Наследство дона Терессио

- Ты веришь хоть одному его слову, Лучио?,- первое что спросил Френк, когда советник вернулся обратно.
Обезболивающие вколотое доктором начинало отступать, и плечо жгло как огнем. Френк был зол. Очень зол. Провалилось то, что они с Лучио разрабатывали с такой тщательностью. Всего три выстрела. Все доны вместе, на открытой местности, что может быть проще. Странно было другое. Почему о том же самом не додумались другие доны. Или все же кто то, и выстрел был не случаен? Кем была та крыса? Кем подослана?
Френк раз за разом прокручивал в голове слова ушедшего. Кто он? Еще одна крыса с наглым планом или именно тот, преданный до последнего?
- Верю,- Лучио присел напротив, смотря прямо, открыто, как делал всегда, когда дело доходило до спорного вопроса.
- Почему? То что он убил крысу, еще ни о чем не говорит. Когда человек тонет, он хватается за все, что плывет рядом, и как это чаще всего бывает, первое, что оказывается под рукой, другой, такой же тонущий.
- Я видел убитого.
- И о чем мне это должно сказать?
- Его нельзя было посылать на дело.
- Не понял,- прищурив взгляд, не обращая на боль в плече Френк поднялся с дивана нависая над консильери, цедя каждое слово, - что ты сказал? Ты соображаешь, что ты сейчас сказал?
- Да,- очень спокойно, выдерживая взгляд, поднимаясь и останавливаясь напротив дона,- я знаю, что я говорю, и уже отдал приказ взять Адриано, а Грано, в твою усиленную охрану. Если парень окажется прав, он заслуживает повышения. Но за ним будут следить, за каждым шагом, за каждым движением руки, вплоть до того как часто он моргает, до первой, малейшей ошибки, даже если он споткнется, будет тут же ликвидирован.
- Мы потеряли бдительность, Лучио,- отходя к окну, Френк оперся здоровой рукой о раму,- все было слишком гладко, слишком тихо, было много слишком в нашей семье за последний год.
- Не вини себя.
- А кого? Тебя?,- грустно и презрительно усмехнувшись Корелли отвернулся от окна, подходя к столу, наливая на дно бокала коньяк и выпивая одним залпом. Продезинфицировать организм не мешало бы и большим количеством, и Френк налил еще,- ты свободен на сегодня,- махнув рукой с бокалом в сторону двери, отпуская консильери.
- Отдыхай.
- И ты. Завтра мы едем к Пауло.

Когда за Лучио закрылась дверь, Френк со стоном растянулся на диване. Черт. Как же все не во время. Поставив бокал на пол, он прикрыл глаза. Сон сморил почти мгновенно. Но всю ночь ему снился жемчуг падающий бесконечным дождем.
_________________

Ночь. Кабинет

Мерседес приподнялась навстречу Пауло и поздоровалась. Ему нравилась синьорина Дамиани, она никогда не позволяла себе проявить непочтительность и не лезла на рожон.

Мерседес взяла бокал из его рук и ждала пока Пауло заговорит. Однако Молинаре не спешил, он внимательно рассматривал девушку и размышлял. Внучка прежнего дона, Терессио был к ней добр, вероятно, Мерседес считает убийство Джино личным оскорблением. Пауло оно тоже не принесло выгод. Поэтому дон Молинаре и синьорина Дамиани на одной стороне:
- Дон Джино мёртв, - наконец заговорил Молинаре, - это беда для всех нас. Я знаю, что ты относилась к Терессио с уважением. И, возможно, попытаешься отомстить.
Пауло опустился в кресло и кивком предложил сделать тоже самое Мерседес. Он снова внимательно посмотрел на девушку - молодая, красивая, истинная итальянка:
- Я солидарен с тобой в этом вопросе, Меседес, убийство Джино нарушило и мои планы, оставило мою дочь вдовой. Я тоже хочу мести. Не буду лукавить, мои люди не знают, кто стоит за смертью Терессио. Но я бы не стал списывать со счетов никого из донов. Думаю, не лишним будет присмотреться и запомнить их привычки и повадки, когда мы решим нанести удар и отомстить эта информация нам очень пригодится. Как внучка старого дона ты всегда можешь бывать в моём доме или доме Лучии. Как женщина, за которой я ухаживаю, ты сможешь появляться повсюду, Мерседес. Я предлагаю тебе работу, синьорина Дамиани.
Пауло внимательно смотрел на девушку напротив. Мерседес была красива, она была хорошей партией, пожалуй, слишком опасной, но это предавало ей особое очарование. Молинаре хотел, чтобы она согласилась на его предложение и бал готов на многое, чтобы его желание исполнилось

Ночь, чуть позднее
Его люди отчитались, что Лучия ещё в больнице, и Молинаре недовольно нахмурил брови. Хотя в этот раз недовольство было связано не с самой Лучией, а с его собственным решением. Его дочь - хозяйка дома, ей следует проследить за тем, чтобы гости остались довольны, а за Мицци помолятся другие. Машина доставила его в госпиталь, на ней же он отправил Лучию домой.
Его капо был на краю, об этом сообщил какой-то доктор. Пауло недолго провел в палате больного не только горюя по верному солдату, но и размышляя о том, кого поставить на его место. Отдав приказ немедленно сообщить об ухудшении состояния больного или его смерти Молинаре тоже отправился домой.

