Тина Вален:
"Апейрогон. Мертвое море" Колум Маккэнн
Собираясь читать этот роман, я думала, что он будет похож на "Исход". Вроде бы тема и место действия очень похожи. Но нет, этот роман совсем другой. Во-первых, в нем нет сюжета. Да, есть рассказ о двух отцах, дочери которых были убиты. Одна погибла от рук террористов, вторая - от рук израильского пограничника. У этих отцов есть своя история, которая, в свою очередь, рассказывает еще о многих вещах, иногда даже не связанных с происходящим. Во-вторых, роман испугал меня своим объемом. Но на деле, прочитала я его быстро, потому что там очень короткие главы, иногда состоящие из одного предложения. Такая подача меня, обычно, не прельщает, но бросить чтение желания не было. Я роман дочитала и даже оценю довольно высоко, но все же для меня это не самое сильное произведение на тему противостояния Израиля и Палестины.
4 балла.
LuSt:
Кага Отохико "Столица в огне"
Подступала к этой книге с опаской - все же роман-эпопея на 2000 страниц, разделенный на три тома. Взяла весь трехтомник с собой в поездку на праздники, но осилила за них только полтора, и не потому, что неинтересно - нет, наоборот, но текст настолько плотный и с таким количеством персонажей, что приходилось рисовать схемки, что-то дочитывать в других источниках, к каким-то эпизодам возвращаться после того, как они были описаны с точки зрения другого героя (особенно часто это приходилось делать на протяжении последней части этого тома, где события описывались глазами ребенка). Это рассказ о большой семье, и события первого тома охватывают годы перед Второй Мировой войной - когда уже случились оккупация Манчжурии (в официальном нарративе именуемая "китайским инцидентом"), сражение на Халхин-Голе и вступление Японии в гитлеровскую коалицию, - но в Токио все еще мир, и пусть милитаризм нарастает, иллюзия мирной жизни пока что сохраняется.
Центральными персонажами являются врач, владелец преуспевающей клиники, Токито Рихей и его окружение - жена Кикуэ, любовница Ито, дочери Хацуэ с семьей и Нацуэ, сын Сиро, персонал клиники, а также золовка Хацуэ вдова Ваки Мицу и ее сыновья Синскэ и Кэйскэ, и еще семья Кадзама - отец, мать и четыре дочери. Линию каждого из них автор раскрывает неспешно и бережно, и поэтому они все кажутся живыми людьми со своими добродетелями и пороками, за ними интересно наблюдать и предполагать, как повернутся их судьбы. Роман между Хацуэ и Синскэ показался мне весьма книжным, напомнив "Анну Каренину" и "Госпожу Бовари" (и пасхалочки от автора я оценила!), и пусть он был кратковременным, я думаю, что в последующих томах эти отношения еще напомнят о себе. История же неудачного сватовства Кэйскэ к Нацуэ и его скоропостижный брак с другой девушкой, хоть он и обещал Нацуэ, что не станет ни на ком жениться в случае ее отказа, показалась максимально непонятной, особенно в свете того, что Кэйскэ человек военный и к подобным резким движениям вроде как склонности не проявлял. В целом же Хацуэ и Нацуэ, хоть и сестры, очень разные люди, может, за счет разницы в возрасте, ведь воспитание они получили одинаковое - насколько Хацуэ привыкла плыть по течению и слушаться старших, настолько же Нацуэ бунтарка и готова ломать устои, если они ее не устраивают.
Патриарх семейства Токита Рихей человек очень сильный и целеустремленный (чего стоит только проведенная самому себе аппендэктомия!), патриот своей страны и участник русско-японской войны, но мне было очень жаль его жену - несмотря на то, что он влюблен в свое дело и обеспечивает семью, на ней была вся бухгалтерия и бумажная работа, а муж в открытую посещал любовницу-содержанку и никакой тайны из своего романа с ней не делал.
В целом этот том - это большая экспозиция, знакомство с персонажами и эпохой, когда в воздухе уже витает запах большой крови и великих потрясений, но пока что лозунги и социальная инженерия делают свое дело.
Второй том романа-эпопеи читала две недели буквально по пятьдесят страниц перед сном, так сказать, растягивала удовольствие. Здесь много и новых событий, и флэшбеков из прошлого героев, в главной степени Токито Рихея, который к своим семидесяти годам стал заядлым морфинистом (иногда суточная потребность в наркотике доходила до двадцати доз!) и лишь угроза в очередной раз потерять клинику да слезные уговоры дочерей и зятя мотивировали его все-таки обратиться за помощью. Именно в холодной психиатрической клинике, когда ломка уже была снята, и осталось лишь переждать несколько месяцев реабилитации для избавления от психологической зависимости, он и начал вести дневник, в котором записывал воспоминания о русско-японской войне, первом браке, разводе, женитьбе на Кикуэ, открытии клиники, своих изобретениях и великом пожаре 1923 года, когда из-за сильнейшего землетрясения Токио был почти полностью разрушен.
В остальном же герои продолжают жить, хотя жаркое дыхание войны уже где-то совсем близко - американские бомбардировщики навещают острова раз в пару дней, а на маленьких островах в океане строят новые аэродромы, в японскую армию забирают уже всех без разбора, в городах работают женщины и старики, потому что мужчины и юноши ушли на фронт, и ходят слухи, что в Восточной Азии императорская армия несет огромные потери. Нацуэ после развода вновь вышла замуж за однорукого ветерана войны Кикути Тоору, который после участия в боевых действиях стал ярым пацифистом-христианином с сильной симпатией к коммунистической идеологии, за что его вскорости упекли в кутузку согласно новому закону о превентивных тюремных заключениях, позволявшему посадить кого угодно по подозрению в антигосударственной деятельности. Нацуэ же осталась жить с его родителями и сестрами на островке Хатидзёдзима, поскольку там, в отличие от столицы, была еда и отсутствовали перебои со снабжением.
