Сезон чудес

****

Онория почувствовала очередной взгляд и непроизвольно разгладила салфетку на коленях. Джентльмен, которого отчитал Эдвард, довольно откровенно смотрел на неё. Онория уже привыкла к таким взглядам: многие хотели досадить маркизу Паудерхэм, используя для этого его сестру. Первый раз ей было безумно обидно, потом - забавно, сейчас она просто привыкла и перестала обращать внимание. Очередная "привилегия" её положения.

- Лорд Эпшоу, - легкий кивок и соответствующая случаю улыбка появилась на губах Онории. Кажется, бабушка говорила, что виконт из Ирландии, удивительно, как вдовствующая герцогиня умудрялась всегда знать всё и обо всех. Наверно, патронессы считали своим долгом уведомить вдовствующую герцогиню обо всех холостых джентльменах и незамужних леди, которые присутствовали в Олмаксе, а так же их обстоятельствах.

Всё-таки Онория не ошиблась в интересе брата. Она снова внимательно присмотрелась к девушке: леди Пэйшенс не была ослепительно красива, но всё-таки миловидна; они не были друг другу представлены, поэтому о разумности или чертах характера Онория не могла судить; но главное - леди Пэйшенс совершенно точно не обладала сомнительной репутацией, которая могла бы означать интерес определенного рода со стороны мужчин.

Краем уха Онория услышала слова о её предполагаемом замужестве. Разумеется, таких вопросов следовало ожидать, и девушка была уверена, брат сможет ответить на них достойно. Она опустила взгляд к тарелке, словно на ней и правда было что-то заслуживающее внимания. Затем, едва заметно кивнула вдовствующей герцогине. Лакей повинуясь жесту, обращенному леди Эксетер, тут же убрал тарелку Онории, и бабушка пожаловалась на головную боль.

Был объявлен полонез, который леди Онория с позволения бабушки обещала герцогу Квинсберри. Онория считала герцога крайне интересным партнёром и собеседником. Он был соотечественником её деда - виконта Глинкерик, а значит, стоило упомянуть имя МакДональда и можно наслаждаться рассказами о Нагорье. По завершении танца герцог проводил Онорию к бабушке, которая снова сослалась на головную боль, и позволила внукам увести себя домой.



Леди Онория, успевшая отвыкнуть от столичной светской жизни, проснулась довольно рано. Время для визитов и визитеров ещё не наступило, Эксетер-хаус был погружен в сонную тишину. Украдкой зевающая горничная, помогла хозяйке надеть платье, сделала утреннюю прическу и сообщила, что завтрак уже ждёт леди Онорию в малой столовой. Туда же лакей принёс на серебряном подносе свежую газету и маленький конверт, Онория приподняла бровь, в ответ на невысказанный вопрос слуга доложил:
- Письмо из Линдси-холла, леди Онория, было доставлено сразу же после вашего отъезда на бал.
Ещё и письмо? Боже, Ричард, как это низко пытаться вымолить прощение в письме. Как бы не было Онории обидно, она посчитала побег маркиза, презревшего условности света и осмелившегося вызвать гнев её семьи, весьма смелым поступком, и вот извинения в письме...
- Сожгите его, Томас, отныне маркиз Линдси не желанный гость в этом доме, как и его письма, визитные карточки или приглашения.
Хотя аппетит безвозвратно пропал, Онория заставила себя доесть булочку и сделать глоток чая, только после этого она завершила завтрак и удалилась в кабинет, чтобы прочесть газету. Колонка леди Уислдаун заслуживала пристального внимания, учитывая сложившиеся обстоятельства. Онория облегченно вздохнула, не найдя в ней своего имени, заметка о едва не начавшейся ссоре маркиза П и барона М весьма мило предваряла скандальнейшее разрешение патронесс на вальс в стенах Олмакса. Брачные ловушки, тайные свидания, модные изыски - аристократичный Лондон во всей красе.


Звон колокольчика оповестил, что начали прибывать цветы и приглашения, и Онория с любопытством взяла карточку с необыкновенно красивого букета. Алый цвет и анонимность послания - весьма романтично. Словно отвечая неведомому дарителю, на лице Онории и правда появилась улыбка. В первый сезон она сошла бы с ума от восторга и непременно поручила бы выяснить, кто же отправил цветы. Боже, как быстро высший свет крушит все романтичные представления о любви и мужчинах. Сейчас Онория просто решила, что её хотели заинтересовать.

