натаниэлла:
16.09.16 10:39
» Глава 2
ГЛАВА 2, в которой я еду в фирменном поезде Москва-Петрозаводск
Макс выбрал фирменный поезд еще и потому, что он считался самым быстрым и имел удобное время прибытия и отправления. В девять вечера мы отъезжали от Ленинградского вокзала, а в девять утра прибывали на вокзал столицы Карелии.
– Такси не заказывай, я за тобой заеду, – напомнил мне Макс перед уходом, ему и в голову не пришло, что кто-то мог планировать поездку до вокзала на метро. – И еще, Лера, прокатом автомобилей в Петрозаводске я сам займусь, а вот гостиницу в Койвуяги подбери ты. Ну, из тех, что покажутся тебе самыми привлекательными, хотя не уверен, что есть огромный выбор.
Я ответила, что задачу поняла.
Много вещей я решила с собой не брать. Ехала на неделю, максимум дней на десять, к тому же на природу, в край озер и лесов, что мне там особо могло понадобиться? Куртка, средства от комаров, коллекция брюк и практичная обувь. Поразмыслив, я решила прихватить еще и нарядное платье, представив себе, как хорошо в нем буду смотреться под руку с Максом, если вдруг нам доведется прогуливаться по берегу, любуясь на закат. Или, скажем, ужинать где-нибудь в приличном месте. Мечты идиотки, конечно, ничему меня жизнь не научила, ведь подобные фантазии вряд ли закончатся чем-то хорошим, но мне хотелось быть готовой к любым поворотам.
Для торжественных случаев у меня имелось шелковое платье с крупным узором, которое очень мне шло, но шелк, увы, слишком ненадежная ткань, быстро мнется, поэтому пришлось остановиться на шифоне с бледно-розовым цветочным принтом. А еще в тон к шифоновому платью у меня имелись босоножки на низком каблуке, пригодные для пересеченной местности, что тоже плюс. В самый последний момент я кинула в рюкзак маленький флакончик духов – просто так, на всякий случай, после чего посчитала, что к отъезду готова, и вновь засела за компьютер.
Койвуяги в переводе означало «березовая река». Мелкая и бурная Койвуша, впадающая в Варозеро, делила его на две части: городскую, застроенную блочными домами-хрущобами в два-четыре этажа, и деревенскую, где даже дорог толковых не было. Судя по найденным фотографиям, Койвуяги был небогат – всего четыре улицы, да несколько переулков. Почта, дом культуры, кафе, три магазина – вся цивилизация сосредотачивалась в районе площади Ленина. Мобильник с симками крупных российский операторов там ловил плохо, о чем предупреждали отзывы на форумах, однако местная «Карелайн» худо-бедно связь обеспечивала, правда цены на роуминг у нее зашкаливали. Население Койвуяги по последней переписи составляло не более трех с половиной тысяч человек, хотя раньше, (в 1987) значилось девять — собственно, и не город это был, а поселок городского типа.
М-да, сильно поредели ряды старожилов, с печалью подумала я, выписывая полезные адреса и телефоны.
На окраине городка, за речкой, в одной из двухэтажных избушек размещался местный краеведческий музей. Я полазала по его весьма скромному сайту и сделала пометку заглянуть туда обязательно, после чего расширила географию поиска.
Варозеро было весьма крупным географическим объектом, меньше Ладожского и Онежского, но тоже солидной синей каплей смотрелось на карте. Ближе к северо-восточному берегу располагался архипелаг Контукиви, иначе говоря – «деревня на камнях». Архипелаг состоял из восемнадцати островов, два из которых были довольно большими: 20 и 10 квадратных километров. Самый крупный остров назывался Хангапога («двойное урочище»), получивший имя из-за причудливой формы; на карте он выглядел как вырванный зуб с двумя корешками. На острове стояла деревенька с таким же названием, насчитывающая двадцать или около того домов, остальную часть территории занимал сосновый бор. В трех километрах от Хангапоги на острове Хауда в советское время размещался рыболовецкий комбинат. Сейчас его земли выкупила фармацевтическая компания «Сарафарма» – та самая, о которой писала читательница Мария Миронова. В Хангапогу с заходом на Хауду от города Койвуяги, по сведениям из Яндекса, ходил паром раз в сутки. В сам городок вело из Петрозаводска двухполосное федеральное шоссе 221, проложенное через Суоярвский район.
