Постельные сцены в любовных романах

Мне искренне жаль лошадь, мало того, что сверх нормы груз везет, так еще черти чем занимаются а ее спросили хочет ли она при этом присутствовать
___________________________________

Лошадь если бы смогла говорить,точно бы третьей напросилась. А чё???

Да, про секс на лошади я встречала не в одной книге.
А тема треснувших костей раскрыта в теме "Выдержки из ЛР", пожалуйте к нам
___________________________________

Дейгис палец как первопроходца использовал! Лобковые кости там не трещали, трещали только швы на одежде! Все было очень красиво - на природе, правда в XVI-м столетии. Так что ответ на Ваш вопрос, дамы - такие мужчины в прошлом.
_________________

К сожалению.Я так и думала.
Мне очень нравится вот этот отрывок....

–

Очень нравится

Но когда его пальцы остановились, когда они скользнули к ее шее, она сдавленно вскрикнула. Уже невозможно было смотреть на происходящее как бы со стороны. У нее слишком кружилась голова. Сердце выпрыгивало из груди. Все в ее сиюминутном мире, даже следующий удар сердца, казалось, устремилось к конечной точке – к его ладони.
могла заставить себя посмотреть туда. Она надеялась, что он не стимулирует себя или что то в этом роде.
Она упадет в обморок. Застыв на месте и сжавшись под его телом, она недоумевала, куда подевалась ее смелость.
– Мне кажется, тебе стоит посмотреть на то, что ты сделала, Ли. Может, ты захочешь взять эту картинку в свой тест. – Ирония сделала его голос резким. – Придумайте историю по этой картинке. Расскажите мне, что делает этот красивый мужчина, как он до этого дошел и что, черт возьми, он сделает дальше.
Не отпуская ее взгляда, он нарочито медленно освободился от джинсов. На этот раз никаких сомнений в том, что он делает, не осталось.
Любопытство – возможно, самое низменное из людских побуждений – заставило Ли украдкой бросить взгляд вниз. Она лишь чуть опустила глаза, но и этого оказалось более чем достаточно. Как и его самого. Она увидела силу и мощь, грозную энергию и увеличивающийся в размерах орган.
С тихим стоном Ли как могла далеко запрокинула голову назад. Смотреть на эрекцию Ника Монтеры было все равно что смотреть на солнце. Еще секунда, и она ослепла бы. Может, было виновато ее прошлое – шок тринадцатилетней девочки, преждевременно столкнувшейся с мужской сексуальностью, – но она никогда не чувствовала себя комфортно при виде возбужденного мужчины. Завороженной – да. Но не спокойной. Нисколько.
– Тебе не обязательно смотреть… – Он обольщал ее мучительно мягкими интонациями, словами, которые, казалось, застревали у него в горле, душили его. – Можешь просто потрогать. Это все для тебя, Ли. Только для тебя.
Надо, чтобы ее снова укусила змея. Только так она сможет через это пройти. Ей надо снова испытать это чувство одурманенности, сумасшествия и смелости. Она закрыла глаза и почувствовала, как его пальцы погладили ее по щеке, подушечка большого пальца, приглашая, тихонько раздвинула ее губы. И если ее разум сопротивлялся чувственному вступлению, то тело ответило моментальной вспышкой. Ее губы с готовностью разомкнулись, она стала покусывать и сосать его все дальше проникающий палец. Он был сладкой конфетой, дразнящей и соблазняющей ее. Когда он отнял эту конфету, она была словно опоена наркотиком.
Веки ее затрепетали, поднялись.
Хватит, девочка, сказало выражение его лица. Поиграли и хватит.
Ответ Ли был безрассуден. Она опустила руку и кончиками пальцев прикоснулась к воплощению его мужественности, вздымавшейся в паху.
– Какой большой! – выдохнула она, проводя пальцами по всей его длине.
Она взяла его в ладонь и слегка сжала. Улыбка Ника сменилась гримасой боли.
– Боже, я готов тебя растерзать! Разорвать на кусочки и съесть живьем, и мне все будет мало.