Утро
В Нью-Йорке каждую неделю проводились новомодные гонки на ипподроме. Пауло слышал о них, даже был на первых, но не нашёл в этом развлечении ничего занимательного. Однако, сегодня ему придётся посетить эти гонки. Джино Терессио их обожал, он вкладывал баснословные суммы в какого-то мальчишку и ожидал высоких результатов. Этой любовью воспользовались и организаторы. Нынешние гонки официально будут проведены в память о покойном, который распорядился подарить ипподром городу. Джино Терессио - столп светского общества. Пауло усмехнулся и покачал головой.

Гонки проводились на грунтовом овале в парке Гошена. На миджетам - маленьких машинках, которые по мнению Пауло были крайне малы и непредставительны, но умудрялись разогнаться более чем до ста миль в час. Эти мини-автомобильчики. гоняющие на коротких трассах были крайне популярны в Америке после окончания войны, трибуны не вмещали всех желающих зрителей. А трассы были переполнены теми, кто хочет глотнуть пыли или накормить этой пылью соперников. Машинки были сделаны по одной схеме: простенькая тележка с мощным мотором. Сигарообразные кузова были метра два длинной, а компоновка оказалась настолько плотной, что внутри не хватило места для ручника и рычаг разместили снаружи. Пауло пробормотал крепкое итальянское ругательство о глупцах, которые рискуют жизнью ради славы.

Разумеется у Терессио была собственная огороженная трибуна, куда и были приглашены доны и сопровождающие.
_________________

Уже на подходе к кухне Кьяру подстерегла неожиданность. Из-за угла вынырнула мужская фигура, и девушка вздрогнула, замерев на месте.
- Вы напугали меня.
- Что ты дергаешься? Веди себя естественно, - недовольно сморщив лицо, мужчина перешел к делу. - Где можем поговорить без лишних глаз и ушей?
- Идемте, - буквально за поворотом находилась гладильная, в которой никого не было. Руку на выключателе остановили. В темноте послышался шепот:
- Почему сегодня без новостей?
- Но сегодня же похороны. Я думала...
- Не надо думать. Мы уже подумали за тебя. Что слышала?
Кьяра мысленно перебрала все, что слышала и видела за последние часы, и выдала самое существенное на ее взгляд:
- В доме вдова и сын ДиЧиара. Первым соболезнование выразил дон Корелли. Личным звонком. Слуги шепчутся, что что-то здесь нечисто. Говорят, брак ДиЧиара был скоропалительным.
- Еще. Что вдова дона? Как ведет себя?
- Я бы сказала, что достойно.
- Что еще заметила?
- Пока, кажется, ничего.
- Кажется или ничего?
- Ничего, синьор..
- Никаких имен. До дальнейших распоряжений продолжай следить за всем. Выходи первая и стукни два раза, если чисто.
Кивнув в темноту, Кьяра приоткрыла дверь и выглянула в щелку. В коридоре было пусто. Следуя приказу, она дала сигнал и спокойным шагом пошла в кухню. Работы предстояло немало. Нужно было приготовить сэндвичи, салаты, лимонад, нарезать сыр, зелень, испечь булочки и все это упаковать. Экономка уже была в кухне и встретила Кьяру недовольным ворчанием. Слуги принялись за работу. Нарезая зелень, Кьяра мотала на ус болтовню сплетничающих слуг, а когда экономка шикнула на них, погрузилась в свои мысли. Наивная. Она полагала, что все кончится со смертью дона Терессио. Цель достигнута. Король повержен. Но было ли убийство дона Терессио целью ее нанимателей? Если так, то она косвенно виновата в смерти людей. Если думать так, то можно сойти с ума и утонуть в океане вины. Поэтому она будет опираться на видимые факты. Слежка продолжается. Убийцей может быть кто угодно. Кьяра так сильно разволновалась, что даже не слышала, как к ней обратилась Анна, одна из служанок:
- Везет тебе. Будешь завтра на гонках, а мне перемывать тонну посуды, что оставили гости.
Кьяра пожала плечами. Не она распределяла слуг по фронтам работ. Она вздохнула, пакуя очередной сэндвич. Если бы не вся эта ситуация, она пошла бы с братом на гонки. Может, и кузен бы присоединился. Она бы надела то самое платье в горошек и самые красивые туфли. Болела бы за Марио Скилаччи, как в прошлом году, и, кто знает, не сказал бы он ей, как сегодня в гостиной: - Привет, крошка!

