Тери Браун "Порожденная иллюзией"

gloomy glory:

Угу, подозрительно вовремя он оказывается во всяких подозрительных местах

Да, а уродами оказываются как раз всякие красавцы

Вообще на страшное время выпало их детство. А Анна еще эту войну в видениях своих видела...

Ну он же признался почти, что искал именно ее... И не думаю, что это что-то типа "Ах, ты так прекрасна, я искал тебя всю жизнь!")))
Но спросил зря, это да... весь момент испортил

...

Suoni:

Анна, девочка еще, шестнадцать лет, а какая уже насыщенная жизнь -бродячий цирк, спиритические сеансы, шпагоглотатель и метатель ножей, из пушки ею стреляли. Жуть!
И опять Коул Арчер! Наваждение какое-то.

Может Коул что-то знает об ее отце , может отец Анны вовсе не Гудини?

Спасибо за продолжение!

...

Irish:

Крис, Катя, Лиля, спасибо за продолжение!

А я сомневаюсь. Анна быстро шла, потом бежала так долго, что собиралась уже рухнуть в изнеможении, и все это навстречу Коулу. Не мог же он двигаться за ней рядом с тем человеком, чью злобу она читала? Тогда пришлось бы обогнать её и подойти сзади, когда Анна повернулась навстречу опасности.
Все-таки их встреча больше похожа на случайную. Но вызывает подозрение, что у него вообще какие-то дела в таком районе.

А я подумала, что он именно такой смысл в свои слова и вложил. "Ах, ты обладаешь настоящими силами, я искал тебя всю жизнь". Что-то в таком духе.

...

Sakura-Kawaii:

Девочки, спасибо за продолжение

Наконец-то, мы что-то узнали о Коуле. Интересно зачем он искал Анну? Может быть он как и его отец работает на правительство? Столько вопросов...
А Анна молодец, решительная)))

...

gloomy glory:

А стал бы он так тянуть и скрывать свои знания?

О как... А может, он экстрасенс и знал, где и когда Анну следует поджидать? Мы ж сошлись на том, что мальчик не так прост))

Вражеский шпиЁн?
А зачем правительству (судя по всему, британскому) нужна Анна? И как они вообще о ней узнали - о тихой маленькой девочке, которая большую часть своей жизни путешествовала с цирком?
Не знаю, не знаю...
И ответ уж точно не в следующей главе

Девочки, спасибо за отзывы Нас мало, но мы в тельняшках

...

Karmenn:

Может, у мальчика тоже способности экстрасенса, и он ищет себе подобных? И пока ему попадались одни шарлатаны. Тогда фраза "чтобы найти тебя" приобретает смысл не только в романтическом плане.

...

Irish:

Упс! Такие же видения, как у Анны? Только он видит больше и смог точно определить время и место, где Анне будет грозить опасность? ЗдОрово, мне нравится.

...

gloomy glory:

Ну, учитывая теорию Анны о том, что Коул усиливает ее способности, да еще и прочитать его невозможно... Все может быть))

Я когда читала, вообще романтики в этом не увидела Думаю такая: "Ага! Вот ты и попался, голубчик! Разыскиваешь талантливых девиц ради каких-то своих тайных целей!"

Эх, запутываю я вас... А что тогда мешало появиться раньше и не допускать того ужаса, который пережила Анна?)))

...

Irish:

Ну так видения ведь, ошибся маленько, на несколько минут. Анна вот вообще не может определиться с опасностью, которая грозит маме.
Кроме того, Анна бы вообще не испугалась и о каком тогда предупреждающем об опасности видении может идти речь?

И всё-таки, я лучше о романтической составляющей подумаю-помечтаю. Наример, Коул со своими способностями достаточно одинок. В какой-то момент почувствовал, что ему надо попутешествовать. Он и поехал в Америку, сам не зная зачем, просто так. Занимался какими-то делами, конечно, но в принципе можно было это делать и в Европе. А тут Анна, не шарлатанка, девушка со способностями. И вдруг вопрос, ответить на который раньше он даже не пытался

Так что до следующей главы я побуду при таком мнении, а там будет видно.

