Не бывает бывших (ЛР с элементами криминала, а-ля 90-е)

Не-не, я почти закончила вторую часть.

Dizel, эвелина франк, siuzi

Пасибки, девочки. Простите за задержку. Исправлюсь. Чесслово исправлюсь.



Аж покраснела я.

Девчата, всем спасибо.
_________________

Нина, спасибо за продолжение. Распечатала пока то, что есть. Дала родителям-читаем всей семьёй. Не знаю, что меня держит в этой теме, кроме таланта автора, но то о чём вы пишите, как уже много раз писалось-страшно не то чтобы представить, вообще допустить к себе мысль о реальности происходящего. Сколько бы мы об этом не знали,не читали и не смотрели, всё-равно мозг блокирует эту информацию, оставляя все образы и события где-то на перифирии. Я ни в коей мере не говорю и не думаю "меня это не касается и Слава Богу", наоборот каждый раз поражаюсь жестокости и несправедливости нашего мира. Ваш роман даже сподвиг меня на штудирование Википедии на тему "Афганская война".

Интересно Вик и американка ещё пересекутся по сюжету, или этот эпизод нужен был, чтобы понять, что Виктор обычный человек, а не супергерой из американского блокбастера?
Спасибо,жду с содроганием.
_________________

Ого..., даж не знаю, что сказать.

Надеюсь, что среди родителей служивших там нет. Обычно они не слишком приветливо относятся к негативным сторонам их службы. Ну, хоть, поделитесь их реакцией. Интересно же, черт побери.



Почитайте, это интересная тема. Крайне неоднозначная.
_________________

Нин, спасибо за продолжение!
Как по ту сторону жизни заглянула.

Мальвина, Оля, спасибо большое. Мне очень приятно. Более того, знаю, что перечитываете . От этого приятно вдвойне.

Девчата, хай. Ловим окончание второй части. Я же говорила - карамель. А вы мне не верили.
Но в третьей части опять полезет Афган. Тени прошлого.
_________________

 » Все, что было моим, уместилось в руке

Хорошо Пулеметчику: напился водки и дрыхнет без задних ног. Это мне не спится и поэтому стою сейчас у окна ставропольской гостиницы и курю сигарету за сигаретой.
Я уже позвонил Гробу, он поздравил нас с выполнением задания.
- Что с Аленой?- спросил его напоследок.
- Не волнуйся, я же обещал.
Мне остается только надеяться на обещание бандита. Остается только ждать, когда я заберу Алену из больницы и мне придется посмотреть ей в глаза. Жаль, что мне выткнули глаз, а не вырвали язык. Тогда не пришлось бы ничего объяснять.
Откуда-то из глубин памяти вылезает воспоминание о Никите. Шальной и веселый был парень Ник. Медсестрицу любил. Мы ржали над ним, как кони, когда он краснел при ее появлении. Однажды на выезде рванул прямо под обстрелом за... розами. Как он только сохранился под градом пуль – этот громадный куст афганских роз?
Сержант ревел матами вслед, как пожарная машина. Ника ожидало все: от рапорта до дисбата до конца дней. Если... если он вернется.
Он вернулся, прижимая раненой рукой к груди колючий букет кроваво-красных бархатных цветов.
Мы по очереди укрывали собой нежные цветки от злого афганского ветра. Даже сержант заткнулся, глядя на яркий букет.
В части Никиту сразу отправили в медсанбат и цветы передавал я. Из медсанбата он не вернулся. У него оказалась сильная аллергия на какое-то лекарство. Вот так.
Медсестренка плакала еще долго. Розы засохли, она сложила цветы между листьев книги и увезла этот гербарий домой.