На поминках Марио не стал задерживаться слишком долго. Повод ужина не слишком располагал ни его, ни, самое важное, дам к непринуждённому флирту. Доны оставшихся четырёх семейств были явно сосредоточены на разгадке, кто же из них убил Терессио, и как поделить его территории. Эта напряжённость висела в воздухе и ощущалась даже непричастными лицами, коих, впрочем, было здесь мало.
Большинство присутствующих осталось ночевать в доме Терессио, но Марио предпочёл свою квартирку, расположенную неподалёку. На следующий день его ждали гонки, поэтому возможные развлечения вечера были исключены по умолчанию. Если он будет в хорошей форме и одержит победу, всё окупится сторицей.

Утром, бодрый и оживлённый, он уже был в гараже, вместе с механиками проверяя свою гоночную машину от и до. И, чем ближе к времени старта, тем выше поднимался адреналин в крови, и тем сильнее становилось ощущение, что сегодня ему всё удастся.

Ещё ночью

Взгляд Моррисона, направленный на Мерседес, неожиданно потеплел. Она говорила о семье, от которой осталась лишь жалкая горстка людей и которая впоследствии вообще, скорее всего, перестанет существовать. Но в словах мисс Дамиани сквозила уверенность, что эта самая семья есть. Стоило ли пойти на абсурдный шаг и попробовать удержать семью на плаву? Это был ход, заранее обречённый на провал. Скорее Моррисон предпочитал покинуть город, чтобы начать жизнь с нового листа.

- Я всегда делаю правильные выводы, синьорина Дамиани, - тихо ответил Моррисон, глядя прямо в глаза Мерседес.

Распахнулась дверь кабинета и в помещение вошёл дон Молинаре собственной персоной. Джейсон усмехнулся, бросив на Мерседес взгляд из разряда "ну, что я говорил?". Поднялся со стола и направился к выходу. Он не привык исполнять приказов чужих донов и сейчас ему совершенно не по нутру было начинать это делать. Перспектива покинуть этот чёртов город стала ещё более заманчивой.

И после кабинета
Покинув дом Терессио и напоследок убедившись, что особняк в дополнительной охране не нуждается, Моррисон отправился к себе домой, где перед сном провёл несколько часов на улице, выгуливая Босса и терпеливо ожидая старого пса, который переваливаясь на своих хромых ногах, семенил следом. Джей уничтожал одну сигарету за другой, постоянно размышляя о своей жизни и о том, что будет дальше. То и дело в воспоминаниях о сегодняшнем дне всплывало красивое и надменно-холодное лицо мисс Дамиани. Интересно, чем она занята сейчас наедине с доном Молинаре. Не сказать, чтобы эти мысли радовали Моррисона, и чем явственнее он понимал, что думать о Мерседес и Молинаре ему неприятно, тем глубже загонял эти ощущения.
Утром он отправился на гонки, желая поскорее разделаться со всеми запланированными мероприятиями и начать воплощать в реальность свои новые планы на жизнь.

Ночь прошла тихо. Когда только-только задался утренний рассвет Дрэго уже не спал. Спал ли он вообще в эту ночь? Мысли не давали ему толком сомкнуть глаз, их было слишком много. Но не смотря на ночной полудрем, утром он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим.
Покончив с утренним туалетом, он оделся и как раз в этот момент о себе заявил Багз. Стукнув в дверь он прошел в комнату и закрыл за собой.
Встретив вопросительный взгляд Дона он покачал головой. Ночь и правда прошла тихо, никто из людей Гуэрра не столкнулся в конфликте с солдатами Молинаре. Дисциплина чётко соблюдалась, не смотря на их порой горячие головы.
- О чем вы говорили в кабинете? - поинтересовался Багз
- Ничего стоящего пока. Молинаре попытался упрекнуть меня в отсутствие хороших манер - рассмеялся Дрэго
- Слишком породист - усмехнулся Багз. - Но в отличие от дворняг, породистые, как правило, больше рискуют помереть не дожив до старости.
- Он слишком хитер и умен - насмешливо заметил Дрэго на сравнение советника.
- Пусть себя этим тешит. Таких как он, надо либо убирать сразу с дороги, либо быть очень близко к нему. Чтобы знать о каждом его шаге и просчитывая наперед его действия. Кстати, ночью он беседовал с синьориной Дамиани. Знак уважения и соболезнования, либо... Думаю стоит проследить за этой дамочкой.
Гуэрра прищурившись какое-то время смотрел на Багза, обдумывая его слова.
- Делай.
- Машина готова, чтобы ехать в парк Гошена на гонки. Люди уже ждут.
Дрэго надел шляпу и они вместе с Багзом вышли из комнаты.

