Эмили Гиффин "Детонепробиваемая"

Хотя что-то подобное я ожидала услышать.
Если честно, я просто не понимаю таких вещей среди родни.Да, сестра, но Боже, как не делай вид это будет ребёнок Клавы. Второй раз встречаю за последнее время это в книгах. У Робертс брат свою сперму сцеживал для подружки своей сестры лесбиянки, типа за гены можно быть спокойным, но видать я всё таки глухая провинция, могу ещё принять анонимное донорство, но у меня в голове не укладывается как можно себя убедить что твой ребёнок не твой!

Да и мы видим какая у Клавы сестрица, она же с ума всех сведёт ревностью. Ой, а Бен когда узнает вообще в кому впадёт))

Пы.сы. - я думаю Клава откажет


эх, девочки, могу сказать что в моём городишке 2/3 народа, включая, кстати, часть мужчин зарабатывают именно такую сумму, а уж женщина одинокая, без средств

-Tess-, Ластик, Таня, спасибо за продолжение!

И я так думаю.

Совсем не старушка, хотя и старше Клаудии. У Мауры старшей дочери всего шесть лет, а детей трое. Но... очевидно, Дафна решила, что Маура не согласится, только Клаудия.
_________________

Ольга-А писал(а):

Угу. Это почти что попросить ее стать суррогатной матерью ребенку.

IguAna писал(а):

Полностью согласна.

Irish писал(а):

Кто везет на том и возят. В этой ситуации, что она не реши, все равно будет виновата. [/code]
_________________

Нет, думаю, Клава не согласится. Побоится проявления собственных материнских чувств. Она ж детонепробиваемая! Нет. Имхо, доводов "против" все-таки больше.

Спасибо за проду!
_________________

Привет всем!

Девочки, спасибо большое за новую главу.


А кого еще просить об этом? Чужую, совершенно незнакомую женщину? Кто знает, что у нее за наследственность или в семье были люди с физическими недостатками... У дочери одного из доцентов нашей кафедры, был горб в поясничном отделе позвоночника. Оказалось, у прабабушки его жены было то же самое. Такая же проблема была у жены моего дяди. Я уж не говорю о психических или хронических заболеваниях. Хотя, наша героиня, ее мамаша и обе сестрицы, на мой взгляд, тоже не совсем адекватны, с бооольшими тараканами все.
Дафна, конечно, еще та штучка, да еще и ревнивая. Но м.б. это можно как-то обговорить, чтобы никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не говорить об этом, даже сестре и матери (особенно им!). Я бы не задумываясь пошла на это для сестры или жены брата, если бы ее это устроило. Я маленького роста (157 см) и очень боялась родить мальчика, поэтому после дочери категорически не хотела второго ребенка.
_________________

Ну, она же детей не хочет, потому что боится стать плохой матерью плюс карьера и т.п. А здесь и женский долг исполнит и проблем с воспитанием ребенком не будет. А еще помочь сестре исполнить заветное желание. Думаю, что согласится. И вряд ли будет ожидать от сестры вечной благодарности.
А Бену-то зачем об этом докладывать? Это ж не суррогатное материнство, чтоб всем окружающим видно было. (Оля Ольга-А - поправьте, пожалуйста, в своем посте, вы приписали цитату из романа мне. Увы, это не моя работа )

глюк)) поправила

ню, я не верю что всё будет шито крыто, Джесс узнает, у Тони тоже должен быть друг, а мир он ну просто невыносимо тесен да и не верится мне что Даф будет видеть в Клаве тётю ребёнка, а не угрозу своему материнству

LORMUREL писал(а):

Всё так, но меня Дафна немножко множко пугает У нее что ни день, то новые прожекты
_________________

Если Клава согласится , то выроет всем бездонную яму . С её постоянным критиканством всего и вся , ревностью ко всему. Она просто жизни не даст ни себе, ни сестре .Тем более , что процесс воспитания будет происходить у неё а глазах .