Юдзи и Хацуэ продолжили жить вместе, но у каждого из них продолжалась и тайная жизнь, о чем каждому из супругов в какой-то момент стало известно, но если Хацуэ, уличившая мужа в измене первой, закатила скандал и заставила Юдзи порвать отношения (которые, впрочем, спустя время были возобновлены), то Юдзи, обнаружив в вещах жены любовные письма Синскэ, хоть и неподписанные, всего-то нажаловался ее отцу, но тот, поговорив с Хацуэ, счел инцидент исчерпанным (поняв, что поклонник военнослужащий, который, скорее всего, с войны не вернется). Однако личность поклонника Юдзи опознал безошибочно. Все их дети разъехались кто куда: старшие на учебу по военным специальностям, младшие в эвакуацию, а взрослые остались и в предчувствии бомбардировок примкнули к строительству бомбоубежищ.
Нацуэ и родным ее мужа пришлось эвакуироваться с Хатидзёдзимы, потому что из маленьких островов стали делать форпосты для защиты больших, она вернулась к работе управляющей клиникой, потому что отец сильно сдал, Уэно Хэйкити сбежал с деньгами, старые сотрудники начали умирать. Компанию ей составлял Горо, который занимался укреплением здания клиники, и она, поговорив с ним и узнав, что он хранил вещи ее мужа, впервые увидела в нем человека с душой, а не просто странного горбуна. В ее свекре обнаружились недюжинные организаторские способности, и я надеюсь, что им удастся сохранить клинику ну или хотя бы ее часть.
Заключительный том саги читала почти три недели, так же по 30-50 страниц перед сном, проживая вместе с героями последние месяцы войны и первое время после ее окончания. С победных реляций и агрессивного милитаризма японский народ за десять лет пришел к голоду, разрухе, бомбежкам и нищете. Автор продолжает все это описывать глазами членов семей Токито и Когурэ, каждый из которых помимо общенациональной продолжает переживать свои личные трагедии. Здесь много рассуждений о добре и зле, восприятия войны с точки зрения религии, экономики, справедливости. Разные персонажи в этом томе открываются с совершенно неожиданных сторон, отчего отношение к ним меняется: тот, кто казался положительным, оказывается гадом, а человек, которому изначально не особо симпатизировал, вызывает сочувствие и понимание, когда объясняются его мотивы.
Приведу один диалог, который перечитывала несколько раз и много думала:
Цитата:
На воскресной проповеди Джо сказал, что новая, демократическая конституция должна принести Японии мир и процветание, он благословил кабинет Катаямы, который был сформирован в соответствии с новой конституцией, и добавил: «Рождение нового государства стало возможным в результате победы союзных войск, и прежде всего Соединенных Штатов Америки, которые боролись за защиту демократии и свободы». Эти слова вызвали у Тоору сомнения, и по окончании службы он сразу же зашел к Джо.
— Джо, — спросил я его напрямую, — так ты думаешь, что американская армия воевала за демократию и свободу?
— Разумеется.
— То есть это была война за справедливость?
— Да. Американская армия воевала против нацизма Гитлера, фашизма Муссолини, захватнической политики императора Хирохито и японских милитаристов.
— Твои слова служат оправданием происходящего сейчас трибунала над военными преступниками. Это официальная точка зрения. Но что ты думаешь как христианин?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раз это война за справедливость, значит, ты оправдываешь атомные бомбы, которые сбросили американцы на Японию?
Немного подумав, Джо ответил:
— Бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, привели к ужасной трагедии. Но, подобно бомбардировкам многих японских городов, их можно оправдать с военной точки зрения. Поскольку Япония находилась в состоянии войны с союзными войсками, то убийства японцев, погрязших в милитаризме и присягнувших на верность императору, можно считать справедливыми действиями, ибо японцы были врагами демократии и свободы.
— Но ведь под бомбами погибли не только погрязшие в милитаризме японцы! Их жертвами стало множество женщин, детей и стариков, которые оставались дома, когда мужчин забрали в армию. Пока официальные цифры не опубликованы, но, проанализировав разные источники, можно сказать, что 10 марта 1945 года в Токио погибло сто тысяч человек, на Окинаве — около ста тысяч, в Хиросиме — свыше ста двадцати-тридцати тысяч человек, а в Нагасаки — более семидесяти тысяч. Количество пострадавших в Хиросиме и Нагасаки растет: это люди с ожогами и смертельной дозой облучения. Можно ли признать справедливым такое смертоубийство?
— Японцы до объявления войны обманом напали на Гавайи и убили две тысячи американцев. А до этого убили в Китае не менее десяти миллионов человек. Об этом нельзя забывать. Эту войну развязала Япония.
— Даже если и так, разве это может служить оправданием жестоких массовых убийств? Разве это не такой же геноцид, как и истребление приверженцев ислама крестоносцами 15 июля 1099 года? Разве этого не следует стыдиться? Американские войска, обвинявшие нацистов в бомбардировках мирного населения, в Японии делали то же самое.
— Как христианин я оплакиваю жертв войны и молюсь за их души. Но, как я уже говорил, именно Япония развязала войну, а Америка боролась за справедливость.
— Я признаю твою правоту по поводу того, кто развязал войну и на чьей стороне была справедливость, но если начинается война, она постепенно превращается в убийство. В нынешней битве Америка тоже действовала слишком жестоко, а самый тяжкий грех — это атомные бомбардировки.
— Твои слова оскорбляют американских офицеров и солдат, погибших за справедливость в этой войне. Хотел бы заметить, что Япония в этой войне проиграла, а мы, американцы, научили ее демократии и помогли написать новую конституцию. Это исторический факт. Так что американской армии… союзным войскам, которые сражались за справедливость, есть чем гордиться.
— Научили демократии… Разве это не высокомерие? Не надо забывать, что существовали и такие японцы, как я. Джо, наши с тобой антивоенные взгляды совпадали. Мы были против империализма, милитаризма, против агрессивной политики. Разве нас обоих не арестовали? Тебя депортировали в Америку, а меня заклеймили как «антинародный элемент» и посадили в тюрьму. Я был действительно рад, когда ты навестил меня в тюрьме после окончания войны. Я надеялся, что два человека, которые до войны обладали одинаковыми взглядами и верой, будут чувствовать себя счастливыми, объединившись в работе на благо мира и христианства.
— Тоору, мы с тобой сейчас этим и занимаемся, — Джо улыбнулся и дружелюбно посмотрел на меня.
