Клуб историков-любителей

Испанская инквизиция прибыла в Америку, чтобы бороться с кактусами. Они думали, что это демоны, так как слышали ,что индейцы своих врагов насаживали на 20см иглы кактусов. Но были очарованы их красотой и стали их собирать, даже за новый вид отпускали пленных индейцев.

ага, и пресловутое золото их нисколько не интересовало

Женя, спасибо за статью! Было очень интересно и даже в некотором роде забавно посмотреть на иллюстрации к этой статье: насколько же разными могут быть красавицы всех времен и народов! Что для одних уродство - для других красота... Думаю и фотографии современных красоток с их ботексно-латексными "жабьими" губами и силиконовой грудью необъятных размеров спустя энное количество лет люди будут рассматривать с искренним удивлением: и это считалось красивым? Впрочем, и в наши дни есть люди, которым просто противна эта "крысота" (мне, например!)
Между прочим, эта твоя статья навела меня на одну мысль... Обдумаю ее за выходные и, пожалуй, выложу материал.

Значит и у лягушек бывает простуда

 » Христофор Колумб

Илюстрации я выбирала весьма дотошно - хотелось выбрать именно характерные. Рада, что это удалось. Некоторые из них так же добавила сама Лиса при оформлении статьи, за что ей тоже спасибо

мне тоже. Недавно видела фильм с Хизер Локлир - она играла в "Династии" Сэмми Джо и в "Район-Мелроуз" - Аманду. Так вот, смотреть на ее пластмассовые щеки сейчас очень неприятно((( А сколько таких среди актрис... наших ли, заморских...