Койвуяги стоял в окружении непроходимых лесов. Туристических баз там не было, но была гостиница для любителей охоты и рыбалки. Места-де славились рыбой и живописными видами, а сравнительно недалеко от Варозера располагался ландшафтный заказник «Коверкошки» («кривые пороги»), где разрешено охотиться и собирать всякие грибы-ягоды.
Дорогие читатели! На всякий случай, если вдруг по ходу расследования вам понадобится эта карта, я ее поместила в самый первый первый пост, чтобы вы ее не искали.
Информации о сдающихся домах и квартирах я не нашла, поэтому позвонила в гостиницу «Карельское чудо» с желанием забронировать два одноместных номера.
– Вам не повезло, – «обрадовала» меня администратор. – У нас почти все занято. В этом году необычайный наплыв посетителей, номеров у нас мало, а тут приехала большая группа рыбаков с Урала. Осталась одна комната в пристройке, но, если желаете, мы можем организовать вам раскладушку. Это будет стоить дополнительно пятьсот рублей в сутки.
Я долго молчала, так долго, что администраторша на том конце забеспокоилась и принялась кричать мне «алле».
– А ширма у вас есть? – спросила я, все еще в шоке от пикантного поворота.
– Какая ширма? – не поняли меня. – У нас, говорю же, есть раскладушка. Комнату бронировать будете или нет?
Я представила лицо Чудинова, когда сообщу ему новость, и мне стало страшновато. Интересно, согласится ли он спать на раскладушке?
А ладно, подумала я, обреченно, была ни была! Придется изживать свои комплексы, не съест же он меня за это, в самом деле.
– Буду бронировать, – сказала я. – Высылайте счет.
Вернувшись на сайт краеведческого музея, я нашла галерею с потрясающими фотографиями. Места там и вправду были знатные: сосны, седые от старости валуны и бесконечная гладь озера. Дикий край, далекий от цивилизации, но тем он и брал за душу.
Как я прочитала в краткой справке, первые люди появились в Суоярвском районе в эпоху мезолита, когда в Арктике было довольно тепло. До 5-6 веков эту землю населяли преимущественно саамы и вепсы, позже их потеснили карелы и финны, а с конца 8 века с Новгородчины сюда потянулись и русские, так как леса тут богаты пушниной, а реки – рыбой.
С 16 века на данной территории шли русско-шведские пограничные войны, земли переходили то одной стороне, то другой, пока в 1721 году после завершения Северной войны не отошли бесповоротно к Выборгской провинции Санкт-Петербургской губернии. С 1812 года территория оказалась под юрисдикцией княжества Финляндского Российской империи, здесь добывали железную руду, был построен чугуноплавильный завод в городе Суоярви, но в 1917 году Финляндия стала независимым государством. Земли вернулись в состав России лишь в марте 1940 года после Зимней войны.
Край обладал причудливой топонимикой, названия городов, озер и рек звучали непривычной музыкой для русского уха, но лишенный толковых дорог и привычных благ он был малонаселенным.
Несмотря на то, что Карельская земля хранила много тайн, серьезные исследования, посвященные глубокой древности, можно было пересчитать по пальцам одной руки, однако эта историческая скудность с лихвой восполнялась обилием преданий, легенд и околонаучных гипотез. В основном, как ни странно, все сводилось к магии и оккультизму. Якобы в этих краях испокон веков проживали знатные колдуны, чья слава гремела по средневековой Европе. Можно сказать, здесь была «кузница магических кадров», за обменом опытом сюда приезжали и алхимики, и маги-одиночки, и представители тайных орденов вроде розенкрейцеров и масонов.
