Способствовало этому и то, что Джем, похоже, не понимал, как сильно сдал. Он решил отправиться еще в один «поход за славой», еще более обреченный и напрасный, чем прежде.
На сей раз соперником его стал не Хен Пирс. У того тоже судьба сложилась не лучшим образом. Победив Белчера, Пирс ударился в такой загул, что побил рекорд по пьянкам-гулянкам всех прежних чемпионов Англии. Популярность его была такой же большой, как в свое время у Белчера и росту этой популярности способствовали два благородных поступка Пирса. Он вообще был на редкость благородным и порядочным парнем, что и доказал в поединке с Джемом, когда отказался бить его, совершенно беззащитного. Первый случай был спасением на пожаре: в 1807 году Пирс вытащил девушку-служанку из горящего дома. Второй случай произошел в том же году и тоже был связан со спасением женщины: трое подонков напали на нее с целью «осчастливить» своей «любовью». Пирс в свободное от бокса время отнюдь не чуждался женского общества, но не имел привычки навязывать свои «знаки внимания» прекрасному полу. Поэтому он одним ударом «смел» всех троих мерзавцев и спас девушку.
За все это и за выдающиеся победы на ринге Пирса так же восхваляли и носили на руках, как в свое время Джема Белчера. Его старый соперник и будущий член английского парламента Джон Галли решил еще раз вызвать его на бой за звание чемпиона в тяжелом весе, дата была уже назначена, но бой так и не состоялся. У Пирса отказало здоровье – судя по всему, он подцепил туберкулез в скоротечной форме. Это было совсем не удивительно, учитывая его загулы: мало ли с кем он мог пить из одной бутылки или спать в одной постели? 30 апреля 1809 года Хен Пирс умер, не дожив всего недели до своего 32-летия, всего лишь через три с половиной года после знаменательного боя с Белчером, когда он по окончании боя, в безумной радости от победы, от избытка сил и здоровья крутил сальто и прыгал через канаты с ринга и обратно.
Но в 1807 году Пирс был еще жив, однако новым соперником Белчера не стал. 8 апреля 1807 года Белчер вступил в бой со своим ровесником Томом Криббом. Он был отставным моряком и начал выступать на ринге с 1805 года.
В 1805 году Крибб провел пять боев. Все они были по своему примечательны и показали, что на английском ринге появился новый и сильный боксер. Первый бой Крибб провел с известным боксером Джорджем Меддоксом. Он был долгий и упорный, длился 2 часа 12 минут и состоял из 76 раундов. Победа была за Криббом.
Четвертый бой кончился для Крибба поражением. Его соперником был Джордж Николс и он сумел победить Крибба за полтора часа и 52 раунда.
Поражение не выбило из колеи Крибба и через два с половиной месяца после него он выиграл еще один полуторачасовой бой. Его соперником был Билл Ричмонд, первый негр, сумевший добиться успехов на профессиональном ринге. Он начал жизнь как раб на плантации, но сумел освободиться и приехал в Англию в сопровождении одного британского офицера, который сумел разглядеть в нем задатки будущего чемпиона. Англия стала его новой родиной, где его практически не третировали за цвет кожи, как это было в Америке. Наоборот, английские современники вполне благожелательно отзывались о нем, как о воспитанном, умном и обаятельном человеке с хорошим чувством юмора, замечательном боксере и не менее замечательном игроке в крикет – чисто английскую игру.
В 1806 году добившийся определенного успеха и признания Крибб на бои не выходил, а в 1807 году был организован его бой с Джемом Белчером. Организатором и спонсором боя стал известный в те времена тренер и покровитель («промоутер») бокса капитан Барклей. Он сам тренировал и натаскивал Крибба и довел его до «пика» физической формы. Что касается формы Джема Белчера, то она оставляла желать лучшего. Он и в самые удачные свои времена не поражал до предела накачанными мускулами, но к моменту боя с Криббом он еще и оплыл жиром. Крибб превосходил его по всем параметрам – он был тренированнее и сильнее. Хотя ростом на 2-3 см он был пониже Белчера, но по весу превосходил его килограммов на 10-12.