Ночь лежит в окнах темным велюром; небо подмигивает звездами. В такие ночи хорошо загадывать желания, наблюдая за хвостами падающих светил. По-детски наивно... Фыркаю про себя, но провожу здоровой рукой по темному матовому стеклу и загадываю желание. И кажется мне, что это самое желание улыбается с ближайшей звезды.
А принцессу все-таки надо отправить к тетке. Побаловался, взрывник, и хватит. Не место ей рядом со мной. Вернее, мне не место рядом с ней. Мое будущее, если мне его оставят – это Гроб с Пулеметчиком и заминированные машины.
Только ноет сердце в предчувствии разлуки. А перед глазами встает ее образ. Какая она была растерянная в больнице. Ничего не понимающая и разбитая неизвестностью.
Я даже не замечаю, что простоял у окна всю ночь. И отвлекаюсь от мыслей только тогда, когда просыпается Пулеметчик. Он громко зевает и виртуозно матерится.
- Ты че, так и не ложился?- спрашивает меня.
- Ты храпел,- отвечаю ему.
Это правда, но не спал я не из-за храпа. В казарме, бывало, и не такой шум стоял. Ничего, дрыхли, как миленькие.
- Мне в детстве нос сломали,- Вова смущается и оправдывается,- сросся неправильно, вот и даю храпака.
Завтракаем в гостиничном буфете и выдвигаемся в путь. Последний перегон, к обеду я должен увидеть Алену. Пытаюсь найти слова, которые должен сказать ей. Но на ум приходит только одно: «Извини».
- За американку переживаешь?- неожиданно спрашивает Пулеметчик.
И за нее тоже. Потому что знаю, что ничего хорошего ее не ждет.
Мы нашли этого парня – штурмовика – на очередном выезде. Он висел, распятый на деревянном кресте. Обожженный солнцем и ветром. Засыпанный пылью и засиженный мухами. Вот их-то – мух – я и запомнил больше всего. Они копошились черным роем в вывернутых наружу внутренностях. Они гудели и ползали по спекшимся на жаре кишкам.
Мы блевали все. Даже сержант, которого, казалось, не пронять ничем.
- Забей,- советует Пулеметчик.- Всех не спасешь.
Он включает радио и из динамиков льется мягкий перебор испанской гитары. А я же не спал всю ночь. Поэтому закрываю в глаза и уплываю в сон.

Пулеметчик толкает меня в плечо, заставляя открыть глаза. Мама родная! Нас встречают, как героев. Даже цветы притащили и охранник протягивает букет белых роз в открытое окошко машины. Володя берет цветы, пожимает всем руки и улыбается, как киноактер.
Меня хлопают по плечу, поздравляя с возвращением, но я отмахиваюсь от дружеских объятий и спешу в кабинет Гроба.
- Я вернулся,- говорю прямо с порога.
Он машет мне рукой, приглашая к столу:
- Садись, Вик. Мне нужно с тобой поговорить.
Задержка вызывает досаду. Как он не может понять, что мне некогда разговаривать.
- Если позволите, Глеб Александрович, я съезжу за Аленой.
- Садись, Кирсанов,- приказывает Гроб.
Он говорит долго. К концу разговора у меня разрывается голова от информации. Мне предлагают не просто место Кирилла. Мне предлагают место поверенного. Со смертью сына у Гроба не осталось никого, кому можно было бы доверять. И, насколько я понял, он даже Кириллу так не доверился полностью. И сейчас у него нет другого выхода, как только оставить рядом меня.
- Идет вторая волна передела собственности,- говорит Гроб.- Мы, старые воры в законе опоздали на первую и остались без нефтегаза. Да это бы и ничего, но воровской мир встал с ног на голову.
Я не слишком силен в этих законах, но все-таки кое-что понимаю. Все прошлые авторитеты утратили свое влияние. В воры в законе нынче коронуют за взятки, а не за понятия. Новоиспеченные бандиты рвутся во власть любыми путями. У старых, матерых уголовников возникли большие проблемы.
- Я выяснил, откуда дует ветер в мою сторону,- откровенничает Гроб дальше.- Новый авторитет пытается прибрать к рукам мой город. Здесь находятся несколько производственных предприятий, к управлению которых я почти подобрался. Соседский «царек» пытается выдавить меня с этого рынка. У него ни чести, ни совести. Ни морали, ни понятий. Помоги мне, Вик.
Я не знаю, как реагировать на эту речь. И что ответить Гробу, я тоже не знаю. Я хотел всего лишь забрать девушку.
- Да,- спокойно говорит Гроб,- совсем забыл тебе сказать. В джип были вмонтированы видеокамеры.
Не понимаю, о чем он, но мне не нравится его тон. А он улыбается такой знакомой улыбкой доброго дядюшки. И большие пальцы крутят круги на животе. И от этого мне почему-то не по себе.
- Сейчас на тебе,- охотно поясняет Гроб,- висит сотрудничество с международным терроризмом. Ну, это кроме прошлых убийств, разумеется.
Так я и знал! Хитрожопый черт! Он опять не оставляет мне выбора.
Неожиданно становится смешно. Сначала я фыркаю, потом хихикаю, а потом просто ржу. Глядя на меня Гроб улыбается и мы смеемся уже вместе. Так и не дав ответа, который ему не нужен, выхожу из кабинета.
- Иди отдыхай, Вик,- услышал я в спину,- нам завтра с чеченцами встречаться. Султан все-таки сдержал обещание.