Николай Рерих (о чем кратко упоминала в письме наша корреспондентка) тоже посещал данную местность, как он сам писал: «для поправки здоровья и плодотворной работы». Интерес Рериха к Карелии был неотделим от его интереса к «местам силы» и Шамбале, он изучал древнее знание северных территорий, которое позже привело его в Тибет, причем начало его поискам было положено именно здесь.
В тех же местах, что и Рерих, возможно даже с заездом в Койвуяги, бывал и оккультный мастер НКВД Александр Барченко. Его докладом о гипнотических способностях карельских шаманов-нойдов, интересовался Бехтерев и даже приглашал выступать перед учеными-медиками в Петербургском Институте мозга.
Николай Гумилев, поэт, историк и эзотерик, посвятил часть своей жизни поискам «Каменной летописи». Он вроде бы открыл некие наскальные письмена в районе Беломорья и даже сделал попытку перевести их на русский. Правда, потом эти исторические памятники были полностью загублены во время строительства Беломоро-Балтийского канала, а дневники самого писателя, переводы и стихи, посвященные «Голубиной книге» не сохранились.
Гитлеровское «Наследие предков – Аненербе» тоже проявляло интерес к карельским памятникам старины. Однако никаких исторических документов, подтверждавших бы последние утверждения, мне с наскока разыскать не удалось, ссылаться же на голословные заверения неизвестных мне «исследователей» я не считала себя вправе. Поэтому, насобирав ссылочки на опубликованные статьи, я составила дайджест, озаглавленный «Подтвержденное и Спорное», и отослала его на почту Максиму Чудинову, после чего продолжила изыскания.
На сайте краеведческого музея города Койвуяги я нашла еще кое-что любопытное. В окрестностях Варозера располагалось множество так называемых «сейдов» – мегалитических построек, представляющих собой искусственное сооружение в виде камней, поставленных друг на друга. Особенно часто тут встречались валуны на подставках-ножках.
Ученые по разному оценивали эти объекты. В советские времена официально провозглашалось, что камни на ножки «поставил» ледник. Двигаясь на юг, он легко перемещал многотонные валуны, а когда растаял, камни осели на землю и замерли в самых причудливых позах. Но этот разумный подход противоречил фактам. Например, ледниковое происхождение объектов не объясняло ни создание каменных лабиринтов вокруг, ни строгую ориентацию по сторонам света, ни обязательное наличие источника воды поблизости (иногда сейд стоял прямо над родником или провалом, заполненным водой), ни, наконец, то, что ножки у сейда были всегда из одной породы, а сам гигантский валун из другой. Случайность последнего опровергала теория вероятностей, но оставался вопрос: какая сила могла приподнять огромные камни на нужную высоту? Какой богатырь строил арки и столы-дольмены из необработанных скальных осколков и, главное, с какой целью? Это была загадка не хуже египетских пирамид.
У меня тут же появилось страстное желание увидеть эти каменные чудеса собственными глазами. Тем более, что несколько сейдов располагалось всего в получасе езды на машине от Койвуяги. Когда-то, еще учась в школе, меня пленили описания Британского Стоунхенджа, я страстно мечтала посетить его, но — не сложилось. Так может теперь мне удастся полюбоваться на его родных братьев, датирующихся той же эпохой?
Вообще, пока все, что я находила о Карелии, казалось мне и впрямь волшебным. Не мудрено, что эта земля породила о себе подобную славу. Перелистывая страницы форумов и разглядывая многочисленные фотографии, я уже предвкушала свою поездку. Наверное, думала я, Макс тоже на это купился: возможность познавать мир дорогого стоит.
***
Макс был пунктуален и позвонил в мою дверь ровно в семь тридцать, как и обещал. Я отперла замок и замерла, забыв, как дышать. Выглядел Чудинов сногсшибательно. Соблазн, Завоевание и Чувственность — вот слова, способные его описать. В модном летнем костюме из азиатской крапивы и рубашки из той же сами рами в тон, он смотрелся великолепно! Уж я-то, просидев два года на рубрике «Модный лук для вас и вашего парня», знала толк в хорошей одежде. Чудинов словно сошел с рекламного плаката: ни прибавить, ни убавить. Я тотчас застеснялась своего «походного» вида: потрепанных джинсов, кроссовок на белой подошве и скучной клетчатой рубашки с коротким рукавом. Да, практично, но выгляжу, словно церковная мышь. Да еще этот рюкзак на широких лямках, куда я упаковала свое барахло. Эх, надо было брать чемоданчик, с которым я ездила в прошлом году в Анталью!