...

gloomy glory:

 » Глава 11

Перевод - gloomy glory
Редактирование - KattyK, Королева

Я выдергиваю ладонь из хватки Коула, тело напрягается, в голове звенит тревожный звонок. И что я должна сказать? Ответ разоблачит и меня, и маму. И тут меня озаряет:
- Именно поэтому ты не спорил, когда я сказала, что все еще чувствую преследователя?

Молчание я принимаю за согласие, и мое сердце пропускает удар. Как много Коулу известно? И самое главное, откуда?

Горло перехватывает. Повисает долгая пауза. Мне так о многом хочется спросить, но боюсь, что любой вопрос откроет обо мне больше, чем я узнаю взамен.
И в тот момент, когда я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, рядом с нами останавливается автомобиль Жака, и оттуда выходит мама. Она переоделась, значит, заходила домой, пока меня не было.

- Где ты была? Мы ищем тебя весь вечер.
- Вышла погулять и заблудилась. – Нет нужды упоминать о Гудини, хотя его книга, спрятанная в сумке, оттягивает плечо тяжким грузом, словно одна из громадных цепей, что великий иллюзионист использует в своих номерах.

Мама поджимает идеально накрашенные губы.
- В самом деле, дорогуша, как можно быть такой легкомысленной? – И тут же вскидывает брови, заметив, что я не одна: – Мистер Арчер?

В ее голосе слышится любопытство, и Коул быстро отвечает:
- Я встретил Анну, когда она заблудилась, и проводил домой.

Я бросаю на него благодарный взгляд, радуясь, что сосед не упомянул, как я в ужасе неслась через трущобы, когда он меня нашел.

- Как удачно для Анны, – бормочет мама.
Коул изысканно склоняет голову:
- Рад был помочь.

Формальность, которая исчезла во время нашей прогулки, вновь возвращается. Интересно, ему неловко из-за мамы?

Я стараюсь посмотреть на нее глазами постороннего человека. Сегодня на мадам Ван Хаусен наряд из ламе и черная атласная накидка, расшитая хрустальными бусинами. На руках множество украшений, а на лице особенно яркий макияж. Она выглядит богато и устрашающе.

А может, Коулу неуютно просто потому, что он знает: мама – мошенница и обманщица.

Открывается задняя дверца автомобиля, и выходит Оуэн. Я чувствую, как Коул рядом со мной напрягается. Племянник Жака выглядит изысканным франтом в этих модных брюках с манжетами и тесной жилетке. Из утонченного щегольского образа выбивается лишь широкая улыбка, которая освещает лицо Оуэна, как только он видит меня. В сравнении с ним, сердито глядящий исподлобья Коул в простом черном костюме смотрится угрюмым гробовщиков. Я прячу улыбку.

- Карета подана, миледи! – Оуэн окидывает рукой темно-красный «Пэккард» Жака. – Куда путь держите?

Я скрещиваю руки на груди и, чувствуя неодобрение Коула, стараюсь не улыбаться выходке Оуэна.

- Зависит от того, куда мы направляемся.
- На луну, дорогая, на луну! – Он подмигивает, и я громко смеюсь.
- О, оставьте ваши глупости! – восклицает мама. – Мы идем поужинать в «Колонию».

Она отправляет меня наверх переодеться, но я задерживаюсь. Смотрю на Коула, который по-прежнему сверлит Оуэна хмурым взглядом.

- До свидания, Коул, и спасибо... что проводил.
Он резко кивает на прощанье.

Я открываю дверь и напоследок слышу, как Оуэн представляется:
- Привет, старина. Я Оуэн.

Поднимаясь по лестнице вслед за мамой, фыркаю, представив, как Коул отнесется к обращению «старина».

- Взгляни, что я купила для тебя сегодня! – говорит мама, как только мы подходим к моей спальне.