Утро наступило... Наступило. Рокко широко улыбнулся и потянулся. Легко спрыгнув с кровати, он весело напевая прошёл в ванную.
Мать с раннего утра суетилась на кухне и стол уже ломился от обильного завтрака. Чмокнув мать в щёку, Рокко сел за стол и принялся за еду, под привычный аккомпанемент верещания младших братьев и хлопочущей матери. Завтрак, как и всегда, закончился пожеланием увидеть, наконец, в доме сноху и помощницу, на что Рокко обнял мать и ещё раз поцеловал в щёку, пообещав подумать над тем, где найти достаточно хорошую девушку. Как любая мать она мысленно согласилась с сыном (хоть и из других соображений), что абы какая ему не подойдёт, перекрестила своего старшего и попросила беречь себя.

Едва добравшись до дома дона Корелли, Рокко узнал, что они отправляются в парк Гошена на гонки. Получив в придачу к своему холодному оружию: ножу и кастету, Томми-ган и несколько дисковых магазинов, он примкнул к охране дона Корелли и они отправились в путь.
_________________

Синьор Мицци не приходил в себя, несколько раз заглянула медсестра, она проверила какие-то показатели и записала данные на листок, который висел возле кровати. На вопросительный взгляд Лучии девушка только пожала плечами. Интересно, в этом мужском мире женщинам положено знать хоть что-то? Лучия попробовала говорить с капо отца, она напомнила о вечере, когда тот учил маленькую Лучию стрелять, ей казалось, что даже в забытье он сможет её услышать. Хотя это, конечно, глупости. Может, Лучию просто пугала тишина?

Дверь в палату снова открылась, на этот раз зашёл отец в сопровождении доктора, тот сбивчиво что-то объяснял. Лучия, как и было должно, молчала. Доктор удалился, а отец задумчиво смотрел на раненного капо, словно не замечая дочь. Наконец, он приказал ей отправляться домой. Лучия согласно кивнула и ушла. Она так и не поняла зачем всё-таки приезжала, но не сомневалась, что отец прислал её в больницу не просто так.

Когда синьора Терессио вернулась, дом уже спал, только несколько солдат отца или кого-то из донов приподняли шляпы, после того, как проверили машину. В холле стояла поразительная тишина. Значит, и слуги уже разошлись. Лучия поднялась к себе в комнату, в сопровождении приставленного к ней отцом солдата семьи Молинаре, в коридоре возле дверей в гостевые комнаты тоже стояли люди семейств. Видимо, охраняют кого-то из донов. Лучия пожала плечами и закрыла дверь на замок. Её пять минут на балконе превратились в одну, слишком уж Лучия за сегодня устала. Едва стянув с себя платье, она провалилась в глубокий сон.

Утром Лучию разбудил осторожный стук в дверь, от открытого окна веяло прохладой, голосов на улице не было слышно, значит, ещё совсем раннее утро. Лучия впустила горничную, которая помогла ей с платьем и прической. Всё ещё зевая, синьора Терессио спустилась на кухню, чтобы проследить за приготовлениями к пикнику и завтраку.

Служанки укладывали сандвичи в большие корзины. Скатерти, посуда и столовые приборы уже были упакованы. Лучия сомневалась, что кто-то захочет перекусывать рядом с пылью и на жаре, но её дело предупредить желания, а не обсуждать их уместность. Лучии казались глупыми и сами гонки, и то что они должны присутствовать на них сразу после похорон, но дон Молинаре посчитал, что так должно, и его дочери оставалось лишь согласиться.
_________________

Первое, что увидел утром Френк стоило ему открыть глаза, были глаза матери. Анна смотрела со смешанным чувством тревоги, укора и любви. Огромной и безграничной. Он перемещался с его лица на перевязанное плечо и возвращался обратно. Она не спрашивала, не упрекала. Она только переживала за него. За своего единственного сына, и пусть он трижды был доном. Для нее, он на всегда останется ее Френческо. Только она так его называла. Полным именем. Называла когда жалела, называла когда наказывала в детстве. Он был ее Френческо.
- Мама?,- Френк поднялся с дивана, стараясь не кривиться и чуть шевеля плечом пробуя на боль. Боль была, но тупая и вполне терпимая.
Но мать молчала. Впервые за все годы.
- Мама?,- присев перед ней на корточки, он заглянул ей в глаза.
- Я хочу вернуться домой, Френческо.
И он понимал о чем она говорит. Понимал как никто. Накрыв ее ладони своими, он очень тихо пообещал
- Хорошо. Мне нужно буквально несколько дней, что бы закончить одно дело и я отвезу тебя. Мы поедем домой.
- Я подожду,- высвобождая свою руку и прикладывая ладонь к его щеке, покрытой выросшей за ночь щетиной,- ты стал очень похож на своего отца. Особенно глазами. Глаза у тебя его. Такие же пронзительные. Я полюбила его с первой минуты, именно за его взгляд.
Френк не раз слышал эти слова от матери. Она рано лишилась мужа, а он отца. И любое воспоминание о нем, хранил как отдельные и бесценные воспоминания.
Улыбнувшись матери в ответ, он поднялся на ноги, поцеловав мать в щеку отступая и выходя из кабинета. Сегодня были гонки, и при всем его не желании там находиться, он обязан там быть.
Бриться он не стал, только сменил одежду, умылся и спустя час спускался по лестнице в холл, где его уже ждал Лучио и охрана. Бросив в их сторону взгляд Френк заметил среди них и Грано. Ну что же, посмотрим что ты за человек, и человек ли ты вообще.
Коротко кивнув головой, дон вышел из дома вслед за охраной дав приказ Лучио следовать в парк Гошена. Планировались гонки в честь погибшего Терессио. Там будут и остальные доны. В этом Френк был абсолютно уверен.
_________________