- Онория, уже прибывают цветы? Весьма красивый букет, - голос бабушки выражал точно отмеренное выражение любопытства, которое вряд ли можно было считать искренним.
- Быть может, Ваша Светлость, это вы так сильно впечатлили неведомого дарителя? - Онория почтительно склонила голову, приветствуя вдовствующую герцогиню, - ведь карточка не дает нам представления кому эти розы предназначены, а вы всё так же с лёгкостью покоряете сердца.
- Весьма возможно, Онория, - согласный кивок, быстрый взгляд на карточку и надменно приподнятая бровь, - правда мои дарители подписываются, дабы я могла милостиво ответить на их дар улыбкой. Я не смогу сопровождать тебя сегодня в Гайд-парк, милая. Тебе придётся дождаться брата, если он сочтёт желательной такую прогулку...

"Сон"

Любовь моя, когда б не ты,
Я бы не вздумал просыпаться:
Легко ли отрываться
Для яви от ласкающей мечты?
Но твой приход - не пробужденье
От сна, а сбывшееся сновиденье;
Так неподдельна ты, что лишь представь
И тотчас образ обратится в явь.
Приди ж в мои объятья, сделай милость,
И да свершится все, что не доснилось.
Не шорохом, а блеском глаз
Я был разбужен, друг мой милый;
То - ангел светлокрылый,
Подумал я, сиянью удивясь;
Но, увидав, что ты читаешь
В душе моей и мысли проницаешь
(В чем ангелы не властны) и вольна
Сойти в мой сон, где ты царишь одна,
Уразумел я: это ты - со мною;
Безумец, кто вообразит иное!
Уверясь в близости твоей,
Опять томлюсь, ища ответа:
Уходишь? Ты ли это?
Любовь слаба, коль нет отваги в ней;
Она чадит, изделье праха,
От примеси стыда, тщеславья, страха.
Быть может (этой я надеждой жив),
Воспламенив мои жар и потушив,
Меня, как факел, держишь наготове?
Знай, я готов для смерти и любови.

Джон Донн

Алистер проснулся в бодром расположении духа. Давно он уже не пребывал в таком приподнятом, взбудораженном настроении. Не стал даже гневаться на слугу, который припозднился с растопкой камина. Морозный воздух придал ещё большей бодрости, и после завтрака виконт совершил небольшую конную прогулку по парку, приподнимая шляпу при встрече знакомых, и припустив галопом, как только появилась возможность. Мысли то и дело возвращались к балу, пари и прекрасным девушкам, с которыми он столкнулся. И не важно, что вечер закончился туром вальса с леди Кларой Чедуик, грациозностью которая напоминала парнокопытное животное, зато было весело. Перед прогулкой виконт отправил записку Кавендишу, и теперь, стоя около дома герцогини Манчестер в букетом из каких-то маленьких белых цветочков, поджидал его. А вот, кстати, и он.


- Доброе утро, Кавендиш. Отличная погода! Не находишь?

В "Олмакс"

Заметно волнуясь, Пэйшенс положила руку на плечо барона Мальтреверс, другой придерживая подол, и почувствовала его руку на своей спине. Взгляд вниз, на ноги, словно это поможет вспомнить шаги танца. Первый шаг, в сторону, еще один... Вниз смотреть нельзя, не смотреть - можно оступиться или запутаться. Пэйшенс заставляет себя поднять глаза и попадает в плен взгляда лорда Мальтреверс. Он удерживает взглядом и надежной рукой и двигаться становиться легче, не глядя под ноги. Поворот, еще один - улыбка касается губ - у нее получается! Музыка ускоряет свой темп сначала незаметно, а потом все быстрее, но Пэйшенс парит по паркету, без страха следуя за своим кавалером.

Книксен и улыбка, она позволяет проводить себя к леди Гастингс и уже видит приближающегося мистера Берлингтона. Как быстро привыкаешь к хорошему. Третий раз в круг танцующих, Пэйшенс идет с почти непринужденной улыбкой, а рил и общество мистера Берлингтона только делают ее шире и увереннее. И снова книксен и улыбка - время, когда ты не подпираешь стенку, летит незаметно и вот уже пора отправляться домой.
Всю дорогу леди Гастингс рассказывала о джентльменах, с которыми танцевала Пэйшенс, с такими подробностями как будто имела досье на каждого. Пэйшенс кивала и молча смотрела на танцующие за окном кареты снежинки.