Я собираюсь отчитать ее за лишнюю трату денег, но тут вижу персиковое вечернее платье из жоржета, расшитое серебряным бисером и сверкающими стразами. Оно просто прекрасно. Не говоря ни слова, я позволяю маме помочь мне переодеться и подхожу к зеркалу, не в силах поверить в подобное преображение. Тонкая дымчатая ткань ненавязчиво льнет к моему телу и изящными складками ниспадает чуть ниже колен. Насыщенный яркий цвет подчеркивает темные волосы и придает коже приятный теплый оттенок. Впервые я чувствую себя почти столь же красивой, как мама. Я поворачиваюсь к ней с сияющими глазами.

- Оно восхитительное. Спасибо огромное!

Мама подходит к туалетному столику.
- Только ничего не пролей на него в ресторане. А теперь нужно поторопиться – мы достаточно заставили мальчиков ждать.

Она помогает мне с макияжем: подводка и тушь делают глаза глубже, а помада придает губам красивую изогнутую форму. Как только мама решает, что я готова, мы в рекордно короткое время спускаемся вниз к машине.

Я усаживаюсь рядом с Оуэном, наслаждаясь восхищением в его глазах. Он так красив с этими шелковистыми белокурыми волосами и ямочками на щеках, и мне не верится, что я еду в город с ним. Радостное предвкушение лишь немного омрачено присутствием мамы и импресарио на передних сидениях.

Несмотря на легкомыслие Оуэна, я понимаю, что он гораздо искушенней меня. Мужская версия модных вертушек, которых я видела на некоторых из наших представлений. Смотрю вниз на свое платье и бижутерию, которую мама нацепила мне на запястье, и чувствую трепет при мысли, что теперь тоже могу быть ошибочно принята за такую модницу.

- Ты выглядишь сногсшибательно, – говорит Оуэн, пододвигаясь ближе.
- Спасибо.

Я улыбаюсь, уставившись на свои руки. И не зная, что бы такого еще сказать, прислушиваюсь к оживленной беседе мамы и Жака о людях, которых даже не знаю. Мама быстро превращается в жительницу Нью-Йорка, и это позволяет надеяться, что мы останемся здесь, вопреки охоте на ведьм, устроенной Гарри Гудини.

- Пенни за твои мысли, – говорит Оуэн, наклоняясь ко мне.
От его близости сердце стучит быстрее. От него пахнет помадой для волос, джином и чем-то сладким, чему я никак не могу подобрать название.

- Всего лишь пенни?
- Все зависит от мыслей, разве нет? – нежно шепчет Оуэн, и у меня перехватывает дыхание.

Внезапно автомобиль влетает в крутой поворот, и Оуэн оказывается на моих коленях, а его шляпа – на полу.
Я кричу и вскидываю руки. Оуэн быстро усаживается обратно с уязвленным выражением на лице.

- Мне правда пора прекращать выставлять себя дураком перед тобой, – говорит он, нахлобучивая шляпу на затылок. – Это плохо сказывается на моем эго.
Я смеюсь, завидуя непоколебимой самоуверенности Оуэна. Он идет по жизни с такой непринужденностью... Хотела бы я быть похожей на него.

- Бьюсь об заклад, у тебя много интересных мыслей, – возвращается он к нашему разговору.
- Вообще-то, я думаю о том, как было бы здорово остаться в Нью-Йорке навсегда.

- Уверена, что не хочешь увидеть Европу? Ты талантливый иллюзионист и могла бы отправиться в мировое турне. Я люблю Нью-Йорк, но убил бы за возможность путешествовать из города в город, выступая на сцене.

- В самом деле? Я думала, ты работаешь в банке.
- Так и есть. Но я также немного балуюсь фокусами. – В неудачной попытке казаться скромнее, Оуэн опускает взгляд на свои руки.

Я приподнимаю брови:
- Не знала.

Я подозревала, что ему нравится магия, но впервые слышу, что он и сам этим занимается.
- Я начал еще в школе. Но, конечно, я не так талантлив, как ты или твой отец.
К счастью, мы как раз подъезжаем к точке назначения, и я избавлена от необходимости отвечать.