Не успела Ли отпустить Ника, как он подхватил ее и, подняв, прижал к стене. Он держал ее, как детскую игрушку, и пристально смотрел на нее, пока она не испугалась, что растает от жара его тела. Она почувствовала движение воздуха, выходившего из его ноздрей, когда он стал наклоняться к ней, а потом остановился.
Он слишком долго заставляет ее ждать! Она произнесла его имя, ее груди напряглись, нацелившись на него.
Она почувствовала, как он задрожал, сдерживаясь и сдерживая ее. С губ Ли сорвалось еще одно слово, наполненное такой страстью и бесстыдством, что Ник потерял над собой контроль.
Все сдерживающие барьеры рухнули, и он закрыл ей рот внезапным голодным поцелуем, наказывая, пожирая ее. Ли никогда не подвергалась нападению такой страсти. Он выплескивал гнев и неконтролируемые желания. Он хотел, чтобы она умерла и исчезла из его жизни. Он хотел, чтобы она оказалась в его постели этой ночью, каждую ночь, его женщина, его! Она вскрикивала под этим натиском, но не от боли, страха или холода. Ничего этого она не чувствовала. Его пальто укрывало их обоих, а ее нервы уже давно огородили ее от любых потрясений. Ее крики шли из глубины души, которая всегда инстинктивно узнает свою половину. Она вскрикивала, испытывая голую природную потребность.
К тому моменту, когда Ник поставил ее на ноги, он тяжело дышал и дрожал так же сильно, как и она.
– Теперь сюда, – сказал он, опуская руку и дотрагиваясь до средоточия ее женственности сквозь влажную тонкую ткань. – Я пришел ради этого. Ради этого я существую.
– Тогда возьми это… – скорее всхлипнула, чем сказала она. – Побыстрее.
Он высоко поднял ее ногу, рубашка Ли задралась до бедра, открыв его взору все. Он накрыл ладонью мягкие золотистые завитки, а затем погрузил внутрь ее два пальца, проникая глубоко, медленно, пока она не закричала, прося закончить это, довести ее до экстаза.
По видимому, она нравилась ему такой, нуждающейся в нем, умоляющей о большем. По видимому, он знал, что и ей это нравится, потому что не обратил внимания на ее просьбы остановиться. Сунув пальцы еще глубже, он стал ласкать ее, гладя большим пальцем ее розовую набухшую плоть, напрягшийся чувствительный бутон, пока она не начала извиваться и стонать, как наркоман, истязаемый безумием, готовым поглотить его разум и тело. Она возбудилась до крайности, когда он наконец вытащил блестевшие от ее соков пальцы.
– Сейчас? – Он взялся за свою плоть.
– Да! – выдохнула она.
Она хотела, чтобы он пронзил ее быстро и глубоко, сразу. Но она все еще была тугой после его пальцев, а ее тело не позволяло такого чувственного насилия, независимо от того, насколько отчаянно она в этом нуждалась. Он мог только ослабить напряжение ее мышц легкими толчками, заставляя ее понемногу принимать его в себя. Когда он вошел в Ли, она застонала. Когда он оказался там, где она хотела, глубоко погруженным в нее, она снова была на грани оргазма. Но он сделал всего несколько дивных движений, а потом вообще перестал двигаться и начал покидать ее.
Ее тело отреагировало очень болезненно, она судорожно вцепилась ему в плечи.
– Что ты делаешь?
– Хочу отвести тебя в дом.
– В дом? Зачем?
Он погладил ее по волосам и, прикоснувшись к ее губам поцелуем, улыбнулся ей сквозь боль своей собственной неудовлетворенности.
– Потому что ты шумная распутница, Ли, – моя сладкая, гордая Ли, – а в городской тюрьме нам не позволят закончить наши занятия любовью.
Теперь она уже открыто плакала, сама не зная почему. Сладкая и гордая? Шумная распутница? И это все она? Кто эта женщина, которую он довел до полубезумия? Кто такая Ли Рапаппорт? Она утирала обильные слезы, пока он заворачивал ее в свое пальто и вел в дом.
Но едва за ними закрылась дверь, пальто упало на пол, и она изогнулась в его руках.
– Закончи, – взмолилась она. – Закончи со мной, черт тебя возьми!
– Еще и нетерпеливая распутница, да?
Он подвел Ли к кофейному столику перед диваном, отпустив ее только для того, чтобы освободить его. Серебряный поднос и графины он снял и поставил на пол, но все остальное – журналы и какие то мелочи – одним движением смахнул.