— Однако, — сказал я сердито, — я не могу согласиться с твоим мнением, оправдывающим бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Я вижу в нем американское высокомерие. «Перед падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе», — процитировал я Притчи, 18:12.
Джо хорошо знал Писание и ответил сразу. Но он уже не улыбался:
— Под «возносится» здесь разумеется, что человек сам использует право, которое изначально принадлежит только Богу, а именно — право лишить другого жизни, которой наделил его Бог. Вот о чем здесь говорится. Но Япония стала возноситься, стремясь стать правителем Азии под высокомерным лозунгом «восемь углов под одной крышей», она желала поработить всю Азию и убила огромное количество китайцев. А «смирение» проповедовала Америка. Она наказала высокомерную Японию, воюя во славу демократии и свободы.
Дискуссия вернулась к тому, с чего началась. Я японец, а он американец, с этого мы начали, к этому и пришли. Спорить бесполезно. Почти с мольбой в голосе я произнес:
— Я верил, что любовь Христа не знает границ. Поэтому я был против войны, когда моя страна говорила мне: «Убивай иностранцев». Но разве твоя любовь не может выйти за пределы границ твоей страны?
— Разумеется, может, — ответил Джо, по-прежнему дружелюбно улыбаясь, как будто то, что я говорил, можно было считать мнением неофита, только начинающего делать первые шаги. — Я люблю японцев. И именно поэтому я хотел, чтобы война скорее закончилась. Чтобы японцев больше не убивали. И чтобы американцев больше не убивали, я был готов допустить убийство японцев. Под «убийством», тем самым, о котором шестая заповедь «Не убий», подразумевается только братоубийство народом Израилевым (на иврите «рэцах»), и она не применима к убийству чужестранцев.
— То есть японцы для американцев — чужестранцы, которых можно убивать?
— К сожалению, во время войны было так. Точно так же и японцы относились к американцам.
— В Библии говорится о том, что народ Израилев является избранным. Поэтому Бог позволял им убивать чужестранцев. Но американцы — не богоизбранный народ.
— Это как посмотреть. В этой войне японцы оказались неизбранным народом, далеко ушедшим от Бога.
— Джо, — спросил я его напрямую, — так ты думаешь, что американская армия воевала за демократию и свободу?
— Разумеется.
— То есть это была война за справедливость?
— Да. Американская армия воевала против нацизма Гитлера, фашизма Муссолини, захватнической политики императора Хирохито и японских милитаристов.
— Твои слова служат оправданием происходящего сейчас трибунала над военными преступниками. Это официальная точка зрения. Но что ты думаешь как христианин?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раз это война за справедливость, значит, ты оправдываешь атомные бомбы, которые сбросили американцы на Японию?
Немного подумав, Джо ответил:
— Бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, привели к ужасной трагедии. Но, подобно бомбардировкам многих японских городов, их можно оправдать с военной точки зрения. Поскольку Япония находилась в состоянии войны с союзными войсками, то убийства японцев, погрязших в милитаризме и присягнувших на верность императору, можно считать справедливыми действиями, ибо японцы были врагами демократии и свободы.
— Но ведь под бомбами погибли не только погрязшие в милитаризме японцы! Их жертвами стало множество женщин, детей и стариков, которые оставались дома, когда мужчин забрали в армию. Пока официальные цифры не опубликованы, но, проанализировав разные источники, можно сказать, что 10 марта 1945 года в Токио погибло сто тысяч человек, на Окинаве — около ста тысяч, в Хиросиме — свыше ста двадцати-тридцати тысяч человек, а в Нагасаки — более семидесяти тысяч. Количество пострадавших в Хиросиме и Нагасаки растет: это люди с ожогами и смертельной дозой облучения. Можно ли признать справедливым такое смертоубийство?
— Японцы до объявления войны обманом напали на Гавайи и убили две тысячи американцев. А до этого убили в Китае не менее десяти миллионов человек. Об этом нельзя забывать. Эту войну развязала Япония.
— Даже если и так, разве это может служить оправданием жестоких массовых убийств? Разве это не такой же геноцид, как и истребление приверженцев ислама крестоносцами 15 июля 1099 года? Разве этого не следует стыдиться? Американские войска, обвинявшие нацистов в бомбардировках мирного населения, в Японии делали то же самое.
— Как христианин я оплакиваю жертв войны и молюсь за их души. Но, как я уже говорил, именно Япония развязала войну, а Америка боролась за справедливость.
— Я признаю твою правоту по поводу того, кто развязал войну и на чьей стороне была справедливость, но если начинается война, она постепенно превращается в убийство. В нынешней битве Америка тоже действовала слишком жестоко, а самый тяжкий грех — это атомные бомбардировки.
— Твои слова оскорбляют американских офицеров и солдат, погибших за справедливость в этой войне. Хотел бы заметить, что Япония в этой войне проиграла, а мы, американцы, научили ее демократии и помогли написать новую конституцию. Это исторический факт. Так что американской армии… союзным войскам, которые сражались за справедливость, есть чем гордиться.
— Научили демократии… Разве это не высокомерие? Не надо забывать, что существовали и такие японцы, как я. Джо, наши с тобой антивоенные взгляды совпадали. Мы были против империализма, милитаризма, против агрессивной политики. Разве нас обоих не арестовали? Тебя депортировали в Америку, а меня заклеймили как «антинародный элемент» и посадили в тюрьму. Я был действительно рад, когда ты навестил меня в тюрьме после окончания войны. Я надеялся, что два человека, которые до войны обладали одинаковыми взглядами и верой, будут чувствовать себя счастливыми, объединившись в работе на благо мира и христианства.
— Тоору, мы с тобой сейчас этим и занимаемся, — Джо улыбнулся и дружелюбно посмотрел на меня.
— Однако, — сказал я сердито, — я не могу согласиться с твоим мнением, оправдывающим бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Я вижу в нем американское высокомерие. «Перед падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе», — процитировал я Притчи, 18:12.