В доме было тихо.
Какой долгий день. Оливия сняла туфли и, почти бесшумно ступая босыми ногами, поднялась на второй этаж. Алессандро мирно спал в своей кровати. Поправив сбившееся одеяло, Оливия погладила сына по голове и поцеловала в лоб. Как быстро пролетело время. В следующем месяце ему уже исполнится семь лет, а ведь казалось...
Отмахнувшись от воспоминаний и мыслей о скоротечности жизни, Оливия тихо вышла из комнаты сына и прикрыла за собой дверь. Неожиданно сильно накатила усталость и, решив оставить все дела на завтра, Оливия решила лечь спать пораньше.


За завтраком Алессандро без умолку тараторил о гонках и Марио Скилаччи, который - о, счастье! - был не только знаменитым гонщиком, но и личным водителем его отца. Не раз катавшись с Марио, Алессандро решил, что когда вырастет тоже станет гонщиком! Пока же он с детским восторгом взирал на своего кумира, абсолютно уверенный, что тот сегодня обязательно выиграет. Оливия слушала его улыбаясь, пока Алессандро не спросил в котором часу заедет отец. Оказалось, что Джино обещал свозить сегодня сына на гонки. что-то вроде дня в мужской компании. Улыбка сбежала с лица женщины. За прошедшие со дня смерти Джино три дня, она так и не сказала сыну, что отца больше нет. Не смогла.
Почувствовав на себе взгляд Мэри - экономки их дома - Оливия виновато посмотрела на женщину и покачала головой. Пожилая женщина недовольно поджала губы. Оливия и сама знала, что придётся рассказать сыну, долго скрывать она не сможет, но сделать это прямо сейчас... она не могла.
Объяснив сыну, что отец очень занят и не приедет, она с деланно-радостным видом сообщила, что сама пойдёт сегодня с ним на гонки. Заметно погрустнев, Алессандро пошёл к себе переодеваться, а Оливии пришлось выслушать наставления пожилой и более мудрой женщины.
- Я скажу, - пообещала она Мэри, - может даже сегодня вечером. Не хочу сейчас портить ему настроение.
Это была отговорка. Попытка отсрочить неизбежное.


За полчаса до начала гонок Оливия, Мэри и Алессандро заняли свои места на трибуне. Сын с восторгом оглядывался по сторонам и так и сыпал словечками, которые, наверняка, слышал от Марио, и которые совершенно не понимала Оливия. "О близком знакомстве со Скилаччи Алессандро теперь тоже придётся забыть" с грустью подумала Оливия. Ещё один удар для мальчика.
_________________