Но Макс и бровью не повел.
– Собралась? Молодец. Сразу чувствуется, не в первый раз в глухомань командирована.
Я не стала ему говорить, что до сих пор все мои командировки были преимущественно в Дом моды на проспекте Мира – и без того стыда не оберешься.
– А может, ты у нас туристка, на байдарках плавала, с палаткой по тайге путешествовала?
Я насупилась, соображая, чего в этом расспросе больше: желания выяснить мою биографию или издевки. Но Макс продолжал как ни в чем не бывало:
– Помню, ездили мы два года назад в Туву про шаманов писать, – он взял мой рюкзак в руки, а сумку с ноутом повесил на плечо, ожидая, пока я запру на все замки съемную однушку. – Так Светка – та самая, ты на ее место как раз пришла – разоделась, словно фифа на парад. Отправилась в степь на каблуках в одиннадцать сантиметров, представляешь? Пришлось ее в Кызыле полностью переодевать, а с магазинами там не особо разгуляешься. Как же она ныла потом! Всю поездку мне отравила жалобами на «неподобающий приличной девушке» вид.
Я молча убрала ключи в сумочку, решая про себя, есть ли у меня шанс поразить Макса в хорошем смысле своей практичностью. Но спустившись к его блестящей, черной машине, поджидающей у подъезда, я решила, что комплексовать поздно, мне никогда не преодолеть материальную пропасть, разделяющую наши миры.
Но с другой-то стороны, у меня много других достоинств, Макс сам недавно перечислял их, зачитывая строчки из гороскопа. Я осторожна, спокойна, умею любить и прощать – все так, это мой портрет. К тому же мы с Чудиновым просто коллеги, я сама так решила и не собираюсь менять мнение.
До вокзала мы ехали по пробкам больше часа, хотя по прямой тут не будет и двадцати минут, а на такой мощной тачке и все десять, но в городе не разогнаться. Вот почему я и не мечтала никогда о собственной машине: вожу я плоховато, а трафик в столице не просто сложный, но воистину безумный. По вечерам случаются и пьяные за рулем, и просто ненормальные. Удобнее и быстрее добираться на своих двоих или на метро. Многие здесь так и живут, используя автомобиль исключительно для поездок за город. А поскольку дачи у меня нет, а к родителям можно спокойно доехать на электричке, то к чему тратить деньги на ненужную вещь?
Ну да, Раки практичны. Я улыбнулась: может и есть что-то в этой астрологии?..
На перрон мы попали аккурат к завершению посадки, до отправления поезда оставалось семь минут.
– Видишь, успели, а ты волновалась, – сказал мне Чудинов, хотя я ни словом не обмолвилась о том, что нервничаю, когда он, свернув с Садового, петлял какими-то дворами, стараясь выиграть время. – Зато сразу сядем и поедем.
Макс, конечно, выпендрился и приобрел билеты в купе-люкс. В таких я еще не ездила: удобные широкие постели, зеркала, телевизор и собственный туалет. На столике у окна были разложены всяческие деликатесы, фрукты, икра и бутылочки с минеральной водой – все это входило в стоимость билетов.
Я со вздохом уселась на кровать, справедливо оценивая, что и в эту роскошную обстановку я не вписываюсь со своим затрапезным прикидом. Хоть бы предупредил меня! Я сердито взглянула на Чудинова.
– Устала? – расценил он этот взгляд по-своему.
– Нет, – сухо ответила я. – Но ты мог бы взять билет хотя бы в обычное купе, уж коли в плацкарте брезгуешь.
– Да ну, за все платит спонсор Стародубцев, наслаждайся! – отмахнулся Макс. Он быстро закинул на багажную полку свой кожаный чемодан, положил туда же мой рюкзак и сел напротив, оглядывая продуктовое изобилие. – Будешь что-нибудь? Или может чай, кофе заказать у проводницы?