Джо хорошо знал Писание и ответил сразу. Но он уже не улыбался:
— Под «возносится» здесь разумеется, что человек сам использует право, которое изначально принадлежит только Богу, а именно — право лишить другого жизни, которой наделил его Бог. Вот о чем здесь говорится. Но Япония стала возноситься, стремясь стать правителем Азии под высокомерным лозунгом «восемь углов под одной крышей», она желала поработить всю Азию и убила огромное количество китайцев. А «смирение» проповедовала Америка. Она наказала высокомерную Японию, воюя во славу демократии и свободы.
Дискуссия вернулась к тому, с чего началась. Я японец, а он американец, с этого мы начали, к этому и пришли. Спорить бесполезно. Почти с мольбой в голосе я произнес:
— Я верил, что любовь Христа не знает границ. Поэтому я был против войны, когда моя страна говорила мне: «Убивай иностранцев». Но разве твоя любовь не может выйти за пределы границ твоей страны?
— Разумеется, может, — ответил Джо, по-прежнему дружелюбно улыбаясь, как будто то, что я говорил, можно было считать мнением неофита, только начинающего делать первые шаги. — Я люблю японцев. И именно поэтому я хотел, чтобы война скорее закончилась. Чтобы японцев больше не убивали. И чтобы американцев больше не убивали, я был готов допустить убийство японцев. Под «убийством», тем самым, о котором шестая заповедь «Не убий», подразумевается только братоубийство народом Израилевым (на иврите «рэцах»), и она не применима к убийству чужестранцев.
— То есть японцы для американцев — чужестранцы, которых можно убивать?
— К сожалению, во время войны было так. Точно так же и японцы относились к американцам.
— В Библии говорится о том, что народ Израилев является избранным. Поэтому Бог позволял им убивать чужестранцев. Но американцы — не богоизбранный народ.
— Это как посмотреть. В этой войне японцы оказались неизбранным народом, далеко ушедшим от Бога.
В целом же это замечательная сага-эпопея, которую я сохраню в своей библиотеке и в будущем обязательно буду перечитывать. (5)
эля-заинька:
"Предчувствие конца" Барнс Джулиан
Достаточно короткий роман, скомкано рассказывающий о жизни героев. Главный герой - Тони показан молодым, а потом уже пенсионером, который пытается разобраться в событиях своей юности. Главная интрига показана смазано, мазками, ясности особой нет, в принципе, не ясно как это произошло.
Был ли Тони жесток в том своем письме? Не думаю, просто обижен, разгневан. Жаль ли мне Адриана? Жаль, но его так мало в романе и он совершенно непонятен, слишком умен для школьника, слишком серьезен, слишком неправдоподобен. А Вероника вообще загадка, которую не хочется разгадывать. Она не интересна молодой, и не интересна взрослой, даже её мать кажется куда более проработанным и понятным персонажем.
Оценка 3
LuSt:
Дмитрий Захаров «Комитет охраны мостов»
(книга на добавлении)
Автор талантливый журналист и очень явно скучает по временам, когда "четвертая власть" могла печатать и показывать что взбредет в угоду левой пятке владельца, заказчика, программного директора или главреда (с оглядкой на собственников, конечно же), заниматься медиакиллерством, с утра до ночи рассказывать про плохую власть, и направлять прожектор туда, куда нужно канализировать общественное мнение, при этом особо не интересуясь реальными проблемами жителей страны, ведь их медийная подсветка не даст ощутимого выхлопа. Подался вот книги писать, потому что в литературе темников вроде нет, и этой его историей можно было бы проникнуться в 2011 году, наверное, но не в 2024, когда уже даже до самых тупых дошло, что демократия, независимая пресса, активисты не на зарплате, "разрушим до основанья и затем" - это все сказки для дурачков. Хотя меня, если честно, в самом начале дел Нового величия и Сети (из которых, собственно, автор и слепил своих героев, но формально взяв за основу дело с подростками из Канска), сразу же коротнуло от накачки в соцсетях на тему "онижедети" (после известных событий на это выражение прям аллергия, извините), решила подождать, что там выяснится в ходе следствия, и таки да, неслучайно этих ребят взяли. Опять-таки меня вымораживает, что у нас журналисты очень не любят, когда силовики пытаются оказывать на них давление, однако сами изображают из себя самоназначенный моральный камертон, который вот точно знает, как должны делать свою работу полиция, суды, спецслужбы и органы следствия. Причем в их же тусовке кого не поскреби, и всплывает дедушка-чекист.
Светлых пятен в романе нет вообще, разве что немножко краеведческих про Красноярск, Новосибирск и Томск, но и они подернуты у автора патиной тлена, охвачены проникшими везде коррупцией и очковтирательством, а смелых журналистов, жаждущих донести до общества обжигающую правду, похищают и пытают, причем настолько не стесняются своего произвола, что делают это средь бела дня аккурат у дверей кафе, где мастер пера только что общался с эшником. Прикол в том, что страшного Зимнего Прокурора, который собирает отрезанные пальцы (палочную систему-то отменили, поэтому заменим палки на пальцы - это ж так свежо и оригинально!) выдумал и запустил свою высосанную из пальца (бгг) утку в СМИ этот самый неполживый журналист задолго до описываемых событий, и за годы она успела стать городской легендой.
Последнюю половину дочитывала по диагонали, уже наперед зная, что ничего хорошего там не будет. И за эту протухшую мутоту в 2023 году дали Большую книгу? Видать, остальное было еще слабее.(1)
Consuelo:
Роберт Крайтон «Камероны»
«Битый – ещё не всегда побеждённый…»
Сюжет романа «Камероны» американского писателя Роберта Крайтона частично основан на семейной истории и знании о тяжёлом шахтёрском труде. Действие романа разворачивается в конце XIX века, в маленьком шотландском городке Питманго, жизнь которого полностью строится вокруг добычи угля. Мэгги Драм, дочь углекопа, достигла шестнадцатилетнего возраста и начала осуществлять свой план: найти мужа, обязательно не углекопа, а из хорошей семьи свободных шотландцев. План удался: Гиллон Форбс Камерон действительно происходил из свободных горцев, из знаменитого большого клана. Конкретно его семья была разорена и согнана из родных краёв. Гиллон остался человеком благородным, несколько скромным и влюблённым в море. Мэгги ловко его охомутала, да так, что он сам не понял, как оказался вместе с ней перед церковным алтарём, а после и в родном для неё городке. У Мэгги цель – выбиться в лучшую жизнь, а для этого нужно заработать денег. И во исполнение этой заветной мечты она отправляет мужа в шахту, к которой он совершенно непригоден, а потом рожает детей, тоже с целью отправить их зарабатывать. Сама Мэгги не работает, а собирает с семьи «дань» в свою любимую кубышку. Даже болезни и голод не влияют на одержимость Мэгги заполнять серебряными монетами драгоценную кубышку и не расставаться ни с одной монеткой.