Оуэн говорит, что «Колония» – это место, куда искушенные нью-йоркцы приходят на других посмотреть и себя показать. И я понимаю, почему. Мое внимание сразу привлекают дикие полосатые стены, но удерживают его – сверкающие люстры и разодетые посетители. Похоже, метрдотель знает Жака, и нас ведут к столику ближе к центру зала. Как только мы усаживаемся, к нам подходит высокий кудрявый мужчина в черном шелковом костюме и представляется как Корнелиус Вандербильт. Он буквально поедает маму глазами, несмотря на присутствие рядом прелестной мышки-блондинки.

- Мы с женой были на вашей премьере, – говорит он. – Вы с дочерью замечательно выступили.
Мама склоняет голову и улыбается так ослепительно, что мужчины моргают.

- Огромное спасибо, мистер Вандербильт.
- Пожалуйста, зовите меня Корнелиус. Это моя жена Рэйчел.

Его жена натянуто улыбается:
- Приятно познакомиться. Дорогой, нам правда пора возвращаться к Голдам.

Она неохотно пожимает мне руку, и я чувствую летящие от Рэйчел искры ревности. И вздыхаю с облегчением, когда Корнелиус бросает на маму последний долгий взгляд и уходит прочь вместе со свой собственницей-женой.

Оуэн наклоняется ко мне:
- Вандербильты просто отвратительно богаты. Я слышал, что для своей свадьбы они заказали двухсоткилограммовый торт.

Я пытаюсь представить, на что это могло быть похоже, но безуспешно.
- Хочу увидеть духовку, способную испечь такой торт, – шепчу в ответ.

Оуэн смеется, и я расслабляюсь. Жак заказывает четыре «колониальных особых».
- Что это? – спрашиваю я, и Оуэн наклоняется ближе.
- Коктейли с джином. Они довольно вкусные, если контрабандная партия была на уровне.

Я оглядываюсь и вижу, что практически у каждого в руках по коктейлю.
- Как им подобное сходит с рук в таком высококлассном ресторане?
- Здешний бармен, Марко Хаттем, держит весь алкоголь в грузовом лифте в служебных помещениях. Если заявятся федералы, он просто отправит все это дело на верхний этаж.

Я смеюсь, представляя, как коварный бармен жмет кнопку «вверх» всякий раз, как надвигаются неприятности.
- К тому же, думаешь, федералам хватит смелости устроить облаву на ресторан, в который постоянно ходят Вандербильты, Голды и Карнеги? – Оуэн играет бровями, и я улыбаюсь.

Официант приносит напитки, и мы все делаем осторожные глотки. Коктейль крепкий, с привкусом аниса и апельсина.

- Вкусно, – говорю с удивлением.
- Так выпьем же за удачную партию! – Оуэн поднимает свой бокал, и мама, Жак и я присоединяемся к тосту.

- Никогда не могла устоят перед торжеством! – щебечет Синтия Гейлорд позади нас. – Что празднуем?
- Успех, – быстро отвечает Жак, отсалютовав маме бокалом. Та склоняет голову и улыбается, довольная таким ответом.

Гейлорды подставляют стулья и усаживаются за наш столик, и официант обновляет напитки. Блистательная хихикающая Синтия в своей стихии, когда они с моей матерью и Жаком делятся сплетнями. Мистер Гейлорд наблюдает за этим снисходительно, а мама... вы бы никогда не догадались, что она презирает собеседницу.

Парочки в модных вечерних нарядах подходят к нашему столику, чтобы познакомиться с мадам Ван Хаусен. Молва уже сделала ее настоящей сенсацией в городе. Это странно после множества городов, где мы сталкивались лишь с полицейскими да сердитыми жителями. Мама как должное принимает знаки внимания, склоняя голову и одаривая всех ослепительной улыбкой. А мы просто греемся в лучах ее славы и потихоньку поглощаем устрицы, икру и сыр с плесенью, запивая «колониальными особыми».

И все это время Оуэн продолжает нашептывать мне всякие слухи. Некоторые из них несомненно правдивы, но другие настолько невероятные, что я понимаю: Оуэн делает это, чтобы меня развлечь. И ему удается.