Мда, а что, разве нет услуги по подбору донора яйцеклеток в мед.клинике? Ладно, боятся плохой наследственности или чтобы шоколадненького потом не родить (мало ли какие предки были у донора?). Совершенно не обязательно было сестру просить об этом. Просто анонимный донор, как делают многие.

А вот с другой стороны, подозреваю, что Дафна думает так: Кло, типа, как собака на сене, сама здоровая, а свой организм не использует по назначению, так от неё и не убудет поделиться клеточкой.

Не понимаю зачем вся эта прелюдия с пирожками нужна была, наигранная весёлость, прибаутки. Так бы и сказала, нужно серьёзно поговорить, пожалуйста, приезжай. А так выглядит, словно Кло задобрить пытаются.

Боюсь, что согласится наша Клава. Не умеет она родственникам отказывать и держать удар, только хорохорится.

А вот какие последствия будут, если Кло согласится? Вот отдаст она яйцеклетку, Дафна забеременеет, выносит ребёнка, родит. Неужели Кло сразу переклинит и она кинется отбирать малыша у Дафны? Не кинется, даже если у неё проснётся материнский инстинкт. Да и пусть принимает в жизни ребёнка активное участие! Малышу только на руку, что его будет очень любить ещё один человек, третий родитель. К чему Дафна может приревновать? Она же будет родящая и воспитывающая мать. Если так страшно, можно подстраховаться и попросить Кло отказаться от всех прав на ребёнка. Но, мне кажется, об этом и речи не будет, лишь бы оплодотворение прошло успешно, лишь бы родить здоровенького.

А про Бена вообще не понимаю вопроса. Ему-то какое дело, что Кло со своими яйцеклетками делает. Он же хочет видеть ребенка не столько из яйцеклетки Кло, сколько с помощью своего сперматозоида, так что...



Не, Мариш, мне кажется, ты несправедлива к Клаве . Она достаточно разумна, чтобы не цепляться к малышам. Если не понравится что-то просто будет абстрагироваться, что это воспитание хромает, а не её биология прёт из всех щелей. Но, думаю, раз у нас ХЭ, то она запросто может полюбить племяшку (как племяшку, а не свою детку или даже как детку, но не влезать в воспитание). Мне кажется, что это был бы хороший выход: не нашим, не вашим .

Ждем, что ответит Кло.

Спасибо за новую главу!

Теперь и я вступлюсь за Клаву.
Она ж только мысленно критикует, словами она ни Мауре, ни Дафне ничего не высказывала.

А какие у нее каждый день новые прожекты? У нее, насколько помню, последние годы "одна, но пламенная страсть" - забеременеть.

Очень трудное решение. И сестре помочь хочется (а Клава многое для родных сделает), и в какашку не вляпаться не стоит. С характером сестры вероятны ревность к ребенку и истерики на тему "я неполноценнаа-ая"
_________________

ню, вообще-то Бен говорил и возможности рассмотреть усыновление

вот это меня и удивляет, я бы не смогла себе внушить что это племянник.
Так, хочу на курсы самовнушения

Кьяра писал(а):

Страсть одна, а альтернатив ее реализации тысячи, со всеми вытекающими.



Ольга-А писал(а):

Ольчик, внушайся (особливо со слов: я - супервумен :lol

_________________

 » Глава 19

Перевод LuSt
Редактирование codeburger

– Так почему они не попросили об этом твою вторую сестру? – спрашивает меня Ричард, после того как я поведала ему историю о том, как худшие страхи Дафны оказались реальностью. О многочисленных анализах. О безрадостной итоговой консультации у врача и о его вердикте: с яйцеклетками Дафны даже попытка зачать в пробирке – бесполезная трата времени и денег. Я не собиралась рассказывать это Ричарду, но мне было просто необходимо поделиться хоть с кем-нибудь, а обсуждать эту тему с Джесс как-то не хотелось. Она и так слишком переживает за свои стареющие яйцеклетки. Кроме того, мы с Ричардом только что позанимались сексом, и меня переполняет ощущение близости, стремление довериться мужчине, который довел меня до оргазма. Дважды.