Христофор Колумб
Господь сделал меня посланцем нового неба и новой земли, им созданных, тех самых, о которых писал в Апокалипсисе св. Иоанн… и туда Господь указал мне путь.
Христофор Колумб
Колумб — величина вечная. Даже современные школьники, затрудняющиеся с ответом, кто такой Сталин и почему Ленин лежит на Красной площади, могут связать понятия Колумб и Америка. А некоторые, возможно, поведают печальную историю его жизни — жизни первооткрывателя без открытия, великого, бесстрашного, заблуждающегося… Ибо, как утверждает Жюль Верн, не будь у Колумба этих трех качеств, он, вероятно, не рискнул бы преодолеть бескрайнюю морскую гладь и отправиться на поиски земель, ранее упоминавшихся лишь в мифах и сагах.
История Колумба — это бесконечная история загадок. Сомнению подвергается абсолютно все — дата его рождения, его происхождение и город, где он родился. За право считать себя родиной Гомера спорили семь греческих городов. Колумбу «повезло» больше. В разное время и в разных местах 26 претендентов (14 итальянских городов и 12 наций) выдвинули подобные претензии, вступив в тяжбу с Генуей.
Более сорока лет назад Генуя вроде бы окончательно выиграла этот многовековой процесс. Однако и поныне не смолкают голоса адвокатов ложных версий о родине и национальной принадлежности Колумба. До 1571 года никто не сомневался в происхождении Колумба. Он сам неоднократно называл себя генуэзцем. Впервые поставил под сомнение генуэзское происхождение Колумба Фердинандо Колон. Руководствовался он «благородными» намерениями ввести в родословную великого мореплавателя знатных предков. Генуя для подобных экспериментов не годилась: фамилия эта не значилась в списках даже плебейских семейств. Поэтому автор увел дедов Колумба в итальянский город Пьяченцу, где в XIV и XV веках жили знатные люди из местного рода Колумбов. Пример Фердинанда Колона вдохновил на подобные поиски историков последующих веков.
Колумб родился в семье ткача, который одновременно торговал сыром и вином. О материальном положении семьи и о не совсем честном отце мореплавателя Доменико Коломбо говорит конфуз, случившийся на свадьбе сестры Христофоро Бьянкинетты. Зять, торговец сыром, обвинил Доменико в том, что тот не отдает приданое, обещанное за дочерью. Нотариальные акты того времени подтверждают, что положение семьи действительно было удручающим. Особенно крупные разногласия с кредиторами возникли из-за дома, где они поселились через четыре года после рождения Христофоро. Хотя Христофоро провел детство за отцовским ткацким станком, интересы мальчика были направлены в другую сторону. Наибольшее впечатление на ребенка производила гавань, где толклись и перекликались люди с разным цветом кожи, в бурнусах, кафтанах, европейском платье Христофоро недолго оставался сторонним наблюдателем. Уже в 14 лет он плавал юнгой в Портофино, а позже и на Корсику. В то время на лигурийском побережье самой распространенной формой торговли был натуральный обмен. Доменико Коломбо тоже участвовал в нем, а сын помогал: сопровождал маленькое с латинской оснасткой судно, груженное тканями, в лежащие рядом торговые центры, а оттуда доставлял сыр и вино.
В Лиссабоне он встретил девицу Фелипу Мониз да Перестрелло и тотчас женился на ней. Для Колумба этот брак стал счастливым жребием. Он вошел в знатный португальский дом и породнился с людьми, которые принимали самое непосредственное участие в заморских походах, организованных принцем Генрихом Мореплавателем и его преемниками. Отец Фелипы в молодости был причислен к свите Генриха Мореплавателя. Колумб получил доступ к различным документам, в которых была запечатлена история португальских плаваний в Атлантике. Зимой 1476 – 1477 годов Колумб оставил жену и отправился в Англию и Ирландию, в 1478 году он оказался на Мадейре. Начальную школу практической навигации Колумб прошел на Порто-Санто и на Мадейре, путешествуя к Азорским островам, а затем завершил курс морской науки в гвинейских экспедициях. В часы досуга он изучал географию, математику, латынь, но лишь в той мере, в какой это было необходимо для его чисто практических целей. И не однажды Колумб признавался, что не очень искушен в науках.
Но особенно поразила воображение молодого моряка книга Марко Поло, в которой рассказывалось о крытых золотом дворцах Сипангу (Япония), о пышности и блеске двора великого хана, о родине пряностей — Индии. Колумб не сомневался, что Земля имеет форму шара, но ему казалось, что шар этот гораздо меньше, чем на самом деле. Вот почему он думал, что Япония находится сравнительно недалеко от Азорских островов.
Колумб решил пробраться в Индию западным путем и в 1484 году изложил свой план португальскому королю. Замысел Колумба был прост. В основе его лежали две посылки: одна абсолютно верная и одна абсолютно ложная. Первая (верная) — о том, что Земля есть шар; и вторая (ложная) — о том, что большая часть поверхности Земли занята сушей — единым массивом трех материков, Азии, Европы и Африки; меньшая — морем, в силу этого расстояние между западными берегами Европы и восточной оконечностью Азии невелико, и за короткое время можно, следуя западным путем, достичь Индии, Японии и Китая — это соответствовало географическим представлениям эпохи Колумба.
Мысль о реальности такого плаванья выражали Аристотель и Сенека, Плиний Старший, Страбон и Плутарх, а в средние века теория Единого Океана была освящена церковью. Ее признавали арабский мир и его великие географы: Масуди, ал-Бируни, Идриси.
Живя в Португалии, Колумб предложил свой проект королю Жуану II. Произошло это в конце 1483 или в начале 1484 года. Время для вручения проекта было выбрано не слишком удачно. В 1483–1484 годы Жуан II меньше всего думал о дальних экспедициях. Король гасил мятежи португальских магнатов и расправлялся с заговорщиками. Он придавал большое значение дальнейшим открытиям в Африке, но Атлантическими плаваниями в западном направлении интересовался куда меньше.
История переговоров Колумба и короля Жуана II не очень ясна. Известно, что в воздаяние за свои услуги Колумб запросил очень много. До неприличия много. Столько, сколько до него ни один смертный не просил у венценосцев. Он требовал титул Главного адмирала Океана и дворянское звание, должность вице-короля новооткрытых земель, десятую долю доходов с этих территорий, восьмую часть барышей от будущей торговли с новыми странами и золотые шпоры.
Все эти условия, кроме золотых шпор, он включил впоследствии в свой договор с испанской королевой. Король Жуан никогда не принимал опрометчивых решений. Он передал предложение Колумба «Математической Хунте» — маленькой лиссабонской академии, в которой заседали выдающиеся ученые и математики. В точности неизвестно, какое решение вынес совет. Во всяком случае, оно было неблагоприятным — это случилось в 1485 году. В тот же год умерла жена Колумба, и резко ухудшилось его материальное положение.
Летом 1485 года он принял решение уехать из Португалии в Кастилию. Колумб взял с собой 7-летнего сына Диего и отправил брата Бартоломео в Англию в надежде, что тот заинтересует проектом западного пути Генриха VII. Из Лиссабона Колумб отправился в Палое, чтобы в соседнем городе Уэльве пристроить к родственникам жены Диего. Измученный долгими странствиями, с маленьким ребенком на руках, Колумб решил попросить убежище в монастыре, близ которого силы окончательно оставили его. Так Колумб попал в монастырь Рабиду и в порыве откровения излил душу настоятелю Антонио де Марчена — могущественному человеку при испанском дворе. Проект Колумба привел Антонио в восторг. Он дал Колумбу рекомендательные письма к приближенным королевской семьи — у него были при дворе связи.
Окрыленный горячим приемом в монастыре, Колумб направился в Кордову. Там временно пребывал двор их высочеств (кастильские и арагонские короли до 1519 года носили титул высочеств) — королевы Кастильской Изабеллы и короля Арагонского Фердинанда.
Но и в Испании Кристобаля Колона (так называли Колумба в Испании) ожидали долгие годы нужды, унижений и разочарований. Королевские советники находили проект Колумба невыполнимым.
Кроме того, все силы и внимание испанских правителей были поглощены борьбой с остатком мавританского господства в Испании — небольшим мавританским государством в Гренаде. Колумб получил отказ. Тогда он предложил свой план Англии, а потом снова Португалии, но нигде его не принимали всерьез.
Лишь после того как испанцы взяли Гренаду, Колумбу после долгих хлопот удалось получить в Испании три небольших корабля для своего путешествия.
С невероятным трудом он собрал команду, и, наконец, 3 августа 1492 года маленькая эскадра покинула испанский порт Палое и направилась на запад искать Индию.
Море было спокойным и пустынным, дул попутный ветер. Так корабли шли больше месяца. 15 сентября Колумб и его спутники увидели вдали зеленую полосу. Но их радость скоро сменилась огорчением. Это не была долгожданная земля, так начиналось Саргассово море — гигантское скопление водорослей. 18–20 сентября моряки увидели стаи птиц, летевших на запад. «Наконец-то, — подумали моряки, — земля близко!» Но и на этот раз путников ждало разочарование. Экипаж начал волноваться. Чтобы не пугать людей дальностью пройденного расстояния, Колумб стал преуменьшать в судовом журнале пройденный путь.
11 октября в десять часов вечера Колумб, жадно всматривавшийся в ночную мглу, увидел мерцавший вдалеке свет, а утром 12 октября 1492 года матрос Родриго де Триана крикнул: «Земля!» На кораблях убрали паруса.
Перед путешественниками был небольшой остров, заросший пальмами. Вдоль берега по песку бежали голые люди. Колумб надел на латы алое платье и с королевским флагом в руках сошел на берег Нового Света. Это был остров Ватлинг из группы Багамских островов. Туземцы называли его Гуанагани, а Колумб назвал Сан-Сальвадором. Так была открыта Америка.
Впрочем, Колумб до конца жизни был уверен, что никакого «Нового Света» он не открыл, а нашел лишь путь в Индию. И с его легкой руки туземцев Нового Света стали называть индейцами. Туземцы вновь открытого острова были рослые, красивые люди. Они не носили одежд, тела их были пестро раскрашены. У некоторых туземцев в носах были продеты блестящие палочки, приведшие Колумба в восторг: ведь это было золото! Значит, близко была страна золотых дворцов — Сипангу.
В поисках золотого Сипангу Колумб покинул Гуанагани и отправился дальше, открывая остров за островом. Всюду испанцев поражали буйная тропическая растительность, красота островов, разбросанных в голубом океане, дружелюбие и кротость туземцев, которые за побрякушки, патоку и красивые тряпки отдавали испанцам золото, пестрых птиц и невиданные до сих пор испанцами гамаки. 20 октября Колумб добрался до Кубы.
Население Кубы было культурнее жителей Багамских островов. На Кубе Колумб нашел статуи, большие здания, кипы хлопка и впервые увидел культурные растения — табак и картофель, продукты Нового Света, завоевавшие потом весь мир. Все это еще более укрепило уверенность Колумба, что где-то близко находились Сипангу и Индия. 4 декабря 1492 года Колумб открыл остров Гаити (испанцы его называли тогда Эспаньолой). На этом острове Колумб построил форт Ла-Навидад («Рождество»), оставил там сорок человек гарнизона и 16 января 1493 года направился в Европу на двух кораблях: самое крупное его судно «Санта-Мария» потерпело крушение еще 24 декабря.
На обратном пути разыгралась страшная буря, и корабли потеряли друг друга из виду. Лишь 18 февраля 1493 года измученные моряки увидели Азорские острова, а 25 февраля добрались до Лиссабона. 15 марта Колумб после восьмимесячного отсутствия вернулся в порт Палое. Так закончилось первое плавание Колумба.
Путешественника приняли в Испании с восторгом. Ему был пожалован герб с изображением карты вновь открытых островов и с девизом: «Для Кастилии и Леона Новый мир открыл Колон».
Быстро была организована новая экспедиция, и уже 25 сентября 1493 года Колумб отправился во второе плавание. На этот раз он вел семнадцать судов. С ним отправились тысяча пятьсот человек, соблазненных рассказами о легкой наживе во вновь открытых землях.
2 ноября утром, после очень утомительного плавания, моряки увидели вдали высокую гору. Это был остров Доминика. Он был покрыт лесом, ветер приносил с берега пряные ароматы. На другой день был открыт другой гористый остров, Гваделупа. Здесь испанцы вместо мирных и ласковых жителей Багамских островов встретили воинственных и жестоких людоедов, индейцев из племени караибов. Между испанцами и караибами произошел бой.
Открыв остров Пуэрто-Рико, Колумб 22 ноября 1493 года подплыл к Эспаньоле. Ночью корабли подошли к месту, где стоял заложенный ими в первом плавании форт.
Все было тихо. На берегу не было ни одного огонька. Прибывшие дали залп из бомбард, но лишь эхо перекатилось вдали. Наутро Колумб узнал, что испанцы своей жестокостью и жадностью так восстановили против себя индейцев, что однажды ночью те неожиданно напали на крепость и сожгли ее, перебив насильников. Так Америка встретила Колумба во время его второго плавания!
Вторая экспедиция Колумба была неудачной: открытия были незначительны; несмотря на тщательные поиски, золота было найдено мало; во вновь построенной колонии Изабелла свирепствовали болезни.
Когда Колумб отправился на поиски новых земель (во время этого плавания он открыл остров Ямайка), индейцы на Эспаньоле, возмущенные притеснениями испанцев, вновь восстали. Испанцы подавили восстание и жестоко расправились с восставшими. Их сотнями обращали в рабство, отправляли в Испанию или заставляли исполнять непосильную работу на плантациях и рудниках.