В кармане куртки – список лекарств и рекомендаций от Николая Степановича. А напротив – с другого края кухонного стола – сидит мое желание, загаданное в ставропольской гостинице. Услышанное падающей звездой, оно морщится и старается поудобней устроить загипсованную руку. Все... Все, что произошло за эту неделю превратилось в сон, который приснился не мне.
Если бы не гипс, я бы подумал, что Алена так и не ушла от меня с той самой первой ночи.
Отказавшись от ужина, она сейчас умывается в ванной, а я стою у окна и прошу звезды подсказать мне слова. Но светила молчат, уж и не знаю, почему.
Медик сказал, что гипс снимут через четыре-пять недель. Надо всего лишь потерпеть. Просто потерпеть.
- О чем ты?
Я вздрагиваю, когда Алена прижимается щекой к спине. Я опять говорил вслух?
- О нас,- отвечаю ей.
- И что с нами будет?
Точка отсчета. И тон, которым задан вопрос мне не нравится. И вопрос-то правильный, но ответа на него у меня нет.
- Алена,- решаюсь я,- это я взорвал машину.
Говорю это не оборачиваясь. Пусть все, что она думает, выскажет моей спине. Черт возьми! Я даже на выездах не боялся так, как боюсь сейчас посмотреть ей в глаза. Пусть скажет, что я гад и сволочь. Пусть крикнет самые обидные слова и уйдет, коли захочет. Мне плевать! Кто-то там, наверху, проклял меня. Я ведь даже покончить с собой не могу. Смерть не берет, подлая.
- Ты хотел убить меня или Кирилла?
Услышав вопрос, оборачиваюсь резко. Она смотрит на меня совершенно сухими, странно повзрослевшими за один вечер, глазами.
- Это ошибка,- объясняю я,- трагическая случайность. Поверь мне.
Не знаю, верит ли она, но молчит. И от этого молчания становится не по себе. Я продолжаю говорить только для того,чтобы не слышать, как она молчит:
- Тебе надо уехать к тетке. Там ты будешь в безопасности.
Очень хочется добавить: «От меня...»
- Во-первых,- ледяной тон, который я раньше никогда от нее не слышал,- я никуда не могу уехать, пока загипсована рука.
Вскидываюсь с возражениями, но она останавливает меня, подняв здоровую руку:
- А во-вторых, я никуда не уеду сама.
Ну, как она не может понять... Я даже слегка раздражаюсь этой бабьей дурью. Стараюсь держать себя в руках и ищу слова, которые могут ее убедить.
Она сменяет тон, становится мягче и продолжает говорить не дожидаясь моих слов:
- За эти десять дней в больнице я передумала кучу всего. Я никогда не была дурой. Глупой – может быть, но дурой – никогда. И знаешь, Витя, что я решила?
Я не знаю. Вспышка раздражения уступает место любопытству. Принцесса удивительно спокойна. А ведь при желании она может запросто сдать меня ментам. Тьфу, черт! О чем ты только думаешь, Кирсанов?
- Ты – мой первый мужчина. И я хочу, чтобы ты был единственным. Пока мы живы.
Поднимаю глаза к потолку и невольно жду, когда там появится трещина и на меня рухнут Небеса. Не знаю... я бы на ее месте не простил. Но это я...
- Я хочу спать,- говорит Алена.
Из карих глаз уходит холодная темнота. Черты лица расслабляются и на губах появляется такая знакомая улыбка. Такая знакомая, что я срываюсь с места и бросаюсь стелить постель.
Пока мы живы, всегда остается надежда на чудо. Хотя, кто видел это чудо в глаза? Хохол – Фоменко, подорвавшийся на собственной гранате? Или лейтенант, пустивший себе последнюю пулю в лоб? Или Тимур, так и не доевший халву?
«Ты видел»,- шепчет ночное небо, когда я смотрю на безмятежное лицо спящей девушки. Мне приходится согласиться. Я видел, точнее – вижу.
Курю уже шестую сигарету подряд и все смотрю. А мне все равно некуда ложиться, потому что Алена заняла весь диван. А сломанная рука лежит на моей подушке.
И все-таки я засыпаю в кресле, откинувшись головой на спинку.