– Нет, – вновь повторила я.
Макс взял широкий бумажный пакет, в котором стояли бутылки с водой и запихал туда же прочую еду, освободив стол для своего компьютера.
– Может все же кофе? Нам предстоит много работы.
– Ну, хорошо, кофе, – сдалась я и тоже вытащила ноут. Места для меня на столе уже не хватило, но я пристроила компьютер на коленях. – Я скинула тебе перед отъездом на почту дайджест всего, что мне удалось найти. Ты видел?
– Еще нет, сейчас посмотрю, – Макс вошел в почту. В вагоне (ну, разумеется!) был еще и бесплатный вай-фай.
– Я думаю, нам надо сосредоточиться на таких темах, как история местных племен – ну, вся эта бодяга с Золотой Чашей и «чудью белоглазой», – сказала я. – Написать о сейдах, вставить пару-тройку местных легенд, поговорить с археологами – не понятно, чего именно они ищут, возможно, их деятельность не имеет никого отношения к пропавшим чудским сокровищам, но сулит много других замечательных открытий.
– Да, хороший план, – согласился Чудинов.
– Как вы вообще ведете свои расследования?
Он оторвался от компьютера:
– У тебя деловой подход: хваткий, четкий, однако ты, кажется, ни во что не веришь и просто пытаешься соответствовать политике газеты, я прав?
– Понимаешь, – я замялась, – я верю, что иногда бывает что-то такое... и загадки истории я тоже очень люблю. Но вот свечение озера из-за того, что гневается старая языческая богиня – это, на мой взгляд, перебор. Там может светиться планктон какой-нибудь или водоросли – я предпочитаю научные объяснения. Понимаю, что наши читатели ждут сенсаций и волшебных сказок, но считаю, что их надо не только развлекать, но и просвещать.
– В принципе, одно другому не мешает, – заметил Чудинов. – Однако я бы не стал превращать газету в филиал комиссии по развенчанию лженауки. У нас иная задача.
– Какая?
Макс улыбнулся:
– Не позволить скептикам завоевать мир. Хочешь знать, почему я всем этим занимаюсь?
Я хотела. Еще бы! Макс открыл рот, но потом вдруг передумал и ограничился банальностью:
– Мне это интересно. Я с детства увлекаюсь всем необычным.
Однако я видела, что он собирался сказать совсем другое, и потому не стала упускать шанса вызвать его на откровение. Ведь он был так близок, чтобы поделиться со мной частичкой своей истинной, «зафасадной» жизни.
– Почему ты, со всеми своими недюжинными талантами и красным дипломом, работаешь простым репортером? Почему не главным редактором? Или газета на самом деле принадлежит тебе, а ты просто развлекаешься?
– Я был бы наихудшим главредом на свете! – Чудинов усмехнулся. – Тут должен быть человек, умеющий лавировать между враждебными полюсами издательского мироздания, проводить агрессивную политику и зарабатывать деньги там, где другие их только теряют. Я же точно знаю, что не создан для подобного.
Мое предположение, что он владелец газеты, Чудинов не отверг, а значит, это было правдой. Можно было, конечно, пойти по другому пути, навести справки, раскопать подноготную «Истины где-то рядом» – ничего сложного. Но мне казалось нечестным вести розыски у Макса за спиной. Поэтому я только спросила:
– Все равно, ты можешь сделать карьеру, например, стать ответственным секретарем, почему ты числишься среди рядовых исполнителей?
– А зачем? Править бездарные статьи и придумывать заголовки нетрудно, но смертельно скучно. Я не собираюсь просиживать штаны в офисе и всю жизнь тыкать пальцами в клавиатуру.