– Я схожу с ума из за тебя. – Он посадил ее на отполированную до зеркального блеска поверхность стола. – Схожу с ума! Ты ведь знаешь об этом?
Рубашка Ли завернулась на влажных коленях, и он провел ладонями по ткани и по блестящим бедрам, прежде чем раздвинуть их. Его кожа казалась такой же темной на фоне ее кожи, как стволы платанов в лунном свете. В ее мозгу вспышкой высветился образ мужчины без лица, в черной одежде, стоящего перед ней на коленях и вводящего пальцы в ее тело, открывая ее для его прикосновений.
Ее окутал мускусный запах мужского тела и влажной одежды. Она хотела закрыть глаза, когда он наклонил голову к золоту у нее между ног, но контраст цвета их кожи вновь поразил ее. Его кожа была цвета бренди. Но когда он прикоснулся к Ли языком, когда провел им по поверхности средоточия ее желания, она забыла обо всех контрастах и вскрикнула:
– Нет, прошу тебя!.. – Она запустила пальцы в его волосы и попыталась отвести его голову. – Ты обещал!
Он поймал ее за запястья, крепко сжал их. Пронзительно голубые глаза обжигали.
– Я ничего тебе не обещал…
– Обещал!
– Ничего не обещал. – Голос его сделался резким. – Но я дам все, что тебе нужно, Ли, все, что тебе нужно, и больше. А ты в ответ дашь мне одну вещь… всего одну.
Внезапно она поняла, и ее охватил ужас.
– Нет, – прошептала она. – Нет!
Его руки сжимали ее как стальными наручниками. Он так крепко держал ее за запястья, что она не могла даже двинуть руками, а когда она попыталась свести ноги, он раздвинул их плечами. Не обращая внимания на ее лихорадочные мольбы, он снова углубился в ее тайны, и она закричала от примитивного, первобытного наслаждения. Это действительно было безумие. Пытка! Он навязывал ей наслаждение. Если такова была его месть – довести обезумевшего врача до сумасшедшего дома, – она ему удавалась! Его язык ласкал и гладил, как не смогли бы никакие пальцы. Ли только что не воспаряла в небеса. Ее тело напрягалось под нежными прикосновениями его губ, под сладкими, тягучими поцелуями. Обрушившаяся на нее мягкая, чувственная боль заставляла каменеть мышцы бедер и лишала сил. Она чувствовала, как внутри ее поднимается новый дикий крик, чувствовала, как нарастает волна наслаждения, но она так и не вырвалась наружу. Ли, дрожа всем телом, резко дернулась вперед, движимая смиренной покорностью, подчиняясь его власти над ней – желая дать ему то, что он хочет.
– Все, что угодно! – прорыдала она. – Я дам тебе все, что угодно…
Он так глубоко проник в нее языком, что она только взметнулась над столом в немом изумлении. Резкий укус заставил ее задохнуться. Он снова заклеймил ее. Даже там…
Через несколько секунд он довел ее до оргазма, взрыв которого был настолько прекрасен, что она отключилась от этого мира. Сладкая, гордая Ли Раппапорт, которая уже не сознавала, кто она и где находится, разлетелась на куски и снова соединилась в одно целое, как по волшебству. Где то высоко небесный фокусник взмахивал рукой и щедро раскланивался перед космосом. Она не представляла, что существует такой накал чувств. В ее жизни такого никогда не было. Никогда. Только одно было не так, только одного не хватало. Его.
Ее тело снова задрожало, его снова свело судорогой желания.
– Ник…
Она потянулась к нему, он приподнял ее, и они соединились. Внезапно он оказался в ее объятиях, в ней, двигаясь внутри ее, проникая так глубоко и даря ей такое наслаждением, что она снова подошла к границе экстаза. Она обнимала его, и он был здесь – часть ее тела, голос ее разума, резкий крик ее сердца. Он был здесь, обнимал ее, любил ее, благоговейно шептал ее имя, вызывая у нее слезы. Он дал ей все, что обещал, все и больше. Он воплотил ее фантазии в реальность, а все, чего он хотел взамен, все, чего он хотел в своей жизни… была она.
Ли задрожала в его руках.