Утро вторника

- Да. Только представь себе, Мати.
Пэйшенс разглядывала свои четыре утренних платья, решая какое из них надеть, ведь с визитом придет сам маркиз Паудерхэм.
- Я все еще не могу поверить, - приложив к ней бледно-голубое, повторяет служанка, - Маркиз Паудерхэм! Чем вы привлекли его внимание, леди Пэйшенс?
- Я не знаю... - честно призналась Пэйшенс, - Мы оказались за одним столом. Право, я думаю, это была какая-то ошибка, а потом он вдруг посмотрел на меня и попросил представить ему. Мне кажется этот фасон немного устарел, Мати, - неуверенно сказала Пэйшенс.
- Все они не соответствуют последнему крику моды, миледи, - подтвердила ее сомнения Матильда, - но оно очень миленькое и если накинуть на плечи шаль, то...
- Если накинуть шаль, то да, будет лучше, - все с тем же сомнением в голосе отозвалась Пэйшенс и снова вернулась к разговору о бале, - А потом он попросил мою бальную карточку и вписал свое имя на полонез. Маркиз даже не успел вернуть ее мне, как появился барон Мальтреверс и попросил - ты только представь - оставить для него вальс! А следом и мистер Берлингтон поставил свой росчерк в моей карточке. Боже, Матильда, я никогда,.. никогда не танцевала три раза за вечер!
- Думаю это внимание к вам маркиза привлекло внимание остальных, - со знанием дела кивнула пожилая женщина, - так бывает, уж вы мне поверьте.
- Быть может, - провела кончиками пальцев по нежно-желтому Пэйшенс, - а может все же это?
Оторвавшись от поиска шали, Матильда обернулась и посмотрела на свою хозяйку и платье.
- Я уже не успею расставить его в груди, - покачала она головой, - а вы там прибавили с момента покупки этого платья.
- Тогда голубое, - кивнула Пэйшенс, - с шалью.
- Нужно поторопиться, - отозвалась Матильда, - мне еще нужно испечь печенье к чаю.

Все это было так непривычно...

Норфолк-хаус.
Брат решает почтить своим присутствием ближе к полудню.
- Барон, вас еще не увели в аббатство силком или хотя бы публиковать объявление в газете? Я впечатлен, - отпив обжигающе крепкого чая, возвращаю чашку на блюдце.
Наблюдаю за тем, как Блейк старательно изображает, что даже не помнит, что могло бы послужить поводом.
_________________

Дорога и бал сказались на продолжительности сна бабушки и сестры. В это утро Эдвард встал на несколько часов раньше них, позавтракал в одиночестве и скрылся в отцовском кабинете. Спустя три часа, он должен был признать, что не нашёл ничего, проливающего свет на обстоятельства кончины дяди Закери. Всё, что он нашёл - это записка дяди Закери отцу, пожелтевшая, с выцветшими чернилами и не представляющая своим содержанием никакого интереса, но, судя по всему, тщательно хранимая отцом.
Эдвард долгое время смотрел на клочок бумаги на столе, пытаясь понять, что значили бы для него едва различимые строки, написанные рукой одного из братьев, если бы - не приведи Бог! - кто-то из них ушёл из жизни молодым. Он не знал. И понял, что надеется этого никогда не узнать.
Бережно сложив листочек, он положил его на прежнее место и прошагал к окну. Что бы ни случилось более тридцати лет тому назад, фамильные скелеты не должны выпасть из шкафа Эксетеров и он займётся этим самолично.

Услышав голоса, Эдвард сменил направление и вошёл в гостиную застав разговор о цветах:

- Цветы от тайного поклонника, Онория? - бросив мимолётный взгляд на букет красных роз, скучающим тоном поинтересовался Эдвард и внимательно посмотрел на вдовствующую герцогиню. - Бабушка, вам всё ещё не здоровится? Должен ли я послать за доктором?