Этот бой стал своеобразным повторением боя Белчера с Пирсом. Вначале Джем показал, что недаром в свое время носил титул чемпиона – он явно лидировал в первых двух раундах. Он сумел разбить Криббу надбровные дуги и кровь заливала тому лицо. Однако у Крибба были очень глубоко посаженные глаза, и они оставались в целости и сохранности. На атаки Белчера он отвечал мощными контратаками. Но чем дольше продолжался бой, тем яснее становилось, что по силе и выносливости Джем уже намного уступает своему сопернику. Белчера могло спасти только хорошее знание и владение приемами бокса – а здесь ему не было равных. В 18 раунде он нанес Криббу мощный удар в горло, после которого тот рухнул замертво и секунданты отнесли его в угол ринга, чтобы привести в себя. Однако им было ясно, что отведенных для этого процесса 30 секунд будет мало.
В те времена боксерские матчи представляли собой что-то вроде огромного тотализатора. Играли все: зрители и даже секунданты бойцов. Они смотрели, какой боксер в данное время имеет преимущество и ставили на него. В результате ставки менялись постоянно. Когда окончился победный для Джема 18 раунд, то ставки в его пользу возросли до 5 к 1.
Заметив плачевное состояние Крибба, секундант Белчера Джон Галли, будущий чемпион, богач и член английского парламента, подошел к секунданту Крибба боксеру Биллу Уорру. Он предложил заключить пари из расчета 5 к 1. Обычно хватало чисто словесной договоренности, но Билл Уорр решил воспользоваться ситуацией и продлить перерыв – дать Криббу больше времени для того, чтобы очухаться после мощного удара Джема Белчера. Он заявил, что словесного пари недостаточно, условия надо записать, значит надо найти бумагу, перо, чернила… Все это в конце концов нашлось то ли у зрителей, то ли у других секундантов, а драгоценные секунды все шли и шли.
В результате перерыв затянулся с 30 секунд до минуты с лишним. Это дало возможность выносливому и сильному Криббу прийти в себя. Оба соперника после знаменательного 18 раунда были уже не в лучшей форме: Крибб был оглушен ударом Белчера, а Белчер тяжело травмировал руку – то ли сильно растянул запястье, то ли даже сломал. Его руки были совершенно разбиты во время ударов по лбу и надбровным дугам Крибба – с них даже была содрана кожа. Его единственный глаз был подбит и залит кровью: повторялась история боя с Пирсом – он начал плохо чувствовать дистанцию. Постепенно инициатива стала переходить в руки Крибба. После 26 раунда ставки стали равными, а потом медленно, но верно стали расти в пользу Крибба. Зрители видели, что Белчер теряет последние силы и дерется практически одной рукой. Крибб тоже был здорово измотан. К 37 раунду оба бойца были так обессилены и избиты, что стоя на ринге, практически лишь слегка толкались – сил на полноценные удары не было уже ни у того, ни у другого. Наконец, в 41 раунде Крибб нанес несколько несильных ударов, практически лишь небольших тычков, но окончательно измотанному Джему хватило и этого. Он упал и уже не смог подняться. Победа осталась за Криббом.
Белчер и на этом не смог остановиться. Его не оставляло ощущение, что он мог выиграть бой у Крибба. И действительно, шансы на победу в том бою у него были. Возможно, что-то да переменилось, если бы он смог серьезно взяться за себя: бросить пить и упорно тренироваться. Но сил изменить свой образ жизни у него уже не было: алкоголь, который так послушно «служил» ему и приходил на «помощь», когда Джем пытался справиться с депрессией, давно перестал быть лишь средством борьбы с невзгодами жизни и превратился из слуги в хозяина: прожить без ежедневных возлияний Белчер уже не мог.
Случись несчастье с ним хотя бы лет на 10-15 позже, не в таком молодом возрасте – и вполне вероятно, у Джема Белчера хватило бы сил принять суровую реальность жизни. Но он был очень и очень молод (всего-то 22 года), когда судьба подставила ему такую подножку.
Известный боксер 70-80-х годов прошлого века Рэй Леонард в первый раз ушел с ринга, когда ему еще не было тридцати. Уход обошелся ему очень дорого: он впал в депрессию и даже начал принимать наркотики. Излечился он, лишь возвратившись на ринг. Окончательно он покинул бокс в 1991 году, в возрасте 35 лет. Когда его спросили, не боится ли он повторения прежней истории – срыв, депрессия, наркотики – он ответил: «Нет, не боюсь. Я уже готов к тому, чтобы стать человеком средних лет». Видимо, в этом все и дело. Белчер в том возрасте, когда его настигло несчастье (22 года) был еще «не готов». Он хотел продолжать свою карьеру, драться на ринге, чувствовать себя «королем жизни», пользоваться всеобщей любовью и поклонением. И никак не мог довольствоваться должностью скромного содержателя паба – единственной участью, которую оставила ему злая судьба после увечья. Кроме того, Рэй Леонард сам принимал свои решения, а за Белчера все было решено помимо его воли и желания.