Жизнь в шахтёрском городке показана ярко, тяжело, беспросветно и несправедливо. Под землёй угасают судьбы поколений людей, которые не знают иной жизни, и многие из них и не стремятся к чему-то иному. В них сидит рабское сознание, которое не позволяет им и слово сказать против абсолютной власти хозяина. Но такой конфликт всё-таки вспыхивает: во-первых, потому что среди шахтёров оказался Гиллон, единственный со свободным духом, а, во-вторых, сильно влияние социальных перемен, которые даже до таких глухих мест рано или поздно докатываются.
Роман очень понравился, хотя главная героиня вызывала исключительно раздражение. С одной стороны, её целеустремлённость вызывает уважение, но, с другой стороны, её готовность ради своей цели (потому что мнения мужа и детей ей безразличны) пожертвовать близкими, буквально эксплуатировать – это ужасно бесчувственно. Того же Гиллона она буквально загнала под землю, пользуясь его скромностью и спокойным характером, хотя понимала прекрасно, что он не создан для такой работы. Понятно, почему она его выбрала, ведь заставить человека из своего круга так ей подчиняться, получилось бы вряд ли. Да и ей нужен был мужчина с иным сознанием, нежели привычные ей работяги. Гиллон же вызывал сочувствие, и даже в сложившейся ситуации он не потерял самоуважение (правда не в отношениях с женой). Да и, честно говоря, в чём заключалась цель Мэгги? Абстрактное «выбиться в люди»? И для этого нужно было угробить жизни и здоровье своих же детей? В принципе Мэгги не умеет любить или показать, что любит, но такой она выросла в родной семье, и эту же модель перенесла на отношения с мужем и детьми.
Роман поднимает и общечеловеческие темы, и философские, и социальные. Есть простор для размышления. Финал, как ни странно, вполне счастливый, по крайней мере, с большой надеждой для будущего Камеронов.
Оценка – 5.
Фуся:
» Любовь и пираньи
"Любовь и пираньи" Макс КидрукЕще одна часть чудесных приключений прочитана за два дня))) Эта книга понравилась еще больше предыдущей))) На этот раз автор решил отправиться с друзьями в самое сердце Бразилии - джунгли Патронал!
Читателю обеспечены масса забавных курьезов, юмор, кайманы и охота на пираний. А еще экзотические прогулки по болотам, ночное сафари и купание с крокодилами))) Ребята на кураже провели чудесный отдых для любителей острых ощущений и отдыха дикарями)))
Ну а читатель благодаря отважным курортникам поближе узнает флору и фауну бразильских джунглей, познакомится с местным Петей, а так же узнает почему из квартиры автора сбежали все тараканы)))
Произведение читается на одном дыхании и его минус только один - слишком мало и хочется еще)))
Consuelo:
Дубль из темы «Исторические романы и книги по мировой истории и культуре»
Кристина Бейкер Клайн «Картина мира»
Сюжет романа Кристины Бейкер Клайн «Картина мира» был вдохновлён картинами американского художника Эндрю Уайета, на которых изображена Кристина Олсон. Самой знаменитой работой художника является, конечно, картина 1948 г. «Мир Кристины». Роман, несмотря на обращение к биографии Кристины Олсон, является художественным, о чём предупреждает автор, и поэтому не является документально точным. Кристина родилась и выросла в маленьком городке Кушинг, штат Мэн. С детства у неё была обнаружена тяжёлая форма неврологического заболевания, которое прогрессировало до состояния паралича. Семья Кристины не была богатой, а местная медицина не могла предоставить хорошее лечение. Да и время тоже имело значение: Кристина родилась в 1893 г. Однако, несмотря на столь сложную болезнь, сопровождающуюся пожизненной болью, Кристина оставалась сильным духом человеком, не любящим показывать свою слабость и лишний раз просить помощь окружающих. Даже инвалидная коляска для неё была символом слабости, и поэтому она от неё отказалась. Этот дух и этот характер и привлекли внимание художника, для которого Кристина Олсон стала музой на долгие годы.
На самом деле образ героини для меня оказался несколько противоречивым, но понятным. Многие болеющие люди отличаются гордостью и каким-то эгоизмом, который, наверное, объясним. Нежелание показаться слабой и вызвать жалость привели к тому, что Кристина отказывалась от лечения. Когда она всё-таки добралась до врача, было уже поздно. Меня удивили здесь родители героини, которые не настояли на лечении, когда их дочь была ребёнком. Да, она сопротивляется, но кто здесь взрослые, кто должен принимать решение? И вот это самое слабое место в романе, потому что бессмысленное. На самом деле у родителей Кристины просто не было денег на её лечение. Почему автор здесь отказалась от реальной ситуации в угоду чему? Капризу ребёнка? Готовности родителей потакать этому капризу и не лечить своего страдающего ребёнка? А дальше почему Кристина отказывалась от лечения?
В дальнейшем родители не позволили Кристине продолжить учиться и получить место учительницы. Они её просто заперли в доме, помогать по хозяйству, и таким образом, отрезали дочери любые возможности занять своё место в жизни. Впоследствии Кристина сделала то же самое по отношению к своему брату, когда его желание создать семью она расценила как предательство и заставила его, по сути, выбирать между собой и его стремлениями. И надавила она как раз на его привязанность к ней, на её тяжёлое положение, на её одиночество, на её подчинение родителям и обстирывание-обслуживание и т.д. всей семьи. Здесь проявились страх одиночества и эгоизм.
Жаль, что Кристина Олсон не смогла проявить свою волю, чтобы изменить свою жизнь, вырваться из замкнутого круга. Получилось же у неё настоять на отмене посещения врачей, но не защитить свою желание продолжать учиться. И жаль, что не было рядом кого-то, кто смог бы её поддержать в этом, переубедить её родителей.