10 марта 1496 года Колумб отправился в обратный путь, и 11 июня 1496 года его корабли вошли в гавань Кадикс.
Американский писатель Вашингтон Ирвинг так рассказывает о возвращении Колумба из второго путешествия:
«Эти несчастные выползали, изнуренные болезнями в колонии и тяжкими лишениями путешествия. Их желтые лица, по выражению одного старинного писателя, являлись пародией на то золото, которое было предметом их стремлений, и все их рассказы о Новом Свете сводились к жалобам на болезни, бедность и разочарование».
В Испании Колумб не только был принят очень холодно, но и лишен многих привилегий. Лишь после долгих и унизительных хлопот ему удалось летом 1498 года снарядить корабли для третьего плавания.
На этот раз Колумбу и его экипажу пришлось переносить длительное безветрие и страшную жару. 31 июля корабли подошли к большому острову Тринидад, а вскоре перед Колумбом оказался покрытый травой берег.
Колумб принял его за остров, на самом же деле это был материк — Южная Америка. Даже когда Колумб попал в устье Ориноко, он не понимал, что перед ним огромный материк.
На Эспаньоле в это время была напряженная обстановка: колонисты перессорились между собой; отношения с туземцами были испорчены; индейцы восстаниями отвечали на притеснения, и испанцы посылали к ним одну карательную экспедицию за другой.
Интриги, которые давно велись против Колумба при испанском дворе, возымели, наконец, свое действие: в августе 1500 года на остров Эспаньола прибыл новый уполномоченный правительства, Бабадилья. Он разжаловал Колумба и, заковав его и его брата Бартоломео в кандалы, отправил в Испанию.
Появление знаменитого путешественника в кандалах вызвало среди испанцев такое возмущение, что правительство было вынуждено немедленно освободить его. Кандалы были сняты, но смертельно оскорбленный адмирал до конца своих дней с ними не расставался и распорядился положить их в свой фоб.
У Колумба были отняты почти все привилегии, и в Америку стали снаряжать экспедиции без его участия.
Лишь в 1502 году Колумбу удалось отправиться на четырех судах в свое четвертое, последнее плавание. На этот раз он прошел вдоль берегов Центральной Америки, от Гондураса до Панамы. Это было самое неудачное его плавание. Путники претерпели всевозможные лишения, и в 1504 году адмирал вернулся в Испанию на одном корабле.
Конец жизни Колумба прошел в борьбе. Адмирал стал грезить о вызволении Иерусалима и горы Сионской. В конце ноября 1504 года он отправил королевской чете пространное письмо, в котором излагал свое «крестоносное» кредо.
Колумб часто болел. «Измученный подагрой, скорбя о гибели своего достояния, истерзанный другими горестями, отдал он душу с королем за обещанные ему права и привилегии. Перед смертью он все еще считал себя королем Индии и давал советы королю, как лучше править заморскими землями. Он отдал Богу душу в день Вознесения, 20 мая 1506 г. в Вальядолиде, приняв с великим смирением святые дары».
Адмирала похоронили в церкви Вальядолидского францисканского монастыря. А в 1507 или в 1509 годы адмирал отправился в свое самое долгое путешествие. Продолжалось оно 390 лет. Сперва прах его перевезли в Севилью. В середине XVI века останки его из Севильи доставили в Санто-Доминго (Гаити). Там же похоронили брата Колумба Бартоломео, сына его Диего и внука Луиса.
В 1792 году Испания уступила Франции восточную половину острова Эспаньола. Командир испанской флотилии приказал доставить прах адмирала в Гавану. Там состоялись четвертые похороны. В 1898 году Испания потеряла Кубу. Испанское правительство приняло решение: прах адмирала вновь перенести в Севилью. Ныне он покоится в севильском кафедральном соборе.
Что искал Колумб? Какие надежды влекли его на запад? Договор, заключенный Колумбом с Фердинандом и Изабеллой, не разъясняет этого.
«Поскольку Вы, Христофор Колумб, отправляетесь по нашему приказанию на наших кораблях и с нашими подданными для открытия и завоевания некоторых островов и материка в океане… то является справедливым и разумным… чтобы Вы были вознаграждены за это».
Какие острова? Какой материк? Свою тайну Колумб унес с собой в могилу.

 » От эпохи Возрождения до эпохи Просвещения.Видео

пРИГЛАШАЮ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ ПОСМОТРЕТЬ НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В ИСТОРИЮ С ПОМОЩЬЮ КИНО https://lady.webnice.ru/litsalon/?act=article&v=1161
_________________

 » Это интересно!

Vlada, - прочитала и прокомментировала!

Я больше по той части, что почитать можно, поэтому предлагаю вам ссылочки, по которым можно скачать великолепные познавательные издания:
100 человек, которые изменили ход истории

Дворцы и усадьбы

Наша история. 100 Великих Имён

 » Географические открытия. Видеоматериалы

К нашей теме географических открытий хочу дать ссылки на видео, надеюсь, будет интересно посмотреть

http://video.mail.ru/mail/artem.korukin/12236/12241.html Великие географические открытия. Часть 1: Кругосветное плаванье. Фернан Магелан. (2006 г.)

http://video.mail.ru/mail/artem.korukin/12236/12243.html ВВС. Колумб: Забытое плавание. 01 серия.

http://video.mail.ru/mail/artem.korukin/12236/12244.html ВВС. Колумб: Забытое плавание. 02 серия.

http://video.mail.ru/mail/artem.korukin/12236/8490.html Воины: Кортес. Покоритель ацтеков. Часть 1.

http://video.mail.ru/mail/artem.korukin/12236/8491.html Воины: Кортес. Покоритель ацтеков. Часть 2.
_________________

 » Красота ли? Золотой лотос

Этот материал - как бы вдогонку недавно обсуждавшейся теме "Красота". На мысль меня навела статья Жени об различных эталонах женской красоты в разные времена и у разных народов.

«ЗОЛОТОЙ ЛОТОС»

До наших времен дошли старинные китайские туфельки. Вот как они выглядели
Посмотрев на них, любой воскликнет: какая прелесть! Как же везло китайским детям, что им с детства прививали любовь к прекрасному, надевая такие очаровательные туфельки! Но все дело в том, что это туфельки совершенно взрослых женщин.
Эти туфельки изготавливали лучшие мастера, использовавшие разнообразные материалы и украшения: горожанкам – из шелка, жительницам деревни – попроще, и хлопка. В разных местностях были разные формы и декор, но всегда цвета были яркие, привлекающие внимание к ножкам женщины. Туфельки обязательно украшались – вышивками, бусинами. Многие женщины сами создавали эскизы своих туфелек, чтобы передать заказ обувному мастеру.
Особое внимание уделялось свадебным туфелькам. Считалось, что в приданом невесты должно быть не менее четырех пар, а в идеале – 16 пар (по четыре на каждый сезон). Были специальные туфельки для первой брачной ночи, которые украшались эротическими сюжетами – их молодожены должны были рассмотреть в супружеской постели.
Эти туфельки-лотосы (так их называли) были настоящими произведениями искусства, до сих пор поражающими как изяществом, так и крошечными размерами. Чтобы их надеть, в прошлые века девочки-китаянки должны были проходить жестокий ритуал перевязывания ножек. В результате этой процедуры их ноги уменьшались до крошечных размеров и принимали форму так называемого «Золотого лотоса» - так называли крошечные перевязанные ножки китайских женщин в прошлые века. Идеальным размером считался размер в 7,5 см от передней части кости ноги до окончания ступни.