Определенно есть смысл, в этом славном послевоенном мире, постараться взять все, до чего тебе удается дотянуться.
В своем игорном доме застрелен один из пяти крестных отцов города Нью-Йорка, дон Терессио. Обезглавлена мощная преступная группировка - Семья, потому что вместе с боссом убиты его прихвостни, которые не смогли защитить своего главаря. Похороны обещают быть весьма пышными... Презрительная гримаса, отдаленно напоминающая ухмылку, скривила губы мужчины, стоящего перед зеркалом в тесной ванной комнатке в Бруклине. Завтра надо расплатиться и перебраться на другую " койку". Он мастер, обманывать, заметать следы, исчезать, когда кажется дуло уже дышит тебе в спину... Проклятые макаронники.
Слух о том, что Пять семей так и не смогли найти не только заказчика, но и исполнителей сразу же, порадовал Ирландца. Единственное, о чем можно пожалеть, только о том, что это не он нажимал на курок, всаживая пулю за пулей в толстые, откормленные животы презренных итальяшек и их босса. Что ж, теперь они все соберутся на отпевание, а потом, как паршивые овцы, потянутся на кладбище и будут говорить хвалебные речи и клясться продолжить доброе дело отца, брата и друга. Делёжка и перекрой, вот им что предстоит. И главное-это отмстить.
Месть... Жаль, что не подобраться к вам близко на кладбище, да еще с целым арсеналом. Слишком сильна охрана трусливых итальяшек. Он не самоубийца. В Бостоне для него и его группировки было целое раздолье. Они оставили после себя горы трупов. И если бы не предательство и засада, после которой почти что все его парни полегли, а он вынужден был скрыться и перебраться сюда, то не досчитались бы и эти Семьи остальных своих "сыновей"... Пока в Нью-Йорке он работает один, ни на кого не полагаясь, ни от кого не завися. В одиночестве есть свои преимущества... Имя его стало довольно известно за эти месяцы. Реклама, ё...
Он тщательно вымыл руки, плеснул в лицо ледяной водой и снова взглянул на свое отражение. Капли медленно стекали по бороздкам на небритых щеках. Зверь внутри получил свою порцию "еды" на сегодня, а завтра будет новый день и новая "пища". Двое итальяшек у забегаловки- пиццерии по-ихнему, лучше чем ни один. Нечего было задирать его своими крикливыми голосами. Пожрать спокойно не дали. Ухмылка на его мертвенно-бледном лице имела свойство пугать тех, кто вставал на пути и видел свою смерть в его глазах. Завтра Ирландец встречается со своим связным. Шнурок понапрасну никогда не беспокоил, а тут оставил послание. Значит дело предстоит стоящее.
Вытерев лицо и руки, он аккуратно повесил мокрое полотенце на сушилку и, пройдя в темную, по-спартански обставленную комнату, улегся на узкую койку. Прикрыв рукой глаза, он почему-то вспомнил так подходящие к его сегодняшней жизни недавно прочитанные слова: жизнь взаймы.... Он прекрасно знает, что это такое, жизнь взаймы. Книжонка валялась возле кровати, но ему не надо было заглядывать в нее, слова отпечатались в его сознании отчетливо и навсегда.

" Жизнь взаймы. Жизнь, когда не жаль ничего, потому что терять, в сущности, уже нечего. Это - любовь на грани обреченности. Это - роскошь на грани разорения. Это - веселье на грани горя и риск на грани гибели. Будущего - нет. Смерть - не слово, а реальность. Жизнь продолжается. Жизнь прекрасна!"

Два дня спустя, в затемненном углу переполненного ресторана "Бургхофф", состоялся ужин с представителем заказчика. Официанты в смокингах, снующие между столиками, яркие женщины в роскошных нарядах, гул голосов и мерный стук столовых приборов, все это создавало ненавязчивый гул и в то же время обеспечивало своеобразное уединение. Никому не было дела до того, что происходит за столиком в углу. Частная беседа подходила к концу. Очень неприлично приличная сумма перекочевала из рук в руки. Предложение было действительно не из тех, от которых принято отказываться. Поигрывая тупым ножом, ирландец прокручивал в мозгу полученную только что информацию и просчитывал свои шаги, сидя в обманчиво расслабленной позе. Человек напротив завороженно смотрел на нож в его руке. Ирландец не любил торопиться, поэтому и тянул, нарочно не отпуская макаронника. Он проверил, что тот заявился один и только тогда подсел за столик. Ну что ж, цель ясна, способ определен. Остальное зависит только от него, ну, а он проигрывать не привык...

Дон Молинаре стоял перед окном в кабинете мужа своей дочери. Покойного мужа, так будет точнее. Во дворе сновали люди Гуэрра, возможно Ламберти или что-то из гарпунов Моррисона, разумеется, люди самого Молинаре. Настоящий проходной двор. Пауло недовольно нахмурил брови - настоящий проходной двор. И это дом его дочери. Как только комиссия закончится, Молинаре наведут здесь порядок. Витторио откашлялся, словно напоминая о своём присутствии, и Молинаре отвернулся от окна.
- Как только всё закончится, сегодня или после Комиссии. Я хочу вычистить это место, здесь слишком много сорняков.
- Дон, мы должны решить, что делать с отрядом Мицци. Тони предлагает поставить своего человека...
- Нет. этим мы оскорбим людей.Мы должны взять кого-то из них... Принеси мне три имени, Витто, и я выберу из них одно.
- Ирландцы? - Тон консильери стал чуть насмешливым.
- Сегодня вечером начнёте. Они уже отработали своё, вырезайте всех без разбора. Не важно в семье ли человек или нет, никаких ирландцев на нашей территории.
Витторио посмотрел на часы и кивнул. Пора.

Пауло вышел во двор, Арриго, как и всегда был рядом, машина была заведена. Молинаре дождался пока выйдет его дочь и пропустил её в машину первой. Едва та тронулась Пауло заговорил:
- Лучия, сегодня во время гонок, ты сошлешься на плохое самочувствие и поедешь домой. Солдаты любого семейства подтвердят, что полночи ты провела в больнице, это не вызовет никаких вопросов. Но проследи, чтобы закуски были расставлены, а прислуга помнила своё место.
Не дожидаясь ответа, Молинаре снова обратился к Витторио:
- Я говорил вчера с Ламберти, думаю, он понял моё предложение, ответа я жду до Комиссии.