Ричард гладит меня по волосам и говорит:
– Разве Маура не более логичный кандидат? У нее ведь уже есть дети.

Я киваю и пускаюсь в объяснения:
– У них есть несколько причин выбрать именно меня. Во-первых, я моложе. Наверное, у младшего донора яйцеклетки лучше. Во-вторых, они считают, что получится, ну, путаница: если использовать биоматериал Мауры, то ее дети и ребенок Дафны одновременно будут приходиться друг другу и двоюродными, и родными. Или по меньшей мере наполовину родными.

– Да, действительно запутанно, – соглашается Ричард.

– И последняя причина, о которой никто даже не говорит, – добавляю я, – заключается в том, что Маура никогда на это не пойдет.

– Почему нет?

– Она немного эгоистичная, – признаюсь я и тут же жалею о своих словах. Чувствую себя предательницей, равно как и не хочу, чтобы Ричард составил о Мауре предвзятое мнение еще до знакомства.

– В смысле эгоистичная? Скупая на свое время? Вроде как «я не поеду встречать тебя в аэропорт»? – уточняет Ричард и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.

– Нет. Если точнее, эгоцентричная. Всегда желает всем только добра, но вырожденную способность сопереживать унаследовала от нашей матери, – поясняю я. – Мама способна целую вечность горестно ахать, что «Шанель» сняла с производства определенный оттенок губной помады, но от раковых больных всегда ждет, чтобы те успокоились, перестали ныть и мыслили позитивно.

– Ага, понял тебя, – кивает Ричард. – Но надо отметить, что я не считаю столь уж эгоистичным отказаться выполнить такую просьбу. В смысле, они слишком многого хотят.

– Думаешь?

– Ну, да, – поразмыслив, кивает Ричард. – Для сестры или нет, но это действительно большая жертва.

Я надеялась, что он скажет именно это, потому что согласна, они слишком многого хотят. Но все равно задаюсь вопросом: а может, Ричард просто озвучил то, что, по его мнению, я хочу услышать?

– Так что ты ей ответила?

– Пока ничего. Сказала, что мне нужно переварить эту идею.

– И как они, нормально?

– Да, вроде нормально. Дафна заверила, что понимает меня, а Тони поблагодарил уже за то, что я вообще согласилась обдумать их просьбу. Потом мы сменили тему и насладились лазаньей по спецрецепту Дафны. Точнее, я притворялась, что наслаждаюсь, потому что все время чувствовала тугой узел в животе.

– Так что, тебе придется спать с Тони? – шутит Ричард и игриво сжимает мою левую грудь.

– Очень смешно, – ворчу я и сбрасываю его руку.

– Так что, придется?

Закатываю глаза и поясняю:
– Не дури. Это просто операция. Процедура выемки яйцеклетки. А потом уже зачатие в пробирке.

– Так тебе будут делать операцию? – страдальчески морщится Ричард.

Я думаю, что мужчины ведут себя как дети, когда заходит речь о боли, но спокойно говорю:
– Это меньшее из зол.

– А какое тогда большее?

Я на секунду задумываюсь и, поколебавшись, все же отвечаю:
– Если где-то в мире появится ребенок от меня – плоть от плоти, – наверное, я буду считать его своим.

Ричард моргает и наклоняется надо мной за своим бокалом вина, стоящим на прикроватной тумбочке.
– Будешь считать его своим? Или хотеть, чтобы он был твоим?

– А есть ли разница? – говорю я, думая, что в этом смысле у моих яйцеклеток и моего бывшего мужа может обнаружиться кое-что общее.