А афтор, афтор то кто...
___________________________________

Доброе утро!Забыла написать автора.Сюзанна Форстер"Приходи в полночь".

Девочки ну вы даете, так по веселили что слов нет, особенно про палец.Мне не разу ничего подобного не попадалось, надеюсь скоро на толкнусь.
_________________

олОЛО Пулеметы прямо

Annabell,ты правильно заметила!
И выстрелили...

УХВАХАААААААААхаааааааааааУУУУУУУеееееее!!!!!!! Отпааааадд.....Ухохоооо....Фух, не могу
_________________

Ахах, Tasmin, даешь еще больше сцен

К сожалению, я не выписала себе автора и название этого романа.

В его начале говорится, что главную героиню изнасиловали.

"... Макс бродил по теплице. Хруст гравия под его ботинками и непрекращающееся жужжание вентиляторов были единственными звуками, которые он мог слышать, хотя он не переставал прислушиваться, не раздадутся ли звуки, которые скажут ему, что Кейтлин вернулась. Ее не было уже больше часа.
Он продолжал мысленно прокручивать одно и то же. Кейтлин не нравилось, когда к ней прикасаются. Кейтлин пугалась, когда кто-то подходил к ней сзади. Кейтлин не подвергалась рукоприкладству мужа. Кейтлин боится. И тем не менее она была такая отважная и независимая, что он мог придумать только одно, что могло бы оставить после себя такую душевную рану.
Желудок Макса сжался до тошноты, и он так крепко стиснул кулаки, что ногти впились в ладони. Ее изнасиловали. Может, он ошибается, но как он ни пытался, он не смог придумать больше ничего, что объясняло бы все факты. Горький гнев поднялся в Максе при мысли о том, что кто-то осмелился причинить ей боль. Он только мог надеяться, что насильника поймали и что он ещё отсиживает свой долгий, долгий срок. Для подонка так будет безопаснее, подумал он мрачно: да поможет ему Господь, если он когда-нибудь попадется мне в руки. ... "

И в дальнейшем главный герой приложил все усилия для того, чтобы излечить её, победить её страх.
Вот как описана их первая близость:


" ... - Ну-ка, посмотрим,- размышлял вслух Макс, погружая пальцы одной руки в ее растрепанные кудри,- мне надо найти способ убедить тебя в том, что мой интерес к тебе является сугубо личным и не имеет никакого отношения к жалости или сочувствию.- Он поднял другую руку и обхватил ладонью ее щеку.- Интересно, как это можно сделать? - сказал он, опуская взгляд к ее губам.
- Макс.
Она хотела сказать ему, что ей это сейчас совсем не нужно. Слишком мало времени прошло с того момента, как ей пришлось вновь пережить прошлое. Она должна сказать ему. Она скажет. Позже.
Он наклонил голову, и его губы скользнули по ее губам, как атлас по атласу. Он умолял, он дразнил, он заставлял, и она не могла ему не ответить - как не могла не дышать. Это было правильно. Это было хорошо. Это было чудесно.
Его язык двигался по ее губам, прося, но не требуя, чтобы его впустили. И она его впустила, приоткрыв губы в ответ на его нежные убеждения. Ее пальцы запутались в его густых волосах, притягивая его к себе поближе.
Макс наслаждался тем, как она отвечает ему. Его поцелуй стал настойчивее, его пальцы скользнули у нее по спине, потом устремились к груди.
Ее пышные груди легли ему на ладони, и он блаженствовал, ощущая их нежную, податливую плоть. Ему хотелось большего, гораздо большего, но Кейтлин издала несвязный стон, напомнивший ему, что она уже сделала огромный шаг. Он не должен сейчас же просить у нее следующего.
Проявив железное самообладание, он овладел своим бушующим желанием. Его руки скользнули ей на талию, и он отстранился немного, так что ей видна была страсть, ещё пылавшая в его взгляде.
- Это, чтобы ты знала,- сказал он охрипшим от страсти голосом.- Я хочу тебя сильнее, чем все на свете. Не сомневайся в этом. Но следующий шаг ты сделаешь сама, моя милая Кейт.
Кейтлин все вглядывалась в его глаза, в его прекрасные глаза. Она ощущала его взгляд так явственно, словно он физически прикасался к ней. Ее разум подсказывал ей, что надо отодвинуться, но ее тело стремилось вернуться в его объятия.
Ее груди казались тяжелыми и налившимися, и она была уверена, что только прикосновение его рук умерит их боль. Ее губы казались обездоленными, и только прикосновение его губ утолит этот голод.
- Макс,- сказала она. Всего одно слово, но в нем слышалось глубокое томление.
Глуховатые тона ее голоса скользнули по его разгоряченному телу подобием бархата, и по всем нервам пробежали живые искры. Максу пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не дать им потянуться к ней. Выбор должна сделать она. Он ощущал ее неуверенность, и заставил себя стоять неподвижно, несмотря на то, что он был уверен, что все его тело излучает силу его отчаянного желания.
ПРИДИ КО МНЕ, МИЛАЯ МОЯ КЕЙТ, мысленно повторял он снова и снова, как будто эти мысленные призывы могли как-то заставить это случиться. Его сердце отчаянно застучало, когда она склонилась ближе к нему, потом сделала тот единственный шаг, который отделял их друг от друга.
- Макс?
На ее лице он прочел странную и трогательную смесь томления и страха. Вместо того, чтобы прижать ее к себе, как ему хотелось бы сделать, он взял ее за руки и нежно обхватил ее пальцы.
- Кейти,- нежно проговорил он.
- Я боюсь,- призналась она так тихо, что Макс с трудом разобрал ее слова.
Наступила тишина, размытая, чувственная тишина.
- Любить меня? - наконец спросил он.
Кейтлин кивнула.
- Да. И не любить тебя - тоже.
Его глаза впились в ее лицо, дыхание участилось.
- А чего ты больше боишься, милая Кейт?
Ее щеки чудесно запылали, но глаза она не отводила.
- Не любить тебя.- Она склонила голову, положила ее ему на грудь.- Пожалуйста, помоги мне, Макс.
Благоговея перед даром, который она ему приносила, он поднял обе руки, обхватив ладонями ее лицо.
- Кейтлин, я никогда не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль. Я обещаю.
Он отчаянно искал каких-то особых слов, которые могли бы ее успокоить. И, наконец, с интуицией, рожденной любовью и желанием, он их нашел. Их близость должна быть полной противоположностью тому, что случилось с ней в первый раз.
- Тебе стоит только сказать мне, чтобы я перестал, и я перестану, Кейтлин. Я обещаю. Поверь мне.
Она кивнула, ожидая, что он поцелует ее. Но он не поцеловал. Он просто стоял и смотрел на нее со странным выражением лица - чуть насмешливым, нежным, напряженным и терпеливым. У Кейтлин сжалось сердце. Он ждет, чтобы она сделала первый шаг. Но она не была уверена, что сможет.
Кейтлин старалась уговорить себя и все никак не могла протянуть к нему руки. Наконец, Макс мягко взял ее правую руку. Он поднес ее к губам, поцеловал тыльную сторону ладони, потом поднес к узлу своего галстука.