На ипподроме было довольно многолюдно, но Молинаре не пришлось идти сквозь толпу, к трибуне дона Терессио вели личные ворота.
Реконструкция на ипподроме ещё велась, на это и был расчёт. Вип-трибуна была не слишком высокой, было свободное место перед заграждениями. Именно там чаще всего и стояли болельщики, чуть сбоку Лучия распорядилась поставить столы, на которые выставлялись закуски.
Обычные болельщики топились. прижимая друг друга к таким же ограждениям, но у людей семейства была масса свободного места. Один из гонщиков подъехал совсем рядом к их трибуне и остановился. Арриго с интересом смотрел на машину. и Молинаре решил всё же подойти, чтобы понять что хорошего в этой маленькой капсуле, кроме скорости.
_________________

Рене уловила изумление на лице Лучии. Но промолчала. Что эта девочка может знать о войне, когда ты остаёшься в доме совсем одна и так страшно, что тебя погребёт под развалинами собственного дома. Рене невольно поёжилась и отогнала дурные воспоминания прочь.
Рене заснула мгновенно, едва только её голова коснулась подушки.

Наутро после завтрака все должны были ехать на гонки. Таково распоряжение. Рене оделась соответствующе обстановке и села в указанный автомобиль.
На ипподроме толпился народ. Рене разглядывала с любопытством гоночную трассу. Ещё с её места была видна пит-уолл, где стояло довольно много небольших машин. Гонщики и их механики, поклонники и просто любопытствующие, возле машин было не протолкнуться. Она взяла небольшую программку и углубилась в чтение. Предварительно поздоровавшись с Лучией и её отцом, доном Молинаре, который вскоре отошёл к гоночной машине, рядом с ограждением.

Ночью
В кабинете повисла тягостная тишина, которую нарушало лишь размеренное тиканье настенных часов. Мерседес заняла свое место за столом после того, как дон сел в кресло и указал ей на место напротив. Она чувствовала себя не совсем уютно под изучающим взглядом Молинаре, но хранила привычное холодное спокойствие и молча ждала.

Мерседес кивнула, решив не юлить и не отрицать очевидное. Месть действительно входила в ее планы, но она не собиралась осуществлять ее прямо сейчас, когда семья пусть не скорбела по покойному, то носила положенный траур. Тем более она не собиралась афишировать свои намерения. Сейчас главное вычислить заказчика, а свою пулю получить он всегда успеет, разве что ее опередит кто-то другой. Но и это не принципиально.
Мерседес согласно кивнула.Подозрения Молинаре на счет причастности одного из донов к убийству Терессио и двух его консильери совпадали с ее собственными.

Женщина за которой я ухаживаю? Тонкая бровь удивленно взлетела вверх. С каких это пор Молинаре решил за ней ухаживать. подобное точно в ее планы не входило.А вот как вариант прикрытия - было вполне естественным и рациональным. А как иначе ей оправдать свое пребывание на мероприятиях, приуроченных к предстоящему совету. Молинаре все продумал до мелочей. Мерседес не понаслышке знала насколько он был опасен и все же не могла на данном этапе обойтись без могущественного союзника. По крайней мере в части мести за смерть Терессио их планы совпадали идеально. Выдержав паузу, на протяжении которой Мерседес сосредоточенно рассматривала лицо собеседника, будто старалась прочитать на нем еще больше, она открыто посмотрела Молинаре в глаза и спокойно произнесла:
- Мое единственное желание - найти человека, который стоит за гибелью дона Терессио и воздать ему по-заслугам. Это мой долг. Поэтому, дон Молинаре, я возьмусь за предложенную вами работу и сделаю все от меня зависящее.

Когда разговор был исчерпан и Молинаре покинул кабинет, оставив ее в одиночестве, Мерседес подошла к окну и простояла так несколько долгих минут, размышляя над недавним разговором. Она выполнит работу и уедет. Настолько далеко, чтобы ее не смогли достать, если только ее не убьют раньше. Мерседес потерла слипающиеся глаза, подхватила жакет и вышла из кабинета. Нужно срочно вернуться домой и хорошенько выспаться. Об остальном она подумает утром.