Об обычае перевязывания женских ног в средневековом Китае я, конечно, давно слышала. Но до поры до времени считала, что процедура была не слишком страшная. Я думала, что маленьким девочкам просто жестко бинтовали ноги, чтобы они не росли и на этом все кончалось. Приблизительно так же, как, например в 16 веке в Испании, когда в моду вошла маленькая женская грудь: тогда девочкам-подросткам надевали жесткий корсет, грудные железы не развивались и – вуаля – получался крохотный бюст. И в том, и в другом случае я считала, что все это сопровождалось неприятными, но не мучительными ощущениями – в общем, вполне терпимо. И только недавно я узнала, какой пыткой было на самом деле перевязывание ступней у китайских девочек.
О возникновении этого обычая рассказывает древняя китайская легенда. Императору Тайцзун из династии Тан (618 — 907 г.г.) приснилась танцовщица, танцующая на цветке лотоса – так малы и изящны были ее ножки, что она легко выполняла сложные пируэты на такой маленькой площади. Когда он проснулся, то приказал изогнуть носки своих ступней, притянув мизинец как можно ближе к внешней стороне пятки, и крепко перевязать лентами — так сильно он хотел, чтобы и его ноги стали словно цветы лотоса…
Историки в появлении жестокого обычая винят Ли Ю, правителя южных земель китайского государства. Его любимая наложница (искусная танцовщице) умела танцевать на высокой золотой платформе в форме лотоса, балансируя на больших пальцах (так как это делается в современно балете). Чтобы заслужить такую же благосклонность господина, какую имела его фаворитка, другие наложницы стали перевязывать свои ноги, чтобы сделать их меньше.
Больше всего для распространения обычая бинтования женских ног сделал влиятельный конфуцианский философ династии Сун по имени Чжу Си (жил в 12 веке). Он был горячим сторонником подчиненного положения женщины в семье и проповедовал в этой области гораздо более жесткие нормы, чем даже сам Конфуций. Авторитетное мнение Чжу Си повлияло на других авторов, которые уверовали в то, что это нормально, несмотря на то, что классическое конфуцианство запрещало уродовать человеческое тело.
Как бы то ни было, искусственно деформированная ножка стала в Китае одним из символов женской красоты. Кроме того, это был знак принадлежности к высшему сословию, так как вначале бинтовали ноги лишь женщинам из «благородных» семей. Однако в начале 17 века этот обычай начал распространяться и между крестьян. Конечно, полного совершенства в этом процессе крестьянки не могли достигнуть, так как им приходилось работать, но, тем не менее, появилось немало простолюдинок с изуродованными ногами. А работали они в поле, ползая на коленях, к которым привязывались толстые кожаные подушки. В китайской литературе того времени часто встречаются такие пассажи: посадил крестьянин свою жену в тачку и повез ее куда надо по сюжету. Значит, даже крестьянки не могли толком передвигаться на перевязанных ногах.
Надо сказать, что этот обычай в основном был распространен в центральном Китае, где основное население составляли чистокровные китайцы – хань, как они сами себя называли. В южных провинциях, а также на севере, в Манчжурии, где жили другие народности, этот обычай не получил широкого распространения, или применялся в смягченной форме – девочкам не укорачивали ступни до критических размеров.
Как это делалось?