В целом роман, конечно, заставляет задуматься о поднятых в нём вопросах. Однако всё-таки автор слишком много переделала из биографии своей героини в угоду художественной составляющей. Например, добавила романтическую и трагическую линию (куда же без неё). Первая встреча Уайета и Кристины была в действительности более яркой и определила дальнейшие взаимоотношения между ними. Таким образом, думается мне, что реальная биография Кристины Олсон может быть гораздо психологически глубже, а её поступки более понятны и логичны. Хотя сама книга прочиталась быстро, буквально за сегодняшнее утро.
Оценка – 4.
Sinara:
История Деборы Самсон
Эми Хармон
Оценка 4
Дубль
***
У Эми Хармон я читаю уже вторую книгу и опять это исторический роман, хотя я знаю, что автор разносторонен и не является заложником одного жанра. Первая книга была «Из песка и пепла» - военная история холокоста, тайная борьба и выживание в центре профашисткой Италии. «История Деборы Самсон» уже история другой войны, в которой автор рассказывает нам про борьбу американских колоний против Англии за независимость.
***
Дебора Самсон с малых лет находится в услужении у доброй многодетной протестантской семье. Хармон пишет, что в этой семье воспитываются десять мальчиком и, как по мне, именно на примере этой семьи показана статистика потерь в битве за независимость. Из десятерых мальчиков, ушедших воевать, вернулись только четверо. Грустно.
Дебора с детства была сорванцом с сильным характером и непередаваемой волей к свободе. Жизнь женщины она считала подконтрольной и безрадостной. То, что в двадцать один год она ушла под личиной мальчика воевать – это ее способ самовыражения и поиска себя.
Я восхищаюсь ее стойкостью, силой и железной волей. В ужасных условиях, где ей приходилось скрывать собственную личину, она показала себя решительной и отважной. Эми Хармон с особой тщательностью расписала насколько тяжело было героине в интимные моменты физиологической слабости. Среди мужчин она смогла подстроить свою жизнь к их правилам.
Особо тяжело мне дались моменты, когда Дебора столкнулась со смертью и борьбой за жизнь. Просто не верится, что хрупкая девушка 18 века могла совершить все сюжетные моменты героизма и самопожертсвования.
В книгах и фильмах я стараюсь избегать пуритан. Мне эмоционально не близка эта община. Их жизнь трудна, безрадостна и подвержена стадному инстинкту. В этой истории пуритане ничем не отличаются от других встреченных мною на страницах книг и может быть именно поэтому я с первых строк полюбила Дебору – она выделяется среди них особым сиянием из жизнерадостности, внутреннего стержня, присутствия духа и ребячьей раскованности.
***
Но несмотря на то, что героиней я осталась довольна высший бал книге я не поставила. В отдельные моменты я чувствовала размеренную безэмоциональность и приличные скачки во времени, которые сопровождали сухое повествование.
Да и любовная линия, как по мне в этом сюжете лишняя.
эля-заинька:
"Карта утрат" Танг Белинда
Роман прочитан в рамках ЛНФ по совету Lust (за совет спасибо!)
Книга рассказывает о возвращении Итяня в родительский дом после многолетнего отсутствия, он приехал из Америки искать отца, который ушел и не вернулся. Автор погружает нас в мир китайской деревни, с тяжким трудом и отсутствием каких-либо перспектив. В целом, весь роман проникнут чувством безысходности, печали и несбывшихся надежд.
Итянь так хотел учиться, ему учеба была интересна, давалась легко, в отличие от крестьянского труда. Он дорого заплатил за возможность учиться в Пекинском университете, разрыв с семьей, смерть брата. Итянь шел за своей мечтой, учился, усердно работал и эмиграция не была для него раем, это была скромная жизнь, в которой без Мали он был бы очень одинок. Для китайцев Итянь был синонимом удачи, вот только сам он счастливчиком и баловнем судьбы себя не чувствовал.
Ханьвэнь тоже мечтала об учебе в университете, но экзамены не сдала, она не смогла их сдать и в следующие разы. Может, виной тому было отравление, а. может, давление со стороны матери. Ханьвэнь всегда чувствовала и знала, что должна добиваться лучшего и большего, должна не разочаровать мать. Это знание давило на плечи, прижимало к земле, обрывало крылья. Она всё сделала как надо, и теперь живет пустой жизнью домработницы, которая даже не может пойти за покупками. Такая жизнь медленно убивает Ханьвэнь, ей нужно найти для себя точку опоры и заполнить пустоту, но у неё не выходит. Опять же для всех она удачливая и счастливая, а в душе у неё пустота.
Любовная линия между героями очень целомудренная, очень тонкая. Но спустя многие годы они по прежнему вязнут в своих мечтаниях друг о друге, которые далеки от реальности.
В книге много рассказано о деде Итяня, который для собственной сына был непонятным и неприспособленным к жизни, а для внука стал единственным интересным человеком в семье. Так странно, что один и тот же человек и так полярно воспринимается в одной семье.
Много места в книге уделено теме прощения, можно ли простить и нужно ли, ведь каждый одинок и прощение не объединит никого, впрочем, как и не прощение.
Оценка 5
LuSt:
Стефани Скотт "Что осталось от меня - твоё"
Пронзительный роман о запретной любви и вытекающей из нее трагедии, о памяти и поиске правды, о Японии во всех ее проявлениях. Автор сама не японка, но выросла в Азии и относится к региону как к родному, поэтому постаралась преподнести природу, культуру, еду и обычаи на максималках, и я вам скажу, что удалось - за два дня, что я читала роман, у меня на кухне магическим образом завелись паста мисо, грибы шиитаке и эноки, водоросли нори и вакаме, рис для суши, пяток соусов, штука для формирования колобков-онигири и три вида лапши, и это еще клементинов и юдзу у нас нет в продаже, а то бы и фрукты точно попробовала! Теперь страшно читать "Масло", потому что места в кухонных шкафчиках уже нет...