- Вон там Лоис Лонг, – говорит он, указывая на великолепную брюнетку в откровенном наряде. – Она ведет колонку скандалов в «Нью-Йоркере» под псевдонимом Помада. Говорят, она ночи напролет пьет, танцует и веселится со сливками общества, а к четырем утра идет в свой офис. Там пишет статью, полную сплетен о людях, с которыми всю ночь развлекалась, а потом отключается прямо за столом.

Я пытаюсь представить такую жизнь и, выпучив глаза, пялюсь на Лоис. Она окружена блистательными людьми, которые ловят каждое ее слово. Тут я замечаю разодетого джентльмена, стоящего с краю от толпы – вроде бы вместе со всеми, но отдельно.

- Кто этот человек? Не похоже, что он хорошо проводит время.
- Это Винсент Астор. Он унаследовал миллионы от отца, погибшего при крушении «Титаника».

Титаник.

Слово эхом отзывается в голове, воскрешая воспоминания о первом видении – хотя я тогда была такая маленькая, что даже не поняла, что произошло. Мы с мамой шли по позднему весеннему снегу в поисках недорогого пансиона. В Денвере удача отвернулась от нас, и мои изношенные туфельки промокли насквозь. Когда меня ослепила первая вспышка боли, я остановилась и сжала голову руками. Мама заметила не сразу и какое-то время еще продолжала идти дальше. Потом она все спрашивала и спрашивала, что не так, но я не могла ответить, ошеломленная обрушившимися на меня образами. Разбитый корабль. Люди бегут, кричат, тонут в темной ледяной воде. И помню, что почувствовала невыносимый запах жженого сахара перед тем, как потерять сознание. Это было страшно, но ничто не сравнится с ужасом, который я испытала, впервые увидев газетные заголовки, перенесшие мои видения в реальность.

- Душенька, ты в порядке?

Я вздрагиваю, когда сидящая справа Синтия прикасается к моему плечу. Через ее пальцы чувствую обеспокоенность, приправленную взбалмошным незамысловатым счастьем. И хотя эти эмоции согревают меня, сердце тоскливо сжимается. Я не помню, чтобы хоть когда-то была такой беззаботной...

- Прошу прощения. Кажется, я замечталась.
- О, хорошо. А то на мгновение ты выглядела так, будто увидела призрака. – Синтия сопровождает свою шутку подмигиванием, и я отвечаю улыбкой.

Но слово «призрак» напоминает мне, что я хотела расспросить ее о том обществе любителей духов.
- Может, расскажете мне еще что-нибудь об Обществе психических исследований?

- О, милая, это просто удивительно! По крайней мере так говорят. Сама я, конечно, еще не была ни на одной встрече, но в нашей церкви выступает с лекциями некий английский гость. Его речи такие увлекательные. И очень научные.

Я фыркаю:
- Что у вас за церковь, куда приглашают ораторов, разглагольствующих о призраках?

Она смеется.
- Очень прогрессивная и с очень древними корнями. Сведенборгианская. Ее еще называют «Новая церковь». Вы с мамой как-нибудь обязательно должны заглянуть – там будут рады медиумам.

Синтия причислила меня к медиумам. Я вижу, как мама поджимает губы и встает из-за стола:
- Думаю, нам пора.

Все поднимаются следом, и пока Жак помогает маме надеть пальто, я хватаю Синтию за руку. Нельзя упускать такую возможность. Если существуют люди, подобные мне, я очень хочу их найти.
- Я бы хотела как-нибудь посетить вашу церковь.

Синтия хлопает в ладоши:
- Чудесно! Это на тридцать пятой улице, между Лексингтон и Парк-авеню. Мы встречаемся в одиннадцать, по воскресеньям. Хотя лекции, как правило, проходят по вечерам. Я сообщу.
- Я приду, – обещаю.