Новый бой с Томом Криббом состоялся 1 февраля 1809 года. Все, кто пришел на этот бой, сразу же заметили, что Белчер и Крибб больше не являются полноценными соперниками: Джем сильно сдал и еще больше потерял форму, а Крибб выглядел еще более натренированным и опасным бойцом, чем перед первым боем.
В этом бою инициативу сразу же перехватил Крибб и зрители ставили лишь в его пользу. В начале Крибб дрался более осторожно, он не забыл, что Белчер умеет-таки наносить неожиданные и мощные удары, и ждал, когда Белчер, потерявший былую выносливость, просто устанет и измотается. После десятого раунда он почувствовал желанную «слабину» Джема и резко пошел вперед.
Белчер продержался еще двадцать один раунд. Как говорил один из свидетелей, в последних десяти «он стоял лишь для того, чтобы его били». Сил наносить удары у него уже не было, да и руки находились в плачевном состоянии – кисти были разбиты полностью и было такое впечатление «как будто с них ножом срезали кожу». Он упорно отказывался признать поражение и дрался до конца, но исход боя был предрешен.
Положение Белчера стало просто ужасающим: дело в том, что во время этого боя с Криббом Джем поставил на себя все свои деньги и даже свои очень дорогие часы. Эта потеря, а также поражение в бою привели его к нервному срыву: он напился и затеял пьяную драку в пабе. Прибывшие полицейские отправили его в тюрьму, в которой он просидел 28 дней.
В камере было сыро и холодно, а у Джема Белчера всегда были слабые легкие. Да и его образ жизни в последние годы не способствовал укреплению здоровья: в тюрьме он сильно простудился и заболел воспалением легких. В те времена это заболевание зачастую оканчивалось смертью, но Джем сумел выжить. Однако здоровье его было уже непоправимо расстроено.
Дела в его пабе шли все хуже и хуже. В конце концов Белчер разорился, но сумел приобрести себе еще один паб, поменьше. Тот тоже продержался недолго. Те, кто посещал этот паб рассказывали, что Джем практически не выполнял в нем функции хозяина, просто часами сидел на одном месте, молча и глядя в одну точку. Любой бизнес не выдержит такого равнодушия со стороны хозяина. Так что разорение было предрешено.
После перенесенного в тюрьме воспаления легких у Белчера развилась одышка. К заболеванию легких присоединилось заболевание печени – она не выдержала алкогольных нагрузок и начала постепенно отказывать. Скорее всего, у Джема начал развиваться цирроз. Его начали терзать мучительные боли и он разваливался буквально на глазах.
Добрые люди из числа его бывших поклонников и коллег пытались ему помочь. 2 июля 1811 года они устроили что-то вроде благотворительного вечера в его пользу. Журналист, который там побывал, писал, что бывший непобедимый чемпион превратился в "дряхлого инвалида". Спустя три недели после этого вечера 30 июля 1811 года Джем Белчер умер в возрасте всего лишь 30 лет.
Вдова Белчера, которая наверняка здорово намучалась с ним в последние годы, собрала все его боксерские реликвии и отдала историку бокса Пирсу Игану, чтобы он увековечил память о муже. Пирс сдержал данное ей слово и в своем сочинении немало страниц посвятил этому знаменитому боксеру. Он сетовал, что Белчера подзабыли в последние годы его жизни и говорил, что Джем был достоин большего внимания и забот. "Так как никогда ни в одном сердце не было больше чести, достоинства и любви".
Несмотря на забвение в последние годы жизни, на похороны Белчера пришло очень много народу. В толпе было заметно большое количество здоровенных мужиков с лицами, сплошь покрытыми зажившими рубцами. Это были боксеры – коллеги Белчера по рингу. Они не стесняясь, плакали, вытирая слезы кулаками, которые также были покрыты многочисленными шрамами. Один из боксеров в приступе горя даже прыгнул в могилу, когда туда опустили гроб с телом Белчера. Его, конечно же, вытащили, и засыпали гроб землей.

...