Вскоре мы задремываем, но потом просыпаемся посреди ночи и снова заводим разговор. Подобный феномен случается только в начале отношений, когда жалко тратить время на сон. Мы обсуждаем радиошоу Стивена Гейнса в Хэмптонсе и соглашаемся, что надо бы попытаться протолкнуть туда кого-то из моих авторов, и тут Ричард выпаливает вопрос о моем тридцать пятом дне рождения. Я ни слова не говорила ему о приближающейся дате, до которой осталось всего две недели. Пытаюсь вспомнить, а когда в последний раз коллеги заходили, чтобы выпить по стаканчику в честь моего праздника. Вроде бы такого не случалось со времен моего тридцатилетия. Я не люблю свои дни рождения – хотя и не мандражирую по их поводу. Мне просто все равно. Ну, то есть, раз в году день рождения бывает у всех, и я не понимаю, ради чего каждый год с ними особо носиться – по крайней мере после того, как пройден рубеж совершеннолетия.

– Откуда ты узнал о моем дне рождения? – интересуюсь я. – Майкл предупредил?

– Нет. Майкл еще даже не признался мне, что вообще знает о нас с тобой.

– Тогда откуда?

– Ну, возможно, я заглянул в твои водительские права, – подтрунивает Ричард.

– Какой ты сообразительный и предприимчивый.

Ричард подкатывается ко мне.
– Да, я такой, когда чего-то хочу, – говорит он. Я угадываю, что он смотрит мне в глаза в темноте.

– И чего же ты хочешь? – спрашиваю я, и сердце начинает колотиться, хотя непонятно, почему.

Ричард не тратит слов, а находит мои губы и целует меня. Я целую его в ответ, параллельно думая, а как именно Ричард меня хочет. В физическом смысле, как и я его? А мое желание действительно ограничивается только физиологией? Или все же суть наших отношений в товариществе, заполнении пустоты и приятном времяпровождении? Можем ли мы влюбляться друг в друга? Захочу ли я когда-нибудь быть с Ричардом в таких же отношениях, как когда-то с Беном? Захочу ли когда-нибудь снова выйти замуж?

Словно читая мои мысли, Ричард резко обрывает поцелуй и спрашивает:
– Позволишь мне увезти тебя отсюда на твой день рождения?

– Да, – улыбаюсь я, – заманчивая идея.

– Хочешь поехать в какое-то конкретное место?

– Куда угодно, лишь бы с тобой, – говорю я так твердо, что почти уверена – это правда.

* * *
Утром я возвращаюсь в квартиру Джесс, чтобы собраться на работу. Подруга сидит в гостиной в черном шелковом нижнем белье (у нее нет хлопкового) и наносит на ноги лосьон. В комнате пахнет ванилью. Волосы Джесс до сих пор влажные и торчат от геля. Она выглядит счастливой и напевает «Идеальный мир» Лиз Фэйр:
– Хочу быть классной, высокой, женственной и соблазнительной…

«Что ж, ты такая и есть», – думаю я, а вслух говорю:
– Придурок тебе перезвонил?

Конечно, я имею в виду Трея. Теперь к нему официально приклеилась кличка «придурок». Поначалу он именовался Придурком с прописной буквы, но потом мы решили, что козел даже этого не заслуживает, и понизили его до рядового придурка – одного из многих. По словам его секретарши Дарьи, сейчас он в Токио. Легко догадаться, что она его прикрывает. Уже давно известно, что выгораживание босса входит в ее должностные обязанности.

«Передайте ему, что в Азии тоже есть связь», – выпалила Джесс, когда в последний раз звонила. Видимо, Дарья фыркнула и сказала: «Передам», перед тем как бросить трубку. Джесс тогда не поняла, кому было адресовано презрение секретарши – ей или Трею. Я высказала предположение, что Дарья тоже с ним спит. Джесс это смешным не показалось. Я мысленно пометила себе еще на какое-то время придержать шуточки про придурка.

– Не-а. Ни словечка, – пожимает плечами подруга. – Ну его на хрен.