Не знаю, виноваты ли «особые» напитки или насыщенный событиями день, но к тому моменту, когда мы готовы к отъезду, я в полном оцепенении. По дороге к автомобилю, наваливаюсь на руку Оуэна и с облегчением понимаю, что не чувствую его эмоций, значит можно не беспокоиться.

- Похоже, ты была рождена для такой жизни, куколка, – шепчет он.
Я сонно улыбаюсь и поудобнее устраиваюсь на сиденье.

Моя голова мотается из стороны в сторону, и Оуэн пододвигается ближе.
- Можешь положить голову мне на плечо. Обещаю, что не буду кусаться.

Предложение слишком заманчиво, чтобы отказаться, и я с усталым вздохом пристраиваюсь на его плече.

Домой мы попадаем только к часу. Все еще опьяненная успехом мама весело предлагает мужчинам выпить по последнему стаканчику на ночь. К счастью, оба отказываются. Жак отговаривается тем, что маме необходимо выспаться, та улыбается и машет рукой.

Я следую за ней наверх, с трудом переставляя ноги. Когда прохожу мимо квартиры мистера Дарби, он высовывается наружу.

- От этих ночных шатаний недолго и заболеть, мисси, помяни мое слово!
И захлопывает дверь.

Мама зевает.
- Какой странный человек...

Я в ответ сонно улыбаюсь. На самом деле сосед имел в виду: «Будь осторожна, мисси, я не хочу, чтобы ты заболела». Приятно знать, что кто-то заботится о моем благополучии. Но объяснить это маме я даже не пытаюсь.

...

Karmenn:

Сцена в духе Фицджеральда. Что-то рановато нашей героине пить коктейли.
Что же будет наутро помимо похмелья? Покажет ли Анна книгу матери?

...

Suoni:

Так и представила Анну в этом красивом платье, которое ей купила мама. Оуэн занимается фокусами - почему-то мне кажется, что он неспроста об этом сказал.
Спокойное завершение дня. Что готовит день следующий?

Спасибо за главу!

...

gloomy glory:

О времена, о нравы

Не думаю, что Анна столько уж выпила)))

Ну, Анна иллюзионистка, и вполне успешная, так что вполне логично, что Оуэн хочет с ней поговорить о магии... тем более он знает, что Анна (предположительно) дочь самого знаменитого фокусника

...

Sakura-Kawaii:

Девочки, спасибо за замечательный перевод)))
Интересная глава. Анна попала в высшее общество Нью-Йорка, ужинает в престижном ресторане, но тревоги о будущем до сих пор ее не отпускают. Мне кажется, что из них двоих с матерью, вся рассудительность досталась Анне. А ее мать просто любит внимание, поклонение и не думает ни о чем другом. Чтобы с ней было если бы не дочь...
А еще мне нравится Оуэн. Милый, смешной, с чувством юмора. Надеюсь, он таким и останется до конца книги, а не превратится в отрицательного героя.

...

Irish:

Крис, Катя, Лиля, спасибо за продолжение!

Почему предположительно? У Оуэна никаких предположений, ему сказал дядя, а Анна ситуацию не объяснила. Вот и на этот раз опять не сказала ничего.
Становится немного понятнее появление Оуэна. Он увлекается фокусами, а тут молоденькая талантливая внебрачная дочь Гудини, которая на контакт с Жаком не идет. Вот Жак и пригласил племянника. А Оуэн восхищается Анной вполне икренне.
Как-то я склоняюсь больше к такому варианту, что этим людям от наших героинь нужна только возможность побольше заработать или пробиться в мир иллюзионистов. И обоим наверное кажется, что они очень просто с Гудини познакомятся.

В первое мгновение подумала, такое непосредственное поведение и запах джина наталкивают на мысль о наркотиках. А чем ещё может быть сладкий запах, как не запахом опиума? Но потом решила, что очень уж я подозрительна, и это окажется что-нибудь совсем невинное.
И очень я удивлена поведением мамы. Честно выбрала платье и макияж, которые Анне к лицу.
Все это приглашение на ужин спонтанно, без предупреждения. А не получит ли наша героиня от мамы за то, что Жак вынудил её взять с собой дочь?

...