Брак Осами и Рины Сато рассыпается, и единственный цемент, который до сих пор держит их вместе - семилетняя дочь Сумико. То, что супруги уже достаточно давно живут параллельными жизнями, видно невооруженным глазом даже ребенку: если раньше мама ждала папу с работы, готовила ужин и они вместе садились за стол, то теперь все чаще Сумико с мамой ужинают вдвоем, а папе оставляют еду в коробочке на столе, потому что он приходит поздно и от него неприятно пахнет алкоголем. Но он все равно папа и у них семья, ведь по японским законам развестись можно либо по обоюдному согласию, либо через суд, если желание исходит от одного из супругов, либо по весомому обвинению, например, в измене. И эти законы настолько суровы, что опеку над ребенком могут назначить только одному из родителей, и тот будет волен решать, давать ли бывшему или бывшей право на встречи с ребенком.
И в законе есть огромная дыра, не предусматривающая развитие огромной индустрии вакаресасэев - мимикрирующих под частных детективов контор, предоставляющих специфические услуги по соблазнению кого угодно на заказ. В одну из таких контор и обращается Осами Сато, чтобы нанять человека, способного закрутить роман с Риной, а потом предоставить ему фотодоказательства, которые он сможет использовать в суде. Но что-то идет не так: профессионал влюбляется в ничего не подозревающую жертву по-настоящему, и это чувство взаимно...
Двадцать лет спустя Сумико, которую вырастил и воспитал дед с материнской стороны, получает диплом адвоката, думает, что ее мать давным-давно погибла в автокатастрофе, и тут в ее доме раздается странный звонок. Звонящая представляется сотрудником пенитенциарной службы и говорит, что звонок касается Каитаро Накамуры, который должен выйти из тюрьмы после двадцатилетней отсидки за убийство. И так начинается поиск правды о том, что же на самом деле случилось двадцать лет назад, кем была Рина и чего хотела, и кто такой, собственно, Каитаро Накамура и какую роль он сыграл в ее трагической судьбе.
Мне кажется, если бы герои вовремя говорили друг другу правду, а не умалчивали то одно, то другое, многого можно было бы избежать. Но это не в японской традиции, уже не в первой книге встречаю вот эту особенность менталитета, что человек должен сам догадаться, и если кто-то вдруг злонамеренно вываливает ему правду на голову, почему-то верят безоговорочно и никакого первого кнута доносчику нет. Так и здесь, на каждом шагу ловушки, и не все окружающие хотят тебе добра, и в итоге расставленная сеть таки дает улов, пусть и не тот, что хотелось.
Сумико в конце книги цитирует Сартра: "Свобода — это то, что я сам сделал из того, что сделали со мной", и для нее эта цитата становится определяющей в ее судьбе с тех пор, как она узнала правду о маме и Каитаро. Здесь есть и драма, и детектив, и любовная история, и роман взросления - каждый найдет в книге что-то свое. А история, между прочим, основана на реальных событиях.
Спасибо Алёне-procterr за совет в новогоднем флэшмобе. (5)
Elenawatson:
Стефан Анхем "10 способов умереть" дубль
Я под огромным впечатлением! Проглотила книгу взахлёб, не могла оторваться, пока не дослушала до конца. Сюжет многослойный, закрученный, полный интриг и драматизма. Это продолжение "Мотива Х" оказалось ещё сильнее, глубже и эмоциональнее.
Фабиан Риск снова балансирует на грани — и в расследовании, и в личной жизни. Он отчаянно старается быть хорошим отцом и мужем, но работа неизменно отдаляет его от семьи. Его брак с Соней — это постоянные качели из недомолвок, обид и попыток удержать то, что, кажется, уже невозможно спасти. Особенно тяжело наблюдать за его попытками достучаться до дочери и понять бунтующего сына-подростка. Линия Теодора задела больше всего — подростковые метания, семейные конфликты и личные страхи разрывают его изнутри. Его боль ощущается физически, и это буквально разрывает сердце.
Анхем отлично показывает, как профессия полицейского разрушает не только его самого, но и близких людей. Фабиан — прирождённый детектив: умный, упорный, внимательный к деталям. А дело, которым он занимается, одно из самых сложных в его карьере. Серия жестоких убийств, каждое из которых — настоящий вызов. Преступник действует как игрок, бросая кости, чтобы определить детали убийства. Он методичен, безжалостен и не останавливается, пока не доведёт начатое до конца. Всё продумано до мелочей и превращено в извращённую игру: место, способ убийства, жертва, даже цвет одежды — всё решает случай. Как в компьютерной игре — не получилось с первого раза, он попробует снова. В финале он устраивает настоящий ад, и только Фабиан способен его остановить.
Но маньяк оказался не единственным убийцей — в истории есть ещё один преступник, который ловко маскирует свои убийства под почерк маньяка. Это делает расследование ещё сложнее, а сюжет — ещё запутаннее. Фабиану приходится искать ответы сразу в двух направлениях.
А вот датские копы... Честно, они меня выбесили! Их нежелание видеть очевидное, бюрократизм и тупость доводили до белого каления. Они не только не помогают расследованию, но и откровенно мешают. Ну и, конечно, начальник полиции Ким слизень Слейзнер — тот ещё тип, который в итоге присваивает все заслуги себе. Как и Дуня Хоугор, Фабиан Риск обретает в его лице серьёзного врага. Этот человек не просто вставляет палки в колёса, он ведёт свою игру, подрывая все усилия детектива, а на Дуню и вовсе объявил настоящую охоту.
Анхем мастерски переплетает личные драмы с расследованием, делая историю живой и реалистичной. Его стиль — потрясающий баланс классического детектива и жёсткого триллера. Ни одной лишней сцены, напряжение держит до последней страницы.
Особенно хочется отметить атмосферу — она мрачная, давящая, но при этом невероятно захватывающая. Каждое преступление — не просто жестокость ради жестокости, а повод задуматься о природе зла.
Жду новую работу автора с нетерпением! Уверена, он снова удивит. А пока беру в руки последнюю книгу и продолжаю погружаться в его мир.
Высший балл!
ledi-kazan:
"Остров" Дуглас Престон, Линкольн Чайлд
Настоящий приключенческий роман, я надеялась что в книге будет какое нибудь расследование ,но тут его можно сказать нет. Да тайны были,лично мне с первых страниц хотелось узнать что же случилось с братом Малина и с его отцом. Но про них очень мало. Лично мне жаль было отца Малина, как он ненавидел этот остров , но злой рок его все таки настиг. И было бы правильно Джонни перезахоронить рядом с отцом.