Дрожащая улыбка осветила ее лицо, когда она медленно распустила его галстук. Стягивая его, она была вознаграждена резким вздохом Макса. Но он продолжал стоять неподвижно.
Лоб ее задумчиво наморщился. Так вот как это будет, да? Ее пальцы играли с верхней пуговицей его рубашки, наконец, расстегнули ее. Макс напряженно выпрямил спину. Она расстегнула вторую и третью пуговицу. Макс сжал опущенные руки в кулаки. После четвертой пуговицы ее пальцы скользнули под рубашку и запутались в шелковистых золотисто-коричневых завитках. На лбу у Макса выступили капельки пота, и его пальцы поймали ее руки.
- Ты знаешь, что ты делаешь? - хрипло спросил он.
- По-моему, я тебя соблазняю. Я все делаю правильно?
- Ты соблазняешь меня даже тем, как ты просто дышишь. Но - да, ты могла бы давать людям уроки.
- Правда?
- Правда,- почти простонал он.- Ах, Кейти, поцелуй меня. Мне так нужно, чтобы ты меня поцеловала.
Медленно ее пальцы пригнули ему голову. Их губы встретились: ее были нерешительны и искали, его - уверенны и нежны. Ее губы раскрылись, но он не просунул внутрь язык, а просто ждал. Его рот был теплым и голодным - но пассивным.
Кейтлин почувствовала резкий укол нетерпения и подумала, что ей давно уже ничего не хотелось настолько сильно. Если вообще когда-то хотелось. И теперь ей надо действовать самой, если она хочет это получить.
Ее пронизало пьянящее волнение. Она чувствовала себя радостно-взволнованной. Она чувствовала себя сильной. Сильной? Она остановила свои мысли, внезапно поняв, что делает Макс. Он позволил ей действовать самой. Ее захлестнула волна нежности, подарившая ей решимость, которой ей прежде так не хватало.
Она приподнялась на цыпочки, чтобы ее тело теснее прижалось к нему. Кончик ее языка дразнил уголки его рта, а потом начал совершать короткие набеги внутрь, приглашая его к тому же.
У Макса перехватило дыхание, и руки его медленно скользнули по ее спине, потом ещё выше и зарылись в шелковистые кудри, кудри, которые всегда казались чуть взлохмаченными, как после сна.
Его губы охватили ее с настойчивостью, которую он твёрдо сдерживал. Он намеревался сдерживать себя, даже если это его убьёт. А его страстное желание таким огнем горело в его крови, что казалось вполне вероятным, что так и может случиться.
Кейтлин почувствовала, как его руки играют с краем ее свитера: пальцы его нырнули под него и легко пробежали по ее талии. Но этого дразнящего движения было мало. Оно не утоляло томления, сосущего ее. Чуть отстранившись, она поймала его пальцы и медленно повела их вверх, поднимая с ними и край свитера.
Он продолжал тянуть свитер вверх, и, сняв его ей через голову, отбросил в сторону. Кружево ее лифчика было чувственной преградой его отважным пальцам, которые нашли и ласкали ее лилейную грудь. Полувскрик, полустон удовольствия сказал ему, что ей нужно большего, и нежные пальцы скользнули ей за спину, расстегивая лифчик.
На этот раз ее вскрик был удивленным, и Макс почувствовал, как ее пальцы впились ему в плечи. Он прекратил исследовать новую территорию и осыпал ласками ее лицо. Его пальцы скользили по ее щекам и губам, потом за ними последовали его губы.
Только когда ее пальцы ослабели, и она снова стала теснее прижиматься к нему, он разрешил своим рукам прикоснуться к ее мягкой груди. Розовые соски мгновенно напряглись, приглашая его попробовать их.
- Так прекрасна,- пробормотал Макс в ее кожу.- Ты так прекрасна.
Он взял в рот сначала один набрякший сосок, потом другой, умывая каждый языком.
- Макс! - простонала Кейтлин, чувствуя, что колени ее начинают подгибаться от сладкой слабости.
- Тебе хочется больше? - Голос Макса окутал ее шепотом, обещающим несказанные удовольствия.
- Да, о, да!
Макс протянул руку, и лицо его осветилось улыбкой нежного желания.
- Тогда возьми меня за руку, нежная Кейт, и веди меня к постели.
Кейтлин отвела его наверх и там остановилась.
- Где твоя комната?
Макс без слов указал ей, и Кейтлин провела его туда, остановившись у кровати. Сердце ее колотилось от предчувствий, когда она провела рукой по его груди и золотисто-коричневые завитки защекотали ей пальцы. Она сдвинула рубашку с его плеч, довольная низким стоном, сорвавшимся с его губ.
Напрягая мускулы под ее пальцами, Макс стоял неподвижно, позволяя ей диктовать, что будет дальше. Руки Кейтлин, уже более уверенные, чем несколько минут тому назад, занялись пряжкой его брючного ремня. Расстегивая его, она почувствовала, как по всему его телу пробежала дрожь - точно такая же, как и по ней.
- Трогай меня, Макс,- выдохнула она.