– Хорошо, но в качестве фрилансера крупного агентства ты бы объездил полмира. Или, если бы стал военкором, коли уж тебе не хватает в жизни адреналина, легко получил бы Пулитцеровскую премию, о которой мечтают все журналисты…
– Стоп-стоп! – Чудинов протестующее поднял руки. – Можно долго перечислять, кем я бы мог стать. Но я стал тем, кто я есть, и совершенно не комплексую по поводу отсутствия звучной должности на моей визитке. Я нашел себя, Лера! И счастлив, что могу заниматься любимым делом без оглядки на зарплату или начальство. Не всякий человек способен таким похвастаться.
Я кивнула. Это верно – не всякий. Я не могла. Я зарабатывала в поте лица, оставив мечты покрываться пылью в самом дальнем уголке памяти.
– Мы в «Истине» работаем по старинке, – сказал Макс. – В наш век информацию можно нарыть, не выходя их дома, полазать по интернету, по соцсетям, чем многие и пользуются. Но все это халтура, поскольку подобные приемы грешат необъективностью. Мы же пишем только о том, что видим своими глазами, испытываем на собственной шкуре. Поверь, Лера, на свете есть «многое, что и не снилось мудрецам». Впрочем, ты сама скоро в этом убедишься.
В купе постучалась проводница, которая проверила наши билеты, записала пожелания о завтраке и обещала через пять минут принести две чашки свежезаваренного кофе. Макс подождал, пока за ней закроется дверь, и поинтересовался:
– Что у нас следует из письма? Где оно, кстати?
Я подала ему файл с письмом.
– Итак, в настоящее время жители, проживающие на берегу Варозера, жалуются на свечение этого самого озера, связывая его с проклятием богини Юмалы и потерянной Золотой Чашей. Я видел, у тебя там много материала, но не могла бы ты изложить все в нескольких словах? Что в итоге ты поняла для себя про Юмалу и Чашу?
– Это первая загадка или несостыковка, если угодно, – сказала я, открывая на компьютере файл со своими тезисами. – В письме Миронова пишет, что Юмала - чудская богиня, однако сведения о ней в энциклопедиях отсутствуют. В карело-финской мифологии есть бог Юмала, аналог Тора и Перуна. Еще Юмала упоминается в сомнительных источниках как «Золотая баба», которой поклонялись по обе стороны Уральских гор. А у племен коми, проживавших немного восточнее, была злая богиня подземного царства Йома, что, в принципе, созвучно Юме и может перекликаться с нашей темой. Что касается языческих верований древних вепсов и саамов, обитавших в местности, куда мы едем, то достоверно известно о них немногое. Некоторые ученые пишут, что словом «юмалла» в Карелии обозначали любых духов. То есть, это не бог или богиня, а некие неолицетворенные силы — вроде волшебства, живущего внутри камней.
– Я слышал, что вепсы, точнее весь, если говорить по-русски, это и есть чудь, – вставил Макс. – Хотя, речь скорей о прозвище, которое дали славяне другим племенам, чей язык им казался непонятным и чудным.
– Ох, ты прав, с чудью тоже все непросто, – кивнула я, – этот таинственный народ полностью оправдывает свое название. Ты верно заметил: поначалу чудью в Российской империи именовали вепсов, но Четвертый археологический съезд призвал соотносить их с племенами води, проживавшими на территории современной Ленинградской области и Эстонии. Сейчас чудь ассоциируют со всем сонмом финно-угоров: это сумь (от которых позже откололись карелы), емь, весь или вепсы и водь. Однако вот что интересно: в фольклоре всех этих народностей также повсеместно сохранились предания о загадочном древнем народе, представители которого не приняли христианства, покинули насиженные места и ушли куда-то. Есть даже легенда, что чудь ушла под землю: вроде как вырыли огромную яму с земляной кровлей на столбах, вошли в нее всем миром и обрушили, предпочтя смерть плену и смене вероисповедания. Поэтому некоторые этнографы уверенно относят чудей к народам коми, которые тоже остались язычниками. Самая же смелая версия о происхождении этого племени появилась после открытия на Урале города Аркаим, ее приверженцы утверждают, что чудь — это древние арии, одни из первейших аборигенов севера, след которых мы безвозвратно потеряли. – Я перевела дух и продолжила озвучивать тезисы: – А еще можно вспомнить всякую эзотерическую болтовню о «чуди действительной» и «чуди загадочной» – так писал Куликовский в «Словаре областного Онежского наречия». Реальные чуди оставили огромный след в топонимике; с севера-запада России до алтайских гор встречаются названия вроде Чудского озера или деревни Задние Чуди. А вот загадочный волшебный народец, обитающий в пещерах и полых холмах, хранитель обширных знаний, наследил в преданиях и сказах. Короче, никакой ясности, – я виновато пожала плечами, – но для читателей вашей газеты вполне сойдет.