Изучаю ее лицо на предмет фальшивой бравады. Но не нахожу ни малейшего признака. Похоже, она начинает действительно так считать. На самом деле, Джесс ведет себя так уверенно, что мне кажется, этому есть только одно объяснение: она хочет ребенка больше, чем Трея. Совсем как у нас с Беном, только наоборот. Большего различия между Джесс и мной невозможно вообразить.

– На хрен его, – повторяет она.

– Примерно там ты и попала в эту историю, – смеюсь я.

– Угу, точно, – кивает она. – История хреновая, однако у меня ощущение, что все идет как надо.

Подруга сообщает, что запланировала первый визит к врачу, который будет вести ее беременность, на два часа в следующий четверг.

– Чудесно! – говорю я, почти это и имея в виду.

– Пойдешь со мной? – неуверенно спрашивает она. – Медсестра сказала, что они проверят сердцебиение плода ультразвуком. Я бы хотела разделить радость этого момента с кем-то. С тобой.

– Конечно, пойду, – говорю я, тронутая тем, что Джесс хочет видеть там меня. А я хочу быть там с ней, хотя имеются кое-какие сомнения. Во-первых, осень в нашей отрасли – самый горячий сезон, и я словно воочию вижу себя часами просиживающей в переговорной. Во-вторых, что более важно, поход на первую консультацию вместе с Джесс создаст плохой прецедент. Вдруг подруга сочтет, что впредь я обязана сопровождать ее туда каждый раз? А как насчет неприятных моментов во время родов? Представляю себе, как Джесс просит меня перерезать пуповину или сфотографировать, как из ее тела показывается окровавленная макушка.

Поражаюсь иронии – меня, женщину, которая не хочет никаких детей, за один месяц попросили стать донором яйцеклетки и записали суррогатным родителем.

Позже в тот день мне звонит крупный агент, известная в издательских кругах просто по имени: Корал. Не знаю, настоящее это имя или псевдоним, но она совершенно точно имеет одно из самых гигантских самомнений в отрасли – и, полагаю, заслуженно. В ее списке несколько очень знаменитых клиентов, и буквально каждая книга, представляемая Корал, становится бестселлером. Вот почему у всех редакторов текут слюнки при одной лишь мысли о встрече с ней, а если она звонит сама – это основание счесть себя значимой персоной.

Примерно год назад Корал впервые позвонила мне по поводу рукописи под названием «Никаких нудистских пляжей». Я чувствовала себя так, будто уже там очутилась, пока Корал распиналась, как невероятно мне понравится эта острая, но сентиментальная история взросления трех девушек, путешествующих вместе по Европе после окончания колледжа. Корал оказалась права, я буквально влюбилась в книгу. К несчастью, роман пришелся по вкусу многим издателям, и в итоге на изматывающем пятиступенчатом аукционе «Элджин» перебил мою максимальную ставку на пятьсот тысяч. Это сильно меня расстроило, особенно когда после выхода книга моментально взлетела на третье место рейтинга «Таймс» – что неслыханно для романа автора-дебютанта. Помню, как однажды вечером на пути в ресторан проходила мимо этой книги, выставленной в витрине книжного магазина «Барнс энд Ноубл» на Юнион-сквер. Я так огорчилась, что даже не смогла членораздельно объяснить Бену, в чем дело, но он, должно быть, тоже заметил яркую обложку, потому что сказал: «Не переживай, Корал тебе еще позвонит».

Поэтому ничего удивительного, что я думаю о Бене, когда мне звонит Розмари и возбужденно тараторит:
– Клаудия, на проводе Корал!

С бешеным сердцебиением я беру трубку и здороваюсь.

– Клаудия, дорогая, – говорит Корал. – Поздравляю с выходом романа Дикерсон. Он пот-ря-са-ю-щий!

– Спасибо, Корал. Мне очень приятно. Мы очень рады успеху книги. Как у тебя дела? – спрашиваю я, уверенная, что Корал звонит не просто поболтать. Должно быть, у нее для меня что-то есть.

– Все хорошо, дорогая. Слушай, я бы хотела встретиться за обедом. И у меня в руках занимательный проект для тебя. Такой, что великолепно дополнит твой тематический план.