Его глаза вгляделись в нее так пристально, что буквально обожгли ее. Он расстегнул ее юбку. Он сдвинул ее, нижнюю юбку и колготы вниз одним сильным движением, оставив ее в одних только трусиках. Почувствовав на коже холодный воздух, она тревожно шевельнулась и опустила глаза, но Макс протянул руку и приподнял ее подбородок.
- Смотри на меня, Кейт. Не переставай смотреть на меня.
Она прошептала:
- Я... я чувствую себя такой ранимой.
- Я знаю, милая Кейт. Я знаю.- Он быстро снял свои брюки и плавки и стоял перед ней, удерживая ее взгляд своими глазами.- Видишь? Я так же раним, как и ты. Ещё сильнее, потому что ты можешь скрывать свои чувства. Я не могу.
Он притянул ее руки к своей груди.
- Трогай меня, Кейти,- мягко попросил он.- Трогай и смотри, что твоё прикосновение делает со мною.
Она расправила пальцы у него на груди - медленно, неуверенно. Когда его мускулы дрогнули под ее пальцами, и Кейтлин ощутила ускорившееся биение его сердца, ласки ее стали более уверенными.
- Господь милосердный! - простонал Макс, и Кейтлин почувствовала, что по нему пробежала дрожь.- Разреши мне любить тебя, нежная Кейт. Ты нужна мне больше, чем дыхание.
И Кейтлин очень мягко толкнула его, пока он не сел на край кровати. Она села рядом с ним и пропустила свои пальцы сквозь его шелковую коричневую шевелюру. Наклонив к себе его голову, она сразу же раскрыла ему свои губы. Ее ласки стали более настойчивыми, более рискованными.
И только когда ее пальцы легко скользнули по его возбужденному естеству, Макс взял инициативу в свои руки. Его язык погрузился в недра ее рта, и он стал наклонять ее назад, пока она не легла на постель. Тогда его руки объявили о его власти над ее телом. Но всякий раз, когда ресницы Кейтлин, трепеща, опускались, Макс заставлял ее открывать глаза и смотреть на него.
Когда его рот платил нежную дань ее грудям, Макс видел, как ее карие глаза становятся тёплыми и туманятся. Когда его ищущие пальцы сняли ее трусики и открыли женственные тайны между ее ног, он увидел, как ее глаза широко открылись от блаженства его прикосновений. А когда его пальцы и губы подвели ее к самому краю удовлетворения, он наблюдал, как взгляд ее потеплел и стал почти черным.
Он отодвинулся от нее, потянувшись за чем-то на ночном столике, и Кейтлин разочарованно пробормотала протест из-за того, что тела их разлучились. Он притянул ее обратно в свои объятия, и она шевельнулась, стараясь прижаться ещё теснее.
Но когда он начал проскальзывать в нее, Кейтлин крепко зажмурилась и напряглась.
- Кейтлин,- хрипло сказал Макс,- открой глаза и посмотри на меня, любимая. Это же только я, и я никогда не причиню тебе боли. Ты это знаешь. Я никогда не причиню тебе боли. Я только хочу любить тебя, Кейти. Впусти меня, любимая. Впусти меня.
Постепенно напряженность оставила ее, и она начала расслабляться. Только тогда Макс полностью вошел в нее. Резко и тяжело дыша, он мгновение лежал абсолютно неподвижно, стараясь собрать воедино остатки самообладания и дать ей время привыкнуть к себе. Ему казалось, что ему доверено священное задание: стереть все ее неприятные воспоминания и заменить их воспоминаниями о нежности, любви и страсти. Когда ее тело шевельнулось под ним, он начал двигаться, шепча нежные слова и уверения.
Он поцеловал ее. Это был медленный, глубокий поцелуй, укравший ее дыхание - и потом возвративший его. Его пальцы прикасались к ней и ласкали ее всюду, куда только могли дотянуться, словно никак не могли ею насытиться. Тепло, наполнявшее ее тело, с каждым его движением внутри нее становилось все жарче, и ей казалось, что ещё немного - и она вспыхнет пламенем.
- Макс? - она вцепилась в его плечи.
- Да, любимая. Бросайся. Я тебя поймаю.
Когда несколько мгновений спустя она, наконец, нашла вершину, то слезы потекли по ее щекам от этого невыразимо прекрасного чувства, и она повторяла и повторяла его имя.
Тут Макс, наконец, ослабил свой стальной контроль и нырнул в наслаждение. Он выгнул спину и выкрикнул ее имя, а потом упал на нее, зарывшись лицом в ее шею.
Пораженный силой своих ощущений, он лежал неподвижно, ловя дыхание и наслаждаясь тем, как близки их тела. Он внезапно понял, что чувствует себя завершенным, нормальным только тогда, когда они вместе, словно каждый из них - только половинка единого целого.
Не отпуская ее, он перекатился на бок и приподнялся на локте. Ему надо было заглянуть ей в лицо - но он боялся того, что может там увидеть. Когда он увидел на ее щеках серебристые брызги слез, сердце его сжалось. Но глаза ее были мягкими и теплыми и удовлетворенно-туманными.
- Спасибо, что ты сделал это прекрасным,- мягко сказала она.
Макс прижался к ее губам.
- Мы сделали это прекрасным, любимая, а не я. И я хочу, чтобы ты знала - я никогда прежде не испытывал такого.