К Малину Хатчу обращается капитан Нейдельман , он предлагает ему поднять сокровища пирата Окхома с использованием новых технологий. Много лет назад на этом острове погиб его брат Джонни, а сам Малин чуть не погиб вместе с ним. Но рана до сих пор не зажила, что же случилось с его братом не дает покоя ему до сих пор. Лично я не поверила ,что инвесторы согласились бы потратить миллионы, если бы в договоре был пункт , где Хатч может в любой момент остановить раскопки, да при этом по полной был вовлечен в сам процесс раскопок. Еще мне показалось что сама экспедиция была не очень хорошо организована, по крайней мере время выбрано было неправильным ,зачем торопиться было, тем более дневник до конца еще не был разгадан.
Маккалан конечно был гением, и даже в современное время оказалось очень непросто разгадать его замысел. Много сил ушло, чтоб разгадать его тайны ,при этом не обошлось без жертв. Но зачем ему понадобилась зашифровывать дневник двумя разными шифрами выше моего понимания.
Малин мне понравился, и даже есть небольшая романтическая линия.
Остров Рэггид вместе с водяной бездной еще один полноценный персонаж книги.
Концовка получилась напряженной, богатой на события. Все маски были сброшены, все показали свое истинное лицо.
Хоть и книга получилось увлекательной,но до высшего балла не дотягивает. Оценка 4.
geyspoly:
Иллюзия правды. Туз пик (Шерри Ана)
Прошлая часть цыганской серии "Король крестей" закончилась на тревожной ноте. Непонятно, остались ли в живых Рамаль и Амир. Что теперь будет с Софией и цыганской деревней?
В этой части Ана Шерри заставила своих героев пройти все круги ада. Иногда мне кажется, что многие авторы просто разучились писать что-то оптимистическое, жизнеутверждающее. Сейчас в тренде депрессия и безнадега. Прочитав "Туз пик" чувствуешь: надежды не осталось. Сколько невообразимой жестокости, бессмысленных смертей! Уже один раз София потеряла всех близких людей, но автору этого показалось мало. Зло победило с разгромным счётом. В Интернете я нашла информацию, что Шерри начала выкладывать заключительную часть "Иллюзии правды" "Джокер". Неужели надеется хотя бы частично исправить то, что наворотила в этой?
Оценка: 4
Тося Кислицына:
» Непреодолимые обстоятельства
Непреодолимые обстоятельстваЕлена Добрынина
Понравилась книга. За героев очень переживаешь. Нет плохих и хороших, они просто люди. Сначала описывается сильная, безумная любовь в юности, когда героев разлучили непреодолимые обстоятельства. Потом любовь взрослая, осмысленная, трепетная и нежная. И какая любовь истинная, они понимают, встретившись через 10 лет.
Это качественная современная психологическая проза. Отлично передана и атмосфера Москвы - города, который никогда не спит, и атмосфера маленького горнолыжного курорта, где произойдет развязка этой истории.
Оценка: 5.
LuSt:
Борис Екимов "Родительский дом"
(книга на добавлении)
После предыдущей прочитанной книги в проекте "Читаем Россию" эта стала настоящим глотком свежего воздуха - история о простых людях, о семье, о жизненных проблемах, конфликте поколений из-за смены эпох и жизненного уклада, и все это необычным языком с кучей диалектных словечек нижнего Поволжья.
Семья Правоторовых живет на небольшом хуторе Караичево в Волгоградской области. Старшее поколение, донской казак Митрий и его жена знахарка Дора, среднее, ветеран Великой Отечественной Николай и жена его Таиса, работающие на ферме скотником и телятницей, и четверо их детей: сыновья Костя и Митя и дочери Маруся и Анютка. Действие книги происходит уже на излете СССР, когда вовсю бушует перестройка, люди из сел тянутся в большие города, а маленькие поселения вымирают, потому что люди разъезжаются, школы и медпункты закрываются, работы толком нет, как и благ цивилизации. Так и Правоторовы: если деды и отцы упрямо цепляются за родную землю и старый порядок, что положено работать на земле, ходить за скотом, следить за домом и обеспечивать преемственность поколений (воспитывать своих детей да ухаживать за постаревшими родителями), то молодежь хочет для себя другой судьбы: получать образование, профессию, работать на себя, жить в городе в комфорте, а не копошиться в земле.
Оба сына на протяжении романа женятся, но по-разному: если Костя вместе с отцом как положено пошел свататься, привел жену в родительский дом, потом обустроился с ней во флигеле, но позже, когда стало понятно, что перспектив на хуторе нет, а работать и кормить семью как-то надо, да и жене сельская жизнь пришлась не по нраву, перебрался в райцентр и там уже устроился на работу, плюс завел обширное хозяйство, то Митя женился тайком, не пригласив никого на свадьбу, опять же никому не сказав уехал в Москву, потом развелся, снова никого не поставив в известность. Костя с отцом и матерью всегда советовался и на него обрушивались упреки и истерики (чего стоило то, что закатила Таиса, узнав, что они с женой перебираются в город и матушку родную бросают!), а Митя жил своим умом и к нему у родных никаких особых претензий не было.
Сестры же девушки разные и внешне, и по характеру (если Маруся девушка, как говорится в романе, делучая, хозяйственная и пробивная, то Анюта натура творческая, нерешительная и немного безалаберная), но как оказалось, близкие по духу, чуткие и сострадательные. Меня поразило, как Маруся в двадцать лет приняла решение забрать из детского дома мальчика, про которого только со слов непутевой матери знала, что он приходится ей племянником, притом что и предполагаемый отец, и его брат, и родная мать от этого шага ее отговаривали, приводя весомые аргументы. Хорошо, что родня в конце концов согласилась с ее выбором, да и продолжать учебу она нашла способ. И родительский дом вновь стал убежищем, куда всегда можно приехать и найти помощь и утешение в трудную минуту.
От таких книг всегда становится тепло на душе. Вроде никаких головокружительных сюжетных поворотов, просто жизнь, однако слушать интересно и подумать есть о чем. (5)