– Обед это замечательно, – воспаряю я в полном восторге, но все-таки желая, чтобы Корал просто отправила мне рукопись по электронной почте, как делают почти все агенты. Но вдруг она собирается предложить мне эксклюзив и желает презентовать книгу один на один, как положено. Приказываю себе не давать волю ажитации и говорю:
– Что касается проекта, спасибо, что вспомнила обо мне, Корал. Буду рада взглянуть.

– Чудесно, – восклицает она. – Как насчет следующего четверга в «Элевен Мэдисон Парк», скажем, в час? В полвторого?

Бросаю взгляд на календарь, вижу написанную большими буквами пометку «ДЖЕСС/ВРАЧ» и думаю: «Черт. Опять дети мне поперек дороги».

– Ммм, – тяну я. – Похоже, у меня уже есть планы на это время, Корал. Но готова встретиться в любой другой день на следующей неделе.

– Прости, дорогая. У меня на несколько следующих недель полный завал, – говорит она с различимой обидой в голосе.

«Никто не оттесняет Корал на обочину», – думаю я и закатываю глаза. Начинаю изобретать увертку, но бью себя по рукам. Отвечу-ка я той же тактикой. Я слишком занятая и взрослая для подобных игр. Почти против воли произношу:
– Что ж, мне жаль, Корал, но в четверг я никак не могу.

Скрещиваю пальцы и молюсь, чтобы она предложила другую дату или – что даже лучше – просто выслала мне рукопись. Но она говорит только:
– Какая жалость. Ну, может, в другой раз.

Вешаю трубку, убеждая себя, что если звонок Корал делает редактора значимой персоной, то редактор, отшивший её, становится еще более важной шишкой. Потом напоминаю себе, что нет ничего важнее друзей. Или детей. Или друзей и их детей. Но в мысли все равно вкрадывается возмущение: вот на мою карьеру не лучшим образом влияет ребенок, а он даже не мой!

* * *
Следующим утром Джесс заходит в мою комнату, я вскидываюсь спросонья, а она говорит:
– Клаудия, у меня там кровь идет. – Голос спокойный, но лицо бледное и измученное.

– Где? – спрашиваю я, представляя случайный порез во время готовки.

– Месячные начались, – шепчет Джесс. – Я больше не беременна.

В голове мелькает слово «выкидыш», но я качаю головой:
– На ранних сроках кровянистые выделения нормальны. – Звучит так, будто я цитирую учебник по анатомии, поэтому я добавляю пример из жизни: – У Мауры они были при всех трех беременностях.

– А когда кровь ручьем, это тоже нормально? – дрожащим голосом спрашивает Джесс. – Клаудия, я совершенно точно больше не беременна.

Смотрю на свою лучшую подругу, боясь открыть рот, чтобы ненароком не сморозить что-то не то. Я слышала, что у половины женщин в мире хоть раз в жизни случается выкидыш, но сама я впервые при этом присутствую. Говорю Джесс, как мне жаль. Убеждаю ее, что она справится. Что мы обе справимся. Повторяю то же самое, что всегда твержу Дафне, когда у той начинаются месячные – что когда-нибудь она обязательно станет матерью. Когда-нибудь с ней это произойдет. Я в это верю.

Но пока я произношу все эти слова, внутри меня растет постыдное облегчение, что ситуация обернулась именно так. Я рада, что мне не придется проходить вместе с Джесс все эти муки. Я рада, что проведу с ней больше времени до того, как она погрязнет в материнстве. Но больше всего я рада, что моей лучшей подруге действительно повезло. Знаю, сейчас она оплакивает потерю, но надеюсь, что когда-нибудь, вспоминая этот день, она поймет, что выкидыш произошел не случайно. Что все сложилось к лучшему. Потому что отцом ее ребенка должен стать порядочный мужчина, а не придурок Трей. Мужчина, которого она заслуживает. Мужчина вроде Бена.
_________________