Просыпаюсь утром, укрытый пледом, от запаха кофе. В кухне что-то громыхает и падает. Я подскакиваю с места и выбегаю к Алене. Стол засыпан кофе и сахаром. Масленка перевернута и лежит на полу, а батон раскидан по столу.
- Одной рукой неудобно,- оправдывается Алена.
Я знаю, что неудобно. У Вальки тоже не было руки. Мне приходилось самому снимать с него штаны, когда он хотел в туалет.Иначе он сходил бы прямо в штаны.
Я забираю у нее из руки нож и усаживаю на стул.
- Я сам,- говорю ей и она опускает голову, будто стесняясь.
Прибираю беспорядок, разливаю кофе и делаю бутерброды.
Глядя, как Алена маленькими глотками пьет горячий напиток, я понимаю, что готов отдать за нее жизнь. Вот прямо сейчас, сию минуту, если только она – жизнь – кому-нибудь понадобится.
- Ты сегодня дома?
Вопрос отвлекает от мыслей и я бросаю взгляд на часы. Черт! Гроб приказал быть у него к одиннадцати, а сейчас почти десять утра. Быстро допиваю кофе, давлюсь бутербродом и соскакиваю со стула. Алена пытается мне помочь в сборах, но я с улыбкой усаживаю ее обратно. Все хорошо, принцесса, только не мешайся.

Через полчаса выхожу из подъезда и вижу, как из окна машины мне улыбается Пулеметчик. А ведь я с ним подружился. Сильнее, чем дружил с Кириллом, который назвался моим братом. Странное чувство, но я уверен, что этот веселый парень пойдет за мной в огонь и в воду.
Встреча с чеченцами назначена в ресторане «Кавказ».
Мы – я, Пулеметчик и Гроб – сидим за столиком с главарем чеченского тейпа. Я постоянно оглядываюсь и изредка распахиваю куртку, демонстрируя кобуру с пистолетом. С соседнего столика на нас смотрят звериные глаза молодых чеченцев. Это – дети войны. Они не знаю никакой другой жизни, кроме военной.
Один из волчат проводит под подбородком ребром ладони. Жест – старый, как мир. Я широко улыбаюсь в ответ. Малыш, таких, как ты, я гасил в Афгане пачками.
- Султан сообщил о твоей просьбе,- говорит чеченец.- Мы готовы пойти тебе навстречу, если ты нам кое-что пообещаешь.
Гроб удивлен, но держит себя в руках.
- Мне казалось,- отвечает он,- что мы с Султаном обо всем договорились. Я плачу вам хорошие деньги. Так чего же вы еще хотите?
Чеченец разводит руками и сверкает в улыбке белоснежными зубами. Вот только глаза у него горят нехорошим огнем. Таким нехорошим, что я невольно тянусь к кобуре, а Вова к кинжалу, пристегнутому к щиколотке.
- Деньги – вещь хорошая,- протягивает чеченец,- но нам нужно кое-что еще. Я хочу получить рынок на проспекте Свободы.
Мы все втроем переглядываемся. Сдача рынка означает первый шаг к сдаче города в целом. Гроб задумывается. С одной стороны – чеченцы с пока еще рынком, а с другой стороны из соседней области наступают бойцы молодого Шестака. Сам Шестак баллотируется на пост мэра областного центра и обеспечивает свою братву государственной поддержкой.
- Я согласен,- решается Гроб,- деньги и рынок.
- Деньги и рынок,- эхом повторяет чеченец.- Не волнуйся, друг, мы решим твои проблемы.