Все без исключения девочки из состоятельных семей проходили через эту процедуру. На протяжении тысячи с лишним лет в Китае нога естественной формы считалась уродливой и девушки с неперевязанным ногами не могли рассчитывать на удачное замужество.
И посейчас в Китае встречаются старые женщины с перевязанными в свое время ногами. "Долгожителей, а точнее долгожительниц, в стольном городе Поднебесной - Пекине можно определить сразу. Они бредут по тротуарам, опираясь на сучковатые палки и раскачиваясь, словно утки, на своих маленьких, как у детей, ступнях. Возраст этих старушек можно смело определять в 90 или 100 и больше лет. Их годы выдают... ноги. ... В Китае массовое бинтование ног не практикуется с 1911 г. В КНР, население которой в настоящее время достигло почти 1,3 млрд. человек, живет около 10 тыс. человек, чьи годы перевалили за 100-летний рубеж. Количество только 70-летних стариков и старушек достигает 30 млн., а 60-летняя и старше "молодежь" перевалила за 120 млн". (Вестник "Наука Долголетия" Выпуск № 1, Декабрь 2001)
Для достижения идеала китайской красоты уродовались не только ноги. Идеалом была маленькая грудь, так что девочкам в возрасте 10-14 лет грудь стягивали холщовыми бинтами, чтобы приостановить развитие грудных желез. Из за тугой стяжки девушки не могли как следует дышать – нарушалась подвижность грудной клетки и питание организма кислородом. Бинтование ног и груди самым пагубным образом сказывалось на здоровье женщины, но зато она считалась «изящной». Изящная, маленькая, хрупкая, слабая, бледная, пассивная до почти полной неподвижности – таков был идеал «китайской красавицы».
Вот как описывает женский образ Ян Гуйфей, одной из четырех красавиц Китая, известный классик эпохи Тан Бо Цзюй-и в своей поэме:
«..Опершись на прислужниц, она поднялась, —
о, бессильная нежность сама!»
Чем меньше была стопа, тем более ценилась ее обладательница. Если благодаря перевязанным ногам ее устойчивость уменьшалась до такой степени, что ее мог сбить с ног даже порыв несильного ветра – это считалось наиболее «стильным» и изысканным.
Перевязанным ногам женщины приходилось тяжелее всего. Женщина фактически должна была ходить на внешней стороне подогнутых под ступню пальцев. Пятка и внутренний свод стопы напоминали подошву и пятку обуви с высоким каблуком.
Под повязкой образовывались окаменелые мозоли, стопа кровоточила и истекала гноем, кровообращение практически останавливалось. Боль в перевязанной ступне преследовала женщину всю жизнь. Она практически не могла наступить полностью на всю ступню и переносила вес для ослабления боли на пятку. Фактически каждый шаг был падением, от которого женщина удерживалась, только поспешно делая следующий шаг. Любая прогулка, даже самая короткая, требовала громадного напряжения. Обязательным атрибутом была трость – без нее ходить было нельзя. Часто таких женщин водили под руки (слуги или родные) – самостоятельно передвигаться они не могли. И даже с поддержкой или тростью, походка у нее была неуверенная – она с трудом удерживала равновесие и ходила только крошечными шажками. Впрочем, такая походка считалась в Китае особо милой, женственной и сексуальной и всячески превозносилась в трактатах китайских ученых мужей, которые восхваляли обычай «золотого лотоса».
Иногда женам и дочерям богатых китайцев настолько уродовали ноги, что они почти совсем не могли самостоятельно ходить. О таких женщинах и народе говорили: «Они подобны тростнику, который колышется от ветра». Женщин с такими ножками возили на тележках, носили в паланкинах, или сильные служанки переносили их на плечах, словно маленьких детей.
В сексуальной эстетике Китая прошлых эпох искусство ношения обуви женщин с перевязанными ногами было очень важным. Обувь классифицировалась на все случаи жизни: для прогулок, сна, праздников, похорон и т.д. Первая пара маленьких туфелек заказывалась перед началом процедуры перевязывания. Кстати, начало этой процедуры считалось большим семейным праздником – все ликовали и веселились (кроме самой девочки – но ее-то никто не спрашивал).
В Китае даже культивировалось особое искусство походки для женщин с перевязанными ногами, писались наставления: как они должны ходить, сидеть, лежать, поправлять юбку и вообще осуществлять любое движение ногами. Когда невеста впервые входила в дом мужа, ее ноги незамедлительно изучались, при этом обозревавшие не сдерживали ни восхищения (если ноги были крошечные), ни сарказма (если ноги в свое время были плохо перевязаны и сохраняли «неподобающе» большие размеры).
Женщины, не прошедшие обряда «бинтования ног», вызывали ужас и отвращение. Они предавались анафеме, их презирали и оскорбляли. Вот что говорили мужчины о «забинтованной» и обычной ногах:
«Крошечная нога свидетельствует о добропорядочности женщины...
Женщины, не прошедшие обряда «бинтования ног», выглядят как мужчины, поскольку крошечная нога и является знаком различия...
Крошечная ступня мягка, и прикосновение к ней чрезвычайно волнует...
Грациозная походка дает наблюдателю смешанное чувство сострадания и жалости...
Ложась спать, обладательницы естественных ног неловки и тяжеловесны, а крошечные ступни мягко проникают под покрывало...
При ходьбе нога естественной формы выглядит куда менее эстетично...
Все приветствуют крошечный размер ноги, ее считают драгоценной...
Обладательницам крошечных ног сопутствует гармоничный брак...
Крошечные ножки дают возможность всецело ощутить разнообразие удовольствий и любовных ощущений...
Женщина с большими ногами не заботится об очаровании, а обладательницы крошечных ножек часто омывают их и используют благовония, чтобы очаровывать всех находящихся вблизи них...»
(Последнее было абсолютно верным: изуродованные ноги без регулярного ухода просто начинали разлагаться и гнить!)
Все приведенные выше цитаты взяты из различных ученых трактатов китайских мудрецов, которые пропагандировали и защищали обычай бинтования ног. Обратите внимание – нигде не идет речи о том, как ощущает себя подвергшаяся этой процедуре женщина. Даже защитникам и апологетам этого обычая хватило совести не врать, что женщина с перевязанными ступнями чувствует себя более здоровой, сильной, счастливой и т.д. Здесь везде отмечается, что такие женщины более добропорядочны, выглядят более трогательно, тщательнее ухаживают за ногами, двигаются не размашисто и гордо, как мужчины, а скромно и застенчиво, неловкими и осторожными движениями. То есть везде оцениваются положительные стороны бинтования не с точки зрения женщины, а с точки зрения мужчины – насколько такие женщины удобнее, приниженнее и зависимее в быту, чем здоровые и сильные, с нормальными ногами.
Практически вся сексуальная эстетика («искусство любви») Китая была связана с традицией «бинтования ног». Подчеркивалась особая «сексуальность» забинтованной ноги – она всегда была скрыта от глаз и все процедуры по уходу за ней осуществлялись женщиной тайно от мужских глаз. Маленькая женская ножка стала считаться самой интимной частью женского тела (даже больше, чем непосредственно половые органы – их мужчины могли видеть, а незабинованную ножку – никогда!). Ножка стала восприниматься как символ женственности, обладающий наивысшей сексуальной притягательностью, волнующей мужское воображение. На сохранившихся эротических картинках династии Сун и последующих эпох женщины изображены обнаженными со всей откровенностью, какой только можно, но их ноги ВСЕГДА забинтованы. Нет изображений женщин с голыми ногами. Максимум, что мог позволить себе художник, так это изобразить женщину в момент бинтования ног. В общем, забинтованные ноги стали главным моментом в сексуальной притягательности женщин.
Уход за забинтованными ногами женщины окружали строжайшей тайной. В запертом помещении, специальной женской комнате, далеко от мужских глаз снимались бинты. Потом ноги омывали с разными квасцами и парфюмерными маслами и отдушками. Обрабатывали мозоли и ногти и снова заматывали ноги свежими бинтами. Образно говоря, мумию разворачивали, колдовали над ней и снова заворачивали, добавляя еще больше консервантов. Хорошо воспитанным женщинам полагалось умереть со стыда, если процесс омовения ног видели мужчины. Это вполне объяснимо: вонючая разлагающаяся плоть ступни стала бы неприятным открытием для неожиданно появившегося мужчины и оскорбила бы его эстетическое чувство.
Бинтование ног положило конец древней великой традиции китайского танцевального искусства. Начиная с эпохи Сун прославленные красавицы и куртизанки демонстрировали искусство пения, музицирования, но все реже и реже искусства танца. Заимствованное у Китая искусство танца получило свое развитие в Японии и Корее, но в Китае полностью пришло в упадок и было утрачено.
Имело ли смысл такое издевательство над женщинами? С точки зрения строго патриархального общества, где интересы женщины были даже не на последнем, а вообще ни на каком месте, да, имело.
В любом патриархальном обществе подавление женщины (экономическое, юридическое и даже физическое) всегда было одной из важных стратегических целей. Складывалась целая система законов, обычаев и установлений, которая ставила женщину в неравноправное положение по сравнению с мужчиной. Китай тоже не стоял в стороне от этого процесса и бинтование ног наверняка воспринималось как сверэффективное средство по установлению еще большего контроля над женщиной. В обществе с культом женского целомудрия и послушания самая главная цель состояла в том, чтобы ограничить движение женщин. Мучительное и непрерывное уродование ног приводило женщину к полной зависимости от своей семьи, от мужа, что считалось необходимым и обязательным в конфуцианской морали.
Что говорить о китайцах, если испанский миссионер, архиепископ Доминго Фернандес Наваррете хвалил китайский обычай, говоря, что это великолепно позволит держать женщин дома и не даст им даже малейшей возможности гулять с посторонними партнерами!
В китайской литературе все названия различных форм перевязанной женской стопы подчеркивали женскую слабость – их чаще сравнивали с хрупкими и нежными цветами: лотос, лилия, цветок каштана, бамбука и т.д. А вот названия мужских ног (ворон с огромными лапами, ступня обезьяны) подчеркивали мужскую силу, быстроту, независимость. Бинтование ног еще сильнее закрепляло неравноправное положение полов в китайском обществе. Любой мужчина считался «сильным» не потому, что действительно был могуч душой и телом, а потому что делалось абсолютно все, чтобы превратить женщин в нечто слабое и ничтожное и на этом выгодном фоне выглядеть сильными.
В 1915 г. один китайский автор написал сатирическое эссе в «защиту» обычая, где очень хорошо показал, для чего в действительности мужчинам-поклонникам этого обычая нужны были перевязанные, изуродованные ноги жен:
«Бинтование ног» есть условие жизни, при котором мужчина обладает рядом достоинств, а женщина всем довольна. Поясню: я китаец, типичный представитель своего класса. Я слишком часто был погружен в классические тексты в юности, и мои глаза ослабели, грудная клетка стала плоской, а спина сгорбленной. Я не обладаю сильной памятью, а в истории прежних цивилизаций есть еще много такого, что надо запомнить перед тем, как познавать дальше. Среди ученых я невежда. Я робок, и голос мой дрожит в разговоре с другими мужчинами. Но по отношению к жене, прошедшей обряд «бинтования ног» и привязанной к дому (за исключением тех моментов, когда я беру ее на руки и несу в паланкин), я чувствую себя героем, мой голос подобен рыку льва, мой ум подобен уму мудреца. Для нее я целый мир, сама жизнь».
(Это мне напомнило пассаж из книги Ильфа и Петрова «Золотой теленок»: рост одного из женских персонажей – небезызвестной Эллочки-людоедки – чрезвычайно льстил мужчинам. Она была крохотная и рядом с ней даже самые плюгавые мужичонки чувствовали себя великими и могучими мужами. Точно так же с обессиленной из-за изуродованных ног китаянкой любой мужчина-китаец чувствовал себя Господином и Богом, независимо от своих личных качеств – даже в том случае, если он был глупцом, слабаком и неудачником).
Естественно, о чувствах женщин с перебинтованными ногами никто не думал: в патриархальном мире главными всегда были желания мужчины. Процесс деформирования ноги протекал болезненно. Часто плоть гнила, добавлялись инфекции. Последствия – гангрена, паралич, около десяти процентов девочек не выживали. Девочки плакали и стонали от постоянной боли, не могли ни есть, ни спать.
Вот что рассказывает о пережитом одна из пожилых китаянок, которой в свое время перебинтовали ноги:
«Я родилась в консервативной семье в Пинг Си, и мне при шлось столкнуться с болью при «бинтовании ног» в семилетнем возрасте. Я тогда была подвижным и жизнерадостным ребенком, любила прыгать, но после этого все улетучилось. Старшая сестра терпела весь этот процесс с 6 до 8 лет (это значит, потребовалось два года, чтобы размер се ступни стал меньше 8 см). Был первый лунный месяц моего седьмого года жизни, когда мне прокололи уши и вдели золотые сережки. Мне говорили, что девочке приходится страдать дважды: при прокалывании ушей и второй раз при «бинтовании ног». Последнее началось на второй лунный месяц; мать консультировалась по справочникам о наиболее подходящем дне. Я убежала и спряталась в доме у соседей, но мать нашла меня, выбранила и притащила домой. Она захлопнула за нами дверь спальни, вскипятила воду и достала из ящичка повязки, обувь, нож и нитку с иголкой. Я умоляла отложить это хотя бы на день, но мать сказала как отрезала: «Сегодня благоприятный день. Если бинтовать сегодня, то тебе не будет больно, а если завтра, то будет ужасно болеть». Она вымыла мне ноги и наложила квасцы, а затем обрезала ногти. Потом согнула пальцы и обвязала их материей трех метров в длину и пяти сантиметров в ширину — сначала правую ногу, затем левую. После того как все закончилось, она приказала мне пройтись, но, когда я попыталась это сделать, боль показалась невыносимой.
В ту ночь мать запретила мне снимать обувь. Мне казалось, что мои ноги горят, и спать я, естественно, не могла. Я заплакала, и мать стала меня бить. В следующие дни я пыталась спрятаться, но меня снова заставляли ходить.
За сопротивление мать била меня по рукам и ногам. Избиения и ругательства следовали за тайным снятием повязок. Через три или четыре дня ноги омыли и добавили квасцы. Через несколько месяцев все мои пальцы, кроме большого, были подогнуты, и, когда я ела мясо или рыбу, ноги разбухали и гноились. Мать ругала меня за то, что я делала упор на пятку при ходьбе, утверждая, что моя нога никогда не приобретет прекрасные очертания. Она никогда не позволяла менять повязки и вытирать кровь и гной, полагая, что, когда из моей ступни исчезнет все мясо, она станет изящной. Если я по ошибке сдирала ранку, то кровь текла ручьем. Мои большие пальцы ног, когда-то сильные, гибкие и пухлые, теперь были обернуты небольшими кусочками материи и вытянуты для придания им формы молодой луны.
Каждые две недели я меняла обувь, и новая пара должна была быть на 3—4 миллиметра меньше предыдущей. Ботинки были неподатливы, и влезть в них стоило больших усилий.
Когда мне хотелось спокойно посидеть у печки, мать заставляла меня ходить. После того как я сменила более 10 пар обуви, моя ступня уменьшилась до 10 см. Я уже месяц носила повязки, когда тот же обряд был совершен с моей младшей сестрой— когда никого не было рядом, мы могли вместе поплакать. Летом ноги ужасно пахли из-за крови и гноя, зимой мерзли из-за недостаточного кровообращения, а когда я садилась около печки, то болели от теплого воздуха. Четыре пальца на каждой ноге свернулись, как мертвые гусеницы; вряд ли какой-нибудь чужестранец мог представить, что они принадлежат человеку. Чтобы достичь восьмисантиметрового размера ноги, мне потребовалось два года. Ногти на ногах вросли в кожу. Сильно согнутую подошву невозможно было почесать. Если же она болела, то было трудно дотянуться до нужного места хотя бы для того, чтобы просто его погладить. Мои голени ослабели, ступни стали скрюченными, уродливыми и неприятно пахли — как я завидовала девушкам, имевшим естественную форму ног».
Автор одного древнего эссе, дошедшего до наших дней, в котором превозносились перевязанные ноги, писал, что существовало 58 классифицированных разновидностей форм бинтованных ног: все они были скрупулезно посчитаны, названы каждая отдельным названием и благоговейно описаны. Самым лучшим типом считался «Золотой лотос», т.е. самые маленькие и особым образом искривившиеся в результате перевязки ноги.
Но даже обладательница «Золотого Лотоса» (т.е. самой «лучшей» формы ноги) не могла почивать на лаврах: ей приходилось постоянно и скрупулезно следовать этикету, налагавшему целый ряд табу и ограничений:
1) не ходить с поднятыми кончиками пальцев;
2) не ходить с хотя бы временно ослабленными пятками;
3) не шевелить юбкой при сидении;
4) не двигать ногами при отдыхе.
Как выглядели китаянки с перевязанными ногами – 24, 25, 21.
Этот же эссеист заключает свой трактат наиболее разумным (естественно, для мужчин) советом:
«...не снимайте повязки, чтобы взглянуть на обнаженные ноги женщины, удовлетворитесь внешним видом. Ваше эстетическое чувство будет оскорблено, если вы нарушите это правило».
Это верно. Без повязки нога выглядела совсем непривлекательно. А уж запах незабинтованной и необработанной ноги был ужасным.
Зачастую даже устраивались публичные конкурсы размера и формы ног, на которые спешили женщины из самых отдаленных мест. К сожалению немногие из них достигали самого торжества – из-за ужасающего антисанитарного состояния и трудностей многодневного пути, начинались воспаления конечностей с их последующей ампутацией.
Обычай бинтования ног стал изживаться с конца 19 века. Начало этому положили европейские дамы, жившие в Пекине и Шанхае, которые были не чужды идей эмансипации и женского равноправия. Видя положение своих сестёр-китаянок, они решили за них вступиться, организовав в 1896 году Общество естественных ног, штаб-квартира которого помещалась в Шанхае. Они составили записку, своего рода манифест-обращение к властям Китая, в которой просили императора через его сановников обратиться к подданным с призывом не уродовать женщин. Записку эту перевели на китайский язык и переслали главе европейского дипломатического корпуса в Пекине полковнику Денби с просьбой через китайский Совет министров передать сей документ императору.
Полковник свою миссию исполнил, но к императору записка так и не попала. Из Совета ему пришёл отказ, который мотивирован был следующим образом: “Нравы и обычаи, господствующие в Китае, отличаются от обычаев европейских стран и США. Бинтование ног — древнейший из этих обычаев. Тех, кто отказывается стягивать ноги детям, мы к этому не принуждаем, но, с другой стороны, не можем мешать тем, которые хотят следовать обычаю старины. Высшие власти страны должны позволять народу в деле бинтования ног действовать по своему желанию. Закон не может этого воспретить. Посему мы, министры, имеем честь уведомить вас, что считаем невозможным представить вашу записку императору и вдовствующей императрице. Но мы оставим вашу записку в архиве нашего Совета”.
Однако вскоре на престол взошла императрица Цыси, которая родом была из Маньчжурии, где уродовать ноги женщинам было не принято. Один из первых указов её был именно об этом. Обычай был объявлен варварством, и всем было предложено от него добровольно отказаться. Но тут оказалось, что большинство китайцев против этого. Вне зависимости от вероисповедания они считали, что ноги с подвёрнутыми к стопе пальцами — это очень красиво. Пришлось за дело браться сановникам императрицы. В большинстве своём это были генералы, выходцы из Маньчжурии. Получившие свои посты в награду за доблесть и верность во время гражданской войны губернаторы прежде всего запретили бинтовать ноги своим дочерям и покровительствовали Тьен-тзу-гуи (так по-китайски звучало “Общество естественных ног”), во главе которого тогда стояла Алисия Литтье, англичанка, жившая в Китае.
В одной из шанхайских газет Литтье опубликовала большую статью, посвящённую борьбе с уродованием ног. “Мы начали свой поход, — писала она, — с публикации стихотворения одной китаянки, рождённой в провинции Гангчу. Это стихотворение являлось настоящим военным кличем и разошлось десятками тысяч экземпляров. С тех пор мы выпустили 22 брошюры и множество плакатов и наконец дождались того, что полгода назад вышел императорский эдикт, предписывающий всем представителям власти «отсоветовать» подчинённым бинтовать ноги дочерям. Следствиями этого явились многочисленные увещания многих высших сановников”. Главными победами своего Общества Алисия полагала то, что в провинциях Сучу и Хунгчу, считавшихся китайскими “центрами моды”, девушки с нормальными ногами стали пользоваться у женихов большей популярностью чем бинтованные в детстве “Золушки”. Был уже даже придуман специальный фасон башмака, скрывавший дефекты стопы, подвергнувшейся в детстве бинтованию, — это было создано для тех, у кого пальцы уже совсем не разгибались.
Но, несмотря на оптимизм госпожи Литтье, работы у её Общества было ещё непочатый край: в огромных провинциях Кансу, Юннань, Шанси, Квайчу, где у власти были губернаторы-китайцы, а не маньчжуры, положение оставалось прежним, и в полях по-прежнему женщины с туго забинтованными ногами ползали на карачках, подвязав к коленям подушечки". Окончательно бинтование ног было запрещено в 1912 году. Но оно еще долго практиковалось в сельских местностях, где контролировать население было труднее: там приверженные традициям китайцы продолжали эту практику несмотря даже на угрозу смертной казни (такое было введено наказание за следование этому страшному обычаю). Окончательно этот обычай отошел в прошлое лишь лет 60 назад, когда к власти пришли коммунисты – эти господа умели заставить население выполнять принятые ими законы. Многое, что они свершили за первые десятилетия своего правления в Китае, не вызывает симпатии к ним, но за то, что они в конце концов полностью искоренили обычай уродовать женские ноги – спасибо им!
___________________________________