Вдовствующая герцогиня одарила его царственным взглядом и заверила, что ей нужно отдохнуть - дороги стали даваться тяжелее, чем прежде. Удовлетворившись ответом, Паудрехэм снова обратился к сестре:

- Онория, вы хотите отправиться на прогулку в Гайд-парк? Если таково ваше желание, я буду сопровождать вас, чуть позже мне нужно будет нанести визит.
_________________

Спускаюсь в малую гостиную, запахивая полы халата.
Генри, полностью одетый с идеально повязанным пепельно-серебристым шейным платком, просматривает за завтраком письма. Поднос стоит на столике рядом с его креслом, правая нога брата покоится на невысокой обтянутой бархатом скамейке.
Прихватив тост с подноса под осуждающим взглядом брата и дернув шнурок, чтобы мне тоже принесли завтрак, не остаюсь в долгу на его замечание.
- Маркиз, вы сегодня вылитый император Нерон, - очередная шутка над тщательно скрываемой Генри хромотой, но черты лица брата заостряются, лучи морщин вокруг глаз залегают глубже. Упоминание Нерона, пожар...но сказанное не вернуть.
Сгладив повисшую тишину брат со смешком бросает мне желтый разлинованный листок.
Быстро просмотрев его, ухмыляюсь:
- Что за несносный грубиян, этот барон М. Какое счастье, что я никогда не встречался с ним в свете!

С 16.00 до 21 по мск отбываю развратничать в реал. По умолчанию считать, что млаший Норфолк уснул над сигарами в Уайтс.
_________________

Слова брата встречены с такой же усмешкой, как у него самого:
- Ты считаешь? Не уверен, мне этот барон кажется смутно знакомым.
Блейк напоминает о том, что леди Феба приглашала нас на чай в ближайшие дни, но этот визит предлагает пока отложить.
- Не отказался бы отправиться в Уайтс ближе к вечеру, - есть все основания полагать, что к тому времени боли в перетруженных связках утихнут, - меня давно не было, слушания в Парламенте вскоре начнутся после рождественских праздников. Неплохо бы узнать настроения Гладстоуна и его мысли о проекте реформы Фокса.
_________________

Вместо прогулки в Гайд-парк, леди Бентинк, все вчетвером, посетили после завтрака Зимний сад её светлости. Прогуливаясь под руку с сестрой по уютным дорожкам и любуясь деревьями и цветами. Сесилия рассказывала о своих впечателениях на от Олмакса. Она была хоть и легкомысленна немного, но в тоже время и практична. И собиралась составить счастье какого- нибудь герцога или маркиза.
- А потом он задержал мою руку в своей. У меня так сердце забилось, если бы ты знала. Мне нравится, когда кавалер проявляет внимание. Но не чрезмерное. Если чуть дольше или настойчивей, я больше не стану с ним танцевать. - Нежный голос сестры звучал колокольчиком. - А когда я танцевала вальс....
Сесилия слишком молода и немного легкомысленна, - невольно подумала Кристабель. - Отец прав, я не справилась с её воспитанием. Хорошо, что сестра всё-таки ведёт себя выше всяких похвал. Вернее вела... Или я и ещё что-то пропустила невзначай?..
Прикусив губу, Кристабель покачала головой, вспомнив вальс.
- Все мужчины так норовят погладить твою ладонь, коснуться ненароком плеча или задержать пальцы на талии. - Продолжала делиться своим "опытом" юная кокетка. - Это значит, что они хотят обольстить, затащить в уголок, чтобы позволить себе лишнее. Мне леди Клара рассказывала, как она упала в обморок однажды на балконе, жаль, сто её кавалер побежал за помощью, а не помог сам, а то она была бы уже замужем. Но у неё есть ещё несколько приёмов...
- Милая! Мне остаётся надеяться на твоё благоразумие! Даже несмотря на вчерашний вальс. И прошу тебя прислушиваться к её Светлости Реджине, а не к кому-то другому.
Кристабель беспомощно улыбнулась, вспомнив свои ощущения во время менуэта.
Ах, этот танец! Волшебный маг... Граф несомненно привлекателен и опытен. Значит обольщение? Она словно воочию увидела восхищённый взгляд графа Кавендиша. Его слишком частые и настойчивые касания рук во время менуэта. Её ощущения не совсем осознанные и понятные. И исчезновение. Он был слишком искушён для неё... Говорил слишком сладкие слова.
Наверное "зависть к другим партнёрам" заставила бедного графа преждевременно покинуть бал... Кристабель тот час же укорила себя за неподобающие мысли.
Девушки вернулись в дом и в гостиной увидели множество присланных букетов с карточками и без. В основном для леди Сесилии Бентинк.
Рассеянно перебирая карточки, Крис обнаружила ещё одну, от графа Кавендиша.
Это было приятно. Интересно, посетит ли и он их сегодня.
Войдя в жемчужную гостиную, девушки, расположившись неподалёку от столика с чаем под предводительством своей кузины, начали принимать посетителей.