Через несколько дней в новостной программе говорят об убийстве кандидата на пост главы соседнего областного центра. Несколько неизвестных налетчиков изрешетили пулями машину Шестакова Бориса Максимовича. Вместе с ним погибли охранник и водитель. Партия, от которой баллотировался Шестаков, выражает искреннее сочувствие вдове погибшего товарища. Обещает оказать всестороннюю поддержку в похоронах и непременно наказать виновника. Сам Борис Максимович был известен, как непримиримый борец с коррупцией в государственных рядах.
- С чеченцами разберемся позже,- говорит Гроб, когда мы вдвоем в его кабинете смотрим телевизор.- Есть у меня одна идейка. Крест обязан за Урал. Пришлет своих сибиряков, они этих орлов вмиг успокоят.
- Глеб Александрович,- я хочу узнать у него давно интересующую меня вещь,- а вас не волнует то, что я живу с Аленой?
Он кажется откровенно удивленным.
- А почему это должно меня волновать?
- Ну...,- я неожиданно заминаюсь с ответом,- она все-таки племянница прокурора. Кирилл говорил, что...
Гроб встает с кресла, не глядя на меня. Черт, мне язык надо отрезать! Зачем я напомнил ему о сыне?
Гроб подходит к окну и закладывает руки за спину. Этим жестом он напоминает Кирилла, хотя тот был высокий и стройный, а его папа – маленький и толстый.
- Кирилл много чего мог тебе наговорить,- после паузы говорит Гроб,- была у него такая слабость. Дядя Алены – темная лошадка. Не исключаю, что он может нам понадобиться.
Да, этот человек способен извлечь выгоду из всего.
- Иди домой, Вик,- говорит он мне,- ты заслужил небольшой отдых.

Алена лежит, прижавшись ко мне теплым телом. Гипс с руки сняли несколько дней назад и она каждый вечер встречает меня с работы. Ведь знает, кем я работаю, а все равно радуется, как девочка.
Приподнимается на локте и заглядывает в глаза.
- Тебя что-то тревожит?
От нее ничего невозможно скрыть. Любое мое состояние поймет сразу. Сейчас мы с Гробом разрабатываем захват предприятия по производству технических пластмасс. Собираем информацию о кредиторах и скупаем акции у работников через фирмы – однодневки.
- Может, все-таки, поедешь домой?- вместо ответа спрашиваю я.- Я боюсь за тебя.
- Самое время бояться,- со смехом отвечает она.- Ты скоро папочкой станешь.
Я сажусь на постели, едва не скинув Алену на пол. Как-то об этом я не подумал, хотя должен был. Не время сейчас, ох не время. Гроб готовит еще одну войну с чеченцами. Султана уничтожили федералы и Махмуд – его брат – остался здесь совсем без поддержки. Их тейп и так не пользовался популярностью из-за споров с Дудаевым. Гроб надеялся на то, что даже Крест не понадобится. Хотел обойтись своими силами. А это значит, что мне придется поработать. И возможно даже выйти на улицы вопреки своим убеждениям. Что мне делать с беременной Аленой?
- Какой срок?- спрашиваю ее.
Она теряется от моей напористости.
- Три недели,- отвечает еле слышно.
- Тебе нельзя рожать,- решаю я.- Завтра же идем к Николаю Степановичу.
Но принцесса сверкает глазами и встряхивает отросшими волосами.
- И не подумаю даже!- выкрикивает мне в лицо.
Такой решительной я не видел ее ни разу.
- Послушай,- я пытаюсь ей все объяснить,- на носу крупная заваруха. Меня могут убить. Да нас всех завтра могут убить, черт возьми. И куда ты денешься с ребенком?
- С тобой ничего не случится, пока я рядом.
Удивительно, но она тоже бывает упертой, как ишак.
- И вообще,- продолжает Алена,- я – твой талисман. Ты мне сам об этом говорил. И не кури в комнате, это вредно для ребенка.
Поворачивается к стене и натягивает на себя покрывало. Да, я сам ей это говорил несколько раз на свою голову.
Окидываю взглядом хрупкую фигурку под покрывалом и думаю:
«Ради тебя я взрывал машины и восставал из мертвых. Шел к черту на вилы и готов был гнить в тюрьме. Я, наверное, не умею быть отцом. Я и своего-то никогда не знал, он бросил нас с мамой, когда я был еще маленький. Но ради тебя я готов попробовать им стать».
Осторожно ложусь рядом. В уже засыпающую голову стучится запоздалая мысль:
«Черт возьми, надо хотя бы жениться...»