Читала о таком издевательстве над женщинами, и чуть ли не плакала...И ведь заметьте, это придумали мужчины и поддерживали они же! бедные женщины, сколько пришлось вытерпеть! Конечно, если вспомнить наши корсеты, не дающие дышать, или платья-ампир из легкого газа, когда дамы простужались в мороз и умирали от простуды и воспаления легких в период этой такой красивой, но непрактичной для нашего климата моды...Но эти крошечные ножки вершина издевательств
_________________

Мне самой было плохо, пока я подбирала материалы для этой выкладки. Это действительно - предел... Корсеты и легкие платья хотя бы можно было снять и заменить на более практичные одежды, да и не носили их женщины 24 часа в сутки. А тут - пожизненная пытка, без перерыва... Апологеты “золотых лотосов» живут и в наши дни. И конечно же - это мужчины. Когда подбирала материалы для поста, наткнулась на такую выкладку – полностью можно прочитать здесь http://sealcon.livejournal.com/22656.html . Там один умник обосновывает необходимость бинтования ног женщинам средневекового Китая самыми «возвышенными» аргументами. Естественно, нельзя признать, что такой изуверский обычай мужчины придумали, исходя из каких-то своих низменных побуждений – например, желания еще больше принизить женщину, сделать слабее, болезненнее, зависимее. Нет, разумеется, все объясняется лишь самыми «идеальными» мотивами. И автор этого поста напрочь отбрасывает в сторону такую причину возникновения этого изуверского обычая, как стремление закабалить женщину, которое, как я уже отмечала, всегда является одной из стратегических целей любого патриархального общества. Названные им причины бинтования женских ног исключительно благородны. Вот они:

1) Обычай ограничивал действие социальных лифтов. Как уже было сказано, бедная семья не могла позволить себе бинтование ног дочери. Соответственно, независимо от красоты лица и тела, у бедной девушки не было шансов на богатого мужа. Данный фактор служил усилению процессов концентрации капитала и препятствовал его дроблению, то есть благоприятствовал коммерциализации.

Но во все времена и у всех народов с этой проблемой прекрасно справлялись и без изуверских процедур. Была целая система неписанных (а порою и писанных) правил, по которым богатые и знатные не могли жениться на бедных и незнатных. Например, при дворе Людовика 14 не принимали тех, чья родословная не насчитывала по меньшей мере 6 поколений, так что знатный маркиз не мог жениться даже на самой богатой девушке недворянского сословия, если хотел по-прежнему посещать Версаль и, самое главное, обеспечить право этого посещения своим детям. Известный граф Шувалов, женившийся на своей крепостной актрисе Прасковье Жемчуговой, вынужден был скрывать свою женитьбу до самой ее смерти, чтобы не подвергнуться общественному презрению. Да и он был исключением – другие так не рисковали.
И, кстати сказать, отсутствие «социальных лифтов» никогда не шло на пользу никакому обществу; оно всегда сопровождалось излишним консерватизмом, косностью и стагнацией. Отсутствие «перемешивание крови» между сословиями часто вело к вырождению вышестоящих.
Кроме того, с 17 века перевязывать ноги стало модно и у крестьянок – а какие здесь могут быть «социальные лифты».
Что касается богатых – то и здесь идея «социального лифта» не срабатывает. Богатые люди в Китае традиционно имели двух жен и сколько угодно наложниц. Если жены в обязательном порядке должны были иметь перевязанные ноги, то в наложницы могла попасть и красивая крестьянка, которой такую процедуру не проводили. Наложница в Китае (в отличие от отношения к таким женщинам в европейских странах) не считалась шлюхой, она обладала определенным уважением и почетом, а ее дети не подвергались оскорблениям как ублюдки. И хотя большая часть состояния отцов отходила к детям законных жен, но и дети наложниц могли получить свою часть. Так что капиталы так или иначе, но все равно «дробились».

2) Обычай стал маркером национальной идентичности, в значительной мере выполняя роль национальных границ. В сложный период завоевания Поднебесной монголами, чжурчжэнями, маньчжурами он сплачивал китайцев Хань и способствовал сохранению осознания своей культурной самобытности, а в дальнейшем также препятствовал феодальной раздробленности. В самоопределении китайцев Хань среди других этнических групп бинтование выступало своеобразным отражением культурного превосходства, символом конфуцианской этики, дочернего почтения и женской добродетели. Бинтование невозможно считать насильственной процедурой (???), каждая девушка мечтала о золотом лотосе, достижение заветных 7.5 сантиметров было поводом для гордости всей семьи. Женщины с такими ногами пользовались всеобщим уважением. Неспроста маньчжурские девушки, которым было запрещено бинтование, даже придумали специальную обувь, которая позволяла бы имитировать походку лотоса.

Предположим, что китайцы-хань (т.е. коренные китайцы) действительно были сильно озабочены проблемами своей национальной идентификации в условиях постоянных завоеваний. Но почему же необходимость сохранения национальной идентичности была возложена исключительно на женщин – ведь именно мужчины, как более мобильная часть общества, должны были еще резче подчеркивать свою национальную самобытность. Женщины (особенно из знатных и богатых семей, которых в первую очередь и подвергали процедуре бинтования ног) чаще всего сидели дома, а мужчины всегда были «на людях». Именно они и должны были в первую очередь заботиться о том, чтобы их не перепутали с ненавистными завоевателями, а они почему-то возложили обязанность «отличаться» на затворниц-женщин. Но ведь этих женщин видели только свои семейные и слуги, на улицах их несли в закрытых паланкинах, какая разница, как выглядели их ноги, если их могли рассмотреть только близкие люди – а они и так знали, что обладательница этих ног не монголка и не манчжурка.
Кроме того, проблема национальной идентификации во все времена и у всех народов решалась простейшим и совершенно нечленовредительским образом. Я имею в виду национальную одежду, прически, украшения и прочие атрибуты внешнего вида. История сохранили немало примеров того, как целые народы, оказавшиеся под чужеземной властью, на протяжении столетий сохраняли свое «национальное лицо» без всяких уродующих процедур. В Китае это вообще было легче легкого: там одежда, ее цвет, фасон, узоры на ней рассказывали о человеке практически все - о его национальной и социальной принадлежности, возрасте и даже указывали положение на социальной лестнице. Кстати, завоеватели-манчжуры нисколько не меньше были озабочены тем, чтобы обособиться от покоренных китайцев-хань. Они носили свою национальную одежду и особым знаком их отличия были специальный головной убор со своеобразным висячим хвостом сзади, которые запрещалось носить коренным китайцам.
Что касается того, что «бинтование нельзя назвать насильственной процедурой»… Меня эта фраза просто сбила с ног. Она мне напомнила такой пассаж в поваренных книгах: раки любят, чтобы их варили живыми. Все ясно: повара и едоки решили, что раки это «любят», а у самих раков никто не спрашивал. То же самое и здесь. Неужели автор серьезно считает, что 3-6-летние крохи с радостью или по крайней мере спокойно воспринимали все, что делают с их ногами? Возможно, став взрослыми, когда основные страдания уже были позади, девушки и гордились своими якобы «красивыми» ножками и той силой духа, с которой они претерпели свои муки. Но их совсем не спрашивали о согласии, когда начинали уродовать в детском возрасте – достаточно почитать воспоминания пожилой китаянки, которая пережила этот ужас. То, что ее постоянным и многократным битьем принуждали к послушному терпению пытки – об этом она говорит однозначно. Я уверена, что все китайские девочки были также «согласны», как эта женщина, и вряд ли просили: мама, загни мне вот этот пальчик поглубже, ты его недостаточно сломала.
Отрицание насильственного характера процедуры бинтования ног обесценивает страдания жертв и заставляет смотреть на эти страдания как на нечто несущественное и даже не существующее. А это по меньшей мере непорядочно и даже жестоко.