Виконт Хоуксли с приятелем. Лорд такой-то...
Дворецкий объявил фамилии следующих визитёров.

Около дома герцогини Манчестер уже топтался Рейвенсберг с цветами в руках. Чуть приподняв бровь в удивлении, Грегори тем не менее оценил его вид.

- Погода в самом деле превосходная. С утра было несколько туманно, но сейчас на удивление хорошо. - Отдав дань вежливости, Грегори передал поводья лошади подошедшему лакею и повернулся к виконту. - Читал сегодняшнюю колонку этой сплетницы? Иногда мне кажется, что она воистину вездесуща. Вчерашний бал описан в деталях. Знать бы, кто она.

Двери открылись и их проводили в гостиную, где находились все дамы. Взаимные приветствия и поклоны отняли ещё несколько минут, и когда гостям предложили сесть, Грегори занял свободное место на диване рядом с леди Кристабель. В простом утреннем платье девушка была очень мила, о чём он ей и сообщил вполголоса, воспользовавшись тем, что остальные завели обычный в таких случаях разговор о погоде и новом номере скандальной хроники. Пока строгая дуэнья смотрела в сторону, Грегори взял девушку за руку и поднёс к губам, многозначительно глядя ей в глаза.

- Вы получили мои цветы, леди Кристабель? Тешу себя надеждой, что они вам понравились. - Ещё один многозначительный взгляд, не дающий девушке опустить глаза, - У вас есть планы на сегодняшнее утро? Вы не хотели бы пойти в цирк? В газете пишут, что там новая программа. Я был бы счастлив сопровождать вас.

Ах как прекрасны дни под светом юности!
Бал сам по себе мероприятие кране скучное, но до того момента, пока в дело не вмешивается гордость. И дама, конечно же. Подозревал, бдительные патронессы вовсе не рады милой беседе Мальтреверса и Паудерхэма, но все же оказали милость этим джентльменам. В минуту ностальгии припомнил этих самых патронесс юными дебютантками и кавалеров, сражавшихся за их честь, едва ли не более скандально нежели происходящее сегодня.
Феба вела себя как примерная дочь и скромная барышня, что в свою очередь наталкивает на мысль о том, что еще все впереди. Вздохнув, прекрасно понимал, - истинная дочь своего отца. И эту дочь неплохо бы осчастливить неким подходящим джентльменом. Поделившись своими соображениями с дорогой сестрой Лиззи, выслушал ее предложения и взамен постарался ненавяжчиво намекнуть о непременной радости племянников.

Девиз, за который ратовали и Блейк и я, самым наглым образом не приводился в действие. Нами же. Уговорил сестру на единственный в ее программе вечера танец. Вспомнили юность и первый менуэт в Лондоне, едва не прослезились от смеха. Вернув герцогиню под руку Хертфорду, отправился общаться с дамами. Прощупать почву и обозначить перспективы. Несколько понимающих кивков, взглядов на дочь в компании тетушки и патроны с наслаждением перемывают косточки присутствующим джентльменам.

Полонез, учтиво оставленный за мной леди Эксетер, начался с упоминания МакДональда. И в первые минуты описывал красоты родных земель, снабжая настойчивым приглашением в Эдинбург, дабы лицезреть все своими глазами.
- Отчего столь очаровательная юная леди так мало танцует сегодня?
Проход под вытянутыми руками лишил возможности услышать ответ сразу же. Еще пара кругов и танец закончился. Провожая леди Онорию к ее брату и матушке замечаю:
- Леди Кастерз будет рада, если Вы навестите ее этим утром, или же любым другим. И у меня осталась еще масса историй о чудесном крае гор. Был несказанно рад нашему общению, леди Эксетер.
Поцеловал на очереди пальчики герцогини и ее дочери, кивнул Паудерхэму на прощание и вернулся к сестре и своим расчетам.
Вальс заменил рил и стало понятно, отчего Феба так прилежно улыбалась и обмахивалась веером. Хертфорд увел ее в танец, не взирая на свою травму. И на несколько минут они стали едва ли не самой счастливой парой на балу, просто танцуя, не преследуя никаких корыстных целей.