- Вик,- Пулеметчик хватает меня в коридоре за рукав,- тебя Гроб ищет. Ему что-то нехорошо.
Пару дней назад разобрались с чеченцами. Весело и со вкусом, в лучших традициях «русской мафии». Оставшиеся без поддержки «молодые волки» на деле оказались не так уж храбры и сильны. Махмуда с братвой покрошили в лапшу в сауне, где они проводили время с развеселыми русскими девахами. Оставшись без главаря здесь и без защиты на Родине, остатки чеченцев предпочли не связываться с бойцами, которых тренировал Пулеметчик. Ошметки тейпа подались обратно в горы, оставив нам рынок.
Торговцы встречали нас со слезами на глазах. Денежные запросы чеченцев оказались слишком велики.
Алена уже на третьем месяце. Постоянно что-то вяжет, читает книжки о детях и рыдает взахлеб над Сантой-Барбарой. Николай Степанович утверждает, что беременность протекает великолепно, обещает сына и постоянно меня поздравляет.
Захожу в кабинет и удивляюсь отсутствию света. В последнее время Гроб почти не выходит. Я видел, что он болен, но мне показалось неприличным спрашивать об этом. Все-таки я ему не родня.
- Вик, садись.
Голос еле шелестит. Неужели ему так плохо? Прохожу и сажусь за стол. Гроб сидит в своем любимом кресле, завернутый в клетчатый плед по самую макушку. Маленький...старый...больной человечек. Смотритель города и держатель в кулаке многие судьбы.
- Не смотри на меня так, Вик,- говорит он мне и я отвожу взгляд.- Я знаю, что выгляжу плохо. Рак желудка. Терминальная стадия.
Надо бы что-то сказать, но что? Все-таки откашливаюсь и начинаю:
- Глеб Александрович...
Он прерывает меня жестом, высунув руку из-под пледа.
- Как обстоят дела с заводом пластмасс?
Стараюсь не показать удивление и отвечаю:
- Все по плану. Компания «Маяк» скупает задолженность завода. Вот-вот и мы останемся единственными кредиторами. Ну, а там либо банкротить, либо... В общем, как скажете, Глеб Александрович.
Гроб кивает и о чем-то задумывается. Думает долго, тяжело вздыхает.
- В «Маяке» генеральным директором числишься ты?- наконец, спрашивает он.
- Да.
- Замечательно,- минутная пауза.- Я оставляю хорошее наследство.
Он говорит печально и медленно. Я видел смерть, она всегда приходила внезапно. Но я никогда не видел людей, стоящих на ее пороге.
- Я знаю, что ты меня ненавидишь,- говорит Гроб,- за то, что мы с тобой сделали. Может быть, ты простишь меня, если я скажу, что ту многоходовку с проституткой разрабатывал лично Кирилл.
Я молчу, потому что понимаю: это – исповедь. Не скажу, что мне очень хочется ее слышать, но и останавливать тоже не хочется.
- Я в этом не участвовал,- продолжает Гроб.- Более того, сначала был даже против. Просто считаю, что человека выгоднее купить, чем приковать наручниками. Тем более, такими. Но Кирилл умел быть убедительным. Да... и я соврал тебе. В джипе не было видеокамер. Прости старика. Мне надо было тебя чем-то удержать. Что мне оставалось делать?
Я не знаю, как реагировать на его откровения. А старик все говорит:
- Я разговаривал с коллегами насчет тебя. Тебя все знают и уважают. В любом случае, поддержит Крест, у него должок за Казань. Личный долг лично тебе. Через неделю я объявлю тебя своим наследником, но ты должен закончить «пластмассовое дело». Считай это моим завещанием. Я не могу оставить город на разграбление пришлым, я прожил здесь всю свою жизнь.
Он умирает. Смотритель города, вор в законе. Человек, вершивший судьбы. Тот, по чьему приказу расстреливали толпы народа. Умирает сейчас в огромном кресле, завернутый в стариковский плед.
Я не нахожу слов. Я даже не могу сказать ему: «Спасибо», потому что не знаю, за что. Просто молча встаю и выхожу из кабинета.
- Вик,- говорит он напоследок,- в сейфе документы на дядю Алены. Ключ в среднем ящике стола, код записан там же в блокноте. Забери... потом... Вдруг понадобится.
Я осторожно закрываю за собой дверь. Аминь.