3) Практически давая гарантии на хорошее замужество (напомню, что бинтование было важнее внешности), обычай тем самым компенсировал недостаток рождения девочки. Это позволяло избежать значительных гендерных перекосов.

Я так и эдак читала эту фразу, и так и не поняла, что тут имел в виду автор. В социальном смысле все патриархальные общества были перекошены – женщины не допускались ни в экономику, ни в политику, ни в культуру, ни в какие другие сферы, кроме семьи, да и там их роль была подчиненной. Если бы китайским женщинам не бинтовали ноги - их все равно бы брали замуж, как и делалось это испокон у всех народов. Сейчас же в Китае женщинам ноги не бинтуют - и они все равно благополучно выходят замуж. Эту заумную фразу я так и не поняла - автор уже "замечтался", пытаясь оправдать этот обычай.

Мирослава, у меня нет слов. Меня эта традиция испугала сразу, но я не думала, что воочию это будет еще хуже... Я прочитала статью в ЖЖ - аж покоробило. Чем бы это ни было обусловлено, умышленное причинение такой боли, да любой боли! считаю недопустимым. Да, менталитет, да, философия, да, необходимость. Но мы же люди, прежде всего! Даже животные такого не сотворят! А глупые отговорки вообще считаю оскорбительными. Как хорошо, что подобное запрещено. Хотя, конечно, отголоски этого варварства существуют и сейчас, при чем во всех культурах. Спасибо за статью

 » ЖЖ о средневековых нравах

Чтоб немножко отвлечь от китайских проблем: прочитала сегодня в ЖЖ о средневековых нравах
"Читая книжку "Registre criminel du Chatelet de Paris"/""Уголовный регистр крепости Шатле" за 1389-1392 годы составленную Аломом Кашмаре, секретарем суда по уголовным делам в эти годы, решил нарушить обещание сидеть без жж до завтра - это адище, а не дело! И после такого нам говорят о суровом и патриархальном Средневековье, где все было благочинно!

Короче. Выжимка из записей А. Кашмаре от 1390 года.
-------------------------------------------------

...Данное дело было передано в Священный Трибунал инквизиции 3 августа 1390 по РХ в связи с признаками несомненного колдовства. Прево Парижа просил Трибунал беспременно уведомлять о ходе дела и допустить к нему в качестве свидетелей следователей Шатле. Инквизиция приняла дело о колдовстве из рук светского суда.

В Шатле доложено, что дворянка Алис де Сен-Кьё, жена шевалье Робера де Сен-Кьё, была уличена в прелюбодеянии соседями, ибо ежевечерне в ее окно по улице Медников поднимался мужчина не похожий на ее мужа и спускался оттуда после отзвона на Сен-Жермен часа вечерни (после полуночи). Сие продолжалось с мая по август, когда беременность дворянки Алис стала видна, с учетом, что муж ее 73 лет неоднократно публично признавал, что утратил мужскую силу и заиметь детей не сможет. Жене же его по метрике церкви Сен-Ришар всего 23 года.

Так же обыватели наблюдали в окнах странные сполохи пламени и необычные тени, отчего решили, что к Алис де Сен-Кьё являлся дьявол и таковая от него забеременела.

Отношение Святейшего Трибунала к королевской службе прево (дело передано обратно) гласит:

Трибуналом инквизиции в лице приора коллегиаты доминиканцев Аньеля д'Овернь и братьев представляющих Трибунал достоверно установлено:

Алис де Сен-Кьё освобождена от подозрений в колдовстве и отношениях с дьяволом поскольку:

- Ее венчанный муж, шевалье Робер де Сен-Кьё, сеньор де Лавер, признался в мужском бессилии без пытки и испытания.

- Таковой сознался, что ради удовлетворения похоти своей жены счел нужным нанять за 4 ливра и 10 денье в две недели мужчину из рода mogol, являющемся царским и дворянским в странах восточных, в чем его убедили рыцари Ордена Госпитальеров, в доме которых (Новый Тампль) этот мужчина и жил.

- Следователями инквизиции удостоверено, что данный мужчина, христианин, по имени Жиль, действительно обитает в Новом Тампле под покровительством госпитальеров, таковой прочел "Отче Наш" и "Аве",засим получив за прелюбодеяние епитимью, но таковая епитимья не была строгой поскольку он человек иноземный и не сумел полностью узнать наши традиции и законы, о чем уверили братья-иоанниты.

- Комтур Ордена Госпитальеров Алонс Де Ферри принес извинения за вольность своих подчиненных дозволивших непотребство и повелел перевести таковых в испанские провинции на покаяние за грех.

- Удивительные огни в доме Алис де Сен-Кьё объясняются особыми огнепорождающими порошками Жиля, которые у него изъяты и проверены. Колдовство не установлено, ибо использовались селитра, сера и уголь, купленные в аптеке по улице Портовой у аптекаря ла Бона, пользующегося в городе уважением.

- Святейшая инквизиция ради получения доказательств измерила длину и толщину детородного уда Жиля и сравнила с показаниями Алис де Сен-Кьё. Поскольку показания совпадают, мадам Алис освобождена от обвинения в сношениях с дьяволом, и осуждается на покаяние в монастырь Сен-Реми и на паломничество в Реймс.

Примечание: родившийся ребенок может быть признан законным только в случае признания мужем, шевалье Робером де Сен-Кьё.

С тем дело Трибуналом инквизиции было закрыто и передано обратно светским властям. Светские власти его закрыли его по соглашению сторон - госпитальеров-сводников и мужа, боявшегося быть опозоренным. Заметим - дело было секретное - то есть частная жизнь защищена. Соседям объявили только о снятии обвинений.

Мужская проституция спонсируемая госпитальерами, заметьте - 4 ливра и 10 денье за две недели. ОЧЕНЬ хорошие деньги. Можно сказать огромные - для кого-то годовое жалование.

И будем внимательны, насколько въедливо инквизиционное следствие - надо полагать, что у инквизиции была агентура, которая могла запросто определить что тут такое. Иначе бы Трибунал не передал дело обратно уголовному расследованию прево прямо сказав "пошли на..., мы этим не занимаемся". И в то же время желание прево спихнуть дело на колдовство.

Будете смеяться - драма закончилась хорошо: старый муж ребенка признал, а некий mogol по имени Жиль походу отделался легким испугом. Я так полагаю, что это был один из пленников Госпиталя после Кипра и Крита, затем освобожденный."

Отсюда: http://gunter-spb.livejournal.com/1629154.html

Шано, я впечатлена! Было бы смешно, если бы не так грустно. Могли бы и сжечь из-за не в меру бдительных соседей.
отредактируй, пожалуйста, текст - в предпоследнем абзаце нецензурная авторская лексика

 » Красота. Оборотная сторона

Мне искренне жаль тех девочек, которые становятся невинными жертвами обычаев своей страны...
miroslava!Прочла твой материал от корки до корки...М-да...Что тут скажешь, только то, что у нас другой менталитет, другая жизненная позиция, другая история... Мы можем возмущаться, негодовать, бороться с таким вопиющим на наш взгляд безобразием, но если бы не сами китайцы, то европейские дамы не смогли бы добиться
Отправляясь по твоей ссылке, даже не предполагала, что увижу еще более, на мой взгляд, преступные традиции и обычаи, которые существуют и поныне. Вот это стало для меня еще большим шоком...
Женское обрезание И ведь это существует и поныне!!! И как мы можно спокойно смотреть на это, как с этим бороться, чем вызваны такие зверства?

Как нам понять их...

Мне до слёз жаль этих девочек...
miroslava! Спасибо за статью!
Правда не знаю, отнести ее к теме красоты или... скорее да, чем нет.
___________________________________

мне аж захотелось зарегистрироваться, дабы прокомментировать((( шовинист какой-то

думаю, да, поскольку красота - понятие многогранное, как оказалось

чем вызвано? там написано - доставить удовольствие мужчине