– Нашей газеты, – поправил меня Макс.
Я слегка смутилась.
– «Затерялась Русь в мордве и чуди, нипочем ей страх», – с улыбкой процитировал мой визави Сергея Есенина и добавил: – История наука неточная и предвзятая. Возможно, культ богини Юмалы отсылает нас к более древним временам, к эпохе матриархата. Племена финно-угоров пришли на то, что сформировалось задолго до них. Так, скажем, мегалиты Стоунхенджа, созданные задолго до появления в Британии исторических кельтов, органично вошли в кельтскую обрядность, мифологию и религию.
При упоминании о Стоунхендже я про себя хмыкнула.
– Да, я о подобном читала, вроде как карельские сейды и кельтские дольмены созданы цивилизацией предтечей, некоей протодруидической культурой, единой для всего европейского севера.
– Вот об этом я и говорю, – кивнул Чудинов. – Финно-угорские племена вплели старинные элементы в свою культуру, но невольно исказили их сообразно собственным представлениям. Постепенно то, что некогда было Великой Богиней, покровительницей земного царства, матерью небесных и подземных вод, стало при патриархальном укладе мужским божеством грозы, грома и гнева. Богиня Юмала превратилась в бога Юмалу, в точности по тому же принципу, как наша прабабушка Ева родилась из ребра Адама. Утрирую, конечно, но лишь для того, чтобы выпятить суть.
– Однако я не понимаю, почему читательница Миронова писала именно о богине, а не о боге, – упрямо возразила я. – Ведь древний культ должен к нашему времени полностью стереться из народной памяти.
– Видимо, не в этой местности. В каких-то затерянных лесных поселениях вполне мог сохраниться культ богини в неизменном виде. Либо, как вариант, возродиться на новом витке развития.
– Несмотря на тысячелетия христианства, сжигавшего и топившего языческих идолов?
– Просто ты никогда не была в Койвуяги.
– Ну и что? Я вообще мало в своей жизни путешествовала, – я не стала объяснять, что на путешествия нужны деньги, которых наше семье катастрофически не хватало. Хотя, если уж на чистоту, то даже если бы они и были, Карелия — последнее место, куда бы я отправилась.
– Я имею в виду не туристические маршруты вроде Кижей или Соловков, – сказал Макс, – и даже не обычные карельские города и деревни. Трудно, местами скучно и тихо, но жизнь там течет вполне себе нормально и адекватно эпохе. Сейчас я говорю о своего рода «затерянном мире», куда нам придется проникнуть. Мы направляемся в местность, которая сохранилась в своем первозданном виде, причем, это касается и характера человеческих взаимоотношений, и природы, и верований - всего. Несмотря на обилие деревянных церквей, которые встречаются в этой глухомани буквально на каждом шагу, христианство так и не смогло полностью вытравить из этой земли древние обычаи. Ты удивишься, но люди в Койвуяги до сих пор верят в то, во что верили их предки еще до прихода Андрея Первозванного на Валаам. Вплоть до Великой Отечественной там даже на православный праздник Успения Богородицы приносили в жертву баранов и быков.
– Скажи-ка, а твоя фамилия Чудинов, случайно, не производная от чуди? – вырвалась у меня нервная и не слишком оригинальная шутка. – Уж больно чуднЫе гипотезы ты отстаиваешь. Словно мы вот-вот провалимся в дыру во времени.
– Все возможно, – спокойно ответил Макс, – и кстати, я предпочитаю думать, что моя фамилия происходит от русского слова «чудеса»...
...