Алена, чей животик уже очаровательно толстеет, разливает по тарелкам борщ. Не украинский, со шкварками, которым когда-то кормили меня, а суп с томатом, что варят в средней полосе России. Борщ отчаянно пересолен и пахнет огурцами. Неужели она перепутала помидоры с огурцами?
- О чем ты думаешь?- спрашивает меня так неожиданно, что я вздрагиваю.
- О своем.
Она берет мой только что налитый борщ и выплескивает его за окно.
- Ты считаешь меня дурочкой,- подводит странный итог.
В чистую тарелку накладывает пюре с котлетой и ставит передо мной.
- Ну, что ты,- опровергаю я.
- Не ври мне,- обижается Алена.
Хватается за тарелку, но я удерживаю ее на месте. Все-таки я голоден.
- Ты всегда считал меня дурочкой.
В темных глазах собираются слезы. Сегодня по телевизору показывали пронзительную серию «Дикого Ангела», а Николай Степанович сказал, что надо потерпеть. Я терплю гормональные срывы и наклоняюсь над тарелкой с картошкой.
- О том, что у тебя нет глаза, я узнала от Кирилла,- продолжает Алена.- О том, почему у тебя нет пальцев, я тоже узнала от Кирилла. Зачем ты его убил, дорогой? По крайней мере, я бы сейчас знала, что с тобой происходит.
Она, конечно, беременна. Но хуже того... она в ярости. Я отвлекаюсь от ужина; обвиваю рукой ее толстеющую талию и усаживаю принцессу на колени. Рассказываю все, стараясь избегать подробностей. И то, что теперь я – смотритель города. И то, что на мне висит завод пластмасс, с которым я не знаю, что делать. И... в общем, все.
- Ну, и что мне теперь делать, разумная ты моя?- весело спрашиваю я.
Спрашиваю не слишком надеясь на ответ, но Алена смотрит на меня серьезными глазами.
- То, что должен,- отвечает она.
Поначалу я даже теряюсь.
- То есть как?
Она встает с моих колен, подходит к плите и наливает чай.
- Я смотрю телевизор,- отвечает мне.- И вижу что происходит. Сюда вот-вот рванут московские. Завод закроют; сотни людей окажутся на улице. Чем они будут заниматься? Ты думал об этом?
Нет, я не думал, если честно. Но вдруг вспоминаю:
«Я на фрезеровщика учился, между прочим. А потом ПТУ закрыли и мой завод тоже. Куда мне оставалось пойти?»
Не отвожу взгляда от ее лица и набираю номер «трубы»:
- Пулеметчик, мухой ко мне. У меня есть для тебя задание.

Я стою перед собранием директоров. Просил Алену пойти вместе со мной, но она почти не выходит из дома.
Пресс-секретарь – представительный мужчина средних лет – радостно объявляет:
- Господа акционеры, позвольте представить вам нашего нового генерального директора – Виктора Сергеевича Кирсанова. Президента холдинговой компании ООО «Маяк» - держателя контрольного пакета акций нашего предприятия. Наш завод прошел многое: угрозу банкротства и рейдерские нападки, полное расформирование и даже физическое уничтожение. Но сейчас... сейчас, господа, перед нами открываются новые горизонты. Компания «Маяк», которой руководит Виктор Сергеевич, не намерена менять профиль предприятия, как произошло со многими нашими коллегами.
Акционеры сдержанно аплодируют, а я чувствую себя клоуном. Не умею выступать на публике, мне в плечах жмет пиджак и натирают новые ботинки.
- А еще,- пресс-секретарь снижает голос и заговорщицки подмигивает мне,- мы можем поздравить Виктора Сергеевича. У него на днях родилась дочь.
Последние слова тонут в звуке аплодисментов.

_________________

Привет
Спасибо большое за главу
Когда начинаю читать полностью погружаюсь в события и состояния героев, настолько проникновенно написано.
___________________________________

Спасибо за продолжение!!!

Спасибо за продолжение.
_________________

спасибо!!!всегда жду продку

Нин, спасибо за продолжение!
Вроде понимаешь, что читаешь о невесёлом, а глава всё равно оставила теплое, нежное чувство.

Нина, ой! Что-то стрёмно мне! Когда всё хорошо, всегда приходит полный пипец! Особенно в у таких как Вик. Спасибо за главу и жду новую, в сторонке приготовила валерьянку! На всякий случай, чувствую пригодится))))))
_________________

Dizel, эвелина франк, siuzi, сюзанна, Мальвина, Tanaisa

Спасибо, девчата.

Продолжение в пятницу. Не получается чаще, извините.
_________________

Привет!
Нина, спасибо за продку!
Все таки Алёнка идеально подходит Кирсанову - не смотря на молодость, она многому может научить героя. И будучи с ней Вик точно никогда не вернется в свой подвал...
___________________________________

Привет всем!!
Ниночка спасибо за продолжение.
Оказывается я жуткий опаздун))
Но почему тишина? Я надеюсь все хорошо и просто реал затянул в свои объятья.
Жду и надеюсь на скорую встречу с автором и полюбившимися героями!!
_________________