Все усилия по внедрению молодого графа Эррола в общество проходили с переменными успехами. Танцевать он отказывался, рассуждал только о погоде и краснел беспрестанно. У меня даже несколько раз спросили о ситуации с продовольствием в Шотландии. Пришлось сетовать на длительную дорогу и скудную пищу таверн.
Домой мы вернулись втроем. Планы на завтра были еще неизвестны, но хотелось ожидать ленивого вечера в клубе за графином скотча.




*дядя уходит в реал, обещает быть вечером, если кому понадобится, можно нежно тушкать, а после положить рядом с племянником в дым

Виконт оказался не только прекрасным танцором, но и приятным собеседником, а его искренность в какой-то мере даже импонировала вдове.

Подошла Кристабель и герцогиня тепло улыбнулась девушке.
- Ну что вы , дорогая, ни о какой благодарности или сожалениях с вашей стороны не может быть и речи. – заверила Реджина-Джейн. Выводить в свет двух завидных невест ни в коей мере не было обременительным, а присутствие в доме двух младших кузин шло на пользу Уильяму.
Попрощавшись с Рейвенсбергом, герцогиня вполголоса переговаривалась с Кристабель, пока на горизонте не замаячил очередной удачливый кавалер, которому посчастливилось своевременно завладеть карточкой для танцев. Граф Л. повел девушку танцевать и Реджина наконец получила возможность вернуться к патронессам.
Вполуха слушая последние новости, она продолжала наблюдать за парами, кружащими в вихре вальса (?!) . Странно, что патронессы все-таки позволили его, о чем герцогиня не поленилась спросить. Ответ леди Джерси повис в воздухе. Среди танцующих герцогиня заметила Сесиль и перехватила сердитый взгляд Бентинка, не предвещавший ничего хорошего.
- Прошу прощения, леди. –, распрощавшись с подругами , Реджина подошла к графу, у которого к моменту ее появления искры из глаз сыпались , сообщила, что не очень хорошо себя чувствует и попросила отвезти ее и кузин домой. Она сомневалась, что Бентинк мог устроить выволочку Сесиль прямо в зале, но от греха, сочла правильным покинуть Олмакс.
Уже в карете, герцогиня тактично пресекла все попытки графа немедля заняться воспитанием младшей дочери и сообщила девушкам, что утром им нанесут визит виконт Рейвенсберг и граф Кавендиш.


Реджина задержалась на улице, чтобы немного подышать свежим воздухом и подумать о сложившейся ситуации, а когда вошла в дом мигрень разыгралась с новой силой.
- Достаточно. – не терпящий возражений высокомерный тон заставил Бентинков обернуться.
- С вами, юная леди, я разберусь завтра, доброй ночи,- в ответ Сесиль шмыгнула носом и уткнулась заплаканным лицом в плечо сестры.
- Лорд Бентинк, нам нужно серьезно поговорить. Сейчас. – устало махнув рукой Кристабель, чтобы та увела сестру наверх, Реджина проплыла мимо графа в сторону кабинета, не допуская даже мысли, что он откажется от столь позднего разговора.

Утро выдалось хлопотным.
После завтрака Реджина, посвятила немного времени сыну и младшим кузинам и устроилась в кабинете покойного мужа, где обычно проводила большую часть утра, с чашечкой кофе и свежим выпуском «Морнинг». Не то, чтобы она благосклонно относилась к вольному изложению основных новостей Сезона леди Уислдаун, но строчки о наряде Кристабель и сравнение ее с принцессой значительно повысили рейтинг издания в ее глазах.
- Их лордства виконт Рейвенсберг и граф Кавендиш, – объявил дворецкий, оторвав герцогиню от занимательного чтива.
Кивнув, Реджина машинально провела рукой по идеально уложенным в строгую прическу волосам и поспешила присоединиться к кузинам в гостиной.

Когда появлюсь, не знаю, буду постараться. На галку на карте ориентироваться бесполезно.
По умолчанию нахожусь в гостиной вместе со всеми. Все вижу, все слышу)))

- Ты прав. Утренний туман рассеялся, и сейчас очень ясно. – Услышав о новостях, которые он обычно читал в обед, виконт в очередной раз удивился пронырливости и беспринципности леди-сплетницы. – Прямо все-все детали? Скажи ещё, что она прознала про наше пари?
Но в этот момент дверь герцогского дома открылась, и невозмутимый дворецкий проводил их в уютную гостиную. Обычные расшаркивания, и вот они уже устроились на местах и заговорили по традиции о погоде. Леди Кристабель была очень мила и благосклонно приняла букет, после чего Кавендиш снова приступил к ухаживаниям. Как оказалось, граф уже побеспокоился с утра о цветах, и виконт со своим букетиком казался несколько жалким и неуместным.