- И я тоже.- Когда лицо его расплылось в улыбке, она сказала: - Улыбка героя-победителя, если я не ошибаюсь.
- Правда? - Он чуть-чуть прикусил ее шею сбоку, ощутив солоноватый вкус кожи.
- Угу.- Она слегка повернула голову, чтобы ему было удобнее.- Определенно.
- Я всегда считал, что я героическая личность.
Рука его легла на ее мягкую грудь, и улыбка стала менее победительной, но более собственнической.
Кейтлин с трудом спросила:
- Который сражается с драконами и всё такое прочее?
Улыбка погасла, взгляд стал пристальным.
- Я сражусь со всеми драконами - столько, сколько надо будет, Кейти, потому что я только что убедился в том, что принцесса из замка стоит всех битв.
Наклонив голову, он провел языком вокруг одного розового соска.
- А, так... ах!.. это тебе дракон понадобился?
Она почувствовала, как его губы изогнулись в новой улыбке.
- Кажется. Ш-ш, тихо, посмотрим, смогу ли я поймать негодника.- Он сделал ещё несколько кругов языком, потом легонько куснул ее.- Вот, похоже, я его поймал.
Он ухмыльнулся.
- Не уверена. По-моему, он удирает.
В ее глазах горел смех.
Макс был очарован этой новой озорной Кейтлин. Он надеялся познакомиться с ней поближе. Очень близко.
- Ну так мне придется его остановить, правильно? - С этими словами он поймал губами один плотный бутон и мягко начал сосать.
Ее дыхание вырвалось громким вздохом.
- Да. Кажется, на этот раз ты его определенно поймал.
- Пока нет. Я не успокоюсь, пока не возьму замок штурмом.
Его пальцы скользнули вниз и обхватили гладкую попку, а губы продолжали прикусывать сосок.
- Макс? - выдохнула она.
- Да, любимая.
- Осторожней, а то как бы дракон не устроил внезапного нападения на тебя.
- Внезапного нападения?
- Да. Вот такого.- С неожиданной силой и ловкостью она опрокинула его на спину.- Видишь ли, иногда драконы сопротивляются.
Она скользнула языком по его напряженному соску. Его тело ответно напряглось, а выражение лица Кейтлин заставило широко открыть глаза. Оно было таким непревзойденно, безгранично женственным, что у него захватило дыхание.
Кейтлин чувствовала, что живет - такого она не испытывала уже семь лет. Она чувствовала себя молодой, сильной и женственной, и эти чувства наполняли ее ликованием. Она не знала, сможет ли найти слова, чтобы объяснить Максу, что она чувствует, но она сделает все, что в ее силах, чтобы показать ему это. Она наклонила голову к нему, блестя глазами.
Пока ее губы настойчиво соблазняли его, ее пальцы открывали ей крепкое, поджарое тело Макса. Оно было идеальным дополнением ее собственному более мягкому телу, и она испытывала наслаждение, проводя руками по напряженным канатам мышц на его плечах и груди. Ее пальцы запутывались в шелковистых золотисто-коричневых завитках, покрывавших его грудь, потом провели по обоим плоским коричневым соскам.
Когда Макс застонал, ей показалось, что этот звук разносится по ее телу. Она сдвинула ищущую руку ниже, и Макс задрожал. Ее пронизало чувство чистой гордости из-за того, что она может это сделать, что в ее власти довести его до такого же лихорадочного пыла, какой только что владел ею под его прикосновением.
- Кейтлин,- сказал он снова.
- Скажи мне, чего ты хочешь, Максимиллиан.- Ее голос звучал как глубокое мурлыканье.
- Люби меня, хорошая моя.
- Буду. Скажи мне, что делать.
Полуослепнув от желания, Макс поспешно надел новый презерватив, потом приподнял ее над собой, и снова застонал, когда она вобрала его в себя. Он был покорен ее улыбкой - улыбкой распутницы и ангела. Он готов отдать жизнь, лишь бы эта улыбка не покидала ее лица, успел подумать Макс, прежде чем туман наслаждения не затмил все, кроме настойчивой необходимости найти тот экстаз, который может дать ему только она. ... "
_________________

Arven очень миленько !Здорово.
В романе Кетрин Коултер есть очень жестокая сцена насилия.Я когда читала...волосы дыбом становились везде. Мне кажется ,что в романах порой это лишнее,или может быть автор хочет показать,что и такое с красавицами и благородными леди бывает!

Девочки я Вас подержу. Люблю описание красивых любовных сцен, таких чтоб аж дрожь по телу. Очень сильное впечатление произвела книга "Поющие в терновнике" там прекрасные любовные сцены. Читала её лет 20 назад, а потом много раз перечитывала. Хорошо пишет Ховард, Филлипс есть и у Макнот неплохие сцены. Мне кажется любовная сцены не только под черкнет, красоту и интерес романа, но также учит наших женщин в жизни не бояться страсти. Читая в свое время ( с 13 лет читаю романы) такие романы как "Катрин" "Анжелика" ""Любовник Леди Чаттерлей", я научилась не бояться секса, не относиться к физическому контакту как к чему-то грязному, и любить свое тело и любить тело мужчины.