Когда предоставленный ей автомобиль, преодолел от силы два квартала, Мерседес засекла слежку.
действовали не профессионалы, скорее всего рядовые солдаты.
- Синьорина, за нами хвост. Попытаться оторваться? - спросил водитель.
- Я вижу - спокойно ответила Дамиани. - Поезжайте привычным маршрутом и старайтесь поддерживать стабильную скорость. Мы должны убедить этих молодчиков, что не заметили их присутствия.
- А если обстреляют?
- Не думаю. Обычная наружка, - заверила Мерседес, прикрыв рот рукой, чтобы подавить очередной зевок.
Сейчас ее больше волновала вовсе не слежка, а кто ее приставил. Молинаре? Моррисон? Кто-то из донов? Конечно, можно оторваться,устроить засаду и тряхнуть "шестерок". Не вариант. Во-первых, не факт, что ей сдадут хозяина. Во-вторых, исчезновение посланных следом людей привлечет к ней лишнее внимание. Пока нет явной угрозы, лучше не предпринимать ничего серьезного.
Когда машина остановилась напротив дома, в котором Мерседес снимала квартиру, Дамиани повернулась к водителю:
- После того как я войду в подъезд, подождите десять минут и спокойно уезжайте. Утром жду вас к девяти.

Выбравшись из авто с с помощью водителя, Мерседес вошла в дом и поднялась на нужный этаж, стараясь не упустить из вида подозрительных мелочей. Она почти не сомневалась, что и здесь за ней могут следить.
Теперь она в игре и нужно быть готовой ко всему. Даже к смерти.
_________________

Брок разбирался в гоночных авто получше иного механика. Сам переделывал кое-что в рулевом и возился с шасси... Знал, как можно привести в негодность тормоза, так что и механик не заметит неполадки. Да за такое бабло, можно и сверху добавить услуг. Он хмыкнул. Значит гонки в один единственный этап, на сто миль - это несколько кругов, состоятся завтра на ипподроме в парке Гошена... На трибунах, как водится, зрители, болельщики, избранная публика и клиенты.. Квалификационный заезд на болидах класса миджет, состоялся сегодня. Определены места каждого авто на треке. Все машины, в том числе и его, готовы к гонкам. Доступ к автомобилями ему обеспечат в любое время. Обо всем уже позаботились. Он примет участие в гонках, сделает своё дело и может исчезнуть. Что ж, гонки ирландец любил. В Бостоне ему не было равных в гонках преследования, ни одна полицейская машина не смогла догнать его.
Когда-то давно, еще до войны, его жизнь была наполнена страстным увлечением автомобилями, не просто автомобилями, а гонками, упоением скоростью, преодолением трудных трасс и снова скоростью... И сейчас, равнодушно глядя в глаза все еще говорившего что, где и как, этого нервного человечка, ирландец ликовал, не показывая вида. Ему в руки вложили мощное оружие, что может быть слаще мести, только зрелище корчащегося в предсмертных муках врага.
- Гонки состоятся на ипподроме, специально для избранной публики. Вот ваша машина. - Мужчина положил на стол фотографию и нервно поправил очки. - Оснащена под завязку. Новая подвеска и самый мощный на сегодняшний день двигатель на "Mazerati-4SG". А это машина основного-соперника. - Второе фото легло между ними и Брок, взяв её в руки, внимательно изучил, запоминая все отличительные особенности. - Вас проводят к ним. - Продолжал бубнить собеседник. Ирландцу давно все было ясно и этот червяк уже начал его раздражать.
- Кто гонщик? - Сухо спросил он. Кивнул, получив короткий ответ. Ещё один итальяшка, куда же без него. - Ясно. - Ирландец, не прощаясь и больше не обращая внимания на замешкавшегося "сотрапезника", поднялся из-за стола и, не оглядываясь, вышел из ресторана.

Четырех часов сна хватило под завязку. Адреналин уже начал закипать в его крови. Он оказался на подготовленном треке раньше всех. При его умении и быстроте реакции, в суматохе подготовки к старту, не составило труда незаметно надрезать тормозной шланг и провести еще кое-какую индивидуальную обработку чужого миджета. Гонщик не сразу заметит, что оказался без тормозов, пожалуй, только на втором или третьем круге, ну а он за это время насладится гонками и победой в своем деле. Ему ничего не стоило подготовить машину соперника к встрече с ограждением через некоторое время после старта.
В суете подготовки к гонкам на него никто особенно не обращал внимания . Свою машину ему удалось проверить от и до со всякими хитростями, чтобы убедиться в ее исправности. Ему нельзя было ошибиться. А вот итальянец...
Брок посмотрел на соседнего гонщика и улыбнулся ему. Итальянец долго не протянет. Сейчас он подъехал к ограждению возле элитных трибун, Брок выплюнул зубочистку и начал надевать перчатки, внимательно осматривая место встречи. Чёрт столики какие-то припёрли, интеллигенты хреновы.
Оживление набирало обороты. Автомобили, участвующие в гонках отъезжали от пит-уолла по пит-лейн, к началу старта. Скоро настанет и его очередь. Брок снова посмотрел на трибуны, совсем скоро... Хороша будет гонка в честь похорон дона Терессио. Он злобно усмехнулся, отпугнув какую-то слишком смелую дамочку, которая полезла к его машине.