Вручив букет леди Манчестер, виконт поинтересовался её самочувствием и после перекидывался стандартными репликами.

Напор был по всем фронтам: и нежные взгляды, и повышенная внимательность, приглашение на цирк вкупе с выражением радости от возможного совместного похода. Виконт и сам бы поверил в искренние намерения Кавендиша, если бы не знал о пари. Именно поэтому, конечно, а почему же ещё, его совсем не обрадовала трепетность леди Кристабель в ответ на ухаживания графа. Он решил вставить пару слов и тут же стушевался, поняв, как глупо это прозвучало:

- Я никогда не видел Бородатую Женщину. Думается мне, что это презанятно.

- Граф Грегори Кавендиш и Виконт Рейвенсберг. - Раздался голос дворецкого и двое приятелей вошли в светлую, уютную комнату.
.Кристабель улыбнулась графу, после того, как закончились приветствия и он сел подле неё.
- Доброе утро милорд. Какое впечатление сегодня утром произвела на вас погода?
Граф сделал приличествующий случаю комплимент, она поблагодарила и в гостиной завязалась привычная слуху беседа.
- Ваш букет был самым красивым,- искренне заверила она графа, желая, чтобы он не смотрел на неё столь пристально, смущая и не давая отвести взгляд. Он слишком опытен для неё. И выражение лица, если можно так выразиться, какое-то расчётливое. Вчера к маркиза П. - оно было безралично- холодным, у герцога К. - осторожно-равнодушным. У виконта Р.слишком испытующим... Удивляясь себе, что запомнила всё это, она прислушалась к дальнейшим словам, вежливо проявляя внимание.

Планов у неё было громадьё, но не стоит всем об этом знать. Хоуп-мечтала о Британском музее. Когда-ещё снова попадёшь в Лондон... Граф естественно понимал, что должен испросить разрешения у её покровительницы- кузины. Но Кристабель так хотелось согласиться...
-Цирк?!- невольно воскликнула она, обращая на себя внимание всех присутствующих и покраснела под направленным на неё взглядом герцогини.
-Ваша светлость, - сдерживая порыв тут же согласиться, Крис обратилась к Реджине. - Его милость приглашает нас в Цирк и добровольно предлагает своё сопровождение.
Она сияющими от радости глазами посмотрела на Кавендиша.
- Милорд... Если Её светлость позволит,то мне бы очень хотелось посмотреть на цирковое представление. - Негромко ответила она.
Ей, как и её сёстрам ещё не доводилось бывать в Лондонском Цирке. О, мой Бог! мои маленькие сестрёнки...! Сжав в складках платья кулачки, она испытующе посмотрела на графа, потом решилась
- Ваша милость, позвольте обратитсься к вам с просьбой, перед тем, как принять решение?

Виконт ещё раз посмотрел на свой скромный букетик и вздохнул.

И в дальнейшем леди Кристабель обращалась исключительно к графу, как будто он, Алистер, был пустым местом. Виконту совершенно не нравилось такое положение дел. По многим причинам. Конечно, было неправильным завлекать леди только ради пари. А он не думал, что граф очарован настолько, насколько это показывает. Вся эта ситуация напоминала Алистеру о его собственной трагедии - он снова был третьим лишним, тем, кто остался за бортом. И последнее, самое странное, он был уверен, как и удивлён, что он ревнует леди Кристабель. Себе он мог признаться, не показывая этого, безусловно, что хотел бы видеть такое же восторженное выражение на лице красавицы, чтобы она вся была обращена к нему, как к графу. Ещё вчера она показалась ему красивой фарфоровой статуэткой, изящной и изысканной, и вот теперь он видит оживление, искреннее радушие по отношению к поклоннику. А ему лишь остаётся наблюдать. Но разве же он может быть безучастным, когда душа проснулась и оживилась навстречу неизведанным чувствам? Нет. Он не мог. Поэтому вклинился в разговор:

- Леди Кристабель, я был бы также счастлив быть вашим сопровождающим сегодня.